Текст книги "Эликсир красоты, или Это всё Она (СИ)"

Автор книги: Айлин Лин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 15

Глава 15

Лекарь Шольц даже задохнулся от такого моего заявления, эскулап выглядел как рыба, выброшенная на берег!

– Ну, знаете ли! – вскричал он в итоге, – ещё никто и никогда магический эликсир столь огульно не называл! Я не намерен более в этом участвовать! – и, резко, чертыхаясь, стянул свои перчатки, бросил в один из лотков, подхватил сосуд с вырезанным аппендиксом, после чего рванул наружу. Его молчаливая группа поддержки направилась следом за разгневанным целителем.

Лекари ушли, оставив меня и лестера Уэйвери одних. Мальчик, которого звали Ален, сладко спал.

– Скажите, лесса Мия, – через некоторое время заговорил мужчина, давно скинувший свою шикарную белоснежно-серебристую шубу, под которой оказался расшитый золотой нитью фиолетовый камзол и кожаные – вы ведь не местная?

– Да, – не стала отпираться я.

– Я имею в виду, – мужчина потёр пальцами лоб, словно вселенски утомился, – что вы не из этого мира.

Я не дала своей челюсти свалилась вниз и пробить пол – нужно уметь держать лицо в любой, даже в такой непростой ситуации.

– Значит, да. Вас притянуло к нам, – Уэйвери, прошёлся туда-сюда, словно размышляя, после чего резко остановился напротив: – Эликсир жизни – не шарлатанство. Нужно около шести часов, чтобы затянулись самые страшные раны, восстановилось равновесие в теле больного, – медленно, внушительно так, начал пояснять он, – я сам видел, как спустя одну лишь ночь затягивались страшнейшие раны у моих бойцов. Уверен, что и в случае с моим сыном всё произошло бы точно так же. Вы сами увидите, как утром вот этот шрам, – он указал пальцем на простыню, под котором скрывался шов и дренажная трубка, – зарастёт.

Я всё ещё была в шоке, поэтому первый же вопрос задала сразу же, стоило мужчине замолчать:

– С чего вы решили, что я из другого мира?

– Вы говорите не так, держите себя иначе, не так как наши женщины. Явно выругались на неизвестном тут языке, поверьте, я знаю многие и такого, как у вас, никогда не слышал… Вы с лёгкостью переоделись в мужскую одежду и носите её так, словно для вас это само собой разумеющееся. А ещё ничего не знаете об эликсирах. А о них ведают даже самые бедные люди королевства. Да, волшебная микстура не всесильна, но она творит небывалые чудеса, продлевая жизнь обречённым, главное, чтобы золота хватило. Если тело молодо, то до самой старости; ежели старо, то даст дополнительные несколько лет, чтобы человек успел завершить свои земные дела.

– Я не из этого мира. Меня теперь посадят, да? – я прошла к одному из кресел и устало на него приземлилась. Из меня словно вынули стержень – и я попросту сдулась. Тяжесть непростого дня навалилась со всей своей беспощадностью.

– Скорее всего, – спокойно кивнул лестер и сел на соседний стул, вытянув длинные, крепкие ноги. – Я вам очень благодарен за помощь. За то, что мой сын не будет периодически мучиться от болей в животе. Денег у меня достаточно, чтобы закупить эликсиров столько, сколько потребуется. Но мало ли в какую ситуацию может угодить Ален, вдруг у него начнётся приступ, а под рукой не окажется спасительной микстуры? Жизнь не терпит халатности, в то время как человек соткан из эмоций и подвержен влиянию непредсказуемой судьбы.

Мы помолчали немного: он хмуро сверлил дверную ручку, я же размышляла, что теперь точно сгнию где-нибудь в застенках местной инквизиции.

– Не бойтесь, – словно прочитав мои мысли, вновь заговорил мужчина, – я что-нибудь придумаю. Существуют некие законы, касательно подобных вам людей, пришедших из-за пелены. Остаётся эти самые законы отыскать. Отвечая на ваш вопрос, скажу: прибывшие – невероятно редкие гости в нашем мире. Одна из основательниц моего рода была такой же, как вы.

Его слова сильно удивили и немного приободрили, но не сняли тревогу окончательно.

– Я побуду рядом с вашим сыном эту ночь, – сказала я, – хочу лично проследить за его состоянием, и при необходимости дать лекарство из моего мира.

– Не возражаю, лесса.

– Значит, договорились, лестер…

– Ян, – улыбнулся он, продемонстрировав ровные белые зубы, – зовите меня просто Ян.

– А вы меня Мия, – мои губы дрогнули в ответ.

– Я ненадолго вас покину, обговорю с местным начальством кое-что и съезжу в свой дом, привезу вам поесть, – было так приятно, что обо мне хоть кто-то заботится.

– Благодарю! – вздохнула я и поёжилась, хотя в помещении было тепло.

Ян кивнул и вышел. Я посидела ещё немного, потом встала, прошлась. И взялась за работу, потому что кроме меня, никто её не сделает.

Собрала инструменты, сложила в какой-то сосуд, стоявший на полке, залила воду из крана, натянула перчатки и приступила к обработке. Сначала помыла всё своим мылом, что лежало у меня в саквояже, затем слила, набрала новую порцию воды, влила дезинфицирующий раствор и поместила туда инструменты. Туда же полетели "постиранные" резиновые хирургические перчатки, ибо запасных у меня было совсем немного, буду по возможности чистить имеющиеся, тем более они оказались отменного качества и вполне ещё несколько раз мне послужить.

– В стерилизатор бы их, или в простую печь хотя бы, – пробормотала под нос, – расстелила на пустом столе чистую тканевую салфетку и сложила сверкающие инструменты сверху, чтобы просушились на воздухе.

После чего обессиленно упала в облюбованное ранее кресло и потёрла виски, затем откинулась на спинку сиденья и прикрыла тяжёлые веки. Как провалилась в тревожный сон – не помню, но через какое-то время до моего уха донеслись чьи-то решительные шаги. Я тут же распахнула глаза и прежде чем дверь открылась, встала, чтобы встретить посетителя.

Им оказался лестер Уэйвери.

– Как вы? – первым делом спросил он, скидывая шубу.

– Всё хорошо. Ален спит. Температура в норме. Через часик проверю швы.

– Это вам, он сложил на стол, неподалёку от помытых инструментов, какую-то небольшую корзинку, подле поставил запечатанный кувшин.

– Поешьте, – предложил он, а я пока посижу рядом с сыном.

Второго приглашения дать не стала. Меня не смущало, что я буду наслаждаться пищей в одиночестве: давно привыкла перекусывать на ходу, не обращая ни на кого никакого внимания. Большинство моих коллег иногда сутками голодали, ибо – не было ни единой свободной минутки. А когда таковая появлялась, стремились либо поспать, либо набить рычащие животы.

Присев за стол, убрала в сторону чистую холщовую, очень плотную тряпицу и заглянула внутрь: запахи ударили в нос тут же, вызвав у меня обильное слюноотделение, не мешкая более, вынула на свет масляных ламп, щедро развешанных по стенам, горшочек, ещё горячий, с плотно притёртой крышкой, нарезанный крупными ломтями светло-серый хлеб, плошку жёлтого масла и обёрнутый в тряпицу кусок дырчатого сыра. Ложка тоже имелась.

– В бутылке медовуха по нашему старинному семейному рецепту, вам понравится, – Ян тихо подошёл сзади, взял кувшин и ловко вынул пробку, затем вынул глиняную чашу и налил туда одуряюще пахнущий мёдом янтарный напиток.

– Благодарю, – ещё раз сказала я, взяла кусок хлеба, щедро намазала его маслом, сверху уложила сыр, и только потом сняла крышку с горшочка. Внутри оказалось мясное с овощами рагу. О, как оно пахло! Незабываемый аромат! Как давно я не ела сливочного масла, и вот таких вкусных овощей! И столь мягкого, расслаивающегося на волокна, мяса. Сыр был не менее великолепен. Я ела медленно, смакуя, наслаждаясь…

– Идите в соседнюю комнату и поспите, – не терпящим возражений тоном, после того как я насытилась, заявил мужчина. – Я договорился. Пока вас никто никуда не погонит. Утром разбужу, чтобы вы осмотрели Алена.

Чувствуя, как слипаются веки, возражать не стала. Отправилась туда, где лежали мои вещи. Там была узкая лавка, вот на неё я и улеглась, подложив под щёку ладони, крепко уснула, не забыв предварительно поставить свой внутренний будильник на шесть утра.

И он меня не подвёл – я проснулась аккурат до того, как в дверь дробно постучали.

– Лесса Мия? – послышался голос Уэйвери.

– Иду! – ответила я и, зевая, села.

Войдя в палату, где лежал мальчик, первым делом помыла руки, и только после этого откинула простынь, чтобы проверить, как там послеоперационный шов.

И каково же было моё удивление, когда я его не обнаружила, а дренажная трубка валялась на кушетке под боком ребёнка, словно кто-то её вытолкнул из тела наружу.

– Я же говорил, Мия, – улыбаясь, заметил Ян, – эликсир жизни не зря носит своё название…

Но договорить ему не дали: дверь в помещение резко распахнулась и внутрь влетел лекарь Шольц, а за ним следом вошли два крупных, поперёк себя шире, мордоворота.

– Это всё она! – целитель ткнул в меня своим указательным пальцем, голос его дрожал от нервного перевозбуждения. – Шарлатанка, девица без лекарского диплома! Схватить её и отправить в темницу!

Глава 16

Глава 16

"Схватить её и отправить в темницу!" – эта фраза оглушающим эхом прокатилась по моему сознанию, заставляя всё нутро дрожать от страха и переживаний. Меня даже качнуло, и если бы не поддержка стоявшего рядом Яна, то лежать бы мне позорно распростёртой на полу у ног отвратительного Шольца и охранников.

– Где доказательства? – обхватив меня за плечи, спокойно спросил лестер Уэйвери, глядя на довольного старого лекаря.

– Я отправил людей в её дом, при обыске никаких грамот не оказалось. И в ОЛЦ чётко сообщили, что она самая обыкновенная поломойщица! Взять её! – поднял он голос, совсем невежливо тыча в меня пальцем.

От Яна Уэйвери шло тепло, мягкими волнами окутывая меня и давая сил выдержать очередное испытание.

– Всё в порядке, – остановила я Яна, который хотел что-то сказать, – хорошо. Признаю, что нарушила закон, можете меня арестовать, – все неприятности надобно встречать с высоко поднятой головой. Не думаю, что всё закончится отлично, и я выйду сухой из воды, но ведь должен быть здесь суд, вот там я смогу обелить себя.

– Оставьте нас на минуту, – низким голосом, негромко приказал Уэйвери и народ, чуть замешкавшись, всё же покинул помещение. Шольц хотел было что-то вякнуть, но глянув на лицо моего невольного защитника, заткнулся и вышел следом за амбалами. – Мия, сейчас я вам помочь ничем не смогу, даже взятка не подсобит, – мужчина повернул меня к себе и проникновенно заглянул в глаза, – но я обещаю, что что-нибудь придумаю. Мне нужно время. И, поверьте, непременно вызволю вас из Мгольшаца.

– Название-то какое жуткое, – бесцветным голосом заметила я.

– Ну уж какое есть, – она в приободряющем жесте сжал мои ладони, которые буквально утонули в его больших руках.

– Спасибо вам, Ян, – мои губы изобразили благодарную улыбку.

– Папа? – детский голосок прервал нашу беседу и Уэйвери кинулся к сыну, и я, чуть замешкавшись, замерла, не зная, что делать и куда себя деть.

– Как ты, сынок? – нежно спросил он у ребёнка, погладив того по вихрастым мягким кудрям.

– Хорошо, отец. Только кушать хочу.

И пока они негромко разговаривали, метнулась к инструментам, сложила всё в саквояж, убрала перчатки и лотки и, закрыв свой чудо-чемоданчик, и поставила на край стола.

– А можно я тебя осмотрю? – вмешалась в разговор я.

– Вы целительница? Ух ты! Никогда не видел, чтобы девушка лечила, – синие глазёнки, точная копия отцовских, смотрели на меня с любопытством и восторгом.

– Да, лесса Мия – лекарь, – улыбнулся Ян.

Тем временем я проверила температуру у Алена, заглянула ему в рот, прощупала живот и удовлетворённо выдохнула:

– Ален, ты самый настоящий герой, и ещё совершенно здоровый! И, Ян, можно вас попросить ещё об одном небольшом одолжении? – после того, как согласно мужчина кивнул, продолжила: – Не могли бы вы забрать этот саквояж и отвезти моей тётушке – Гарре, она живёт на краю города в нижней его части, её дом самый последний по правой стороне от дороги. Любого встречного там спросите, непременно подскажут. Гарра Затворница… И… – слёзы проступили в глазах, я сделала вид, что мне соринка попала, – передайте Гарре и Красию, чтобы сильно не беспокоились за меня, что я справлюсь и всё непременно будет хорошо. Ведь испытания даются, чтобы их преодолевать, становиться сильнее и…

Мужчина смотрел спокойно, он уважительно отнёсся к моим чувствам и не стал меня жалеть, что я оценила невероятно высоко!

– Я вас услышал, Мия, не переживайте, всё сделаю. И да, вы правы, только в сложных ситуациях закаливается наш дух.

Тут дверная створка с едва слышным практически бесшумно приоткрылась и голова Шольца протиснулась внутрь.

– Время вышло, дамочка, прошу на выход, – гнусавым, очень противным голосом чуть ли не пропел эскулап.

– Я… – сглотнув слюну, решительно шагнула к двери, – позвольте только одеться.

– Ну… – мужик закатил глаза и едва заметно скосил на Яна, после чего тут же, как китайский болванчик, быстро закивал: – Да-да, идите, переоденьтесь. Мгольшац холоднющее место, а до суда вы должны выжить, – и вот непонятно, то ли он так тонко издевается, то ли говорит всерьёз.

Оказавшись в маленькой комнатке, быстро натянула на свой костюм, немного испачканный в крови Алена, тёплое старое платье, затем угги, повязала платок на голову и только потом накинула тулуп деда Красия.

Плакать не стала, чего себя жалеть, думаю, в застенках местных казематов у меня будет на это время, сейчас же демонстрировать этому Шольцу свои чувства не собиралась.

Вот уж нет, перебьётся! Гад такой! Надо же, увидел во мне угрозу процветания своему делу, побоялся остаться без заработка. Это же надо, дальше своего носа не видеть!

Под конвоем меня вывели из МЛЦ, посадили в кибитку с узкими оконцами-бойницами, внутрь забрался один из мордоворотов, и немигающе на меня уставился. Меня аж передёрнуло от ужаса – неприятный тип с тупым выражением на морде.

– Бушь хорошо себя вести, – через некоторое время невыносимой тряски – я каждую секунду боялась откусить себе кончик языка, поэтому сидела, не разжимая челюстей, заговорил страж глухим невнятным голосом, – обласкаешь менят как положено, так уж и быть, награжу: еда будет всегда горячая, хлеб почти свежай, даже винцо принесу.

И улыбка такая предвкушающая на рябой харе с многодневной неопрятной щетиной. А уж щерба промеж передних зубов так и вовсе ужасала.

По подолу платья шла незамысловатая окантовка, вот именно туда Гарра и подшила тонкое шило, женщина настояла на своём решении, хоть Красий и был против. Бывшая телохранительница словно знала, что такое неказистое на вид "оружие", может мне понадобиться, и даже если меня облапают в поисках инородных вещей, то заначку не найдут, уж больно хитро бабка вшила шило, явно разумела в таких вещах поболе моего.

В ответ он не услышал ни слова: я лишь хмуро зыркнула на мерзкого типа из-под насупленных бровей.

– Ну, пару-то дней, иногда больше, эдакие красавицы, как ты, держаться, опосля и они ломаются, готовые на всё ради куска чёрствого хлеба и кружки вонючей водицы. Так что можешь помалкивать, коли нравится, – хмыкнул он и тоже смолк, так и не найдя во мне благодарного собеседника.

В темницу ехали долго: она оказалась… естественно, в нижней части города, на стыке первой и второй его половин. В глубине кварталов. Но всё же отстоящее на пару километров к северу. Дорога, а точнее колея, стала совсем ухабистой, вцепившись в твёрдую, никогда не крашенную, скамью, прижалась к спинке и даже дышала через раз, боясь, что голова моя не выдержит и оторвётся раньше, чем меня доставят до местной тюрьмы.

Серое здание, в каких-то странных потёках без покатой крыши, показалось за очередным поворотом – любопытство победило осторожность, и я таки выглянула в бойницу. Строение представляло из себя просто прямоугольный кусок, собранных воедино камней. Периметр огорожен высоким таким же каменным забором. У ворот два охранника-привратника. От этого места веяло тоской и безысходностью. Меня замутило. Вот уж не думала, что испытаю в своей жизни нечто подобное!

Нас пропустили мгновенно, и кибитка споро промчалась к зданию местной темницы, где меня уже ждали какие-то мужики, они действительно, не торопясь, проверили мой наряд на наличие каких-либо предметов.

– Если тронешь грудь, – прорычала я, глядя в глаза мелкому с крысиной мордой стражнику, – пеняй на себя, оторву всё, что можно оторвать, а ещё лучше скальпелем отрежу… – и сказала так, что парень икнул и проверку закончил быстрее, чем, по всей видимости, планировал.

Глава 17

– Ведите её в досудебную! – пискляво прикрикнул, отскочивший от меня охранник. – Там уж с тобой разберутся – мигом собьют спесь, угрожать страже более не посмеешь. Ишь, чего удумала! – хорохорился он, стоя от меня в нескольких метрах, за спинами тех самых, привезших меня сюда, мордоворотов. – Каким-то склипелем меня резать собралась?!

Он ещё что-то верещал, но я уже не слушала, поскольку из даже на вид тяжеленных дверей вышло двое в тусклой форме и без шапок, лица серые и глаза пустые. Точно зомби.

– Руки давай, – приказал один из них, я послушно протянула ему свои кисти, и мужчина мигом защёлкнул на них тяжёлые металлические скобы. Аналог наших наручников, только сделанные коряво. Мои руки в них смотрелись несуразно. А ещё эти кандалы совсем не держались на тонких кистях…

– Упс, – оскалилась я, когда железки с громким грохотом рухнули оземь.

Стражники смотрели на всё это выпученными глазами, некоторые даже макушки чесали, недоумевая, что же делать.

– Верёвками свяжите! – прорычал тот самый, обещавший вкусную еду в обмен на неземные ласки с моей стороны.

Верёвки принесли минут через пять. Всё это время я стояла, окружённая тихо переговаривающимися стражами, под порывами злого, колючего ледяного ветра. Никто из них так ко мне и не подошёл, чтобы поднять казённые оковы.

Верёвка была тонкой и на вид крепкой. Вот ею и перевязали мои кисти, нисколько не жалея нежную кожу.

И только потом повели в здание. Какие-то странные у них тут порядки. А, может, просто издевались, заставив стоять на промозглом ветру?

Внутри строения было мрачно. Стены и потолок чёрные от копоти: тут и там висели чадящие факелы, их света вполне хватало, чтобы не удариться обо что-то, но вот недостаточно для детального изучения окружающей обстановки. Вытяжки в виде узких бойниц были сделаны под потолком, поэтому боязни отравиться или задохнуться, от царящих тут не самых приятных запахов, не было. И холод. Он буквально пропитался в камень, из которого это место было сложено.

– Пойдём, – меня грубо подхватили с двух сторон под руки и чуть ли не волоком потащили куда-то вглубь, в тёмный, узкий коридор, я словно в кишке оказалась: стены давили, пахло сыростью и какой-то гнилью.

Боже, в какое место меня занесло?

– Куда её? – мы наконец выбрались из хода и вышли в небольшое помещение. На неказистом столе красовалась крупная масляная лампа. Охранник, сидевший на стуле, кинул в нас ленивый взгляд и отвернулся было, как взор его блёклых, как у рыбы, глаз резко метнулся к моему лицу.

– Свеженькая, да какая хорошенькая! – воскликнул он и даже встал с места, чтобы подойти и рассмотреть меня поближе. От мужика воняло чесноком и луком, вперемешку с давно немытым телом.

– Вот, шарлатанку привели, без диплома взявшаяся лечить ребёнка. Говорят, деталей не ведаю, что отрезала мальцу что-то важное и тот уже при смерти, – поделился информацией один из конвоиров.

– Охо-хо! – притворно ужаснулся вонючка. – Её в дальнюю камеру, намедни Гадалка померла, место теперь там свободно. Тебе у нас понравится, малышка, даже не сомневайся, – мужик растянул дурнопахнущий рот, чёрные гнилые зубы.

И меня потащили дальше, не выдержав подобного издевательства, приподняла ноги на пол и, считай, полетела. Стражниками тут же стало не до веселья, они притормозили и сбросили меня вниз. Я ловко выпрямилась и гордо вскинула голову.

– Сама иди, ишь, мы тебе не носильщики! – прокомментировал рябой и пристроился сзади, второй, пошёл впереди.

Я шла и с ужасом смотрела по сторонам: по правой стороне оказалась сплошная стена с редкими, едва горящими, факелами, слева камеры. Одна, вторая, третья… Я насчитала десять. Еле заметное шевеление в них, подсказывало, что все они заняты. Меня впихнули в одиннадцатую. Дверь в неё была широко распахнута.

– Устраивайся, до суда тебе предстоит жить здесь. И после тоже.

– Вы так уверены, что меня посадят? – вот не хотела я с ними разговаривать, но тут сдержаться не смогла. – А когда, собственно будет суд, справедливый и беспристрастный? – ехидство густым ядом сочилось в каждом моём слове.

– Через несколько дней, всегда по-разному, – вместо конвоиров ответил женский голос, – тебе, девушка, остаётся просто дождаться этого светлого момента.

– А ну, цыц! – тюремщик достал увесистую палку, висевшую у него на поясе и со всей силы шарахнул ею по железным, покрытым ржавой коростой и плесенью толстым прутьям. – Тебя никто не спрашивал. А ты не медли, заходи внутрь, давай, живо!

И я шагнула в одиннадцатую. Замерла на пороге испуганным зайцем.

В свалявшейся соломе кто-то шуршал. Подозреваю, крысы.

Тут меня резко и с силой толкнули в спину, и я с тихим вскриком полетела вперёд, рухнув на колени, на грязный пол.

– Чего замерла у входа? – издевательский смех рябого, эхом прокатился по помещению, а следом с громким металлическим лязгом за моей спиной захлопнулась тяжёлая дверь. Щелчок запираемого замка и гулкие шаги по коридору в сторону выхода.

– Не волнуйся, девонька, – на меня через общие прутья, соединявшие две камеры, смотрела незнакомка. Взгляд её голубых глаз был чист и ясен. – Ты, главное, держись, а на суде всё и разрешится. Если ты не мошенница, то эликсир правды это подтвердит. И тебя отпустят. Меня Рада зовут, – представилась она. – Меня как и тебя заточили сюда недавно. Я мужа своего… – она замялась, – убила, – с трудом договорила она. Было видно, что ей хотелось хоть с кем-то поделиться своей болью. Взгляд её красивых больших глаз устремился в каменную стену напротив, в узкую бойницу, туда, где виднелась серая плотная хмарь, закрывшая синее небо и ласковое солнце.

Я уселась на "стожок" вонючего сена, подтянула ноги к подбородку и посмотрела на женщину.

– Он пил, много. Бил меня, но то стерпеть можно. А вот когда поднял руку на детей, и вообще обмолвился, что отдаст старшую в увеселительный дом, так как она не его дочь, я не выдержала… и как там теперь мои кровиночки? Одни, без меня… – слёзы текли по худым впалым щекам Рады, она плакала тихо, отчаянно, а я ей искренне посочувствовала. У женщины, по всей видимости, жизнь была далеко не сахар. И мои проблемы показались мне какими-то надуманными. Если тут действительно используют что-то наподобие сыворотки правды, то мне нечего бояться: я врач, волшебная микстура это подтвердит, впрочем, как и Ян Уэйвери и Ален.

А дальше уже решать судье…

– А тебя за что в темницу кинули? – вдруг спросила соседка.

– Меня Мия зовут, – в свою очередь, представилась я. – А упекли сюда за шарлатанство: якобы я не целитель и не имею права лечить. У меня просто с собой диплома нет. Он остался дома. Далеко… – сказала я почти правду.

– Оо, – округлила глаза словоохотливая Рада. – А ты настоящий лекарь?

– Да. И эликсир это подтвердит.

– Да, непременно. Тогда и бояться тебе нечего. Только вот, – она прикусила губу, словно решалась, сказать или нет, и всё же осмелилась: – Мия, ты очень красивая и ухоженная, у тебя лицо гладкое, руки изящные. Ты аристократка. Это совершенно точно!

И как она в эдакой полутьме смогла меня рассмотреть?

– И чтобы оставаться такой же красивой, ты должна будешь всех, кто к тебе придёт, обласкать… Иначе тебя будут бить, сломают нос, пальцы, – пока она перечисляла, я невольно сжала руки в кулаки, с ужасом уставившись на собеседницу. – В суде скажут, что ты сама упала…

– Двадцать раз вон об тот угол, ага, – попыталась пошутить я.

– Или оказывала сопротивление, хотела сбежать, поэтому тебя подвергли наказанию. Но так или иначе, тюремщики получат своё, – негромко закончила Рада и тихо прилегла на свой стожок, уставившись невидящим взором в потолок.

– Что же, это мы ещё посмотрим, кто кого, – руками нащупала шило и тихо, стараясь не делать резких движений, стала выдёргивать нитки, чтобы достать единственное своё оружие.