Текст книги "Падальщики. Книга 3"

Автор книги: Айя Сафина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Внезапно где-то с запада донеслось эхо приглушенных выстрелов. В ту же секунду мы бросились на улицу, уже больше не жалуясь на пронизывающий мокрый ветер.

Я активировал рацию и тут же заговорил:

– Это лейтенант Триггер. Что происходит? Откуда пальба?

Пока в рации раздавались помехи, я снова вспомнил, как завидую немцам в их IdZ, потому что они могли подсоединиться к видеокамерам на БМП и увидеть, что происходит в двух километрах от их позиции.

Исайя рядом застегивал бронежилет и затягивал каску, слева из великолепного дома мэра из белого кирпича высыпали оба пехотных взвода, видно было, что еще минуту назад многие из солдат исправно следовали приказу отсыпаться.

– Зараженные в километре от нас! Приближаются с южного берега! Радар улавливает до тридцати особей! – кричал из рации майор пехотного отряда, держащего караул на главном мосту через Тису.

Французы на Спартанах дежурят всего в пятистах метрах от места нашего перевала. Именно их FAMASы ознаменовали тревогу, поскольку только эти винтовки оборудованы мощным прицелом-дальномером. К сожалению, в нынешних условиях, когда видимость затрудняют снегопад и ливень, весь потенциал дальномеров резко сокращается.

– Вниманию всех командиров взвода! Занять позиции обороны! Включить радары! Отслеживать уродов по шагам! Активно направлять Спартанов! Ромашка, БМП в боевую позицию! – Исайя руководил быстро, он наизусть помнил расположение каждого отряда на этом пятачке Сольнока, который скоро, очень скоро станет местом ожесточенного кровопролития.

– Есть! – Ромашка уже направлялась к своим детищам. – Лиса, Боксер, активировать 30-миллиметровые!

– Так точно!

– Волчонок! Стоять у гимназии! Чтоб ни одна сволочь не прошла по мосту! – командовала Ромашка.

– «Роланд» вошел в систему IdZ, готов принимать и транслировать картинку!

– М-84 «Снайпер» стою с Волчонком, готов оборонять!

– Спартан-1 на западной позиции возле банка!

– Спартан-2 на восточной позиции на круговом кольце!

– Где Кайманы? – ревел Исайя, когда доклад разведки не последовал в очереди.

Я стукнул себя по лицу.

– Трухина, твою мать! Чем ты занята?!

– В акушерку бл…ть играю! – тут же отозвалась разгневанная богиня деторождения.

Я стукнул Исайю по плечу, тот кивнул.

– Светка! Я к тебе! – крикнул я в рацию и побежал в веткликнику.

В рации продолжались переговоры.

– Отправьте Кайманов на другой берег реки для сдерживания!

– Отставить! Никто не сойдет с северного берега! Держим мосты! – рявкнул Исайя. – Кайманы на эвакуацию! Всех людей по автобусам! Приготовиться драпать отсюда!

Два автобуса стояли прямо за штабом, и уже первые люди высыпали на улицу, не дожидаясь приказа солдат – у них выработался рефлекс на перестрелку. Если зазвучали пули в воздухе, значит необходимо бежать.

Я пересек переулок Джокай, мимо меня проехали четыре Каймана, мне кажется, они даже не увидели меня во тьме. Бурлящий в крови адреналин возбудил рефлексы, и я вовремя отпрыгнул на тротуар.

Кайманы еще не затормозили, а из них уже выбежали солдаты в белорусской зеленой униформе и с резким славянским акцентом требовали людей пошевеливаться:

– Давай, давай!

– Скорее!

– Грузитесь, потом будете искать друг друга!

Сейчас было уже неважно кто с кем сидит, главное – запихнуть всех в автобусы и валить подальше от города.

Легкое эхо выстрелов справа сменилось на оглушительную пальбу, резонирующую по стеклам зданий. На этот раз стрелял уже не FAMAS, а нечто гораздо крупнее. 30-миллиметровая пушка с башни Боксера, например. Видимо, зараженные подбирались к мостам быстрее, чем их отстреливали французы с дальномерными прицелами.

Здесь всего два моста, ведущих на противоположный берег, оба блюдутся бойцами с тяжелой колесной бронетехникой. Нам необходимо удержать тварей на противоположном берегу как можно дольше, потому что как только они пересекут реку и разбегутся по городу, ситуация резко выйдет из-под контроля.

– Твою мать! Они уже здесь! – закричал кто-то.

Крик утонул в радиопомехах. Слева за зданиями раздались длинные автоматные очереди.

– Кто доложил?

– Где они?

– С какой стороны?

– Я ничего не понимаю!

– Пекарь! Разъясни! – кричали командиры, перебивая друг друга.

Командир ЗРК «Роланд» и по совместительству его главный оператор позволил себе пять секунд задержки, прежде чем доложить. Я представлял, как он судорожно выслеживает на радаре подозрительные перемещения объектов в радиусе двух километров. Все перемещающиеся объекты мигали белыми точками на раздражающем оранжевом фоне радара. Зараженных можно отличить от людей по своеобразной ломаной траектории движения и скорости перемещения, которая в два раза быстрее человеческой. А потому чтение радара стало для Пекаря чтением Библии, спасающей наши жизни. За год практики он поднаторел в этом навыке. Когда-то я попытался постичь премудрости чтения радара, Пекарь посмеялся надо мной, увидев, насколько я безнадежен. Честно говоря, за этим делом легко растеряться и психануть: там и волки, и лоси, и брошенные фермерами коровы отображаются, поди отличи их от кровососущих тварей. Радару-то пофиг, кто из них кто, он размеры объекта вычленяет, а не его вкусовые предпочтения. Нам же читать радары жизненно необходимо в буквальном смысле.

К сожалению, пять секунд – невозможно дорого в борьбе с монстрами, которых я завидел еще до того, как Пекарь забил тревогу истеричным выкриком:

– Спартан-2! Восток, ребята, восток! Они уже пересекли мост! Направляются к музею!

А значит направляются к автобусам.

– Вижу их! – заорал Исайя рядом.

Резким движением он вскинул автоматическую винтовку, прильнул к прицелу, и война разразилась на нашей улице.

В каком-то трансе, где мозг резко увеличивает обороты, я целую вечность наблюдал за тем, как из-за угла прямо на меня выбежали три тени. По характерным рыскающим прыжкам на четырёх конечностях было ясно, что это не пехотный отряд из Спартана-2. Те, скорее всего, уже лежат мертвые всего в пятистах метрах от нас, а значит один из мостов потерян.

Как только справа раздались первые выстрелы Исайи, мозг вышел из замедленной реальности, оцепенение отпустило, я выставил винтовку вперед, вжал приклад в правое плечо и зажал спусковой крючок.

Пули тут же засвистели в сторону кровожадных монстров, скрывающихся в тенях ночного города. Я едва видел, куда палил, лишь визги обозначали попадание в цель. Но тени продолжали приближаться, изредка они сверкали белесыми вспышками, когда на них падал тусклый свет луны, скрывающейся за облаками, а потом они наконец выбежали на открытую местность и я увидел их.

Небесное светило, словно подговоренное богом, вылезло в эту ночь в первый свой долбанный раз, чтобы мы лицезрели изобретение создателя во всем его уродстве и ужаснулись.

Изорванные в клочья одежды, забрызганные кровью и мешковатые на высохших телах, до сих пор свидетельствовали об их прошлых жизнях: цветастое ситцевое платье, какие бывают у фермерских жен; белый воротничок в истертом на локтях твидовом костюме, как у страхового агента; бунтарская футболка с факом на груди и чересчур короткие шорты, как у подростка, переживающего половое созревание. До созревания дело так и не дошло, потому что девчонка превратилась в лысого монстра, бегущего на меня на четырех конечностях. Они скалились и рычали так громко, что я услышал их задолго до того, как увидел.

С опытом я стал различать их возраст. Не человеческий, а зараженный. Чем дольше человек бегает в форме монстра, тем больше он в него превращается. Тело усыхает из-за отсутствия белка в пище, кровь питает их развитые мускулы – придает им небывалую мощь. Время и пища растит им мышцы на ногах и руках, конечности становятся одинаково массивными и длинными, а также сильными настолько, чтобы прыгать на три-четыре метра. Ротовая полость деформируется, зубы сменяются на острые клыки в три сантиметра длиной, а их тип питания – плотоядный – развивает челюсти в широкие пасти, чтобы можно было мясо отрывать килограммовыми ломтями. Таких «опытных» кровососов мы, слава богу, видели нечасто. Говорят, двое таких могли перевернуть джип. Кто бы мог подумать, что у кровососов есть свои собственные стадии созревания.

Превращение этой троицы произошло около полугода назад, потому на головах еще виднелись остатки волос, нижняя челюсть не так сильно свисала вниз на растянутых жевательных мышцах, но они уже устойчиво пользовались четырьмя конечностями и быстро сокращали расстояние между нами.

Исайя стрелял рядом со мной. Рядом с ним на подмогу прибежал Гризли. Рядом с Гризли в шеренгу выстроились еще четверо немцев.

Хор из выстрелов окатил центральную улицу, взрывающиеся заряды вылетали из разгорячённых дул, отдающих паром на морозе, вспышки пороха разрезали плотный сумрак города. Наконец, бывший страховой агент полег в битве за теплую кровушку – порядка десяти пуль размозжили его лицо так, что на нем ни клочка белой кожи ни осталось. Выстрел в голову – единственное, что отправляет этих тварей в ад. Фермерская жена покатилась кубарем, когда пуля раздробила ей запястье, и та потеряла равновесие. Двое бойцов расстреляли ее в упор – мозговая кашица вылилась из раздробленного черепа всего в паре метров от нас. Выстрелы поймали девчонку-хипстершу в воздухе, когда она прыгнула, целясь когтистыми руками в лицо одного из бойцов. Удары пуль сбили ее скорость, и она упала прямо к ногам экзекуторов.

Подросток. Ей не было и шестнадцати, когда бог решил завербовать ее к дьяволу.

– Что с эвакуацией? – Исайя обратился к рации, как только выдалась передышка.

Мы же продолжали стоять с винтовками перед глазами, ожидая появления следующих кровососов из бреши в обороне.

– Еще пять минут! – ответил Убер.

Где-то позади нас на втором мосту продолжалась упорная стрельба из 30-миллиметровых, перемежающихся с пальбой из автоматических винтовок. Но дальше стало еще хуже. Раздался оглушительный залп из танковой пушки, а потом резкий свист и гулкое приземление снаряда, взорвавшегося где-то на другом берегу реки.

– Ребята, они бегут как светлячки на огонек! Сейчас соберем здесь уродов со всей округи!

Слюнки был прав, восседая за пушкой танка М-84, чьи снаряды разили небывалой мощью, но и слышны были за десяток километров. Танковые залпы – это план «самая последняя буква алфавита» нашей обороны. К танкам мы прибегали только в случае крайней необходимости, и мне стало страшно оттого, что эта необходимость так быстро настала.

– Убер, ускорься! Всем отрядам, приготовиться к отступлению через две минуты! – Исайя выдал приказ.

– Там еще бегут! – закричал один из немцев рядом с нами.

– Черт! Надо занять позицию Спартана-2! Закройте брешь! – кричал Исайя.

Мы снова разили в зараженных монстров, выбегающих из-за угла. Приказ Исайи приобрел еще больший вес, когда твари разделились и исчезли в проулках. Сейчас они разбегутся по городу и будут атаковать со всех сторон!

– На мосту установлена взрывчатка, она подсоединена к Спартану-2! – предложил боец, глядя на Исайю.

– Взрывай мост к чертям собачьим! – согласился Исайя.

– Ты и ты, за мной! – тут же приказал солдат своим товарищам.

– Прикрываем! – заорал я.

Мы сомкнули ряд почти плечом к плечу, продвигаясь за троицей солдат. Зараженные все пребывали, я насчитал уже семерых чудовищ, спрятавшихся где-то в проулках, еще восемь бежали прямо на нас. Их голодное сиплое дыхание и стоны, как у мертвецов, разбавляли звуки мощного сопротивления, что им оказывали пушки и автоматы нашей роты.

– Твою мать, их уже около сотни на том берегу! – кричал Пекарь в рацию.

– Не справимся! Взрывай мост! – ответил ему кто-то.

– Отставить! Потеряем оба моста – потеряем выезд на шоссе до Клужа! – ревел Исайя.

– Не оборвем им пути, помрем здесь все! – Пекарь стоял на своем.

Пока Исайя переговаривался с командиром ЗРК, немцы продвигались к Спартану-2, я продолжал думать о Лейле. И как только мы достигли улицы Арани Яноша, на которой располагалась ветклиника, я стукнул Гризли по плечу.

– Исайя! Я за женой! – тот кивнул.

Мы с Гризли побежали налево вдоль узкой темной улочки.

– Она не добежит до автобусов! – выпалил я на ходу.

– Дотащим, лейтенант! – уверенно произнес Гризли.

Я же с ужасом представлял, как запихну свою рожающую жену в душный автобус, и она будет проходить через пытки родов в дороге.

Но тут прямо перед нами с другого конца короткой улочки выскочили пятеро уродцев – те, что успели пробраться на этот берег. Они неслись сломя голову на запах человечины, наполнивший переулки Сольнока. Эти особи уже давно охотятся на людей – они были почти полностью голыми, лишь остатки трико болтались на бедрах. Их конечности были гораздо длиннее и мускулистее, они передвигались быстрее, были прытче, увертывались от выстрелов. И да. Они были умнее. Они заходили сбоку, окружали добычу, как если бы охотились в стае. Неужели в них остался интеллект?

У меня не было времени организовывать исследование их интеллектуальных способностей. Мы с Гризли синхронным дуэтом спустили крючки и яростно атаковали скачущих на нас рычащих кровопийц. Пули прошивали их тела насквозь, взрывали плоть черными ошметками, твари визжали, но не теряли напор. Голод был слишком силен, чтобы обращать внимание на боль. Я метил в головы и суставы – самые уязвимые места полутрупов, тогда пули либо перемолотят им мозги, либо разобьют кости в щепки, что критически замедлит их перемещение.

Но дальше в мою жизнь ворвался кошмар, который я никогда не забуду. Даже после смерти.

В веткликнике послышался звук разбитого стекла. Уроды ворвались в здание с обратной стороны!

– Гризли! – в отчаянии заорал я.

Что он мог сделать? Перехватить мою долю зараженных и взять всех пятерых на себя? Тогда он точно труп!

Но Гризли услышал мой вопль и сообразил быстрее: снял с пояса две гранаты, выдернул чеки и запустил по брусчатке.

– Ложись!

Мы прыгнули за ближайший почтовый ящик. Граната взорвалась через долгих две секунды. Взрыв яростно атаковал барабанные перепонки, плотность тактических перчаток мало защитила от оглушения, а потому в голове тут же возник писк.

Но даже сквозь плотную пелену, блокирующую звуки, я услышал крики в ветклинике, а потом пальбу. Оставалось всего десять метров до двери, я перепрыгивал через ошметки зараженных тел, некоторые из них все еще шевелились, а одна голова уродца даже клацала зубами.

Снова женский крик.

Лейла!

Я чуть не словил пулю, когда автоматная очередь вышибла окна на первом этаже прямо возле меня. Я пнул дверь так, что она слетела с петель, и стремглав ворвался в смотровую.

У меня перехватило дыхание: двое монстров напирали на Трухину, которая заградила себя с Лейлой перевернутым металлическим столом. Она орала, поливая уродов свинцом, но они не обращали внимание на боль от вонзающихся в их тела пуль. Зараженные не отступают, особенно когда дразнящий запах скопившейся в сочной матке крови взывает к ним прямо тут в паре метрах от них. Для этих чудовищ беременные женщины – деликатес.

Моя винтовка атаковала зараженных горячими пулями со спины. На этот раз монстры завизжали от пронзающих пуль, но продолжали скалиться и рычать. Наконец, один полег от многочисленных ранений в голову.

Но тут мощный удар в диафрагму сбил меня с ног, я отлетел к противоположной стене. Мысли догоняли события: уродец пнул меня с небывалой силой так, что воздух вышибло из легких.

Я не мог вдохнуть. Не мог позвать Гризли на помощь. Кажется, он снова открыл огонь в переулке. Значит, твари пребывают.

И тут автомат в руках Трухиной замолк, монстр не дал ей шанса перезарядиться, а уже снес стол, преграждавший ему путь к ужину, и оказался точно перед лицом Светы. Та не сдрейфила и вытащила нож, но зараженный ударил ее со всей мощью своей крупной ладони с длинными когтями. Послышался хруст треснувших лицевых костей, сдавленный стон, Трухина отлетела к противоположной стене.

Я не мог дышать – удар выбил из легких воздух напрочь, резкая боль пронзала грудь – скорее всего, сломаны ребра. Я медленно, превозмогая боль, пополз к Лейле.

Она сидела в углу комнаты с раздвинутыми ногами, между бедрами собралась лужица крови. Лейла рыдала, но продолжала делать резкие вдохи и тужиться – мышечные сокращения работали по заданной природой программе, и она ничего не могла сделать, кроме как продолжать выталкивать ребенка из себя. Она наблюдала за кровавой перестрелкой, смотрела, как зараженные кромсают нас, расшвыривают по сторонам, словно бумажных кукол, и не могла убежать.

Она продолжала рыдать и тужиться.

О боже! Моя прекрасная Лейла! Что же я с тобой сделал?!

Зараженный присел у ее ног, смотрел на нее, не моргая – чудовище смаковало грядущее пиршество. А я все полз, шепотом звал Трухину, валявшуюся без сознания в другом углу, пытался докричаться до Гризли снаружи, но грудь сдавило, как будто навсегда, и с этой резкой болью я даже не понимал, дышу ли я.

А тварь опустилась к ногам Лейлы и стала слизывать вытекающую из утробы склизкую кровь, наполненную кислородом и плазмой – для них это самый настоящий коктейль.

Лейла завыла и зажмурилась, не желая видеть, как урод лакомился соками матери и ребенка. Это ведь их жизнь! Он поедал их жизнь!

Из ее глаз текли слезы страха, а все тело пронзала невыносимая боль от родовых мук. Но она не могла не тужиться, процесс уже пошел.

Чудовище вылизало пол начисто, а потом приблизилось к лицу моей жены.

Она вдруг посмотрела прямо на меня, бесполезно ползущего к ней на помощь. Ее кристально-голубые глаза словно остекленели, умерли и больше не знали страха. Она смирилась.

– Спаси его, – прошептала она.

И закинула голову назад, обнажая свою длинную шею перед заражённым монстром.

Тот не стал медлить и в одно движение вонзился острыми клыками в ее белоснежную плоть.

– Не-е-ет! – заорал я в истерике.

Но крик получился сдавленным от физической боли, от душевных мук, от осознания поражения.

Исайя вбежал в помещение. В переулке за ним творился беспредел: сверкали вспышки, от которых тряслись стены, солдаты бегали по переулку и что-то кричали друг другу, автоматные очереди не смолкали, там и тут взрывались гранаты. Но я не слышал всего этого, словно здесь за стеной была другая жизнь.

Слезы застилали глаза, боль от сломанных ребер уводила в туман забытья, где хотелось переродиться в новом мире, получить шанс на новую жизнь без страданий.

Где-то снаружи раздался взрыв столь невероятной силы, что аж стекла повыбивало из домов, яркая огненная вспышка на юге озарила тени в проулке – взорвали четыре пятикилограммовых блока С4, установленных на подпорных балках достопримечательности Сольнока.

Мост через реку Тиса1313
  Tiszavirág híd (венг.) – мост имеет конструкцию, имитирующую силуэт подёнки Palingenia longicauda, обитающей на реке Тиса. Этот вид подёнок впоследствии назвали стали звать Тиса, по месту их обнаружения.


[Закрыть], построенный в форме подёнки, его фигурные перила создавали силуэт крыльев этого элегантного насекомого, которому природой отпущено прожить всего один день. Если разложить историю планеты Земля в хронологии, умещающейся в один день, человечество не прожило и одного часа. Наша жизнь оказалась еще скоротечнее, чем у поденки.

Сквозь пелену тумана я видел, как Исайя расстреливал убийцу моей жены в упор, его голова взорвалась от потенциала пуль, ворвавшихся в зараженный мозг. Я наблюдал, как очнувшаяся Света с лицом, залитым кровью, подползла к моей прекрасной жене, истекающей алыми ручьями из раны на шее, настолько глубокой, что в темноте позвоночник сверкал белизной. А потом Трухина подняла с пола армейский нож и резанула по животу Лейлы.

Я зажмурился.

Это невыносимо! Мою жену, мою прекрасную Лейлу разделывают, как корову на скотобойне! Я не хочу этого видеть!

Трухина не церемонилась и потрошила мою жену, как заядлый мясник, доставая оттуда маленькое тельце.

– Быстрее! – кричал Исайя.

– Пошел на хер! – кричала Трухина в ответ. – Сам давай быстрее! Режь пуповину!

Я был уже не в себе, мне кажется, я терял сознание и слушал звуки, рисуя картины перед глазами. Я чувствовал напирающее онемение в груди – скорее всего, сломанные ребра повредили какой-то орган и открылось внутреннее кровотечение. Но мой мозг продолжал оставаться с Лейлой и сыном, вспоминая уроки первой помощи, что преподают военным. Среднее время прохождения крови по большому кругу кровообращения составляет около 25 секунд. За это время вирионы попадают в артерии, и кровоток несет их по сосудистым сетям ко всем органам и тканям человека, в том числе в пупочную вену плода.

У Светы есть всего полминуты, чтобы спасти моего сына, который не успел даже сделать первый крик в этом проклятом мире, а его уже хотят превратить в монстра.

Сумасшедший мир.

Уже на границе полусознания я увидел перед собой окровавленное лицо Трухиной, она присела передо мной и показывала кряхтящий сверток колючего шерстяного одеяла.

– Поздравляю, у тебя сын, – произнесла она голосом гробовщика.

Наша рота покидала Сольнок с потерями в количестве семерых солдат и одного гражданского лица. Мой верный Гризли так и не выбрался из того переулка, прикрывая мою спину до самого конца, пока Исайя не прибежал на подмогу. Меня без сознания погрузили в Спартан-2, отвоеванный у наступающих кровососов немцами, чьей улучшенной экипировке я завидовал. Трое из них так и остались на том пятачке круговой развязки, выпотрошенные чудовищами. Оказалось, в битве с зараженными завидовать некому. У нас у всех одинаково трагичная участь.

Рота отходила к Западным румынским горам – к Клужу, где нас ждала надежда на светлое будущее.

Будущее, в которое я не хотел даже смотреть.

Будущее, в которое я привел сына.