Текст книги "Рассказы о Сталине"
Автор книги: авторов Коллектив
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
ТВЕРДОКАМЕННЫЙ БОЛЬШЕВИК[2]2
Статья написана товарищем Серго Орджоникидзе к пятидесятилетию товарища Сталина. – Ред.
[Закрыть]
O товарище Сталине сегодня пишет весь мир. Будет написано немало и впредь. Иначе и быть не может. О человеке, прожившем пятьдесят лет, из них более тридцати лет проведшем в революционном водовороте, в настоящее время стоящем во главе коммунистического движения всего мира, конечно, напишут и напишут разно: враги будут писать с ненавистью, друзья – с любовью.
И тем не менее едва ли кто даст исчерпывающую характеристику товарища Сталина как пролетарского революционера-политика, организатора и товарища.
Лично я хочу сказать только несколько слов о товарище Сталине большевике. Свою революционную деятельность товарищ Сталин начал в Грузии. С первых же дней борьбы между меньшевиками и большевиками-товарищ Сталин безоговорочно на стороне Ленина и уже с начала 1905 года становится признанным руководителем большевиков, сперва Грузии, а в последующие годы всего Закавказья. Сталин уже в это время является для меньшевиков самым ненавистным из всех кавказских большевиков. В мелкобуржуазной крестьянской Грузии меньшевики одерживают победу над нами. Грузия становится цитаделью меньшевизма. Кавказские большевики переносят центр своей деятельности в пролетарский Баку, и здесь в 1907 году вернувшийся с Лондонского съезда товарищ Сталин становится во гладе большевиков и ведет непримиримую борьбу с меньшевиками.
Через два месяца огромное большинство бакинской организации на нашей стороне. Меньшевики, не желая подчиниться воле большинства организации, учиняют раскол и сами же поднимают лицемерный крик о расколе, произведенном товарищем Сталиным в бакинской организации. Сталина мало смущает раскол с меньшевиками. Большевики продолжают организацию бакинского пролетариата.
Осенью 1907 года бакинским пролетариатом поднимается, борьба вокруг коллективного договора и совещания с нефтепромышленниками. Перед бакинской организацией стал вопрос: принять участие или бойкотировать совещание с нефтепромышленниками? Одна часть большевиков готова была итти на совещание безоговорочно. Другая часть большевиков, во главе со Сталиным, поставила вопрос таким образом: на совещание итти, но при условии, что нефтепромышленники признают договаривающейся стороной не рабочих отдельных заводов и промыслов, а профсоюзы; что гарантирована будет свобода выборов делегатов от рабочих, их неприкосновенность и свобода печати. Точка зрения товарища Сталина среди большевиков победила, и мы в, конце 1907 года развернули грандиозную кампанию по выработке наказов и выбору делегатов. Что-то около десяти дней или же двух недель в Баку свободно заседал рабочий парламент. Это в то время, когда в России уже торжествовала черная реакция.
Наконец она докатилась и до Баку, и товарища Сталина упрятали в Ваиловскую тюрьму (Баку). В это время происходит раскол среди большевиков за границей – между Лениным и Богдановым (будущим впередовцем). Бакинские большевики, во главе с товарищем Сталиным, без малейшего колебания становятся на сторону Ленина.
Сталин был и остается верным учеником Ленина. Не было т одного случая, когда бы он расходился с Лениным. Ленин знал, с кем имел дело. Высоко ценил и доверял ему. Когда в начале 1912 года наметился новый подъем рабочего движения и Ленин окончательно организационно (Прага, 1912 год) порвал с меньшевиками и стал строить самостоятельно большевистскую партию, на Пражской конференции в то время находившийся в ссылке Сталин был избран в Центральный комитет и поставлен во главе русского бюро ЦК.
И вот, когда теперь всякие Троцкие пишут и говорят о роли товарища Сталина в истории нашей партии и революционного движения в России, они забывают одну небольшую мелочь – это то, что в те годы черной реакции, когда создавались и строились наши большевистские организации в России будущие колонны, штурмовавшие твердыни капитализма в Октябрьские дни, товарищ Сталин был верным учеником Ленина, беззаветно отдававшим всю свою энергию, весь свой организаторский талант на создание большевистской организации в России, а господа Троцкие вели в это время жестокую борьбу против Ленина и его партии. Надо было быть безгранично преданным идеям Ленина, чтобы в годы идейного разброда и организационного развала оставаться верным великому учителю. Таким непоколебимо верным был товарищ Сталин.
Характерными чертами товарища Сталина были и остаются его верность ленинизму, железная воля претворения ленинизма в жизнь и огромный организаторский талант. Во весь рост Сталин стал перед нами после смерти Владимира Ильича. Борьба партии с троцкизмом и правыми была проведена под руководством товарища Сталина. Победа троцкистов и правых грозила гибелью советской власти. Наша партия под руководством товарища Сталина отстояла ленинские позиции перед натиском мелкобуржуазных идеологов, Троцкого и правых, и вывела Советский Союз на широкую дорогу социалистического строительства, сплотив всю партию железным единством вокруг ленинского Центрального комитета. Разгром троцкистов и правых является дальнейшей победой Октябрьской революции, ее организатора и вдохновителя Владимира Ильича Ленина. Эту победу одержали партия и ее ЦК под руководством его ученика – Сталина.
Пусть враги мирового коммунизма с ненавистью произносят его имя, – мы со всей искренностью пожелаем товарищу Сталину крепкого здоровья и еще больших успехов на путях строительства социализма в СССР и победы мировой пролетарской революции под знаменем ленинизма.
С. Орджоникидзе
* * *
СТАЛИН И КРАСНАЯ АРМИЯ
Мирный, строительный период нашей истории наполнен событиями величайшего значения. За последние годы действительно утекли не реки, а океаны воды.
Кругом нас произошли громадные изменения, в другом виде представились наши перспективы, совершенно перевернулись общепризнанные масштабы и объемы. Со всеми этими событиями неразрывно связана богатая и многогранная революционная деятельность товарища Сталина. За последние пять-шесть лет товарищ Сталин стоял в фокусе развертывающейся и клокочущей борьбы. Только этими обстоятельствами и можно объяснить, что значение товарища Сталина, как одного из самых выдающихся организаторов побед гражданской войны, было до некоторой степени заслонено и не получило еще должной оценки.
Сегодня, в день пятидесятилетия нашего друга, я хочу хоть отчасти заполнить этот пробел[3]3
Настоящая статья написана товарищем Ворошиловым десять лет назад, к пятидесятилетию со дня рождения товарища Сталина. – Ред.
[Закрыть].
Разумеется, в газетной статье я менее всего претендую на полную характеристику военной работы товарища Сталина. Я хочу только попытаться освежить в памяти товарищей несколько фактов из недавнего прошлого, опубликовать некоторые малоизвестные документы, чтобы простым свидетельством фактов указать на ту поистине исключительную роль, которую играл товарищ Сталин в напряженные моменты гражданской войны.
В период 1918–1920 годов товарищ Сталин являлся, пожалуй, единственным человеком, которого Центральный комитет бросал с одного боевого фронта на другой, выбирая наиболее опасные, наиболее страшные для революции места. Там, где было относительно спокойно и благополучно, где мы имели успехи, там не было видно Сталина. Но там, где в силу целого ряда причин трещали красные армии, где контрреволюционные силы, развивая свои успехи, грозили самому существованию советской власти, где смятение и паника могли в любую минуту превратиться в беспомощность, катастрофу, – там появлялся товарищ Сталин. Он не спал ночей, он организовывал, он брал в свои твердые руки руководство, он ломал, был беспощаден и – создавал перелом, оздоровлял обстановку. Сам товарищ Сталин писал об этом в одном из писем в ЦК в 1919 году, говоря, что его «превращают в специалиста по чистке конюшен военного ведомства».
ЦАРИЦЫН
Свою военную работу товарищ Сталин начал с царицынского фронта, и довольно случайно. В начале июня 1918 года товарищ Сталин с отрядом красноармейцев и двумя автоброневиками направляется в Царицын в качестве руководителя всем продовольственным делом юга России. В Царицыне он застает невероятный хаос не только в советских, профессиональных и партийных организациях, но еще большую путаницу и неразбериху в органах военного командования. Товарищ Сталин на каждом шагу наталкивается на препятствия общего характера, мешающие ему выполнить его прямую задачу. Эти препятствия обуславливались прежде всего быстро растущей казачьей контрреволюцией, которая получала в это время обильную поддержку от немецких оккупантов, занявших Украину. Казачьи контрреволюционные банды вскоре захватывают ряд близлежащих от Царицына пунктов и: тем самым не только срывают возможность планомерной заготовки хлеба для голодающих Москвы и Ленинграда, но и для Царицына создают чрезвычайную опасность.
Не лучше обстоит в это время дело и в других местах.
В Москве происходит лево-эсеровское восстание, на востоке изменяет Муравьев, на Урале развивается и крепнет чехо-словацкая контрреволюция, на крайнем юге – к Баку подбираются англичане. Все горит в огненном кольце. Революция переживает величайшие испытания. Телеграмма за телеграммой летит по проводам к товарищу Сталину в Царицын от Ленина и обратно.
Ленин предупреждает об опасностях, ободряет, требует решительных мер. Положение Царицына приобретает громадное значение. При восстании на Дону и при потере Царицына мы рискуем потерять весь производящий, богатый хлебный Северный Кавказ. И товарищ Сталин это отчетливо понимает. Как опытный революционер он скоро приходит к убеждению, что его работа будет иметь какой-нибудь смысл только при условии, если он сможет влиять на военное командование, роль которого в данных условиях становится решающей.
«Линия южнее Царицына еще не восстановлена», пишет он Ленину в записке от 7 июля, переданной с характерной надписью: «Спешу на фронт, пишу только по делу».
«Гоню и ругаю всех, кого нужно, надеюсь, скоро восстановим. Можете быть уверены, что не пощадим никого – ни себя, ни других, а хлеб все же дадим.
Если бы наши военные „специалисты“ (сапожники!) не спали и не бездельничали, линия не была бы прервана; и если линия будет восстановлена, то не благодаря военным, а вопреки им».
И далее, отвечая на беспокойство Ленина по поводу возможного выступления левых эсеров в Царицыне, он пишет кратко, но твердо и ясно:
«Что касается истеричных, будьте уверены, у нас рука не дрогнет, с врагами будем действовать по-вражески».
Все более присматриваясь к военному аппарату, товарищ Сталин убеждается в его полной беспомощности, а в некоторой своей части – и прямом нежелании организовать отпор наглеющей контрреволюции.
И уже 11 июля 1918 года товарищ Сталин телеграфирует Ленину:
«Дело осложняется тем, что штаб Северокавказского округа оказался совершенно неприспособленным к условиям борьбы с контрреволюцией. Дело не только в том, что наши „специалисты“ психологически неспособны к решительной войне с контрреволюцией, но также в том, что они как „штабные“ работники, умеющие лишь „чертить чертежи“ и давать планы переформировки, абсолютно равнодушны к оперативным действиям… И вообще чувствуют себя как посторонние люди, гости. Военкомы не смогли восполнить пробел…»
Товарищ Сталин не ограничивается этой уничтожающей характеристикой; в этой же записке он делает для себя действенный вывод:
«Смотреть на это равнодушно, когда фронт Калнина (командующий в то время на Северном Кавказе. – К. В.) оторван от пункта снабжения, а север от хлебного района, считаю себя не в праве. Я буду исправлять эти и многие другие недочеты на местах, я принимаю ряд мер и буду принимать вплоть до смещения губящих дело чинов и командиров, несмотря на формальные затруднения, которые при необходимости буду ломать.
При этом понятно, что беру на себя всю ответственность перед всеми высшими учреждениями».
Обстановка становилась все более и более напряженной. Товарищ Сталин развивает колоссальную энергию и в самое короткое время из чрезвычайного уполномоченного по продовольствию превращается в фактического руководителя всех красных сил царицынского фронта. Это положение получает оформление в Москве, и на товарища Сталина возлагаются задачи: «навести порядок, объединить отряды в регулярные части, установить правильное командование, изгнав всех неповинующихся» (из телеграммы РВС Республики с надписью: «Настоящая телеграмма отправляется по согласованию с Лениным»).
К этому времени к Царицыну подошли остатки украинских революционных армий, отступающих под натиском германских войск через донские степи.
Во главе с товарищем Сталиным создается Революционный военный совет, который приступает к организации регулярной армии. Кипучая натура товарища Сталина, его энергия и воля сделали то, что казалось еще вчера невозможным. В течение самого короткого времени создаются дивизии, бригады и полки.
Штаб, органы снабжения и весь тыл радикальнейшим образом очищаются от контрреволюционных и враждебных элементов.
Советский и партийный аппарат улучшается и подтягивается.
Вокруг товарища Сталина объединяется группа старых большевиков и революционных рабочих, и вместо беспомощного штаба вырастает на юге, у ворот контрреволюционного Дона, красная, большевистская крепость.
Царицын в тот период был переполнен контрреволюционерами всевозможных мастей, от правых эсеров и террористов до' махровых монархистов. Все эти господа до появления товарища Сталина и прибытия революционных отрядов с Украины чувствовали себя почти свободно и жили, выжидая лучших дней. Чтобы обеспечить реорганизацию красных сил на фронте, нужно было железной, беспощадной метлой прочистить тыл. Реввоенсовет во главе с товарищем Сталиным создает специальную Чека и возлагает на нее обязанность очистить Царицын от контрреволюции.
Свидетельство врага иногда бывает ценно и интересно. Вот как в белогвардейском журнале «Донская волна» от 3 февраля 1919 года описывает этот период и роль товарища Сталина изменивший нам и перебежавший к красновцам полковник Носович, (бывший начальник оперативного управления армии):
«Главное назначение Сталина было снабжение продовольствием северных губерний, и для выполнения этой задачи он обладал неограниченными полномочиями…
Линия Грязи – Царицын оказалась окончательно перерезанной. На севере осталась лишь одна возможность получать припасы и поддерживать связь: это – Волга. На юге, после занятия добровольцами Тихорецкой, положение стало тоже весьма шатким. А для Сталина, черпающего свои запасы исключительно из Ставропольской губернии, такое положение граничило с окончанием его миссии на юге. Но не в правилах, очевидно, такого человека, как Сталин, уходить от раз начатого им дела. Надо отдать справедливость ему, что его энергии может позавидовать любой из старых администраторов, а способности применяться к делу и обстоятельствам следовало бы поучиться многим.
Постепенно, по мере того как он оставался без дела, вернее попутно с уменьшением его прямой задачи, Сталин начал входить во все отделы управления городом, а главным образом в широкие задачи обороны Царицына, в частности и всего кавказского, так называемого революционного фронта вообще».
И далее, переходя к характеристике положения в Царицыне, Носович пишет:
«К этому времени в Царицыне вообще атмосфера сгустилась.
Царицынская чрезвычайка работала полным темпом. Не проходило дня без того, чтобы в самых, казалось, надежных и потайных местах не открывались бы различные заговоры. Все тюрьмы города переполнились…
Борьба на фронте достигла крайнего напряжения…
Главным двигателем и главным вершителем всего с 20 июля оказался Сталин. Простой переговор по прямому проводу с центром о неудобстве и несоответствии для дела настоящего устройства управления краем привел к тому, что Москва отдала по прямому проводу приказ, которым Сталин ставился во главе всего военного… и гражданского управления…»
Но сам Носович признает дальше, насколько эти репрессии имели основание. Вот что он пишет о контрреволюционных организациях Царицына:
«К этому времени и местная контрреволюционная организация, стоящая на платформе учредительного собрания, значительно окрепла и, получив из Москвы деньги, готовилась к активному выступлению для помощи донским казакам в деле освобождения Царицына.
К большому сожалению, прибывший из Москвы глава этой организации инженер Алексеев и его два сына были мало знакомы с настоящей обстановкой, и, благодаря неправильно составленному плану, основанному на привлечении в ряды активно выступающих сербского батальона, бывшего на службе 3 большевиков при чрезвычайке, организация оказалась раскрытой…
Резолюция Сталина была короткая: „Расстрелять“. Инженер Алексеев, его два сына, а вместе с ними значительное количество офицеров, которые частью состояли в организации, а частью лишь по подозрению в соучастии в ней, были схвачены чрезвычайкой и немедленно, без всякого суда, расстреляны».
Переходя затем к разгрому и очищению тыла (штаба Северокавказского округа и его учреждений) от белогвардейцев, Носович пишет:
«Характерной особенностью этого разгона было отношение Сталина к руководящим телеграммам из центра. Когда Троцкий, обеспокоенный разрушением с таким трудом налаженного им управления округов, прислал телеграмму о необходимости оставить штаб и комиссариат на прежних условиях и дать им возможность работать, то Сталин сделал категорическую и многозначащую надпись на телеграмме:
„Не принимать во внимание“.
Так эту телеграмму и не приняли во внимание, а все артиллерийское и часть штабного управления продолжает сидеть на барже в Царицыне».
Физиономия Царицына в короткий срок стала совершенно неузнаваема. Город, в садах которого еще недавно гремела музыка, где сбежавшаяся буржуазия вместе с бельм офицерством открыто, толпами бродила по улицам, превращается в красный военный лагерь, где строжайший порядок и воинская дисциплина господствовали надо всем. Это укрепление тыла немедленно сказывается благотворно на настроении наших полков, сражающихся на фронте. Командный и политический состав и вся красноармейская масса начинают чувствовать, что ими управляет твердая революционная рука, которая ведет борьбу за интересы рабочих и крестьян, беспощадно карая всех, кто встречается на пути этой борьбы.
Руководство товарища Сталина не ограничивается кабинетом.
Когда необходимый порядок наведен, когда восстановлена революционная организация, он отправляется на фронт, который к тому времени растянулся на 600 км с лишком. И нужно' было быть Сталиным и обладать его крупнейшими организаторскими способностями, чтобы, не имея никакой военной подготовки (товарищ Сталин никогда не служил на военной службе!), так хорошо понимать специальные военные вопросы в тогдашней чрезмерно трудной обстановке.
Помню, как сейчас, начало августа 1918 года. Красновские казачьи части ведут наступление на Царицын, пытаясь концентрическим ударом сбросить красные полки на Волгу. В течение многих дней красные войска во главе с коммунистической дивизией, сплошь состоявшей из рабочих Донбасса, отражают исключительной силы натиск прекрасно организованных казачьих частей. Это были дни величайшего напряжения. Нужно было видеть товарища Сталина в это время. Как всегда, спокойный, углубленный в свои мысли, он буквально целыми сутками не опал, распределяя свою интенсивнейшую работу между боевыми позициями и штабом армии. Положение на фронте становилось почти катастрофическим. Красновские части под командованием Фицхалаурова, Мамонтова и других хорошо продуманным маневром теснили наши измотанные, несшие огромные потери войска.
Фронт противника, построенный подковой, упиравшейся своими флангами в Волгу, с каждым днем сжимался все больше и больше. У нас не было путей отхода. Но Сталин о них и нс заботился. Он был проникнут одним сознанием, одной единственной мыслью – победить, разбить врага во что бы то ни стало. И эта несокрушимая воля Сталина передавалась всем его ближайшим соратникам, и, невзирая на почти безвыходное положение, никто не сомневался в победе.
И мы победили. Разгромленный враг был отброшен далеко к Дону.
ПЕРМЬ
В конце 1918 года создалось катастрофическое положение на восточном фронте и особенно на участке III армии, вынужденной сдать Пермь. Охваченная противником полукольцом, эта армия к концу ноября была окончательно деморализована. В результате шестимесячных бессменных боев, при отсутствии сколько-нибудь надежных резервов, при необеспеченности тыла, отвратительно налаженном продовольствии (29-я дивизия 5 суток отбивалась буквально без куска хлеба), при 35-градусном морозе, полном бездорожье, огромной растянутости фронта (более 400 км), при слабом штабе III армия оказалась не в состоянии устоять против натиска превосходных сил противника.
Для полноты безотрадной картины надо прибавить массовые измены командного состава из бывших офицеров, сдачу в плен целых полков как результат плохого классового отбора пополнений и никуда не годное командование. В такой обстановке III армия окончательно развалилась, беспорядочно отступала, проделав за 20 дней 300 км и потеряв за эти дни 18 тысяч бойцов, десятки орудий, сотни пулеметов и т. д. Противник стал быстро продвигаться вперед, создавая реальную угрозу Вятке и всему восточному фронту.
Эти события поставили перед ЦК вопрос о необходимости выяснить причины катастрофы и привести немедленно в порядок части III армии. Кого послать для выполнения этой труднейшей задачи? И Ленин телеграфирует тогдашнему председателю РВСР:
«Есть ряд партийных сообщений из-под Перми о катастрофическом состоянии армии и о пьянстве. Я думал послать Сталина – боюсь, что Смилга будет мягок и, который тоже, говорят, пьет, и не в состоянии восстановить порядок».
ЦК принимает решение:
«Назначить партийно-следственную комиссию в составе членов ЦК Дзержинского и Сталина для подробного расследования причин сдачи Перми, последних поражений на уральском фронте, равно выяснения всех обстоятельств, сопровождающих указанные явления. ЦК предоставляет комиссии принимать все необходимые меры к скорейшему восстановлению как партийной^ так и советской работы во всем районе III и II армий»
(телеграмма Свердлова за № 00079).
Это постановление как будто ограничивает функции товарищей Сталина и Дзержинского «расследованием причин сдачи Перми и последних поражений на уральском фронте». Но товарищ Сталин центр тяжести своей «партийно-следственной» работы переносит на принятие действенных мер по восстановлению положения, укреплению фронта и т. д. В первой же телеграмме Ленину от 5 января 1919 года о результатах работы комиссии Сталин ни одного слова не говорит о «причинах катастрофы», а с места ставит вопрос о том, что нужно сделать, чтобы спасти армию. Вот эта телеграмма:
«Председателю Совета обороны товарищу Ленину.
Расследование начато. О ходе расследования будем сообщать попутно. Пока считаем нужным заявить вам об одной не терпящей отлагательства нужде III армии. Дело в том, что от III армии (более 30 тысяч человек) осталось лишь около 11 тысяч усталых, истрепанных солдат, еле сдерживающих напор противника. Посланные Главкомом части ненадежны, частью даже враждебны к нам и нуждаются в серьезной фильтровке. Для спасения остатков III армии и предотвращения быстрого продвижения противника до Вятки (по всем данным, полученным от командного состава фронта и III армии, эта опасность совершенно реальна) абсолютно необходимо срочно перекинуть из России в распоряжение командарма по крайней мере три совершенно надежных полка. – Настоятельно просим сделать в этом направлении нажим на соответствующие военные учреждения. Повторяем: без такой меры Вятке угрожает участь Перми – таково общее мнение причастных к делу товарищей, к которому мы присоединяемся на основании всех имеющихся у нас данных.
Сталин, Дзержинский. 5/1-19. Вятка».
И только 13 января 1919 года товарищ Сталин посылает вместе с т. Дзержинским свой краткий предварительный отчет о «причинах катастрофы», сводящихся в основном к следующему: усталость и измотанность армии к моменту наступления противника, отсутствие у нас резервов к этому моменту, оторванность штаба от армии, бесхозяйственность командарма, недопустимо преступный способ управления фронтом со стороны Реввоенсовета Республики, парализовавшего фронт своими противоречивыми директивами и отнявшего у фронта всякую возможность притти на скорую помощь III армии, ненадежность присланных из тыла подкреплений, объясняемая старыми способами комплектования, абсолютная непрочность тыла, объясняемая полной беспомощностью и неспособностью советских и партийных организаций. Одновременно товарищ Сталин намечает и тут же проводит в жизнь со свойственными ему быстротой и твердостью целый ряд практических мероприятий по поднятию боеспособности III армии.
«К 15 января, – читаем мы в его отчете Совету обороны, – послано на фронт 1200 надежных штыков и сабель; через день два эскадрона кавалерии, 20-го отправлен 62-й полк 3-й бригады (предварительно профильтрован тщательно). Эти части дали возможность приостановить наступление противника, переломили настроение III армии и открыли наше наступление на Пермь, пока что успешное. В тылу армии происходит серьезная чистка советских и партийных учреждений. В Вятке и в уездных городах организованы Революционные комитеты. Начато и продолжается насаждение крепких революционных организаций в деревне. Перестраивается на новый лад вся партийная и советская работа. Очищен и преобразован военный контроль. Очищена и пополнена новыми партийными работниками губчрезвычайная комиссия. Налажена разгрузка вятского узла…» и т. д.
В результате всех этих мероприятий не только было приостановлено дальнейшее продвижение противника, но в январе 1919 года восточный фронт перешел в наступление, и на нашем правом фланге был взят Уральск.
Вот как товарищ Сталин понял и осуществил свою задачу «расследовать причины катастрофы». Расследовал, выяснил эти причины и тут же на месте, своими силами, устранил их и организовал необходимый перелом.
