Текст книги "Литературное наследие России / Literary heritage of Russia. Сборник"

Автор книги: авторов Коллектив

Литературное наследие России

Поэзия

Антонина Белова
Москва

Не власть, если не от Бога

Апостол Павел

 
Елизавета – Божья помощь
Земле, где Темза воды льёт.
Её не скроет рока полночь,
Она века переживёт.
Елизавета – Божья милость…
Она дана, как неба звон,
Чтоб сердце благостью светилось
Там, где туманный Альбион.
 
 
Елизавета – Божья тайна…
Она – избранница небес,
И воля неба не случайна,
Как не случаен смысл чудес.
Елизавета – Божье имя,
Оно таит нетленный свет,
Оно Святой душой хранимо, –
Vivat, vivat, Elizabeth!
 

 
Вот так, как плещется река
В неброский берег еле-еле,
Качая в сердце облака…
Как ветер вечный – кроны елей.
Вот так, как тихая трава
Склоняет тельце пред шагами,
Как эта церковь Покрова
Надеждой светит пред веками.
 
 
И как питает Кровь и Хлеб
У евхаристии, что свято,
Как не смогли Борис и Глеб
Поднять свои мечи на брата.
И как смиренно принял царь
Венец божественный – не царский,
Так пусть души твоей алтарь
Согреет свет любови братской.
 

 
Позови меня тихо сквозь сон,
Дай напиться забытой любви,
Чтоб ворвался таинственный стон
В одинокие муки мои.
 
 
Чтоб опять засияли глаза
Светом внутренним чистой любви,
Чтоб уже никакая гроза
Не грозила бы нам, – позови!
 
 
Позови меня молча, душой,
Когда ночь бесконечна и зла,
Чтоб разлуку разрезать межой,
Сократить, уничтожить дотла.
 
 
До утра насмотреться бы всласть
На тебя, на тебя, на тебя –
Чтобы смерти бессмертная власть
Хоть на миг обокрала себя.
 
 
Погляди в душу яркой звездой,
Не сгорай, свет в душе обнови,
Подними над заклятой бедой,
Через боль, через смерть – позови!
 

 
Взыщите Господа с небес,
Взыщите Его в вышних,
Ведь Он для этого воскрес –
Господь не знает лишних.
Взыщите каждый день и час,
В делах больших и малых,
Чтоб дар прощенья не угас
Средь грешников и правых.
Взыщите утром и во тьме,
В путях земных печальных.
Пусть будет в сердце и уме
Свет тихий, изначальный.
Взыщите в глубине молитв,
Среди страстей и боли,
Среди незримых, тайных битв,
Чтоб жить по Божьей воле…
Взыщите в вере день за днём
С надеждой на спасенье,
Горя божественным огнём, –
И в чуде Воскресенья!
 

Галина Брусницына
Москва

Галина Брусницына – поэт, бард, автор песен на свои стихи и музыки на стихи других поэтов, исполнитель в семейном дуэте, организатор фестивалей и творческих площадок АП, популяризатор Авторской (бардовской) песни, хозяйка поющей видео-гостиной авторской песни «Брусничная поляна» и проекта «Брусничные воскресенья».

Стихи сочиняла с детства, но всерьез стала относиться к поэтической роли только в зрелом возрасте – начала печататься в поэтических альманахах и сборниках, издала сборники стихов и песен «Квадратные облака» и «Время светлячков», готовятся к изданию еще три книжки (на этот раз детские).

Первые песни появились в старших классах школы. Выступала на радио и ТВ.

Лауреат литературного конкурса им. С. Есенина «Русь моя» и многих конкурсов Авторской песни, включая Московский городской и Грушинский интернет-конкурс.

Член МГО Союза писателей России.

(Далекой подруге)

 
Над тобою Южный крест,
Надо мной Медведица…
Для тебя спасенье – Вест,
Для меня – Нередица…
Ты прекрасна и умна,
Ну а я – нелепица…
Отчего душа одна
Сквозняками треплется?
 
 
Оттого, что ей одной
Вековать не хочется -
Стал бы досточтимый Ной
С парами морочиться?..
Спотыкаясь и греша,
И верша движение,
Наша вечная душа
Ищет отражения…
 
 
Снова сон к тебе ведет
По воде, как посуху -
И не нужен самолет,
И не нужно посоха…
Ночью за окном окрест
Надо мной Медведица…
Ты несешь свой Южный крест,
А со мной – Нередица.
 

 
Москву, распятую на пяльцах
Садового кольца,
Веков исколотые пальцы
Терзают без конца.
 
 
И на свою работу глядя,
Не думают о том,
Что вышивают реже гладью,
А чаще всё крестом.
 
 
Кресты могил и храмов стольных,
Лихих и светлых вех
Выводит нить непроизвольно,
Совсем не по канве.
 
 
С лица у вышитой столицы
Приглажены стежки,
И плотно к нити нить ложится,
С изнанки – узелки…
 
 
И столько сломано иголок
Напёрстками эпох,
Что каждый крохотный осколок
В стон превращает вздох.
 
 
На выбеленный лён столица –
Меж строчек и петель –
Ложится грустно, как девица
В постылую постель.
 
 
Беда, когда чужие пальцы
Касаются лица,
Не соскользнуть с железных пяльцев
Садового кольца,
 
 
Когда чужие руки гладят
Родимые черты,
И, отражаясь в синей глади,
Качаются кресты…
 

 
Легко ли живется тебе, река?
Достаточно ль ты глубока?
Достаточно ль память твоя легка?
Отражаются ль в тебе облака?
 
 
Вспоминаешь, как в злые сороковые
Ты слышала стоны еле живые,
Когда убийцы мастеровые
Вершили дела свои рядовые?
 
 
Ты как, река, тогда не ослепла,
Когда ссыпали в тебя тонны пепла?
Неужто дно твое только крепло,
Принимая дары из жуткого пекла?
 
 
От каждых шестисот сорока граммов22
  640 граммов – средний вес пепла, остающегося от 1 человека


[Закрыть]?
Хватит ли по берегам храмов,
Да и на всей земле Нотр-Дамов,
Вифлеемов и Валаамов,
 
 
Замолить грех свиты Молоха,
Умалить боль каждого вдоха,
Умолять память до последнего вздоха
Не предать забвенью эту эпоху?
 
 
Живи, река,
Ты нужна векам
И пчелам, обихаживающим неплохо
По берегам твоим венчики чертополоха.
 

Наталья Буканова
Москва

Медали Маяковского, Пушкина, Звезда «Наслъдiе». Включена в «Антологию».

 
Прелестный праздник Рождества,
Где ангелы спускаются на землю
И ликованье естества.
Небесным силам в упоеньи внемлю.
 
 
Расцвечен он базарами цветными,
Там каждая вещица клад.
Все вдруг становятся родными,
Когда обходят лавок ряд
 
 
Переливающихся пустячков –
Их нет важней в сей миг на свете.
Волшебных хватит всем очков
Брамбиллиных, что обратят в детей.
 
 
Как будто ты в большой семье,
Которая в заботах разбрелась,
Но Бог позвал её к себе,
И снова вместе собралась
 
 
У пляшущего огонька в камине.
Он сам зажёгся и сошёл, во храм
Как и на Пасху в той стране,
Спалив и уничтожив хлам,
 
 
Что накопился в нас за целый год,
Едва не раздавил все чувства.
Чудесный праздник избавляет от невзгод
И вызволяет из прокруста.
 
 
Религия мне безразлична,
Веселья ярмарки опричь.
Мой Бог живёт в моей душе –
Не в Храме и не в мираже.
 

 
От запаха травы хмельна,
А пирамидки звёздочек каштана
Как подтвержденье чуда бытия.
Я растворяюсь в сумерках туманных
 
 
И невозможной, дивной тишине.
Мое окно как в мир окошко,
Прекрасный, первозданный – только мне.
Всё обновляется, и счастия лукошко
 
 
Полно само собой. Привет весне,
Манящей и слепящей,
И вечерам, крадущим краски дня и свет.
От встреч ликую предстоящих.
 

 
Два попугая прилетали часто
Ко мне в заморской том краю,
Хотели, видимо, участья,
А зимовали в Африки раю.
 
 
Хотя какая там зима –
Одно названье, редок даже дождь,
Но появлялись только в мае
И красовались, сев на жёрдочку,
 
 
Кружили долго пред окном
И клювиком в стекло стучали,
Зелёные, большие с длинным хвостиком.
Их вся округа привечала.
 
 
Горды – не брали угощенье
И в дом не принимали приглашенье,
Им нравилось, чтоб ими любовались,
Но далеко не все на шоу допускались.
 
 
Всегда вдвоем, красивы, грациозны.
Так навещали года два.
Что с ними стало – занялись потомством
Или милее стала Африка?
 
 
Надеюсь, живы, не хочу о грустном,
В саванне их не скушали зверушки,
И сил хватило на обратный путь,
Порхают где-то неразлучники.
 

Ирина Глинская
Москва

 
У каждого из нас своя Россия,
Её напев по-разному звучит,
Но нет земли желанней и красивей,
Где сердце так взволнованно стучит.
В её озёрах, реках и долинах
Дурманит мята и горчит полынь,
И купола церквей её старинных
Взлетают в нескончаемую синь.
Ликует сердце как капель весною
И плачет как сосна густой смолой,
Когда бредешь тропинкою лесною,
И ощущаешь Родины тепло.
У каждого из нас своя Россия,
Её напев по-разному звучит,
Но нет земли желанней и красивей,
О ней душа тревожится, болит.
 

 
Как нежны и прекрасны розы,
Что растут у меня под окном.
Ранним утром летают стрекозы
Над заросшим осокой прудом.
Как люблю я садов цветенье,
Сладкий запах медовых лугов,
 
 
Воздух звонкий, холодный весенний,
Безысходность осенних стогов.
Чистоту родника, плач березы,
Васильковых полей синеву,
И росинок скупые слёзы
В знак того, что в России живу.
 

 
Мы память сохраним в сердцах,
Пройдя чудачества столетий.
Давайте помнить об отцах,
От этого теплей на свете.
Прости, отец, что не смогла
Принять совет и наставление.
От сердца шедшие слова
Не услыхала днём весенним.
И вдруг обрыв, удар, провал,
Затишье и обломков груда.
Свет солнца навсегда пропал,
Не возвращаются оттуда.
И нет заботливой руки
На лбу у заболевшей дочки
Колючей и родной щеки
Остались только снимки, строчки.
Мы память сохраним в сердцах,
Пусть мчатся дни, года, столетия.
Давайте помнить об отцах,
Пусть свет их будет в наших детях.
 

 
Я живу и дышу по законам земным,
Моё сердце живет по законам иным,
Что написаны были когда-то тобою.
Наше прошлое в памяти тает как дым,
И расстаться навеки стараюсь я с ним,
Безмятежно шагая дорогой земною.
Я слышу твой голос, вижу твой взгляд,
Он внезапно меня увлекает назад
В ту страну, что на карте не видно.
Нет границ у неё, нет запретов, преград.
Ты встречаешь меня, по-прежнему рад.
И от этого грустно и очень обидно.
Наши души сплетаются в танце немом,
Тихо плачут и каются вновь о былом,
И расстаться не смогут как видно.
 

 
Ты у меня один -
Раб мой и господин,
Солнечный луч и тьма,
Вольница и тюрьма,
Засуха и родник,
Поиск и чувств тупик,
Вера и злой обман,
Свет и густой туман,
Вечность и суета,
Сложность и простота,
Мыслей полёт и сон,
Тишь и церковный звон,
Нежность и холод льда,
Радость и вновь беда.
Раб мой и господин –
Ты у меня один.
 

 
Я – женщина, мне нелегко
Играть мужскую роль.
Бьюсь гордой птицей о стекло,
Превозмогая боль.
Не жду сочувственных звонков
И в утешение фраз,
Закрою душу на засов
С улыбкой напоказ.
Теряю силу, устаю
И вновь иду вперед,
Пусть независимость мою
Не каждая поймёт.
И всё ж, я женщина,
Боюсь твоих жестоких слов,
Страдаю, плачу, жадно пью
Последнюю любовь.
 

 
Опьяняющий запах жасмина
Мою душу сумел усмирить.
И дрова, что лежат у камина,
Помогли мне о прошлом забыть.
 
 
В том заросшем саду, где пионы
Прошептали о счастье слова,
Закружилась как в юности снова
В этот вечер моя голова.
 

 
Одинокий баркас
На волнах затерялся,
Новый день начинался,
Приветствуя нас.
 
 
Мы сидели с тобой
На скамейке у моря,
И на синем просторе
Пел о чём-то прибой.
 
 
Безмятежность пугала,
Предвещая ненастье.
Наше хрупкое счастье
Разбилось о скалы.
 
 
Одинокий баркас
Вновь качается в море,
Только в синем просторе
День проснётся без нас.
 

Далила
Москва

 
Открой сегодня настежь окна
И дверь не запирай в ночи,
И я ворвусь метелью в лето,
Следы стараясь замести.
Иначе зимняя поземка
Закружит летние деньки,
И вопреки законам жизни,
Позволит лето увезти.
 

 
Если море услышит, как я люблю,
Оно покинет свою глубину.
Взметнёт это чувство к небу с собой,
Обрушит на землю горькой слезой.
 

 
С чем сравнить ту любовь, что отвергнута?
Слушай,
Так страдает в капкане зверь от удушья,
Так страдает лишена полёта птица,
Так страдает земля, что не может напиться.
 

 
Окунуться в волны света,
Утонуть в лучах рассвета,
Где царит тот хаос цвета,
Опьяненный лирой лета.
Только все в туман одето,
Не развеять страстью это.
Значит, песнь моя не спета,
И я буду ждать рассвета,
Где рассеется туман.
Крылья страсти – не обман!
 

 
Власть над миром – это ночь,
Будто ворон, взметнув прочь,
Черны крылья распуская,
Тень на землю напуская,
Торжествует до зори.
Всяка власть не вечна будет,
По утру она разбудит
Всех, кто верил в ночь и ждал,
Милость царскую искал.
И поймут все, ворон – лжец.
Власти той пришёл конец.
 

 
Я без тебя ночная тень,
Я как туман над полем в день.
Я растворяюсь средь миров,
Блуждая с силой ветров.
Я как в пустыне без воды,
И лишь коснусь твоей руки,
Я к жизни возвращаюсь вновь.
Сильнее жизни – есть любовь.
 

 
Ты оказался не тем, кто мне нужен,
И я бегу босиком по лужам,
Я по камням босиком бегу,
Даже ноги в кровь сотру,
Остановиться не захочу.
Быть с тем, кто души не внемлет слов,
Это хуже, чем ноги в кровь.
 

 
Симфонией тишины владеть,
Из полевых цветов платье надеть –
От ярких бликов к пастельным тонам,
Крадучись, как будто по волнам,
Ты владеешь стихией цветов,
Сорвав дыханье у ветра вновь.
 

 
Хмурым осенним днём не грусти,
Раскрась палитрой цветов дожди.
Каждая капля – то хаос мазков.
Услышишь музыку цветов.
Долой минор, мажору виват!
И даже осенний листопад
Вальсировать будет золотом в па.
И грусть покинет тебя навсегда.
 

 
Ты знаешь, я летаю во сне,
И чувство полёта живет во мне,
И невесомости мечта
Не покидает меня никогда.
В этом звезды сопутствуют мне,
Дорогу указывают во тьме.
Но каждый раз пробуждаясь от сна,
Меня забирает жизни волна.
И я оставляю крылья свои,
Чтоб быть человеком этой земли.
 

 
Ты словно сухой листок
Подхвачен осенним ветром.
Несёшься навстречу судьбе,
Не зная, что ждёт при этом.
Она не балует нас
И не спешит с ответом.
То вверх взметнёт тебя,
То опустит на дно с кюветом.
Встряхнешься, встанешь, и вновь
К полету готов с рассветом.
Сухой, никчемный листок
Не может тягаться с ветром.
 

 
По окрестным вершинам ближайших лесов,
Пробуждая звон птичьих голосов,
Лучи бегут переливаясь.
Это рассвет скользит, влюбляясь
В рожденье пурпурных лучей рая,
Сияние цвета роз наблюдая.
 

 
Слепое безумие желтого цвета.
Думаешь, это песня рассвета?
Это осень палитру цветов
Желтым заменила вновь.
Кистью водит, в танце кружа,
Вальсирует с ветром осень, листва.
Ветер в поклоне партнершу листву
Уложит на землю, подобно ковру.
И ослепит безумием, цветом,
Эта картина прохожих с рассветом.
 

 
Я хочу слушать тишину.
Бросьте меня не во сне, наяву,
Туда, где больше нет шелеста слов,
Где нету лжи и войны миров.
Бросьте в пучину волн, пусть вода
Меня оглушит сейчас навсегда.
Бросьте ветру в объятья меня,
Пускай унесёт далеко, не глядя
В те края, где всегда тишина.
Где смогу я услышать себя.
 

 
Как-то спор завели меж собой
Земля, огонь и ветер с водой:
Кто обладает силой той,
Что не сравнится ни с одной.
Огонь спалить все угрожал,
Ветер смерчем всех пугал,
Вода потопом всем грозит,
И только земля молча стоит.
– Каждый из вас силён, спору нет,
Но нанесённый вами вред
Только я возродить смогу,
Этим силу свою докажу.
 

 
Град пробежал по крышам дома,
Ритмично такты отстучал.
Упав на землю, так недолго
Закончил песню, таять стал.
Какой-то миг, но столько рвения,
Что позавидовать бы мог
Тот, кто прожил жизнь очень долго…
Но в ритм попасть так и не смог.
 

 
Мозаикой выложу окно,
Чтобы цветным было оно.
Побольше жёлтого придам,
Чтоб соответствовать мечтам
О жарком солнце в феврале,
О всплеске красок на душе.
И не страшна мне серость дня
На этой стороне окна.
 

 
Если могла бы сквозь время пройти,
Скользнув, не сворачивая с пути,
Вернуть упущенное вспять
И ошибки все признать,
Я новую жизнь могла бы прожить,
Без острых углов новый путь проложить.
Теперь уже, твёрдо шагая в пути,
По своим следам пройти.
 

 
Завистливая старость
Забыла, что была
Сама такой же юной.
Смотрела свысока.
Ты время торопила
Необратимых дней.
Остановив, увидела
Загнанных коней.
Теперь вернуть готова
Упущенное вспять,
Но загнанные кони
Уже не могут встать.
 

 
Я готов против ветра бежать
Или под страшным ливнем стоять,
Чтобы убежать от судьбы,
Чтобы смыть за собой следы
И начать все с нового дня,
Будто с чистого листа.
Взять судьбу свою в оборот
И не бояться оставить следов.
 

 
Ты один для меня уже вечность,
Я в мечтах ухожу в бесконечность.
Не хочу возвращаться в реальность,
Я рисую себе идеальность.
Жирной кистью вожу по мольберту,
Жадно краски сгущаю по цвету.
Жизнь насыщенно ими дышит.
В настоящем такого не сыщешь .
 

 
– Что бы ты делал, если тебе
Дали бы власть на этой земле?
– Я бы исполнил желания твои,
Делал добро всем людям земли.
– Поэтому власть тебе не дана.
Власть даётся не для добра.
Властитель мира – железный во всем,
Земные чувства отсутствуют в нем.
Иначе не сможет он удержать
Ту силу, зовётся которая Власть.
 

 
Ты тенью выявляешь свет
И видишь то, что хочешь видеть.
В тени останется тот след
Из прошлой жизни так постылой.
И не пытайся тень гасить.
Где свет, там место тени быть.
 

 
Бегущий по волнам,
Влюблённый в моря свет,
Не раз смотревший вдаль
Увидит их секрет.
Вдали от глаз людских
Сольются с морем в цвет
Два сердца, две души
Небес, морской тиши.
И ревностно скала,
Влюблённая в прилив,
С огромной силой вдруг
Отбросит волну в риф.
Разверзнется она,
И ты услышишь крик
Той преданной души,
Что камень так таит.
 

 
Чашка кофе, треск камина,
Тлеет томно сигарета.
Вьюга за окном резвится.
Что сказать, смотря на это?
Это есть мечта поэта.
Он в камине видит лето.
Даже вьюга не помеха,
Если муза шепчет: «лето».
 

 
Она – совершенство над совершенством,
Гармония в теле с душою и сердцем.
В ней все горделиво, и только глаза –
Они отражение силы добра.
Как виноградная лоза,
Под солнца лучами сгорая дотла,
Изюминку сладкого сберегла.
Через века ее пронесла.
 

 
С волной сражаясь из глубин морских,
Поймав прилив, на берег
Выбросился кит.
Частенько поднимаясь над водой,
Чтоб сделать вдох один, другой,
Он взор бросал на берег тот.
Сменить бы жизни оборот,
Но, оказавшись на брегу,
Ошибку понял он свою.
Моя стихия – лишь вода,
И без неё мне никуда.
 

 
За гранью разума талант.
К нему, по счастью, нет преград.
Но только избранным дано,
Как Божий дар, иметь его
На протяжении веков.
Бессмертия секрет готов.
Кто обладает этим даром,
Бессмертен – вечно с нами рядом!
 

 
Печальна короткая жизнь цветка.
Погибнуть в расцвете своём – судьба.
Так яростно пробиваясь росток,
Достигнув в своей красоте высот,
Увянуть должен в какой-то миг.
Ни кто не услышит душевный крик.
Так как же мир спасёт красота?
Ей роль короткая отведена.
 

Элла Кириллова
Москва

 
О, ракушка морская, как долго была ты в пути!
Наша встреча с тобой на крутом берегу
неслучайна…
Я лежу на песке, и прибрежные волны тихи.
Я любуюсь твоей красотой – перламутровой
и беспечальной:
 
 
Как крепка твоя твердь, хоть на ощупь нежна,
как цветок,
Как чудны завитки, что скрывали в себе
Афродиту!
Много лет ты скиталась по глади морской,
а песок
Укрывал пеленой, чтобы ты оставалась
закрытой…
 
 
Но всему свой черёд. Вот и ты отдала жемчуга.
Величаво-щедра – суетиться тебе не пристало! –
Ты готова отправиться снова к чужим берегам:
Тебе дорог твой путь, а свободы, как правило, мало.
 
 
Мы в молчаньи лежим. Лишь накаты прибоя,
легки,
Омывают твою, на изгибе изящном, щербинку.
…И мне кажется, где-то поодаль я слышу шаги –
И я в прячусь в тебя, превратившись в морскую
песчинку.
 

 
Та неуверенность в себе,
Что дрожью по глазам,
Пленяет тех, кто на руке
Твоей не видел шрам:
Так весела твоя печаль
За занавесом тьмы…
И прошлого уже не жаль
В преддверии зимы:
Как много вёсен ты несла
В себе тревогу снов,
Как много слов изобрела,
Чтоб чествовать любовь –
Пичугой малой от огня
Согреться хоть чуток!..
Ты день за днём пройти смогла
Тот путь, что он не смог…
А сердце уж трещит по швам
И снег вот-вот пойдёт…
В камине теплятся дрова
И нежности глоток
Ты льёшь в мерцающий сосуд
Из пламени огня…
И свет таинственный несут
Его объятия.
 

 
Я вращаю сансару.
Я слышу заветный щелчок:
счёт идёт на минуты,
и тени становятся легче.
 
 
Я любовь постигаю:
не знаю, хоть кто-нибудь смог
рассекретить начало её
и измерить её бесконечность?
 
 
Осязаю рассвет.
С придыханием в небо гляжу:
восхожу по спирали,
что вьётся колесиком малым…
 
 
Через тысячу лет
я тебе обо всем расскажу…
И не стану считать свой рассказ
ни на миг запоздалым.
 

 
Это вообще не имеет значения,
где ты будешь лежать
и слушать,
как ветер
разделяет и смешивает течения
океана
и гонит волны на сушу.
И ты увидишь эту стихию –
и ввинтишься
прямо в её сердцевину –
и ноздри
твои уловят все оттенки равнины
где подснежники оттаяли,
а ведь тоже мёрзли…
Как и ты…
Они всю зиму мечтали
о том, что ветра подобреют южные –
и придут
и отогреют печали…
И тогда ты поймёшь,
зачем всё это нужно:
и ветер, который крошил печенье
из рук
и мимо кричащих чаек
его проносил,
и мысли твои о лете
отныне не будут такими отчаянными…
И тебя на лету на свои ладони
поднимет ветер над зимним лежбищем –
и ты вдохнёшь его килотонны,
и станешь природы послушным детищем…
…И это вообще не имеет значения,
что крик из груди твоей
так и не вырвется:
потому что, если плывёшь ты
против течения –
то плыви до конца…
И ветер
когда-нибудь
утихомирится.
 

 
Среди тех, кто со мной,
очень многих как будто бы нет.
Интересен герой,
ловко вписанный в макросюжет:
он из трав и из воздуха,
он из животных и птиц,
он из множества глаз,
помещённых в орбиты глазниц.
А на кронах деревьев,
что к солнцу стремятся расти,
замечаю людей,
изменивших земному пути.
Паутина дорог
простирается – нет им конца.
Среди тысячи звёзд
очертания вижу лица:
мне до боли знаком
этот взгляд, что умеет согреть.
Вроде полон мой дом,
но пугает масштабом сюжет:
тут не макро-, не микро-
а может, совсем не игра?
Есть сюжет и конфликт.
Или это конфликт игрока?
За песчинкой песчинку
собираю и в почву кладу…
Продолжается квест,
по которому в небо уйду.