Текст книги "Исторический материализм"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 79 страниц)

7. Партийность исторического материализма

Буржуазные социологи усердно ратуют за так называемый объективизм, за «внеклассовый», «надпартийный» характер науки. Открыто признать буржуазно-партийный характер своей «науки» они не могут, ибо это значит открыто признать, что их теория служит эксплуататорскому меньшинству общества против трудящегося большинства. Но обострение классовых противоречий между пролетариатом и буржуазией, между социализмом и капитализмом заставляет буржуазных социологов выступать открыто за капитализм против социализма. Тем самым идеологи буржуазии наглядно разоблачают свой «объективизм» и на деле показывают, что они и шагу не могут сделать, не принимая в расчет интересов буржуазии.

Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин никогда и ни от кого не скрывали партийности марксизма-ленинизма. И исторический материализм они с самого начала создавали и развивали как глубоко партийную науку, которая является теоретической основой коммунизма, теоретическим оружием рабочего класса и его коммунистической партии. Маркс и Энгельс, Ленин и Сталин всегда вели непримиримую, беспощадную борьбу против всех врагов марксизма, против малейших отступлений от исторического материализма в сторону идеализма или вульгарного материализма. За словесными ухищрениями, софистикой и схоластикой они отчетливо различали борьбу партий в философии, борьбу, которая в последнем счете выражает тенденцию, идеологию и интересы враждебных классов общества. Ленин писал:

«Новейшая философия так же партийна, как и две тысячи лет тому назад. Борющимися партиями по сути дела, прикрываемой гелертерски-шарлатанскими новыми кличками или скудоумной беспартийностью, являются материализм и идеализм». (В. И. Ленин, Соч., т. 14, стр. 343.)

Ход исторического развития противоречит коренным интересам современной буржуазии. Буржуазия и ее идеологи все более понимают это и потому в своих корыстных интересах, чтобы утвердить гибнущий капитализм, беззастенчиво извращают действительность, подтасовывают факты. Буржуазная партийность ведет к субъективизму, к произволу в исторической науке, в социологии.

Партийность пролетарская, коммунистическая идейность, наоборот, обеспечивает наиболее глубокое, наиболее объективное, беспристрастное и всестороннее познание действительности, законов общественной жизни. Только рабочий класс, интересы которого совпадают с объективным ходом исторического развития и который является последовательно революционным классом, заинтересован в объективном, т. е. истинном, познании. Вот почему подлинная научность и большевистская, коммунистическая партийность совпадают.

Ленин и Сталин всегда защищали последовательный материализм, который только и способен дать истинное, самое точное и глубокое познание как природы, так и общественной жизни, истории общества. Противопоставляя буржуазному объективизму Струве марксистский материализм, Ленин писал:

«Объективист говорит о необходимости данного исторического процесса; материалист констатирует с точностью данную общественно-экономическую формацию и порождаемые ею антагонистические отношения. Объективист, доказывая необходимость данного ряда фактов, всегда рискует сбиться на точку зрения апологета этих фактов; материалист вскрывает классовые противоречия и тем самым определяет свою точку зрения. Объективист говорит о «непреодолимых исторических тенденциях»; материалист говорит о том классе, который «заведует» данным экономическим порядком, создавая такие-то формы противодействия других классов. Таким образом, материалист, с одной стороны, последовательнее объективиста и глубже, полнее проводит свой объективизм. Он не ограничивается указанием на необходимость процесса, а выясняет, какая именно общественно-экономическая формация дает содержание этому процессу, какой именно класс определяет эту необходимость... С другой стороны, материализм включает в себя, так сказать, партийность, обязывая при всякой оценке события прямо и открыто становиться на точку зрения определенной общественной группы». (В. И. Ленин, Соч., т. 1, изд. 4, стр. 380 – 381.)

В современных условиях, когда мир раскололся на два лагеря – лагерь социализма и демократии, возглавляемый Советским Союзом, и лагерь империалистической реакции, фашизма и поджигателей войны во главе с США, – пролетарская большевистская партийность и интересы подлинной науки требуют, чтобы тот, кто изучает общественные явления, рассматривал их с точки зрения борьбы трудящихся за мир и демократию, за коммунизм.

Исторический материализм дает марксистским партиям возможность срывать все и всяческие маски с врагов рабочего класса, с врагов мира, демократии и социализма, обнаруживать за словесной шелухой, за псевдоученой «социологической» схоластикой своекорыстные интересы и цели буржуазии.

Единство науки и практической деятельности, связь теории с практикой является путеводной звездой для всех марксистских партий. В этом их сила, их преимущество перед врагами. Марксистско-ленинская наука о законах общественного развития – исторический материализм – дает возможность видеть не только то, что имеет место сегодня, но и то, что будет завтра, научно предвидеть ход событий, направление развития.

В марксистско-ленинской науке об обществе большевистская партия черпает уверенность, обретает ясность перспективы, находит теоретическое оружие для борьбы за коммунизм, за торжество коммунистического прогресса.

Величие открытий Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина состоит в том, что они пробудили, просветили, организовали и привели в движение новую гигантскую историческую силу – рабочий класс, призванный свергнуть капитализм и построить коммунизм на всей земле, во всех странах. И эта революционная сила под руководством коммунистической партии и ее вождей Ленина и Сталина уже коренным образом перевернула мир общественных отношений на одной шестой части земного шара, построила социализм в СССР; эта сила потрясает ныне основы капитализма на всем земном шаре.

Исторический материализм существует больше ста лет. Он испытан и проверен в огне великих классовых битв пролетариата. Исторический материализм был и остается самым острым теоретическим оружием марксистских партий, возглавляющих борьбу рабочего класса против капитализма. Руководствуясь теорией исторического материализма, партия большевиков успешно решала и решает великие исторические задачи строительства коммунизма.

Глава вторая. Условия материальной жизни общества

Как показано в предыдущей главе, общественные идеи, общественные теории, политические взгляды, формы государства и права не могут быть выведены и объяснены ни из самих себя, ни из действий отдельных личностей или из так называемого «народного духа», ни из «абсолютной идеи», ни из свойств той или иной расы.

Источник возникновения, изменения, развития общественных идей, теорий, политических взглядов, форм государства и права коренится в условиях материальной жизни общества.

Что же такое условия материальной жизни общества, из чего они складываются и каковы их отличительные черты? К условиям материальной жизни общества относятся: 1) окружающая человеческое общество географическая среда, 2) народонаселение, 3) способ производства материальных благ.

1. Географическая среда

Географическая среда как одно из условий материальной жизни общества

В понятие «условия материальной жизни общества» входит прежде всего окружающая общество природа, географическая среда. Какую же роль в развитии общества играет географическая среда? Географическая среда является одним из необходимых и постоянных условий материальной жизни общества, и она, несомненно, оказывает влияние на развитие общества. Та или иная географическая среда составляет естественную основу процесса производства. В известной мере, особенно на ранних ступенях развития общества, географическая среда накладывает отпечаток на виды, отрасли производства, составляя естественную основу общественного разделения труда. Там, где не было животных, пригодных к приручению, не могло, разумеется, возникнуть и скотоводство. Наличие в данной местности ископаемых руд, минералов определяет возможность возникновения соответствующих отраслей добывающей промышленности. Но, чтобы эта возможность превратилась в действительность, для этого, кроме естественных богатств, необходимы соответствующие общественные условия, соответствующий уровень развития производительных сил прежде всего.

Маркс делит внешние, природные условия жизни общества на два больших разряда:

Естественное богатство средств существования: плодородие почвы, обилие рыбы в водах, дичи в лесах и т. д.

Естественное богатство источниками средств труда: водопады, судоходные реки, дерево, металлы, уголь, нефть и т. д.

На низших ступенях развития общества первый вид естественных богатств, на высших – второй вид имеет наибольшее значение, в производственной жизни общества.

Для первобытного общества с его примитивной техникой водопады, судоходные реки, залежи угля, нефти, марганцовой или хромовой руды не имели жизненного значения, не оказывали влияния на развитие условий его материальной жизни. Днепровские пороги, водная энергия Волги существовали многие тысячелетия, а стали они важнейшей естественной основой энергетических ресурсов общества лишь на высоких ступенях развития общества, когда в СССР победил социализм.

Благоприятные географические условия ускоряют развитие общества, неблагоприятные географические условия замедляют его. Какая же географическая среда наиболее благоприятна и какая менее благоприятна для общественного развития? Какие природные условия замедляют и какие ускоряют общественное развитие?

На этот вопрос нельзя дать ответа, пригодного для всех исторических эпох развития общества. Как и к решению всех других вопросов, здесь должен быть конкретный, исторический подход. Одна и та же географическая среда играет различную роль в различных исторических условиях.

В странах тропического климата окружающая человека природа необычайно щедра. При небольших затратах труда она давала первобытному человеку необходимые для питания средства. Но слишком расточительная природа, говорит Маркс, ведет человека, как ребенка, на помочах. Она не делает его собственное развитие естественной необходимостью. «...Я не могу представить себе большего проклятия для народа,– пишет один автор, цитируемый Марксом в «Капитале»,– как быть брошенным на клочок земли, где природа сама производит в изобилии средства жизни и пищу, а климат не требует или не допускает значительных забот об одежде и защите от непогоды...». (К. Маркс, Капитал, т. I, Госполитиздат, 1949, стр. 517).

Суровая, однообразная и бедная природа крайнего севера, полярных и околополярных стран, зона тундр также была сравнительно неблагоприятна для общественного развития первобытных людей. Она требовала от человека неимоверной затраты сил, чтобы сохранить только саму жизнь, и оставляла мало времени и сил для всестороннего развития способностей. Как в тропиках, так и в околополярных странах общественное развитие происходило крайне медленно. Обитатели этих стран долго оставались на низших ступенях исторического развития.

Историческим фактом является то, что наибольшая власть человека над природой, наибольшие успехи в развитии производительных сил и в общественном развитии в целом были достигнуты не в тропических странах и не на крайнем севере, не в тропических лесах и гнойных пустынных просторах Африки и не в суровой холодной тундре, а в той части земного шара, где естественные условия общественного производства наиболее разнообразны, диференцированны. Именно эти условия окружающей человека географической среды в свое время оказались наиболее благоприятными для развития производства и для общественного развития в целом.

«Не тропический климат с его могучей растительностью, а умеренный пояс был родиной капитала,– пишет Маркс.– Не абсолютное плодородие почвы, а ее дифференцированность, разнообразие ее естественных продуктов составляет естественную основу общественного разделения труда; благодаря смене тех естественных условий, в которых приходится вести свое хозяйство человеку, это разнообразие способствует умножению его собственных потребностей, способностей, средств и способов труда. Необходимость общественно контролировать какую-либо силу природы в интересах хозяйства, необходимость использовать ее или подчинить ее при помощи сооружений крупного масштаба, возведенных рукой человека, играет решающую роль в истории промышленности. Примером может послужить регулирование воды в Египте, Ломбардии, Голландии и т. д. или в Индии, Персии и т. д; где орошение искусственными каналами не только доставляет почве необходимую для растений воду, но в то же время приносит вместе с илом минеральное удобрение с гор. Тайна хозяйственного расцвета Испании и Сицилии при господстве арабов заключалась в искусственном орошении» (Там же.).

Критика географического направления в социологии

Не являются ли природные условия, географическая среда той определяющей силой, от которой в последнем счёте и зависит развитие общества, его форма, структура физиономия?

Сторонники географического направления в социологии и историографии считают, что именно географическая среда – климат, почва, рельеф местности, растительность—непосредственно или через пищу или род занятий влияют на физиологи то и психологию людей, определяют их наклонности, темперамент, стойкость, выдержку, а через них и весь общественный, политический строй общества».

Французский просветитель XVIII в. Монтескье считал, что нравы и религиозные верования людей, общественный и политический строй народов определяются прежде всего особенностями климата.

Наиболее благоприятным для общественного развития Монтескье считал умеренный климат северных стран и наименее благоприятным жаркий климат. В своем сочинении «0 духе законов» Монтескье писал: «Чрезмерные жары подрывают силы и бодрость... холодный климат придает уму и телу людей известную силу, которая делает их способными к действиям продолжительным, трудным, великим и отважным». «В северных странах организм здоровый, крепко сложенный, но неуклюжий» находит удовольствие во всякой деятельности» У народов этих стран «мало пороков, не мало добродетелей и много искренности и прямодушия». «Малодушие народов жаркого климата почти всегда приводило их к рабству, между тем как мужество народов холодного климата удерживало их в свободном состоянии», – таковы рассуждения Монтескье.

Но как же объяснить то, что в одних и тех же климатических условиях, в одной и той же стране, но в различное время существовали различные общественные и политические порядки? Климат Италии со времени Гракхов, Брута и Юлия Цезаря до наших дней почти не изменился, а какую сложную экономическую и политическую эволюцию пережили древний Рим и Италия! Монтескье чувствует, что климатом этого объяснить нельзя. И он, путаясь, прибегает к обычному идеалистическому «объяснению»: политические и другие общественные изменения он объясняет законодательством, свободной деятельностью законодателя.

Английский социолог Бокль в своей книге «История цивилизации в Англии» предпринял попытку дать более развернутое объяснение хода всемирной истории свойствами географической среды. В отличие от Монтескье Бокль считал, что не только климат, но и особенности почвы, пищи, а также общий вид окружающей природы (ландшафт) оказывают определяющее влияние на характер народов, на их психологию, на склад их мышления и на общественный и политический строй.

Грозная, величественная природа тропических стран с частыми землетрясениями, извержениями вулканов, бурями, грозами, ливнями, пишет Бокль действует на воображение людей и порождает страх суеверие и обусловливает большое влияние «суеверного сословия» (духовенства) в жизни общества. Природа же таких стран, как Греция, Англия, наоборот, способствует, по Боклю, развитию логического мышления, научного познания. Значительную роль духовенства и распространенность суеверий в Испании и Италии Бокль объясняет землетрясениями и извержениями вулканов, часто происходящими в этих странах.

Но ведь в условиях той же природы на территории Италии жил в древности материалист Лукреций, в эпоху Возрождения – Леонардо да Винчи, насмешливый антиклерикал автор «Декамерона» Боккачио, мужественный борец за науку против католического мракобесия Джордано Бруно. Чем же объяснить различие в мировоззрении людей, живущих в одних и тех же географических условиях? На этот вопрос нельзя дать ответа, исходя из позиций Бокля, из позиций географического направления в социологии.

Бокль пытался особенностями климата и сезонностью земледельческих работ объяснить психологию и особенности характера народа, якобы определяющие общественный строй. Так, сравнивая Норвегию и Швецию с Испанией и Португалией, Бокль говорит, что трудно найти большее различие, чем то, какое существует в законах, обычаях и религии этих народов. Но в условиях жизни этих народов он отмечает и нечто общее: как на севере, так и на юге из-за особенностей климата невозможна непрерывная земледельческая деятельность. На юге непрерывности земледельческих занятий мешает летняя жара и сухость погоды, а на севере – суровость зимы, непродолжительность дня, а в некоторое время года и отсутствие света. Вот почему, пишет Бокль, эти четыре нации, при всем несходстве их в других отношениях, одинаково отличаются слабостью и непостоянством характера.

Как видим, о характере северных народов Бокль высказывает мнение, противоположное мнению Монтескье. Это показывает, что выводы сторонников географического направления в социологии крайне произвольны.

С позиций Бокля и других сторонников реакционного географического направления в социологии невозможно объяснить, почему в одной и той же стране, в одно и то же время существуют противоположные классы с различной психологией, с противоположными идеалами. Политический смысл насквозь антинаучной теории Бокля состоит в том, чтобы оправдать колониальное господство английской буржуазии, подвести идеологическую базу под это господство. В наше время реакционные взгляды представителей географической школы в социологии служат затушевыванию действительных причин, вызывающих разделение общества на классы, оправданию колониального гнета и империалистического порабощения народов. Географические воззрения Бокля смыкаются с изуверской расовой теорией, которая наделяет колониальные народы якобы «извечными» свойствами, обрекающими их на рабское положение, а англо-саксов (английскую и американскую буржуазию, конечно, прежде всего) – «естественными» свойствами повелевать, господствовать.

Географическое направление в социологии имело своих представителей и в России. Сюда относятся известный историк С. М. Соловьев (автор многотомной «Истории России»), Лев Мечников (автор книги «Цивилизация и великие исторические реки»), отчасти историк В. О. Ключевскии.

Историк С. М. Соловьев пытался объяснить своеобразие развития России, её государственный строй, характер и склад ума русского народа условиями географической среды Восточно-Европейской равнины. Противопоставляя Западную и Восточную Европу, он писал:

«Камень, так называли у нас в старину горы, камень разбил Западную Европу на многие государства, разграничил многие народности, в камне свили свои гнезда западные мужи, и оттуда владели мужиками; камень давал им независимость; но скоро и мужики огораживаются камнем и приобретают свободу, самостоятельность; все прочно, все определенно, благодаря камню».

Иначе, по Соловьеву, обстоит дело на великой восточной равнине Европы, в России. Здесь «... нет камня: все ровно,– пишет он,– нет разнообразия народностей,– и потому одно небывалое по своей величине государство. Здесь мужам негде вить себе каменных гнезд, не живут они особо и самостоятельно, живут дружинами около князя и вечно движутся по широкому беспредельному пространству... При отсутствии разнообразия, резкого разграничения местностей, нет таких особенностей, которые бы действовали сильно на образование характера местного народонаселения, делали для него тяжким оставление родины, переселение. Нет прочных жилищ, с которыми тяжело было бы расставаться... города состоят из кучи деревянных изб, первая искра – и вместо них куча пепла. Беда впрочем невелика... новый дом ничего не стоит по дешевизне материала,– отсюда с такою легкостью старинный русский человек покидал свой дом, свой родной город или село... Отсюда привычка к расходке в народонаселении и отсюда стремление правительства ловить, усаживать и прикреплять».

Так из особенностей географических условий Восточной Европы Соловьев выводит крепостной строй и характер государства в России. Но такое объяснение и противопоставление России Западу совершенно несостоятельны. В действительности и страны Восточной и страны Западной Европы, несмотря на своеобразие их природных условий, прошли через феодально-крепостнический строй, через господство абсолютизма. А это значит, что социальный и политический строй общества складывается независимо от естественных условий и его невозможно вывести из особенностей географической среды.

Неверны также и рассуждения Соловьева о роли камня в Западной Европе и дерева в Восточной Европе. До XI—XIX вв. не только в России, но и во Франции, Германии, Англии и Фландрии в деревнях и в городах постройки были по преимуществу деревянные. Даже Лондон в начале XIII в. был деревянным городом.

Один из видных представителей географического направления в социологии, Лев Мечников пытался объяснить развитие общества ролью воды, влиянием рек и морей. В книге «Цивилизация и великие исторические реки» Л. Мечников писал: «Вода оказывается оживляющим элементом не только в природе, но и истинной двигательной силой в истории... Не только в геологическом мире и в области ботаники, но и в истории животных и человека вода является силой, побуждающей культуры к развитию, к переходу из среды речных систем на берега внутренних морей, а оттуда к океану».

Взгляды Мечникова, его деление истории человечества на речные, средиземноморские и океанические цивилизации являются ненаучными.

Г. В. Плеханов допустил грубейшую теоретическую и политическую ошибку, когда пытался сблизить взгляды Мечникова со взглядами Маркса и Энгельса. Между историческим материализмом и географическим направлением в социологии нет ничего общего. Больше того: они враждебны друг другу. Географическое направление, как одна из разновидностей реакционных буржуазных социологических учений, в корне противоречит марксизму

В эпоху империализма географическое направление, подхваченное идеологами реакционной буржуазии, было использовано и используется для оправдания агрессивной политики империалистов США, Англии, Германии и Японии. В фашистской Германии это направление выступало под названием «геополитики». Гитлеровцы возвели «геополитику» в ранг государственной «науки». Эта лженаука представляет собой своеобразную помесь расистской «теории» с географическим направлением в буржуазной социологии и выражает собой крайнюю степень тупоумия и интеллектуального вырождения современной реакционной буржуазии. Сторонники этой бредовой «геополитической» псевдонауки (Гаусгофер и др.) утверждают, что политика каждого государства определяется его географическим положением. Открыто защищая разбойничью, захватническую политику империализма, они пытались «обосновать» сумасбродные претензии германского фашизма на мировое господство. Основное в этой «геополитической» мешанине – требование так называемого «жизненного пространства для немецкой нации» – означало требование колоний, стремление к порабощению других народов и прежде всего народов страны социализма – СССР. В этом—главное политическое существо фашистской «геополитики».

Сторонники этой реакционной теории стараются завуалировать реальные внутренние и внешние противоречия общественной жизни капиталистических стран, порождаемые вовсе не «отсутствием жизненного пространства», а империализмом. Безземелье и малоземелье миллионов крестьян и батраков в капиталистических странах является результатом сосредоточения большей части и лучшей земли у кучки земельных магнатов, крупных землевладельцев. Это – результат не «географической обездоленности наций», а следствие экономического развития капитализма, а также пережитков феодализма.

После разгрома гитлеровской Германии, которая была главной реакционной силой в Европе, роль вдохновителя и главаря мировой реакции и претендента на мировое господство занял империализм США. Империалистические аппетиты американской буржуазии безграничны. Не только западное, но и восточное полушарие она стремится превратить в объект своей безудержной экспансии и эксплуатации. Турцию и Грецию, весь Ближний и Дальний Восток, Европу и Африку реакционные идеологи американского империализма объявляют «жизненным пространством» США. В соответствии с этим во всех частях света создаются американские военно-морские и военно-воздушные базы. Устами своих идеологов американская буржуазия требует уничтожения национальных границ, национального суверенитета народов. Для обоснования этой разбойничьей политики широко используется «геополитика».

Когда-то древний Рим в знак своего торжества над побежденными народами вместе с драгоценными трофеями и рабами захватывал также и изображения богов, которым поклонялись эти народы. Изображения богов помещались в Пантеоне Рима. Но времена меняются, изменяются вкусы. Американская, буржуазия вывезла из Германии в США наряду с золотым запасом и драгоценностями, награбленными гитлеровцами у народов Европы, также и смердящую «теорию» геополитики. Фашистская геополитика гальванизируется и ставится на службу американскому империализму.

Реакционная буржуазная «социология», пытающаяся объяснить строение и развитие общества свойствами географической среды, подвергнута убийственной критике И. В. Сталиным в его работе «О диалектическом и историческом материализме».

Товарищ Сталин дал глубоко научное объяснение действительной роли географической среды в развитии общества. Географическая среда является одним из необходимых и постоянно действующих условий материальной жизни общества, но она относительно неизменна, постоянна; ее естественные изменения совершаются в сколько-нибудь значительных размерах в течение десятков тысяч и миллионов лет, а коренные изменения общественного строя совершаются значительно быстрее, в течение тысяч и даже сотен лет. Поэтому такая относительно неизменная величина, как географическая среда, не может служить определяющей причиной изменения и развития общества.

Факты говорят о том, что в условиях одной и той же географической среды существовали различные общественные формы. Над Грецией времен Перикла высилось то же голубое, безоблачное небо, сияло то же солнце, что и над Грецией времен упадка.

«На протяжении трех тысяч лет в Европе,– пишет И. В. Сталин,– успели смениться три разных общественных строя: первобытно-общинный строй, рабовладельческий строй, феодальный строй, а в восточной части Европы, в СССР сменились даже четыре общественных строя. Между тем за тот же период географические условия в Европе либо не изменились вовсе, либо изменились до того незначительно, что география отказывается даже говорить об этом...

Но из этого следует, что географическая среда не может служить главной причиной, определяющей причиной общественного развития, ибо то, что остается почти неизменным в продолжение десятков тысяч лет, не может служить главной причиной развития того, что переживает коренные изменения в продолжение сотен лет». (И.В.Сталин, Вопросы ленинизма, изд. 11, стр. 548-549.).