Текст книги "Лучшее за год XXV.I "

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

– Эй, ты! – позвал Валадез Фрая с палубы другого анемоптера. – Иди сюда. Мисс Назарио, я бы хотел, чтобы вы посмотрели на воздушный шар.

– Воздушный шар?

Валадез нетерпеливо указал вниз по течению ручья. Тут только Бьянка поняла, что представляет собой белый материал – это была разорванная оболочка аэростата; и еще Бьянка заметила корзину, которая сейчас лежала на боку. Ее частично скрывала вода ручья. Рядом стоял Исмаил и махал им.

Бьянка по воде двинулась к корзине. Та оказалась два метра в поперечнике и полтора в высоту, она была сплетена из материала, напоминающего бамбук или ротанг. Оболочка – теперь, когда Бьянка рассмотрела ее вблизи, это не вызывало сомнения – сделана из баллонета заратана. Заратан был моложе того, которого убили на ее глазах; оболочку выдубили, но не слишком хорошо, очевидно, у них не было оборудования браконьеров.

Интересно, из-за чего повреждена оболочка, подумала Бьянка. Она знала, что ткани заратанов отличаются удивительной прочностью. Водородный взрыв?

– Хотел летать очень сильно, – прокомментировал Исмаил, когда Бьянка подошла к открытой части корзины.

– Верно, – согласилась Бьянка.

В корзине оказалось несколько шерстяных одеял и пустых кожаных емкостей для воды, вероятно, их использовали как для питья, так и для балласта. Веревки для регулировки клапанов перепутались между собой и со стропами, на которых корзина крепилась к воздушному шару, но Бьянка легко сообразила, как все это работает. Горелки она не обнаружила. Создавалось впечатление, что шар был наполнен чистым водородом; почему бы и нет, подумала она, если водород можно с легкостью получить из вентиляционного клапана у любого заратана.

– Откуда он появился? – спросила Бьянка.

Руки Исмаила заструились, и Бьянка решила, что этот жест соответствует пожатию плеч человека. Один его глаз посмотрел вниз по течению.

Бьянка пощупала материал корзины: плотное шерстяное волокно. Тропический климат, более жаркий, чем на Энкантадо. Она проследила за взглядом Исмаила. Деревья скрывали западный горизонт, но она знала, что находится за ними.

– Финистерра, – сказала она вслух.

Она вернулась по воде к анемоптерам. Люк летательного аппарата Валадеза был открыт.

– Я говорю вам, я ее не знаю! – заявил Фрай.

– Да пошел ты… – рявкнул Валадез, когда Бьянка вошла в кабину. – Посмотри ее документы.

Речь шла о молодой женщине с короткими черными волосами и землистой кожей, в одежде из бумажной ткани под домотканым пледом ярких цветов; сначала Бьянка не поняла, жива ли она, поскольку мужчина, лежавший рядом на полу, также в домотканой одежде, явно был мертв: его глаза оставались полузакрытыми, оливковая кожа посерела.

На низеньком столике лежало содержимое их карманов. Пока Бьянка изучала вещи, Фрай наклонился и взял удостоверение личности, какие выдавал Консилиум.

– Эдит Дин, – прочитал он, бросил удостоверение Валадезу и посмотрел на него: – И что с того?

– Эдит Дин, Экологическая служба Консилиума, – прорычал Валадез. – Выпущено Шаввалом 43. А ты был здесь с Экологической службой от Разджаба 42 до Мухаррама 46. Взгляни еще раз!

Фрай отвернулся.

– Ну, хорошо! – сказал он. – Может быть… может быть, встречал ее один или два раза.

– Ладно, мы понемногу начинаем продвигаться вперед, – заявил Валадез. – Кто, черт подери, она такая? И что она здесь делает?

– Она… – Фрай посмотрел на женщину и быстро отвернулся. – Не знаю. Думаю, она специалист по местному населению или что-то в этом роде. Здесь работала группа ученых, наблюдавшая коренных жителей…

– На Небе нет коренных жителей, – сказал Валадез и ткнул мертвеца носком сапога. – Ты имеешь в виду этих cabrynes [6] 6
  Козлов.


[Закрыть]?

Фрай кивнул.

– У них есть программа «длительного развития» – сельское хозяйство, лесоводство. Их учат, как жить на Финистерре и не убивать ее.

На лице Валадеза появилось скептическое выражение.

– Если Консилиум хочет помешать им убить Финистерру, почему он просто не пришлет стражу?

– Межведомственная политика. За заратанов отвечал ЭкоСерв; за коренных… я хотел сказать, за жителей – ЗемноСерв. – Фрай пожал плечами. – Вы знаете стражу. Они берут взятки у всех, кто способен дать, а остальных могут легко пристрелить.

– Проклятье, я действительно знаю стражу. – Валадез нахмурился. – Значит, ЗемноСерв прислал хороших парней научить местных делать воздушные шары?

Фрай покачал головой.

– Мне ничего об этом неизвестно.

– Мисс Назарио, расскажите мне о воздушном шаре.

– Это водородный воздушный шар, так мне кажется. Вероятно, его надули, используя воздушные клапаны заратана. – Женщина пожала плечами. – Шар выглядит так, словно его сделали местные жители, если вас именно это интересует.

Валадез кивнул.

– Но, – добавила Бьянка, – я не знаю, почему шар упал. Валадез фыркнул.

– Мне не нужен ответ на этот вопрос, – заявил он. – Шар упал из-за того, что мы его сбили. – Он громко позвал: – Исмаил!

Бьянка попыталась скрыть удивление, и через мгновение ей удалось восстановить хладнокровие. «Ты знала, что они преступники, когда брала их деньги», – сказала она себе.

В дверном проеме появились глаза фириджа.

– Да?

– Пусть твоя команда все соберет, – приказал Валадез. – Здесь не должно остаться ничего. И выбросьте все в глубокий воздух.

Машина, на которой передвигался инопланетянин, взобралась в кабину. Ее «ноги» слегка подогнулись, словно делали поклон.

– Да. – Исмаил указал на тела мертвого мужчины и потерявшей сознание женщины. – Несколько глаз фириджа встретились со взглядом Валадеза. – А с этими двумя что? – спросил он.

– И их тоже, – ответил Валадез. – Забрось в корзину.

Фириджа изобразил еще один поклон и двинулся вперед.

Бьянка взглянула на труп мужчины и тело женщины, которое показалось ей маленьким и уязвимым. Потом она перевела взгляд на Фрая – тот, поджав губы, молча смотрел в пол.

Бьянка повернулась к Валадезу, который методично собирал в кучу предметы, выпавшие из корзины, словно Фрая и Бьянки здесь не было.

– Нет, – сказала она.

Исмаил остановился и выпрямился.

– Что? – спросил Валадез.

– Нет, – повторила Бьянка.

– Вы хотите, чтобы она навела на нас стражей? – резко спросил Валадез.

– Это убийство, мистер Валадез, – отрезала Бьянка. – И я отказываюсь в нем участвовать.

Глаза браконьера сузились, и он указал на мертвеца.

– Вы уже соучастник, – заявил он.

– Но только после того, как убийство было совершено, – спокойно ответила Бьянка, продолжая смотреть в глаза Валадеза.

Браконьер уставился в потолок.

– Так и так твою мать, – пробормотал он, переводя взгляд на два тела. Затем быстро посмотрел на Исмаила и повернулся к Бьянке. – Ладно, – сказал он, тяжело вздохнув, и обратился к фириджа: – Запри ее. Ясно?

– Хорошо, – сказал Исмаил. – А куда мертвый? Валадез вновь посмотрел на Бьянку.

– Мертвый отправится в корзину.

Бьянка еще раз взглянула на труп мужчины. Что заставило их подняться в воздух на хрупком летательном аппарате – отчаяние или безумие? И что бы он подумал, если бы знал, чем закончится его путешествие, а его останки будут отправлены в глубокий воздух. Наверное, он знал, как сильно рискует.

Она немного подумала, потом молча кивнула.

– Хорошо, – сказал Валадез. – А теперь, будь я проклят, возвращайтесь к работе.

6. Город мертвых

Они вернулись обратно на том же анемоптере. Фрай сидел, сгорбившись, смотрел в пустоту и молчал. Бьянка не знала, что его тревожит – страх или укоры совести.

Вскоре она перестала за ним наблюдать и принялась размышлять о воздушном шаре с Финистерры, таком простом и хрупком, рядом с которым летательный аппарат ее отца, сделанный из дерева и шелка, выглядел столь же изощренным, как «Люпита Херез». Она вытащила карманную систему. Нарисовала простой шар с корзиной, а потом быстро все стерла.

Хотел летать очень сильно, сказал фириджа Исмаил. Почему?

Бьянка вернула стертый рисунок. Затем превратила сферу в торпеду с округлым носом и сходящимся в точку хвостом. Добавила плавники, пририсовала систему рычагов и стяжек, позволяющих управлять им из корзины. Пропеллер, приводимый в движение… тут ей пришлось немного подумать… двигателем, вырезанным из костей заратана, работающим на спирту…

Анемоптер пошел на посадку. Бьянка вздохнула и вновь стерла рисунок.

Охранник фириджа, стоявший у входа в бунгало Эдит Дин, не понимал или делал вид, что не понимает ни арабского, ни испанского. Более того, создавалось впечатление, что он не владеет ни одним из земных языков. Интересно, случайно ли выбрали именно такого охранника, подумала Бьянка, или Валадез решил позволить Эдит вступить с кем-нибудь в контакт.

Бьянка вздохнула, расправила плечи и направилась к бунгало. Она молча помахала саквояжем, который держала в руках, словно он давал ей очевидное право здесь находиться.

Инопланетянин сказал что-то на своем певучем языке – то ли задал Бьянке вопрос, то ли хотел получить инструкции у невидимого слушателя. Возможно, охранник действительно получил разрешение ее впустить, а может, тот факт, что он видел Бьянку вместе с Валадезом, давал ей какие-то права. Так или иначе, но фириджа поднял оружие, а когда наружная дверь бунгало отошла в сторону, жестом предложил Бьянке войти. Внутренняя дверь уже была открыта.

– a Hola [7] 7
  Привет.


[Закрыть]? – осторожно сказала Бьянка, чувствуя себя идиоткой. Однако она тут же получила ответ:

– Aqui [8] 8
  Здесь: сюда.


[Закрыть].

Внутри бунгало было таким же, как у Бьянки. Голос доносился из гостиной. Там оказалась Дин, остававшаяся в той же одежде, в которой ее нашли. Она сидела на стуле, подтянув колени к груди, и смотрела через восточное окно на небо, потемневшее от дождевых туч. Далеко внизу Бьянка увидела вспышки молний.

– Салам алейкум, – сказала Бьянка, которая решила воспользоваться преимуществами формального арабского.

– Алейкум ассалам, – ответила Дин, бросила быстрый взгляд на Бьянку и тут же отвернулась. – Вы не с Финистерры, – добавила она, и ее испанский был чем-то средним между странным акцентом Валадеза и механической беглостью лингвистического модуля Фрая.

– Верно, – сказала Бьянка, также переходя на испанский. – Я из Рио-Пикаро – с Земли. Меня зовут Назарио, Бьянка Назарио де Аренас.

– Эдит Дин.

Дин встала. Бьянка почувствовала неловкость, она не знала, как поступить: пожать незнакомке руку, поклониться или присесть. Она решила просто протянуть свой саквояж.

– Я принесла вам кое-какие вещи, – сказала она. – Одежду, туалетные принадлежности.

Дин удивилась.

– Благодарю, – сказала она, принимая саквояж и заглядывая внутрь.

– Вас накормили? Я могу принести еды.

– Кухня еще работает, – сказала Дин и вытащила белый пакет. – А это что такое?

– Гигиенические салфетки, – пояснила Бьянка.

– Гигиенические?.. – Дин покраснела. – Ах, вот оно что. С этим все в порядке. У меня стоят имплантанты. – Она бросила пакет в саквояж и закрыла его.

Бьянка отвернулась, чувствуя, как сама начинает краснеть. Проклятые иностранцы, подумала она.

– Наверное, мне лучше… – начала она.

– Пожалуйста… – перебила ее Дин.

Две женщина некоторое время стояли молча. «Что привело меня сюда, – вдруг подумала Бьянка, – любопытство, христианское милосердие или это просто проявление одиночества и слабости?» Конечно, она должна была помешать Валадезу убить девушку, но, похоже, совершила ошибку.

– Присядьте, – сказала Дин. – Разрешите предложить вам что-нибудь. Чай? Кофе?

– Я… хорошо, – согласилась Бьянка, присаживаясь на край одного из слишком мягких диванчиков. – Кофе.

Кофе оказался очень черным и более сладким, чем любила Бьянка, кроме того, в него добавили сгущенного молока. Тем не менее она с радостью взяла чашку и сделала несколько глотков – наконец-то она смогла занять руки.

– Вы не похожи на браконьера, – заметила Дин.

– Я аэронавигационный инженер, – сказала Бьянка. – Я на них работаю. – Она посмотрела в свою чашку, сделала глоток и подняла взгляд: – А чем занимаетесь вы? Фрай сказал, что вы биолог. Что вы делали на воздушном шаре?

Дин поджала губы – Бьянка не знала, послужило ли имя Фрая тому причиной. Дин отвернулась и глянула в западное окно.

Бьянка последовала ее примеру и увидела охранника, который развалился на своей машине для ходьбы, наблюдая за женщиной одним глазом. И вновь у Бьянки появились сомнения в том, что здесь всем управляет Валадез. Да и незнание фириджа земных языков могло быть притворным – не говоря уже о том, что их разговор наверняка подслушивают.

Бьянка тряхнула головой и вопросительно посмотрела на Дин.

– Финистерра падает, – наконец заговорила Дин. – Возможно, умирает. Она слишком большая, ее подъемная сила убывает. Только за прошлый год она опустилась более чем на пятьдесят метров.

– Но это не имеет смысла, – возразила Бьянка. – Отношение подъемной силы к весу аэростата зависит от отношения объема к площади поверхности. Более крупный заратан должен иметь большую подъемную силу. И даже если его подъемная сила уменьшается, он упадет только после того, как достигнет нового равновесия.

– Но Финистерра не машина, – заметила Дин. – Она живое существо.

Бьянка пожала плечами.

– Может быть, дело в возрасте, – предположила она. – Все когда-нибудь умирают.

– Но не так, – заявила Дин. Она поставила свою чашку. – Послушайте. Мы не знаем, кто создал Небо или как давно это произошло, но его происхождение, несомненно, носит искусственный характер. Газовый гигант с азотно-кислородной атмосферой? Такого не бывает. И земная биология… Вам известно, что заратаны имеют структуру ДНК? Вероятность существования такого мира минимальна; если бы Служба феноменологии имела власть, она бы наложила карантин на систему в целом, на проклятое Небо и все на нем.

Экология архипелага носит такой же искусственный характер, как и все остальное. Тот, кто его сконструировал, вероятно, блестяще знал свое дело; люди едва ли справились бы с такой задачей. Система находится в состоянии надежного равновесия, существуют механизмы обратной связи, она способна себя корректировать. Но мы, обычные люди или столь же обычные инопланетяне, мы умудрились всё… – тут она как-то беспомощно взмахнула рукой, – …испоганить. Вам известно, почему Энкантадо остается здесь так долго? Идет процесс размножения… или правильнее сказать «опыления»…

Она оглядела Бьянку.

– Смерть такого старого заратана, как Финистерра, должна быть сбалансирована рождением десятков, сотен других заратанов. Но вы и эти ублюдки, на которых вы работаете, убиваете их всех.

Бьянка пропустила мимо ушей обвинение в соучастии.

– Хорошо. И каков же ваш план? – спокойно спросила она.

– Что?

– Ваш план, – повторила Бьянка. – Для Финистерры. Как вы намерены ее спасти?

Некоторое время Дин смотрела на собеседницу, потом покачала головой.

– Я не могу, – сказала она.

Дин встала и подошла к восточному окну. За полосой дождя, заливавшего окно, небо приобрело розовато-лиловый цвет, местами переходящий в индиго. Его оживляли лишь редкие вспышки молний, озарявшие плавники далеких заратанов на внешних границах архипелага. Дин положила ладонь на оконное стекло.

– Я не могу спасти Финистерру, – тихо произнесла она. – Я лишь хочу помешать вам, hijos de puta [9] 9
  Дети шлюхи.


[Закрыть], убивать заратанов.

Бьянка была оскорблена.

– Ты сама шлюха, – выговорила она. – Ты их точно так же убиваешь. И делаешь из них воздушные шары – так чем же ты лучше?

Дин повернулась к ней.

– Заратан размером с того, которого они убивают сейчас, мог бы обеспечить обитателей Финистерры воздушными шарами на сто лет, – заявила она. – Есть только один способ спасти архипелаг: нужно сделать так, чтобы живые заратаны стали более ценными, чем мертвые. А единственная польза от живого заратана на Небе – это жизненное пространство.

– И вы пытаетесь дать возможность жителям Финистерры колонизировать других заратанов? – спросила Бьянка. – Но зачем им это? Какую они извлекут пользу?

– Я уже говорила, – вздохнула Дин. – Финистерра умирает… Знаешь, как убивает падение на Небо, Бьянка? Сначала давление. На склонах Финистерры, где живут люди, оно составляет немногим больше тысячи миллибар. Пятью километрами ниже, под килем Финистерры, давление удваивается. При двух тысячах миллибар ты все еще можешь дышать. При трех тысячах начинается азотный наркоз – «кессонная болезнь», так ее раньше называли. При четырех тысячах давление кислорода вызывает легочное кровотечение.

Она отошла от окна и обратилась к Бьянке.

– Но ты все равно до этого не доживешь. Из-за жары. Каждую тысячу метров средняя температура поднимается на шесть или семь градусов. Здесь она составляет пятнадцать градусов. Под килем Финистерры – ближе к пятидесяти. А двадцатью километрами ниже воздух такой горячий, что в нем можно кипятить воду.

Бьянка не отвела взгляда.

– Я могу представить себе и худшие способы умереть, – сказала она.

– На Финистерре живет семнадцать тысяч человек, – продолжала Дин. – Мужчины, женщины, дети и старики. Там есть город – они называют его Потерянный город, la ciudad perdida. Некоторые семьи на Финистерре насчитывают шесть поколений. – Она с горечью рассмеялась. – Им бы следовало называть его la ciudad muerta [10] 10
  Город смерти.


[Закрыть]. Они ходячие мертвецы, все семнадцать тысяч. И это несмотря на то, что никто из живущих ныне на Финистерре не увидит ее гибели. Посевы уже не всегда дают урожаи. Летом все чаще умирают старики и старухи, поскольку воздух становится более сухим и жарким. Дети детей, рожденных сегодня, будут вынуждены подняться в горы, поскольку на более низких склонах станет слишком жарко, чтобы выращивать новые урожаи; однако почва там недостаточно плодородна, и урожаи не будут обильными. А дети их детей… не успеют вырасти, чтобы иметь собственных детей.

– Но до тех пор кто-то их обязательно спасет, – возразила Бьянка.

– Кто? – спросила Дин. – Консилиум? И куда они их денут? Вакуумные сферические станции и гондолы переполнены. Ну а что касается остального Неба, обитатели Финистерры считаются «мятежниками» и «криминальными элементами». Кто согласится их принять?

– Значит, Валадез делает им одолжение, – заключила Бьянка.

Дин уставилась на Бьянку.

– Эммануэль Валадез руководит вашей операцией?

– Это не моя операция, – отчеканила Бьянка, стараясь сохранять хладнокровие. – И я не спрашивала его имени.

Дин вновь уселась на стул, стоявший у окна.

– Конечно, как может быть иначе, – пробормотала она. – Кого еще они могли… – Она замолчала и посмотрела в западное окно, в сторону бойни. А потом вдруг резко повернулась к Бьянке. – Что ты имела в виду, когда сказала «делает им одолжение»? – спросила она.

– Финистерра, – ответила Бьянка. – Он хочет украсть Финистерру. Дин не сводила глаз с собеседницы.

– Боже мой, Бьянка! А как же люди?

– А что – люди? – спросила в ответ Бьянка. – Им будет лучше в другом месте, ты же сама сказала.

– А что заставляет тебя думать, будто Валадез намерен их эвакуировать?

– Он вор, а не убийца.

Дин бросила на Бьянку испепеляющий взгляд.

– Он убийца, Бьянка. Его отец был стражем, а мать женой алькальда Сиадад Пердида. Он убил своего приемного отца, двух дядей и трех братьев. Валадеза собирались казнить – сбросить с края, но его подобрал катер стражей. Валадез провел с ними два года, а потом убил сержанта и трех стражей, украл их шлюпку и продал ее, чтобы купить билет на космический корабль. Вероятно, он считается самым опасным преступником на Небе. – Неожиданно она покачала головой и слабо улыбнулась Бьянке: – Неужели ты ничего не знала, когда согласилась на него работать?

Голос Дин был полон жалости, которая отразилась и на лице. Бьянка не выдержала и отошла к восточному окну. Дождь начал слабеть, молнии вспыхивали все реже.

Она подумала о своих моделях, о планах поднятия Финистерры к краю атмосферы, где ее поджидал небесный крюк: газовые оболочки надувались, заратан поднимался вверх, сначала медленно, а потом постепенно ускоряясь, к верхним пределам атмосферы Неба. Но теперь перед глазами мечтательницы стояло не призрачное творение ее разума, а живой образ – замерзшие от холода деревья, покрытая льдом вода и кровь, кровь…

Она представила свой родной дом в Пунта-Агила, теперь дом ее невестки, и увидела, как покрываются коркой льда стекла на окнах, чернеют и умирают деревья во дворе. Она видела Меркадо де лос Макуладос под темнеющим небом, тенты, уносимые ледяным сухим ветром.

Он убил летевшего на шаре мужчину, подумала она. Он был готов убить Дин. Он способен на все. Бьянка тряхнула головой.

Убийство одного или двух человек, чтобы скрыть преступление, является преднамеренным. Но убить семнадцать тысяч человек, сознательно лишив их воздуха для дыхания – мужчин, женщин и детей, – это уже геноцид.

Она взяла чашку со стола и залпом осушила.

– Благодарю за кофе, – сказала она и повернулась, чтобы уйти.

– Как ты можешь ему помогать? – резко спросила Дин.

Дин стояла, сжав руки в кулаки, ее трясло. Лицо Бьянки превратилось в холодную маску. Она уселась на стул.

– Я спасла тебе жизнь, – сказала ей Бьянка. – И это было много больше того, что входило в мои планы. Но даже если бы я поверила, что Валадез намерен убить всех обитателей Финистерры – а я не верю, – это не моя проблема.

Дин отвернулась.

– Выслушай меня, – продолжала Бьянка, – поскольку я не собираюсь ничего повторять дважды.

Она дождалась взгляда Дин.

– Эта работа – мой единственный шанс, – сказала Бьянка. – И я намерена довести ее до конца. Я прилетела сюда вовсе не для того, чтобы спасать мир. Это занятие для таких избалованных детей иностранцев, как ты и Фрай. Я не могу позволить себе подобной роскоши.

Она подошла к двери и постучала, чтобы фириджа выпустил ее наружу.

– Если получится, я постараюсь вытащить тебя отсюда, – добавила она через плечо. – Но большего не могу обещать. Мне очень жаль.

Дин не пошевелилась.

Когда фириджа открыл дверь, Бьянка услышала, как Дин зашевелилась.

– Эрасмус Фрай? – спросила она. – Естествоиспытатель?

– Совершенно верно. – Бьянка обернулась, но Дин уже смотрела в окно.

– Я бы хотела его повидать, – сказала Дин.

– Я ему передам, – пообещала Бьянка. Охранник закрыл за ней дверь.

7. Лицо в зеркале

Молнии продолжали сверкать над центральным хребтом Энкантадо, но здесь, в восточной части, буря миновала. Воздух полнился свежестью, которая несла облегчение после запахов бойни. Бьянка возвращалась в свое бунгало под дождем, который превратился в легкую морось.

Она позвонила Фраю.

– Что такое? – спросил Фрай.

– Мисс Дин хочет вас видеть, – сказала Бьянка. Он ответил после долгой паузы.

– Вы сообщили ей, что я здесь?

– Извините, – неискренне сказала Бьянка. – У меня вырвалось случайно.

Фрай молчал.

– Вы знакомы с ней гораздо лучше, чем говорили, не так ли? – спросила Бьянка.

Она услышала, как Фрай вздохнул.

– Да.

– Она выглядит подавленной, – сообщила Бьянка. – Вам следует ее навестить.

Фрай снова вздохнул, но промолчал.

– У меня много работы, – добавила Бьянка. – Я позвоню вам позже.

Она прервала связь.

Завтра ей предстояло проводить презентацию для Валадеза и других браконьерских боссов; речь пойдет о том, что они сделают с Финистеррой. Бьянка почти закончила – план получился достаточно простым и понятным, а модели возникнут из готовых чертежей. Она открыла один из файлов и немного поработала с ним, но внезапно поняла: ей трудно сосредоточиться.

Неожиданно Бьянке показалось, что от ее одежды пахнет смертью спутника Дин и убитого заратана, а также смертью, от которой ей удалось избавить Дин. Бьянка сорвала с себя одежду и бросила в грязное белье, потом приняла ванну, вымыла волосы и надела ночную рубашку.

Им следовало назвать его la ciudad muerta.

Несмотря на то, что никто из живущих ныне на Финистерре не увидит ее гибели.

Она выключила свет, но слова Дин эхом отзывались у нее в голове, когда Бьянка попыталась заснуть. Сон не шел, она не могла перестать думать. Размышлять о том, каково жить тем, кого впереди ждет только смерть.

Это чувство было ей хорошо знакомо.

Бьянка имела два преимущества перед женой Пабло Мелией, дочерью мастера музыкальных инструментов. Она прожила на десять лет больше и тайно получила техническое образование. Но у Мелии были свои достоинства: она обладала удивительным чувством собственной территории и опытом жизни с множеством сестер. Бьянка осталась в материнском доме после того, как к ним переехала Мелия, хотя теперь это был дом Мелии, и продолжала, не имея диплома, помогать брату с заказами, которые ему удавалось заполучить. Однако ей пришлось отступать, шаг за шагом, пока не была проведена линия у двери комнаты четвертого этажа, которая принадлежала Бьянке с детства; и она похоронила себя среди чертежей и вычислений, пытаясь сделать вид, что не понимает происходящего.

А потом настал день, когда она встретилась с другой невесткой. Ее арабской невесткой. В Меркадо де лос Макуладос, где инопланетяне и иностранцы продавали свои безделушки и лекарства. Недавнее распоряжение муниципального совета открыло его для христиан.

Захра эль-Халим, успешный архитектор, привела Бьянку в свой дом, где ее угостили карамелью и ежевичным чаем и где она впервые за последние двадцать лет увиделась со своим старшим братом, изо всех сил стараясь называть его Валидом, а не Иисусом. Этот мир мог бы принадлежать ей, почувствовала Бьянка, если бы она захотела. Но в отличие от Иисуса/Валида она упорно не желала отказываться от прежних убеждений. И гильдия инженеров ее все равно бы не приняла.

В тот вечер она вернулась в дом Назарио, не обращая внимания на ядовитые вопросы Мелии о проведенном времени. Бьянка ушла в свою комнату, где лежали бесчисленные чертежи и модели и стояла мебель, которой она пользовалась всю жизнь. Некоторое время она пыталась работать, но ей не удавалось сохранять концентрацию, необходимую для управления системой.

Вместо этого она изучала себя в зеркале.

Бьянка видела не хрупкие модели летающих машин, которыми, как уснувшими в хлороформе бабочками, была завешана стена за ее спиной, а свое собственное усталое лицо, клочья сухих ломких волос и морщины, рассекавшие лоб и окружавшие глаза. И, заглянув в эти усталые глаза, Бьянка вдруг поняла, что смотрит вовсе не в зеркало, а в свое будущее, длинный прямой коридор, лишенный дверей и ответвлений, а глаза, которые она видит, это глаза Смерти – ее собственной, su propria Muerte, личной, персонифицированной.

Бьянка встала с постели и, включив свет, вытащила из кармана систему. Может быть, ей следует связаться со стражами?

Но вместо этого она в очередной раз восстановила рисунок, на котором был изображен простой дирижабль с двигателем, работающим на спирту. Она воспользовалась программами семьи Назарио, чтобы получить диаграммы и чертежи, список необходимых материалов, набор инструкций по сборке и порядок предполетного контроля оборудования.

Не идеальный вариант, но заметно лучше, чем воздушный шар Дин.

А теперь она должна найти способ при помощи Дин передать обитателям Финистерры свою разработку.

И для этого – Бьянка подумала, что здесь есть некая справедливость – она обратилась к системе, которой снабдил ее Валадез. Автоматика иностранцев как раз и была создана для такой работы: никаких ограничений, кроме тех, что накладывают искомые функции, все фокусы экзотических технологий, оказавшиеся в ее распоряжении. Бьянке потребовалось всего несколько минут, чтобы сделать набросок конструкции; час ушел на то, чтобы ее улучшить, отказавшись от всего лишнего, чтобы она поместилась в саквояж, который нужно передать Дин.

Осталась лишь одна трудность – перевести данные из системы, предоставленной Валадезом, в генератор бунгало, который производил одежду, мебель и домашнюю утварь. В конце концов ей пришлось воспользоваться своей карманной системой, чтобы выйти в локальную сеть Неба (оставалось надеяться, что Валадез не станет отслеживать ее деятельность), и потратить собственные средства на приобретение соответствующей программы.

Через некоторое время она справилась и с этой проблемой. Генератор выплюнул наружу аккуратный пакет, который Бьянка тут же засунула под кровать. Завтра она заберет саквояж и постарается передать пакет Дин вместе с чертежами дирижабля.

Но прежде ей предстояло сделать презентацию для Валадеза. Интересно, каковы его мотивы? Бьянка не сомневалась, что дело не только в деньгах, даже если образ чудовища, нарисованный Дин, соответствует действительности. Быть может, он хотел отомстить? Отомстить за семью, за свою родину?

Бьянке показалось, что она близка к истине.

Вздохнув, она выключила свет.

8. Профессионалы

К утру буря утихла, и небо вновь засияло голубизной, но внутри бунгало Валадеза оставалось темно, чтобы было удобнее проводить презентацию. Для него и его команды полукругом расставили стулья; те инопланетяне, чья анатомия позволяла сидеть, также расположились на стульях. Исмаил и другие фириджа стояли сзади. Тонкие изогнутые руки и длинные веретенообразные «ноги» машин делали их силуэты похожими на цветы в горшках.

Вдруг их ветви угрожающе зашевелились. Бьянка содрогнулась. Кто здесь на самом-то деле всем заправляет?

Однако у нее не было времени размышлять об этом. Она выпрямилась и достала свою карманную систему.

– Сейчас, – заговорила она так, чтобы ее слышали даже в дальнем конце комнаты, – мистер Фрай расскажет о метаболизме заратанов и о наших планах стимулировать внутреннее производство водорода. Я намерена сообщить вам, какую инженерную работу требуется проделать, чтобы получить этот дополнительный водород.

Карманная система Бьянки показала изображение стокилометрового заратана – не Финистерру или какую-то другую конкретную особь, а нечто вроде абстракции. Точки розового света освещали спину заратана, каждая показывала положения сфинктеров, которые предстояло вырезать и заменить на механические клапаны.

– Наша главная проблема в подготовительной фазе будет состоять именно в этих внешних клапанах. Однако нам не следует забывать и о внутреннем крене и клапанах балласта…

Она продолжала свой рассказ, показывая имплантанты и лоскуты живой ткани и описывая хирургические работы, которые должны превратить живого заратана в оживший труп. Она поражалась своему спокойному, уверенному тону профессионала.

Она вела себя почти как настоящий инженер.

Презентация подошла к концу. Бьянка глубоко вздохнула, пытаясь сохранить видимость профессионализма. Эта часть отсутствовала в ее исходном плане.

– Наконец, вопрос об эвакуации, – сказал она. В дальнем конце комнаты зашевелился Исмаил.

– Эвакуация? – спросил он, и это было первое слово, которое прозвучало с начала презентации.

Бьянка откашлялась. Вдоль воображаемого юго-восточного края заратана появились красные звезды, примерно в тех местах, где находились Сиадад Пердида и более мелкие поселения на Финистерре.