Текст книги "Ночной шедевр"

Автор книги: Айлин Даймонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

– Да, голубого цвета! Вынудил Берта врезаться в стену и тут же укатил – сволочь, сволочь, сволочь! Потом в газетах, говорят, под снимками искореженной машины и мертвого Берта написали, что он был пьян. Гнусная ложь, но я ничего не могла опровергнуть, да и узнала об этом только выйдя из реанимации…

По коридору бойко застучали каблучки.

– Сандра, – глухо сказала ассистентка и провела ладонью под очками. – Начнем работу.

– Пора, – ответил Ирвин. – Пора.

Лайза взяла поднос и торопливо ушла на кухню. А Ирвин не мог отделаться от навязчивой мысли о голубом «субару», который, похоже, начинал исполнять злодейскую роль «Летучего Голландца».

– Эй! – весело крикнула Сандра с порога. – Почему не встречаете?

– А опаздывать нехорошо! – в тон ответил Ирвин, вмиг попадая под магию радостно-повелительного тона, в один момент забыв о непрошеной исповеди, непонятной машине и обо всем на свете. Все вздор, а главное – вот оно: Сандра наконец явилась в студию! Наконец-то можно взять в руки камеру, навести объектив и предаться счастливой возможности снова и снова запечатлевать эту божественную красоту!

И вот она сама: легкая, свежая, розовая, веселая! Ирвин забыл все слова, приготовленные для укора. Да Сандра и не давала ему опомниться: сразу закружилась, увлеченно заговорила, и Ирвин, как вчера, с невольным восторгом впитывал ауру ее ослепительной красоты, которая вновь поработила его с головы до ног, до последней клеточки.

– Есть потрясающая идея! – щебетала Сандра, ухватив его за руку. – А что, если изобразить меня в виде дамы парижского полусвета?

– А почему бы и нет? – загорелся Ирвин.

– Как это? Ну, в этом самом… – Сандра досадливо пыталась найти подходящее слово.

– В алькове! – подсказал Ирвин.

– Вот именно! – Сандра облегченно захлопала в ладоши. – Только, если ты не против, я сама приму ту позу, которая мне больше по вкусу, и надену тот наряд, который мне кажется самым подходящим.

– Конечно, не против! – с энтузиазмом откликнулся Ирвин. – Великолепная идея!

– А наряды? – сухо спросила вошедшая Лайза. – Где вы возьмете наряды?

Сандра, не обращая внимания на мрачный тон ассистентки, повернулась к фотографу и ласково произнесла:

– Ирвин, будь добр, спустись к машине. Там, в багажнике, два огромных чемодана с театральными шмотками.

– Понял.

Ирвин рванул к лифту.

А вдруг сейчас он увидит «субару»? Голубой седан «субару»! Тот, который вчера увез – или мог увезти – Сандру! Может быть, тот, что причастен к трагедии Лайзы…

У подъезда стояло желтое такси с открытым багажником. Водитель, ухмыляясь, красноречиво посмотрел на часы.

– Завидую тебе, чувак, по-черному.

Водитель извлек пару объемистых чемоданов.

– Если бы мне эта красотка предложила поднять багаж, я бы ей ни за что не отказал.

– Я бы тоже…

7

Отказать красавице так же трудно, как постичь тайну ее красоты. А запечатлеть ее так, как она задумана природой и небесами, видимо, невозможно вообще. К такому выводу пришел Ирвин после очередного бесплодного дня работы.

Первые три часа он все же на что-то надеялся.

– Итак, снимаем серию «Дама полусвета»! – громко объявил фотограф.

– Я готова! – объявила Сандра.

Ирвин восхищенным взглядом оценил легкость и изящество утреннего наряда в духе девятнадцатого века: полосатая юбка, кружевная блуза, воланы, оборки, под которыми угадывался туго затянутый корсет, кокетливо выглядывали фестоны на панталончиках. Сандра была весьма довольна собой.

Поначалу и Ирвин, заразившись общим увлечением, работал вдохновенно, почти без остановок, уверенный в том, что получится хоть один выдающийся кадр.

Но не помогли ни смелые ракурсы, ни постоянная смена объектива, ни переход с «цифры» на классическую пленку и обратно. Не помогли и участницы съемки, как они ни старались.

Ассистентка молча, без комментариев, аккуратно и быстро выполняла все указания привередливого фотографа. Порой не требовалось и указаний – вышколенная помощница без слов угадывала и точно выполняла требуемое.

Модель же сама принялась подсказывать мастеру, не сведущему в тонкостях подобной съемки, наиболее выигрышные позы.

Сандра как бы случайно меняла положение рук, тела, наклон головы, выражение лица и пристально всматривалась в сосредоточенные глаза фотографа, словно пытаясь в них увидеть себя такую, какая она есть на самом деле.

– Технический перерыв, – вдруг коротко объявил Ирвин. – На час.

Сандра накинула длинный пушистый розовый халат и, мигом преобразившись из старинной дамы полусвета в современную красавицу, лениво потянулась и направилась на кухню – слегка перекусить.

Лайза занялась обработкой снимков.

Ирвин предпочел ждать результаты не в студии, а у себя за перегородкой, растянувшись на диване.

Еще до получения отпечатков он почувствовал, что снова промазал.

Лайза заглянула в комнатку. За очками не уловить выражения лица, а улыбка извиняющаяся – но это уж как всегда.

Ирвин встал, прошел в студию.

Опять пасьянс из фотографий от стены до стены. Ирвин просмотрел его только один раз. Без лишних вглядываний понял, что пасьянс снова не сошелся.

Лайза молча стояла за спиной. Она явно раньше Ирвина поняла, что случилось.

Он отошел к окну, облокотился на широкий подоконник и принялся следить за пролетающим вдали самолетом.

Лайза без приказа собрала неудавшиеся шедевры и отнесла к ненасытному шредеру.

Чтобы не слышать звуки очередного аутодафе, Ирвин ушел на кухню.

Сандра с удовольствием, без малейшего признака раздражения или недовольства, потягивала апельсиновый сок. Завидев Ирвина, быстро схватила высокий стакан, налила густой оранжевый напиток, протянула.

– Угощаю!

Ирвин кивнул, взял стакан. Подержал в руках, поставил на стол.

– Опять мимо, – произнес он недоумевающим тоном. – Никак не могу понять – в чем я постоянно ошибаюсь?

– Попроси босса дать тебе другую модель, – дружески предложила Сандра, с веселым смешком. – Попроще.

– Ни за что! – твердо ответил Ирвин. – Я не отступлюсь, но… Но выходит какая-то чертовщина. Все, что ниже лица, – сверхвыразительно, великолепно. Но после этого смотреть на лицо совершенно невозможно…

– Не сделать ли мне пластическую операцию?

Ирвин не оценил шутку. Он напряженно думал о своем. Почему безупречная красавица и сегодня осталась такой же нефотогеничной, как вчера?

– Нет. Я добьюсь того, чего хочу! – проговорил он, отвечая не столько Сандре, сколько тревожащим его мыслям. – Только надо в этом разобраться…

– Может, попробуем другой вариант? – осторожно предложила Сандра.

– Какой?

Увидев напряженный взгляд фотографа, модель подняла глаза к потолку, задумалась, мечтательно произнесла:

– Ну… к примеру, я предстану в образе соблазнительной одалиски.

– Давай! – воодушевленно воскликнул Ирвин. – Сколько времени тебе надо на подготовку?

– Полчаса, не больше.

– Хорошо.

– Только не выходи, пока не позову.

Ирвин согласился и на это.

Сандра встала из-за стола, сделала шутливый реверанс и отправилась переодеваться. Ирвин принялся медленными глотками потягивать апельсиновый сок, пытаясь представить себе, что его ждет.

Но, войдя через полчаса по зову Лайзы в студию, он снова, как впервые, был поражен изменчивой и переливающейся красотой Сандры. Такой он ее еще не видел.

На подиуме среди живописно раскинутых покрывал серебрилась и сверкала не то русалка из волшебной сказки, не то новая обитательница гарема, которой предстоит сегодня ночью стать любимой женой падишаха. Серебряные гроздья падали на лоб с венца, украшавшего голову. Сверкали серебряные запястья. Покачивались длинные серебряные нити колье, спускавшиеся до кончиков груди, смело выглядывавшей из расшитого серебром короткого бюстье. Серебрились ножные браслеты, блестели расшитые жемчугом шаровары, и нежно сияло девичье тело, соперничавшее по красоте с украшениями и легко преодолевавшее их – как сама жизнь преодолевает любую, самую драгоценную рамку.

Ирвин вдруг ощутил себя растерянным, буквально раздавленным всем этим великолепием. Руки дрожали, когда он взялся за камеру, словно впервые в жизни. Может быть, поэтому фотосессия сразу пошла неудачно.

Сандра улыбалась, выдавая богатый ассортимент самых загадочных, волнующих, лукавых, соблазнительных улыбок. То прикрывала лицо тонкими пальцами в серебряных перстнях, то закидывала руку за голову и изгибалась, как томится юная одалиска в страстном предвкушении первых любовных ласк. То накидывала на себя прозрачное шелковое покрывало и кадр за кадром давала ему соскальзывать все ниже и ниже, постепенно приоткрывая красоту тела. Позволила себе спустить с плеча сначала одну бретельку бюстье, потом вторую. Затем бюстье было отброшено, розовые ладони оставались единственной защитой прелестей.

Когда Сандра двигалась, красота была в каждом элементе движения. Оставалось только вовремя нажать на кнопку.

Ирвин увлекся. Постепенно появилось предвкушение удачи.

Ну еще разочек, еще…

Но удача только поманила, только подразнила.

Поймав потухший взгляд мастера, Лайза сама определила: съемка закончена. И, не ожидая слов, сама потушила лампы.

Сандра со стоном утомления отправилась переодеваться.

– Я домой, – произнесла она по пути, ни к кому не обращаясь.

Ирвин молча кивнул.

Встревоженная его видом и молчанием, Лайза хотела взять камеру, чтобы приняться за распечатку снимков. Ирвин резко выхватил аппарат у нее из рук.

– Ты тоже можешь отправляться по своим делам, – заявил он тоном, не допускающим возражений. – Я все сделаю сам.

– Хорошо, – коротко согласилась Лайза.

Через десять минут в пустой студии мастер без лишних свидетелей разглядывал результаты очередной фотосессии. А через полчаса шредер трудолюбиво перемалывал в глянцевую лапшу то, что могло стать шедевром и не стало…

Чтобы не предаваться бесполезным самокопаниям, фотограф отправился в ванную комнату, чтобы в который раз ледяными струями прогнать мерзостное настроение.

Стоя под упругим душем, Ирвин пытался проанализировать ситуацию. В чем причина постоянных неудач? Фотомодель делала все как надо, ассистентка ставила идеальное освещение, он работал по всем правилам, а снимки все равно запороты. Что «Одалиска», что «Дама полусвета» – одно и то же неживое, кукольное, статичное лицо. Хотя вроде бы где-то в середине второй сессии пошли положительные сдвиги: в глазах Сандры появилось что-то похожее на динамику и живость, а улыбка постепенно становилась все более чувственной и раскованной. Тогда-то он и увлекся предвкушением удачи… Но это оказалось лишь очередной иллюзией. Почему его верный объектив, столько раз подсказывавший правильное решение, никак не может справиться с прекрасной моделью? В чем же причина? В Сандре? В нем самом? Что-то тут происходит, совершенно недоступное обычной логике.

Так и не найдя вразумительного ответа, Ирвин уперся лишь в один непреложный факт: очарование Сандры действует лишь в момент ее непосредственного присутствия, а вот образ, всплывающий в памяти, так же пуст и холоден, как и на фотографиях…

После душа хотелось лишь одного – упасть на диван и не вставать до завтрашнего утра. Что Ирвин незамедлительно и исполнил.

С головой укрывшись пледом, он велел себе заснуть во что бы то ни стало, как можно быстрей. Хотя после водяной встряски это казалось почти невозможным, но утомление постепенно брало свое, и Ирвин почти уже забылся сном…

Как вдруг заверещал мобильник.

Чертыхаясь, Ирвин откинул плед, соскочил, босиком подбежал к столу, машинально ткнул кнопку вызова, но, не дожидаясь, когда зазвучит голос, мгновенным движением отжал «отбой» и выключил телефон.

Никто не был нужен ему в эту минуту. Отвечать на вопросы, что-то объяснять, вообще говорить с кем бы то ни было – не по силам. Да и незачем.

Он вернулся на диван, опять закутался в плед, уткнулся лицом в подушку и попытался настроиться на сон. Но внезапный звонок взбудоражил заново, и заново потекли все те же мучительные мысли. После получаса напрасной борьбы Ирвин перевернулся на спину, откинул плед.

Надо как-то прожить эти часы до утра.

Ирвин встал, подошел к стеллажу, достал старый дедовский альбом и начал листать страницы – сначала рассеянно, думая о своем, потом все более и более внимательно вглядываясь в изображения.

Вот этого дрозда дед подловил в момент, когда тот взлетал с ветки. Как это ему удалось? Кадр такой четкий, будто птица замерла в воздухе, позируя восхищенному любителю. Конечно, случайное попадание, но дед очень гордился своим шедевром.

Ирвину почему-то всегда скучно было фотографировать бабочек. Они казались ему всего лишь графически оформленными цветными пятнами. А дед фиксировал их с упоением и очень расстраивался, когда получал равнодушный взгляд внука. А вот эта фотография, где морда бабочки крупным планом, до сих пор вызывает отвращение. Помнится, Ирвин тогда так скривился, что дед целый вечер с ним не разговаривал.

Ирвин поскорее перелистнул страницу.

Да, вот тут они с дедом сходились во мнениях почти всегда. Даже скорее внук учил деда на собственных примерах – до тех пор, пока не открыл для себя необыкновенные возможности человеческих лиц и фигур. Розы… Они, кажется, запечатлены во всех возможных ракурсах, все возможные цвета и состояния – от момента рождения цветка из бутона до момента его смерти. И капли дождя на полупрозрачных лепестках, и те же лепестки, улетающие в вихре осеннего ветра, а вот – их медленное осыпание с умирающего цветка…

Ирвин замирал над фотографиями, вспоминая давно забытые ощущения радости, которыми сопровождалось их создание.

Наконец захлопнул альбом, закрыл глаза, откинулся на подушку. Напряжение дня, все огорчения куда-то пропали. Наступило блаженное расслабление, почти забытье, почти сон…

И тут Ирвина осенило. Резко поднялся, сел, потряс в воздухе сжатыми кулаками, как когда-то они делали с дедом – в знак озарения.

Туман прошел, как прошли и злость, и раздражение. Голова заработала с прежней четкостью.

Дед, ты, кажется, подсказал своему бездарному внуку потрясающий вариант. Может, тебе оттуда, сверху, виднее ракурс истинной красоты?..

8

С утра пораньше Ирвин взялся за телефон. На этот раз Сандра откликнулась немедленно, словно ждала его звонка.

– О, Ирвин! – голос звучал звонкой трелью жаворонка. – Не беспокойся, сегодня я не опоздаю!

– Сандра, у меня появилась потрясающая идея.

– Какая? – нежно полюбопытствовала трубка.

– В общем, мы вчера, конечно, славно поработали…

– Неужели получился шедевр?

– Мм… пока нет. Но результаты работы натолкнули меня на новую мысль. А не поменять ли нам обстановку?

– Установить новую мебель в студии? Уж не за мой ли счет? – В трубке насторожились.

– Да нет, – рассмеялся Ирвин. – В другом смысле! Я приглашаю тебя на пикник! Предлагаю соединить фотосессию с отдыхом на природе.

– Терпеть не могу пейзажи, – капризно отозвалась Сандра. – Там холодно. Или жарко. Противные лягушки и злая мошкара. А однажды я чуть не наступила на змею. На гремучую!..

– Ну разочек… – Ирвин уговаривал модель ласково, как ребенка, не понимающего своего счастья. – Мой дед всегда искал вдохновение в природе, и я привык… Обещаю тебе, что обеспечу все возможные удобства.

– Хорошо. Согласна. Но при одном условии.

– Что мы едем вдвоем? – Ирвину вдруг пришло в голову, что Сандра просто не желает свидетелей похода.

– Да нет, – насмешливо отозвалась она, словно угадав его мысли, – это как раз меня мало волнует. Можешь оставить Лайзу в студии, можешь взять с собой…

– Тогда что же?

Сандра произнесла строгим, внушительным тоном:

– Пообещай, что если пикник обернется очередным фотопровалом, то ты будешь слушать меня, исключительно меня – и никаких там подсказок от умных ассистенток и покойных дедушек.

– Согласен.

– Куда едем?

– Есть идея съемок у Ниагарского водопада. Правда я там еще не был, но, судя по тому, что видел, можно отлично поработать.

– Хорошо. Я знаю эти места, одобряю твои планы. Когда отправляемся?

– Чем раньше, тем лучше.

– Значит, я за тобой заеду…

Ирвин едва не спросил, не на голубом ли «субару», но успел сдержаться.

Сандра между тем хвасталась:

– У меня от последнего мужа осталась пара автомобилей, так что мы прекрасно прокатимся с ветерком!

– О'кей.

– Только учти – я люблю скорость.

– Я тоже.

– Отлично. В чем ты желаешь меня видеть?

– В чем-нибудь поэффектней…

Ирвин не успел договорить. Раздались короткие гудки.

– Пикник так пикник, – сказал Ирвин в отключенный мобильник.

– Пикник в рабочее время? – внезапный вопрос Лайзы заставил Ирвина вздрогнуть. Она подошла так бесшумно, что, увлеченный разговором с Сандрой, он не заметил ее появления. – Оригинально.

– Значит, подслушивала? – сердито сказал Ирвин.

– Чуть-чуть. Поэтому не очень поняла, о чем речь.

– Речь о том, что сейчас прикатит Сандра и мы рванем к Ниагарскому водопаду.

– Чья идея? – нейтральным тоном поинтересовалась Лайза, вслед за Ирвином направляясь к стеллажам с оборудованием. – И какая цель? Выбраться из города?

– Ты знаешь, – Ирвин подал ассистентке футляр с противосолнечными фильтрами, – я вчера вспомнил деда. Он почему-то ненавидел весь род людской и снимал только флору да фауну. Так вот, я и подумал, что, может, на фоне природы Сандра преобразится – или я, оказавшись в непривычной обстановке, смогу увидеть и схватить больше, чем в студийных стенах. Может быть, мне просто не хватает воздуха для вдохновения?

– Вряд ли.

– Почему?

Лайза промолчала. Ирвин сердито продолжил:

– Но я хочу попробовать!

– Хорошо, я подберу аппаратуру.

– Поедешь с нами?

– Хорошо.

– За рулем будет Сандра.

– Мне все равно.

– Она предупредила, что любит гонять «с ветерком».

– Ничего, потерплю.

– Извини… Я просто подумал – как бы не растревожить твои воспоминания о той авто… – Ирвин осекся.

Лайза быстро сменила тему.

– Значит, я очень кстати вчера купила тебе новую рубашку, носки и майку. – Ассистентка открыла большой фирменный пакет и принялась выкладывать цветные хрустящие упаковки.

– Спасибо.

– И, кажется, угадала с размером. Правда пришлось побегать…

– Что бы я без тебя делал! – улыбнулся Ирвин, распечатывая свежую пару носков.

– Собирайся. А я соберу кофр.

Ирвин сгреб пакеты и убежал за перегородку. В который раз безупречная исполнительность Лайзы смутила и поразила не привыкшего к такой заботе парня. Только бы Сандра не прикатила на голубом «субару», вдруг подумал он, застегивая рубашку.

Но тревожные мысли и неясные подозрения развеялись, едва Сандра появилась.

Хлопнула дверь, и Ирвин, забыв обо всем, вылетел навстречу легким, быстрым шагам модели. Интересно, как она оделась для съемки?

Сандра беззаботно и весело кружилась по студии – в белых босоножках на высоченном тонком каблуке, в пестром платье с ярко-желтыми подсолнухами – и в такт кружению размахивала большой легкой красной сумкой, напевая что-то и в такт напеву прищелкивая пальцами. Большие бирюзовые бусы звякали на длинной шее, и летели с волной пышных волос восточные бирюзовые серьги.

Лайза прервала укладку, и Ирвин застыл, не в силах оторвать взгляд от ворвавшегося в студию летнего жизнерадостного вихря.

Наконец Сандра угомонилась и, звонко расхохотавшись, объявила:

– Ну вот и я! Как, Ирвин, угадала я твой замысел?

Ирвин смущенно пробормотал:

– Более чем… По правде сказать, дальше джинсов и майки мой замысел не простирался. Боюсь, ты затмишь и водопад, и окрестности!

Сандра снова засмеялась.

– Я обещаю быть послушной овечкой!

– Ну что, отправляемся? – спросила Лайза, с усилием приподнимая кофр, до отказа набитый фотоаксессуарами.

Ирвин отобрал поклажу и пошел вперед не оглядываясь. Девушки заторопились за ним.

Ирвин первым выскочил на улицу и быстро обвел глазами обочину дороги возле подъезда. Голубого «субару» не было.

В это мгновение Сандра обогнала Ирвина и широким жестом распахнула дверцу шикарного белого открытого авто, на котором обычно разъезжают голливудские звезды.

Ирвин, ухмыляясь над своими страхами, поместил кофр в багажник. Сел рядом с Сандрой. Лайза молча приткнулась в угол на заднем сиденье, равнодушно уставилась на тротуар.

Первое время Ирвин немного беспокоился, как она себя чувствует, но потом забыл, внимая щебету Сандры.

Топ-модель свободно и уверенно чувствовала себя в роли водителя, лавировала по нью-йоркским улицам не волнуясь, не торопясь, успевая показывать Ирвину свои любимые ресторанчики и ювелирные магазины.

А когда машина вышла на магистраль, ведущую к Ниагара-фолз, Ирвин понял, что предстоит серьезное испытание. Через полмили стрелка спидометра качалась почти на предельной отметке.

Ирвин невольно оглянулся. Лайза молчала. Глаза за темными очками, губы сжаты, рук не видно – боится и скрывает страх? Или ей действительно все равно?

– Убавь скорость, – попросил Ирвин, наклонившись к самому уху Сандры.

– Иначе мы не успеем! – прокричала она в ответ. – До Ниагары ехать восемь часов, я надеюсь успеть за два!

Бирюзовая сережка больно ударила Ирвина по губам. Смирившись, он откинулся на спинку сиденья. В конце концов, она знает эти места, знает дорогу – ничего не остается, как доверять.

Но временами он оглядывался, хотя сам не мог бы сказать, что его тревожило: то ли, как терпит Лайза безумную гонку, или же – не появится ли на горизонте голубой «субару».

Неожиданно раздался вой полицейской машины. Дорожный патруль обошел их, железный голос велел остановиться.

Ирвин испугался, изо всех сил стараясь не подавать виду. Сандра сбавила скорость, элегантно подвела машину к обочине и принялась ворковать с подошедшим полисменом. Ирвин не видел ее лица, но выражение лица сурового офицера так быстро сменилось на понимающую улыбку, что было ясно: потрясающее обаяние Сандры в очередной раз сработало.

На миг он пожелал оказаться на месте полисмена. Но ведь его место гораздо лучше. Это она, Сандра, первая красавица, везет его, Ирвина, скромного провинциального фотографа, к вершинам славы! И все, что он может, – достойно увековечить ее на фоне знаменитого водопада…

Стремительный автопробег продолжился – без остановок и затруднений. Ирвин изредка поглядывал на часы, присматривался к окрестностям, обдумывал будущую съемку. А когда наконец расслышал шум и почувствовал на лице первые капли воды, которые далеко рассеивал могучий великан, то сердце радостно забилось в предчувствии замечательного кадра, который там их ждет.

Но ожидало совсем другое: на стоянке автомобилей перед смотровой площадкой в глаза сразу бросился голубой седан «субару». Внутри никого не было. Ирвин вздрогнул и помрачнел.

Девушки оглядывались по сторонам. Сандра теребила Ирвина за рукав, что-то ему показывая и объясняя. Он машинально отвечал на ее слова, ошеломленный неожиданной встречей больше, чем потрясающим зрелищем, открывшимся впереди.

О поездке знали только двое – Сандра и Лайза. Кто из них слил информацию о пикнике? Кстати, о поездке в ресторан знали тоже только они двое. Если телефон не прослушивается, конечно.

Может, все-таки действительно местные власти принимают его за кого-то другого, более опасного, чем обыкновенный фотограф?

– Ирвин! Догоняй! – крикнула Сандра, покидая автомобиль.

Лайза молча последовала за ней.

Ирвин открыл багажник и долго копался в кофре, раздумывая, как поступать дальше. Попытаться заснять водителя? Но реакция может быть непредсказуемой. Как и реакция девушек. Сделать вид, что ничего не заметил? Это тоже может быть опасно. Вообще, что происходит?

Но все вопросы отпали сами собой.

Когда Ирвин выпрямился, голубого «субару» уже не было на стоянке. «Летучий голландец» исчез так быстро и бесшумно, словно померещился.

А может, и правда померещился? В этом сказочном, шумном, удивительном, необычайном мире?

Ирвин наконец-то обвел взглядом грохочущие справа и слева мириады тонн воды – и забыл обо всем. Да, стоило сюда приехать просто ради того, чтобы это увидеть.

– Может, поищем другое место? – вдруг предложила Сандра. – Мне тут не нравится. Боюсь, что не удастся найти выигрышный фон. Получится много воды и мало меня!

Ирвин вгляделся в антураж.

Справа и слева длинной вереницей шли туристы, вооруженные до зубов, галдящие и хохочущие. Над ними кружил экскурсионный вертолет. Вдалеке шустро преодолевал водную гладь прогулочный кораблик.

– Да, вообще тут слишком шумно! – закричал он девушкам. – Подальше бы от этой суеты!

Лайза произнесла неуверенным голосом:

– Есть другое место, очень хорошее! Водопад под названием «Фата невесты»! Его мало знают, но мне кажется, он очарователен! Это недалеко!

– Откуда ты все знаешь? Ты же тут не была! Что за название? Почему не «Трусики невесты»? – звонко засмеялась Сандра. – Или «Бюстгальтер новобрачной»? Это было бы пикантнее! Правда, Ирвин?

Лайза ответила – тому же Ирвину:

– Мне рассказывал наш босс. И очень рекомендовал там побывать.

– Вижу, босс много чего тебе успел рассказать, пока ты лежала в… – Сандра великодушно сдержалась. – Ну, и где же этот замечательный водопад?

– Там, – махнула рукой Лайза. – Я посмотрела на плане. Поехали?

Ирвин очнулся от растерянности, в которую его погрузила одновременная атака с двух сторон:

– Двинули!

И компания отправилась в машину.

Сандра легко преодолевала замысловатую колею, шум воды не так бил по слуху, и до Ирвина донеслись слова Лайзы:

– И еще я слышала про странный местный обычай. Несчастный влюбленный – ну, тот, которому не отвечают взаимностью, – может изменить свою судьбу.

– Это как? – усмехнулась Сандра.

– Кидается вниз в бочке – и если не разобьется насмерть, то любовь обязательно победит.

– Ах да, мне тоже рассказывали про эти глупости. – Сандра скривила губы. – Ирвин, а ты бы согласился проехаться по водопаду в бочке? – И лукаво добавила: – Ради меня.

Ирвин смущенно улыбнулся, не зная, что ответить.

К счастью, расшалившаяся Сандра больше не задавала подобного вопроса, занявшись игривыми комментариями к ожидавшему их зрелищу.

На смотровой площадке перед «Фатой невесты» не было никого. Ни единого человека. Только лился широкий, прозрачный водяной столб. И хотелось смотреть, смотреть, смотреть без конца, ожидая и боясь, что наступит момент, когда наконец иссякнет это торжествующее, радостное, гипнотизирующее зрелище.

Но поток не иссякал, и с каждой минутой Ирвин все сильнее и сильнее подпадал под власть открывшегося ему чуда. Еще никогда в жизни не приходилось видеть водопада – и вот судьба сразу преподнесла такой щедрый подарок.

Но что-то было не то в этой щедрости… Он напряженно вглядывался – не то в ажурное, брызжущее марево, не то куда-то в свои, скрытые, недостижимые для других миры. Он забыл, зачем приехал, но Лайза следила за ним и вовремя разглядела на его лице странное выражение счастья, переходящего в страдание, в тревогу, в страх, – этого она боялась больше всего.

– Что случилось? – спросила она тихо.

– Птица… – хриплым голосом пробормотал Ирвин. Он смотрел на Лайзу невидящим взглядом и вполголоса повторял: – Птица… Она сидела на ветке… У нее были страшные глаза.

Сандра засмеялась.

– Птица со страшными глазами? Очнись, Ирвин! Смотри, какая красота! И ни одного человека! Как будто специально для нас!

Ирвин нахмурился и сильно потер лицо руками. Лайза молча протянула камеру. Ирвин мгновенно собрался.

– Начали! Сандра, начали!

Весь остаток светового дня они провели в напряженной работе. Ирвин сделал такое количество кадров, сколько еще не доводилось. Затвор щелкал с равномерным усердием. Лайза бесперебойно обеспечивала работу: меняла камеры, накидывала защитный чехол, протирала объективы, поддерживала Ирвина в особенно трудном ракурсе.

Но усилия фотографа становились все более и более судорожными, то нарастая, то ослабевая. С каждым часом становилось яснее, что все старания напрасны.

Опасения Сандры оправдались, хотя и не там, где она их высказывала. Красавица и здесь упорно не вписывалась в феерический фон грохочущего и сверкающего зрелища. Она терялась в его великолепии, как иголка в стоге сена.

Ирвин скомандовал переменить обстановку. Съемочная группа углубилась в лес. Все почувствовали облегчение от наступившей тишины. Лайза быстро нашла красивую купу деревьев, служившую живописным фоном для небольшой полянки. Сандра усердно запорхала яркой бабочкой, то наклоняясь к цветку, то в прыжке касаясь ладонью высокой ветки, то словно в жаркой истоме раскидываясь на изумрудной траве, небрежно разостлав вокруг яркий подол платья, призывно закинув руки за голову… Но все ее усилия были напрасны.

Сандра смотрелась прекрасно – но сама по себе, вне травы и цветов. Цветы смотрелись прекрасно – но сами по себе. Они не дополняли девушку, не сливались с ее красотой в единую картину. Прекрасно светило солнце на небе без единого облачка – но не солнце и не небо приехал Ирвин снимать в такую даль.

Как ни старались природа и красавица, первая не сумела обратить вторую ни в дриаду, ни в ундину.

В конце концов Сандра неожиданно приподнялась из лежачей позы, убрав счастливую улыбку, вышла из образа и озабоченно произнесла:

– Если мы через полчаса не отправимся обратно, боюсь, нам придется вповалку переночевать на этой лужайке… Впрочем, я не против.

Через полчаса белый автомобиль стремительно вылетел со смотровой площадки по направлению к федеральной дороге. Сандра держала максимальную скорость, но ни Лайза, ни Ирвин не реагировали на опасную гонку.

Лайза по-прежнему молчала, вжавшись в уголок заднего сиденья. А Ирвин не просто уработался – он вымотался, отупел, устал до изнеможения. Устал до того, что не мог ни похвалить Сандру за водительское мастерство, ни вообще высказывать какие-либо соображения. Устал до того, что даже не оглянулся посмотреть, преследует их голубой «субару» или нет…