Текст книги "Техника и вооружение 2007 05"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Мне кажется, что ответ на сам вопрос: «Нужен ли танк?» пока не требует сложных аналитических вычислений с применением суперкомпьютеров и длинных статей в его защиту. Вопрос только в том, что сегодняшний государственный заказ не поддерживает существующий парк, производство и воспроизводство танков (в том числе обеспечение необходимыми для этого кадрами). Известно, что создание всего заново повлечет за собой столько затрат, сколько никаким «демократам» не снилось при любой стратегии экономии государственных средств. Видимо, фактическое несоответствие заказа танков нуждам войск и порождает поток выступлений в печати в защиту танка, срок жизни которого в отдельно взятой стране, кажется, близится к концу.

Исходя из сказанного напрашиваются вполне очевидные выводы.

Первое: тезис о вымирании танков за ненадобностью является надуманным и опасным. Он опровергается всей мировой военной практикой последнего времени и военно-политическими прогнозами на обозримую перспективу.

Второе: мы стоим перед реальной угрозой «вымирания» наших танков еще при жизни нашего среднего поколения. Причина – отсутствие выверенной политики в области военной реформы и обоснованной в военном и экономическом отношении системы государственного заказа бронетанкового вооружения и техники.

Музеи линии Мажино в Северном Эльзасе

Часть 1

Михаил Петров

Фото автора

Вообще-то «виртуальное путешествие» по сохранившимся сооружениям знаменитой линии Мажино началось еще в «Технике и вооружении» №7 и 8 за 2005 г., где рассказывалось о музее под названием Musee de I'Abri в поселке Хаттен (Hatten). Как выяснилось позже, «Общество друзей линии Мажино в Эльзасе» (Federation des Amis de la Ligne Maginot en Alsace – FALMA) представляет девять музеев, расположенных в районах городов и поселков Дамбах-Нойнхоффен, Лембах, Шоненбург, Оберроедерн, Хаттен (два музея), Лейтенхайм, Маркольсхайм и Уффхайм. Последний мне не удалось удостоить своим вниманием, три музея-сооружения я осмотрел только снаружи, пять остальных посетил «полностью». Кроме того, на прилагаемой схеме проезда на севере (уже в Германии) вы увидите город Вад-Бергзаберн и направление на город Пирмасенс. В этих городах есть музеи линии укреплений «Вест-Вал», противоположной французской линии Мажино. Рассказ о Westwall Museum Pirmasens уже публиковался в « Технике и вооружении» №4/2005, в Westwall Museum Bad Bergzabern я тоже побывал и скоро о нем расскажу. А пока что представляю вниманию читателей отчет о «штурме» Эльзасского участка линии Мажино в качестве туриста.

Начну с продолжения рассказа о Musee de l'Abri Hatten.

Сначала хочу извиниться за две ошибки, допущенные в вышеупомянутой статье «Музей блиндажа» («ТиВ» №8/2007 г.). Первая из них – географическая: в последнем абзаце статьи сказано, что музей «Каземат ESCH» находится не доезжая нескольких сот метров до Musee de l’Abri. На самом деле, если ехать к Хаттену от трассы А35, что идет от Страсбурга на северо-восток, то сначала вы увидите каземат ESCH, «увенчанный» танком «Шерман», и только через километр будет стоять дорожная табличка « Hatten » – граница города. Далее следуйте по указателям на Musee de l'Abri.

Вторая ошибка – уже техническая. Сооружение, вокруг которого организован «Музей блиндажа», я назвал пунктом артиллерийской корректировки. Дело в том, что линия Мажино состояла из сооружений (ouvrages) следующих основных типов:

– артиллерийские (большие) крепости или форты (gross ouvrage) с артиллерией калибра 75-105 мм;

– малые крепости или форты, или укрепления пехоты средней значимости (petit ouvrage) с 25-81-мм пушками и минометами:

– наблюдательные пункты (observatoire) для корректировки огня артиллерии крепостей и казематов;

– пехотные казематы, вооруженные 37– или 47-мм противотанковыми пушками и 7,5-мм пулеметами;

– расположенные в ближнем тылу бетонные блиндажи-укрытия (abri), в которых размещались резервные гарнизоны казематов, а также командные пункты полков укрепленных секторов ^1* .

Как видно из названия, именно к последнему типу сооружений и относится «главный экспонат» Musee de l' Abri Hatten. Во время своего первого визита в этот музей в апреле 2004 г. и в первой статье про него я «увлекся» колесно-гусеничной техникой, отодвинув на задний план «фортификационную» составляющую экспозиции. На этот раз, после моего второго визита туда в августе 2006 г., речь пойдет именно о ней.

Хотя отмечу, что экспозиция техники вокруг блиндажа за это время претерпела кое-какие изменения. Во-первых, куда-то исчез мой любимый экспонат данного музея – БРДМ-1. Зато появились колесная паромно-мостовая машина Gillois, два швейцарских танка Pz-68/75, советский Т-34-85 с красной звездой и надписью «Мать-Родина» (правда, буква Д больше похожа на А), несколько различных грузовиков и технических машин на их базе. Плюс к этому тяжелая артиллерийская система на трехосном лафете (может, вы, уважаемые коллеги, посмотрев фото, скажете, что это за орудие).

Экспозицию техники Второй мировой войны пополнили американский трехосный бронеавтомобиль М8 Greyhound (раньше был только безбашенный М20), немецкая самоходка «Хетцер», санитарные машины на базе цельнометаллического «Доджа-3/4» WC54 и полугусеничного БТР М3. «Крылатая» составляющая экспозиции получила пополнение в виде реактивных истребителей «Мираж»III и МиГ-21 (раньше были только Як-28 и три Ми-8).

1* Если быть точным, линия Мажино состояла из следующих участков: основная линия Мажино (вдоль северной границы Франции с Германией и Люксембургом), оборонительные сооружения на Рейне, продолжение линии Мажино (вдоль границы с Бельгией), малая линия Мажино (Альпийские оборонительные сооружения вдоль границы с Италией) и укрепленный сектор Верхнего Эльзаса (вдоль швейцарской границы). Посмотрев на карту, легко понять, что мы «находимся» на границе между основной линией Мажино и Рейнскими укреплениями. Основная линия Мажино состояла из укрепленных районов (УР) Мец и Лаутер, которые подразделялись соответственно на четыре и три укрепленных сектора (УС). Каждый УС был организован как крепостная бригада, состоявшая (при объявлении мобилизации) из трех крепостных пехотных полков и двух артиллерийских полков. Сооружения в окрестностях Хаттена входили в состав УС Надиепаи (6-я крепостная бригада), который располагался между городом Лембахом и Рейном. Это был крайний сектор основной линии Мажино, основу которой составляла цепь больших и малых крепостей; далее на юг вдоль Рейна до границы со Швейцарией полоса обороны состояла в основном из казематов.

Теперь, наконец, центральная экспозиция Musee de l'Abri Hatten, размещенная в сохранившемся l'abri – блиндаже линии Мажино. Он находился в 1 км от передовой линии Мажино и служил укрытием (казармой) для резервных гарнизонов окрестных казематов. В этом сооружении могло разместиться до 200 человек.

Назвать внутренний объем помещений блиндажа я не могу, но на его крыше, находящейся на уровне поверхности земли, вполне можно играть в футбол. На этой бетонной площадке расположились несколько экспонатов. Вход в сам блиндаж осуществляется через две бронированные двери в западной (тыловой) стене, остальные три стены фактически вкопаны в землю. Войдя в любую из дверей, попадаем в Г-образный коридор, в стенах которого оборудованы бойницы, через которые предполагалось вести огонь по солдатам противника, пытающимся ворваться в блиндаж. Еще шесть бойниц для стрельбы из ручных пулеметов в шаровых установках выполнены в стене блиндажа снаружи, а перед стеной вырыт ров шириной около метра. В бронедверях также имеются бойницы упрощенной конструкции.

Сверху блиндаж «венчают» два бронированных колпака. На сооружениях линии Мажино устанавливались бронеколпаки следующих типов: пулеметные JM, наблюдательно-пулеметные GFM и наблюдательные (observetoire). В колпаках типа JM монтировалась спаренная установка «Рибель» обр. 1931 г. (MAC-31JM) с 7,5-мм пулеметами (jumelage de mitrailleuses), по бокам от нее – смотровые приборы.

В колпаках GFM (guetteur fusil mitrailleuse – наблюдатель – ручной пулемет) устанавливались панорамный перископ, пулемет «Гочкис» обр. 1924/29 г. (FM М24/29) и 50-мм миномет.

Наблюдательные бронеколпаки имели узкие щели с панорамным перископом и оборудовались опускаемым перископом. Они являлись главным «вооружением» наблюдательных пунктов.

Сооружения типа блиндажей, пехотных казематов, входных блоков крепостей оснащались хотя бы одним колпаком GFM. Диаметр бронеколпаков 1,2-1,39 м, толщина крыши 200-300 мм. Внутрь колпаков через крышу блиндажа (толщиной примерно 3,5 м) ведут специальные шахты, в которых установлены лестницы и деревянные площадки, поднимаемые и опускаемые с помощью цепных механизмов с электроприводами.

Описывать остальные «внутренности» блиндажа, пожалуй, смысла нет. Во– первых, это было сделано в предыдущей статье. На этот раз представляю вам фото и схему блиндажа. В некоторых помещениях воссоздана обстановка тех времен, в других размещена просто музейная экспозиция, не имеющая отношения к фортификации.

И не забудем еще про одну экспозицию, которая имеет прямое и непосредственное отношение к «фортификационной» составляющей Musee de l'Abri Hatten. Это Hall des Maguettes, где в масштабе 1/35 выставлены разрезные макеты различных сооружений и систем линии Мажино!

Осталось напомнить режим работы Musee de l'Abri Hatten: с 1 марта по 15 июня и с 15 сентября по 11 ноября: с четверга по воскресенье с 10 до 18 часов, в четверг и пятницу есть перерыв с 12 до 14.00; с 15 июня по 15 сентября музей работает каждый день. Сколько стоит билет именно сюда, не помню, но цена взрослого билета в музеи линии Мажино (в которых я побывал) колеблется от 2,5 до 6 евро.

Послесловие

Прежде чем вести вас на виртуальную экскурсию в упомянутый выше пехотный каземат ESCH, хочу напомнить, что три музея линии Мажино мне удалось осмотреть только снаружи.

Первый из них – еще один блиндаж-укрытие (abri) Heidenbukel в лесу рядом с поселком Лейтенхайм (Leutenheim), находящимся менее чем в 7 км на юго-восток от Хаттена. Но даже если в вашем распоряжении имеется автомашина, последние 700 м (судя по указателю) придется пройти пешком.

В отличие от l'abri de Hatten, построенного посреди поля на окраине города, l'abri du Heidenbukel словно врос в лесной бугор высотой примерно 2,5-3 человеческих роста.

Среди зеленых зарослей видна бетонная стена с двумя бронированными дверями, бойницами, вентиляционными окнами и трубами, в центре крыши – бронеколпак GFM. В середине стены – табличка с годом постройки – 1932. «Хайденбукель» был единственным блиндажом «линии» с одним бронеколпаком, остальные имели по два бронеколпака, как, например в Хаттене. Кроме того, если в хаттенском блиндаже двери выполнены «заподлицо» с основной поверхностью стены, в «Хайденбукеле» они утоплены в нишах, в боковых стенках которых оборудованы бойницы для защиты подходов к блиндажу. Как говорится в рекламном видеофильме, в нем могли разместиться 48 солдат, а обеспечить («накормить и обогреть») блиндаж мог до 180 человек. Судя по тому же фильму, там почти полностью сохранена или воссоздана обстановка времен войны, без каких либо «дополнительных украшений».

Режим работы Abri du Heidenbukel Leutenheim: с 13.30 до 18.00, 1 мая, воскресенье и понедельник Троицы, первое воскресенье июля, августа, сентября. Многие маленькие музеи Франции и соседней Германии работают редко – только по выходным, и то после обеда (и не каждый выходной). Это, очевидно, связано с тем, что они не являются для их владельцев и сотрудников основным источником заработка, a l'Abri du Heidenbukel de Leutenheim находится еще и в стороне от «караванных путей». Но, тем не менее, если у вас будет свободное время, совершите небольшую прогулку на природу…

Продолжение следует

Musee de I'Abri Hatten

Hall cles Maquetles. где в масштабе 1:35 выставлены разрезные макеты различных сооружений линии Мажино.

Броня «крылатой пехоты»

Средства десантирования БМД, БТР-Д и машин на их базе

Семен Федосеев

Вверху: БМД-3 на ПБС-950 с экипажем на борту перед погрузкой в самолет. Учение 76-й гв. вдд, август 1998 г.

Использованы материалы службы информации и общественных связей ВДВ РФ и ВНК ВДВ РФ, а также фото из коллекций Л. Кощавцева и С. Федосеева.

Продолжений.

Начало см. в «ТиВ» №7-9,11/2006 л, №1,2,4/2007 г.

Редакция выражает глубокую признательность А. Марецкому за помощь, оказанную при подготовкеке этой публикации.

Бесплатформенные парашютные системы

Подготовка к десантированию БМД на парашютной платформе с МКС была достаточно трудоемкой процедурой. На аэродром боевые машины перевозились на платформах со скоростью до 5 км/ч, а многокупольные системы – на отдельных грузовых автомашинах. При определении мест расположения боевой техники на платформах в районе ожидания необходимо было учитывать наличие хороших дорог для доставки платформ к самолетам, так как по бездорожью буксировать платформы с боевой техникой было практически невозможно. Перед загрузкой в самолет МКС пришвартовывали к боевой машине. Подготовка платформ к десантированию, загрузка и крепление на них боевой техники, сосредоточение в местах стоянки самолетов, монтаж парашютной системы, погрузка в самолеты занимали, по опыту учений, до 15-18 ч. Это мало соответствовало требованию повышенной боеготовности и оперативного применения воздушных десантов. Поэтому одновременно с отработкой десантирования боевых машин с экипажем велось создание бесплатформенных систем десантирования.

22 декабря 1978 г. у деревни Медвежьи Озера состоялся первый сброс системы «Кентавр-Б» на бесплатформенной системе ЗП-170 с подкладочной амортизацией (разработчики Королев, Баринов, Петкус, СКБ Московского агрегатного завода «Универсал»). Командиром экипажа был подполковник Ю.А. Бражников, механиком-водителем – десантник срочной службы В. Б. Кобченко. Сбросы машин с экипажем на бесплатформенной системе проводили как на сушу, так и на воду.

БМД-1, приготовленная к десантированию на ПБС-915. На заднем плане виден автомобиль ГАЗ-66 с боеприпасами на платформе П-7. Учения 76-й гв. воздушно-десантной дивизии, август 1998 г. (фото И.В. Плавутского).

К началу 1980-х гг. в феодосийском филиале московского НИИ автоматических устройств (НИИ парашютостроения) была отработана бесплатформенная парашютная система ПБС-915 «Шельф» для десантирования модернизированных боевых машин БМД-1П и БМД-1 ПК с самолетов Ил-76 и Ан-22. По сравнению с десантными платформами бесплатформенные системы обладают меньшей массой, ускоряют подготовку к десантированию и подготовку машины к движению после приземления.

Система «Шельф» может использоваться с парашютной многокупольной системой МКС-350-9 с вытяжной парашютной системой ВПС-8, амортизирующей системой АС-1 (масса всего 220 кг, сравним с собственной массой платформы П-7 – 1100-1220 кг). Полетная масса БМД при такой системе – до 8500 кг, высота сбрасывания – от 300 до 1500 м, превышение площадки приземления над уровнем моря – до 1500 м. Полетная масса системы «Шельф» – 1068±6 кг. Количество применения системы «Шельф» – пять сбросов на землю или один на воду.

БМД-З на ПБС-950. Вид с кормы. Видны рукава для наполнения воздухом амортизации.

БМД-З на ПБС-950. Вид спереди-справа.

Снижение БМД-1 на ПБС-915 («Шельф»), вид снизу. Видна амортизация в рабочем положении.

Работа МКС-350-12 в составе ПБС-950 при выбросе БМД-З.

На основе многокупольных систем с унифицированным блоком разработаны системы «Шельф-1» и «Шельф-2», допускающие десантирование техники с экипажем (теперь на «независимой» Украине феодосийский филиал НИИ парашютостроения превратился в Научно-исследовательский институт аэроупругих систем).

В конце 1980-х гг. были созданы новые универсальные бесплатформенные средства ПБС-950 «Бахча-ПДС» (под руководством начальника 9-го отдела завода «Универсал» Г.В. Петкуса) с парашютной системой МКС-350-12М на основе универсальных блоков (до 12 куполов) для десантирования БМД-З, а позднее – и БМД-ЗК. Они обладают небольшой массой (около 1500 кг), высокой надежностью, просты в эксплуатации и позволяют десантировать личный состав в боевых машинах. На машину ставятся две пенопластовые лыжи, к которым крепятся воздушные амортизаторы для гашения удара о землю, их наличие позволило упростить универсальные сиденья для десантирования экипажа и десанта внутри машины. Наполнение амортизаторов воздухом производит уже в полете специальный блок наддува, связанный лентой раскрутки с ДВП основной парашютной системы.

В момент вступления в работу основной парашютной системы лента раскручивает колесо с лопатками, от которого по рукавам нагнетается воздух в амортизаторы, – простое и остроумное решение. Для разворота системы по ветру и обеспечения правильного срабатывания автоотцепки куполов служит гайдропная система ориентации, применявшаяся еще на опытной ЗП-170. Перегрузки при приземлении на ПБС-950 составляют до 15 д, т.е. ниже, чем были на системе «Кентавр» с платформой П-7 и многокупольной системой МКС-5-128Р. Амортизаторы не позволяют машине перевернугься при любом варианте приземления (отклонения корпуса машины, неровности площадки приземления и т.п.). Гусеницы машины при подготовке к десантированию оборачиваются тканыо, которая (вместе с поперечными стяжками) предотвращает цепляние звеньев или строп за ходовую часть после сброса. После приземления с началом движения ткань и стяжки легко рвутся, так что экипажу не нужно возиться и снимать их. Стоит отметить исключительно высокий показатель надежности, достипгутый в отечественных парашютно-десантных системах.

Возможность сброса БМД-З со всеми семью десантниками на бесплатформенной системе была проверена в 1995 г. при копровом сбросе. А 20 августа 1998 г. в ходе показных тактических учений 104-го гв. парашютно-десантного полка 76-й гв. Псковской воздушно-десантной дивизии произвели сброс БМД-З на системе ПБС-950 с экипажем и десантом в полном составе с самолета Ил-76. В машине на штатных сиденьях размещались войсковые десантники: старший лейтенант В. В. Конев, младшие сержанты А.С. Аблизин и З.А. Билимихов, ефрейтор В.В. Сидоренко, рядовые десантники Д.А. Горев, ДА. Кондратьев, З.Б. Томаев.

В следующем таком десантировании, осуществленном 24 сентября 2004 г. на базе 106-й воздушно-десантной дивизии в Рязанской области, участвовали уже офицеры воздушно-десантной службы – полковники А.В. Катков, В.В. Авсиевич, О.А. Лосев, подполковник И.В. Гашников, майоры О.А. Гайда ренко, ДВ. Харитонович, только механиком-водителем был рядовой Д.В. Бачин.

Для десантирования 125-мм самоходной противотанковой пушки 2С25 «Спрут-СД» с экипажем Зчел. предназначена многокупольная бесплатформенная система П-260М, созданная на узлах ПБС-950, многоцелевого гусеничного бронетранспортера «Ракушка» и машин на его базе – П-294. Для сброса корректируемых снарядов «Китолов-2» к самоходному орудию 2С9 «Нона-С» создана система П-307.

Узлы ПБС-950, смонтированной на БМД-3.

Самоходное орудие 2С9 «Нона-С» на ПБС-925 («Шельф-2»).

Момент выхода БМД-1 из самолета Ил-76 при маловысотном десантировании.

Сброс с минимальных высот

Опасность поражения десанта и военно-транспортных самолетов зенитными средствами противника, необходимость повышения точности десантирования заставили использовать сверхмалые высоты и вспомнить метод бес парашютного сброса техники, отрабатывавшийся в опытном порядке еще в 1930-е гг. На рубеже 1970-1980-х гг. Московский агрегатный завод «Универсал» совместно с АНТК им. Ильюшина и НИИ автоматических устройств (НИИ парашютостроения) разработал систему маловысотного десантирования П-219 с амортизированной платформой, поступившую в войска в 1983 г. и рассчитанную на грузы от 3000 до 8000 кг. БМД-1 на платформе П-219 может сбрасываться с самолета Ил-76, летящего горизонтально на высоте 3-7 м на скорости 260-300 км/ч. Из самолета платформу вытягивает крестообразный парашют ПГПВ-50 площадью 50 м² или ПГВП-3-50 (трехкупольная система из таких же парашютов). Сложность такого вида десантирования, требующего от пилотов высокого мастерства, а от самолетов – более динамичных характеристик, обусловила весьма ограниченное его применение.

Сброс с минимальных высот отрабатывался и в других странах. Так, в США были разработаны: система десантирования с малых высот LAPES (Low Altitude Parachute Extraction System) для сбрасывания на специальных платформах с самолетов С-130 материально-технических средств и некоторых видов техники (масса груза – 1130-15860 кг) на скорости 210 км/ч с высот до 1,5-3 м; система с тормозным крюком GPES (Ground Proximity Extraction System), отличающаяся заменой парашютов тормозным крюком, крепящимся к сбрасываемому грузу (массой до 15360 кг) и зацепляющимся за трос на земле, подобно системе аэрофинишера.

Продолжение следует

Шаг за шагом

Ю.Н. Ерофеев, д.т.н., профессор

Продолжение. Начало см. в «ТиВ» №7-9,11,12/2006 г., №1,2,4/2007 г.

9. «Нет пророка в своей отечестве» (к проблеме снижения радиолокационной заметности)

Эти слова профессора Петра Яковлевича Уфимцева, напечатанные одной из наших газет [ 1 ], приходят мне в голову всякий раз, когда я задумываюсь о судьбе паренька из далекого алтайского села, проживающего уже второй десяток лет в далекой Калифорнии, но все еще остающегося – такая уж у него позиция! – гражданином России.

«Я, Уфимцев Петр Яковлевич, родился в русской крестьянской семье в селе Усть-Чарышская Пристань Алтайского края в 1931 г.», – начинает он свои воспоминания [2].

Еще в столыпинские времена на Алтай уезжали наиболее предприимчивые, наиболее активные представители крестьянства из центральных губерний. К ним относился и отец будущего ученого Яков Федорович [3]. На Алтае он разбогател – немного, однако настолько, чтобы потом, в сталинские времена, оказаться в лагерях. Когда мать П.Я. Уфимцева Василиса Васильевна (девичья фамилия Торопчина [3]) собрала супругу передачу, та вернулась с пометкой: «Он умер» [4]. П. Уфимцеву было тогда три года.

Там же, в селе Усть-Чарышская Пристань, П.Я. Уфимцев поступил в сельскую среднюю школу. В годы детства, которые пришлись на Вторую мировую войну, из-за нехватки витаминов зрение его ослабло. «Но я отказывался носить очки, потому что мои сверстники смеялись надо мной и называли очкариком, – объяснял Уфимцев. Дело дошло до того, что в седьмом классе он даже с первой парты не мог разглядеть написанное на доске. Договорился с соседом по парте, что тот списывает с доски задание по математике, а Уфимцев решает и за себя, и за него [5].

В 1949 г. П.Я. Уфимцев окончил среднюю школу и поступил на физико-математический факультет Алма-Атинского государственного университета. Для лечения уже упоминавшейся близорукости, которая только прогрессировала, врачи посоветовали ему обратиться в Одесский глазной институт (ныне – имени академика В.И. Филатова). Он съездил туда и, чтобы подольше находиться под врачебным присмотром, перевелся в Одесский государственный университет им. И.И. Мечникова; начал там обучение с четвертого курса в 1952 г. «В 1954 г. я окончил этот университет по специальности «теоретическая физика» и по распределению молодых специалистов был направлен на работу в ЦНИРТИ», – продолжает он свои записи [2].

Петр Яковлевич Уфимцев (фото 1969 г., Бакуриани).

Представителем ЦНИРТИ, которому было поручено отбирать молодых специалистов – выпускников Одесского университета, был уже упоминавшийся в нашем цикле статей Николай Павлович Емохонов, в те годы – подполковник-инженер, начальник лаборатории №18. В ЦНИРТИ он и сам-то работал всего два года, после окончания Военной инженерной академии связи им. С.М. Буденного. Пареньку-очкарику он сразу предложил пойти на работу в этот закрытый радиолокационный институт. Н.П. Емохонов, как уже рассказывалось, станет потом главным конструктором комплекса помеховой аппаратуры «Сирень», разрабатываемого институтом, потом – директором института (в 1964-1968 гг.), затем ему предложат перейти в аппарат Комитета государственной безопасности, и при Андропове он станет первым заместителем Председателя КГБ, генералом армии, лауреатом Ленинской премии, доктором технических наук. Помню трогательное прощание в его кабинете с руководителями научных отделов. Я, молодой начальник отдела микроминиатюризации, еще не очень привыкший к подобным сентиментальным мероприятиям, наблюдал, как прерывается его голос, видел слезы, катившиеся по его щекам, которые он смахивал носовым платком. Строчка– другая о нем, больше статус не позволяет (но всегда в положительном ключе), иногда появляются в печати. «Первый заместитель Председателя Комитета Н.П. Емохонов, участник Великой Отечественной войны (и участник Парада Победы, добавлю от себя. – Ю.Е.), генерал армии с инженерным образованием, крупный специалист по шифрованию и дешифрованию, созданию информационно-аналитических систем. В органы пришел в 1968 г. по предложению Андропова», – пишет о нем В.А. Крючков [6]. «На этом фоне «белой вороной» выглядел зампредседателя КГБ Николай Емохонов, который являлся порыбачить вообще без охраны и, что особенно поражало работников рыбхоза, аккуратно вносил в кассу плату за каждую выловленную рыбку», – отмечает Иван Сас [7).

Но вернемся к работе П.Я. Уфимцева в ЦНИРТИ. «Я начал работать в ЦНИРТИ, в теоретической лаборатории, 1 августа 1954 г.» [2].

Он был зачислен с обычным в те годы окладом инженера 1050 рублей и поселен в общежитии в районе нынешнего метро «Щукинская» (тогда там стояли «военный городок» и, чуть дальше, деревня Щукино). Это было смешанное общежитие: тут проживал и Васадзе, бывший член правительства (по крайней мере, так он сам себя называл), и списанный с корабля по болезни матрос Старосветов, теперь упорно искавший дорогу в поэзию:

Дайте руку нежную

И слова привета мне,

Ласковые, трепетные губы…

И много других колоритных личностей. Но несколько койко-мест (семь, кажется) принадлежало и «сто восьмому». Разноголосье, шум, всхлипы магнитофона – вечером наукой здесь особенно-то не позанимаешься. Добираться до «сто восьмого» – час с лишним. Но ничего, есть койка и крыша над головой. Все остальное – на работе.

Обязанности начальника лаборатории вто время исполнял Л.А. Вайнштейн.

«Об истории теоретической лаборатории, точнее, о ее составе до моего прихода, мне известно из следующего стихотворения Льва Альбертовича Вайнштейна (он любил сочинять стихи): Берман, Белкина ^1* , Бурштейн ^2* ,

Лев Альбертович Вайнштейн,

БэЗэ Каценеленбаум

^3*

В комнате сидели,

На Софочку смотрели.

Софа вертит попочкой,

Боридав же спит…»

Боридав, именем которого кончается вайнштейновский перечень, -лицо легендарное, вроде Боривоя А.К. Толстого [10]. «Здесь Боридав – начальник теоретической лаборатории Борис Давыдович (фамилия в стихотворении не указана; кажется, это был Бирман)», – поясняет Петр Яковлевич. «Может быть, это и не так», – вяло и, конечно, заочно не соглашается с ним Б.Д. Сергиевский ^4* . – Мне представляется, что имелся в виду Тазулахов ^5*, он ведь тоже Борис Давидович, и дремлющим его часто замечали…» Ну а слова «спать» и «давить дрозда» в те годы считались чуть ли не синонимами. Так что «дав» могло происходить и от слова «давить».

Берман, с которого начинается вайнштейновский список, был помощником начальника лаборатории по административным и управленческим делам. Ведь в задачи коллектива лаборатории входило не только участие в теоретических дискуссиях и выбор направлений работы: кто-то должен был разрешать конфликты между сотрудниками, выделять людей на картошку («гамма-излучение чуть-чуть повременит»), обеспечивать явку сотрудников по списку на демонстрации, подписывать увольнительные («все так и норовят решать личные проблемы в рабочее время!») и «пропесочивать» опоздавших. Глядя, как Берман выговаривает опоздавшим на минуту-другую, Лев Альбертович, перемежая крыловские строки про кота Ваську и строки собственного сочинения, трагическим голосом сетовал:

О Берман, язва здешних мест,

Попеременно всех он ест,

А мы, неся свой тяжкий крест,

Не в силах выразить протест…

В теоретическую лабораторию были приглашены семь молодых выпускников вузов. «Лев Альбертович предложил нам на выбор список проблем для научной работы. Пока я думал, на чем мне остановиться, и пришел ко Льву Альбертовичу посоветоваться, оказалось, что выбирать уже было нечего: осталась только одна тема – дифракция на телах сложной формы. Вот так я и занялся дифракцией.

Кстати, инициатором этого направления был начальник отдела Виктор Сергеевич Школьников ^6* . Он говорил, что «вы тут, в лаборатории, изучаете дифракцию на сфере, цилиндре, эллипсоиде, а реальные тела, представляющие интерес для радиолокации, совсем другие, более сложные…» [2].

В «сто восьмом» П.Я. Уфимцев проработал почти двадцать лет – с 1954 по 1973 г. «Мои годы работы в ЦНИРТИ я считаю самыми счастливыми в моей жизни, – признавался он в своих воспоминаниях. – В институте было много талантливой молодежи. Регулярно проводились научные семинары, которые подсказывали, что и как нужно делать в науке… В ЦНИРТИ царила атмосфера здорового научного соперничества. Л.А. Вайнштейн и Я.Н. Фельд старались превзойти друг друга в решении трудных электродинамических задач» [2].

1* Белкина Марианна Гриюрьевна, 1918 г. рождения, к.ф.-м.н.; работала в теоретической лаборатории с 15 сентября 1944 г. /8/. Последнее врем проживает в США.

2* Бурштейн Эльханон Лейбович, 1920г. рождения, к.т.н. с 1954 г. В составе «тридцатки» Iтридцати специалистов из разных организаций Москвы и Ленинграда, персонально отобранных С.Л. Берией, А.Н. Щукиным и А.А. Расплетиным) переведен из «сто восьмого» в КБ-1 /9/.

3* Каценеленбаум Борис Захарович, 1919 г. рождения, д.ф.-м.н. с 1960 г., профессорс 1965 г.; последние годы работал главным научным сотрудником ИРЭРАН. Сейчас проживает в Израиле. «Заграничный член» редколлегии журнала «Радиотехника и электроника». В те годы – старший инженер теоретической лаборатории «сто восьмого».

4* Напоминаю: Сергиевский Борис Дмитриевич, 1919 г. рождения, д.т.н. с 1971 г., профессор с 1990 г., заслуженный ветеран труда ФГУП «ЦНИРТИ». Ныне – старейший работник «сто восьмого», продолжающий работать во ФГУП «ЦНИРТИ»: он был зачислен в штат «сто восьмого» в год образования института – 5 сентября 1943 г.

5* Тазулахов Борис Давидович, 1902 г. рождения, к.т.н.; биографических сведений после перевода из «сто восьмого» отыскать не удалось.