Текст книги "Клуб любителей фантастики, 1973"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Артур Чарльз Кларк,Илья Варшавский,Брайан Уилсон Олдисс,Сергей Жемайтис,Димитр Пеев,Юрий Медведев,Рышард Савва,Георгий Островский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Звучащие письма

Первое время Туарег пугал нас своей сообразительностью, умом, я не беру это слово в кавычки, он действительно блистал умом, необыкновенной памятью, был предупредителен, вежлив – но таков уж был наш новый Туарег.

Макс высказал печальное предположение, что наша психика, по-видимому, настолько примитивна для Арта, что он с необыкновенной легкостью изготовил нам эту «игрушку».

За последнюю неделю Арт появился на «кухне» только один раз, сообщив, что «готовит нечто очень важное». В чем заключалось это «важное»? Почему он перестал говорить о Великой Миссии? Каких только предположений мы не высказывали в те тревожные дни.

Вечерами, собравшись вместе, мы прослушивали звучащие книги. Помимо пластин со множеством отверстий, книги имели различную форму, и только благодаря Арту, его коллеге Барбароссе и Туарегу мы узнали о таком разнообразии книжной продукции на Багряной планете. Например, знаменитая статуэтка «ажурной» девушки с распростертыми руками была не чем иным, как прибором для хранения и озвучивания мыслей.

Язык марсиан напоминал мелодичное пение с придыханием на концах фраз, иногда переходящим в свист. Трудность при создании дешифратора заключалась главным образом в том, что некоторые фразы выпадали из общего фонетического строя, создавались кажущиеся паузы, на самом же деле информация здесь передавалась посредством биоволн. Странно, что таким способом «зашифровывались» совсем простые понятия. Арт объяснил, что запись на пластинах относится к тому периоду, когда телепатическое общение начинало вытеснять разговорную речь.

Вы можете понять наше состояние, когда мы впервые услышали голос Вечно идущих и поняли смысл их записей. Даже в грубом переводе звучащие книги были полны поэзии. Два вечера мы слушали роман, а возможно, и подлинное описание экспедиции на «Далекие острова» – в таком переводе мы услышали название солнечной системы, куда устремился корабль Вечно идущих в поисках новой родины. Роман полон драматизма. Сейчас он вышел у нас отдельной книгой. На остальных пластинах были бортовые дневники с космолета, посетившего нашу Землю. Вот что рассказала одна из записей:

«Может быть, она единственна во всем Звездном витке: она близка к лучезарному светилу и полна трепетной жизни. На ней по закону трагических несоответствий находится колоссальное количество воды. Почти вся планета покрыта водой, ее атмосфера перенасыщена парами этого драгоценного вещества, родящего жизнь. Здесь можно было бы дышать без изоляционных костюмов, не будь в воздухе столько микробов, свойства которых мы еще знаем так мало, что рискуем пойти на верную смерть, сняв с себя защитные одеяния…»

И дальше после пропуска:

«Миллионы оборотов должна совершить Багряная, пока на Звезде надежды умолкнет грохот вулканов, поднимутся из воды материки, моря займут стабильные ложа, и, может быть, – вот из этого животного, волочащего хвост по песку, следуя законам совершенствования материи, возникнет мыслящее существо, отдаленно схожее с нами, потому что наивысшие формы разума должны иметь общие черты».

Дворец Великих решений

Черный цилиндр посреди зала, пульсирующий экран, у черных панелей роботы, оранжевые кресла – все, как и в первом сеансе, только теперь у кресел слева стоял Барбаросса. Блаженный покой охватил меня, мышцы расслабились, все дорогое для меня как бы отдалилось, и я смотрел на него издали, снисходительным оком, будто перебирая пожелтевшие письма, читая в каждом по нескольку строк. И в то же время я знал, что самое важное впереди, что оно вскоре произойдет. На стене вырисовывалась даль: равнина, пятна растительности, полосы дорог, ведущих к городу, темные, почти черные горы на горизонте. Все это овевалось музыкой, неуловимой мелодией, издаваемой поющими лесками. Так же неощутимо, как при переходе от яви ко сну, я перенесся в далекое прошлое планеты, только на сей раз путешествие протекало не в оранжевых креслах, а в бесколесной машине с плавным бесшумным ходом, несшейся в метре над дорогой.

Кроме меня и Антона, в четырехместном экипаже не было больше никого Над нами с легким свистом пролетали спортивные одноместные и двухместные аппараты, похожие на гигантские разноцветные капли расплавленного стекла. Весь этот поток машин двигался к городу в серой полумгле. Иногда видимость совсем исчезала, хотя в кабине было довольно светло: тусклое мерцание проникало сквозь прозрачную кабину.

– Воздух светится, – догадался Антон. – И все же – столько пыли! Может, загрязнились стекла? Или нет? Смотри, стекла абсолютно чисты.

– Дым? – сказал я.

– Возможно. А что горит?

В этот миг ослепительный свет залил все вокруг, наша машина вздрогнула. Несколько вспышек последовали одна за другой.

– У них что-то происходит! – сказал Антон и сжал мне руку. – Не нравится мне эта поездка. Ив… Каким образом он нас засунул сюда? И зачет ему все это?

Эта же мысль уже не раз приходила в голову и мне. Угнетало еще и то, что не было связи с кораблем. Только при въезде в шлюз городских ворот явственно раздался голос Микса:

– Говорит «Земля»! Антон, Ив! Где вы, что с вами?

– Все в порядке, – ответил Антон, – едем в каком-то такси с программным устройством.

– Мы вас совсем не видим, – сказал Макс. – Арт, что ли, со своими помощниками начудил?

Антон начал тоном спортивного комментатора:

– Въезжаем в город, через шлюз. Поток машин. Низкий туннель. Находимся во второй камере, довольно быстро переходим в третью. Слышно, как работают воздушные насосы. Вот мы и в городе. Широкая улица, по сторонам низкие дома с узкими окнами. Не плоских крышах – сады.

– Деревья? – спросил Макс.

– Что-то типа кактусов, есть и лиственные с голубой и багряной листвой. Сейчас мы на круглой площади. Выходим из машины. Она движется к туннелю и уходит под землю, в нижний ярус города, в гаражи. Мы в толпе марсиан. На нас обращают внимание. В толпе скромно одетых марсиан выглядим мы, конечно, довольно экзотично.

– Скромно одетые марсиане? – спросил Макс.

– Да, у них сегодня очень простые одеяния по сравнению с теми, что мы наблюдали из кресел. У женщин ниспадающие каскадами складок платья из тяжелого материала блеклых тонов. На ногах сандалии с широкими пружинящими каблуками. И потрясающие прически! Настоящие архитектурные сооружения высотой чуть ли не метр. Мужчины в трико. Судя по всему, мы идем на какое-то собрание.

– Вы особенно не вживайтесь в события, – посоветовал Вашата, – помните, что все это иллюзия.

– А вдруг нет? – заметил Макс.

Я тоже подумал об этом, почувствовав, что дышится мне тяжело, будто в прокуренной комнате, должно быть, сказывался избыток углекислого газа. Все же мы чувствовали себя сносно. Вдруг по толпе прошел шепот, это марсиане подались к стенам домов, образовав широкий коридор посреди дороги. Все выжидательно повернули головы, подняв для приветствия четырехпалые руки. Послышалась тяжелая поступь. В образовавшемся проходе показался необычайно высокий, худой старец Он двигался медленно, опираясь на одного из роботов, второй несколько поотстал. Наше внимание приковывало серое, словно высеченное из песчаника, лицо со впалыми щеками, подбородок едва прикрывала реденькая сивая бородка, было заметно, что этот много поживший человек перестал заботиться о своей внешности. Свободную руку он держал у плеча, внимательно обводя взглядом лица. На какое-то мгновение он задержал взгляд на нас и согнул длинные пальцы руки, поднятой для приветствия.

– Великий Стратег знает о вашем прибытии, он приветствует вас.

Мы оглянулись, за нами стояло синеглазое существо, ростом чуть ниже Антона, то есть, по марсианским масштабам, совсем маленькая женщина, и что-то в ней было совсем земное – в одежде, в прическе, в костюме.

– Мне поручено вас сопровождать. Быть вашей тенью. – Она улыбнулась показав прекрасные зубы. Рот у нее был крутой, тоже совсем земной.

Она спросила Антона:

– Ты хочешь знать, как меня зовут?

– Да. Я подумал об этом.

Она пропела длинную фразу, голос ее стал нежней, музыкальней, проникновенней. И тут же перевела:

– Всегда вселяющая радость.

– А короче? – спросил Антон.

– Друзья зовут меня просто. – И опять она пропела что-то среднее между НИИ и ЛИИ.

– Ли! – почему-то обрадовался Антон.

– Можно и Ли. Ли даже приятней.

Следует сказать, что весь разговор носил необычный, странный характер – под стать всему, что происходило с нами и вокруг нас. Вначале я не слышал нашей спутницы, просто в сознании возникали ее слова, а через некоторое время я даже стал воспринимать фонетическую окраску ее голоса, напоминающего звучание флейты.

– Как хорошо, что тебе нравится Багряная планета, – говорила она Антону. – Во Вселенной нет ни одного мыслящего существа, которое не восхищалось бы нашей звездой. И ты полон восторга от всего увиденного. Я благодарна тебе, человек со Звезды Надежды.

– Ну за что же! Я тоже благодарен тебе. Но куда мы идем? Почему вокруг столько людей?

– Во Дворец Великих решений…

Черный старец скрылся в глубине входа во дворец. Движение замедлилось.

Ли пропела и тут же перевела:

– И ваша звезда прекрасна. Я представляю, какие ощущения испытываете вы под жаркими лучами светила или под завесой растений, но особенно – погружаясь в водоемы, полные прохладной воды, они у вас бесконечны.

– Ты была на Земле? – удивился Антон.

– Видела в записях. Не ту Землю, с которой прилетел ты и твой спутник – друг, а другую, далекую от вас. Как жаль, что мы не можем жить там.

– Но почему? Мы найдем место и для вас.

– Нет. Земля, как ты называешь Звезду Надежды, непригодна для жизни Вечно идущих. Несколько колоний погибли. Ты не понимаешь меня?

– Нет.

– Разрыв во времени, Антон. Ты прибыл к нам из другого времени. Более позднего. Сейчас и ты бы не смог жить на Земле. Между нами миллионы оборотов. Но ведь это так просто – переходить из одного времени в другое. Просто, как изначальная частица, как вакуум.

– Неужели это возможно?

– Ну конечно! Разве перед тобой не реальность?

– Все как будто на самом деле, и в то же время нет-нет да и мелькнет мысль, что с нами происходит что-то необыкновенное, неясное…

– Все никому не ясно, – отвечала наша спутница.

С появлением Лилианы связь с кораблем прекратилась. Вначале я этого не заметил, не говоря уже о моем друге, которого захватило, как вихрь, это сказочное существо.

Между тем мы уже вошли в помещение, похожее на гигантскую воронку. Далеко внизу, в центре, светилось серое пятно. Сидений не было. Вечно идущие растекались по широким ступеням и останавливались. Мы спустились почти к самому серому пятну. Ли остановилась у его края. Ни один звук не нарушал тишины. Вечно идущие двигались, как персонажи в немом кинематографе. В этой абсолютной тишине я несколько иронически воспринял, кстати, тоже беззвучную фразу Ли:

– Вас приветствуют все Вечно идущие, и Великий Стратег, и все, кого здесь нет. Они видят вас и шлют пожелания счастья. От вашего имени я благодарю Вечно идущих и также желаю им никогда не увидеть Вечной ночи.

– Ну конечно, конечно… – сказал я, и мой голос, как в горном ущелье, громом отдался под сводами дворца.

– Зал не приспособлен еще для звукового общения, – сказала Ли. – Вот сейчас можно.

Я поблагодарил; теперь мой голос звучал четко, но тихо. Все лица повернулись к нам. Вечно идущие приподняли руки к плечам. Мы с Антоном повторили их жест. Великий Стратег в сопровождении уже знакомых нам роботов появился на сером пятне сцены.

– Секретари и врачи, – ответила Ли на наш немой вопрос.

Я привожу речь Великого Стратега, автоматически записанную на магнитную нить фонографа, вмонтированного в мои часы. Ли переводила:

– Я склоняю голову, благодаря непознанные силы Вселенной, создавшие разум, который не угаснет, пока светят звезды, а звезды будут светить всегда.

После небольшой паузы он продолжал:

– Вечно идущие Багряной счастливы видеть братьев со Звезды Надежды! Мы, жившие миллионы оборотов до вас, счастливы, что разум вспыхнет еще на одной планете. Когда на Звезде Надежды материя еще трепетала в родовых муках, мы знали, что вы явитесь из семени жизни, подниметесь к вершинам разума, подхватите факел познания и понесете его дальше, вместе с нашими потомками к свету дальних звезд. Вечно идущие благодарны своим детям, не потерявшим память к пославшим их по бесконечной дороге жизни. Выбрано мгновение, когда дороже всего знание будущего. Ожидающее нас испытание не остановит Вечно идущих! Разум бессмертен!

Затем Великий Стратег говорил о другом событии, которое он считал менее важным, чем наш прилет из будущего. На Багряную обрушился космос! Пылевое облако пересекает орбиту планеты, исполнилось уже два оборота Багряной вокруг Солнца, с тех пор как марсиане не видят неба и звезд. Еще задолго до появления облака Стратеги о нем знали. Были сооружены крытые города, защищающие от мелких метеоритов. Но теперь близится ядро скопления, где сосредоточены обломки большой массы. Великий Стратег предлагает использовать всю мощь планеты и отклонить метеориты от Багряной. «Опасность велика, – говорил он, обращаясь к нам. – На пути в город вы ощущали удары и видели пламя сгорающих в атмосфере частиц некогда цветущего мира. Там, в далеком космосе, Вечно идущие не смогли отвратить беды, и теперь пепел от их жилища обрушивается на Багряную».

Наконец Великий Стратег устало опустил правую руку, и все вновь подняли руки в приветствии. Затем он и его спутники исчезли, словно растаяв на сером фоне сцены.

Марсиане расходились по ступеням зала и, подхваченные эскалаторами, покидали Дворец Великих решений.

– Уже пятьсот оборотов, как не было такого большого совета, – сказала Ли.

– И такого короткого? – спросил я. – Поэтому все и стояли?

– Было выражено необыкновенно много мыслей. Помимо присутствующих, все Вечно идущие высказывали свои мнения.

– А результаты? – спросил я. – Что же решено предпринять?

– Пока только высказаны мнения, решат мыслящие машины не позже завтрашнего дня. Будут учтены мнения всех.

– Такой простой вопрос, – сказал я, – разгонять «облако» или ждать, какие еще сюрпризы оно таит в себе… Так к чему весь этот форум?

– Все гораздо сложнее, – ответила Ли. – Чтобы ответить «да» или «нет», надо учесть бесконечное количество величин.

Нет, я ничего не понимал в структуре их управления. Перед эскалатором образовалась небольшая очередь. Ли сказала:

– Ваш прилет воспринят как доброе предзнаменование. Настроение Вечно идущих поднялось выше нормы. – Она подняла глаза к потолку, затянутому зеленоватым сумраком, там рдели два больших желтых круга, которые я принял за светильники.

– Просто и здорово, – сказал Антон, – психологический индикатор. Все дело в яркости плафонов, хотя за этим – бездна премудрости, помнишь, как говорил наш учитель физики. Тот, что побледней, показывает норму эмоционального состояния жителей планеты, более яркий круг – психологический всплеск, в данном случае вызванный нашим появлением, хотя, как ты видишь, положение у них не из легких. Лилиана-Ли сказала, что такие индикаторы имеются у каждого из Стратегов. Колебания цвета в ту или другую сторону заставляют выяснять причины и, если снижается общий тонус, немедленно принимать меры. Вот Ли добавляет, что настроение каждого является постоянной заботой.

– Правительства или спецслужб? – спросил я.

– Насколько я понял, – отвечал Антон, – власти, правительства в нашем понимании здесь нет, у них более высокая фаза общественного устройства. Поддержание нормального течения жизни – дело всех граждан.

– А Стратеги?

– Просто люди, добровольно взявшие на себя государственные заботы. К этому у них призвание, а возможно, они специально подготовлены. Нет, Ли говорит, что специальная подготовка – один из видов насилия, если у человека нет расположения к данной области труда. Здесь совершенствуются таланты, поощряется призвание. Вот Ли поправляет, что за всю жизнь, которая длится что-то около восьмисот оборотов, пока не иссякнет инстинкт жизни, человек меняет десятки специальностей. Ли, например, космолингвист, моделирует языки, поэтому она так скоро освоилась с нашей речью, но она еще и… Что, что? – Антон помолчал, вникая в беззвучную речь нашей спутницы, покрутил головой и повернулся ко мне: – Какая-то сложная всеохватывающая отрасль знания, связанная с космологией. Затем она еще и врач, и, ко всему прочему, «слагатель звуков», то бишь композитор.

«Подмосковная дача»

Мы шли По сиреневой мостовой среди приземистых домов с крышами-садами.

Ли ответила на вопрос, одновременно возникший у нас: «Куда мы идем?»

– Тебе, Ив, и тебе, Антон, необходим отдых. Сейчас будет строение, где вы найдете привычные вещи, сможете провести некоторое время, восстанавливая свои силы. Затем вы снова предстанете перед Великим Стратегом и всеми людьми Багряной. Вас познакомят с жизнью Вечно идущих, с их трудом, наукой, с тем, что вы называете искусством. От вас ждут информации о Звезде Надежды. Вы не взяли с собой записей. Но мы способны извлечь всю нужную нам информацию из вашего сознания и подсознания не так, как это делаю я, а в зримых образах. Запись уже ведется.

Мы с Антоном любовались эмалями на стенах домов. Картины напоминали произведения наших примитивистов, только сочность красок была поистине неземной, да и сюжеты тоже. Например, на огромном панно изображался дракон в полете, на его спине сидел большеглазый мальчишка Картина была объемной. Ее обрамлял орнамент из цветов синего кактуса. Создавалось впечатление, что дракон действительно парит над красной пустыней. Пройдя дом с картиной, я оглянулся и увидел другую сторону дракона: он «висел» в воздухе.

– Работа детей, – пояснила Ли и грустно добавила: – Сейчас в городе детей нет. Совсем нет. Ни одного.

– Но картины?.. – спросил Антон.

– Созданы давно, когда они здесь жили. Тут много копий. Некоторые перенесены из других мест, из покинутых городов, разрушенных метеоритами. Эти дома принадлежат Обществу свободной рождаемости. Да, рождаемость у нас почти совсем прекратилась. Рождение Вечно идущего – праздник для всей Багряной.

Ли остановилась перед зданием, до странности напоминающим нашу подмосковную дачу, где наш экипаж провел последний месяц перед стартом. Дом поражал добротностью материала, отделки и в то же время несуразностью деталей. Крыша в виде желоба с загнутыми внутрь краями, из желоба поднимался шест с флюгером в виде странного существа, отдаленно напоминающего местного дракона, окна в кружевной резьбе строители почему-то вделали, положив их набок, колонки у крыльца в невообразимом стиле: пузатенькие, переточенные в конусах, казалось, они немедленно рухнут под тяжестью навеса. Что им удалось передать, так это цвет дачи: серебристая крыша, светло-зеленые стены, белые карнизы.

Узкие сени. Вешалка о трех ногах, на ее рожках висело нечто похожее на плащи и шляпы. В прихожей – низкий стол, на нем стеклянный аквариум, в воде среди причудливых водорослей резвились существа, похожие на тропических рыбок. Я подошел к аквариуму: на даче под Москвой был почти такой же, только меньших размеров, в нем плавала стайка барбусов; здешние рыбки были тоже в желтую полоску по темно-лиловому фону. У рыбок было по четыре глаза и длинные усики, как у жемчужной гурами. Рыбки подплыли, уставившись на меня черными глазами, и замерли, шевеля усиками. Одна стала карабкаться по стеклу: у нее оказались ножки с присосками. Вылезла, села на край сосуда. За пей полезли и остальные, уселись, покачиваясь, будто молодые воробьи на проволоке. Одна рыбка потеряла равновесие и упала, ударившись об пол с резким сухим звуком. Я поспешно наклонился, взял ее и ощутил жесткую, сухую оболочку. Внезапно рыбка подпрыгнула и полетела по комнате. Описав круг, она нырнула в аквариум, тотчас же все ее товарки тоже попрыгали в воду.

«Интересные создания, – подумал я. – Вот бы сюда Макса Зингера. Да здесь вообще все необыкновенно. Надо же отгрохать такую несуразную дачу».

Глаза у меня слипались, ноги подламывались в коленях, я плюхнулся в кресло, возникшее у меня за спиной, блаженное чувство покоя мгновенно охватило меня. Над головой у меня порхали марсианские барбусы. Рыбки своими усиками щекотали мне щеки, мурлыкая на непонятном, рыбьем языке…

Проснувшись, я увидел, что лежу на широком диване, напротив на таком же ложе, свесив ноги, сидел Антон. Спальня утопала в зеленоватом сумраке.

– Я выспался здорово, а ты? – спросил Антон.

Я тоже чувствовал себя вполне отдохнувшим, словно помолодевшим. Антон сказал, что перенес меня в спальню, раздел и уложил в постель.

Я ничего не помнил.

– Ты не замечал летающих рыбок? – спросил я, протягивая руку к одежде.

– И замечать нечего, вон они порхают над головой.

Действительно, под потолком с легким жужжанием носилась стайка марсианских барбусов, выделывая сложные пируэты, неожиданно они прошли на бреющем полете у самого пола и опять взмыли к потолку. Я промолчал, наблюдая, как наши кровати конвульсивно сжимаются, меняют цвет с зеленого на малиновый и превращаются в глубокие кресла.

Мы сели. Кресла повернулись к более светлой стене. Рыбки спустились ниже и стали летать медленней.

Я чувствовал, что весь расслабился, что ничто меня уже не удивляет, что мне приятно в кресле и что я ни о чем не должен тревожиться, а сидеть и смотреть на стену, на которой сейчас возникали и исчезали туманные волны различных оттенков. Но скоро, несмотря на спокойный ритм волн, нет-нет да и стала пробиваться смутная тревога. Я повернул голову к Антону и поразился серьезности выражения его лица.

– Блаженствуешь? – спросил он.

– Да, очень удобные кресла-кровати. Как ловко они устроены. И эти летающие рыбки. Они тебе не нравятся?

– Не впадай в детство, Ив. Встряхнись! Мы не должны поддаваться всей этой хитроумной технике. Рыбки-роботы, они держат нас под непрестанным контролем. Мне сказала Ли, что с помощью порхающих приборов, облеченных в земные образы, они надеются получить недостающие данные.

– А помнишь барбусы на подмосковной даче, – сказал я весело. – Забыл?

– Ничего я не забыл. Кыш вы! – Антон махнул рукой, и стайка рыбок мигом вылетела из комнаты. Он посмотрел им вслед. – Давно бы надо их прогнать… Все-таки деликатный народ, эти Вечно идущие, не перебарщивают. Или, вернее всего, мы им нужны в спокойном состоянии, в расслабленном виде. Тогда, видимо, легче копаться в нашем подсознании. По всей вероятности, они очень спешат.

Я согласился:

– Если мы появились так внезапно, будто чертики из коробочки, то можем так же быстро и исчезнуть, повернет там Арт какой-нибудь рычажок, и мы перемахнем через миллион лет! Но все обойдется, вот увидишь. Зря не стоит волноваться. Подумаешь – перенеслись в прошлое. Надо же кому-нибудь было совершить этот прыжок… – Тут меня привлекло убранство наших покоев, и я с умилением подумал вслух: – Как они удобно живут. Какая техника. Зря ты прогнал барбусов.

– С ними надо быть построже. Нам нечего от них скрывать, так пусть оставят эти детские хитрости. Мне кажется, они нас считают совсем простачками. Лилиана-Ли, например, сказала, что космическую навигацию они освоили давным-давно. Я ей верю. Да и как не поверить, когда такое перед глазами.

Я почувствовал, как блаженное состояние уступает место тревоге. Другими глазами я осмотрел теперь зеленую комнату. Вскочил. Прошелся по упругому ковру. Выглянул в окно. Мимо него прошел важный марсианин, даже не покосившись на нашу дачу. На лице его застыло непостижимое спокойствие и уверенность в себе. Антон между тем взволнованно говорил:

– Мы потеряли связь с кораблем. Представляешь положение Христо? Ты не задавал себе вопроса: сколько времени прошло с тех пор, как этот сумасшедший робот выкинул с нами такую штуку, даже не намекнув, куда он нас отправляет? Какие мы идиоты, все вместе взятые! Как можно было доверяться автомату! Затем, а где, собственно, наши скафандры? Действительно, может случиться так, что мы с тобой в этих шикарных костюмчиках местной продукции можем очутиться в ядовитой атмосфере при температуре минус сто, а то и пониже, хотя это уже не будет иметь существенного значения.

– Надо потребовать скафандры! – сказал я.

– Хорошо, если они здесь. А что, если их сняли с нас перед посылкой сюда? Ну и влипли мы с тобой, Ив.

– Обойдется, – сказал я. – Может, нам все это только кажется. Ведь путешествие в креслах тоже выглядело вполне реально. Мы даже чувствовали запахи.

– Фокусы Арта! А он все о чем-то выпытывает нас. Что у него за миссия? Для какой цели ом послал нас сюда? Чего он этим добивается?

Вошел полосатый робот с подносом. На подносе стояли два высоких бокала, сквозь стекло просвечивали пузырьки газа, они поднимались на поверхность, и лопались, обдавая лицо колючими брызгами. Мы с удовольствием осушили бокалы. Робот с плоским, невыразительным лицом одновременно взял бокалы у нас обоих, другой парой рук он держал зеленый поднос в виде полумесяца.

Мы поблагодарили.

– На здоровье, – раздалось где-то внутри робота, и он укатился в глубину зеленой стены.

Мы повернули головы: за креслами стояла Ли, облаченная в новый костюм: длинная, до пят, туника цвета тусклого серебра со смутно проступающим рисунком, меняющимся при легком движении материи. На тонких, обнаженных руках – узкие платиновые браслеты, по крайней мере так они выглядели; прическу она также изменила – совсем земная короткая стрижка, и лицо стало несколько иным.

Я не заменил, как появилось третье кресло справа от Антона, по форме такое же, как наши, только в тон ее платья – темно-серое, почти черное.

Волны на экране вздыбились, смыли стену и покатились, убегая все дальше и дальше, пока не скрылись за горизонтом, обнажив красноватую равнину с чахлыми кактусовидными деревцами.

В пыльном небе кружочек тусклого солнца еле обозначался. На буром песке лежали два человека в земных скафандрах. Наши скафандры не спутаешь: оранжевые мощные колпаки прозрачных шлемов. Люди неподвижны. Невольно возникла тревога: «Кто это? Неужели Христо и Макс?»

– Их только здесь и не хватало. Достаточно и нас с тобой. Если у Арта действительно есть какая-то великая миссия и он рассчитывает на нашу помощь, так ему незачем рисковать последними людьми.

– Рисковать? – вырвалось у меня.

– А ты думал, это шуточки – отправлять людей за сотни тысяч лет в прошлое? Но, по всей вероятности, мы видим кого-либо из Вечно идущих.

– В наших скафандрах?

– Ну, в наших. Если они отгрохали такую дачу, снять копии с наших костюмов для них пара пустяков.

Люди в скафандрах зашевелились. Один сел и тут же опрокинулся на спину.

– Все-таки – Христо и Макс! – почему-то весело сказал я.

Антон заметно побледнел и растерянно взглянул на меня.

– Ну и что здесь такого, – сказал я, – вчетвером будет веселей. А как обрадуется Макс, когда увидит этот город.

– Ты что! – устало проронил Антон. – Да ты подумай, что будет, если мы застрянем в этом прошлом? Весь смысл в том, что кто-то из нас должен вернуться, иначе все напрасно: и наш полет, и то, что мы здесь, и то, что мы успели узнать и увидеть.

В пыльном небе появились летательные аппараты.

Космонавты придвинулись к нам; до них оставалось с десяток метров, за стеклами скафандров смутно различались лица. Лица землян! Теперь ошибиться было уже нельзя. На них упала тень от ярко-красного днища машины, которая опустилась сбоку от них.

Мы забыли о нашей спутнице, не видели и не слышали Ли. Все наши помыслы сконцентрировались вокруг этих парней в земных скафандрах. Из аэролета вышли два серых робота, они с минуту осматривали космонавтов и окружающую местность, держа в руках портативные дезинфицирующие излучатели (назначение приборов мы узнали потом); затем из машины появились трое в легких красных скафандрах с характерной формой шлемов в виде шляпки белого гриба, без видимых прорезей для глаз. Двое несли небольшие диски на тонких, раздвижных стержнях, затем направили их на космонавтов. Люди в скафандрах зашевелились. Роботы бережно подняли космонавтов и скрылись вместе с ними в объемном чреве машины. Красная троица проследовала за ними. Задвинулась дверь. Машина поднялась, взлетев над равниной в сопровождении многочисленного эскорта других аппаратов.

Красный аэролет подлетел к огромному куполу города. Сквозь череду быстро сменяющихся кадров мы увидели множество людей и машин, приземление красного аэролета, вынос космонавтов.

Оператор мастерски показал нам толпу, выхватывая наиболее характерные лица, выражающие различные чувства: изумление, тревогу, надежду. Мне запомнился один холодный, даже враждебный взгляд. И тут же крупным планом – плачущая женщина, почему-то протягивающая руки вслед красной машине.

Внезапно мы очутились в черной комнате, точнее, эта комната как бы слилась с нашей, стала ее продолжением. По-видимому, это была или лаборатория, или операционная. Пахнуло озоном, смесью еще каких-то незнакомых ароматических веществ. Когда-то я ощущал такие запахи. Но где? Вспомнить я не мог. Комната казалось то круглой, то многогранной. Никогда я не видел такого приятного черного цвета – различных оттенков, подчеркивающего умопомрачительную чистоту стен, потолка, столов-ларей, вроде того, на котором оперировали Туарега, но потолок был значительно светлей, серебристо-черный, видимо, там находился источник света, не дающий никакой тени. Над столами, ничем не прикрепленный к потолку, плавал большой голубоватый диск.

Роботы внесли космонавтов, положили на лари, стали снимать скафандры. Первый, с кого сняли шлем, был… я. С помятой физиономией, небритый, с тусклым и сонным взглядом – я никогда еще не наблюдал себя в столь неприглядном виде.

Послышался голос Ли:

– Вы, люди, сложены наиболее гармонично, что объясняется силой тяготения Звезды Надежды и условиями существования на ней. Теперь вам известно место появления в нашем времени. Сейчас для вас наступает период длительного покоя и приспособления к условиям Багряной. Вас помещают в контейнеры с чистым животворным газом и погружают в сон.

Действительно, нас с Антоном положили в прозрачные пеналы, которые задвинули в стену.

– Здесь вы находились двадцать один день, – сказала Ли.

Мы помертвели. Двадцать один! Так Вашата и Зингер, потеряв надежду, давно улетели. Они же сочли нас погибшими, кислорода в наших баллонах всего на трое суток!