Текст книги "На грани развода"

Автор книги: Айрис Оллби

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

– Это совсем не волнует тебя? – спросил он, и Оливия поняла, что снова находится в опасной близости от него.

– Единственное, что меня беспокоит – это их игра в моей картине. – Она подумала, что не в натуре Майкла спекулировать сексуальной жизнью других людей. Должно быть, у него особый интерес к интимной жизни Дейзи Стилл.

Она собралась духом и сказала:

– Если их тянет друг к другу, то это продлится до тех пор, пока они заняты в одном фильме. Так часто бывает. Актеры до такой степени вживаются в свои роли, что путают их с реальностью.

– Очень прагматичное объяснение. Расскажи-ка мне лучше, как Винсент умудрился измазать рукав десертом?

Внезапная смена темы разговора на мгновение выбила Оливию из колеи. Она начала что-то придумывать, но потом решила: к чему лгать? Ей нечего стыдиться.

– Он обнял меня, – ответила она спокойно, – в то время, когда я разрезала торт.

Майкл сделал резкое движение вперед:

– Обнял?

– Он подумал, что я нуждаюсь в заботе, – попыталась объяснить Оливия. Поймав быструю недоверчивую улыбку Майкла, она резко добавила: – Мы не предавались страстным объятиям, как бы этого хотелось тебе.

– Почему ты нуждалась в его объятиях? – закричал Майкл. – Объясни! Если тебе нужна забота, ты могла бы прийти ко мне!

– К тебе? – Оливия испуганно посмотрела на него.

– Да, ко мне. К твоему мужу. Что в этом такого странного?

– Ты не предложил мне этого, и, кроме того…

Как она могла сказать Майклу, что кроме всего прочего он являлся причиной всех ее страданий.

– Ты всегда игнорировала любое мое проявление участия, не так ли? – упрекнул он ее. – Даже после того, как потеряла ребенка.

– Зачем ты так говоришь?

– Затем! Ты оттолкнула меня.

Первые несколько дней после трагедии были свежи в ее памяти. Она принимала кучу таблеток, надеясь, что они заглушат невыносимую боль потери.

– Нет, – ответила Оливия, – я не…

Майкл прервал ее:

– Когда я обнял тебя, ты была настолько равнодушной… Такой холодной, как будто едва могла вынести мои прикосновения.

Его слова были близки к правде.

– Я боялась, Майкл. Потому что чувствовала себя так, словно унижу себя еще больше, если приму твою помощь.

Он пожирал ее глазами. Затем почти ледяным тоном спросил:

– Так вот почему ты настаивала на необходимости включиться в работу сразу же, как только вышла из больницы. Я едва видел тебя в те дни.

– Мне необходимо было найти что-то, что помогло бы мне не думать о ребенке. Я испытывала невероятную боль. Работа стала единственной помощницей в этой ситуации. В делах мне легче было забыться хотя бы на некоторое время. И я думаю, съемки помогли мне почувствовать себя меньшей неудачницей.

– Неудачницей?

– Да, несостоявшейся, как женщина. Как мать. Как жена. Съемки фильма были единственным делом, в котором я чувствовала себя профессионалом.

Казалось, ее признания потрясли Майкла:

– То, что у тебя произошел выкидыш, не сделало тебя, как женщину, неудачницей.

– Я знала, что подвела тебя и нашего ребенка, и ты… ты думал так же.

– Оливия, нет!

– Ты почти признался в этом. И твоя мать тоже.

– В сердцах я наговорил кучу вещей, которые на самом деле ничего не значили, и о которых с тех пор ужасно жалею! – Он поморщился. – Мое поведение было неадекватным. Я чувствовал себя виноватым, потому что не смог облегчить тебе жизнь, не спас от боли, через которую тебе пришлось пройти. А после всего мне стало казаться, что я больше тебе нужен. Я думал, что ты вообще никогда меня не хотела. И понимал, что подвел тебя, но не знал, что мне с этим делать.

– Ты не подводил меня, – ответила Оливия. – Мне просто надо было справиться со всем этим тем способом, который я знала.

– Что ты имеешь в виду?

Оливия задумалась над тем, как это объяснить Майклу. И решила просто сказать правду:

– Я поступила так же, как мой отец, – поколебавшись, она добавила, – когда умерла мама. Он сказал тогда, что в слезах нет никакого проку, и этим ее уже не вернуть. А мы должны продолжать жить!

Майкл неотрывно смотрел на Оливию, и как будто видел впервые.

– Но тебе было всего двенадцать лет!

Она кивнула:

– Да. Папа забывал о своем горе, когда трудился физически: он перестроил забор на территории всей нашей фермы, поставил новый сарай. И вообще делал все, что помогало ему отвлечься. Постоянно чинил что-то. Слезы делали его беспомощным, и он их ненавидел.

– А как и когда он умер?

– Это было… ужасно. Я каждый день думала о том, что, если бы нашла его раньше, папа остался бы жив. Если бы больше помогала ему, он не уставал бы так сильно. Он совершенно не заботился о себе. И все эти «если бы» сводили меня с ума. – Оливия посмотрела на свои пальцы, они дрожали. Майкл потянулся и прикрыл их своими сильными ладонями.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – сказал он. – Мне довелось пережить ощущение невосполнимой потери после твоего ухода. Но я – взрослый человек… Ты же была в отчаянии, увидев отца.

Она внимательно посмотрела на него. В глазах Майкла читалась безграничная нежность.

– Да, я чуть не сошла с ума, пока бежала к телефону. Я очень испугалась. Позвонила в скорую, но знала, что было уже поздно. Решила сообщить соседу, чтобы тот приехал со своим трактором. Мне самой было не по силам достать его. Кошмар! А потом… столько всего надо было сделать: похороны, приведение в порядок фермы для продажи… Соседи повели себя безукоризненно. То и дело являлись адвокаты и агенты по недвижимости, с которыми нужно было вести дела. Не было времени плакать. А когда все закончилось, меня словно заморозили. Но шли дни, я перебралась в Сидней, поступила на кинематографические курсы и задвинула прошлое в глубину моей памяти. Продолжала жить так, как хотелось бы ему.

– Ты никогда не рассказывала мне всего этого!

Раньше, когда Майкл расспрашивал о ее родителях, Оливия отделывалась односложными фразами. Он уважал ее очевидное нежелание обсуждать их уход в мир иной.

– Я никогда и ни с кем не делилась этими переживаниями.

– Если бы я только знал…

Оливия захотела освободить руки из его ладоней, но вместо того, чтобы отпустить, Майкл привлек жену к себе еще ближе. Она прижалась щекой к его рубашке, почувствовала запах кожи и услышала, как сильно бьется его сердце.

Это были нежные объятия – редкие и необычайно ценные. Оливия испытала ошеломляющее чувство радости. Так много времени прошло с тех пор, как они в последний раз были столь близки эмоционально! Но, может быть, теперь все слишком поздно?

Сейчас в его прикосновениях не было страсти. Это напоминало недавние объятия Винса. Майкл видел, что жена нуждается в заботе, доброте и проявлял их.

Но не доброты она ждала от него! Оливия с вожделением прижалась к горячему телу Майкла, но затем заставила себя отстраниться. Его руки мгновенно напряглись, но он тут же отпустил ее.

Она гордо вскинула голову и посмотрела на Майкла. Выражение его лица показалось ей несколько обескураженным и напряженным. Ей вспомнилось, как искренне он говорил, что любит ее. Но неужели ее угораздило убить эту прекрасную любовь своим презрением и отказом разделить его страсть?

– Оливия, – сказал он хриплым голосом, – нам надо поговорить.

Она почувствовала себя трусихой, поскольку боялась касаться того, о чем Майкл собирался с ней беседовать. Возможно, он больше не хотел ее. Или его мучили подозрения, что Винсент проводит время с Дейзи. Нетрудно догадаться, что Майклу не жаль было бы расстаться со своей бывшей романтической привязанностью лишь в том случае, если бы он мог надеяться на возобновление отношений с женой.

Зазвонил телефон и грубо вернул Оливию в реальность. Было уже поздно для каких-либо звонков. Майкл подождал, пока позвонят четыре раза, тихо выругался и подошел к телефону. Разговор был коротким. Он почти сразу положил трубку. Повернувшись к Оливии, грустно произнес:

– Плохие новости. Отца отвезли в больницу с подозрением на сердечный приступ.

10

– О, Майкл! – Оливия кинулась к нему, но тот уже выходил из комнаты.

– Мать вне себя от горя, – бросил он на ходу, торопясь в спальню. – Мне лучше поехать туда прямо сейчас.

Схватив с туалетного столика бумажник и ключи от машины, Майкл достал из гардероба куртку.

– Я поеду с тобой! – решила Оливия. Она побежала в свою комнату, сунула ноги в туфли и догнала мужа в дверях.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они добрались до больницы. Питер Битен лежал в палате интенсивной терапии. Они увидели Мэри и Риту в комнате для посетителей. Обе казались очень бледными. Оливия отметила, что это был единственный случай, когда обе женщины не выглядели безукоризненно.

– Майкл! Слава богу! – Мэри бросилась к сыну.

Он нежно обнял мать, но поверх ее головы взглянул на Риту, свою сестру, молча стоявшую рядом.

– Что происходит? – спросил он едва слышно.

– Доктора осматривают его. – Рита всхлипнула и продолжила излияния: – Нам позволили войти всего на минуту, но после объяснили, что надо срочно сделать несколько анализов. Отец выглядит ужасно!

Оливия подошла к Рите и положила руку ей на плечо.

– Мне так жаль, – сказала она искренне.

Мэри подняла голову и утерла слезу пальцем.

– Оливия? – Казалось, она только что заметила ее присутствие. – Как хорошо, что ты пришла! – Она повернулась к Майклу. – Врачи ничего нам не говорят, не хотят говорить.

Сестра Майкла добавила:

– Они все еще пытаются привести его в норму, но время тянется невыносимо долго!

Мэри повысила голос:

– А мы не знаем, что происходит!

– Мама, почему бы тебе ни присесть, – предложил Майкл. – Оливия принесет вам с Ритой по чашке кофе.

– Да, конечно! – мгновенно согласилась та. – А может, захватить что-нибудь поесть?

– Я не хочу! – простонала Мэри.

Майкл произнес властным тоном:

– Мама, теперь я здесь, и все будет хорошо. Но ты должна быть сильной, чтобы помочь папе пройти через это испытание.

Когда Оливия вернулась с бутербродами и кофе, Рита сидела в комнате одна.

– Нам позволили навестить его, но по очереди, – пояснила она.

Оливия протянула ей кофе.

– Как ты себя чувствуешь?

– Я в порядке, держусь. Как Майкл?

Удивительно, Рита верила в их воссоединение и семейное благополучие, при котором жена все знает о состоянии мужа.

– Нервничает, но пытается скрывать это. А где Деннис? – Оливии показалось странным, что мужа Риты не видно.

– Деннис? Его нет. Уже давно нет. Деловые поездки… По крайней мере, он так говорит. – Тон молодой женщины был скептическим, а уголки рта мелодраматично опущены вниз. – Я оставила ему записку.

В обычной ситуации она не стала бы обсуждать свои семейные проблемы с Оливией. Но обстоятельства были особые, и, возможно, Рите становилось легче при мысли о ком-то, кроме отца.

– Ты уверена, что это – не деловые поездки? – проявила участие Оливия. – Мне всегда казалось, что Деннис предан тебе.

– Предан? Неужели? – Рита была настроена саркастически. Но Оливия почувствовала, что именно этих слов ждет от нее сестра Майкла. – Знаешь, у нас никогда не было головокружительных отношений. Ничего хотя бы отдаленно похожего на ту всепоглощающую страсть, что существовала между вами, когда вы поженились…

Оливия вспыхнула. Неужели это было столь очевидно?! Она полагала, что они с Майклом удачно скрывали свои чувства от окружающих.

Рита, по-видимому, была настроена на волну откровенности и продолжала:

– Я даже поздравляла себя после вашего разрыва, радуясь, что у меня с мужем никогда не было подобных отношений. – Она искоса посмотрела на Оливию. – Думаю, что просто слегка ревновала и завидовала. Я могла сказать себе: вот видишь, Рита, это не продлилось долго! А Деннис всегда был моим лучшим другом. Мне казалось, мы понимаем друг друга без слов, и наш брак крепок, как скала, хотя он и не такой страстный, как ваш. Но я больше не намерена продолжать в том же духе. Может, волнение – это именно то, чего нам обоим так не хватало? – последний вопрос был адресован ею скорее себе, нежели Оливии.

Оливия криво усмехнулась.

– А я так завидовала вашему браку, – призналась она Рите. – Ты и Деннис невероятно подходите друг другу. Не то, что мы с Майклом.

Рита выглядела удивленной:

– Но ведь вы с братом поразительно похожи!

– Похожи?

– Да. Оба уверенные, независимые, успешные в том, чем занимаетесь. Вам не нужны другие люди. Вы ненавидите человеческие слабости.

Оливии стоило большого труда сохранить спокойствие. Рита, сама того не ведая, помогла ей сделать грандиозное открытие. Впервые в жизни она поняла, что вышла замуж за человека, во всем похожего на ее отца. То есть выбрала мужчину с сильной волей, который очень неохотно показывает свои эмоции окружающему миру.

– Я знала, что Майкл страдает от того, что ты потеряла ребенка, – сказала ей Рита. – Но он скорее бы умер, чем показал это другим. Да и ты вернулась к работе, как будто ничего не произошло. Представляю, чего тебе это стоило!

– Да, – ответила Оливия, но не успела продолжить, поскольку дверь открылась, и на пороге возник Майкл Битен.

– Твоя очередь, – обратился он к Рите. – Попытайся заодно уговорить маму что-нибудь съесть. Хорошо?

– Попробую. – Рита отправилась в палату, а тот занял ее место.

– Вот кофе. – Оливия протянула ему стаканчик. – Как твой отец?

– Врачи делают все, что могут. Нам остается только надеется и молиться.

Именно так они и поступили, молясь всю ночь, и потом, в воскресенье, забыв о личных проблемах. Оливия следила за тем, чтобы была еда и горячие напитки. Она делала все от нее зависящее, чтобы поддержать силы членов семьи Битенов.

Днем приехал Деннис. Когда Рита вышла из палаты, он подбежал к ней и обнял, говоря при этом:

– Моя дорогая, бедная девочка! Я вернулся из поездки и, обнаружив твою записку, тут же помчался в больницу.

К вечеру Питеру Битену стало лучше. Все присутствующие настояли на том, чтобы Рита увезла Мэри домой. Майкл пообещал сидеть возле отца до тех пор, пока они не вернутся, и немедленно известить их, если состояние больного изменится.

– Если ты хочешь уехать – возьми машину, – сказал он Оливии. – Я не знаю, когда соберусь домой.

Она отказалась. Майкл любил отца, несмотря на разногласия, которые случались между ними. И если он принял решение дежурить у отцовской постели, ей тоже не оставалось ничего другого, ведь в глубине души Оливия тоже была привязана к Питеру Битену.

Сидя в тускло освященной палате интенсивной терапии, пропитанной больничным запахом, она пыталась справиться с недобрым предчувствием: отец Майкла выглядел неважно.

Майкл заметил ее растерянный вид и сказал:

– Не расстраивайся, ему дали обезболивающее. И сейчас, возможно, мыслями отец присутствует в более приятном месте, чем это.

Они сидели рядышком на жестких стульях с высокими спинками. Казалось, Питер спал. Оливия, повинуясь порыву, идущему от сердца, дотронулась до его руки. Та оказалась теплой. Она расслабилась и облегченно вздохнула.

– Спасибо, что осталась, Оливия, – прошептал Майкл. Он наклонился к ней и поцеловал в щеку. Небритая щетина кольнула ее нежную кожу. – Но почему ты поступила так? – спросил он с болью в голосе.

– Я подумала, просто… я ведь твоя жена, и мое место – рядом с тобой.

Майкл сделал странное движение головой, как будто не мог поверить своим ушам.

– Оливия, – выдохнул он, затем придвинулся к ней ближе и приник к ее губам.

Этот поцелуй был наполнен удивительной нежностью и немой страстью, которую она также мягко вернула ему, обвив его шею руками. Майкл чуть отстранился и посмотрел в лицо жены: она была неотразима со слегка приоткрытыми губами и блестящими глазами. Он неохотно отодвинулся от нее, понимая, что подобные эмоции неуместны в больничной палате, но продолжал сжимать ее руку своими сильными пальцами.

Майкл закрыл глаза и коротко вздохнул, подавляя тайное желание. Затем пришла медсестра и пробормотала несколько ободряющих слов относительно состояния Питера.

Тусклый свет, неподвижность пациентов, четкая работа медсестер действовали расслабляюще. Через некоторое время Оливия погрузилась в забытье. Очнувшись, она увидела, что голова Майкла лежит на спинке стула, а его глаза закрыты. Почувствовав, что она изучает его лицо, он приоткрыл веки и улыбнулся ей.

– Ты все еще здесь? – спросил он тихим голосом. – Не покидай меня, Оливия!

– Я не уйду до тех пор, пока буду нужна тебе!

Майкл проснулся окончательно и посмотрел на своего отца. Взглянул на часы и обернулся к Оливии:

– Тебе же завтра целый день работать!..

– А тебе разве нет?

– Я могу не пойти, решить все дела по телефону. Уже первый час ночи. Почему бы тебе ни поехать домой и не поспать хоть немного?

– Ты же только что просил меня не уходить.

– Я дремал. Тебе не стоит оставаться.

Скрипнула дверь, и на пороге появилась Мэри Битен. Майкл подошел к ней, и они стали что-то обсуждать шепотом. Затем он подсел к Оливии. Положил ей руку на плечо и сказал:

– Пойдем, дорогая, я отвезу тебя домой.

Стоя у машины Оливия предложила:

– Хочешь, я сяду за руль?

– Не надо, я в порядке.

Дома Оливия спросила Майкла:

– Я могу что-нибудь сделать для тебя?

Он отрицательно покачал головой.

– Нет, лучше поспи. У тебя всего несколько часов на отдых, а потом ты должна быть на съемках.

Да, Оливия в какой-то момент совершенно забыла о фильме.

– Ты сам собираешься ложиться? – спросила она Майкла.

Он провел рукой по волосам.

– Пожалуй. Рита обещала позвонить, если я понадоблюсь.

– Тебе… тебе не нужна компания? – смущаясь, спросила Оливия.

Ему трудно было скрыть свое удивление.

– Это что, благотворительный жест?

– Я просто подумала, что тебе, может быть, захочется…

Майкл прервал ее:

– Послушай, как мне воспринимать твое предложение? Как симпатию, заботу или пробудившуюся страсть? – Он скривил губы в ироничной усмешке. – Очень ценю твой порыв, но… я – пас! Сегодня был тяжелый день, и мне не нужны новые потрясения… – Возможно, отвергая ее, Майкл хотел, чтобы она ощутила ту же боль, что и он раньше.

Вот так! Ее отвергли… Проглотив обиду, Оливия выдавила из себя:

– Дай мне знать, если тебе потребуется моя помощь.

Когда она проснулась, Майкла уже не было дома. Возможно, он поехал самостоятельно, без просьбы Риты, навестить отца. Чувствуя себя виноватой за то, что крепко спала этой ночью, Оливия позвонила в больницу. Ей ответили, что состояние мистера Питера Битена несколько ухудшилось. Она попыталась дозвониться в палату и поговорить с Майклом, но вспомнила, что простым обывателям больничным телефоном пользоваться запрещено.

Оливия сварила себе кофе и побежала на съемочную площадку. Нужно было отснять последний эпизод в доме, после чего они смогут наконец перебраться в сад. Но на душе у нее было неспокойно. Она проконсультировала свою ассистентку Кэрол относительно крупных планов и того, как их лучше снимать, а сама вызвала такси и помчалась в больницу.

Деннис сидел в комнате ожиданий, отрешенно перелистывая какой-то журнал.

– Питер плох, но врачи надеются на улучшение, – сказал он, взглянув на расстроенное лицо Оливии. – По-видимому, опасность минует через день или два… Ты видела Майкла?

– Нет, я думала, он здесь.

– Вы разминулись. Майкл поехал на съемки, поскольку дозвониться до тебя невозможно…

– Да. Актеры и съемочная группа закончат работу в шесть. Я оставила необходимые распоряжения. Как давно ты здесь сидишь?

– Несколько часов, но это не имеет значения, ведь я нужен Рите.

– Как хорошо, что ты это понимаешь. – В словах Оливии прозвучали тревожные нотки, и Деннис безошибочно уловил их.

Он кинул на нее быстрый изучающий взгляд.

– Знаешь, семье Битенов нравится думать, что они могут справиться самостоятельно с любыми неприятностями. Но, поверь моему опыту, в подобных ситуациях им нужны те, кто их любит так же, как и нам, простым смертным.

– Я уверена, что Рита тоже простая смертная. В том смысле, что она – обычная, нормальная женщина, нуждающаяся в любви, понимании, заботе…

– Знаю. Я всегда пытался дать ей именно это, даже когда она делала вид, что ей ничего не нужно.

– Разве она умеет притворяться?

– Да, но после шести лет брака я могу читать ее, как раскрытую книгу.

– Неужели? – В вопросе Оливии сквозила ирония.

Деннис нахмурился.

– Что все это значит?

– Ровным счетом ничего. Просто мне стало интересно, уверен ли ты, что знаешь свою жену так уж хорошо?

– На что ты намекаешь, Олив?

– Это не мое дело. – Она уже сожалела о том, что влезла в чужие взаимоотношения. Ей бы разобраться со своими.

– Мы – семья. Пойми это.

– Рита сказала, что ты проводишь много времени в поездках. Она… беспокоится.

– О боже! А я-то думал, что умею заметать следы.

– Тогда, значит, у тебя кто-то есть?

– У меня? – Деннис покраснел от гнева. – Конечно нет! Почему ты так подумала?

– Извини, просто… – Она прервалась, боясь ухудшить ситуацию. – Извини! – повторила Оливия.

– Рита тоже так думает? – Он провел рукой по лысеющей голове. – Я работал над одним сложным проектом с более крупной компанией. Если все получится, моя зарплата увеличится, и я стану реже ездить по командировкам. Я хотел удивить ее, преподнести приятный сюрприз… – Он потер усталые глаза. – Как она могла подумать такое?

– Ты только что сказал, что Битены не настолько защищены, как кажется. Они притворяются, – повторила Оливия его слова.

Даже Майкл оказался не так защищен, как она думала.

– Но моя жена знает, что я ее обожаю.

Дверь палаты приоткрылась, и оттуда вышла Рита.

– Ну как Питер? – чуть ли не хором спросили они.

– Пока без изменений.

Деннис пересек комнату и, нежно обняв жену, поцеловал ее в губы:

– Я люблю тебя, Рита, и ты знаешь это.

– Почему бы вам ни выпить по чашечке кофе, или не сходить куда-нибудь проветриться? – предложила Оливия. – Я могла бы посидеть здесь и подождать Мэри.

Они ушли, но почти тут же появился Майкл.

– Ребята сказали мне, что ты здесь. Тебе нужно вернуться?

– Нет. Все в порядке. Я оставила необходимые распоряжения своей помощнице. Хотелось бы увидеть твоего отца, если мне позволят войти.

– Конечно, дорогая.

Питер пришел в сознание. Он выглядел неважно. К ужину ему удалось убедить Мэри, что всем членам его семьи стоит поехать перекусить в ближайшем ресторанчике и выпить за его здоровье.

Уютная атмосфера ресторана и бутылочка хорошего французского вина помогли снять напряжение. Наконец-то Оливия увидела истинные, тщательно скрываемые от посторонних глаз отношения в семье Битенов. Она впервые смогла расслабиться в их обществе.

Затем Оливия и Майкл завезли Мэри в больницу пожелать мужу спокойной ночи. Оливия прошептала Майклу:

– Ты мог бы остаться сегодня ночью со своей матерью. Деннис вернулся, и Рите захочется побыть с ним дома, наедине.

Майкл посмотрел на нее с удивлением.

– Я тоже так думаю.

Но Мэри заверила Майкла и Оливию в том, что не нуждается в их компании.

На следующий день выяснилось, что съемки в саду проблематичны. Несколько дублей было испорчено из-за внезапно набежавших туч.

– Просто не повезло, – спокойно сказала Оливия помощнице, хотя сама планировала на следующее утро приступить к съемкам сцен в зале суда.

Плохо то, что и дальнейший прогноз погоды не обещал ничего хорошего. Дожди собирались идти и в последующие дни. Оливии предстояло наметить: остаются ли они в доме и ждут, когда можно будет приступить к сценам в саду, либо перебираются вместе с аппаратурой на другой объект, чтобы снимать кадры в помещении.

Она решила довериться судьбе и оставить все, как есть. Проблема состояла в том, что сцены с Дейзи нужно было закончить в минимально короткие сроки. Значит, им нужно было работать в течение шести дней без перерывов, и даже ночами, пока не придет время отъезда звезды.

Майкл также с головой ушел в собственную работу. В перерывах он ездил к отцу в больницу и приглядывал за матерью. На съемках он не появлялся до того момента, пока не остались одни финальные сцены с участием Дейзи Стилл. Майкл приехал поздно вечером. На площадке царила напряженная атмосфера. Дейзи должна была сыграть очень важную психологическую сцену. В ней не было реплик, и весь богатейший спектр быстро меняющихся эмоций ей предстояло выразить без слов, не вставая с места.

Дейзи Стилл разыграла грандиозное представление. На последнем дубле Оливия почувствовала, что получилось нечто необыкновенное. Остальные члены съемочной группы тоже ощутили радость удачи, и когда помощница режиссера выкрикнула: «снято!» – раздались громкие аплодисменты.

Дейзи посмотрела на Оливию, ища одобрения и поддержки. Но той уже не было в режиссерском кресле. Она бежала через съемочную площадку и через мгновение уже обнимала актрису и поздравляла с успехом:

– Спасибо тебе! – сказала она искренне, – твоя игра была восхитительной!

Тут же за своей спиной Оливия услышала голос Майкла:

– Я почти поверил в то, что все так и было, даже несмотря на включенные камеры. – Он наклонился, чтобы поцеловать Дейзи в щеку, но после того, как жена отошла в сторону. – Ты в порядке? – спросил Майкл у актрисы.

– Немного устала, – ответила та и повернулась к Оливии: – Работа сделана?

– Да. Ты была неподражаема, Дейзи!

– Я наслаждалась ролью. Все было превосходно.

Кто-то крикнул:

– Самое время устроить вечеринку!

Это предложение вызвало бешеный энтузиазм. Увозились камеры, убиралось оборудование, а на их место ставились подносы с едой. Таинственным образом появлялись бутылки вина. Члены съемочной группы принесли бочонок пива и предложили превратить спальню подсудимых в бар.

Пытаясь перекричать своих помощников, Оливия объяснила Дейзи:

– Мы не можем позволить тебе уехать без прощальной вечеринки.

Актриса рассмеялась и спросила Майкла:

– Ты знал об этом?

– Мне что-то такое говорили, – ответил он неопределенно.

Безусловно, Оливия обо всем рассказала Майклу еще вчера и поинтересовалась, придет ли он? Тот ответил, что подумает и заскочит, если у него будет свободное время.

Винсент неожиданно появился рядом с Оливией и ослепительно улыбнулся Дейзи.

– Ну, что? Поехали! – скомандовал он и резко махнул рукой. Это был сигнал к началу веселья.

Когда они подошли к импровизированному бару, Винс обнял Дейзи за плечи. Она посмотрела на него с нежностью. Майкл молча наблюдал за этой парочкой, потом повернулся к Оливии с каким-то особым выражением лица, как будто спрашивал: каково, а?

Едва кивнув, она поинтересовалась:

– Как твой отец? Ты его видел сегодня?

– Да, ему стало немного лучше.

Кто-то позвал Оливию, предлагая ей шампанское. Она спросила:

– Ты останешься на вечеринку? Угощайся и будь как дома. А мне нужно организовать отправку пленки в лабораторию.

Когда Оливия освободилась, то увидела Майкла среди компании, кольцом окружившей Дейзи.

Один Винсент радостно кинулся к ней.

– Она красавица, правда? – спросил он, с восхищением глядя на актрису.

– Да, – ответила Оливия, почувствовав зависть.

Винсент добавил:

– Я получил приглашение приехать к ней и пожить некоторое время в Америке. Дейзи даже предложила организовать для меня пробы. Как ты думаешь, Олив, могу я относиться к этому серьезно?

– Ну, во всяком случае, Дейзи Стилл кажется мне искренней личностью, – ответила она коротко. – Почему бы тебе действительно не поехать?

– Спасибо, крошка! – Винсент наклонился и поцеловал ее.

Оливия ускользнула с вечеринки, как только смогла. Она хотела отоспаться этой ночью. И была крайне удивлена, когда Майкл пришел почти следом за ней. Оливия как раз проверяла расписание на следующий день, с наслаждением попивая какао.

Она посмотрела на Майкла в упор.

– Я не ожидала увидеть тебя так скоро.

– Не было необходимости оставаться там после того, как ты тихонечко ускользнула. Винсент присмотрит за Дейзи.

– Да, разумеется, – сказала она с отсутствующим видом, снова погружаясь в изучение бумаг. – Ты отвезешь ее завтра в аэропорт? Или мне вызвать такси?

– Как хочешь, – ответил Майкл бесстрастно. – Ты в курсе, что Дейзи говорила с Винсом? И что он собирается к ней в Лос-Анджелес?

– Да. Он рассказал мне.

– И?

– Я думаю, ему следует принять приглашение.

– Понятно, – произнес Майкл тихо.

– Что тебе понятно? – спросила Оливия раздраженно.

– Что тебе все равно, не так ли? Ты вообще когда-нибудь была в него влюблена?

Оливия вскинула голову:

– Влюблена в Винса? Конечно нет! Я… люблю тебя! – Она с трудом произнесла эти слова. – Не понимаю, как тебе такое пришло в голову?

– Вы казались очень увлеченными друг другом. Ты понимаешь его, а он – тебя. Не так ли? Вы занимаетесь одним делом. К тому же он очень привлекателен. Когда я впервые увидел вас вместе, то был уверен: если вы еще не близки, то очень скоро будете.

– Я нравлюсь ему, он – мне. Мы вместе пережили хорошие и плохие времена. И действительно – хорошие друзья.

– Пожалуй, я на какое-то мгновение забыл, насколько чувствительны твои друзья. То есть хотел сказать, кинематографические друзья.

Майкл был прав. В киноиндустрии были приняты объятия, поцелуи и все в таком роде. Этот вид искусства привлекал неординарных личностей, которые открыто выражали свои чувства. Правда, некоторые лишь притворялись искренними. Майкл Битен был полной противоположностью представителей этого мира, так же, как и его сдержанные друзья по бизнесу.

– Я помню, как ты смотрел на моих друзей… Свысока.

– Совсем нет. Они представляли собой такое живописное зрелище, что я, находясь среди них, напоминал серого воробышка среди породистых петушков и курочек.

Менее подходящего слова для Майкла нельзя было придумать.

– Воробышка? – переспросила Оливия недоверчиво. Слово «ястреб» было бы в данном случае более подходящим. Это коварное создание заставляет домашнюю птицу разбегаться в разные стороны, едва коснется земли тень от его крыльев.

– Я прекрасно понимаю, что ты могла бы предпочесть кого-нибудь из этих людей, разделяющих твои творческие устремления, а не жить с человеком фактов и цифр.

Оливия отрицательно покачала головой:

– Нет, не могла бы. – Она и представить себе не могла, что Майкла тревожили подобные мысли. И поэтому спросила в свою очередь: – А как же… Дейзи?

– А что Дейзи?

– Ты был к ней так внимателен!

– Еще бы! Я заставил ее приехать сюда и сняться в твоем фильме. Кстати, неплохо заплатил ей. Но даже приличный гонорар не заставил бы Дейзи взяться за это, если бы ей не понравился сценарий. Мне казалось, что я обязан приглядывать за ней, пока она здесь. Кроме того, хотелось освободить тебя от лишних забот. – Он посмотрел на Оливию, прищурившись. Слабая улыбка появилась в уголках его губ, затем зажглась в глазах. – Это было не так уж тяжело, она – прекрасная молодая женщина!

– Я в этом не сомневаюсь. – Оливия встала, прижимая бумаги к груди. – И я уверена, что ты получишь удовольствие, когда поедешь ее провожать.

Не успела она отвернуться, как Майкл схватил ее за руку. Она взглянула на него, и в ее синих глазах он увидел бушующее пламя, но губы Оливии были плотно сжаты.