Текст книги "Девять шагов друг к другу"
Автор книги: Айрис Джоансен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава 7
– Двенадцать часов, – повторил Килмер. – Хотя это может быть и неважно. Если источник Керсоффа сидит в ЦРУ, то он не представляет интереса для Марво, потому что ни у кого из Лэнгли нет информации о Грейс.
– Если, – напомнил Донован.
– Они не в курсе. Грейс с ними порвала.
– Но у них есть связи с ФБР. А что помещает ФБР обратиться за информацией к местным копам?
– Ничего. – Да, теперь между ЦРУ и ФБР куда больше взаимопонимания. Конгресс прямо-таки чудесно подстегивает их сотрудничество, стоит только завести речь о сокращении бюджета. – Ладно, пусть Блокмен выясняет. Пока у него ничего нет, но прошло всего два дня.
Донован помолчал.
– Ты собираешься сообщить об этом Грейс?
– Зачем? Сделать мы пока ничего не можем, а она только еще больше встревожится.
– Грейс не понравится, что ее держат в неведении, когда дело касается ее и ребенка.
– Грейс в любом случае не нравится все, что происходит. Вот почему я так привередлив и жду, пока ты принесешь мне кусок, который можно укусить.
– Смотри, как бы Грейс сама тебя не укусила. Позвоню, если будут новости. – Он отключился.
Донован прав. Грейс не понравится, что от нее что-то скрывают – даже в целях безопасности. Ладно, черт с ним. Ему пришлось держаться в тени и позволить Грейс одной нести это тяжкое бремя. Теперь он не намерен сидеть сложа руки. Он сделает все…
Музыка.
Радио? Нет, осторожные, пробные аккорды. Синтезатор.
Килмер взглянул на часы. Час сорок ночи. Музыка доносилась с крыльца перед домом. Килмер прошел через гостиную и выглянул наружу через затянутую москитной сеткой дверь.
На крыльце перед синтезатором сидела Фрэнки. На ней был белый фланелевый халат и пушистые розовые тапочки. Она склонилась над инструментом, и лицо ее выглядело сосредоточенным. Рядом лежал тонкий фонарик, но Фрэнки его не включила.
Вероятно, она почувствовала его присутствие и резко подняла голову.
– Мама?
– Нет. – Килмер открыл дверь и вышел на крыльцо. – Ты знаешь, который час, Фрэнки?
– Попалась, – вздохнула девочка. – Но хотя бы не мама. Я не хотела ее будить. Она устает, когда объезжает лошадей.
– А до утра ты не могла подождать?
Фрэнки покачала головой.
– Музыка не всегда смолкает из-за того, что уже темно и пора спать. А эта музыка Чарли. Я не хочу ее упустить.
– Понимаю. – Вот тебе и обыкновенный ребенок. Как бы не так. – Но я в некотором затруднении. Не думаю, что маме понравится, если она узнает, что ты сидишь одна в такой поздний час. К тому же на улице очень холодно. Как бы она поступила, обнаружив тебя здесь? Отправила бы в постель?
– Нет, не отправила. Поэтому я и дождалась, пока мама заснет, и только тогда сбежала. – Фрэнки скорчила рожицу. – Она бы осталась и ждала, пока я вернусь. Она знает о музыке. – Девочка нахмурилась. – Ты ей расскажешь?
– Нет. – Килмер улыбнулся. – Может, я и не разбираюсь ни в музыке, ни в брыкающихся мустангах, но очень хорошо умею охранять. Давай я посижу тут, в гостиной, пока ты не закончишь?
Фрэнки просияла.
– А ты спать не хочешь?
Он покачал головой.
– Все равно я ложусь поздно. Мне будет приятно посидеть, расслабиться и послушать, как ты играешь.
Фрэнки посмотрела на него с сомнением.
– Правда?
– Клянусь, – серьезно подтвердил он.
– Ладно. – Девочка снова склонилась над клавишами. – Спасибо, Джейк…
– Не за что. – Он вернулся в дом, сдернул с дивана теплый плед и укутал Фрэнки. – Ты должна накрыться, чтобы наш уговор остался в силе. Это не Алабама, здесь даже в августе по ночам прохладно.
– Ага, я заметила. – Фрэнки позволила ему завернуть себя в плед, но глаз от клавиш не оторвала. – Смешно…
Килмер стоял рядом и смотрел на нее. Фрэнки была так поглощена музыкой, что, похоже, совсем забыла о нем. Вьющиеся волосы и просторный халат делали ее похожей на девочку из кинофильмов с Ширли Темпл [6] . От ресниц на нежные щечки падали тени, и Килмер не мог видеть ее глаз, которые – по утверждению Роберта – были такой же формы, как у него.
Интересно, похожа ли на него Фрэнки хотя бы чуть-чуть?
А что, если похожа?
Ему… это нравилось.
Кретин. Килмер повернулся и открыл затянутую сеткой дверь. Через несколько секунд он уже сидел в глубоком кресле у открытой двери. Расслабился и закрыл глаза.
Слушал, как Фрэнки сочиняет музыку.
Пара неслась через поле прямо на нее. В лунном свете их белые бока отливали серебром. Глаза горели дикой яростью.
Они хотят ее убить.
Не шевелись, приказала себе Грейс. Если она повернется и бросится бежать, они догонят ее и затопчут. Грейс видела, как лошади затоптали конюха в то утро, когда тот запаниковал и пустился бежать.
Я знаю, вы должны это сделать.
Я знаю, вам страшно.
Не бойтесь меня.
Не бойтесь.
Не бойтесь.
Лошади были уже так близко, что Грейс чувствовала их запах.
Не двигайся, приказала она себе.
Сердце у нее билось так сильно, что она почувствовала боль.
Грейс осторожно подняла руки, следя за тем, чтобы не выставлять их перед собой – это может быть воспринято как угрожающий жест.
Не бойтесь.
Лошади неслись к ней. Ей хотелось зажмуриться. Нельзя закрывать глаза. Возможно, тогда удастся уклониться от копыт, если…
Пожалуйста, не бойтесь.
У нее все не получалось установить с ними контакт. Сила, которая гнала их, казалась непреодолимой. Через несколько секунд они собьют ее с ног.
И она умрет.
Еще одна попытка. Нужно напрячь все силы, собрать всю волю.
Не бойтесь!
В последний момент Пара разделилась, и лошади пронеслись по бокам от нее!
Она ощутила воздушный вихрь, комья земли из-под их копыт ударили ее по ногам.
Победа!
И облегчение. Боже, какое облегчение.
Нет времени на слабость. Надо действовать быстро. Начинай. Нельзя дать Паре времени опомниться…
Нет, тут что-то не так. Их не слышно. Она видит движение, но не слышит стука копыт. Тихое, плавное движение…
Это сон, поняла Грейс, с трудом открывая глаза. Ей приснился тот вечер в поле с Парой. Неудивительно – вчера она объезжала серого.
А движение – это Фрэнки, которая забралась к ней в кровать, сквозь сон поняла Грейс.
– Фрэнки?
– Все нормально, мама. – Фрэнки натягивала на себя одеяло. – Спи.
– Ходила в туалет?
Девочка не ответила.
– Фрэнки?
– Я хотела… музыка не уходила. И я спустилась на крыльцо.
Сон мгновенно пропал.
– Одна? Ты не должна так делать, нужно было разбудить меня.
– Ты устала.
– Неважно.
– Нет, важно. Ничего страшного, мама. Я была не одна. Со мной посидел Джейк.
– Что?
– Он всегда ложится поздно. Увидел меня на крыльце, кутал пледом и сидел в гостиной, пока я не закончила.
– А… – Грейс помолчала. – Все равно нужно было меня разбудить.
– В следующий раз разбужу. – Фрэнки зевнула. – Когда ты не будешь такой усталой.
– Для тебя силы всегда найдутся.
– А Джейк совсем не устал. Он сам мне сказал, и я видела, что это правда. Он взрослый, и поэтому он может побыть со мной. Да?
– Не все взрослые… – Нет, воспитательные беседы насчет взрослых вообще между ними уже были, а что касается Килмера, Грейс не хотела, чтобы дочь потеряла к нему доверие в ситуации, когда нужно беспрекословно подчиняться его приказам. – Да, может. Но в следующий раз разбуди меня. Это не…
Фрэнки уже спала.
Почему же Грейс не проснулась, когда девочка выходила из спальни? У нее чуткий сон, и она всегда слышала даже изменения дыхания дочери.
Но почему-то не сегодня, когда им угрожает опасность. Непонятно.
Или она так верила, что Килмер их защитит. Фрэнки, похоже, в этом нисколько не сомневалась.
Фрэнки всего лишь ребенок, но Килмер умел вселять уверенность даже в закаленных наемников. Это особый дар.
А если люди ему доверяли, то и он никогда их не предавал. По крайней мере, Грейс считала так до той ночи, когда они отправились за Парой. Отец всецело доверился ему…
Она повернулась и стала смотреть на полоску лунного света, падавшего из окна. Все выглядело таким мирным, но Грейс знала, люди Килмера бодрствуют – наблюдают, стерегут.
Интересно, где он сам? Дождался, пока Фрэнки пойдет наверх, и сам отправился спать? Килмер всегда мало спал. Как-то раз он признался ей, что боится что-нибудь пропустить, если будет спать больше пяти часов. Жизнь слишком коротка, и нужно из каждой минуты выжимать максимум удовольствия.
Они лежали в постели, когда он это сказал, вспомнила Грейс. Это был один из редких моментов особой близости между ними, когда над ними больше властвовали секс и эмоции, чем разум. И она ощущала… родство душ.
А потом Килмер обнял ее, и Грейс забыла обо всем, кроме страсти и желания. Она помнила упавшую ему на лоб прядь волос, его вздымавшуюся при каждом вдохе грудь, помнила все его движения. Силу и уверенность, с которыми…
Не думать о нем. Она чувствовала себя беззащитной – наверное, прошло слишком много времени. И дело не в Килмере, а в самом сексе. Килмер просто раздул угольки, которые она старалась потушить все эти годы.
И ей пока еще удается сдерживать пламя. Просто нужно постараться еще сильнее, чтобы так оставалось и впредь.
– Серый тебя слушается. – Роберт оперся локтями на верхнюю планку ограды. – Я вчера наблюдал, как ты его объезжала. А он артачился, когда ты сегодня садилась в седло?
– Конечно. Но Самсон поразмыслил об этом ночью и выбрал сотрудничество. Минуты три поартачился, чтобы продемонстрировать свою независимость, а потом подпустил меня. Завтра дело пойдет еще быстрее. – Она спрыгнула на землю и похлопала Серого по шее. – У него отличный шаг. Плавный. – Грейс взглянула на Роберта. – Где-то через неделю он будет готов стерпеть и другого всадника. Хочешь попробовать?
– Нет, спасибо. Я же уже говорил, что люблю комфортные и красивые машины, предпочтительно кабриолеты. Твой Самсон меня нисколько не привлекает.
– Хотела дать тебе шанс. Проехаться верхом по лугу или по берегу – ни с чем не сравнимое удовольствие.
– Если умеешь держаться в седле, – сухо заметил Роберт.
– Это только вопрос практики.
– Пожалуй, я останусь верен «Ламборджини» и «Корветам». Оттуда не свалишься. – Он помолчал. – Килмер слегка понервничал, когда вчера ты объезжала этого монстра. И отыгрался на мне.
– То есть? – Грейс внимательно посмотрела на Роберта.
– Его так и подмывало броситься помогать тебе с этим жеребцом. От этого он злился и, в конце концов, решил, что я самая лучшая кандидатура, чтобы выместить злость.
– И что?
– Я его опередил. Знал его слабое место и нанес удар первым. Если я собираюсь с ним работать, нужно внести ясность в наши отношения.
Грейс открыла ворота и повела жеребца к конюшне.
– Тебе неинтересно, как я это сделал?
Ей не хотелось говорить о Килмере. Достаточно того, что она видит его каждый день, а прошлая ночь показала, что к тому же еще и слишком много о нем думает.
– Что-то мне кажется, ты и так расскажешь, без моих расспросов.
– Я сказал ему, что никогда не спал с тобой. – Роберт усмехнулся, увидев ее вытянувшееся лицо. – Трудно понять, что у Килмера на душе, но готов поспорить, от моих слов ему явно полегчало. Эта мысль ему совсем не нравилась.
– Неудивительно. Нелепая мысль.
– Не думаю. Я подумывал об этом, но понял, что ты не представляешь меня в этой роли. Все нормально. Мне нравится быть твоим другом. И нравится быть другом Фрэнки. – Он помолчал. – Но был бы тебе признателен, если бы ты подтвердила, что Килмер отец Фрэнки.
Грейс впилась взглядом в его лицо.
– Это он тебе сказал?
Роберт покачал головой.
– Я произвел кое-какие подсчеты, да и Фрэнки на него похожа.
– Нет.
– Как скажешь, – согласился Роберт. – Но в любом случае это лишь верхушка айсберга. Меня держали в неведении относительно многих вещей. По словам Норта, мне нужно было знать только одно: тебе требуется защита, – а Крейн вообще не удосужился со мной поговорить. Я устал от Грейс. И больше не собираюсь играть вслепую.
Он прав. Это нечестно по отношению к нему. За ЦРУ она не отвечает, но за свои действия им с Килмером отвечать придется. Грейс ничего не рассказывала Роберту потому, что вспоминать прошлое было больно. А Килмер не привык ни с кем откровенничать.
– Что ты хочешь знать?
– Какая тайна тебе известна и почему Норт столько лет держит тебя под защитой?
– Дело не в тайне. Никто из нашего отряда не знал, зачем нужна Пара. Нам просто приказали их похитить. Я думала, Марво хочет меня убить просто потому, что я была одним из участников налета на Эль-Тарик. Марво славится своей мстительностью, и он знает меня в лицо, поскольку я работала у него на коневодческой ферме. И то, что я стала мишенью, вполне логично.
– Кто такой Марво?
– Пол Марво. Наполовину француз, наполовину немец. Унаследовал криминальную империю от отца, влиятельного человека в Северной Африке и на юге Франции. Власть перешла к нему после того, как отца убил лидер толпы мятежников, и Марво такой же опасный подонок, как отец. Живет в Марокко и владеет роскошной коневодческой фермой в Эль-Тарике, неподалеку от побережья.
– И этот сукин сын хочет тебя убить?
– Мне так казалось. – Грейс помолчала. – Но Килмер сказал, что заключил сделку с Нортом. Марво я нужна живой, а не мертвой. И ЦРУ защищает меня вовсе не по доброте душевной. Они хотят держать Килмера в узде. Он обещал, что забудет о Паре.
– Эль-Тарик. Что это еще за рейд в Эль-Тарик? И что, черт возьми, такое Пара? За чем вы охотились? Что это – заложники? Деньги?
– Лошади.
– Что?!
– В конюшнях Марво в Эль-Тарике живут две белые лошади. Арабские скакуны белой масти с голубыми глазами. Жеребец и кобыла. Марво охранял их так, словно это бриллианты английской короны.
– Почему?
– Не знаю. Норт нам так и не сказал. Лично я думаю, что они вроде заложников. – Грейс вскинула руку, предупреждая возражения. – Знаю. Звучит безумно. Но это правда. Марво по ним просто с ума сходил. Я там была и кое-что видела. Они затоптали конюха, но Марво волновало одно: не расстроит ли смерть бедняги Пару. Лошадей поили, кормили, позволяли им свободно пастись на ферме. И лишь иногда отвозили куда-то в Сахару. Меня с собой не брали, но один раз я оказалась в Эль-Тарике, когда это произошло. После их возвращения Марво был вне себя от ярости.
– Почему?
Она пожала плечами.
– Я слушала, но не могла задавать вопросы, чтобы не вызвать подозрений.
– Странно.
– Да, но ЦРУ нужны эти лошади, и в Конторе должны знать, почему Марво так трясется над ними. Норт приказал Килмеру их достать. А меня отправили ему на помощь.
– Почему тебя?
– Мой отец обратился в ЦРУ и сообщил о происходящем в Эль-Тарике. У него были какие-то мелкие дела с Марво, и он знал, что Марво под подозрением. Рассчитывал, что сможет продать ЦРУ информацию о Паре. Норт ухватился за это. Очевидно, они уже что-то знали. Предложили отцу вернуться и выяснить подробности.
– А отец послал тебя.
– Я сама захотела, – ощетинилась Грейс. – Мне надоело таскаться за отцом по миру, и он об этом знал. Я ни разу не провела в Америке больше нескольких месяцев подряд. Мне хотелось понять, что такое родина. Отец рассказал Норту про мой талант обращаться с лошадьми, и меня приняли в ЦРУ стажером. Мы немного удивились, когда они решили отправиться за Парой, не дожидаясь, пока я пройду курс обучения, но отец сказал, что это лишнее доказательство того, насколько важен для них этот рейд. Мне было все равно. Я не собиралась упускать своего шанса. Знаешь, как трудно было бы поступить к ним, не попроси отец Норта?
– Тебе повезло.
– Действительноповезло. Ты не понимаешь. Все прошло бы отлично, но… Мой отец не виноват.
– Рейд провалился?
– Это было чертовски трудно, но мы вывели лошадей из конюшни и погрузили в грузовик. Люди Марво ждали нас на дороге. Мы едва унесли ноги.
– Похоже, вас кто-то предал.
– Только не мой отец.
– Спокойнее. Я ничего подобного и не говорил. – Роберт вглядывался в ее лицо. – Или это сказал Килмер?
– Отец погиб. В тот же день, вечером, люди Марво убили его в Танжере. Разве похоже, что это он нас предал?
– Нет. – Роберт поднял руку. – Послушай, я ничего об этом не знаю. Это ваше с Килмером дело.
– Нет. – Грейс повела Самсона в конюшню. – У нас с Килмером нет никаких дел. Все это давно в прошлом. – Она оглянулась. – А Фрэнки совсем на него не похожа.
– Я ошибся, – пробормотал Роберт. – Извини.
Грейс тяжело вздохнула.
– Нет, это ты меня извини. У меня нет никакого права на тебя набрасываться. Последние несколько дней были не самыми легкими в моей жизни. И мне не нравится во всем зависеть от Килмера. – Она попыталась улыбнуться и сменила тему: – Ты знаешь, что музыка, которую сейчас сочиняет Фрэнки, посвящена Чарли?
– Нет. – Лицо Роберта осветилось улыбкой. – Ему бы это понравилось.
Грейс кивнула.
– Фрэнки говорила, там обязательно должно быть много цимбал. Потому что жизнь Чарли не была спокойной и легкой.
– Судя по тому, что он мне рассказывал, Фрэнки права. Как ей удается понимать такие вещи? Она же совсем ребенок.
– Не знаю. – Грейс покачала головой. – Фрэнки – настоящее чудо. – Она принялась расседлывать Самсона. – Если у тебя нет больше вопросов, я займусь делом.
– Другими словами, ты и так потратила на меня слишком много времени.
– Нет, ты вправе знать. Удалось что-нибудь выяснить по поводу утечки в Лэнгли?
– Пока нет. Но у Штольца появилась зацепка. Там есть молодой парень, специалист по компьютерам, работающий в архиве. Возможно, это он. Если нет, Штольц будет копать дальше. Я звоню ему каждый день, чтобы он не расслаблялся.
– Но ведь Штольц не знает, где ты?
– Конечно, нет. Ради всего святого, неужели ты думаешь, я рискну привести кого-то к тебе? Я не сомневаюсь в Штольце, но Килмер с самого начала объявил мне, что, пока он мне платит, я не имею права никому доверять, кроме него. Хотя в договоре этого нет. Штольц думает, что я звоню из Майами.
– Я должна была спросить. – Грейс посмотрела ему в глаза. – Я отвечаю за Фрэнки и не имею права принимать все на веру.
Роберт кивнул.
– Ко мне это не относится. И к Килмеру тоже. Тебя не назовешь доверчивой. Скажи, Грейс, ты верила отцу?
– Конечно. – Она устало покачала головой. – Почти всегда. Когда речь шла только о нем и обо мне. Отец был не очень надежным человеком, да и честным тоже, но меня он любил. И не сделал бы ничего мне во вред. Он знал, что той ночью я буду в Эль-Тарике. Папа бы меня не предал.
– Да, маловероятно.
– Маловероятно… Чушь – он бы никогда этого не сделал.
Роберт поморщился.
– Похоже, я говорю что-то не то. Пойду-ка я лучше.
Грейс смотрела ему вслед. Не стоило быть с ним такой резкой. Он лишь задавал вопросы, которые на его месте задал бы любой. И не знал, как ей обидно за отца. С раннего детства ей приходилось защищать папу от людей, которые не понимали, что ее жизнь с ним вовсе не такая, как они себе представляют. Отец превратил ее жизнь в сплошное приключение. Иногда страшное. Но отец всегда был добр к ней и любил ее. Несмотря на одиночество, Грейс никогда не сомневалась в его чувствах. И эта вера была очень важна. В изменчивом и ненадежном мире, где нельзя рассчитывать ни на кого и ни на что, она находила опору в отцовской любви.
А Килмер попытался у нее эту уверенность отнять.
Будь он проклят.
– Вчера ночью в дом Керсоффа приходил Тонино, – сказал Хэнли. – Я поручил Лекмену следить за домом, пока не обнаружат тело. Похоже, у женщины немного друзей, поскольку прошло уже двенадцать часов, а тело так и лежит.
– Тонино, – задумчиво повторил Марво. – Человек Килмера.
Хэнли кивнул.
– Должно быть, его послал Килмер, чтобы выяснить, как Керсофф обнаружил Грейс Арчер.
– Или за тобой проследили, когда ты наносил визит даме.
– Я был осторожен, – поспешно возразил Хэнли. – Я профессионал. Вы же знаете.
Да, Хэнли редко ошибается, подумал Марво, но у Килмера в команде высококлассные специалисты.
– Думаю, стоит усилить охрану периметра. Что еще сообщил Лекмен?
– Тонино пробыл там меньше десяти минут. Очевидно, нашел тело и смылся.
– А ты точно все за собой подчистил, когда избавился от жены Керсоффа?
Хэнли кивнул.
– Я обыскал письменный стол и спальню. Никаких документов.
– Тогда, похоже, мы опередили Килмера. Теперь требуется рывок на старте. Ты уже связался с информатором Керсоффа в ЦРУ?
– Я отправил человека в Лэнгли, чтобы встретиться с ним лично. Если Килмер знает об утечке, мы должны получить информацию раньше, чем он доберется до ее источника. – Хэнли пожал плечами. – Нет ничего более убедительного, чем пачка наличности. За исключением страха. Страх тоже хорош.
– Точно. – Марво кивнул. Потом встал. – В любом случае я жду ответа к завтрашнему вечеру. Ты об этом не забыл, а? – Он посмотрел Хэнли прямо в глаза, чтобы тот тоже почувствовал страх. – Я долго ждал возможности заполучить эту женщину, Хэнли. Мое терпение на исходе. И я очень рассержусь, если мы ее теперь потеряем.
– Вам нет нужды об этом напоминать. – Хэнли отвел глаза. – Мы ее не потеряем.
– Превосходно. А теперь позвони в Лэнгли и скажи, пускай пошевеливаются. – Марво шагнул к двери. – Жду твоего доклада после вечерней прогулки. Я обещал отвести Гийома к загону и показать Пару – в качестве поощрения.
Хэнли удивленно тряхнул головой.
– Чего это мальчик так одержим этими лошадьми? У него есть прекрасный скакун.
– Детей всегда манит запретное. Он знает, что Пара уже убила человека.
– А вы не боитесь, что Гийом решит потихоньку прокатиться на ком-то из них?
– Когда-нибудь ему в голову обязательно придет эта мысль. Поэтому я предупредил всех на конюшне: если кто-нибудь без меня подпустит мальчика к лошадям, я прикажу его связать и оставить в стойле Пары. – Марво пожал плечами. – Но изредка подпуская к ним Гийома, я отодвигаю этот момент. – Он открыл дверь. – А, вот и ты, Гийом. Готов?
– Да, папа. – Глаза мальчика сияли. – Я взял фотоаппарат. Хочу их сфотографировать и повесить снимки в своей комнате.
– Хорошая мысль. – Марво взял Гийома за руку и оглянулся на Хэнли. – Если ты привезешь мне Грейс Арчер для работы с Парой, у меня не будет оснований волноваться за сына. Это тебе дополнительный стимул, чтобы как можно скорее сделать свою работу.
– Я потороплюсь, – кивнул Хэнли.
Марво улыбнулся Гийому.
– Хэнли собирается привезти для Пары товарища. Одну молодую женщину. Правда здорово?
На лице мальчика отразилось сомнение.
– Они же не любят играть.
– Может быть, с ней и полюбят. – Марво повел Гийома к загону и махнул конюху, чтобы тот выпустил лошадей. – Забирайся наверх и смотри. Они скользят по земле, словно шелк.
– Или огонь. – Гийом не сводил глаз с двух белых молний, ворвавшихся в загон. – Белый огонь. Как молния, папа. А эта женщина сможет приручить для меня Пару? И тогда я на них покатаюсь?
Марво хотел ответить утвердительно, но потом передумал. Он получит от Пары все, что ему нужно, а потом, скорее всего, избавится от них.
– Иногда лучше получать удовольствие на расстоянии. Вот так. Смотри, как они бегут.
Лунный свет серебрил бока лошадей, мчавшихся вдоль ограды. Ночь была ясной и светлой, похожей на ту, другую, когда он впервые увидел, как Грейс Арчер работает с Парой. Он был почти уверен, что лошади ее убьют, и он с любопытством ждал, как женщина поведет себя перед лицом смерти. Марво вспомнил, какой тонкой и хрупкой она казалась по сравнению с грубой мощью лошадей. В ту ночь Грейс осталась жива, и поведение Пары вселило в него надежду.
Сука.
– Красивые лошади, правда, папа? – Гийом, не отрываясь, следил за лошадьми. – Посмотри, какие у них шеи.
– Великолепные, – согласился Марво. И абсолютно для него бесполезные. Такие же бесполезные, как все эти годы.
Возможно, ждать осталось недолго. Он хотел избавиться от возможной обузы, отправив наемных убийц к ребенку. Надеялся, что без дочери женщина полностью сосредоточится на Паре. Но теперь он был рад, что Керсофф не убил девочку. Информатор Керсоффа ему известен, и можно взять руководство операцией в свои руки.
Матери становятся необыкновенно сговорчивыми, когда дело касается детей.
– Они приближаются сюда, – прошептал Гийом. – Наверное, хотят подружиться.
– Слезь с ограды! – приказал Марво. – Это вовсе не дружелюбие. Ты должен научиться различать и понимать их чувства.
– А что же тогда?
Ненависть. Марво смотрел на скачущих лошадей. Пара никогда не упускала возможности напасть на него. Лошади возненавидели его с первой секунды, как их сюда привезли. Марво недоумевал – он не сделал им ничего плохого. Неужели инстинкт подсказал им, что именно он приказывает причинять им боль, что их жизнь и смерть в его руках?
Он соскочил с ограды, когда лошади были всего лишь в футе от его головы.
– Папа!
Марво обернулся.
Гийом смотрел на него со страхом и… каким-то лихорадочным волнением. На миг его накрыла волна гнева, но это чувство быстро прошло. Гийом его сын, и в минуту опасности Марво точно так же переживал бы за отца. Иногда любовь идет бок о бок с желанием сбросить родителя с трона. Гийом унаследовал его характер.
– Ты думал, я могу погибнуть? – Он похлопал сына по плечу. – Только не я. Нет, меня нельзя победить. Никогда. Запомни это.
– Я только подумал…
– Знаю, о чем ты подумал. И всегда буду знать. – Марво бросил взгляд на Пару. – Но мне кажется, ты должен увидеть смерть. Это послужит тебе хорошим уроком. Я слишком долго тебя щадил. Первый раз я увидел насильственную смерть, когда мне было столько же лет, сколько тебе. Один молодой человек разозлил моего отца, и его следовало наказать. Отец не знал, что я не сплю и все вижу, но потом это выплыло, и он спросил, какие чувства я испытал. Я ответил, что гордился им, гордился его силой, тем, что он способен одним движением руки уничтожить человека, который его ослушался. После этого я стал еще больше уважать отца. Он посылал меня в лучшие школы, дал мне образование, которому может позавидовать любой ученый, но самое главное я узнал той ночью. – Марво не отрывал взгляда от Пары. – Да, тебе явно необходим урок, Гийом.
