Текст книги "Сборник.Том 6"

Автор книги: Айзек Азимов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 64 страниц)

Глава 14
ВПЕРЕД!

55

С тоской смотрел Пелорат в иллюминатор на туманный, призрачный рассветный Сейшелл.

– Мы так недолго пробыли тут, Голан. А ведь мир очень интересный и милый. Хотелось бы побольше разузнать о нём.

С кислой усмешкой Тревайз оторвался от компьютера:

– А мне, думаешь, не хотелось бы? Три раза мы тут превосходно полакомились. Я бы не прочь тут задержаться. Женщин, которые нам тут попадались, мы видели недолго, а некоторые из них выглядят весьма недурно с точки зрения… ну, словом, с моей точки зрения.

Пелорат брезгливо наморщил нос.

– Ох, дружочек, не знаю… Эти коровьи колокольчики вместо нормальных туфель, да с головы до ног завернуты в кричащие тряпки. И потом – что они делают со своими ресницами? Ты обратил внимание на их ресницы?

– Почему же? Обратил. И не только на ресницы. Джен, это всё пустяки. В конце концов, их можно упросить умыться, а в нужный момент дело дойдёт и до пищащих туфель, и до разноцветной одежды.

Пелорат пожал плечами:

– Верю тебе на слово, Голан. Я, правда, больше думал о Земле. Всё, что нам пока о ней говорят, так противоречиво – одни говорят о радиации, другие – о роботах…

– Но все – о гибели.

– Верно, – согласился Пелорат. – Но ведь может быть, что один прав, а другой – нет, или оба правы до какой-то степени, или оба не правы. Именно тогда, Голан, когда выслушиваешь предания, окутанные туманом загадок, и хочется больше всего найти истину.

– Точно, – кивнул Тревайз. – И я этого хочу. Всеми чёрными дырами Галактики клянусь – только этого я и хочу. Сейчас же самое главное – разобраться с Геей. Как только всё выясним – можно будет искать Землю или вернуться на Сейшелл, чтобы побыть тут подольше. Но первым делом – Гея.

Пелорат нахмурился:

– Первым делом… Если верить тому, что сказал Квинтесетц, мы можем погибнуть там. Стоит ли лететь туда?

– Я и сам задаю себе этот вопрос. Ты боишься?

Пелорат растерялся, подумал и честно ответил:

– Да. Ужасно.

Тревайз запрокинул голову и пристально посмотрел на товарища.

– Джен, – сказал он через некоторое время спокойно, как только мог, – не обязательно тебе рисковать. Скажи только слово, и я оставлю тебя в Сейшелле с личными вещами и половиной наших денег. На обратном пути, если хочешь, подберу тебя, и тогда мы отправимся в Сирианский Сектор искать Землю, если она там. Если я не вернусь, представители Академии в Сейшелле помогут тебе вернуться на Терминус. Я не обижусь, старина, если ты останешься.

Пелорат часто-часто заморгал, крепко сжал губы.

– «Старина»? – переспросил он растерянно. – Ты так меня назвал? Сколько же времени мы знакомы? Неделю? Чуть больше? Не странно ли, что я не хочу остаться? Да, я боюсь, но я хочу лететь с тобой.

Тревайз развел руками:

– Но почему? Я от тебя этого не требую, честно!

– Я сам не знаю почему. Это… Что-то такое… Голан, я верю в тебя. Мне кажется, ты всегда знаешь, что делаешь. Я хотел лететь на Трентор, но теперь понимаю, что из моей затеи ничего бы не вышло. Ты настаивал на поисках Геи, и теперь мне кажется, что Гея – это нечто вроде самого натянутого нерва Галактики. Очень, очень похоже, что именно из-за неё совершаются кое-какие события. И потом, если на то пошло, Голан, я наблюдал за тем, как ты заставил Квинтесетца выдать тебе сведения о Гее. Это была потрясающая по совершенству игра. Я был в восторге!

– Стало быть, ты веришь в меня.

– Да. Верю, – без колебаний ответил Пелорат.

Тревайз положил руку на плечо товарища и с минуту молчал, подбирая, видимо, верные слова.

– Джен, – сказал он наконец, – ты простишь меня заранее за то, что я совершу что-то неправильное, если так или иначе нам придётся встретиться с какими-то неприятностями?

– О, дружочек! – воскликнул Пелорат. – Зачем ты спрашиваешь? У меня есть и собственные причины остаться. Только давай побыстрее улетим, пока я не струсил и не передумал. Тогда я буду сгорать от стыда до конца своих дней.

– Как скажешь, Джен, – улыбнулся Тревайз. – Стартуем сразу же, как только позволит компьютер. На этот раз рванем вверх без проволочек, запустим гравитационный двигатель, как только небеса над нами будут свободны от других кораблей. А через час будем уже в открытом космосе.

– Хорошо, – кивнул Пелорат и оторвал язычок с герметичного контейнера с кофе. Кофе почти сразу вскипел. Пелорат принялся осторожно посасывать его через трубочку, стараясь не обжечь губы.

Тревайз усмехнулся:

– Гляди, как ловко ты уже управляешься с этими штуками. Ты теперь старый космический волк, Джен.

Пелорат задумчиво посмотрел на пластиковый контейнер и глубокомысленно изрек:

– Видишь ли, во времена, когда люди научились управлять гравитационным полем, стыдно не уметь пользоваться какими-то контейнерами.

– Угу. Только теперь кофе можно и из чашки попить на корабле. Странная штука получается – из области психологической инерции. Видишь кольца на стенах и потолке? Двадцать тысячелетий они монтируются на всех космических кораблях, но на гравитационном корабле они нужны как рыбе зонтик. Контейнер с трубочкой – из той же оперы.

Пелорат кивнул, продолжая меланхолично потягивать кофе.

– И когда же мы стартуем?

– Ага, попался! – весело рассмеялся Тревайз. – Пока я с тобой болтал про колечки и трубочки, мы успели попрощаться с Сейшеллом. Уже в миле от поверхности.

– Не может быть.

– Сам посмотри.

– Но… я ничего не почувствовал, – пролепетал Пелорат, стоя у иллюминатора.

– И не должен был.

– А мы ничего не нарушили? Нам не нужно было опять следовать по радиолучу, как тогда, когда мы приземлились?

– Нет причин, Джен. Никто нас не остановит. Никто на свете.

– Но когда мы садились, ты сказал…

– То было другое дело. Наше прибытие не было для них большим подарком, но от того, что мы улетаем, они просто в экстазе.

– Почему ты так говоришь, Голан? О Гее с нами говорил только Квинтесетц, а он умолял, чтобы мы туда не летели.

– Не обольщайся, Джен. Это он для проформы. Он прекрасно понимал, что мы полетим туда. Вот ты восторгался – как ловко я выудил у Квинтесетца нужные сведения. На самом деле моей заслуги тут нет. Он и сам бы всё выложил. Если бы я заткнул уши, он бы стал кричать.

– Но почему, Голан, почему? Это просто безумие какое-то.

– Ну да, паранойя. Понимаю.

Тревайз повернулся к компьютеру.

– Нас не остановили, – сообщил он вскоре. – Ни единого корабля на пути, и дальше всё чисто, и никаких предупреждений.

Подмигнув Пелорату, Тревайз спросил:

– А расскажи-ка мне, Джен, как ты узнал о Гее? Ты ведь знал о ней ещё на Терминусе, знал, что она – в Сейшельском Секторе, знал, что её название по значению близко к слову «Земля». Где ты слышал обо всём этом?

Пелорат явно растерялся.

– Если бы я смог вернуться на Терминус… я бы покопался в файлах. Я же не всё взял с собой – во всяком случае, не взял указатель, откуда те или иные сведения почерпнуты.

– Но ты задумайся, это ведь не так просто! Сейшельцы язык не распускают о Гее, помалкивают в тряпочку – настолько боятся говорить о ней, что выдумали сказку об её исчезновении в гиперпространстве. Но я тебе ещё кое-что скажу. Вот, посмотри…

Тревайз наклонился к компьютеру, ладони уверенно легли на поверхность стола. Он с радостью ощутил тепло соединения и почувствовал, как его воля скользнула куда-то вовне…

– Вот, – сказал он, – компьютерная модель Галактики, какой она была в памяти компьютера до нашего приземления на Сейшелле. А сейчас ты увидишь кусочек карты, показывающий ночное небо Сейшелла таким, каким мы его видели прошлой ночью.

В каюте стемнело, и на экран легла картина ночного неба.

– Такое же красивое, как в тот вечер, – прошептал Пелорат.

– Еще красивее, – уточнил Тревайз. – Ведь здесь нет ни облаков, ни атмосферных искажений. Но погоди, сейчас я налажу подстройку…

У обоих наблюдателей возникло томящее ощущение передвижения в пространстве, а на самом деле Тревайз просто увеличил изображение. Пелорат инстинктивно вцепился в подлокотники кресла.

– Вот! – сказал Тревайз. – Видишь?

– Конечно. Пять Сестер – пятиугольник из звёзд, который нам показывал Квинтесетц. Это они, без сомнения.

– Точно. Но где же Гея?

Пелорат прищурился, моргнул – тусклой звёздочки в центре пятиугольника не было.

– Её нет.

– Вот именно. Её нет. А нет её потому, что данные о ней в памяти компьютера отсутствуют. И поскольку я отвергаю возможность того, что данные не внесены в память компьютера намеренно, мне остаётся сделать вывод: галактографы Академии, разрабатывавшие банк данных, имея в распоряжении колоссальные объёмы информации, данными о Гее не располагали.

– Не хочешь ли ты сказать, что если бы мы полетели на Трентор…

– Я хочу сказать, что и там бы мы ничего не узнали о Гее. Её существование держится в тайне сейшельцами и – у меня сильное подозрение – теми, кто живёт на Гее. Ты и сам не так давно говорил, что кое-какие миры стараются держаться в тени, от глаз подальше, ну, чтобы налоги не платить, и всякое такое.

– Да, но такие миры, как правило, располагаются в малонаселённых районах Галактики. Именно изоляция, географическая изоляция даёт им возможность скрываться. О Гее такого сказать нельзя, она не изолирована.

– Правильно! Весьма необычно. Но удивительнее другое: такие знающие люди, профессионалы-галактографы ни сном ни духом не ведали о Гее. А ты как о ней узнал?

– Голан, милый, но я же собирал мифы, легенды, всяческие сведения о Земле целых тридцать лет. Без картотеки как я могу вспомнить?

– Но поищи какую-нибудь зацепку, Джен. Ну вспомни, когда ты о ней узнал – в первые или последние пятнадцать лет изысканий?

– О, если так, то, конечно, в последние.

– Можно и точнее. Я возьму на себя смелость утверждать, что о Гее ты узнал не раньше чем в последние пару лет.

Тревайз немного усилил освещение в каюте, чтобы разглядеть выражение лица Пелората. Великолепное сияние звёздного неба чуть померкло. Пелорат окаменел; он не мигая смотрел в одну точку.

– Ну? – поторопил его Тревайз.

– Думаю… – тихо проговорил Пелорат. – Может быть, ты прав. То есть поклясться не могу, но… Когда я писал письмо Джимбору в Ледбетский Университет, Гею не упоминал, что в этом случае было бы весьма уместно, а было это… дай-ка припомнить… в девяносто пятом, стало быть, три года назад. Выходит, ты прав, Голан.

– Но как, где ты наткнулся на упоминание о ней? – настаивал Тревайз. – В письме? В книге? Научной статье? В древней песне? Где? Думай!

Пелорат прикрыл глаза, скрестил руки на груди. Долго, казалось целую вечность, он неподвижно сидел в глубоком раздумье. Тревайз нервничал, но не торопил его.

– В личном письме, дружочек, – наконец вымолвил Пелорат. – Только не спрашивай, от кого, я всё равно не вспомню.

Тревайз вытащил руки из сумки. Ладони его взмокли от пота. Он продолжал пытаться говорить устами товарища…

– От кого было письмо? От историка? Мифолога? Галактографа?

– Бесполезно. Содержание письма не ассоциируется ни с каким именем.

– Скорее, никакого имени просто не было.

– О нет, это вряд ли.

– Почему? Ты не стал бы распечатывать анонимное письмо?

– Думаю, нет.

– Почему? Разве ты никогда не получал анонимных писем?

– Ну… когда-то очень давно. Но в последние годы я стал хорошо известен в определённых научных кругах и неплохо знал всех своих корреспондентов. Они любезно переправляли мне сведения, почерпнутые из самых разных источников. Вот источники порой не имели автора, это точно.

– Ну а от анонимного корреспондента такую безадресную информацию ты мог получить?

– Такое вроде бы бывало… Но очень редко.

– Значит, вовсе не исключено, что именно по такому каналу к тебе попала информация о Гее?

– Да, но… я этого не утверждаю.

– Хорошо. И тем не менее – такой вариант не исключен, правда?

– Наверное. Но к чему ты клонишь?

– Погоди, я ещё не закончил. Откуда было это анонимное письмо? Из какого мира?

– Говорю же тебе – не знаю, не помню!

– Не с Сейшелла ли?

– Не могу вспомнить, Голан, хоть убей.

– Позволю себе предположить, что письмо пришло-таки с Сейшелла.

– Можешь предполагать всё, что угодно, но это ничего не доказывает.

– Нет? А вспомни-ка, когда Квинтесетц показал на тусклую звёздочку посреди пятиугольника Пяти Сестер, ты сразу понял, что это Гея. Помнишь?

– Да, конечно.

– Как это возможно? Как ты мог вот так сразу узнать её, как понял, что это и есть Гея?

– Наверное, потому, что в материалах о Гее, что имелись у меня, она редко называлась своим истинным именем. Чаще употреблялись эвфемизмы. Иногда планета упоминалась как «младший братец Пяти Сестер». Ещё встречались такие поэтические определения, как «Сердце Пятиугольника»… И как только Квинтесетц показал на Пять Сестер, все эти аллюзии сразу вспомнились.

– Интересно… А мне ты раньше ни слова не говорил об этих аллюзиях.

– Видимо, я просто не улавливал их истинного значения и не думал, что это нечто важное, достойное обсуждения с тобой, не…

Пелорат осекся и замолчал на полуслове.

– Договаривай. Не специалистом?

– Да.

– Допустим. Поговорим о другом. Надеюсь, ты понимаешь, что пятиугольник Пяти Сестер, как всякое созвездие, носит весьма относительный характер?

– Что ты хочешь сказать?

– То, что ты сухопутная крыса. Ты думаешь, что звёзды приколочены к тверди небесной? Пятиугольник Пять Сестер имеет такие очертания только для тех, кто живёт в мирах Сейшельского Союза. Для жителей планеты, обращающейся вокруг любой другой звезды, Пять Сестер выглядят иначе. Как минимум видны под другим углом. Это во-первых. Во-вторых, звёзды, составляющие Пять Сестер, находятся на разном расстоянии от Сейшелла, и, если на них смотреть объективно, никакой взаимосвязи между ними может не оказаться вообще. Одна-две звезды могут находиться на одном краю неба, а остальные – бог знает где. Смотри…

Тревайз снова полностью выключил свет в каюте и склонился над компьютером.

– Перед нами восемьдесят шесть обитаемых миров, составляющих Сейшельский Союз. Теперь поставим Гею, вернее, ту точку, где она должна находиться, на место (только он успел произнести эти слова, как в центре пятиугольника загорелась красная точка) и посмотрим, как выглядят ночные небеса с некоторых планет Сейшельского Союза.

Звёздная картина дрогнула, сместилась. Пелорат мигнул. Красная точка осталась в центре экрана, а пятиугольник исчез. Яркие звёзды были видны, но никакого пятиугольника! Ещё и ещё раз менялась картина небес… Красная точка неизменно оставалась на месте, но пять звёзд никак не выстраивались в пятиугольник. Время от времени возникало нечто вроде неправильного пятиугольника, но тогда звёзды вовсе не отличались столь равномерной яркостью, как те, что показывал им Квинтесетц.

– Ну что, хватит? – спросил Тревайз. – Так вот: ниоткуда больше Пять Сестер не видны так чётко, как с Сейшелла, ни из одного мира Сейшельского Союза.

Пелорат предположил:

– Воззрения сейшельцев могли быть экспортированы на другие планеты. Ну, например, Трентор до сих пор фигурирует в массе пословиц…

– Ну да, конечно, и при этом в Сейшелле хранят тайну Геи за семью печатями? И потом, какое кому дело до неё в других мирах, кроме Сейшелла? Что им за дело до «младшего братца Пяти Сестер», когда в их небесах нет никаких сестер и братьев?

– Не знаю… Может, ты и прав.

– Надеюсь, я сумел убедить тебя в том, что первоначальные сведения о Гее ты получил и мог получить только из Сейшелла. Причем – не из какого-то другого мира, а именно из той планетарной системы, где располагается столичная планета.

Пелорат обескураженно помотал головой:

– Ты так всё выстраиваешь… вроде бы всё сходится. Но сам я этого не помню. Ей-богу, не помню.

– Но в неоспоримость моих доказательств ты веришь, не так ли?

– Да.

– Ладно. Пошли дальше. Как ты думаешь, когда могла возникнуть эта легенда?

– Когда угодно. Я склонен полагать, что она возникла очень давно, ещё в Эру Империи. У неё есть привкус древности…

– Ошибаешься, Джен. Пять Сестер сейчас находятся довольно близко от Сейшелла, вот почему они такие яркие. Но, как я уже говорил, они не связаны друг с другом раз и навсегда. Взять произвольно любую пару – и они не будут частью одного звёздного семейства. То есть они движутся в разных направлениях. Погляди, что произойдёт, если я сдвину картину назад во времени… – Красный кружок, обозначавший Гею, вновь остался на месте, а пятиугольник медленно, постепенно распался – четыре звезды поплыли в разных направлениях, а пятая немного отошла в сторону. – Ну, Джен, – потребовал Тревайз, – можно назвать этот пятиугольник правильным?

– Нет, он явно деформирован.

– А Гея где? В центре?

– Нет, она тоже ушла в сторону.

– Отлично. Вот так выглядело созвездие сто пятьдесят лет назад. Всего сто пятьдесят лет назад… Сведения, полученные тобой о Пяти Сестрах и звезде в центре пятиугольника, не имеют никакого смысла до наступления нашего столетия нигде, даже на Сейшелле. Легенда эта могла возникнуть на Сейшелле и только в течение последнего века. Скорее всего – в последние десять лет. Сейшельцы не любят и боятся об этом говорить, а ты об этом узнал.

Тревайз резко включил свет, убрал карту звёздного неба и в упор посмотрел на Пелората.

– Я… совершенно растерян, – хрипло проговорил тот. – Что же это такое?

– Это ты мне скажи! Думай! Мне каким-то образом явилась мысль о том, что Вторая Академия всё ещё существует. Во время своей избирательной кампании я говорил об этом – самым откровенным образом давил на эмоции не слишком решительных избирателей, набирая голоса. Позже я подумал: «А что, если она действительно существует?» Я принялся читать книги по истории и ещё через неделю был в этом просто убеждён. Настоящих доказательств у меня не было, но я всегда чувствовал в себе способность делать верные выводы всего лишь на основании размышлений. Но на этот раз… – Тревайз сделал небольшую паузу и продолжил: – Смотри, что происходит потом: из всех людей я доверился только Компору, и он предал меня. Затем Мэр Бранно арестовала меня и отправила в ссылку. Почему в ссылку? Почему в тюрьму? В конце концов, можно было просто пригрозить мне, – дескать, держи язык за зубами, а не то… Ладно, в ссылку, но почему на корабле последней модели, способном совершать Прыжки через всю Галактику? А самое главное – зачем она настаивала, чтобы со мной полетел ты и чтобы я помог тебе в поисках Земли?

А почему я был твёрдо убеждён, что нам не нужно лететь на Трентор? Я предполагал, что ты знаешь о более интересной цели поиска, и тут ты выложил мне рассказ о таинственном мире – Гее, сведения о которой, как теперь выясняется, ты получил при весьма загадочных обстоятельствах… Мы отправляемся на Сейшелл, делаем первую остановку и тут же встречаем Компора, который обстоятельно рассказывает нам о Земле, о её гибели, уверяет нас, что она находится в Сирианском Секторе, и настоятельно рекомендует нам лететь туда.

– А, вот ты о чём… – протянул Пелорат. – Ты хочешь сказать, что обстоятельства влекли нас к Гее. Но, как ты только что сказал, Компор пытался убедить нас, что нам следует лететь совсем в другое место.

– А я, не доверяя этому человеку ни на йоту, из чистого упрямства решил не отказываться от задуманного. А тебе не кажется, что он именно этого и добивался? Собственно, я уже говорил тебе об этом.

– Романтика какая-то… – пробурчал Пелорат.

– Да? Пошли дальше. Мы очень быстро разыскали Квинтесетца. Сам нам в руки пошел.

– Не совсем, – возразил Пелорат. – Я узнал его имя…

– Оно показалось тебе знакомым. Ты даже не мог точно припомнить, читал ли что-либо из написанного им. Почему же оно показалось тебе знакомым?.. Потом оказалось, что он читал твою работу, а это насколько вероятно? Ты же сам признавался, что не так много опубликовал.

Дальше – больше: молодая дама, провожая нас до кабинета Профессора, довольно небрежно упоминает о Гее, рассказывает нам байку о том, что Гея – в гиперпространстве, да так, чтобы мы запомнили это. Мы спрашиваем об этом Квинтесетца, он пугается, не хочет говорить об этом, но нас за дверь не выставляет, несмотря на то что я был грубоват с ним. Наоборот, он приглашает нас к себе домой и по пути не забывает показать нам Пять Сестер. Не забывает даже спросить, заметили ли мы тусклую звёздочку в центре пятиугольника. Зачем? Не слишком ли закономерно для случайного стечения обстоятельств?

– Ну, когда ты так перечисляешь…

– Перечисляй, как хочешь. Но я не верю, что это – случайное стечение обстоятельств.

– Что же это всё значит? Что нас ведут на Гею?

– Да.

– Кто?

– А вот в этом у меня сомнений нет. Те, кто способен управлять сознанием, тонко манипулировать течением событий, направляя их в ту или иную сторону по своей воле.

– Сейчас ты скажешь, что это Вторая Академия.

– Ну а что нам известно о Гее? Она неприкасаема. К ней отправляется целый Флот, и Флот погибает. Люди летят туда с мирными намерениями и не возвращаются. Даже Мул не осмелился выступить против неё, и очень может быть – там родился. Естественно, мне кажется, что Гея – это Вторая Академия, а ведь отыскать её – вот моя главная задача.

Пелорат покачал головой:

– Судя по тому, что пишут некоторые историки, Вторая Академия остановила Мула. Разве он мог быть оттуда?

– Ренегат, наверное.

– Но почему же тогда Вторая Академия так упорно ведёт нас к себе?

Тревайз нахмурился, уставился в одну точку.

– Давай попробуем понять. Для Второй Академии всегда, во все времена было важно, чтобы в Галактике о ней знали как можно меньше. Это нам известно точно. Вот уже сто двадцать лет Вторая Академия думает, что о ней никто не знает, и это устраивает её как нельзя лучше. Когда у меня возникли догадки о том, что она до сих пор существует, она не делала ничего. О моих воззрениях узнал Компор. Она могла использовать его для того, чтобы заткнуть меня тем или иным способом, может быть, даже убить. Но и тут она пальцем о палец не ударила.

– Да, – возразил Пелорат, – но тебя арестовали, если тебе угодно возложить ответственность за это на Вторую Академию. В итоге народ Терминуса о твоих воззрениях не узнал. Люди из Второй Академии добились этого, не прибегая к насилию. Очень может быть, что им известен знаменитый лозунг Гардина: «Насилие – последний козырь дилетантов».

– Ну и что с того, что об этом не узнал народ Терминуса? Мэру Бранно мои взгляды известны, и хотя бы она может пораскинуть мозгами – а вдруг я прав? Теперь Второй Академии уже поздно как-то помешать нам, навредить. Ведь если бы они избавились от меня сразу, они были бы ни при чем. Оставь они меня в покое, они тоже были бы ни при чем, поскольку нашли бы возможность убедить народ на Терминусе в том, что я – вот такой эксцентричный человек, может быть, даже чокнутый. Моя политическая карьера покатилась бы под откос, и одно это могло заставить меня замолчать – я бы понял, чем мне грозит открытое высказывание моих взглядов.

Теперь им поздно предпринимать что-либо. Мэр Бранно легковерием не отличается, поэтому послала Компора следить за мной, но, не доверяя и ему, отдала приказ установить на его корабле гиперреле. Вследствие этого ей, безусловно, известно, что мы – в Сейшельском Секторе. А ночью, когда ты спал, я через компьютер отправил сообщение нашему послу в Сейшелле, где доложил, что мы взяли курс на Гею. Я даже координаты не поленился сообщить. Даже если теперь Вторая Академия попытается сделать нам что-нибудь нехорошее, уверен: Бранно этого так не оставит, а пристальное внимание нашей Академии – это как раз то самое, чего Вторая Академия хочет меньше всего на свете.

– Но если они столь могущественны, – возразил Пелорат, – чего им бояться?

– Чего бояться? А почему они прячутся? Им не устоять в открытой схватке, понимаешь? Технический прогресс, достигнутый нашей Академией, превзошел ожидания самого Селдона. Вели они нас к своему миру тихо, почти незаметно, тайком – это, видимо, свидетельствует об их крайнем нежелании делать что-либо, способное привлечь к ним внимание. Но они всё равно проиграли – не на того напали. Сомневаюсь, что теперь они сумеют изменить ситуацию.

– Но зачем им всё это? Если ты прав, зачем им вести нас к себе через всю Галактику – ведь получается, что это грозит им гибелью?

Лицо Тревайза покрылось лихорадочным румянцем.

– Джен, – сказал он, – у меня странное предчувствие. Ты сам сказал: у меня редкий дар делать верные выводы, располагая… да почти ничем не располагая. Кто-то внутри меня подсказывает мне, что я прав. И сейчас подсказывает. Есть во мне что-то, чего они хотят, зачем-то я им нужен, – нужен настолько, что они готовы рискнуть самим своим существованием. Я сам не знаю, что это такое, и должен понять – раз у меня что-то такое есть и если это – мощное оружие, я обязан научиться им пользоваться ради того, что сам считаю верным. – Тревайз смущенно пожал плечами. – Ну вот. Ты всё ещё хочешь лететь со мной, старина, – теперь, когда видишь, какой я чокнутый?

Пелорат убеждённо ответил:

– Я же сказал, что верю в тебя. Верю и сейчас.

– Восхитительно! – облегченно, радостно рассмеялся Тревайз. – Скажу тебе по секрету, у меня есть ещё одно предчувствие: и у тебя тоже есть своя роль в этой истории. Ну, Джен, летим на Гею на полной скорости. Вперёд!