Текст книги "Маньяк не знает слова «нет» (СИ)"

Автор книги: Айлин Руж

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13. Дом, милый дом

Минул рассвет. Тонкие лучи летнего солнца проблёскивали из-за горизонта. Странник в чёрном одеянии шёл сквозь глухой лес. Послышался щебет пробудившихся птиц. Прозрачные капли росы стекали по стеблям и виднелись на листьях деревьев. В воздухе витал свежий хвойный аромат. Силуэт безотрадно направлялся в сторону одинокого, окутанного туманом, дома. Из под ботинок доносился треск сухих веток.

Уже издалека была видна тёмная черепица крыши знатного викторианского особняка. Двухэтажное сооружение глядело сверху вниз на прибывшего с неким осуждением. Оффендер ощущал себя рядом с домом чужим. Порой данное чувство пробуждалось и вновь утихало, когда он для себя понимал, что уже не является частью прошлого. А всецело и полностью отдан настоящему – безликому монстру.

Маньяк поднялся по ступенькам и укрылся под навесом дома. Вишнёвый сладковатый привкус на губах. Щелчок-щелчок. Чиркнув бензовой зажигалкой вспыхнуло яркое пламя. Сигарета в зубьях опустилась к огню. Оффендер со всей жадностью совершил затяжку и резко закашлял. Дым расплылся по ветру став тонуть среди белого тумана. Новая попытка. Теперь правонарушитель немного повременил с ярким желанием вкусить никотина и спокойно затянулся. Выдохнув, дым взмыл вверх и расплылся по воздуху.

Спустя нескольких затяжек сигарета потухла и оказалась на промокшей земле. Оффендер проверил входную дверь в особняк. Как оказалось было открыто и он со скрипом вошёл вовнутрь. Блеклое мрачное помещение таило в себе печаль и грусть. Веяло серым одиночеством и тоской. Обширная просторная гостиная, напоминающая в стилистике Викторианскую эпоху, величала своей красотой и высокими потолками. По рассыпанной золе по полу можно с уверенностью предположить, что уже давно никто не убирался. Кухня, которая располагалась по правой стороне гостиной, была абсолютно пуста и только пыль присутствовала на кухонных столах тонким слоем. Когда-то здесь пахло кофем и новоиспеченными горячими блинчиками.

Оффендер поникло ухмыльнулся, перенаправив голову в конец левой части гостиной. Перед ним лицезрела высокая чёрная дверь и табличка с надписью «Slenderman». Со второго этажа послышались еле различимые мелодии из под рояля. Холодные мрачные аккорды заставили пробежаться мимолётному холодку по спине. Возникало впечатление, что хозяин исполнения скорбил. Оффендер стал подниматься по лестнице наверх. Рояль на мгновение замолк, но потом продолжил игру.

Тёмный длинный коридор был обвешан, по разным сторонам стен, канделябрами из которых сиял тусклый тёплый свет. Не став направляться в свою спальню, Оффендер подошёл к иной двери. Той, которая являлась особо важной и той, которая оставила след в истории семьи, как людей, так и безликих. Дверная ручка опустилась и проход отворился. Маньяк облокотился о дверной проём. «Взгляд» остановился на окне, который выходил в сторону лесной обители. Развернув голову чуть в сторону, он стал разглядывать звёздный потолок, шкафчик, небольшой столик и, в конце концов, остановился на широкой кровати Дженнифер. Оффендер тяжко выдохнул и снял шляпу.

– С её уходом дом так опустел, – промямлил он, не оборачиваясь. Позади стоял Слендер. – Где сейчас все остальные?

– «Разошлись кто куда», – холодный баритон телепатически раздался в черепушке Оффендера. – «Зачем ты пришёл?».

– Тебя увидеть, – в шуточной форме изрёк он. – Если серьёзно, то я хочу разобраться с тем, что происходит.

– «Грядёт конец света», – как это называют смертные. Для нас нет никакой особо опасности, но….», – замявшись, Слендер подозрительно умолк. Оффендер обернулась, но не увидел никого позади.

– И? Что «но»? Хэй! Ты чего заглох! – он телепортировался в спальню братца, где тот стоял посреди обширного помещения. Маньяк «смотрел» в спину принца леса. – Что ты не договариваешь? – Оффендер резко подошёл к Слендеру, но тут же пришлось остановится, когда у горла почувствовал холодное острое касание. Это была шпага.

– Сыграем? – Слендер слабо оскалился, выпирая зубья наружу. Оффендер защитно ухмыльнулся. Плавно приподняв руку, он кончиком когтя аккуратно убрал холодное лезвие в сторону.

– Что…Прям, как в славные старые?

Оба безликих монстра довольно загоготали. Слендер подбросил шпагу. Оффендер интуитивно схватился за рукоять и совершил взмах. Он стал играть оружием, рассекая воздух и вспоминая былые времена. Замах. Слендер незаметно атаковал противника. Оффендер парировал. Удар-удар. Принц леса наступал, но Оффендер пока держал дистанцию и временно защищался. Уворот. Замах. Удар. Наступление. Оффендер телепортировался и оказался поверх рояля.

– Не жульничать! И…Какого черта ты взобрался туда?!

– Что…Не нравится быть снизу? А, Сленди? – съездил Оффендер, крутя шпагой.

– «Да пошёл ты», – резкий замах и удар, чтобы вывести маньяка из равновесия. Но оппонент крепко держался. – Она не выдержит нас обоих.

– Она? – промурлыкал Оффендер, телепортировавшись за спину брата. – И ты сказал «нас»? – Слендер резко обернулся. Замах. Удар. Оффендер сдержал шпагу, не давая себя задеть. – Ой, да расслабься.

– Не могу, – Слендер отстранился и стал налаживать дыхание. – «С тем, что сейчас происходит тяжко вот так взять и смерится».

– Так и… – Оффендер приблизился с приподнятой шпагой. – В чём же дело? – он коснулся концом своего лезвия об лезвие атакующего и резко скользнул, словно приманивая на откровенный диалог.

– «Чзо», – послышалось в черепушке Оффендера. – «Отец и Орден Священных Страданий настроены завладеть данной планетой. Осталось не так много времени до полной аннигиляции».

– Нет…Нет! – взмах. Удар. Слендер холодно парировал, удерживая шпагу брата.

– «Да, вскоре и ты можешь лишится всего, чего нажил в этом мирке. Мне очень жаль, но это так».

– Лжец!

Разозлившись, Оффендер пустился в наступление, лидируя и отбиваясь от атак Слендера. Шаг назад. Уклон. Замах. Удар-удар. Выпад и шпага прокалывает кожу.

– «Успокойся», – приказным невозмутимым тоном изрёк Слендер, восходя над Оффендером. – «Тебе не зачем уже злится».

– Н-но…Люди…

– «Тебе не спасти их. И её тоже».

– Не смей приплетать Элеонору в это, – рана затянулась и Оффендер оказался на равне с братом. – Стоп, – вспомнился шрам перечёркнутого круга на руке Элеоноры. – Откуда знаешь о ней?!

– «Я лишь говорю то, что нас ждёт. Ты знаешь мне тоже есть что терять. Но я принимаю неизбежные вещи, а ты, как был в душе человеком, так им и остался. Давно следовало смирится и стать тем, кем ты являешься во плоти».

– Повторяю ещё раз: «Откуда ты знаешь о ней?».

– «Её душа так терзалась в боли и мучении», – стал тянуть Слендер, ехидно оскалившись. – «Но она такая же неудачница, как и ты».

– Ах ты… – оба оппонента стали ходить по кругу. Клинки встретились. Оффендер перешёл в наступление и стал контратаковать противника. Слендер стал серьёзнее и звук клинков со свистом рассекали воздух.

– Мне предпочло встретится с ней. Но лишь на миг. Она так хотела представлять из себя что-то. Так стремилась быть нужной этому миру, что я решил её сделать своей марионеткой, – Слендер нанёс удар. Оффендер пошатнулся, но успел увернутся и стал парировать. – Но потом решил, что она мне совсем не нужна. От этой жалкой девчонки больше проку, если она будет страдать. Боятся меня, зная, что я в любой момент могу прийти за ней и прикончить.

– Ну всё! – Оффендер вошёл в наступление. Резкий замах, удар и Слендер роняет шпагу. Орудие оказывается в руке противника и холодный метал останавливается у шеи принца. – Будет, что ещё сказать? – Слендер язвительно осклабился и припустил голову на бок.

– «Не строй из себя героя. Ты не такой».

– И какой же?

– «Ты один из нас. Так будь подобен тому, кем ты есть. Будь…

…безликим».

Глава 14. Серые будни

«Нет чувства более дурацкого, чем надежда: оно лишает нас не только воли, но и способности соображать»

Жалобная книга, Макс Фрай

После разоблачения Олега, Элеонора оказалась во власти полиции, прокуроров и адвокатов. И разумеется родителей. Соловьевы пребывали в смешанных чувствах. Ведь их дочь ещё с начальной школы была послушной тихоней от которой ничего не ждали. Как успеха, так и неприятностей. Эдакая послушная фарфоровая кукла, которую хоть на полку ставь. Отец Элеоноры хоть и жил затворченской жизнью, но имел разумную голову на плечах и большие связи, как и Неонилла – мама Элеоноры. Поэтому с горем пополам удалось раздобыть профессиональных адвокатов, нужную сумму денег, набраться терпения и отстоять в нескольких судах.

Элеонора обвинялась в сотрудничестве и сокрытии нескольких преступлений другого лица. И если данное преступление называлось «групповым», то адвокат Элеоноры сразу заверил, что в групповом преступлении должно быть не менее трёх нарушителей. Поэтому все действия Элеоноры были приравнены к хулиганству и вандализму. А что до Олега, то бишь Оффендера – это было совсем другое следствие о котором полицейские и детектив умалчивали. Ведь кто захочет иметь дело с неизвестным существом. И вообще хорошо, что «оно» ушло. Итак, вернёмся к Элеоноре. Первоначальное наказание для неё было настроено на ограничение свободы в три года. Адвокаты и судья рассмотрели все детали и нюансы, и под общим вердиктом вынесли приговор на домашний арест в срок два месяца. Так Элеонора и осталась в заключении четырёх стен, без какого-либо выхода в мир (включая и интернет) и под надзором родственников.

***

Прошло два месяца. Элеонора, наконец, оказалась на свободе. Вырвавшись из опекунства, она вернулась в свою квартиру и продолжила жить самостоятельно. Но вот…Была ли та свобода желанной? Ведь налоги никто не отменял. А это значило лишь то, что вновь придётся искать работу, чтобы обеспечить себя. Вновь придётся жить и работать на нелюбимой работе. И единственное, что могло красить вечера – это книги или просмотр сериала. В любом случае, после двухмесячной изоляции, интернет для Элеоноры стал спасательным кругом. Но надолго ли?

Три недели спустя

Элеонора видела Оффендера в сигаретах и алкоголе. В каждом лепестке розы. День за днём, посещая один парк за другим, она задерживалась после работы на скамейке до самого поздна. Ощущение того, что Оффендер сейчас скрывается за одним из деревьев не покидало её ни на миг. Порой, когда Элеонора закрывала глаза, возникало ощущение словно он касается её волос, нагибаясь к уху и начиная что-то неразборчиво нашёптывать.

Она закрылась от всего мира в своей реальности. Алкоголь стал обыденностью, запах сигарет присутствовал у носа каждый раз, как она зажжёт зажигалку. Маленький огонёк то появлялся, то потухал у рук. А звук щелчка становился приятной мелодией для ушей, которую хотелось слушать снова и снова.

«Дзынь. Дзынь», – раздалось из дверного звонка. Вторую неделю мать Элеоноры не посещала дочь. Неонилла переминаясь с ноги на ногу стояла за дверью.

– Кто там? – послышался голос дочери за дверью. Матушка сразу оживилась.

– Элеонора, это я! Открой, пожалуйста.

Стали слышаться звуки ключей и открывающегося замка. Первый разворот, второй, и дверь со скрипом отворилась. Перед Нелей стояла бледная Элеонора в потрёпанном спортивном костюме и шрамах на руках. От увиденного она ахнула и вошла внутрь.

– Что происходит? Почему ты не отвечаешь на звонки? И… – замялась матушка, разглядывая дочь. – Что с тобой? На тебе живого места нет, – в ужасе произнесла она, касаясь правой руки, но Элеонора резко её отдёрнула, стараясь скрыть все ранения.

Элеонора с поникшим взглядом старалась подобрать хоть какие-то слова, но в голову не приходило ни единой идеи. Она молчала около минуты, глядя по сторонам.

– Я это сделала, – на глазах матери виднелся страх. – Снова сорвалась. Прости, – виновато призналась Элеонора.

– Зачем ты это сделала?

Не разувшись, Неля прошла на кухню: первое, что ей попалось на глаза, были пустые бутылки из-под пива, вина и различного другого вида алкоголя. Дальше глаза метнулись в сторону стола: на нём стояли полностью забитая и грязная пепельница из-под сигарет, грязные, немытые тарелки и стаканы. Матушка осмотрела ванную комнату и спальню, и лишь в них было не всё так страшно, как на кухне. А Элеонора всё продолжала стоять, молчать и смотреть куда-то в сторону, словно немая. Её глаза были потухшие и безжизненные. Это очень не понравилось матери, и та снова задала предыдущий вопрос дочери.

– Я сорвалась, – тихо произнесла Элеонора, отворачивая взгляд от строгих зелёных глаз.

«Ну же. Давай. Скажи, что это всё сплошной бред и что моё состояние пройдёт. Скажи, что мне лишь нужно найти работу и всё наладится. Скажи мне, что нужно просто жить. Я готова к лживой надежде»

– Так дальше дело не пойдёт, – ответила мать, поправляя на плече небольшую жёлтую сумочку. – Ты либо берёшься за голову, либо опять переезжаешь к нам.

– К вам? – Элеонора была ошарашена. Зрачки резко расширились в удивлении. – Ты это сейчас серьёзно? – она нервно засмеялась. – Не-ет. Уж увольте, но я не стану снова с вами под одной крышей жить, – Элеонора резко развернулась и направилась в сторону кухни.

– Элеонора, – матушка строго позвала дочь. – Элеонора, прошу, поговори со мной, – она пошла следом. – Мне не нравится то, как ты живёшь. Оглядись, – Неонилла махнула рукой в сторону пустых бутылок и грязной посуды. – Разве это нормально? Забыла, как живёт твой папочка? Тоже так хочешь?

«Заткнись. Не смей упоминать этого чёртова пиздабола. Я не он»

– Какая тебе разница как я живу?

– Ты моя дочь.

– Ах, вот оно как, – Элеонора чувствовала как вся накопленная злость и ненависть начинали понемногу извергаться словно вулкан. – Теперь ты так заговорила, мама, – она развернулась лицом к женщине. Её голос звучал немного выше прежнего. – А не ты ли говорила, что если я начну пить, то ты выселишь меня?

– Разве, по-твоему, нормально пить в таких количествах?

– Нет, не нормально.

– Тогда почему ты пьёшь?

– Потому что я ненавижу себя, мама! Я ненавижу себя за то, что я дочка больного шизофреника. Я ненавижу себя за то, что родилась на этот свет, я ненавижу, когда ТЫ упоминаешь отца! Я не выношу, когда при виде меня и отца говорят, что я очень похожа на него! Я ненавижу это! – Элеонора уже не могла остановиться, и безумная истерика взяла над ней верх. Хотелось что-то взять и кинуть в стенку, но она держалась, как только могла.

– Дорогая, – серьёзным, но мягким тоном начала говорить Неонилла. – Прошу, успокойся. Не хочешь жить со мной, тогда поступим по-другому, – Элеонора ощутила, как волна гнева начинала затихать. – Ты обращаешься за помощью, приводишь свои мозги в порядок и продолжаешь дальше самостоятельно жить. Деньгами я тебя обеспечу, даже помощь знаю, где взять. Только, пожалуйста, разберись в себе.

– Предлагаешь снова обратиться к психологу? – Элеонора вновь ощутила прилив гнева. – Опять?

– С твоим состоянием я вижу обязательный поход к психиатру. Это для начала, – послышался приглушённый жуткий смех Элеоноры.

«Как жалко всё это выглядит. И смешно»

– Что смешного?

– Мне никто не поможет. И психиатр тоже, – спокойно произнесла Элеонора. – Уже поздно, – шёпотом произнесла она.

«Нужно было раньше обращаться за помощью, мама. Теперь поезд уехал. Пока-пока»

По кухне вновь прошёлся ехидный смех.

– Значит так, – грозные зелёные глаза матери сверлили взглядом обезумевшую дочь. – Я записываю тебя на сеанс к психиатру, а он пусть сам решает, что с тобой делать.

Элеонора ехидно улыбнулась. Она провела взглядом уходящую из кухни женщину. Хлопнула дверь и Элеонора осталась наедине с мыслями.

***

Чёрное такси подъехало к небольшому, особо неприметному частному зданию. Выйдя из машины, Элеонора глянула ввысь и смогла разглядеть лишь высокий кирпичный забор и высокую дверь. Повеяло прохладным свежим ветром, и из-за спины донеслись шаги матери, которая подошла к домофону и позвонила в звонок. Дверь отворилась. Внутри всё выглядело очень просторно и стерильно. Глянув по сторонам, Элеонора заметила пару сидящих людей на стульях и, осторожно подойдя к одному из них, тоже присела в ожидании.

Элеонору подозвали, и она подошла к матери и к ещё одной девушке в белом халате. Они втроём развернулись, и, пройдя через огромный стол поста медсестёр, девушка достала из халата карточку, проведя ею по железной двери, словно по терминалу. Прозвучал пиликающий противный звон, и двери распахнулись. На глаза, с левой стороны, попалась белая мраморная лестница, ведущая вверх на второй этаж.

– Прошу, следуйте за мной, – обратилась медсестра к прибывшим, начав подниматься наверх.

Элеонора нервно оглянулась по сторонам. Впереди шёл огромный, узкий, с высокими потолками коридор с кучей закрытых и неоткрытых дверей. Из одной открытой двери выглянула чья-то женская голова, тихо наблюдающая за гостями. Поднявшись наверх, всё выглядело примерно так же, но здесь находилась белая стена со смутно виднеющимися окнами и такого же цвета дверь, через которую было невозможно пройти без пропуска. Снова раздался пиликающий звук, и дверь захлопнулась.

– Вам сюда, – сообщила медсестра, подходя к одной из двери, на которой висела табличка с именем «Эдуард Красильников». – Врач вас уже ожидает. Удачи, – эти слова были высказаны уже в сторону Элеоноры. Она нервно потёрла ладони и, тяжело выдохнув, постучалась в дверь. Раздалось уверенное мужское: «Входите».

– З-здравствуйте, – тихо поздоровалась Элеонора, заглядывая через дверной проем.

Шатен примерно сорока лет со спокойным лицом сидел за письменным столом полный различных папок и бумажек. С левой стороны от него находился небольшой стеллаж с многочисленными книгами по психологии и психиатрии. Элеонора недоверчиво на него покосилась.

– Здравствуй. Проходи, присаживайся, – поправив белый врачебный халат, он вежливо махнул рукой в сторону стоящего напротив него небольшого кожаного кресла, предлагая присесть пациентке. – Как тебя зовут? – спросил мужчина уже тогда, когда девушка уселась поудобнее.

– Элеонора.

– Эдуард. Будем знакомы. Итак, зачем ты здесь?

– Меня к вам послали.

– Но ты ведь здесь не просто так, – аккуратно начал говорить врачь, стараясь развязать пациентку на разговор. Но Элеонора молчала, не желая отвечать. – Я как понял, из телефонного разговора с твоей мамой, ты уже навещала психолога.

– Да, было дело, – с неохотой призналась Элеонора.

– Но после пару походов ты стала отменять сеансы. Почему? – с интересом спросил Эдуард, скрестив пальцы перед лицом, уголки рта которого были приподняты немного вверх. Он пристально, голубыми глазами, смотрел через ботанские широкие очки в сторону Элеоноры.

– Решила, что это всё бесполезно. Что нет никакого смысла. Не хотела навязываться.

– Хорошо, – мужчина заметил, что пациентка начала входить с ним в контакт. – Первое, что я тебе скажу, это то, что работа психолога и заключается в том, чтобы он выслушивал человека и помогал ему советом. И поэтому нет никакой проблемы в том, чтобы ты навещала психолога и выговаривалась ему, – он улыбнулся лёгкой дружелюбной улыбкой.

– Я поняла, – произнесла Элеонора. – Спасибо.

– Итак, – Эдуард приподнялся с кресла и начал что-то искать на столе, после открыл папку с документами, взял огромный бумажный лист A4, ручку и сел обратно. – Какова твоя проблема? Что тебя беспокоит?

Вопрос в том, что беспокоит Элеонору, всегда вводил её в ступор. Она не знала, что ответить. Казалось, что у неё всё хорошо, но на самом то деле ей было за что волноваться.

– Ну, – протянула она. – Я ненавижу себя.

Кивнув, Эдуард стал чиркать ручкой по столу, записывая всё на листок. Он приподнял голову в сторону пациентки, давая ей высказаться.

– Я в последнее время тяжело различаю реальность от иллюзий, – врач снова продолжил писать. – Также у меня порой могут возникать мысли о суициде, я могу приносить себе боль, я избегаю социального общения, слышу голоса в голове, – Элеонора резко остановилась. Теперь в кабинете были слышны лишь чиркающие звуки на бумаге.

– Продолжай.

– Ещё порой мне кажется, словно за мной кто-то следит. Чаще всего ощущаю беспомощность, тоску, апатию и нежелание что-либо делать.

– С какими-то болезнями, в плане физического здоровья, возникают проблемы?

– Я в детстве страдала проблемами с желудком.

Врач ещё пару минут дописывал всё, задавая ещё несколько личностных вопросов пациентке, после, наконец, откинулся на кресло и начал размышлять. В помещении нависла тревожная тишина, и Элеонора с осторожностью спросила: «Скажите: У меня шизофрения, да?»

– Хочу тебя сразу успокоить, это точно не шизофрения, – Элеонора с облегчением вздохнула. – И это уже хорошо. Люди с такой болезнью не могут адекватно оценивать своё состояние и признать всё то, что ты только что мне рассказала. А значит, ты просто находишься в бесконечном эмоциональном напряжении. А как с работой у тебя, Элеонора?

– Я сейчас уже нигде не работаю, – её это ранило. Любое напоминание или слово связанное с «работой» – вызывало триггер. – У меня с этим некоторые проблемы.

– Какие проблемы? В чём они заключаются?

– Я заметила такую вещь: когда я только начинаю работать, то в первые два месяца у меня всё проходит ярко и хорошо, но потом наступает момент, когда мне тяжело даже встать с кровати и отправиться на работу. Не понимаю, почему так происходит.

– Позволь спросить, кем ты работала.

– В забегаловке на вокзале, я работала на кухне, после…

Спустя около сорока минут общение остановилось. Элеонора вышла из кабинета, глянув в сторону матушки, которая сидела напротив кабинета.

– Мам, – она окликнула женщину. – Тебя просят зайти поговорить.

Прозвучал звук блокировки айфона. Мама Неонилла встала, пройдя в кабинет психиатра. Элеонора села на стул в ожидании. Уже очень давно она не ощущала себя так свободно. Ей, наконец, дали возможность выговориться и рассказать о всех симптомах, которые тревожили её ранее. В голове мелькала уйма различных мыслей: «Интересно, какой диагноз мне поставят? Что будет дальше? Неужели меня закроют в этой клинике?» В голове вспыхнул тот момент, когда Элеонора заметила странную выглядывающую девушку из дверного проёма.

«Мне совсем не хочется здесь оставаться. Хоть это и частная клиника, но лучше дома чем здесь»

Послышались шаркающие шаги из другого конца коридора. Развернув голову, Элеонора заметила одного из пациентов в белой футболке и зелёных длинных шортах: парень выглядел примерно на тридцать лет, с чёрными волосами и зелёными глазами. По вялому выражению лица, бледной коже и суженным зрачкам Элеонора предположила, что это наркоман. Пациент проходил неподалёку, как вдруг остановился и зыркнул странным взглядом в сторону Элеоноры.

– Ты новенькая? – речь парня звучала медленно и холодно. Элеонора напряглась, убрав взгляд в сторону.

– Нет, с чего Вы взяли?

– Твои глаза, – спокойно произнёс он. – Они не такие, как у…

– Тихонов! – эхом раздался женский голос медсестры, и парень вздрогнул.

– Не такие, как у других, – всё-таки договорил он, когда к нему подошла взрослая брюнетка в белом халате.

– Ты почему всё ещё не на процедуре? – не успел парень ничего ответить, как медсестра продолжила. – Шагом марш, Тихонов! Простите его, если он к вам приставал.

– Нет, что вы, всё хорошо, – Элеонора постаралась усмехнуться, но с её состоянием это не сильно удачно вышло. Медсестра с пациентом исчезли за дверью.

«Весело у них тут. Видимо, это этаж страдающих зависимостью от наркотиков и алкоголя. А ниже, выходит, лежат те, у кого проблемы с головой? Ох, поскорее бы вернуться домой»

Прошло примерно полчаса после того, как мама Элеоноры зашла в кабинет психиатра.

«Ну сколько можно ждать? Когда они закончат говорить?» – у Элеоноры не хватало терпения. Она чувствовала, как пятая точка начинала жутко болеть. Дверь распахнулась и оттуда выглянула Неонилла.

– Ну что? Что он тебе сказал?

Дверь захлопнулась, и матушка печальным взглядом глянула в сторону дочери.

– Ничего хорошего, – Элеонора резко занервничала и почувствовала в груди нарастающий страх. – Но и ничего особо серьёзного. Он сказал, что нужно пройти дополнительные обследования для выявления точного диагноза.

– А что будет, когда он поставит мне диагноз? Он сказал?

– Будешь принимать таблетки и проходить терапию с психотерапевтом, – спокойно произнесла мама Неля, выходя за белые двери и направляясь в сторону лестницы.

– А если я не хочу принимать таблетки!

– Элеонора, – матушка на секунду остановилась и обернулась в сторону дочери. – Ты хочешь, чтобы тебе стало легче?

– Хочу, но я не хочу принимать таблетки, – жалобно произнесла Элеонора.

– Прости, но по-другому не получится. У тебя немного запущенный случай, и тебе придётся принимать таблетки, – она подошла к дочери и слегка приобняла. – Не волнуйся. Всё будет хорошо.

«Мне уже не один раз вы все так твердите, но в моей жизни почему-то никак всё не наладится»