Текст книги "Древнерусская литература. Библиотека русской классики. Том 1"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 61 страниц)

На другой день блаженный отец наш Феодосий, снова призвав к себе всю братию, спросил: «Ну, чада, решили вы, кто же достоин стать вашим игуменом?» Они же все отвечали, что Стефан достоин принять после него игуменство. И блаженный призвав к себе Стефана и благословив, поставил его вместо себя игуменом. А братию долго поучал, слушаться его веля, и отпустил всех, назвав им день смерти своей: «В субботу, после восхода солнечного, оставит душа моя тело мое». И снова, призвав к себе одного Стефана, поучал его, как пасти святое то стадо, и тот уже больше не отлучался от него и смиренно прислуживал ему, ибо был он уже тяжело болен.

Когда же настала суббота и рассвело, послал блаженный за всей братией и стал целовать их всех, одного за другим, плачущих и вопиющих о разлучении с таким пастырем. А блаженный им говорил: «Чада мои любимые и братия! Всем сердцем прощаюсь с вами, ибо отхожу я к Владыке, Господу нашему Иисусу Христу. И вот вам игумен, которого вы сами пожелали. Так повинуйтесь же ему и пусть будет он вам отцом духовным, бойтесь его и делайте все по его повелению. Бог же, тот, кто все сотворил словом своим и премудростью, пусть благословит вас, и защитит от лукавого, и сохранит веру вашу нерушимой и твердой, в единомыслии и взаимной любви, чтобы до последнего вздоха вы были вместе. Да будет на вас благодать – служить безупречно Богу, и быть всем, как одно тело и одна душа, в смирении и послушании. И будьте же вы совершенны, как совершенен и ваш Отец Небесный. Да пребывает Господь с вами! И вот о чем прошу вас и заклинаю: в какой одежде я сейчас, в той и положите меня в пещере, где провел я дни поста, и не обмывайте ничтожное тело мое, и пусть никто из людей, кроме вас самих, не хоронит меня на месте, которое я вам указал». Братья же, слыша слова эти из уст святого отца, плакали, обливаясь слезами.

А блаженный снова утешал их, говоря: «Вот обещаю вам, братья и отцы, что хотя телом и отхожу от вас, но душою всегда останусь с вами. И знайте: если кто-либо из вас умрет здесь, в монастыре, или будет отослан куда-нибудь игуменом, то, если даже и согрешит в чем, все равно буду я за того отвечать перед Богом. А если же кто по своей воле уйдет из монастыря, то до такого мне дела нет. И так вы узнаете о дерзновении моем перед Богом: если увидите, что процветает монастырь наш – знайте, что я возле Владыки Небесного; если же когда-либо увидите оскудение монастыря и в нищету впадет он, то знайте, что далек я от Бога и не имею дерзновенья ему молиться».

После этих слов отослал всех от себя, никого у себя не оставив. Лишь один монах, который всегда прислуживал ему, проделав небольшую дырочку в двери, смотрел в нее. И вот встал блаженный, и преклонил колени, и пал ниц, молясь со слезами к милостивому Богу о спасении души своей, всех святых призывая на помощь, а всего более – святую Владычицу нашу Богородицу, и молил ее именем Господа Бога, Спасителя нашего Иисуса Христа, о стаде своем и монастыре. И снова, помолившись, лег на постель свою, и, немного полежав, вдруг взглянул на небо и воскликнул громко и радостно: «Благословен Бог, что так свершилось, вот уже не страшно мне, но радуюсь я, что отхожу от света сего!» И можно думать, что сказал он это, увидев явление некое. Ибо потом выпрямился, вытянул ноги, и руки крест-накрест сложил на груди, и предал свою святую душу в руки Божьи, и приобщился к святым отцам.

Тогда горько заплакали братья над телом его, а потом, подняв, понесли его в церковь и отпели как подобает. И тут же, словно повинуясь божественному указанию, собралось отовсюду множество благочестивых людей, все с готовностью сами пришли и уселись перед воротами монастырскими, ожидая когда вынесут блаженного. А благоверный князь Святослав, находившийся недалеко от монастыря блаженного, вдруг увидел огненный столп, поднявшийся над тем монастырем до самого неба. И никто больше этого не видел, только князь один, и поэтому догадался он, что умер блаженный, и сказал окружавшим его: «Вот сейчас, кажется мне, умер блаженный Феодосий». Был он незадолго перед тем у Феодосия и видел его тяжело больным. Тогда, послав и услышав, что вправду умер Феодосий, горько заплакал о нем князь.

Братья же заперли ворота и никого не впускали, как повелел блаженный, и сидели возле тела его, ожидая, когда разойдутся люди, чтобы тогда и похоронить его, как он сам повелел. И немало бояр пришло и стояло перед воротами. И вот по воле Божьей затянуло небо облаками, и пошел дождь. И разошлись люди. И тотчас же перестал дождь и засияло солнце. И так отнесли Феодосия в пещеру, о которой мы говорили прежде, и положили его, и, запечатав гроб, разошлись, и весь день пребывали без пищи.

Умер же отец наш Феодосий в год 6582 (1074) – месяца мая на третий день, в субботу, как и сам предсказал, после восхода солнечного.

Повесть временных лет
Перевод Д. Лихачева

[54]54
  Печатается по изданию:
  Повесть временных лет. / Подг. текста, перевод, комментарии Д. С. Лихачева.
  СПб., 1996. «Литературные памятники».
  «Повесть временных лет» – авторитетнейший памятник летописного жанра (начало XII в.). Ее создателем традиционно считают инока Киево-Печерского монастыря Нестора.
  Согласно мнению специалистов, Нестор включил в «Повесть» фрагменты древнейших летописей, в частности, летописный свод времен Ярослава Мудрого, а также сочинения, которые еще во второй половине XI в. составлялись киево-печерскими монахами. Именно он придал «Повести» законченную форму.
  «Повесть временных лет» не дошла до потомков в том виде, в котором оставил автор. Уже в 1116 г. она существенно переделывается игуменом другого киевского монастыря – Сильвестром Выдубицким. Не исключено, что причиной тому стали политические соображения: Нестор симпатизировал киевскому князю Святополку Изяславичу (1093–1113), а это, возможно, не устраивало наследовавшего Святополку Владимира Мономаха (1113–1125), и он нужным заказать переработку «Повести временных лет» в более благоприятном для себя духе. Позднее книжники, как правило, начинали с «Повести» собственные летописи, продолжая затем ее текст рассказом о дальнейших событиях. Самые древние рукописи, содержащие «Повесть временных лет», – Лаврентьевская и Ипатьевская летописи. Первая названа по имени ее составителя – монаха Лаврентия, трудившегося для суздальского князя Дмитрия Константиновича в 1370-х гг. Лаврентий воспользовался «Повестью временных лет» в переработке Сильвестра Выдубицкого. Другой вариант «Повести» включен в Ипатьевскую летопись, которая была написана в начале XV в. и хранилась в костромском Ипатьевском монастыре.
  «Повесть» открывается пространным историко-философским вступлением, в котором автор стремится связать отечественную историю с историей священной – с библейскими событиями, а точнее – с потопом, в результате которого на земле остались только Ной и его семья. Три сына Ноя – Сим, Хам, Иафет – «разделили землю» и «жили каждый в своей части». Затем Бог покарал человечество за гордыню – стремление построить Вавилонскую башню, которая достигала бы неба, – башню разрушил, а человечество разделил на разные народы. Нестор подхватывает библейское повествование: «<…> взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама южные страны, Иафетовы же – взяли запад и северные страны». «Спустя много времени» из Иафетова племени выделились славяне, которые расселились «по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская». Летописец не уточняет, где славяне обитали до появления на берегах Дуная и откуда пришли, и продолжает легендарный рассказ о предках. Славяне разделились – по месту обитания – на племена: полян, древлян, полочан, кривичей и других. Внимание Нестора обращено к полянам, на земле которых впоследствии будет построен Киев – столица Древней Руси. Летописец приводит предание о том, что Христов апостол Андрей, путешествуя по Днепру, посетил пустынные горы, на которых затем возникнет Киев. Оно очень важно для книжника, ведь Христос избрал Андрея в ученики самым первым, раньше прочих апостолов, и тот факт, что Русь пусть и не крестил, но видел Первозванный апостол, повышает авторитет державы среди других христианских государств. (Кстати, именно потому-то апостол Андрей особенно почитался в России, и при Петре I в его честь был учрежден первый российский орден.) Затем летописец последовательно переходит к легенде об основании Киева тремя братьями – Кием, Щеком, Хоривом. Братья жили мирно «и построили город в честь старшего своего брата и назвали его Киев». Хотя поляне оставались язычниками, монах Нестор изображает их как племя Боголюбивое и праведное.
  Сообщив эти необходимые сведения, летописец приступает к собственно историческому повествованию, о чем сигнализирует появление дат, которые во вступлении отсутствуют. Летоисчисление ведется от Сотворения мира, которое датировалось 5508 годом до Рождества Христова.
  Хронологическое изложение событий начинается в «Повести временных лет» с 6360 года (т. е. с 852 года н. э.), когда, по мнению летописца, начал царствовать император Михаил III. Во время его правления византийская хроника впервые упоминает племя «русь». Первой частью «Повести временных лет» можно считать историю князей-язычников. Примечательно, что Нестор, тщательно фиксируя постепенное распространение христианства на Руси и противостояние новой веры язычеству, совершенно не стремится изображать язычников злодеями. Он пишет, что в 862 г. славяне добровольно призвали первого князя, Рюрика, из варяжской земли, так как были озабочены внутренними неурядицами и раздорами: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и володеть нами». Рюрик пришел на Русь с братьями Синеусом и Трувором, закрепившись на Севере – в Новгороде, Белоозере и Изборске.
  Националистически настроенные историки позднее спорили с Нестором, подвергая сомнению факт поиска правителей в чужой стране. Однако для древности, наоборот, характерно стремление приписывать основание правящей династии иноземцу – это отделяет представителей правящего дома от их подданных, повышая престиж князей. К тому же Нестор, как последовательный пропагандист родственной любви, указывает, что династию утвердили три брата, и проводит некую аналогию: трое сыновей Ноя – первые повелители всей земли, Кий, Щек, Хорив – основатели Киева, а Рюрик, Синеус, Трувор – Русского княжества.
  После смерти Рюрика, по сведениям летописца, правил Олег в течение 33 лет. Число-символ (удвоенное священное число «3») заставляет историков полагать, что годы правления Олега определены в «Повести временных лет» лишь приблизительно, тем более что сведения Нестор черпал из преданий, а народная память редко хранит точные даты. Это относится и к Игорю, вступившему на престол вслед за Олегом. Согласно Нестору, он также правил 33 года. После смерти Игоря, поскольку его сын Святослав был еще ребенком, управление княжеством взяла на себя вдова убитого – Ольга, одна из самых ярких фигур «Повести временных лет». Нестор подробно рассказывает, как княгиня отомстила за смерть мужа, действуя не силой, а хитростью и мудростью: она загадывает древлянам загадки, а те оказываются неспособны их разгадать и погибают. Эта часть летописи напоминает сказки, где жизнь героя часто зависит от умения отвечать на сложные вопросы, и говорит о том, что летописец опирался на народные предания, внося в хронику фольклорный материал. Ольга первой из княжеской династии приняла христианство, и монах Нестор восхищается этим. Сообщение о кончине княгини в 969 г. он сопровождает торжественной похвалой: «Она первая из русских вошла в Царство Небесное, ее и восхваляют сыны русские – свою начинательницу, ибо и по смерти молится она Богу за Русь».
  Сын Ольги Святослав был прежде всего воином; он сражался с хазарами, болгарами, печенегами, Византией. Летописец с уважением описывает героические деяния Святослава, но осуждает его за приверженность язычеству. К тому же князь нарушает родительскую волю, в чем летописец видит Божественную причину его гибели.
  Сыновья Святослава начали кровавую борьбу за киевский престол – первую братоубийственную усобицу среди представителей правящего рода. В 980 г. победу одержал Владимир, будущий креститель Руси. Владимир-«равноапостольный», он равен апостолам: как они обращали в истинную веру различные народы, так князь крестил Русь. Однако Нестор не замалчивает недостойные поступки князя, который еще язычником пошел на убийство родного брата Ярополка; а на холме возле княжьего терема соорудил «кумиры» (статуи) языческих богов, которым приносились жертвы. Летописец горестно сетует: «И осквернялась кровью земля Русская и холм тот». Более того, при Владимире погибли варяги-христиане – отец и сын, не желавшие признавать языческие жертвоприношения, а сам он вел порочную жизнь, был ненасытным «женолюбцем». Впрочем, отчасти оправдывая киевского князя, летописец сравнивает его с таким же грешником – библейским царем Соломоном, давая понять, что раз уж Соломону его пороки не воспрепятствовали покаяться и оставить по себе память как о праведном человеке и великом мудреце, то и для Владимира сохранялась возможность спасения.
  Действительно, в конце концов Владимир вместе со своими подданными обращается в христианство. В 986 г. князь, задумав отречься от язычества, размышляет, какая же религия истинна. К нему прибывают мусульмане, посланцы Римского Папы, хазарские евреи и, наконец, мудрый «философ» из Константинополя. Его речь, обращенная к Владимиру, – настоящее богословское сочинение, содержащее подробный очерк основ христианства по византийскому образцу. На следующий год князь избирает «мужей славных и умных», чтобы они посетили разные страны и решили, какая религия лучше. Посланцам больше всего понравилось богослужение византийцев и великолепие их храмов: «…и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой и не знаем, как и рассказать об этом». Киевляне слишком наивны, чтобы вникать в богословские тонкости, но убеждены в том, что прекрасное значит истинное. Владимир избирает христианство и в 988 г. повелевает народу обратиться в новую веру; языческих идолов он с позором сокрушает, а упорствующих крестит насильно. Нестор подчеркивает, как изменился князь, став крестителем Руси. Отныне он изображается идеальным правителем – удачливым в завоевательных походах и в обороне страны от набегов степняков, милостивым к подданным, покровительствующим истинной религии, воздвигающим христианские храмы и внимающим советам священников. В 1015 г. Владимир скончался. Восхваляя князя, Нестор пишет: «Удивления достойно, сколько он сотворил добра Русской земле…»
  События, о которых повествует летописец далее, ближе к его времени, и, соответственно, сведения о них более достоверны. Правление Ярослава Владимировича и его сыновей Ярославичей – это уже история христианских государей. Нестор подробно описывает, как одни князья нарушали христианские заповеди, а другие стремились быть достойными открывшейся истины. После долгих усобиц власть Владимира наследует его сын Ярослав Мудрый, который с 1036 г. «стал самовластцем Русской земли». Летописец намекает, что Бог награждает достойных: в том же году Ярослав наносит решительное поражение давним врагам Руси – печенегам. Его дальнейшее правление представлено как пример для подражания: великий князь, подобно своему отцу, строит церкви, покровительствует священникам, продолжает христианское просвещение народа: «Отец ведь его Владимир землю вспахал и размягчил, то есть крещением просветил. Этот же засеял книжными словами сердца верующих людей, а мы пожинаем, учение получая книжное». На годы княжения Ярослава приходится основание Киево-Печерского монастыря, и Нестор пользуется возможностью прославить его основателей – святых Антония и Феодосия Печерского. Он делится с читателями личными воспоминаниями: «…оттого и почитается монастырь Печерский старейшим изо всех. Когда же жил Феодосий в монастыре, и вел добродетельную жизнь, и соблюдал монашеские правила, и принимал всякого, приходящего к нему, – пришел к нему и я – худой и недостойный раб, – и принял меня, а лет мне было от роду 17». Передав Киев старшему сыну Изяславу и наделив землями и городами других сыновей, Ярослав перед смертью умоляет их жить богобоязненно, по законам братской любви: «И если будете жить в любви между собой, Бог будет в вас и покорит вам врагов». Для летописца завещание князя – законодательный акт и одновременно формула государственного идеала.
  Однако дети Ярослава – Изяслав, Святослав и Всеволод – нарушили отцову волю, начав многолетние усобицы. Самым миролюбивым из них Нестор изображает Всеволода, который в конце концов стал киевским князем и управлял Русью до самой смерти, последовавшей в 1093 г. Летописец хвалит его за братолюбие, кроткий нрав, но сетует, что при нем на Руси жилось не очень хорошо – Всеволод не мог укротить ни князей, которые постоянно затевали новые распри, ни своих слуг, нарушавших «княжью правду» и грабивших людей.
  Последняя часть летописи – рассказ автора «Повести» о своих современниках. Его суждения о правителях и общественных порядках на Руси становятся все резче. Основными действующими лицами на русской политической сцене теперь выступают внуки Ярослава: сын Изяслава – Святополк (вслед за дядей Всеволодом Ярославичем в 1093 г. занявший киевский престол), сын Святослава – Олег, сын Всеволода – Владимир Мономах и др. Летописец изображает как их достойные деяния – борьбу с иноверцами-половцами, защиту труда мирных пахарей, так и случаи нарушения религиозных законов – братоубийственные распри, привлечение иноземцев в усобицы и т. п. Эта часть «Повести» высвечивает ее основную идею: летописец не просто сообщает, «откуда пошла Русская земля», но стремится преподать современникам (и, прежде всего, князьям) урок. Будучи потомками славных предков, христианами, они должны свято исполнять завет Ярослава. Братолюбие, с точки зрения Нестора, – единственный залог государственного процветания и христианского спасения, потому автор «Повести» суров к тем князьям, которые пренебрегают этим идеалом. Ведая, что творят, считает он, они грешат вдвойне. Под 1097 г. в летописи помещена одна из самых жестоких историй о княжеских преступлениях. Собравшись на съезд в городе Любече, русские князья поделили между собой земли и поклялись на кресте установленный порядок более не нарушать: «Если отныне кто на кого пойдет, против того будем мы все и крест честной». Однако великий князь Святополк Изяславич решил схватить Василька Теребовльского, ошибочно посчитав, что тот настроен против его власти. Василька, который не верил, что Святополк Изяславич и другие князья нарушат торжественное обещание, скрепленное клятвой на кресте, заманивают в ловушку и ослепляют. Сцена злодеяния изобилует запоминающимися подробностями: палачи справились с застигнутым врасплох князем, лишь навалившись на него всем скопом, и тогда один из мучителей «исторг» у Василька оба глаза. Князь был «как мертвый». Узнав об этом преступлении, возмутился Владимир Мономах: «Не бывало еще в Русской земле ни при дедах наших, ни при отцах наших такого зла». С его помощью князь Теребовльский возвращает себе свободу и княжество, но, желая отомстить обидчикам, вместе с братьями принимается сжигать русские города, совершая жестокие казни. Летописец дает понять: пока все не осознают греховность своих поступков, цепь злодейств не прервется.
  «Повесть временных лет» как единое целое относится к жанру летописи. События в ней – за исключением историко-философского вступления – распределяются по годам, ни один год не пропускается. Мало того, если в какой-то год ничего примечательного не случилось, в летопись могут включаться «пустые» погодные записи, например: «В год 6482». Запись могла быть очень краткой, сводясь к фиксации факта («В год 6481. Начал княжить Ярополк»), или разрастаться, превращаясь в историческую повесть (например, об ослеплении Василька Теребовльского).
  Нестор, как и положено летописцу, стремился к документальности, которая обеспечивалась полнотой охвата событий и привлечением источников, принадлежащих к разнообразным жанрам (в рамках «Повести временных лет» они становились поджанрами), что определяет сложность жанровой природы всего литературного памятника. Автор обращался и к летописным сочинениям (русским, византийским), и к фольклорным преданиям (подвиг Никиты Кожемяки). Он приводит местные легенды о происхождении географических имен, могильников и т. п. (Например, история единоборства Никиты Кожемяки с печенегом завершается легендой об основании Переяславля: «Владимир же обрадовался и заложил город у брода того и назвал его Переяславлем, ибо перенял славу отрок тот»). Описывая события своего времени, Нестор делится воспоминаниями (обстоятельства открытия мощей Феодосия Печерского в 1091 г.) или передает устные свидетельства участников важных происшествий. (Так, обстоятельства борьбы воеводы Яна Вышатича с волхвами-язычниками в 1071 г. явно восходят к рассказам самого Яна.) Как христианин и монах летописец особое внимание уделяет истории русской церкви и своего монастыря: в «Повесть временных лет» включаются эпизоды, имеющие житийный характер, – будучи автором «Жития Феодосия Печерского», Нестор и в летописи подробно рассказывает о кончине святого игумена (1074 г.), об открытии его мощей и перенесении их в каменный монастырский храм (1091 г.), а также о других славных подвижниках Киево-Печерского монастыря (1074 г.). «Речь Философа» представляет собой настоящий богословский трактат. Наконец, в «Повесть временных лет» включены государственные документы: договоры с греками, заключенные при Олеге, Игоре, Святославе; завещание Ярослава, близкое по значению к государственному закону, и т. п. Таким образом, сложный характер «Повести временных лет» позволяет автору решать сразу несколько важнейших задач: информационную, т. е. передачу сведений о прошлом; государственную, т. е. собирание документов; и наконец учительную, т. е. христианское наставление и приведение образчиков поведения, достойных подражания.
  Перевод «Повести временных лет» на современный русский язык сделан по варианту текста, включенному в Лаврентьевскую летопись. «Поучение» Владимира Мономаха исключено из текста.


[Закрыть]

Вот повести минувших лет, откуда пошла Русская земля, кто в Киеве стал первым княжить и как возникла Русская земля

Так начнем повесть сию.

По потопе трое сыновей Ноя разделили землю – Сим, Хам, Иафет. И достался восток Симу: Персия, Бактрия, даже и до Индии в долготу, а в ширину до Ринокорура, то есть от востока и до юга, и Сирия, и Мидия до реки Евфрат, Вавилон, Кордуна, ассирияне, Месопотамия, Аравия Старейшая, Елимаис, Инди, Аравия Сильная, Колия, Коммагена, вся Финикия.

Хаму же достался юг: Египет, Эфиопия, соседящая с Индией, и другая Эфиопия, из которой вытекает река эфиопская Красная, текущая на восток, Фивы, Ливия, соседящая с Киринией, Мармария, Сирты, другая Ливия, Нумидия, Масурия, Мавритания, находящаяся напротив Гадира. В его владениях на востоке находятся также: Киликия, Памфилия, Писидия, Мисия, Ликаония, Фригия, Камалия, Ликия, Кария, Лидия, другая Мисия, Троада, Эолида, Вифиния, Старая Фригия и острова некии: Сардиния, Крит, Кипр и река Геона, иначе называемая Нил.

Иафету же достались северные страны и западные: Мидия, Албания, Армения Малая и Великая, Каппадокия, Пафлагония, Галатия, Колхида, Босфор, Меоты, Деревия, Сарматия, жители Тавриды, Скифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, Аркадия, Эпир, Иллирия, славяне, Лихнития, Адриакия, Адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, Родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть Азии, называемая Иония, и река Тигр, текущая между Мидией и Вавилоном; до Понтийского моря на север: Дунай, Днестр, Кавкасинские горы, то есть Венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, Волхов, Волга, которая течет на восток в часть Симову. В Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы. Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря Варяжского. По этому морю сидят варяги: отсюда к востоку – до пределов Симовых, сидят по тому же морю и к западу – до земли Английской и Волошской. Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие, – они примыкают на западе к южным странам и соседят с племенем Хамовым.

Сим же, Хам и Иафет разделили землю, бросив жребий, и порешили не вступать никому в долю брата, и жили каждый в своей части. И был единый народ. И когда умножились люди на земле, замыслили они создать столп до неба, – было это в дни Нектана и Фалека. И собрались на месте поля Сенаар строить столп до неба и около него город Вавилон; и строили столп тот 40 лет, и не свершили его. И сошел Господь Бог видеть город и столп, и сказал Господь: «Вот род един и народ един». И смешал Бог народы, и разделил на 70 и 2 народа, и рассеял по всей земле. По смешении же народов Бог ветром великим разрушил столп; и находятся остатки его между Ассирией и Вавилоном, и имеют в высоту и в ширину 5433 локтя[55]55
  С. 91. Локоть – мера длины; расстояние от локтевого сгиба до вытянутого среднего пальца; можно считать равным 46 см.


[Закрыть], и много лет сохраняются эти остатки.

По разрушении же столпа и по разделении народов взяли сыновья Сима восточные страны, а сыновья Хама – южные страны, Иафетовы же взяли запад и северные страны. От этих же 70 и 2 язык произошел и народ славянский, от племени Иафета – так называемые норики, которые и есть славяне[56]56
  …норики, которые и есть славяне. – Имеются в виду жители Норика, римской провинции по течению Дуная, где уже в VI в. обитали славяне.


[Закрыть].

Спустя много времени сели славяне по Дунаю, где теперь земля Венгерская и Болгарская. От тех славян разошлись славяне по земле и прозвались именами своими от мест, на которых сели. Так одни, придя, сели на реке именем Морава и прозвались морава, а другие назвались чехи. А вот еще те же славяне: белые хорваты, и сербы, и хорутане. Когда волохи напали на славян дунайских, и поселились среди них, и притесняли их, то славяне эти пришли и сели на Висле и прозвались ляхами, а от тех ляхов пошли поляки, другие ляхи – лутичи, иные – мазовшане, иные – поморяне.

Так же и эти славяне пришли и сели по Днепру и назвались полянами, а другие – древлянами, потому что сели в лесах, а другие сели между Припятью и Двиною и назвались дреговичами, иные сели по Двине и назвались полочанами, по речке, впадающей в Двину, именуемой Полота, от нее и назвались полочане. Те же славяне, которые сели около озера Ильменя, назывались своим именем – славянами, и построили город, и назвали его Новгородом. А другие сели по Десне, и по Сейму, и по Суле, и назвались северянами. И так разошелся славянский народ, а по имени и грамота назвалась славянской[57]57
  …назвалась славянской. – По мнению исследователей, здесь составитель оборвал фразу, чтобы сделать вставку, и продолжение этой фразы читается под 6406 годом: «Был един народ славянский…».


[Закрыть].

Когда же поляне жили отдельно по горам этим, тут был путь из Варяг в Греки и из Греков по Днепру, а в верховьях Днепра волок до Ловоти, а по Ловоти можно войти в Ильмень, озеро великое; из этого же озера вытекает Волхов и впадает в озеро великое Нево, и устье того озера впадает в море Варяжское. И по тому морю можно плыть до Рима, а от Рима можно приплыть по тому же морю к Царьграду, а от Царьграда можно приплыть в Понт море, в которое впадает Днепр река. Днепр же вытекает из Оковского леса и течет на юг, а Двина из того же леса течет, и направляется на север, и впадает в море Варяжское. Из того же леса течет Волга на восток и впадает семьюдесятью устьями в море Хвалисское. Поэтому из Руси можно плыть по Волге в Болгары и в Хвалисы, и на восток пройти в удел Сима, а по Двине в землю варягов, от варягов до Рима, от Рима же и до племени Хамова. А Днепр впадает устьем в Понтийское море; это море слывет Русским, – по берегам его учил, как говорят, святой Андрей, брат Петра.

Когда Андрей учил в Синопе и прибыл в Корсунь, узнал он, что недалеко от Корсуня устье Днепра, и захотел отправиться в Рим, и проплыл в устье днепровское, и оттуда отправился вверх по Днепру. И случилось так, что он пришел и стал под горами на берегу. И утром встал и сказал бывшим с ним ученикам: «Видите ли горы эти? На этих горах воссияет благодать Божия, будет город великий, и воздвигнет Бог много церквей». И взойдя на горы эти, благословил их, и поставил крест, и помолился Богу, и сошел с горы этой, где впоследствии будет Киев, и пошел вверх по Днепру. И пришел к славянам, где нынче стоит Новгород, и увидел живущих там людей – каков их обычай и как моются и хлещутся, и удивился им. И отправился в страну варягов, и пришел в Рим, и поведал о том, как учил и что видел, и рассказал: «Диво видел я в Славянской земле на пути своем сюда. Видел бани деревянные, и натопят их сильно, и разденутся и будут наги, и обольются квасом кожевенным[58]58
  С. 92. …квасам кожевенным… – Имеется в виду вещество для выделки кожи.


[Закрыть], и поднимут на себя прутья молодые и бьют себя сами, и до того себя добьют, что едва вылезут, чуть живые, и обольются водою студеною, и только так оживут. И творят это постоянно, никем же не мучимые, но сами себя мучат, и то творят омовенье себе, а не мученье». Те же, слышав об этом, удивлялись; Андрей же, побыв в Риме, пришел в Синоп.

Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой – Щек и третий – Хорив, а сестра их – Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.

Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: «На перевоз на Киев». Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то – Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.

И после этих братьев стал род их держать княжение у полян, а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане. От этих последних произошли кривичи, сидящие в верховьях Волги, и в верховьях Двины, и в верховьях Днепра, их же город – Смоленск; именно там сидят кривичи. От них же происходят и северяне. А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере также меря. А по реке Оке – там, где она впадает в Волгу, – мурома, говорящая на своем языке, и черемисы, говорящие на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке. Вот только кто говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливы, – эти говорят на своих языках, они – от колена Иафета и живут в северных странах.

Когда же славянский народ, как мы говорили, жил на Дунае, пришли от скифов, то есть от хазар, так называемые болгары, и сели по Дунаю, и были поселенцами на земле славян. Затем пришли белые угры и заселили землю Славянскую. Угры эти появились при царе Ираклии, и они воевали с Хосровом, персидским Царем. В те времена существовали и обры, воевали они против Царя Ираклия и чуть было его не захватили. Эти обры воевали и против славян и притесняли дулебов – также славян, и творили насилие женам дулебским: бывало, когда поедет обрин, то не позволял запрячь коня или вола, но приказывал впрячь в телегу четырех или пять жен и везти его – обрина, – и так мучили дулебов. Были же эти обры велики телом, и умом горды, и Бог истребил их, умерли все, и не осталось ни одного обрина. И есть поговорка на Руси и доныне: «Погибли как обры», – их же нет ни племени, ни потомства. После обров пришли печенеги, а затем прошли черные угры мимо Киева, но было это после – уже при Олеге.

Поляне же, жившие сами по себе, как мы уже говорили, были из славянского рода и только после назвались полянами, и древляне произошли от тех же славян и также не сразу назвались древляне; радимичи же и вятичи – от рода ляхов. Были ведь два брата у ляхов – Радим, а другой – Вятко; и пришли и сели: Радим на Соже, и от него прозвались радимичи, а Вятко сел с родом своим по Оке, от него получили свое название вятичи. И жили между собою в мире поляне, древляне, северяне, радимичи, вятичи и хорваты. Дулебы же жили по Бугу, где ныне волыняне, а уличи и тиверцы сидели по Днестру и возле Дуная. Было их множество: сидели они по Днестру до самого моря, и сохранились города их и доныне; и греки называли их «Великая Скифь».

Все эти племена имели свои обычаи, и законы своих отцов, и предания, и каждые – свой нрав. Поляне имеют обычай отцов своих кроткий и тихий, стыдливы перед снохами своими и сестрами, матерями и родителями; перед свекровями и деверями великую стыдливость имеют; имеют и брачный обычай: не идет зять за невестой, но приводит ее накануне, а на следующий день приносят за нее – что дают. А древляне жили звериным обычаем, жили по-скотски: убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, но умыкали девиц у воды. А радимичи, вятичи и северяне имели общий обычай: жили в лесу, как и все звери, ели все нечистое и срамословили при отцах и при снохах, и браков у них не бывало, но устраивались игрища между селами, и сходились на эти игрища, на пляски и на всякие бесовские песни, и здесь умыкали себе жен по сговору с ними; имели же по две и по три жены. И если кто умирал, то устраивали по нем тризну, а затем делали большую колоду, и возлагали на эту колоду мертвеца, и сжигали, а после, собрав кости, вкладывали их в небольшой сосуд и ставили на столбах по дорогам, как делают и теперь еще вятичи. Этого же обычая держались и кривичи, и прочие язычники, не знающие закона Божьего, но сами себе устанавливающие закон.

Говорит Георгий[59]59
  С. 94. Георгий – византийский хронист Георгий Амартол.


[Закрыть] в своем летописании: «Каждый народ имеет либо письменный закон, либо обычай, который люди, не знающие закона, соблюдают как предание отцов. Из них же первые – сирийцы, живущие на краю света. Имеют они законом себе обычаи своих отцов: не заниматься любодеянием и прелюбодеянием, не красть, не клеветать или убивать и, особенно, не делать зло. Таков же закон и у бактриан, называемых иначе рахманами или островитянами; эти по заветам прадедов и из благочестия не едят мяса и не пьют вина, не творят блуда и никакого зла не делают, имея великий страх Божьей веры. Иначе – у соседних с ними индийцев. Эти – убийцы, сквернотворцы и гневливы сверх всякой меры; а во внутренних областях их страны – там едят людей, и убивают путешественников, и даже едят, как псы. Свой закон и у халдеян, и у вавилонян: матерей брать на ложе, блуд творить с детьми братьев и убивать. И всякое бесстыдство творят, считая его добродетелью, даже если будут далеко от своей страны.

Другой закон у гилий: жены у них пашут, и строят дома, и мужские дела совершают, но и любви предаются, сколько хотят, не сдерживаемые своими мужьями и не стыдясь; есть среди них и храбрые женщины, умелые в охоте на зверей. Властвуют жены эти над мужьями своими и повелевают ими. В Британии же несколько мужей с одною женою спят, и многие жены с одним мужем связь имеют и беззаконие как закон отцов совершают, никем не осуждаемые и не сдерживаемые. Амазонки же не имеют мужей, но, как бессловесный скот, единожды в году, близко к весенним дням, выходят из своей земли и сочетаются с окрестными мужчинами, считая то время как бы некиим торжеством и великим праздником. Когда же зачнут от них в чреве, – снова разбегутся из тех мест. Когда же придет время родить и если родится мальчик, то убивают его, если же девочка, то вскормят ее и прилежно воспитают».

Так вот и при нас теперь половцы держатся закона отцов своих: кровь проливают и даже хвалятся этим, едят мертвечину и всякую нечистоту – хомяков и сусликов, и берут своих мачех и невесток, и следуют иным обычаям своих отцов. Мы же, христиане всех стран, где веруют во святую Троицу, в единое крещение и исповедуют единую веру, имеем единый закон, поскольку мы крестились во Христа и во Христа облеклись.

По прошествии времени, после смерти братьев этих (Кия, Щека и Хорива), стали притеснять полян древляне и иные окрестные люди. И нашли их хазары сидящими на горах этих в лесах и сказали: «Платите нам дань». Поляне, посовещавшись, дали от дыма по мечу, и отнесли их хазары к своему князю и к старейшинам, и сказали им: «Вот, новую дань нашли мы». Те же спросили у них: «Откуда?» Они же ответили: «В лесу на горах над рекою Днепром». Опять спросили те: «А что дали?» Они же показали меч. И сказали старцы хазарские: «Не добрая дань эта, княже: мы добыли ее оружием, острым только с одной стороны, – саблями, а у этих оружие обоюдоострое – мечи. Им суждено собирать дань и с нас и с иных земель». И сбылось все это, ибо не по воле говорили они, но по Божьему повелению. Так было и при фараоне, царе египетском, когда привели к нему Моисея и сказали старейшины фараона: «Этому суждено унизить землю Египетскую». Так и случилось: погибли египтяне от Моисея, а сперва работали на них евреи. Так же и эти: сперва властвовали, а после над ними самими властвуют; так и есть: владеют русские князья хазарами и по нынешний день.

852

В год 6360, индикта 15, когда начал царствовать Михаил[60]60
  С. 96. В год 6360, индикта 15, когда начал царствовать Михаил… – Летописец ошибся: император Михаил III начал царствовать в 842 г. Счет индиктами заимствован из византийской практики; это порядковое место данного года в пределах текущего пятнадцатилетнего цикла.


[Закрыть], стала прозываться Русская земля. Узнали мы об этом потому, что при этом царе приходила Русь на Царьград, как пишется об этом в летописании греческом. Вот почему с этой поры начнем и числа положим. «От Адама и до потопа 2242 года, а от потопа до Авраама 1000 и 82 года, а от Авраама до исхода Моисея 430 лет, а от исхода Моисея до Давида 600 и 1 год, а от Давида и от начала царствования Соломона до пленения Иерусалима 448 лет, а от пленения до Александра[61]61
  Александр – македонский царь Александр.


[Закрыть] 318 лет, а от Александра до Рождества Христова 333 года, а от Христова Рождества до Константина 318 лет, от Константина же до Михаила сего 542 года». А от первого года царствования Михаила до первого года княжения Олега, русского князя, 29 лет, а от первого года княжения Олега, с тех пор как он сел в Киеве, до первого года Игорева 31 год, а от первого года Игоря до первого года Святославова 33 года, а от первого года Святославова до первого года Ярополкова 28 лет; а княжил Ярополк 8 лет, а Владимир княжил 37 лет, а Ярослав княжил 40 лет. Таким образом, от смерти Святослава до смерти Ярослава 85 лет; от смерти же Ярослава до смерти Святополка 60 лет.

Но возвратимся мы к прежнему и расскажем, что произошло в эти годы, как уже начали: с первого года царствования Михаила, и расположим по порядку года.

853

В год 6361.

854

В год 6362.

855

В год 6363.

856

В год 6364.

857

В год 6365.

858

В год 6366. Царь Михаил отправился с воинами на болгар по берегу и морем. Болгары же, увидев, что не смогли противостоять им, попросили крестить их и обещали покориться грекам. Царь же крестил князя их и всех бояр и заключил мир с болгарами.

859

В год 6367. Варяги из заморья взимали дань с чуди, и со словен, и с мери, и с кривичей. А хазары брали с полян, и с северян, и с вятичей по серебряной монете и по белке от дыма.

860

В год 6368.

861

В год 6369.

862

В год 6370. Изгнали варяг за море, и не дали им дани, и начали сами собой владеть, и не было среди них правды, и встал род на род, и была у них усобица, и стали воевать друг с другом. И сказали себе: «Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву». И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти. Сказали руси чудь, словене, кривичи и весь: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет. Приходите княжить и владеть нами». И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске. И от тех варягов прозвалась Русская земля. Новгородцы же – те люди от варяжского рода, а прежде были словене. Через два же года умерли Синеус и брат его Трувор. И принял всю власть один Рюрик, и стал раздавать мужам своим города – тому Полоцк, этому Ростов, другому Белоозеро. Варяги в этих городах – находники, а коренное население в Новгороде – словене, в Полоцке – кривичи, в Ростове – меря, в Белоозере – весь, в Муроме – мурома, и над теми всеми властвовал Рюрик. И было у него два мужа, не родственники его, но бояре, и отпросились они в Царьград со своим родом. И отправились по Днепру, и когда плыли мимо, то увидели на горе небольшой город. И спросили: «Чей это городок?» Те же ответили: «Были три брата, Кий, Щек и Хорив, которые построили городок этот и сгинули, а мы тут сидим, их потомки, и платим дань хазарам». Аскольд же и Дир остались в этом городе, собрали у себя много варягов и стали владеть землею полян. Рюрик же княжил в Новгороде.

863

В год 6371.

864

В год 6372[62]62
  С. 97. В год 6372. – В позднейшей Никоновской летописи (XVI в.) к этой дате относится повествование о неудачном восстании новгородцев против Рюрика и о том, что Рюрик убил вождя повстанцев Вадима.


[Закрыть].

865

В год 6373.

866

В год 6374. Пошли Аскольд и Дир войной на греков и пришли к ним в 14-й год царствования Михаила. Царь же был в это время в походе на агарян[63]63
  Агаряне (измаилтяне). – Так христиане называли мусульман, представителей восточных кочевых народов (согласно библейской традиции, Агарь и ее сын Измаил – родоначальники арабов).


[Закрыть], дошел уже до Черной реки, когда епарх[64]64
  Епарх – префект Константинополя.


[Закрыть] прислал ему весть, что Русь идет походом на Царьград, и возвратился царь. Эти же вошли внутрь Суда[65]65
  Суд – Золотой Рог, залив и гавань в Константинополе.


[Закрыть], множество христиан убили и осадили Царьград двумястами кораблей. Царь же с трудом вошел в город и всю ночь молился с патриархом Фотием в церкви святой Богородицы во Влахерне[66]66
  Влахерна – район в Константинополе, где находилась церковь Богоматери, славившаяся чудотворной иконой.


[Закрыть], и вынесли они с песнями божественную ризу святой Богородицы, и омочили в море ее полу. Была в это время тишина и море было спокойно, но тут внезапно поднялась буря с ветром, и снова встали огромные волны, разметало корабли безбожных русских, и прибило их к берегу, и переломало, так что немногим из них удалось избегнуть этой беды и вернуться домой.

867

В год 6375.

868

В год 6376. Начал царствовать Василий.

869

В год 6377. Крещена была вся земля Болгарская.

870

В год 6378.

871

В год 6379.

872

В год 6380.

873

В год 6381.

874

В год 6382.

875

В год 6383.

876

В год 6384.

877

В год 6385.

878

В год 6386.

879

В год 6387. Умер Рюрик и передал княжение свое Олегу – родичу своему, отдав ему на руки сына Игоря, ибо был тот еще очень мал.

880

В год 6388.

881

В год 6389.

882

В год 6390. Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским[67]67
  С. 98. …и пришли к горам Киевским… – В подлиннике глагол дан в двойственно числе, т. е. в летописном источнике «Повести временных лет» речь шла двух предводителях похода – Олеге и Игоре.


[Закрыть], и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря.

И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь святого Николы; а Дирова могила – за церковью святой Ирины. И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским». И были у него варяги, и славяне, и прочие, прозвавшиеся русью. Тот Олег начал ставить города и установил дани словенам, и кривичам, и мери, и установил варягам давать дань от Новгорода по 300 гривен ежегодно ради сохранения мира, что и давалось варягам до самой смерти Ярослава.

883

В год 6391. Начал Олег воевать против древлян и, покорив их, брал дань с них по черной кунице.

884

В год 6392. Пошел Олег на северян, и победил северян, и возложил на них легкую дань, и не велел им платить дань хазарам, сказав: «Я враг их, и вам <им платить> незачем».

885

В год 6393. Послал <Олег> к радимичам, спрашивая: «Кому даете дань?» Они же ответили: «Хазарам». И сказал им Олег: «Не давайте хазарам, но платите мне». И дали Олегу по щелягу[68]68
  Щеляг – монета, достоинство которой не выяснено.


[Закрыть], как и хазарам давали. И властвовал Олег над полянами, и древлянами, и северянами, и радимичами, а с уличами и тиверцами воевал.

886

В год 6394.

887

В год 6395. Царствовал Леон, сын Василия, который прозывался Львом, и брат его Александр, и царствовали 26 лет.

888

В год 6396.

889

В год 6397.

890

В год 6398.

891

В год 6399.

892

В год 6400.

893

В год 6401.

894

В год 6402.

895

В год 6403.

896

В год 6404.

897

В год 6405.

898

В год 6406. Шли угры мимо Киева горою, которая прозывается теперь Угорской, пришли к Днепру и стали вежами[69]69
  С. 99. Вежи – места стоянок.


[Закрыть]: ходили они так же, как теперь половцы. И, придя с востока, устремились через великие горы, которые прозвались Угорскими горами, и стали воевать с жившими там волохами и славянами. Сидели ведь тут прежде славяне, а затем Славянскую землю захватили волохи. А после угры прогнали волохов, унаследовали ту землю и поселились со славянами, покорив их себе; и с тех пор прозвалась земля Угорской. И стали угры воевать с греками и попленили землю Фракийскую и Македонскую до самой Селуни. И стали воевать с моравами и чехами. Был един народ славянский[70]70
  Был един народ славянский… – продолжение фразы, оборванной ранее летописцем. См. коммент. к с. 91.


[Закрыть]: славяне, которые сидели по Дунаю, покоренные уграми, и моравы, и чехи, и поляки, и поляне, которые теперь зовутся русь. Для них ведь, моравов, первых созданы буквы, названные славянской грамотой; эта же грамота и у русских, и у болгар дунайских.

Когда славяне жили уже крещеными, князья их Ростислав, Святополк и Коцел послали к царю Михаилу, говоря: «Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы нас наставил и поучал нас и объяснил святые книги. Ведь не знаем мы ни греческого языка, ни латинского; одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. И пошлите нам учителей, которые бы могли нам истолковать слова книжные и смысл их». Услышав это, царь Михаил созвал всех философов и передал им все сказанное славянскими князьями. И сказали философы: «В Селуни есть муж, именем Лев. Имеет он сыновей, знающих славянский язык; два сына у него искусные философы». Услышав об этом, царь послал за ними ко Льву в Селунь, со словами: «Пошли к нам без промедления своих сыновей Мефодия и Константина». Услышав об этом, Лев вскоре же послал их, и пришли они к царю, и сказал он им: «Вот, прислала послов ко мне Славянская земля, прося себе учителя, который мог бы им истолковать священные книги, ибо этого они хотят». И уговорил их царь, и послал их в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Когда же <братья эти> пришли, – начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке. Затем перевели Псалтырь и Октоих[71]71
  Октоих – богослужебная книга.


[Закрыть] и другие книги. Некие же стали хулить славянские книги, говоря, что «ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян, согласно надписи Пилата[72]72
  С. 100. …согласно надписи Пилата… – На кресте, над головой Иисуса Христа по повелению Пилата была прибита надпись на еврейском, греческом и латинском языках: «Иисус Назорей, царь иудейский».


[Закрыть], который на кресте Господнем написал (только на этих языках)». Услышав об этом, папа римский осудил тех, кто хулит славянские книги, сказав так: «Да исполнится слово Писания: „Пусть восхвалят Бога все народы“, и другое: „Пусть все народы восхвалят величие Божие, поскольку Дух Святой дал им говорить“. Если же кто бранит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится; это волки, а не овцы, их следует узнавать по поступкам их и беречься их. Вы же, чада, послушайте божественного учения и не отвергните церковного поучения, которое дал вам наставник ваш Мефодий». Константин же вернулся назад и отправился учить болгарский народ, а Мефодий остался в Моравии. Затем князь Коцел поставил Мефодия епископом в Паннонии на столе святого апостола Андроника, одного из семидесяти, ученика святого апостола Павла. Мефодий же посадил двух попов, хороших скорописцев, и перевел все книги полностью с греческого языка на славянский за шесть месяцев, начав в марте, а закончив в 26 день октября месяца. Закончив же, воздал достойную хвалу и славу Богу, давшему такую благодать епископу Мефодию, преемнику Андроника; ибо учитель славянскому народу – апостол Андроник. К моравам же ходил и апостол Павел и учил там; там же находится и Иллирия, до которой доходил апостол Павел и где первоначально жили славяне. Поэтому учитель славян – апостол Павел, из тех же славян – и мы, русь; поэтому и нам, руси, учитель Павел, так как учил славянский народ и поставил по себе у славян епископом и наместником Андроника. А славянский народ и русский един, от варягов ведь прозвались русью, а прежде были славяне; хоть и полянами назывались, но речь была славянской. Полянами прозваны были потому, что сидели в поле, а язык был им общий – славянский.