Текст книги "Сквозь пепел и осень"

Автор книги: Айрин Уотер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Айрин Уотер
Сквозь пепел и осень

Пролог

На лугу, перед огромным и цветущим садом особняка сидела молодая пара с ребенком на руках. Альберто признавался в любви своей жене, умиляясь своим малышом. Он никак не мог нарадоваться своему первенцу, постоянно тискал его. Они строили планы по переезду из этого места.

Из дома, с недовольным выражением лица, вышел отец Альберто; он отозвал сына в сторонку, в тот момент к ним ворвались люди в масках и схватили отца Альберто. Они требовали отдать долг или перстень. Отец Альберто был без понятия, где их семейная реликвия. И тогда бандиты, в обмен на долг, забрали Альберто, чтобы тот отпахал за отца.

Шли недели, месяцы, но от Альберто не было известий. И перстень так же не был найден. Отец решил, что Альберто, скорее всего, убили.

Жена Альберто испугалась и покинула провинцию с ребенком на руках. Спустя год, он, всё-таки, отработал долг отца и вернулся в свой дом, «побитый» и искалеченный жизнью. Единственное, чего он хотел, забрать жену и сына. Но родители сообщили неприятную новость – она вышла замуж за другого.

Альберто был разбит, его предали сразу все, ради кого он жил все эти месяцы и решил навсегда уехать из этих мест. Родители долго его искали, хотели всё исправить, но он пропал, словно провалился сквозь землю…

Глава 1. Сладкий туман

Сегодня было день рождения моей матери. Я украдкой припрятал в кухонном шкафчике неожиданный подарок – маленькую коробочку, положив туда деньги для покупки посудомоечной машины.

Расстелив скатерть, мы с матерью хлопотали о закусках на день рождения. Саймон, как всегда бездельничал, играя в «танки» на своем телефоне, закинув ногу на ногу. Иногда я его дергал, чтобы помог нам, так как придет наша соседка – единственная подруга матери.

Управились мы с матерью в срок, а Саймон продолжал лежать в той же позе. К нам без стука вошла соседка с тортом в руке. С ней была ее маленькая дочь. Они выглядели нарядно и потянулись обнимать мою мать, поздравлять с ее днем.

Я выхватил у них подарочные пакеты и торт, чтобы мать была свободна от забот, хотя бы в свой день рождения. Мать усадила их за праздничный стол. Мы не ждали много гостей, а я всё надеялся, что придет Анхела, моя невеста, мельком поглядывая то на экран телефона, то на настенные часы. Но она ранее отмазалась проверкой на работе. И вообще, она не часто к нам приходила, так как в первый день ее смутила наша бедность. Я понял это по взгляду. С тех пор она от меня удалялась, и я пытался себя заполнять работой.

Во время праздничной трапезы нас дернул внезапный и в то же время сильный стук в дверь, что не могло не отразиться на настроении моей матери. Она поникла, улыбка сменилась грустью, поднятый бокал был отложен в сторону, видимо, она догадывалась, кто это… Это был озлобленный и вечно недовольный, как всегда, пьяный отчим.

Каждый вечер моя мать закрывала глаза и мечтала, чтобы в один прекрасный день он не пришел. Но мерзавец не понимал слова «развод», он все равно пользовался тем, что Саймон его сын, и приходил поизмываться над нами.

Каждое его появление было для нас настоящим испытанием, ведь отчим был всегда пьян и поднимал руку на мать. Но мать не жаловалась в полицию из-за Саймона. Боялась, что Саймон ее возненавидит.

Мерзавец жил на две семьи, у него была любовница, а мою мать держал в страхе, что заберет Саймона. Отчим вовсю пользовался расположением своего родственника-судьи.

Когда я был еще ребенком, он избивал меня ремнем за любую провинность, но прошло много лет, и я возмужал, стал сильнее него. С юности я уже начал заниматься спортом. И теперь он побаивался меня. Конечно, мне уже было 26 лет, и он бы не осмелился поднять на меня руку.

В детстве отчим чуть меня не покалечил, когда ударил острым предметом по лицу. Шрам остался на левой щеке. В связи с этим мне приходилось прикрывать лицо волосами. А волосы у меня были темно-каштановые, волнистые, доходили до плеч. Глаза карие, как у отца, так поговаривала мама, в которых уживались боль, гнёт и доброта. Саймон тоже боялся моего отчима, хоть его никогда не трогал.

На этот раз он перешел все границы и кухонным ножом замахнулся на мою мать. Я не устоял и оттолкнул его от моей матери. Соседка испугалась неадекватного отчима и вместе с ребенком покинула нашу квартиру.

Отчим в пьяном угаре споткнулся и стукнулся об косяк. Не приходя в себя он скончался на месте. В этом не было моей вины, так как он пил практически беспробудно.

Полиция закрыла дело.

Мать очень сильно переживала, что мы с братом отстранимся друг от друга после смерти отчима, но Саймон дал понять, что между нами нет вражды. И даже готов был уехать из города и поселиться где-нибудь в спокойном месте, как того желала наша мать.

Мать разговаривала с кем-то по телефону, и закончив беседу, вздохнула и посмотрела мне в глаза.

– Мам, что-то случилось? – обратился я к ней.

– Всё хорошо, родной. Кажется, я знаю, куда мы можем уехать! – ободряюще ответила мать.

– Куда же? – проявив интерес к будущему дому, я присел возле матушки. На матери были старенькие туфли, носок весь износился, и она их прятала от меня, чтобы я не тратился на неё, а копил на себя. Так как переживала, что я комплексую по поводу своего шрама.

К деревенской жизни она тянулась потому, что хотела заняться любимым ей делом, садоводством. Саймон как раз заканчивал учебу в школе и не хотел поступать никуда, его ничего не интересовало. И он был рад переезду, да хоть в деревню, лишь бы не идти в колледж, на чем настаивала мать.

Я работал дизайнером в одной компании, не хотелось оставлять работу, тем более у меня была невеста Анхела. В моих планах не было покидать мегаполис, я хотел на ней жениться, но мать пока об этом еще не знала. Анхела была белокурая красавица, но легкомысленная, кормила меня обещаниями, что вот уже даст согласие на нашу помолвку. Я со всеми новостями решил без звонка приехать к ней с внезапным предложением руки и сердца, прихватив с собой коробочку с кольцом.

Я был простым парнем, зарабатывал вполне приемлемо, и в свободное время больше всего любил рисовать. Как только я подъехал к дому Анхелы, у многоэтажки заприметил спортивную навороченную машину. Мои глаза тут же загорелись, я сразу подумал, вот, я когда-нибудь стану известным дизайнером по росписи стен, заработаю на такую машину. Но меня не покидала досада, что же забыл владелец такой машины в бедном районе?

Поднявшись с букетом цветов и с заветной коробочкой, я хотел постучаться, но дверь была открыта и я зашел, чтобы сделать внезапный сюрприз. Но сюрприз был уготовлен для меня. Из спальни были слышны какие-то непонятные стоны. Я побледнел, и приоткрыв дверь увидел на кровати Анхелу с каким-то мужчиной. Анхела в ту же секунду заметила меня.

Я пулей выбежал из квартиры, на моих глазах наворачивались слезы предательства и боли. Во дворе я чуть не споткнулся об нищенку, просящую подаяния. И первое, что я сделал – вручил цветы и кольцо ей в руки. Нищенка обомлела от столь щедрого подарка от незнакомца. А сам поехал на своей машине обратно домой. Единственные люди, которые никогда не предадут, это, пожалуй моя мать и брат, думал я, пытаясь разглядеть сквозь обиду и слезы дорогу. Но я в себе умел подавлять эмоции, этому меня уже научили с самого детства, благодаря ремню отчима. Я окончательно перестал верить в настоящую любовь.

Я остановился у обочины, чтобы привести себя в порядок, иначе мать бы догадалась, а ее меньше всего хотел беспокоить.

«Туман» рассеялся. Мои мысли и чувства пришли к единому мнению – не тратить время попусту на таких как Анхела.

Глава 2. Застывшая слеза

На отъезд из города в коттеджный поселок теперь настаивал я, так как хотел побыстрее распрощаться с прошлым. Приобрела нам этот дом наша родственница, чьё имя мать держала втайне. А я не стал докапываться, сама всё расскажет.

На самом деле, коттеджный поселок был для весьма состоятельных людей, и наша семья, на их фоне выглядела мягко говоря странно.

Мы ступили на землю, которая ранее нам не была ведома. Мне стало не по себе, как только я вошел в дом, будто он кричал мне: уходи!

Дом оказался весьма в запущенном состоянии. Но меня ничего не смущало, я готов был начать с нуля. Мать с восхищением оглядывала гостиную, обходя все комнаты. Она прикидывала, как можно всё переделать. Саймон лишь брезгливо фыркнул, отворачивая взгляд от стен и обшарпанной мебели.

В моем сердце еще была незатянутая рана. Я замкнулся в себе, избегал людей, общественных мест, всяких праздников, вместо этого сидел в своей комнате и посвятил себя творчеству – расписывал картины на холсте, естественно для продажи, так как нам нужны были деньги.

Мать беспокоилась обо мне. Но я держался в ее глазах, будто ничего и не произошло между мной и Анхелой, оправдавшись тем, что Анхела уехала в другой город приглядывать за больной бабкой. В итоге, моя ложь не убедила мою мать и она разузнала, что мы расстались. Я не отпирался, и всё склонял к тому, что мы оказались совершенно разными с Анхелой.

Отложив своё хобби до лучших времен, я принимался чинить многое в доме, да тот же кухонный шкаф, у которого болтались дверца.

К вечеру мы с матерью изрядно потрудились и устали, но нам удалось навести хоть какой-то уют и порядок. Саймон отсутствовал весь день – шастался по району и только что открыл калитку. Он был пьян, судя по его походке и жестам, вдобавок недовольным и взвинченным.

Выбежав к нему во двор, я начал его трясти, приводя в чувство.

– Чего ты вытворяешь? – обратился я к брату.

Но Саймон качался в разные стороны и не мог связать и двух слов. Саймон внезапно расчувствовался, и растерянно смотрел на меня, словно ягненок выпавший из стада.

– Иди, отоспись! – мой гнев сменился милостью, увидев глаза Саймона.

Мать всё это время наблюдала за нами и тревожилась, не пойдет ли он по стопам своего отца? Но я успокаивал, нет, я ведь рядом, и этому не бывать. Мать иногда молчала и замыкалась, скрывала что-то от меня, но вывести ее было не так просто.

Саймон завалился на свою кровать и сразу вырубился.

Неподалеку от нашего дома, около одного километра от нас, заселилась и другая семья, но состоятельная и весьма авторитетная. Они как раз после нового ремонта. Особняк был внушительных размеров, богатые соседи ходили и приветствовали их, скорее они любовались их ремонтом. Семья была баснословно богата. Они устроили пир на новоселье. Но пригласили только людей своего круга. Молва о них шла совсем не хорошая, якобы глава семьи Вен – настоящий криминал, и готовиться подавить волю всей провинции, метив на место нового мэра.

Вен в своём особняке гонял буквально всех. Жена с дочерью тоже сидели как мыши, у роскошного стола, а во главе – Вен. Ему было всё не так, и ваза не так стоит, стулья не так поставлены, а за столом он требовал отчет у всех домочадцев. Никто у него не сидел без дела.

Дочь Аврора сильно боялась его гнева, поэтому она носила именно ту одежду, которую отец заранее одобрял. В магазины ей нельзя было ездить. К Авроре с матерью привозили одежду, и таким образом отбирали себе «годное».

Авроре почти 18 лет, – красивая, нежная, хрупкая, как фарфоровая кукла. Глаза – как бездонный океан, в сочетании с небесным цветом, – голубые, но с подавляющей искоркой в них. Её рыжие волосы так и доходили до пояса, но отец всегда велел их убирать, чтобы не завлекать лишний раз противоположный пол. С матерью они были очень похожи, как две капли воды.

Аврора была чем-то похожа на героиню из тургеневских произведений: замкнутая, чувствительная, выросшая в глухом поместье, вдали от светской жизни. Отношений с мужчинами у неё не было, но грезила, что когда-нибудь встретит того самого единственного, кто вызволит ее из «клетки» отца – тирана.

Вен всецело был поглощен политикой. Он хотел стать мэром и пускал все свои средства и усилия, чтобы приблизиться к сильным мира сего. Как-то раз Вену посчастливилось познакомится с Донни Л. Донни считался коренным жителем провинции, зажиточным и весьма влиятельным в политических кругах. Вен и Донни отлично спелись в общих целях.

Но больше всего людей завораживал перстень, который сверкал на пальце у Вена. Ходили всякие легенды и поверья насчет перстня, но меня не убеждали подобные сказки.

Время для нас было нелегкое, денег едва хватало. Я ломал голову, как бы подзаработать и прокормить нашу семью, прибегал и к физическому труду, ничем не брезговал, в отличие моего брата. Саймон стремился всякий раз улизнуть из дома и пропадать целыми днями неизвестно в каких местах. В один прекрасный день, он всё-таки, доигрался, когда пришел избитым, еле волоча за собой ноги. После долгих расспросов мне всё-таки удалось вывести его на откровенность – некий мажор побил его ради скуки или забавы, но ответ был невнятным. Во мне закипела ярость, как это, моего брата унизили?

Я побрел в тот самый бар, где произошла драка с участием моего брата.

В баре богатые мажорчики распивали виски и искоса поглядывали на меня. И несмотря на то, что я всегда спокойным, меня вывели из равновесия эти мелкие сопляки, которые вечно сидят на шее у родителей, и я врезал тому, кто избил моего брата. Кровь хлынула изо рта, он едва успел пробормотать, что первым его задел пьяный Саймон. Я конечно, не поверил, ведь Саймон слабак и очень безобидный, кого он мог унижать, он сам таких обходит. Но я спешил с выводами…

Глава 3. Перстень на пепле

Домой я пришел весьма расстроенным, и всё-таки решил утром поговорить с братом. Вести себя неподобающе в незнакомом обществе и меня подставлять – не лучшее начало нашего пребывания в поселке. Мы можем нажить себе врагов, которые создадут нам неприятности. Но моя привязанность к брату, любовь к нему, омрачила мне разум. Я готов был защищать его до последнего вздоха.

Брата я застал за интересным занятием. Он притащил много книг из местной библиотеки. Меня это очень обрадовало, так как Саймон ничем не хотел заниматься, был очень ленивым, но я его жалел, так как тот был хилым ребенком в детстве, часто болел.

– И что же мы читаем? – поинтересовался я, и начал разглядывать одну из книг, что лежали пред ним. – «Мифы и легенды…» – прочитал я.

Моя улыбка сменилась досадой в лице.

– Сай, ты это серьезно? – обратившись к брату, я открыл книгу и листнул пару страниц.

Саймон перехватил книгу из моих рук и со всей серьезностью заявил, что эти книги важны для него.

– Небось за ум взялся, – язвительно подметил я.

– Нет, Ричард, я ищу ту легенду и всё, что с ним связано.

– О какой легенде речь? – уточнил я.

И тут Саймон из под завалов своих книг достал распечатанную на принтере фото перстня. Я поверхностно пригляделся к нему, на вид – обычный перстень, посоветовал не заниматься ерундой, так как к нам едет тетка из самой Франции и нам нужно готовиться к ее приёму.

– Я помогу, Рич, но чуть позже! – бросив сомнительные обещания, Саймон никак не мог отвлечься от книг.

– Так не пойдет! – я возмутился, захлопнув книжку перед его носом.

– Послушай, у меня есть цель, реальная! Добыть этот перстень и разбогатеть так же как и Вен.

– Ты дурак? Или наивный? – озадачился вдруг я. – Саймон, опустись на землю! Перстни и никакие кольца не сделают тебя богаче, пока не поднимешь пятую точку! – Благодаря труду достигнешь достатка! – вбивал я в голову Саймона.

– И тебе тоже деньги не помешают! – Саймон намекнул на мой шрам.

Тема шрама меня очень сильно задевала. Я молча вышел из его комнаты. Саймон оставил своё чтение, осознав, что задел меня за живое, и вышел следом за мной, попросив у меня прощения. Мне показалось, что он был слегка неискренен. Но он же мой брат.

– Рич, прекрати дуться на меня, ты ведь знаешь, какие шрамы бы на тебе не были, ты жгучий красавец! – язвил Саймон, хлопая меня по плечу, подметив, что я качок, и девушки на меня больше западают, чем на него.

Саймон же был щупленьким, ни одной мышцы, в детстве постоянно болел, и мне приходилось сидеть с ним, когда мать была на работе.

Умаслив меня своими разговорами, мне самим пришлось расставлять мебель, чтобы она выглядела поаккуратнее, так как хотелось не пасть лицом в грязь пред нашей покровительницей – теткой.

– На! Будет ли польза от тебя? – вручил стопку стульев Саймону, чтобы он отнес их на террасу.

Мать вместе с нашей соседкой готовила блюда на кухне. На улице стоял сентябрь, довольно жаркая и аномальная для своей поры. Листья даже не спешили покидать кроны деревьев.

Я вышел во двор, и увидев улыбку на лице матери, понял, ей здесь определенно нравится. Справа от дома, где располагались сараи, я наметил будущую конюшню. В моих планах было купить лошадь, тем более, у меня были некоторые сбережения.

Последние картины, что вывешивал в столице, прошли на ура, их купили и перевели мне на карту. Так же не помешало бы завести скот – и мясо будет, и молочные продукты. Саймон, витающий в облаках посмеивался над моими планами, подчеркивая, что мы с ним очень разные.

Но для начала, я должен был разобраться с «мыслями» брата, который задумал что-то неладное, и как бы это не обернулось против него же.

Временами на меня накатывала грусть, ностальгия, по тому времени, когда я встречался с Анхелой, как я ее задаривал цветами, подарками. Мать моя догадывалась по моему вдумчивому виду, что я еще переживаю, и в тотчас же она меня крепко обнимала, подкрадываясь ко мне сзади. Её объятия становились для меня лекарством.

– Всё пройдет, родной! Ты забудешь ее и встретишь настоящую любовь! – обнадеживала меня мать.

Она проводила ладонью по моей щеке, на которой был шрам. – И это ничто, ведь ты у меня красивый, умный, работящий.

– Да, да, опять скажешь, мужчину украшают шрамы! – улыбнулся я после прикосновений матери и тоже в ответ заключал ее в объятия.

– Я знаю, ты никогда не пропадёшь, ты рассудительный и сильный! – но мать боялась за Саймона у которого был лишь ветер в голове. Он бы пропал без нас, так думала мать.

Оглянувшись по сторонам убедился, кажется, всё готово к встрече моей таинственной тетки.

Мать ушла приводить себя в порядок, к приходу тетки, и мне посоветовала надеть костюм. Я рассмеялся, и намекнул на свой любимый свитер, мол, буду в нем, не люблю официальность.

Мать переоделась в нарядное платье и вместе с другими ждала приезда тетки. Когда ее глаза искрились от счастья, то и я чувствовал прилив бодрости. Она давала мне новый виток воздуха, в чем я непременно нуждался.

Вдруг у нашей калитки остановилась черная иномарка. Перед нами предстала женщина в возрасте, все ахнули, когда ее увидели, в ней сочетались грациозность, шик. А на голове была шляпа с перьями. Прямо в духе прошлого века. Я немного ухмыльнулся и переглянулся с матерью, она мимикой велела не смеяться над ней.

Феодора, так звали тетю, она оглянула всех, как будто искала кого-то. И вдруг ее взгляд остановился на мне. Я сделал вид, будто не заметил ее пристального взгляда.

Феодора с содроганием подошла к моей матери, не сводя с меня взгляд. Мать направилась навстречу к ней и поприветствовала. Феодора, прильнув к ее уху, всё расспрашивала обо мне.

– Как ты, Мариэтта?.. Это он? – мелькнула слеза на щеках Феодоры.

– Да! – с волнением ответила мать.

– Как же он похож… – и тут мать перебила Феодору, предложив кофе.

Так как у нее особенный кофе, из столицы. Феодоре осталось повиноваться моей матери.

Феодора жаждала познакомиться со мной, это было видно по ее бегающим глазам. А я не хотел заводить новых знакомств, но задавался вопросом: кто она такая, может она вовсе не тетка мне, а кто-то ближе.

В особняке в это же время и у Вена был прием важных и влиятельных гостей. Вен не терял времени зря, знакомясь всё с большими людьми. Донни был довольно-таки очень частым гостем его дома.

На приёме с Феодорой был его племянник – Дейв. Дейв похаживал вокруг до около, посматривал на меня. Сегодня я был «экспонатом», иначе зачем на меня эти оба уставились, ну, подумаешь, я единственный, кто не был костюме. Потом Дейв направился ко мне. А я поняв, что захочет заговорить со мной, слился в свою комнату. Там я находил спокойствие и умиротворение, когда ставил перед собой свой мольберт.

Убрав волосы назад в нетугой хвост и повязал бандану, чтобы не запачкать волосы. Рука потянулась за палеткой и я смешивал краски. Моя комната была в самом конце коридора. Средь такого праздника никто бы сюда не сунулся.

Дейв немного попил вина, и было видно, что немного утомился в чисто женской компании. Так же он услышал беседу Мариетты и Феодоры, те сплетничали о моем печальном любовном опыте. Он кажется сделал для себя выводы и недослушав, вышел из гостиной.

Я начал первые штрихи своей картины, как вдруг за собой заметил Дейва. Как он только вошел?

– Вы за мной наблюдали! – немного испугавшись обернулся к нему, пытаясь заслонить своё творение.

– Мне нравится… Осень! Выставляешься где-нибудь? – в голосе Дейва звучало доверие, старался расположить меня к себе. Так со мной даже брат не разговаривал. Саймон не интересовался моими картинами.

– Да, мне нравится эта пора! – посмотрев на своё творение.

Раз я уже не работал официально, куда же я еще мог деть своё вдохновение?

– Я Дейв! – представился мне родственник Феодоры и протянул мне свою руку для приветствия.

– Ричард! – в ответ я тоже протянул руку и поприветствовал его.

– Я приехал с Феодорой! – Она моя тетя! – сказал Дейв.

– Да, я ее видел! – отметил я.

– Насчет выставки, я даже не знаю… – замешкался я.

– Феодора тебе не чужая, и она поможет тебе с выставкой! – Дейв перебил меня и внес свою лепту.

– Спасибо, но не стоит! Я пока здесь еще не освоился! – пытаясь уклониться от посторонней помощи. – А вообще, я не пойму, кем она мне приходится? – после этого вопроса Дейв сразу растерялся и перевел разговор на другие темы, предложив мне выпить. Я ухмыльнулся, меня позабавило его смущение. Дейв удалился в гостиную, обещав, что еще придет.

К нашему забору подъехала какая-то незнакомая машина. Саймон, который так и норовил улизнуть вечерком, слился с ужина. Я через окно кухни заметил его уход, пытался разглядеть в чью машину сел, но так и не смог увидеть, так как позади меня оказался снова Дейв. Сердце моё дрогнуло, Саймон от меня отдалился, и более того, начал слишком подозрительно быстро осваиваться в неизвестной нам местности, будто уже прожил здесь десятки лет. Саймон, будучи из робкого и неуверенного пацана «превратился» в местного бандюгана. Дейв протянул обещанный напиток. Я поблагодарил его и он по моему выражению лица понял, с братом мы не в ладах. Гости разошлись.

Мне не нравилось, что Саймон закрывает свою комнату на ключ, когда уходит. До приезда я его контролировал, а сейчас я уже был на пике злости.

Мать, облокотившись на калитку, растерянно стала глазеть в разные стороны, надеясь, что Саймон объявится и вернется в здравии.

Была уже ночь. Я ждать не стал, и накинув на себя ветровку с капюшоном, пошел искать его по разным закоулкам. Телефон его предательски не отвечал. Я был очень зол, даже собирался отправить его назад, в город. Он истерил, когда ему упоминали о возвращении, но раз он уже здесь, то как минимум он обязан был предупредить нас с матерью.

В итоге меня занесло до особняка Вена, где я по наводке должен был найти его нового друга с сомнительной репутацией – Джефа. Джеф – охранник, правая рука Вена. Он стоял у входа дома как услужливый пёс. Внутри дома было какое-то торжественное событие, но Джеф ухитрился впустить моего братца внутрь. Странно, каким боком он мог там пригодится? Но Джеф специально дразнил его богатой жизнью, чтобы тот, наконец, осмелел совершать преступления ради «благих» целей.

– Зови моего брата! – скомандовал я грозным и серьезным голосом Джефу.

– Хе, там таких как вы, – нет! – усмехнувшись, бросил на меня презрительный взгляд.

– Тем более! Зови! Я не намерен тут с тобой церемонится! – приблизившись к нему на опасное расстояние, я скинул с себя капюшон.

– Окей-окей! – разводя руки, он вошел в дом.

Мне настолько была чужда такая жизнь, что отошел на дальнее расстояние и стал ждать брата.

На улице фонари светили довольно ярким светом, на них Вен явно не экономил, и двор его был сильно освещен. Мой взор почему-то устремился на второй этаж его балкона, там сидела девушка с книгой в руке. Странно, другие веселятся на первом этаже, а она нет. Это была молодая девушка в длинном платье, одета была довольно скромно, несмотря на социальный статус.

Заглядевшись, я случайно оступился о камень, девушка отвлеклась на шум и отложила своё чтение. Она выглянула во двор, но я снова закинул капюшон. Это была Аврора, она меня заметила, но ничуть не удивилась и снова принялась за чтение своей книги. Её рыжеватые длинные волосы были красиво уложены. В какое-то мгновение я не мог отвести от неё взгляд, словно завораживала меня своей неземной красотой.

Из состояния любования столь дивной красотой меня вывел Саймон. Опять нажравшись, подошел ко мне и усмехнулся, намекнув на Аврору, что птичка не моего полёта.

– Ступай! – приказал я ему довольно суровым тоном. Саймон неловко подвернул свою ногу, но я успел схватить его и поволок в сторону ворот.

– Только мозг не выноси! – бормотал несвязной речью мой брат.

Всю дорогу я «капал» брату на мозги, но всё было зря, он сразу отключился. Разочаровавшись в своих бесполезных проповедях и наставлениях брату, я затащил его домой и свалил на диван в гостиной. Сам пошел в свою комнату.

Мать, примкнув к своей кровати, задремала, временами от шороха приоткрывала глаза. Мой приход ее успокоил.

Утром дверь комнаты Саймона была приоткрыта. Мне казалось, он спит, но нет, как проклятый, Саймон опять рылся в интернете в поисках легенд об этом чертовом перстне. Я зашел к нему и мой взор устремился на ключ от его дверей, который лежал столе. Да, мне пришла эта чертова идея прокрасться в его комнату и разузнать хитросплетения брата, и таким способом уберечь его, и я сделал слепок от его ключа.

Саймон же, по-прежнему вёл себя скрытно, понял, шутки со мной плохи. Я покрутился рядом и ушел, сделав своё дело.

К обеду, когда опять брат пропал, я с уже готовым ключом зашел в его комнату.

Это было нечто, повсюду были разбросаны фотки того самого перстня с разных ракурсов. Для него этот перстень стал неким наваждением.

Лишь бы мать не узнала, а то сердце ее не выдержит.

Саймон застал меня врасплох, за раздумьями в его комнате.

– Как ты посмел зайти в мою комнату? – дернул Саймон.

– А вот так, на правах старшего брата! – схватив его за грудки, привел, так сказать, его в чувство.

Саймон испугался моего гонора, я никогда так не повышал на него голос и немного поплыл в сомнениях. Я отпустил его и поправил футболку.

– Что ты намерен делать? – потребовав объяснений по поводу перстня.

Саймон округлил глаза, сначала, но потом начал заводить свою «шарманку», что это не простой перстень. Согласно легенде, он передается от отца к сыну, и если перстень «принимает» хозяина, то благодаря ему человек становится богаче, сильнее и влиятельнее. Перстень дарует всё своему обладателю.

Я рассмеялся и сказал, что это сказки фантазеров, которые хотят получить всё готовое.

Саймон апеллировал словами охранника Вена – Джефа.

– Он использует тебя! – убеждал я его. – Хочет сделать это твоими руками, а сам слиняет с перстнем и продаст! – попытался хоть как-то вразумить брата.

– Лучше будет, если ты найдешь себе работу, чтобы не выдумывать от безделия всякие небылицы.

К вечеру брат казалось бы, притих, его перестали терзать навязчивые мысли. К нему как ни в чем не бывало приехал Джеф. Джеф пользовался своим положением, мог делать всё что угодно, люди его сторонились, так как Вен по приезду в район уже укоренил своё имя как самого жестокого и беспощадного человека. Правда Вен переехал почти в то же время, что и мы.

Джеф с нагловатой физиономией вломился на нашу территорию, открыв калитку ногой.

Я хотел было заломить руки, но Саймон сказал, что это к нему он пришел. Я не был удивлен, но и остановить брата не мог.

Джеф презрительно оглядывал нашу территорию, брезгливо отводя глаза от нашей бедности, попутно уверяя, что это всё закончится и он будет наслаждаться жизнью. Джеф буквально кормил Саймона с ложечки, так как теперь на него никто бы не смог поднять руку. Ведь он – друг авторитетного человека. Саймон с довольным видом улыбался своему наглому и самовлюбленному «другу».

– Можешь не возвращаться, оставайся там, куда идешь! – бросил я вслед опрометчивые слова брату. Он остановился и с равнодушным взглядом посмотрел на меня. В его взгляде я уловил что-то не родное…

Я не разговаривал с Саймоном, дабы заставить его сожалеть о своем поведении. Если раньше мы трещали часами, то теперь он был немногословным и чужим.

Наша ссора доходила до пика, Саймон был странным, в нем уживались два человека. Я забеспокоился о его здоровье и мы с матерью решили отвезти его к психологу. Сперва Сай отпирался, что мол, он не псих. Я поставил ему условие, если не поедет на обследование, то он едет обратно в город поступать в колледж. Он сразу испугался и принял наше предложение.

Врач подтвердил наши с матерью опасения – у Саймона диссоциативное расстройство идентичности, иными словами, раздвоение личности. Мать сокрушалась, я едва смог ее успокоить, но Саймону мы ничего не сказали. Ему выписали таблетки. Он принимал их под строгим контролем.

К вечеру на мой телефон поступил звонок, чему я не обрадовался – это была Анхела. Она слезно умоляла спасти ее от нового ухажера, так как тот закрыл ее в темнице. Хоть и чувства к ней остывали, но всё-таки крупицы, то ли жалости, то ли привыкания к ней заставили дернутся с места. Я пытался спросить про местонахождение, но та всего лишь описывала местность общими словами.

Схватив свою любимую черную ветровку, накинул на себя и сразу сел за руль своего авто.

Из окна своей комнаты выглянул мой брат, и загадочно улыбнулся мне вслед. И я как бы не придал этому значение. Затем он пошел на кухню, достал из кухонного шкафчика свои лекарства и спустил их в унитаз.

Я ехал на большой скорости, ведь путь был не близкий, и надеялся, что с Анхелой всё будет в порядке. Мой пульс участился, моё сердце предчувствовало беду, но даже и не предполагал, что меня еще впереди ожидает.

Саймон, убедившись, что я уехал, сразу выдворился из дома. Мать пыталась поговорить, остановить, но он лишь отдернул ее руку и скрылся.

Джеф встретил его на следующем углу. Саймон сел в его машину и они начали обсуждать общий план по «обогащению».

– Недолго я ее уламывал! – усмехнулся Джеф. – Теперь предстоит познакомить тебя с моим боссом!

Саймон довольно кивнул головой, соглашаясь с ним во всём.