Текст книги "Игрушка по неволе 2 (СИ)"

Автор книги: Айрин Лакс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

Глава 48

Анжела

Рустам сказал, что мне не понравится его план.

Когда я услышала, в чём именно он заключается, поняла, что Рустам, как всегда, оказался прав.

План мне не понравился. Я была категорически против. Душа бунтовала, сердце обливалось кровью. Но я понимала, что, возможно, это наш единственный шанс вывести Черкашина на чистую воду.

Разумеется, если за всем стоял Черкашин.

Рустам был уверен, что и Влад приложил к свою руку, рассказал ещё раз о беседе между ним и Владом. Анваров напирал на то, что Влад затаил глубокую обиду и на него, и на Тихонова.

Хотя обижаться по большому счёту, было не на кого. Разве только на свою судьбу. Но она иногда подбрасывает невероятные сюрпризы – один другого капризнее и сложнее…

Хотелось бы верить, что всё скоро закончится.

Очень хотелось…

– Ты готова?

Голос Рустама вырывает меня из цепкого плена тягостных мыслей.

– Да.

Я поворачиваюсь к зеркалу лицом и ещё раз поправила на голове чёрный, траурный платок. Во дворе дома выстроилась роскошная похоронная процессия, и даже гроб выглядит дорого и претенциозно. Думаю, сам Тихонов, с его тягой к роскоши, одобрил бы выбор Рустама.

Похороны Тихонова организованы по высшему разряду. Всё смотрится настолько натурально, что я начинаю чувствовать лёгкое головокружение и испытываю сомнения: вдруг всё реально? Вдруг Тихонов скончался в больнице?

Приказываю себе прекратить сходить с ума.

Рустам бы так не поступил со мной.

Ни за что.

Он всегда был предельно и цинично откровенен. О смерти отца он бы сказал мне в первую очередь.

Это всё фикция…

Я убеждаю себя в этом, когда наклоняюсь за горстью земли и бросаю на крышку гроба. Но страх и тревога такие сильные, что слёзы бегут из глаз.

– Всё хорошо, – Рустам поддерживает меня. – Всё хорошо…

Гроб быстро закапывают в землю. Я жду окончания печальной церемонии и смотрю на окружение.

Среди множества лиц, скованных печатью траура, пытаюсь высмотреть Черкашина. Но не получается. Слишком много прибыло людей – Тихонов был очень известным и был знаком со многими людьми.

Некоторые мужчины из числа приехавших на похороны чересчур сильно напоминают матёрых уголовников и "братков". Я в жизни не видела такого огромного венка, который они прислонили к кресту на могиле отца.

Я с трудом передвигаю ногами. Если бы не Рустам, точно упала бы на землю, в глубоком трансе. Анваров помогает мне забраться в чёрный, длинный лимузин и даёт знак водителю, чтобы тот стартовал.

– Ты умничка, Лика. Ты моя большая умничка… – целует. – Теперь остаётся только ждать.

– Ну что?

– Ничего…

– Говённый у тебя план, братец! – раздаётся язвительный голос Багратова.

– Будто ты можешь предложить получше, – хмыкает Ильяс, родной старший брат Рустама.

Сейчас все трое мужчин находятся в гостиной дома Рустама. Жён Дамира и Ильяса нет рядом. Багратов, по словам Рустама, запрятал свою жену и детей так далеко и надёжно, что даже чёрт с ног собьётся, если захочет найти. Про свою жену Ильяс умалчивает. Но тоже, вероятно, припрятал, чтобы вторая половинка не пострадала при мужских разборках.

– У меня есть план. Отличный план. Застать врасплох и пойти в атаку. Точка! – снова повторяет Багратов.

– Я так не действую. Я хочу убедиться и поймать мерзавца с поличным. Чтобы быть уверенным в правильности действий и чтобы не навредить случайно… – хмуро добавляет Рустам.

– Боишься, что парня почиркает случайными пулями? – холодно усмехается Багратов.

– А ведь этот говнюк обеспечил тебе немало проблем. Я думаю, что ты, Рустам, не ошибаешься насчёт него, – качает головой Ильяс, смотрит на дорогие часы, вздыхает. – Предлагаю спор. Кто ставит на то, что сынуля решил укокошить своего папашу?

– Ильяс, не время. Моя жена рядом, а этот мудак – брат Анжелы по отцу, – осаживает Ильяса Рустам, заметив, что я стою в дверях.

– Да? – вскидывается Ильяс, оглянувшись на меня. – Она ещё здесь? Думал, ушла…

– Я вернулась. Мне не спится, Рустам, – объясняю Анварову.

Прошло больше суток с момента похорон Тихонова, устроенного Рустамом. Всё это время мы провели на ногах. Пыталась уснуть, но у меня не получалось.

Я сомневалась, что Черкашин начнёт действовать так рано. Ведь есть же порядок, правила, законы… Однако, по словам, Рустама, закон написан для тех, у кого нет денег и связей. Власть имущие с ловкостью обходят законные процедуры и ускоряют сроки проведения утомительных процедур.

Анваров хлопает по дивану рядом с собой и обнимает меня, целуя в висок. Я удобнее устраиваюсь в его объятиях и прячу лицо, чтобы не смущаться под прицельными взглядами Ильяса и Дамира.

Но краем глаза вижу, как Багратов едва заметно кивает Ильясу, а тот, помрачнев, передаёт ему деньги, свёрнутые рулоном.

– И разрешение на строительство клуба, – говорит Багратов.

– Эй, ты злоупотребляешь моими связями, – огрызается Ильяс, но кивает. – Спор есть спор. Считай, что разрешение на строительство клуба в центре города, и план, утверждённый в архитектурном, уже у тебя в кармане.

– Вы, что, спорили на меня?! – удивляется Рустам.

Переводит взгляд с одного брата на другого. Багратов протягивает пустой бокал Ильясу:

– И выпить мне налей. Да, мы поспорили. Ильяс думал, что твоя жадность и недоверие женскому полу перевесит всё остальное…

– Нет. Я говорил не так. Я говорил, что проблем новая жена Рустаму обеспечит столько, что он…

– Тихо! – рявкает Рустам и достаёт телефон. – Звонок от Армана.

В гостиной повисает мёртвая тишина.

– Понял. Отлично… – Рустам прячет телефон обратно в пиджак. – Есть движение! Черкашин отправился за город. Один из его юристов тоже двинулся в том направлении…

Братья Рустама стукают кулаками друг друга, выражая нетерпение и радость.

– Вам бы не пачкаться, господин мэр… – язвит Багратов.

– Пачкаться будешь ты, а я наблюдать. Я соблюдаю букву закона и буду в первых рядах разоблачителей… – парирует Ильяс.

Пока они шумно переругиваются и созваниваются со своими людьми, я обнимаю Рустама. Крепко-крепко.

– Не переживай, Лика. Всё будет хорошо. Мы возьмём его с поличным. Вот увидишь…

– Всё равно переживаю.

– Ты не верила, что Черкашин кинется действовать так рано? А ведь у него уже подгорает: сколько было неудачных попыток устранить своего партнёра! – качает головой. – Скоро выясним, жертва твой братец или непосредственный участник заговора.

– После всех твоих слов я задумалась о Владе. Он часто действовал… назло, в отместку, но попадался сам. Может быть, и сейчас всё получилось именно так?

– Скоро выясним. Сиди дома. Будь здесь. Вокруг дома выставлена усиленная охрана. Батыра сейчас нет, во главе всех будет стоять Арман. Ты с ним уже знакома. Думаю, всё пройдёт гладко. Но, на всякий случай, у него есть инструкции, и ты будешь следовать им чётко и без сопротивления. Хорошо?

– Ты же вернёшься?

– Вернусь, – улыбается открыто. – Я ещё не выбрал имя сыну и не сказал тебе главного. Ради этого стоит вернуться…

Глава 49

Рустам

Машина Черкашина и две машины охраны следуют за город. Пока наблюдаем за ними с большого расстояния, чтобы не спугнуть раньше времени.

Следом за процессией Черкашина движется одна наша машина, простая иномарка. Все остальные держатся вдалеке.

Хочется разобраться как можно скорее с этой затянувшейся проблемой. Обычно я решаю такие сложности быстро и решительно.

Однако сейчас приходится осторожничать. В основном ради Анжелы и её спокойствия. Она переживает за своего братца, о подлинной роли которого нам до сих пор неизвестно. К тому же боится случайных жертв и напрасных обвинений.

На мой взгляд, достаточно доказательств и очень много ниточек ведут прямиком к Черкашину. Батыр перед смертью, видимо, успел выбить из наёмного киллера сведения о нанимателе.

Но пока приходится ждать.

Час… Полтора…

Едва не взрываюсь от нетерпения, прежде чем раздаётся телефонный звонок от человека, что следил за Черкашиным.

– Остановились на кемпинге. Тут снимают частные домики по отдельности. Это точно Черкашин. С ним ещё один. Мартынов.

– Мартынов… – удивлённо присвистываю. – А этот прыщ куда полез?

– Что делать? – интересуется наблюдающий.

– Ничего. Ты отлично поработал. Скоро будем в гостях…

– Мартынов… Тот, что подкатывал с предложением о браке? – спрашивает Ильяс.

Хлопаю по плечу водителя, чтобы тронулся с места и называю адрес.

– Он самый, – подтверждает Багратов. – Рус отказал ему.

– Я в курсе. А ещё я в курсе, что младший братик с детства не фильтрует свой базар. Знаешь, сколько раз он нарывался, и мне приходилось вмешиваться?

– Помолчи, Ильяс. Ты ведёшь себя сейчас, как курица-наседка, а не как старший брат.

Полтора часа дороги проходят почти в полной тишине. Черкашин выбрал достаточно уединённое место, чтобы не было лишнего шума. Подъехать бесшумно и появиться незамеченными не получается.

Охрана Черкашина сразу же вскидывается и начинает докладывать по рации о появлении множества посторонних.

Завязывается перестрелка. Они начинают первыми и не щадят пуль, лупят огнём.

– Одна из машин отъезжает!

– Уйдёт, гад, – долблю кулаком по горячему боку авто.

Дождавшись, пока немного стихнет, бросаюсь в сторону, залезая в салон.

Приходится пригнуться на сиденье и выруливать почти вслепую под проливным дождём пуль. Едва приподняв голову, выглядываю, чтобы хоть знать примерное направление движения.

Машина Черкашина удаляется, потом резко виляет на просёлочную трассу, чтобы скоротать путь, добраться до оживлённой трассе и скрыться, затерявшись в плотном потоке машин.

Приходится надавить на газ, вжать педаль в самый пол, чтобы догнать Черкашина. У него массивный джип, а я влез в лёгкий, манёвренный седан. Преимущество по скорости на моей стороне.

Машина быстро набирает скорость.

Через минуту слышится страшный скрежет: седан влетает в бок джипа, разворачивая так, что машина влетает в фонарный столб.

Ему хорошо досталось. Но и мне – тоже. Я не был пристёгнут. От столкновения меня швырнуло вперёд. Кажется, всё лицо всмятку, и адская боль во всём теле.

На миг сознание ныряет в непроглядную темноту. Потом с трудом вываливаюсь из покорёженной машины. Дышать трудно. Наверное, ребро сломано.

Пытаюсь разглядеть, что происходит. Глаза заливает красным. Трогаю пальцами лоб – горячая кровь остаётся на руках.

Верчу головой из стороны в сторону. Тачка Черкашина в метрах ста от меня. Пока нет движения. С трудом поднимаюсь и, прихрамывая, двигаюсь в том направлении.

Пальцы скользят на рукоятке пистолета. Сжимаю его крепко, не зная, чего ожидать. Да и вообще опасно выскакивать так – один на открытом пространстве.

Сзади надвигается гул вместе с клубами дорожной пыли.

Машины моих людей? А что, если это не наши?!

Времени нет, надо двигаться вперёд!

Водитель Черкашина лежит лицом на руле и не подаёт признаков жизни.

Но одна из боковых дверей раскрывается.

Я на противоположной стороне.

Обхожу машину. Слышу ругань, шум возни. Кажется, двое!

Голос Черкашина узнал сразу. Второй – непонятно… Скорее, мычание, чем слова.

– Пошевеливайся! Или я вышибу тебе мозги прямо сейчас!

Через метр я оказываюсь лицом к лицу с Владом и Черкашиным. Черкашин – мужик в возрасте, щедрая седина по всей голове разлита, но он высокий и плотный, здоровый мужик! Локтем крепко прижимает за шею брата Анжелы. Вторая рука с пистолетом приставлена к голове парня.

– Отойди в сторону, Анваров. Или я его пристрелю…

Влад что-то мычит. У него скованы руки и рот заткнут кляпом. Неужели Лика не ошиблась насчёт своего брата, и он на самом деле лишь попал в беду, но не был её организатором.

– Отойди! – покрикивает Черкашин.

– Всё кончено! Тебя поймали за руку!

Со лба опять заливает глаза. Прицелиться хорошо не получается. К тому же этот пистолет у виска брата Анжелы. Млять, она же будет страдать, если Влад окажется убитым. Нужно сделать хоть что-то…

– Уйди…

Черкашин медленно отступает в сторону, оглядывается с улыбкой.

– Мои люди скоро будут здесь! Это их машины. Твои дни сочтены! Слишком короткие у тебя руки, Анваров… До меня даже Тихонов не смог добраться, чего говорить о тебе!

Боком. Боком в сторону. Неужели уйдёт?!

Внезапно Влад толкает Черкашина со всех сил. Гремит выстрел пистолета.

Млять… Камикадзе долбаный! Нашёл время геройствовать.

Черкашин, выдав порцию мата, отбрасывает Влада в сторону. Брат Анжелы валится на землю, с окровавленной головой.

Черкашин вполоборота бежит в сторону подъезжающих машин и пускает в мою сторону выстрелы. Приходится спрятаться за задом припаркованного джипа.

Но уйдёт же, тварь!

Осмелившись высунуться, прицеливаюсь. Черкашин подбегает в этот момент к притормозившему джипу. Миг – и его спина оказывается беззащитной. Выпускаю несколько пуль. Убил?! Или серьёзно ранил?!

Ясно одно – Черкашин валится на землю, а в мою сторону срывается одна из машин. Пистолет издаёт холостой щелчок. У меня пустой магазин. Прячусь за машиной. Пока есть несколько секунд, проверяю пульс у Влада: он без сознания, но жив. Пулей сильно оцарапало его голову. Но он жив.

Залезаю в покорёженное авто, надеясь, что найду у водителя пистолет. Пусто. Он без оружия.

Остаётся только надеяться на чудо, что мои люди подоспеют.

Глава 50

Рустам

Шорох шин всё ближе. Считаю секунды до появления. Свои или чужие? Завязывается перестрелка, оглушившая меня минут на пять. Потом резко наступает тишина.

– Рус?! – звучит издалека голос Ильяса. – Ты жив?

– Да. Я здесь. За тачкой.

– Это мы… Не пали, если есть из чего палить, – ворчит старший брат.

Неужели всё кончено? Усталость накатывает девятым валом и лишает сил… Поднимаюсь с трудом.

Адреналин схлынул, на его месте появляются ощущения, часть из них – довольно болезненные! Похоже, я сломал не одно ребро. Парочку, как минимум.

Первым в поле зрения появляется Ильяс. Помогает подняться, ставит на ноги и встряхивает.

– Какого хрена рванул в одиночку?! Это было опасно!

– Черкашин мог уйти! – возражаю. – Я его подстрелил. Он жив?

– Нет, – коротко отвечает Ильяс. – Отпрыгал своё. Ты как? – осматривает. – На голову нужно швы наложить, – ощупывает.

– Осторожнее, – шиплю, когда пальцы брата касаются бока. – Кажется, у меня рёбра сломаны.

– Так и есть. Сломаны. Но зато ты жив, гад везучий! – и крепко обнимает.

От объятий старшего брата становится ещё труднее дышать. Но только фиг он меня сейчас отпустит.

Рядом начинают суетиться люди. В толпе лиц различаю и своих подчинённых, и людей Багратова.

– Не похоже, что он хотел сотрудничать…

Поворачиваюсь на голос Дамира. Он присаживается на корточки возле Влада и стягивает кляп. Парень приходит в себя. Но едва держится. Его кренит в сторону.

Багратов оглядывает припухшее от побоев лицо Влада и бесцеремонно тычет в левое плечо кулаком. Парень охает от боли и выдаёт сдавленный мат.

– Плечо выбито. Его хорошенько обработали, чтобы он согласился всё подписать, – вставляет свои несколько слов Ильяс. – И бонусом, в багажнике билеты на самолёт и большой чёрный пакет. В такие трупы заворачивают, парень! Думаю, его не собирались отпускать живым…

– Влип ты, Владислав. Что скажешь?

В ответ молча трясёт головой, трогая припухшую челюсть.

– Твой отец до сих пор в коме. Если ты хотел его укокошить, то твои планы постигла неудача.

– Я не хотел убивать отца. Я сделал что хотел: рассказал тебе о его грандиозных планах на Лику. Вы бы грызлись долго… Лике рано или поздно это бы надоело. Больше ничего. Остальное не моих рук дело. Я остался здесь, в России, чтобы приглядывать за Ликой. Черкашин сам вышел на меня, сказал, что ты на встрече пристрелил отца.

– И не выяснив ни хрена, ты сразу же кинулся звонить моей жене, герой! Ну, что ты там ей предлагал: сбежать?! Кретин! Ты даже о себе позаботиться не можешь! – голос срывается на повышенный тон.

Так и хочется пнуть незадачливого афериста и сказать – сначала усы отрасти, сопляк!

– Его люди следили за мной и забрали почти сразу же. Он думал, что Тихонова удалось пристрелить. Но его забрали. Черкашину пришлось ждать… – Влад прикрывает глаза. Хотя они у него и без того сильно опухшие. – Я пытался бежать.

– Вижу, что неудачно.

– Вчера он сказал, что Тихонову каюк. Были похороны. Дорога расчищена. В бизнесе теперь он главный и деньги… все деньги Тихонова тоже решил прибрать себе. Я должен был переписать на него всё.

– Знаешь, если бы Черкашин так сильно не торопился, у него могло выгореть, – бросает невзначай Ильяс. – Он мог растянуть это на год и потихоньку переводить активы на себя.

– Не думаю, – возражаю. – Похоже, мелкий обеспечивал ему немало проблем. Иначе бы его так сильно не избивали. Черкашин торопился. И не только потому, что хотел поскорее прибрать денежки. Ему было выгодно представить, будто Влад стоит за всем… Как бы то ни было, Черкашин поплатился. Мартынов тоже поплатится. Я разорю его до копейки!

– Этот откуда нарисовался? – удивляется Ильяс.

– Обиделся из-за отказа. Слухи о тёрках между мной и Тихоновым разлетелись быстро. Мартынов прикинул, что от этого выигрывает только Черкашин и поспешил примкнуть к нему. Тем более, у него есть дочка на выданье, – фыркаю. – Ладно, – даю знак своим людям. – Пакуйте всё, что можно… Пора возвращаться!

– Сначала в больницу! – строго командует Ильяс. – Твою жёнушку привезут туда. Чтобы ты не рыпался сбежать раньше времени.

– Я позвоню ей сам…

С трудом выуживаю телефон из кармана. Сенсорный экран пошёл глубокими трещинами и не получается включить.

– Одолжишь? – прошу у старшего брата. Тот без лишних слов протягивает свой телефон.

Номер Лики я знаю наизусть. Проходит всего три или четыре секунды, Лика отвечает.

– Алло? Ильяс? Что с Рустамом? Почему ты звонишь, а не он?! – мгновенно засыпает меня вопросами.

– Ангел, это я.

– Рустам?! Как ты?!

– Я в порядке. Всё кончено, малышка. Это был Черкашин. Вне всяких сомнений.

– Его задержали?

– Устранили… Влада вытащили. Он сидел под замком. Сейчас мы едем в больницу.

– Вы ранены?

– Нет, ничего серьёзного. Но нужно наложить пару швов. Это пустяки.

– Я хочу быть рядом!

– Знал, что ты так скажешь. За тобой приедет Ильяс, неугомонная моя…

Лика всхлипывает.

– Всё хорошо. Всё закончилось хорошо.

Ильяс сдержал своё обещание. Он привёз Анжелу в больницу. Но в тот момент, когда я и Влад были осмотрены и переодеты в чистую одежду, чтобы не пугать Лику разорванной одеждой и видом крови.

Лика врывается в палату быстрым смерчем и первым делом находит меня, целуя нежно. Обнимает осторожно, едва ощутимо.

– Ильяс сказал, что тебя нельзя тискать из-за сломанных рёбер.

– Это пустяки.

– Я переживала, – обнимает за шею и целует. – Сильно переживала.

– Побереги нервы, ради нашего ребёнка… – поглаживаю живот пальцами и целую любимую.

Рядом в палате находится Влад. Хоть он оказался втянут в эти игры против воли, но думаю, будь у него возможность, он бы насовал немало палок нам в колёса и попортил кровь.

Анжела разжимает объятия и подходит к Владу. Поневоле я напрягаюсь. У этих двоих один отец, они брат и сестра. Но я знаю, что Влад испытывал к Лике отнюдь не братские чувства.

– Всё нормально, – криво ухмыляется мне Влад, поняв, о чём я думаю. – Лика – моя сестра…

– Тебе крепко досталось! Влад… – говорит Анжела с укором и обнимает его, всплакнув. – Я так и знала, что ты бы не стал так вредить. Я это знала.

Глава 51

Анжела

Спустя несколько месяцев

– Лика, собирайся.

– Что-то случилось, Рустам?

– Да. Твой отец, наконец, вышел из комы.

Чашка с чаем выскальзывает из моих вмиг ослабевших пальцев и разбивается о красивую, мозаичную плитку пола.

– Это правда?

– Правда, Ангелочек. Правда. А теперь дай мне руку, – терпеливо говорит Рустам и, лавируя между осколков, подхватывает меня руки.

– Поставь, я уже тяжёлая, – прошу его.

Но Анваров жуткий упрямец и не поддаётся моим уговорам.

– Ты не тяжёлая. Ты округлившаяся. Немудрено, ведь до предварительной даты родов остаётся всего двенадцать дней…

Кажется, даже я не подсчитываю дни до родов с такой маниакальной точностью, как делает это Рустам. Он любит нашего сына и ждёт встречи с ним.

Кажется… Нет, я уверена, что из Рустама выйдет отличный отец, заботливый.

– Люблю тебя… – говорю ему снова.

Я часто говорю, что люблю его. Безумно глубоко, до дрожи и сбившегося дыхания.

– Сильно люблю, – и наблюдаю, как его глаза меняют выражение.

Он так долго отказывал себе в счастье любить и быть любимым, что заслуживает быть погружённым в это чувство с головой.

Новость, что отец вышел из комы, застала меня врасплох и заставила нервничать. Не могу не переживать, как пройдёт первая встреча. Удастся ли мне сдержать свои чувства и какими будут первые слова, которые мы с отцом скажем друг другу…

Я часто навещала отца в больнице и даже сама брила его, ухаживая за отцом. Надеялась, что он очнётся, но когда это случилось, я вдруг начала бояться.

Поэтому у меня всё валится из рук и отчаявшись застегнуть сумочку, я роняю её на комод, опускаясь на пуф возле двери. Закрываю ладонями лицо, чувствуя, что разрыдаюсь.

– Перестань. Он не сможет навредить, – Рустам без лишних слов угадывает истинную причину моих слёз.

Супруг так хорошо знает меня, что сразу понял: я боюсь повторения прошлого кошмара, когда из-за упрямства и корыстолюбия нам всем пришлось пережить очень трудные времена, подвергая жизнь опасности.

Я почти не знала отца до того, как он впал в кому. Признаться, у меня сложилось о нём впечатление, как о тиране. Я страшусь, что его характер снова даст о себе знать.

– Я с тобой. Ты же знаешь. Нам никто не навредит. Никто.

Рустам успокаивает меня лаской и поцелуями.

– Веришь?

– Верю. Только тебе и верю, – всхлипываю, обнимая его изо всех сил.

Он помогает мне собраться и даже застёгивает молнию на моих ботинках.

– Должен тебе признаться, что я долго думал, стоит ли тебе говорить. Не хотел волновать перед родами.

– Но потом решил рассказать?

– Да.

Я опираюсь на руку Рустама, забираясь во внедорожник. Муж садится рядом, задерживая мою руку между своих ладоней.

– Но сначала я навестил твоего отца. Прощупал почву, так сказать.

– И не сказал мне, – говорю с укором.

– Сказал, но не сразу. У меня есть своя семья, и в первую очередь я пекусь о тебе и сыне, и только потом я думаю обо всех остальных членах семьи, и почти в самую последнюю очередь я подумал бы о твоём отце. Как ни крути, но это и мой родственник тоже. Семью не выбирают, знаешь ли…

– И? Как он, Рустам?

– Ему предстоит длительный курс реабилитации. Врачи пока опасаются давать положительные и долгосрочные прогнозы. Есть высокая вероятность того, что не все двигательные функции восстановятся. Но он не будет лежать безвольным овощем. Это главное. По его же словам.

– Ох, он говорит!

– Да. На редкость выносливый мужик твой отец. Проваляться в коме так долго и сохранить ясность ума! – говорит с невольной толикой восхищения Рустам.

Я знаю, что Рустам поддержит меня и не даст случиться дурному. Сейчас я в нём уверена больше чем когда-либо. Но всё равно переживаю из-за состояния отца и его реакции. Ведь всё, чего он хотел изначально, пошло прахом. Не свершился ни один из его грандиозных планов, а лучший друг и верный партнёр вообще оказался предателем и убийцей.

Черкашин мгновенно изменил своё мнение и попрал дружбу сразу же, стоило только моему отцу отказаться от своих обещаний. Уязвлённое самолюбие и жажда наживы сделали своё дело. Черкашин решился на предательство. Конечно, и Влад подлил масла в огонь, о чём сильно сожалеет и корит себя за то, что стал причиной стольких проблем для всей нашей семьи.

Я переживаю и за Влада тоже. Почему-то мысленно я уже возложила на себя обязанность поговорить с отцом и о нём.

Если отец захочет со мной говорить.

Не могу гарантировать, что отец вообще захочет видеть меня, когда узнает, сколько месяцев ему пришлось проваляться в коме.

Я полна решимости и не желаю медлить ни секунды, откладывая непростую встречу до лучших времён. Однако перед дверью палаты я всё-таки притормаживаю. На талию ложится горячая ладонь Рустама.

– Всё будет хорошо.

И я ему верю.