Текст книги "НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 2"

Автор книги: Айзек Азимов

Соавторы: Илья Варшавский,Джек Финней,Анатолий Днепров,Евгений Войскунский,Исай Лукодьянов,Ариадна Громова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

– Встанешь! – Кирилл был страшен.

– И не подумаю выполнять твои…

Игорь не договорил. Кирилл схватил его под мышки и рывком поставил на ноги.

– Ты не смеешь… – возмущенно начал Игорь.

– Смею!

Несколько секунд они стояли друг против друга, и Катя подумала, что сейчас они сцепятся в драке, но вдруг Кирилл сказал тихо, почти просительно:

– Мне трудно одному. Возьми ледоруб и помоги нам.

Игорь молча нагнулся, разыскивая ледоруб.

Теперь они долбили стену вдвоем, а Катя, закусив нижнюю губу, изо всех сил сжимала и разжимала динамку. Прошел час или два, а может быть, минут двадцать – они потеряли представление о времени. Сыпались из-под ледорубов обломки; те, что покрупнее, они вынимали и оттаскивали в сторону.

– Кирилл, – сказала Катя, – а вдруг обвалится потолок?

– Не обвалится. – Кирилл остановился, перевел дыхание. – Здесь, – он ткнул ледорубом вверх, – твердая порода… Отдохни, Игорь. И вы, Катя, отдохните. Давайте завтракать.

– Или обедать… – Катя улыбнулась в темноту.

Игорь от еды отказался. Катя с трудом уговорила его немного поесть. Потом они снова принялись прорубать туннель. «Туннель, – со страхом думала Катя, – который никуда не ведет».

И еще сутки прошли. В Кирилла словно демон вселился: чем дальше углублялся туннель, тем яростнее рубил он сланец. Игорь валился от усталости. У Кати одеревенели руки и тупо, не переставая, болела голова. А Кирилл был неутомим. Он позволял себе лишь редкие и короткие передышки. Когда Катя засыпала, он зажигал свечу и снова набрасывался на стену. «Откуда такая сверхчеловеческая сила?» – думала Катя. Она видела, что обломки, которые Кирилл вытаскивал из туннеля, по-прежнему серые и слоистые, и понимала, что Кирилл не остановится, пока не наткнется на камень. И, ужасаясь, она ловила себя на мысли, что ей все уже становится безразлично…

…Игорь отбросил ледоруб, потер плечо и пошел в тот угол, где лежали фляги и стояло полиэтиленовое ведро. Катя смотрела на него, продолжая светить Кириллу.

– Ты куда?

Он молча поднял ведро и, постояв немного, медленно двинулся к заваленному выходу из пещеры.

– Игорь! – крикнула Катя.

Он повернул к ней лицо, напугавшее ее своим спокойствием.

– Что тебе надо?

– Я спрашиваю: куда ты идешь?

– Не можешь сообразить?… За водой полезу.

– Но Кирилл принес недавно. Во флягах еще есть…

Игорь не ответил. Пригнувшись, полез к завалу. Катя вскинула взгляд на Кирилла – тот продолжал тюкать ледорубом, будто ничего не слышал, – а потом рванулась к Игорю, вцепилась в него, потащила назад…

В полной темноте они, задыхаясь, боролись. Игорь молча отрывал от себя ее руки, но она оказалась сильнее. Отчаяние – вот что придало ей силы.

– Ты… дрянь… – услышала она его сдавленный голос. – Все… все против меня… В последний раз на белый свет взглянуть – и то не даете…

Он изловчился, ударом в грудь оттолкнул Катю. Она вскрикнула…

И тут Кирилл заорал:

– Свет!

Катя поднялась, шагнула к туннелю. Не то всхлипнула, не то прерывисто вздохнула, увидев впереди слабый-слабый свет…

– Вытаскивайте обломки! – скомандовал Кирилл.

Что-то обрушилось под ударами ледоруба, и в пещеру проник луч дня. Живой, солнечный, насквозь пропыленный…

А еще через полчаса, вытащив обломки из туннеля – всего-то он был длиной в три метра, – они гуськом пошли вперед. Ход круто свернул влево, и яркий свет ударил в глаза. «Они остановились, зажмурились, ошеломленные острой болью в глазах. Потом, привыкнув, двинулись дальше. Еще несколько шагов – и они оказались снаружи, на широкой треугольной площадке.

Катя глубоко вздохнула и запрокинула голову, подставляя солнцу улыбающееся лицо.

– Какой же вы молодец, Кирилл! – вырвалось у нее.

Кирилл быстро прошел к краю отвесного обрыва. Да, он не ошибся: их пещера была частью открытой щели, – теперь, когда они пробили пропласток сланца, это стало очевидно. Открытая щель тянулась дальше метров на тридцать, огибая крутой контрфорс горы, и выходила не в то узкое ущелье, над которым завис оползень, а в широкую горную котловину.

Но дороги вниз отсюда не было.

– Как же мы спустимся? – спросил Игорь. – Наших веревок не хватит.

– Не хватит, – подтвердил Кирилл. – Но, может, удастся пройти поверху.

Все задрали головы вверх. Круто, круто… Но все же есть куда поставить ногу, вон трещины, в которые можно забить крюки.

Кирилл, продолжая смотреть вверх, сделал шаг назад, что-то звякнуло у него под ногой. Из-под слоя щебня торчало толстое звено цепи. Кирилл смотрел на него, вытаращив глаза. Потом присел на корточки, потер камнем цепь – под зеленовато-коричневой пленкой окислов тускло заблестел желтый металл.

– Бронза! – воскликнул он и принялся разгребать щебень.

Цепь была укреплена за скобу, замурованную в камень. От скобы отходили еще три такие же цепи, одна – оборванная посредине, две – с обломками каких-то широких браслетов на концах.

Кирилл поскоблил ножом заделку скобы. Под серым налетом сверкнула серебристая полоска.

– Похоже на свинец, – пробормотал он. – Но какие здоровенные цепи! Посмотрите-ка, ребята. – Он примерил обломок браслета к своему запястью. – Это рассчитано на гиганта… Черт, неужели легенда о Прометее имеет такое… такое конкретное основание?… Неужели действительно в горах Кавказа приковывали людей на растерзание птицам?

– Ну, понесся, – насмешливо сказал Игорь. – При чем тут Прометей?

– Во всяком случае, какой-то человек гигантского роста. В общем, выдающаяся личность. Для простых преступников не стали бы тащить сюда цепи, заливать свинцом скобу… По ценам эпохи ранней бронзы такие цепи – целое состояние. Но какой это был человек, какие руки и ноги!

Катя с любопытством примерила браслет, в него могли бы поместиться восемь таких рук, как у нее.

– Интересная конструкция цепей, – продолжал Кирилл. – Литые звенья, очень хитро соединенные…

– Может быть, ты вспомнишь о нашем положении? – раздраженно сказал Игорь.

– Верно. – Кирилл выпрямился и опять посмотрел наверх. – Цепи не убегут. Вы тут посидите, а я поднимусь, посмотрю.

– Я с тобой, – сказал Игорь.

– Не надо. Тебе будет трудно.

Игорь промолчал. В любом виде спорта он дал бы Кириллу сто очков вперед, но что касается лазания по горам… Тут, конечно, Кирилл был посильнее. Вернее – просто опытнее. Косолапый черт… Выбрал себе смехотворную профессию, в самом названии которой было нечто отсталое, архаичное. В самом деле, кому нужна в эпоху кибернетики его диссертация – «Технология палеолита»?… Разве что таким же чудакам, как он.

Игорь знал, что многие солидные люди проводят отпуск в горах. Кроме того, расстояние от Теберды до Сухуми на карте казалось таким ничтожным. Но тогда он не представлял себе гор в их страшном величии. Вывернутые, вспученные миллиарды кубометров камня – первобытная дикость, да и только. И вот изволь тащиться по этому «палеолиту» с тяжеленным рюкзаком и ледорубом…

Он вспомнил, как в Москве, идя с этим самым ледорубом из магазина, он подмечал на себе уважительные взгляды прохожих. Да, тогда было приятно. Если бы он знал, что через две недели окажется запертым в этих бессмысленных горах… А все из-за упрямства Кирилла и неорганизованности администрации. Да, да, альпинистское начальство в Теберде не должно было выпускать их на свой страх и риск, оно было обязано подключить их к организованной группе с опытным инструктором…

Кирилл медленно и осторожно поднимался, забивая скальные крючья в расщелины. Ну и видик у него, подумал Игорь, – будто с головы до пят мукой обсыпали…

– Долго как лезет, – сказал он.

Катя не ответила. Она, не отрываясь, смотрела на Кирилла. Лицо у нее было измученное, осунувшееся, в уголки губ забилась серая пыль.

– Все-таки мы пробились на белый свет, – тихо сказал Игорь, глядя на нее.

Катя молчала. Он подошел, положил руку ей на плечо. Она гибким движением высвободилась, все продолжая смотреть наверх. Губы у нее были плотно сжаты.

– Ты сердишься? – У Игоря вдруг перехватило дыхание. – Прошу тебя, Катя, не надо…

– Мне трудно сейчас с тобой говорить… извини… Он, сорвется! – воскликнула она.

Но Кирилл не сорвался. Просто неудачно поставил ногу. Пришлось вползти на вершину буквально на брюхе. Тяжело и часто дыша, он огляделся.

Вершина была изолирована. Никаких обходных путей…

Отсюда он хорошо видел ущелье, где их застигла буря. Оползень загромоздил узкий треугольник, образованный стыком хребтов. Огромную массу – несколько десятков миллионов кубометров, никак не меньше – удерживали какие-нибудь две-три сотни крупных глыб, заклинившихся в ущелье. Вероятно, ночное землетрясение потревожило верхний пласт, он сдвинулся и, найдя зеркало скольжения, сполз и завис. Ну что ж, можно, ему маленько помочь, весело подумал Кирилл…

Стоп! Вспомнив о чем-то, он вытащил измятую, многократно сложенную карту и ориентировал ее по карманному компасу. Осмотрелся. Как будто все правильно. На северо-западе – Главный Кавказский хребет. Вон снежная вершина Софруджу, увенчанная характерным черным зубом. Вот остроконечные Джугутурлучат и Аманауз. А вот и стык трех хребтов. Здесь они находятся, в этой точке. Вот ущелье, безымянная речка… Ах, черт! Кирилл присвистнул. Ну что за невезение!..

Было трудно спускаться, вытаскивая по пути скальные крючья. И еще труднее было сказать товарищам, что выхода нет…

– Собственно, выход есть, – сказал он в заключение, – но им нельзя воспользоваться.

– А какой выход? – быстро спросила Катя.

– У меня в рюкзаке четыре брикета взрывчатки – не успел сдать перед отъездом.

Он сел, вытянув ноги, потрогал свежую дыру на брюках, на коленке.

– Ну, ну? – торопил Игорь.

– Что – ну? Заложить брикеты между камней, да подорвать замок, который сдерживает оползень. Все полетит вниз. Тогда освободится дорога…

– Так что же мешает?

Кирилл развернул карту.

– Смотрите. Здесь – мы. А здесь – поселок горняков. Видите? Внизу, по этой самой речке… Если завал рухнет, там камня на камне не останется.

– Почему ты решил, что оползень обязательно накроет поселок?! – вскричал Игорь.

– Ручаться не стану. – Кирилл медленно складывал карту. – Но камни покатятся вдоль русла и могут достичь поселка. А раз есть какая-то опасность, мы не имеем права.

Он прислонился спиной к склону горы и закрыл глаза. Игорь хмуро смотрел на его вздернутый подбородок, поросший рыжей щетиной.

– Права не имеем, – повторил Кирилл. – Но у нас появилась обязанность.

– Еще и обязанность в нашем положении?

– Думаешь, оползень долго продержится? Камни замка сжаты с огромной силой, на них давят миллионы тонн. Завал все время потрескивает…

– Выходит, и само может рухнуть? Без взрыва?

– В любой момент.

– Значит, нельзя ходить за водой, – сказала Катя.

– Без воды не проживешь, – возразил Кирилл и посмотрел на нее. – Это оправданный риск… А взрыв – риск множеством чужих жизней.

– Которые могут погибнуть и без взрыва, – уточнил Игорь.

– Могут, – кивнул Кирилл. – Но они не знают об опасности: из поселка завал не виден. А мы знаем. И мы обязаны предупредить их.

– Как ты это сделаешь?

– Давайте подумаем… Собственно, и думать особенно нечего: много ли можем мы сделать? Надо дежурить здесь, на площадке: вдруг в котловине появятся люди… Ну, и еще: там, над ущельем, висит наша записка – надо ее дополнить… Вот и все.

Кирилл вытащил из наколенного кармана записную книжку и складной метр, присел на корточки и начал снимать эскизы цепей. Он увлекся работой. Запускал пятерню в пыльную рыжую шевелюру и как-то странно двигал нижней челюстью влево-вправо.

– Нашел время возиться с этой ерундой, – зло сказал Игорь.

Челюсть Кирилла пришла в нормальное положение.

– Это не ерунда, – проворчал он. – Совсем не ерунда, братец ты мой… Даже совсем наоборот…

– Но ты собирался вывесить новую записку.

– Правильно. Вот мы к ней и приложим описание цепей. На всякий случай…

Низко над хребтом плыла полная луна. В пещеру сквозь пробитый туннель процеживалась толика лунного света. Трое лежали в спальных мешках. Огонек сигареты Кирилла описывал короткие дуги, то разгорался, то тускнел.

Катя сказала:

– Вы на самом деле думаете, Кирилл, что тут был прикован, ну, если не Прометей, то кто-то другой?

– Кто его знает, – раздался скрипучий голос Кирилла. – Цепи есть цепи. Зря не стали бы их сюда тащить… Ясное дело, приковали какого-то здоровенного дядю.

– Ой, такие ручищи у него были – страшно представить… Кирилл, а может… действительно Прометей? – высокий голос Кати дрогнул и оборвался.

– Ну, это же легенда, Катя, – сказал Игорь. – Легенда, больше ничего.

Катя не ответила. Кирилл с шумом затянулся. В той стороне, где был туннель, в слабом свете заклубился дым от его сигареты.

– Правильно, – проскрипел Кирилл. – Бабушкины сказки. Дедушкины враки. Больше ничего.

– Не надо так, – попросила Катя. И после долгой паузы добавила: – Если я не ошибаюсь, «Прометея приковали как раз здесь, в горах Кавказа.

– Не ошибаетесь, – подтвердил Кирилл. – Этот миф вообще возник не в Греции, а в древней Грузии, лет этак три с половиной тысячи тому назад.

– Расскажите, пожалуйста.

– Ну… разве что для вас… – Голос Кирилла смягчился. – Итак, по древнегрузинскому мифу, был такой герой по имени Амирани, сын солнца. Он освободил людей от злых дэвов, научил их добывать огонь и обрабатывать металл.

– Амирани? – переспросила Катя.

– Да, Амирани. Характер у него, видимо, был неважный, он вступил в борьбу с небожителями, и за это боги приковали его к скале – здесь, на Кавказе. Гораздо позднее, в шестом веке до нашей эры, на Кавказское побережье проникли греки и основали колонии в Колхиде. И вот тогда-то они преобразовали легенду об Амирани в миф о Прометее, непокорном титане.

– Дальше я знаю, – сказала Катя. – Прометей похитил у богов огонь…

– Перед этим. Катя, он устроил богам еще одну пакость. Прометей, как и Амирани, научил людей счету и письму, врачеванию и мореходству и всяким ремеслам. Тут как раз новые боги победили титанов и потребовали у людей жертвы. Боги – они такие, себя не забывают! И вот Прометей, заботясь о людях, которым жилось нелегко, подсунул богам худшие части жертвенного животного – надо полагать, кишки и всякую там требуху. Кстати, греки и в дальнейшем всегда так поступали. Так вот: боги сильно осерчали и отняли у людей огонь. Тогда-то Прометей похитил огонь с Олимпа и отдал людям. За это боги приковали его в горах Кавказа, и орел каждый день рвал ему печень, а ночью печень восстанавливалась, а днем – снова орел… пока Геракл не убил орла и не освободил Прометея… Вы не спите, Катя?

– Нет, – ответила она, но голос у нее был сонный. – Расскажите еще…

– Да уж все, в общем. Любопытно, что грузинская легенда с появлением христианства, примерно в пятом веке нашей эры, опять видоизменилась. Амирани стали выставлять нечестивцем, которого лично Христос посадил на цепь. Оно и понятно: народный герой-богоборец был опасен, к лику святых такого не причислишь. – Кирилл умолк и закурил новую сигарету.

– Одно утешение, – сказал Игорь в Катину сторону, – что мы заперты не где-нибудь в захолустье, а в легендарном месте.

Катя не ответила, она ровно дышала – спала, должно быть.

Некоторое время в пещере было тихо.

– Слушай, Кирилл, – заговорил Игорь, понизив голос до шепота. – Давай все-таки внесем ясность в положение. Продукты на исходе, за водой ходить опасно. Рано или поздно, ты сам говоришь, завал рухнет, мы не можем его предотвратить… Кроме того, если бы у нас не было карты, мы бы не знали о существовании этого поселка, верно ведь? И мы преспокойно взорвали бы завал.

Он умолк, ожидая ответа. Но ответа не последовало.

– Ты слышишь, Кирилл?

– Давай дальше.

– Да чего ж дальше? По-моему, я сказал достаточно ясно.

– Договаривай до конца.

– Ну, изволь. В общем… я за немедленный взрыв.

Опять молчание.

– Я договорил до конца. Почему ты молчишь?

– Договорил, верно… Ну, а если оползень после взрыва накроет поселок?

– Ты уверен в этом?

– Нет, не уверен.

– Видишь, не уверен… Посмотри на вещи трезво, Кирилл. Мы бессильны помочь поселку. Оползень вот-вот рухнет сам…

– Давай-ка спать, – прервал его Кирилл.

– Пойми, речь идет о жизни и смерти… Ты ученый, кандидат наук. Мы с Катей занимаемся координацией научных работ огромной важности…

– Иначе говоря, – резко сказал Кирилл, – сотня горняков, не имеющих высшего образования, их не по моде одетые жены и сопливые ребятишки не стоят наших трех высокоинтеллектуальных жизней, это ты хочешь сказать?

– Ну, не так, конечно. Зачем обострять?… Просто я хочу напомнить известную истину, что ценность человека определяется его общественной значимостью.

В пещере стало совсем темно: наверное, луна уплыла за хребет. Чиркнула спичка, осветив на миг лицо Кирилла.

– Общественная значимость, говоришь… Слышу, слышу голос Василия Егорыча.

– Причем тут отец? Оставь его в покое.

– Я бы и рад оставить в покое нашего дорогого родителя, да вот – услышал знакомую интонацию.

– Злопамятный ты тип, – раздраженно сказал Игорь. – Никак не можешь простить отцу ту старую историю. А сам? Чем ты лучше отца? Ты ведь тоже с женой разошелся.

– Разошелся.

– Так какого же дьявола…

– Постой, Игорь. Ты прекрасно знаешь, почему я разошелся…

– Еще бы! Вечно шляешься по экспедициям, к тому же твой миленький неуживчивый характер… Да на ее месте любая бы не выдержала.

– Пусть так, – медленно сказал Кирилл и сделал подряд несколько затяжек. – Пусть так, – повторил он. – Не спорю, характер у меня паршивый… Но у Василия-то Егорыча все было по-другому.

– Детали не имеют значения.

– Имеют!

– Чего ты орешь? – зашипел Игорь и повернулся в сторону Кати.

С минуту они прислушивались к ее ровному дыханию.

– Спит, – прошептал Кирилл. – Умаялась… Ладно, Игорь, кончаем разговор – все равно ни к чему он не приведет, разлаемся только.

– Ханжа – вот кто ты, – угрюмо проговорил Игорь. – Сам грешен, а другим ничего не спускаешь.

– Прекрати, Игорь…

– Узколобый ханжа. По-твоему, человек не имеет права уйти от нелюбимой женщины к другой, которую…

– Да не так же было, не так! – Даже по голосу чувствовалось, что Кирилл мучительно морщится. – Не накручивай, ради бога, на все это любовь… Просто, когда Василий Егорыч в тридцатые годы шибко пошел в гору, необразованная жена стала его стеснять. В сущности, довольно банальная история о том, как один учился, а вторая штопала ему носки, стряпала и укачивала ребеночка, чтобы он не орал над папиным ухой, потому что папе надо было учиться…

– Сам помнишь? – спросил Игорь.

– А потом, когда папа выучился, – продолжал Кирилл, не обращая внимания на иронию, – он огляделся орлиным взглядом по сторонам…

– Тебе и пяти лет тогда не было, так что ты можешь судить только по пристрастным рассказам матери. А отец мне говорил, что у нее был жуткий, необузданный характер…

– Ну да, я же в нее пошел, – усмехнулся Кирилл.

– И потом не надо забывать: отец ей помогал долгие годы – совершенно добровольно, без этого… как его… исполнительного листа.

– Что верно, то верно. Он и мне однажды помог, Василий Егорыч. Выпутал из трудного положения, хотя я и не просил. Он у нас чадолюбивый, Василий Егорыч… Только вот напрасно он в науку пошел. Сидел бы у себя в главке… А так – высказываться надо было, вот он и высказался в пятидесятом о лженауке кибернетике. Теперь, небось, и самому стыдно.

Игорь завозился, поворачиваясь в мешке на другой бок.

Молчание воцарилось в пещере.

Утром Кирилл озабоченно осмотрел фляги и термос. Слил воду – оказалось всего две кружки – и стал привязывать пустые фляги к поясу так, чтобы они были по бокам. Затем взял ведерко.

Катя сказала:

– Ужасно боюсь, когда вы идете в завал. Там трещит все чаще…

– Что поделаешь, без воды нельзя, – ответил Кирилл с той мягкой интонацией, которая у него появлялась, когда он разговаривал с Катей. – Да не беспокойтесь, завал еще держится крепко. Вы с Игорем пока побудьте на площадке. Поглядывайте в котловину – вдруг кто-нибудь появится.

Он уполз в завал, осторожно проталкивая перед собой ведро. Катя поглядела ему вслед, потом шагнула к туннелю, ведущему на площадку.

– Катя, – позвал Игорь.

Она остановилась в пыльном столбе света.

– Я хочу поговорить с тобой.

– Ну что ж, говори, – спокойно ответила она и, поставив ногу на обломок камня, принялась рукавом свитера счищать с брюк пыль.

– Не знаю, когда мы отсюда выберемся и… выберемся ли вообще, – сказал Игорь, подойдя к ней, – но я хотел бы, чтобы ты меня поняла… и не сердилась…

– Я не сержусь, Игорь. Это не то слово.

– Знаю, ты оскорблена… Катя, это вырвалось у меня случайно. Просто минутная слабость. Минутное помрачение, если хочешь…

Она посмотрела на его запавшие глаза и небритые щеки, на горькие, незнакомые складочки у уголков рта. Взгляд ее смягчился.

– Хорошо, Игорь, – сказала она. – Минутная слабость. Верю тебе.

– Катюша, дорогая ты моя! – Он обрадованно притянул ее к себе, поцеловал в плотно сжатые губы. – Все, что угодно вытерплю, только не будь отчужденной…

Он целовал ее лицо и пыльные волосы, а она стояла в его объятиях, безвольно опустив руки и закрыв глаза. Потом высвободилась, машинально тронула рукой волосы, сказала:

– Разогрей консервы, а я подежурю на площадке. – И тихо добавила: – Хоть бы скорей он вернулся. Там так трещит…

Она скрылась в туннеле. Игорь зажег примус и поставил на него банку тушенки. Оставалось еще две банки мясных консервов и одна с гороховым концентратом. На сколько дней можно их растянуть? Сколько можно еще продержаться на галетах и сахаре? Он вспомнил, как Кирилл в Теберде набивал рюкзак синими пакетами с рафинадом. Услышал его скрипучий голос: «В горах надо есть побольше сахару»…

Игорь постоял в раздумье над рюкзаком Кирилла. Четыре брикета взрывчатки, подумал он. Ночью, когда Катя и Кирилл заснут, полезть в завал и… и открыть дорогу. Свершившийся факт, вот и все… Только вот – нужны какие-то капсюли, детонаторы, бикфордов шнур. Наверное, в его рюкзаке все есть, но как это соединить?… Сколько отрезать шнура, с какой скоростью он горит? В книгах Игорю попадались фразы вроде: «Рассчитав шнур на двенадцать минут, он поджег…» А как рассчитать? И как заложить заряд между камней? Кажется, надо его поместить в плотном гнезде… Ну, как-нибудь сообразим…

Игорь прислушался. Все тихо. Он решительно присел на корточки и запустил руки в рюкзак Кирилла…

Стоя на краю выступа, Катя смотрела вниз, в котловину. Вершины гор были освещены ранним солнцем, а внизу простиралась глубокая, хранящая ночную прохладу, тень. Пушистое облачко – комок ваты – зацепилось за соседнюю вершину. По склонам гор, покрытым хвойными лесами и орешником, легкими колышущимися полосами полз вверх туман, рассеивался в голубом сиянии утра.

В котловине не было ни души. Катя смотрела на открытые полянки, поросшие горной ромашкой и рододендронами, и пыталась себе представить туристов, идущих цепочкой там, внизу. Не может же быть, чтобы никто никогда не заходил в эту котловину.

Потом ее мысли вернулись к Игорю. Ей стало немного легче от его виноватых глаз и искренних слов. Что-то в нем появилось новое. Эти горькие складки у рта… у такого твердого обычно и самоуверенного рта… Каким разным может быть человек. Впервые она задумалась об этом, и ей вдруг стало жаль Игоря. До того жаль, что к горлу подступил щемящий комок.

Ох, ну где же вы, туристы-избавители? Что вам стоит забрести в котловину?

Пора бы Кириллу вернуться из этого ужасного завала. А может, он уже приполз? Катя пошла к туннелю и тут у самого входа увидела меж скучных бурых обломков золотистое пятнышко. Она опустилась на колени, тронула пальцем гладкий запыленный металл, попыталась расчистить вокруг, разгрести обломки, но не смогла. Наверно, еще цепь, подумала Катя и вошла в пещеру.

Игорь при ее появлении проворно вскочил на ноги.

– Что ты делаешь тут? – спросила Катя, вглядываясь в него полуслепыми от быстрой смены света и тьмы глазами.

– Ничего… Консервы горячие, можно завтракать.

– Почему так долго нет Кирилла? – Она подошла к отверстию, ведущему в завал, прислушалась. – Кирилл! – крикнула она.

Глухо и жутко отозвалось эхо. Игорь подошел к ней, стал рядом. В завале трещало и скрипело – будто камни скрежетали зубами от боли. Вдруг что-то тяжко рухнуло там, в гуле послышался человеческий вскрик.

– Кирилл! – в ужасе воскликнула Катя. – Кирилл, отвечайте же!.. Ну, я иду… – Она пригнулась и полезла в отверстие.

– Назад, Катя! – Игорь схватил ее за ногу.

Она попыталась вырваться, но он втащил ее в пещеру.

– С ума ты сошла, – сказал Игорь. – Сиди здесь! Я полезу за ним.

Он уполз в стонущий лабиринт, отыскивая в слабом свете красные отметки на камнях и выкрикивая имя брата. В завале гудело эхо, и он не сразу услышал ответный зов Кирилла. Он полз, извиваясь, все быстрее, ему уже не было страшно, он хотел только скорее добраться.

– Где ты? – хрипел он.

Ему показалось, что он слышит голос Кирилла то сверху, то снизу, и не мог понять, почему тот сбился с «пути, и наконец уперся в огромный обломок.

– …Камни сдвинулись, – будто сквозь туман услышал он откуда-то сверху. – Игорь, где ты?

Должно быть, часа полтора ползали они, разыскивая новый проход и перекликаясь. Они в кровь изодрали колени и руки, глаза им запорошило пылью, и внутри завала еще что-то рушилось, и когда они, найдя друг друга, поползли на отчаянный Катин голос, Игорь тупо подумал, что правильно сделал, выложив там, в Москве, рубль за страховку…

Они добрались до пещеры и долго лежали в полном изнеможении. Понемногу их дыхание стало нормальным, ужас каменной мышеловки отпустил их.

Кирилл сел и посмотрел на свои окровавленные ладони. Потом дрожащими пальцами отвязал от пояса фляги.

– Ведро пропало, – сипло сказал он. – Я полз, и как раз впереди затрещало… Я со страху выпустил ведро, отдернул руку… и ведро придавило… Вы что хотите? – спросил он, видя, что Катя отвинчивает колпачок одной из фляг.

– Промыть вам и Игорю руки.

– Ну-ка, дайте сюда! – Кирилл выхватил у нее фляжку. – Это последняя наша вода, понимаете?

Позавтракали галетами, консервами и сахаром. Кирилл разрешил отпить из фляжки по глотку воды.

– Похоже, завал вот-вот рухнет, – сказал Игорь.

– Это «вот-вот» может продолжаться еще неделю и даже больше, – сказал Кирилл, жадно затягиваясь сигаретой.

Тут Катя вспомнила, что обнаружила еще одну цепь, но не успела ее откопать.

– Пошли посмотрим, – сказал Кирилл.

Он принялся осторожно обкалывать ледорубом плотно слежавшийся сланец вокруг золотистого предмета. Катя помогала ему, разгребая руками обломки. Игорь, попыхивая сигаретой, безучастно стоял поодаль, глядя в котловину, заполняющуюся солнечным светом.

– Это не цепь, – сказал Кирилл. – Рычаги какие-то, что ли…

– Вам трудно держать ледоруб. – Катя взглянула на его перебинтованные руки. – Дайте мне.

– Нет, – сказал Кирилл. – Вы только испортите. Это дело тонкое, здесь опыт нужен.

И он продолжал тихонько тюкать ледорубом, а потом принес из пещеры нож и кисточку. Он увлекся раскопкой, двигал нижней челюстью влево-вправо, хмыкал. Солнце подбиралось к нему, скользя по площадке и прогревая холодный, сухой воздух.

Прошло еще немного времени. Их изумленным взорам открылся целиком откопанный полуметровый золотистый шар с угловатыми ребрами, от которых отходили многосуставчатые рычаги. Катя зажмурилась. Ей казалось, что все это происходит во сне, что вот сейчас она откроет глаза и не увидит никакого шара.

Но шар не исчез. Он спокойно блестел на солнце, похожий на огромного краба, разбросавшего во все стороны голенастые клешни.

– Что это – золото? – тихо спросила Катя.

– Нет, – сказал Кирилл. Он все еще сидел на корточках. – Не золото и не бронза. Ну и ну!.. Посмотрите-ка сюда.

В одном из раздвоенных на конце рычагов был зажат обломок браслета от цепей.

– Теплый и гладкий, – сказала Катя, погладив шар. – Нагрелся на солнышке…

– Феноменально, – пробормотал Кирилл. Он сходил за фотоаппаратом и сделал несколько снимков, а потом принялся обмерять и зарисовывать находку. Вдруг он так и замер: один из рычагов слабо шевельнулся, разгибаясь. За ним второй, третий…

Игорь отскочил от неожиданности к стене, увлекая за собой Катю. Кирилл, сидя на корточках, во все глаза следил за каждым движением.

Пошевеливая конечностями, шар начал плавно приподниматься… Опираясь на три шарнирных рычага, поднялся над землей на добрых полтора метра… Три других рычага свободно висели, не доставая до земли.

– Господи! – выдохнула Катя.

– Трехрукий треножник, – сказал Игорь. – Отойди-ка от него, Кирилл, подальше…

Треножник постоял на месте, потом, вздрогнув, приподнял одну ногу и, балансируя на двух других, выставил ее вперед. Шаг, другой, третий… Покачиваясь, странный механизм пошел к ярко освещенному солнцем краю площадки.

– Упадешь! – закричал Кирилл, бросаясь к нему.

Но треножник не упал. Побалансировав на краю обрыва, он сделал шаг назад и остановился.

Он простоял так часа два, время от времени поворачиваясь к солнцу то одной, то другой стороной. Трехногая ходовая часть позволяла ему свободно двигаться в любом направлении. Он пошевеливал верхними рычагами, как бы разминаясь после долгой неподвижности. В одной клешне треножник еще держал обломок браслета. Почему он его не бросит, подумала Катя, и как раз в этот момент треножник разжал клешню. Браслет, звякнув, упал.

Все трое не сводили глаз с диковинного автомата – в том, что это автомат, робот, сомнений быть не могло.

– Не понимаю, как он собран, – сказал Игорь. – Не видно никаких креплений… А энергию он, конечно, получает от солнца – тепловую или световую.

– Но откуда он здесь взялся? – изумлялась Катя. – И почему оказался заваленным? Прямо чудо какое-то…

Между тем Кирилл, сидя на камне, изучал коленные и пяточные суставы треножника.

– Андроид, – сказал он. – Человекоподобная конструкция конечностей… Хотел бы я знать, какое он имеет отношение к бронзовым цепям…

– Интересно, какая у него программа, для чего он предназначен? Может, он все понимает? – Катя позвала: – А ну, иди сюда. Иди, не бойся…

И тотчас попятилась, потому что треножник послушно двинулся к ней. Остановился в двух шагах, выжидательно шевелил клешнями…

Оцепенелую тишину взорвал хриплый хохот Кирилла.

– И впрямь понимает, – сказал он в восторге. – Дай-кось и я… Иди ко мне, служивый!

Треножник, однако, не среагировал, остался на месте. Не обратил он внимания и на команду Игоря. Но Катю он слушался с добросовестностью исправного солдата: маневрировал по площадке, останавливался и поворачивался, мгновенно исполняя ее распоряжения.

– Только что честь не отдает, – заметил озадаченный Кирилл. – Но почему такая избирательность? Одну только Катю слушается. Даже обидно.

– Катюша, окликни его по-английски, – сказал Игорь.

– Come here! – позвала Катя.