Текст книги "Эстония. Кровавый след нацизма: 1941-1944 годы. Сборник архивных документов"

Автор книги: авторов Коллектив

Жанр:

История

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)

Назад к карточке книги

№ 13
Свидетельские показания заключенной концлагеря Клоога Лиизы Берчин

30 сентября 1944 г.

БЕРЧИН Лииза Соломоновна, 1909 г. р., уроженка гор. Вильно, ученица начальной школы гор. Вильно, работала портнихой в лагере, окончила среднюю школу в гор. Вильно, беспартийная, проживает в местечке лагеря Клоога.

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах вы оказались в лагере Клоога?

Ответ: В лагерь Клоога мы прибыли в сентябре 1943 г. из гор. Вильно. До этого мы все время находились в гетто, организованном немецко-фашистскими войсками спустя месяц после оккупации ими Вильно.

Вопрос: Расскажите, как проводилась ваша эвакуация из гор. Вильно в мест. Клоога.

Ответ: Примерно в августе 1943 г. была отправлена из гетто первая партия евреев численностью около 2000 чел. в Эстонию. Из писем от родственников эвакуированных мы узнали, что они первое время находились в лагерях в мест. Вайвора близ гор. Нарва. В первых числах сентября 1943 г. прибыли в Вильно эстонцы, которые состояли в охране эшелона, отправляемого в Эстонию. В Эстонию нас отправили железной дорогой, и в эшелоне было не менее 2000 чел. эвакуированных из гетто. В Эстонии нас отправили в лагерь Вайвара, там находился рассыльный пункт по распределению эвакуированных. Примерно половина эвакуированных была отправлена в лагеря гор. Нарва, мы же, оставшиеся из эшелона, попали в лагерь Клоога. Из Вильно эшелон выехал 3 сентября, в Клоога мы прибыли 8 сентября 1943 г. Так безвыездно до ухода немцев из Эстонии мы прожили в лагере Клоога.

Вопрос: Чем вы занимались, будучи в лагере Клоога?

Ответ: В лагере Клоога я занималась только починкой и шитьем одежды и белья для заключенных, на другие работы меня не посылали.

Вопрос: Расскажите о режиме и условиях работы в лагере Клоога.

Ответ: Режим в лагере был жуткий. За малейший проступок людей забивали до смерти. Только два месяца тому назад начальником лагеря обершарфюрером БОКОМ были избиты 5–6 мальчиков-подростков до того, что их лица представляли кровавую массу и они долго пролежали в амбулатории, раньше чем выздоровели, и все это только за то, что позволили себе сварить немного картошки в лагере.

Работать же мне самой приходилось очень много, потому что я была лишь одна портниха во всем лагере. Хотя официально рабочий день у нас считался 11 часов в сутки, но весь лагерь работал больше времени. Так как БОК меня часто стращал и грозил, что, если я не справлюсь с работой, даст 25 ударов палкой или пошлет на такие работы, где я лишь 1–2 дня всего могу проработать и там меня больше не будет, то я работала сколько хватало моих сил и справлялась с работой. В среднем я работала 13–14 часов в сутки. Обыкновенно день начинался в 6 часов утра и до 10 часов вечера. Выходных дней я не имела. Питались мы также очень слабо. Хлеба выдавалось нам 330 г на день, еще получали 2 л жидкого супа, 25 г каких-то жиров, эрзац-кофе, и этим ограничивался весь наш рацион.

Вопрос: Кого вы помните из начальства лагерей?

Ответ: Помню обершарфюрера ШВАРЦЕ, под его руководством была и велась картотека всех заключенных в лагерях Эстонии, и поэтому от него зависела судьба того или иного заключенного в лагеря. ШВАРЦЕ по национальности немец, семейный, имеет жену и ребенка в Германии. Ростом около 180 см, брюнет, имеет черные глаза, смуглый цвет лица, недлинный нос, но с горбинкой, жуткий садист. Женщин он имел обыкновение бить ногой, и только в живот. Возраст был около 30–35 лет. Проживал он не здесь, а вначале в лагере Вайвара, позднее в Саку, навещал нас ШВАРЦЕ редко – раза 3–4 за все время.

Его приезда мы все боялись, ибо это было всегда связано с какими-либо большими событиями и изменениями в жизни и в составе заключенных в лагере. По роду его работы мы считали, что он распределял и руководил работами всех лагерей в Эстонии.

Еще помню немца гестаповца оберштурмфюрера БРЕННАЙЗЕНА, занимал он пост начальника лагерей Эстонии. Еще помню главного врача всех лагерей Эстонии доктора БОДМЕНА, славившегося особой дикостью и грубостью обращения с лагерниками. Тех больных, которые быстро не успевали раздеваться, как он желал, при осмотре или вставать при его входе в палаты к больным, он таких больных избивал.

Вопрос: Кого из эстонцев из начальства вы знаете?

Ответ: Из состава начальства эстонцев я никого не знаю.

Вопрос: Расскажите, как вам удалось избежать той печальной участи, которая постигла большинство заключенных в лагере Клоога.

Ответ: Приблизительно 6 недель тому назад из нашего лагеря было отправлено 400 чел. евреев вместе с другими 2000 евреями на пароходе через Таллинский порт в гор. Данциг. От охранников-эстонцев из нашего лагеря, вернувшихся после доставки 2400 чел. эвакуированных эстонцев, мы узнали, что все отправленные прибыли благополучно в Данциг. Утром 19 сентября, как всегда, в 5 часов утра мы собрались на площади лагеря. Нам сообщили, что сегодня весь лагерь будет отправлен на пароходе и оттуда мы выезжаем в Германию на работу. А поэтому ни один из лагерников сегодня не выйдет на работу за зону лагерей. Это сообщил нам лично обершарфюрер ШВАРЦЕ и сказал, что он сам лично едет вместе со всем лагерем.

Потом ШВАРЦЕ стал обходить выставленных в колонны мужчин и выбирал из них самых сильных и здоровых, точно 305 чел. (это я знала от еврея, работника канцелярии лагеря НИЗЕРМАНЕ, убитого вместе с другими лагерниками), и сказал, что они пойдут заканчивать работу в лагерях, которую они якобы вчера не успели закончить (но это Шварце соврал, ибо он сам знал, что эти люди день до этого этой работы не вели). Потом эта колонна из 305 чел. направилась в сопровождении примерно 10 вооруженных эстонцев в глубь лагеря. До этого мы были поражены и обеспокоены новым и доселе неизвестным распоряжением и действием немцев. Всем 305 чел. велели сесть, поджав под себя ноги, и так сидеть не вставая что-то около часа времени. От бежавших в русские лагеря наших лагерников я слышала (имена я их не знаю, но могу впоследствии установить), что в пути по дороге на место работы им еще раза два (колонну из 305 чел.) приказывали таким же образом сидеть, немного пройти и опять сидеть, около того дома, где сожгли лагерников вместе с домом, проделали в последний раз эту процедуру, и потом они отправились на работу.

Вопрос: Расскажите о том, что делали оставшиеся на площади люди.

Ответ: Оставшимся на площади приказали ожидать отправки. Вначале большинство лагерников вели себя спокойно, хотя некоторые были сразу же обеспокоены тем, что завтрака никому из лагерников не выдавали, приготовление пищи было во всем лагере прекращено и сами обслуживающие из лагерников кухни, столовой и кладовки стояли в колоннах и ждали отправки.

Оставшиеся видели, что ушедшие с первой колонной в семь часов утра еще около 10 часов утра таскали дрова. Также забеспокоились мы из-за того, что, несмотря на обеденное время (12–13 часов), нам пищи в лагере в этот день не варили, а держали без обеда и завтрака. Примерно около 14 часов послышалась из глубины лагеря очень сильная густая стрельба из автоматического оружия, потом стали слышны одиночные выстрелы. Вся эта стрельба продолжалась вначале около получаса, а потом все стихло. Потом мы видели, как от места расправы с лагерниками к нам прибыл мотоциклет, туда нагрузили бутылки с минеральной водой, и опять уехал. Примерно около полчетвертого после обеда из оставшихся в колоннах и ожидающих на площади выделили 6 чел. лагерников и отправили вместе с подводой на склад с горючим, нагрузив бензин на подводу, лагерники вернулись в колонну ожидавших, бензин же повез неизвестный эстонец, одетый в гражданскую одежду, по направлению, где вначале были слышны выстрелы. После прихода грузивших бензин уже всем ожидающим было ясно, что всех ожидает смерть.

Вопрос: Расскажите о том, как вам удалось спастись от смерти и что вы предприняли для спасения жизни.

Ответ: После шести часов вечера я предложила своей подруге ГЕНЗЕН Матли пойти спрятаться в блоке, где я сама до этого работала (это дом, в котором были убиты и сейчас находятся 70–80 чел. убитых в жилом помещении). Мы незаметно с ней поднялись по лестнице на чердак и спрятались там. Я влезла в кучу стоявших оконных рам и сидела между рамами разбитых стекол, подруга же пряталась невдалеке от меня. После нас подошли и спрятались там же на чердаке около 40 чел.

Вопрос: Сколько человек, по-вашему, было на площади, когда вы ушли на чердак?

Ответ: По-моему, не меньше 700 чел.

Вопрос: Когда расстреляли людей в том блоке, где вы прятались?

Ответ: По-моему, расстрел людей в блоке начался не раньше 9 часов вечера.

Вопрос: Расскажите подробнее о том, что вам удалось видеть и слышать о том, что происходило внизу в блоке, где вы были спрятаны на чердаке.

Ответ: На чердаке нам было слышно, как немец, занимавший пост блокфюрера, подзывал поодиночке людей в помещение блока, иногда приговаривая: «входи, входи, не бойся, ты ведь мужчина». Выстрелы из блока доносились очень слабо, и это вначале нас удивило, и лишь потом мы поняли, что он звал людей в блок, где их убивали.

Вопрос: Как долго вы прятались на чердаке?

Ответ: На чердаке мы прятались 5 дней.

Вопрос: Почему же раньше не оставили чердака, а просидели в нем 5 дней?

Ответ: Некоторые мужчины ходили по ночам в лагере и знакомились с общей обстановкой и положением в лагере. Ими было установлено, что немцы оставили лагерь Клоога, но что лагерь охраняется эстонцами, вооруженными и носившими мундиры, мы боялись быть ими захваченными и расстрелянными. На пятый день эстонцы оставили охрану лагеря и ушли. Лишь после этого от русских, проживающих в соседнем с нами лагере, мы узнали, что немцы изгнаны из Эстонии и что Красная Армия ведет успешную войну и очистку всей нашей страны от немцев.

Вопрос: Что вы еще можете добавить к сказанному в протоколе?

Ответ: Я еще пока нахожусь в таком состоянии, что полностью и четко не могу всего существенного передать.

Допросил и написал протокол на русском языке

Лейтенант госбезопасности ГАУС

ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 97. Д. 17а. Л. 56–57 об.

Копия. Машинопись.

№ 14
Протокол допроса свидетельницы Любови Шапиро (концлагерь Клоога)

30 сентября 1944 г.

Прокурор следственного отдела Прокуратуры Эстонской ССР ЕГИ

Я жительница местечка Скалдвиле Тавроговской области Литвы. В 1941 г., когда немцы оккупировали наш город, нас тут же всех евреев собрали и поместили в лагеря, оцепленные проволокой колючей, много раз я совершала побеги из лагерей, затем немцами арестовывалась, а впоследствии в 1943 г. в октябре месяце нас всех лагерников отправили в Эстонскую республику и поместили в так называемый лагерь Клоога, который был оцеплен колючей проволокой, а вокруг стояла охрана. Проживая в лагере, мы с утра до позднего вечера работали на лесопильных заводах, а кто на других агрегатах, которых было выстроено очень много на территории лагеря Клоога. Охрана лагеря Клоога состояла из эстонцев, а управляющий аппарат был из немцев. Работы были трудоемкие, обращение с нами очень грубое, на каждом шагу за всякие пустяки нас избивали, кормили очень плохо, в день выдавали 360 г хлеба, затем жиденький суп, и все, режим лагеря был очень строгий, за малейшее неподчинение избивали до полусмерти и даже расстреливали.

19 сентября 1944 г. утром, как обычно, в барак наш вошли немцы, которые объявили всем мужчинам собраться и выйти на площадку, где всех усадили на землю и маленькими группами уводили в леса, спустя некоторое время мы услышали раздавшиеся неподалеку в лесу выстрелы, затем приходили опять немцы и под усиленной охраной опять уводили по 3040 чел. евреев в леса, здесь мы стали догадываться, что немцы расстреливают всех лагерников, тогда я решила спрятаться. Приготовленной пилой в углу барака прорезала половицы пола и думала сделать подкоп. Но пол оказался зацементированным. Тогда в это отверстие пролез мой товарищ по фамилии ДОНДЕС Флавиюс и мальчик Беньямин, фамилии я не знаю, которые разместились между зацементированным полом и дощатым верхом пола, а я легла на отверстие и покрылась одеялом, а в других углах и под нарами прятались другие, а когда стемнело, часов в 8–9 в барак вошли немцы, зажгли лампу и стали подряд расстреливать всех оставшихся. Таким образом продолжалось длительное время, пока, по их мнению, были расстреляны все, и благодаря наступившей темноте, как видно, немцы меня не заметили, и мы остались все в живых, а в ночь, сколько было времени, я сказать затрудняюсь, я услышала, что стрельба закончена. Сняв ботинки, в носках полезла на чердак барака, где я увидела много других спрятанных лагерников, а всего нас на чердаке было около 60 чел. Таким образом, пробыли все на чердаке до утра и еще несколько дней, пока не убедились, что все немцы выехали и в гор. Таллине и окрестности стоят русские войска.

Вопрос: Скажите, кто принимал участие в расстреле граждан, содержавшихся в лагере Клоога?

Ответ: Расстреливали граждан из лагеря Клоога, как я заметила, немец по фамилии ШВАРЦ и ряд других, фамилий и имен их я не знаю.

Вопрос: Скажите, вы не знаете, кто участвовал в расстреле из эстонцев?

Ответ: На этот вопрос я ответить затрудняюсь, так как не знаю.

Вопрос: Сколько, по-вашему, расстреляно евреев немцами 19 сентября 1944 г.?

Ответ: Примерно, по-моему, немцами расстреляно евреев, содержавшихся в лагере Клоога, около 1500–1700 чел., так как всего содержалось в лагере 2000–2200 чел., из коих большинство были евреи.

Больше по данному делу показать ничего не могу, все записано верно и прочитано мне вслух.

(ШАПИРО Любовь)

Прокурор Следственного отдела Прокуратуры Эстонской ССР юрист II класса ЕГИ

ГА РФ. Ф. 7021. Оп. 97. Д. 17а. Л. 50–50 об.

Копия. Машинопись.

№ 15
Протокол допроса узника концлагеря Клоога Менделя Бальберинского

29 сентября 1944 г.

Об ответственности за отказ от дачи показаний по ст. 92 УК и за дачу ложных показаний по ст. 95 УК предупрежден.

Я работал до 2 июля 1941 г. заведующим аптекой в гор. Вильнюс. После оккупации города немцами я, а также и другие евреи получили приказ сдать свои места. Для этого был дан срок в 4 дня. После того как я сдал аптеку, до сентября месяца 1941 г. нигде не работал. Потом стал работать простым рабочим. 6 сентября 1941 г. немецкими властями был издан приказ, чтобы все евреи поселились в отдельные квартиры без права выхода и поселения в других квартирах города. Таким образом, в гор. Вильнюс образовалось два гетто. В октябре месяце 1941 г. первое гетто, в котором находился и я, стали ликвидировать, т. е. евреев оттуда вывозили за город и там расстреливали. Мне удалось из первого гетто перебраться во второе путем подкупа одного немца, таким образом я остался жив. Во втором гетто я поступил на работу в медучреждение, где более или менее спокойно работал до августа 1943 г., когда немцы стали ликвидировать и второе гетто. На этот раз евреев не расстреливали, а вывозили на работу в Эстонию. Меня увезли в Эстонию 24 сентября 1943 г. По дороге на вокзале в гор. Вильно меня с семьей разъединили. Мою мать, жену и дочь увезли отдельно, а меня с сыном тоже отдельно. Куда увезли мать, жену и дочь и где они сейчас находятся, не знаю.

В Эстонию в Клоогу мы приехали 29 сентября 1943 г. Нас было в этой партии 750 чел. мужчин. До этого здесь, в Клооге, было уже 50 мужчин и 600 женщин, которые сюда приехали 8 сентября 1943 г. После нас сюда приехала еще одна партия женщин в 500 чел. из гор. Каунас. По приезде сюда мы стали делать проволочные заграждения для лагеря. Когда проволочное ограждение лагеря было готово, то нас поставили на работу бараков. Бараки строились деревянные для мастерских и для жилья немцев. Мы сами жили в каменных домах. Работой по постройке бараков руководил немец по имени КАРОЛЬ, фамилии его я не знаю. Отношение Кароля к нам было ужасное, он избивал нас до крови за каждую малейшую вещь, что ему не нравилась. Не так ли его понял, не так работал, как ему хотелось. При избиении он ругал нас всякими словами и называл предателями. Работали мы с 6 часов утра до 5 часов вечера с обеденным перерывом с 12 часов до 13 часов. Кормили нас очень скверно. В день нам давали около 350 г хлеба, 25 г маргарина и в обед один литр супа, который состоял из одного литра воды с 20–40 г крупы. Кроме этого нам в неделю еще давали 25 г сахара. От такого питания я распух, стал болеть, но в больницу принимали только тогда, если у больного полных 40 градусов. Был один случай, когда меня на работу погнали, когда у меня была температура 39,6. Деревянные бараки мы строили до мая месяца 1944 г., после чего перешли на работу по изготовлению так называемых подводных сигнальных мин, которым немцы придавали очень большое значение. Работа эта была очень тяжелая. Работой этой руководил немец по фамилии ШТЕЙНБЕРГЕР, он был из организации «Тод». ШТЕЙНБЕРГЕРА нельзя назвать человеком, он был настоящим зверем, он нас беспрерывно избивал не только руками и палками, но и железом. От побоев, истощения и от голода умерло в лагере несколько десятков человек. Таким образом мы работали до 13 часов 22 августа с. г., когда нас в количестве 500 чел., 250 мужчин и 250 женщин, на работу не допустили, а повезли на автомашинах в Лагеди, где мы работали на постройке бункеров и окопов. В Лагеди мы работали до 18 часов 18 сентября с. г. Тогда нам сказали, что нас повезут в Германию и действительно стали вывозить на автомашинах, но куда – я не знаю. Я выехал с последней группой в количестве 34 чел. мужчин. По дороге мы нагнали автомашину, в которой ехали 40 женщин. Обе наши машины приехали в Таллин, в какое место – не знаю, так как было уже поздно вечером и темно. Там, куда мы приехали, мы услышали, как нашим конвоирам сказали, что уже поздно и что у них все окончено. Тогда нас повезли в какую-то тюрьму, где мы переночевали. Рано утром 19 сентября, когда еще было темно, нас опять погрузили в автомашины. Куда мы ехали – мы не знали. В 9 часов утра мы приехали в Клоогу. Нас в лагерь не пускали в течение полутора часов. Потом наконец пустили и присоединили к тем группам рабочих, которые стояли на площади женского блока. Там нам сказали, что всех увозят на работу в Германию. В то время, когда мы подошли к группе рабочих, стоявших на площади, там отбирали на работу самых крепких и здоровых мужчин. Отобран был 301 чел. Этих людей повели в сторону железнодорожной станции, и мы видели, как они носили дрова в лес. В 12 часов дня нас накормили очень хорошим супом, и мы услышали, как начальник лагеря ВЕРЛЕ сказал поварам, чтобы они оставили обед для 300 чел., которые были на работе. Людей, находившихся на площадке, немцы заставляли сидеть. Так мы просидели в ожидании людей, находившихся на работе, до двух часов дня. Вскоре после двух часов дня мы услышали частую стрельбу из автоматов, которая продолжалась в течение минуты. После этого были слышны одиночные выстрелы. Мы поняли, что эти 300 чел., которые носили дрова, были расстреляны.

Около 4 часов дня немцы потребовали 6 здоровых людей, которых повели на какую-то работу. Все думали, что этих людей также повели на расстрел, но мы ошиблись. Они скоро вернулись и сказали, что они нагрузили две бочки бензина на автомашину и этот бензин был увезен в лес, откуда раздавались выстрелы.

Около 5 часов дня стали посылать партии людей в 50100 чел., главным образом мужчин, в лес. Вскоре после ухода этих групп из леса раздавалась частая стрельба из автоматов с последующими одиночными выстрелами. Немец, который производил эти расстрелы, был по фамилии ШВАРЦЕ, имени и военного звания его я не знаю. ШВАРЦЕ между уводами групп в лес отобрал 42 чел., которые должны были уехать вместе с ним. Эти люди были в лагере обслуживающим персоналом, как то: парикмахеры, портные, сапожники и др. Эти 42 чел. стояли отдельной группой, пока в лес не были уведены все мужчины и женщины. После увода последних людей в лес к бараку подъехала автомашина, которая забрала из больницы больных и весь обслуживающий медперсонал и увезла в лес. ШВАРЦЕ после того, как были уведены последние люди, кричал и спрашивал у охраны, где еще мужчины. Я понял, что часть людей разбежалась, схватил своего сына за руку и побежал на второй этаж женского блока, где спрятался в нише пустой комнаты. Кроме выстрелов из леса были слышны человеческие крики. Находясь на втором этаже, я часто выглядывал в окно и в 8 часов вечера увидел в лесу море огня. Тогда стало ясно, что немцы расстреляли всех людей, находившихся на площади. Всего людей на площади было около 1500 чел., мужчин около 750 чел. и женщин около 700 чел., а также детей около 60 чел.

На следующий день я узнал, что немцы убежали, а эти 42 чел., которые должны были уехать вместе с ними, были расстреляны в нижнем этаже женского блока. После ухода немцев мы прятались еще в течение 5 дней, так как боялись эстонских патрулей. Кроме меня на чердаке женского блока спаслись еще около 80 чел.

ШВАРЦЕ, который руководил расстрелом, я раньше не видел и его не знал. Из леса, где расстреливали и сжигали людей, никто не спасся. Как мы узнали потом, с площади, где мы были все собраны, людей уводили на расстрел в лес, а также в один деревянный барак, который немцы с расстрелянными сожгли.

В лагере Клоога находилось около 2100 евреев. Кроме того, до нашего приезда здесь было еще несколько десятков заключенных-эстонцев – уголовных преступников, которые, будучи заключенными, также нас охраняли. Зимой этого года в лагерь Клоога стали привозить также эвакуированных из Ленинградской области, из Финляндии, а также военнопленных красноармейцев.

Заключенные в лагере являлись рабочими. Работами руководили люди из организации «Тод». Эти люди были следующие: в первые четыре месяца нашего пребывания – офицер Курт ШТАХЕ, который всегда ходил с нагайкой и собакой, которую натравливал на людей. ШТАХЕ был общим руководителем работ. Он был очень жестоким человеком. Избивал нас, а главным образом травил нас собакой, которая сбивала рабочего на землю, рвала на нем одежду, а потом хватала за горло. После того как жертва была полужива, ШТАХЕ отзывал собаку. Кроме ШТАХЕ были еще руководители отдельных участков работ. Работой по постройке бараков руководил Кароль ДУЖАРДЕН из Ахена. Работой по изготовлению сигнальных мин руководил ШТЕЙНБЕРГЕР. Других руководителей работ я не знаю. Начальниками лагеря были немцы из гестапо. Последним начальником лагеря был ВЕРЛЕ, которого я мало знаю, т. к. в это время был в лагере Лагеди. До ВЕРЛЕ был БОК, фамилии начальников лагерей до БОКА я не помню. У начальника лагеря были еще два помощника, тоже из гестапо. БОК всех заключенных терроризировал, увеличивал количество телесных наказаний, а также ввел личные обыски и обыск вещей. При обыске отнимались все личные вещи, оставляли только то, что было на самом заключенном.

Когда 29 сентября 1943 г. мы приехали в Клоогу, то нам велели сдать все личные вещи, драгоценности и деньги. Один из наших по фамилии НОСОВ не сдал несколько марок и за это был расстрелян на месте. За пределы лагеря уходить было запрещено. Но находились люди, которые пробирались за пределы лагеря для поисков пищи, но за это многие были расстреляны.

Как я узнал позже, те люди, которые были со мной на работе в Лагеди, около 400 чел., были расстреляны в Таллине. Я и еще 73 чел. спаслись только потому, что мы приехали поздно в Таллин и расстрелы были закончены, а немцы по своей точности после срока нас на расстрел не приняли.

В Лагеди были застрелены два заключенных – ИОФФЕ, 26 лет, и ФИНКЕЛЬШТЕЙН, около 60 лет, за то, что хотели взять с поля картофель. Застрелил их эстонец.

Добавить больше нечего.