Текст книги "История Украины. Научно-популярные очерки"

С самого начала Национальной революции ее неотъемлемой составляющей выступала социальная борьба поспольства (крестьян и мещан). А. Кисель уже в конце мая 1648 г. отметил, что оно «подвергает огню и мечу одно лишь шляхетское сословие»[116]116
  Воссоединение Украины с Россией. Т. II. – С. 28.


[Закрыть]. В течение июня-июля в борьбе приняли участие крестьяне и мещане большей части Украины, и она переросла в настоящую Крестьянскую войну. Об этом свидетельствовали следующие события и процессы:

восстание охватило юг Волынского, Брацлавское, Киевское, Черниговское и Подольское воеводства;

массовость участия (сотни тысяч) крестьян и мещан к борьбе против существующих общественных отношений. Но убеждению А. Киселя, «все хлопство втянулось в эту войну…»[117]117
  ЛНБ. ОР. – Ф. 5. – Д. 225/II. – Л. 110.


[Закрыть];

поразительное разнообразие форм борьбы: от самых пассивных до самых активных (непослушание, отказы исполнять повинности и уплачивать налоги, бегства, нападения на шляхту, разгромы имений и др.);

формирование собственных войсковых отрядов (сотни, полки) и соединений (армия наказного гетмана М. Кривоноса);

стремление восставших ликвидировать фольварково-барщинную систему хозяйства и господство шляхты, приобрести личную свободу, право собственности на землю;

желая порвать с подневольным положением, крестьянство, по признанию С. Мужиловского, «в казацтво все обернулося, так по сюй стороне, как и на туй Днепра»[118]118
  Воссоединение Украины с Россией. – Т. II. – С. 129.


[Закрыть]. В сознании крестьянина прочно утвердилось стереотипное представление о казаке как о человеке, свободном от каких-либо обязательств перед барином и государством, но пользовавшемся особыми иммунными правами (личная свобода, право на владение землей, своя юрисдикция и т. п.);

антиправительственная и антигосударственная направленность действий восставшего поспольства, которое старалось уничтожить существующие речьпосполитские управленческие структуры.

В Крестьянской войне можно выделить несколько периодов:

Первый – март-июнь 1648 г. – характеризовался процессом перерастания социального движения в Крестьянскую войну. Важную роль в нем сыграли действия разосланных гетманом казацких отрядов.

Второй – август-ноябрь 1649 г. – кульминация Крестьянской войны, когда в ее водоворот втянулось поспольство всех без исключения украинских земель. Следует отметить, что именно его активность сыграла чрезвычайно важную роль в крахе польского господства и ликвидации существующей системы средневековых общественных отношений.

Третий – декабрь 1648-август 1649 г. – отличался ожесточенной борьбой поспольства за сохранение социально-экономических завоеваний. В западноукраинских землях она завершилась поражением, и здесь началась реставрация дореволюционных порядков. На территории казацкой Украины (Брацлавское, Киевское, Черниговское воеводства, юго-восточная часть Волынского и восточная Подольского воеводств) крестьяне и мещане отстояли свои интересы.

Четвертый – сентябрь 1649 – июнь 1652 г. – ознаменовался двумя диаметрально противоположными процессами: окончательным поражением сопротивления поспольства в западноукраинских землях и его победой в казацкой Украине. После успеха под Батогом правительство Богдана Хмельницкого де-факто признало главнейшие социально-экономические плоды социальной борьбы крестьян и мещан. Вместе с тем они не нашли правового обоснования в соответственных юридических актах, вследствие чего продолжало сохраняться функционирование предыдущего законодательства. Это создавало благоприятные условия для восстановления в будущем дореволюционной системы социально-экономических отношений.

Крестьянская война имела следующие особенности:

она вспыхнула в условиях развития революции, поэтому органически соединялась с национально-освободительной и религиозной борьбой. Как отмечал весной 1649 г. А. Кисель, «нет надежды на мир, ибо все те, кто вырвался с подданства папам и получили казацкий титул, мира не хотят, усматривая в нем свое возвращение к подданству, а их имеется в десять раз больше нежели Войска Запорожского»[119]119
  БМЧ. ОР. – Д. № 1657. – Л. 374. БН. ОМФ. – № 9163.


[Закрыть];

в период наивысшего подъема имела всеукраинский характер;

происходила в самых разнообразных формах, которые часто соединялись, накладывались и переплетались между собой;

острие борьбы направлялось не только против польских и украинских магнатов и средних шляхтичей, арендаторов-евреев, старост и урядников, но и против внутренней политики украинского правительства, когда оно пыталось восстановить дореволюционную модель социально-экономических отношений;

основным генератором социальной активности поспольства выступала не утопическая мечта установления справедливого «царства Божьего», а земной, реальный идеал достижения казацкого статуса;

крестьянская война успешно завершилась на территории Украинского государства и потерпела поражение в остальных украинских землях;

имела немало общего с крестьянскими войнами XVI–XVIII вв. в иных европейских государствах.

Крестьянская война и социальные движения второй половины 50-60-х гг. XVII в. сыграли важную роль в формировании у элиты казацкой Украины взгляда на крестьянство как на неотъемлемую составляющую украинского/руського народа, таким образом реализовалась идея Киевского митрополита Иова Борецкого, высказанная им еще в 1621 г. Поэтому элита признавала себя ответственной за его судьбу, заботилась о защите интересов, в первую очередь национальных и религиозных, сохранении жизни, имущества и собственности. Так, Б. Хмельницкий рассматривал поспольство «правой рукой нашей», «своей братией»[120]120
  АГАД. – Ф. 553. – Отд. VI. – Д. № 36 и 37/1. – Л. 771; Воссоединение Украины с Россией. – Т. II. – С. 118.


[Закрыть]. П. Дорошенко в проект договора с Турцией специально внес статью, что все русины («Руський народ»), проживающие на территории от Вислы, Перемышля и Самбора на западе и до Севска и Путивля на востоке, «суть казаки»[121]121
  Акты ЮЗР. – Т. VIII. – С. 219.


[Закрыть].

Благодаря социальной активности радикально улучшилось социально-экономическое положение поспольства казацкой Украины. Произошли кардинальные (революционного характера) изменения форм земельной собственности, в частности, были ликвидированы крупная (магнатская), средняя и, за незначительным исключением, мелкая шляхетская собственность на землю, собственность католической и униатской церквей, государственная собственность (королевщины), шляхетское и еврейское арендное землевладение. Эти земли перешли в собственность крестьян, казаков, мещан и войсковой казны (скарба). Источники свидетельствуют о массовом пере-разделе земли (займанщине) поспольством и казаками. Павел Алеппский, который летом 1654 г. со своим отцом, Антиохийским патриархом Макарием, направляясь в Москву, проехал казацкую Украину с юго-запада к северо-востоку, отмечал: «…Казаки, овладев страной, разделили земли между собой и теперь этот лес рубят, выжигают корни и засевают землю зерном». Описывая иное место путешествия, опять обратил внимание на тот факт, что «казаки же, завладев лесом, разделили землю (на участки), устроили изгороди и межи и рубят его ночью и днем». Этим же занимались крестьяне и мещане. По его словам, «так поступали жители во всей этой стране»[122]122
  Алеппский П. Путешествие Антиохийского патриарха Макария в Россию в половине XVII века. – М., 1897. – Вып. 2. – С. 15, 28–29.


[Закрыть].

Вместе с тем процесс займанщины совпал во времени с активной политикой правительства, направленной на обращение земельного фонда бывших землевладельцев в собственность скарба (казны) Войска Запорожского, т. е. государственную, которой распоряжались гетман и частично старшины. Таким образом, крестьяне и государство выступали совладельцами земли. И не случайно формируется система вольных войсковых сел, которые находились в ведении войскового скарба. Их жители, как свободные лица, вместе с казаками входили в состав сотен и подчинялись сотенной власти. Наиболее широко вольные войсковые села распространились в Левобережье (в 60-х гг. в Нежинском, Переяславском и Киевском полках они составляли большинство поселений).

Ликвидация средневекового фольваркового хозяйства, базировавшего на труде подневольного крестьянина, и утверждение свободного индивидуального крестьянского и казацкого хозяйства (фермерского типа) дали мощный толчок развитию производительных сил в сельском хозяйстве казацкой Украины, в отличие от земель, остававшихся в составе Польши, где оно испытывало глубочайший кризис, сопровождавшийся хронической нехваткой продовольствия. Благодаря активности крестьян и казаков обрабатывались старые и осваивались новые пахотные земли и угодья, вследствие чего полностью удовлетворялись потребности населения в сельскохозяйственной продукции, цены на которую отличались дешевизной.

Эту разницу в состоянии сельского хозяйства уже заметили участники похода польской армии в казацкую Украину в августе-сентябре 1651 г. По их свидетельству, они здесь «застали другую страну: копны в поле плотные, обилие разного хлеба и скота на полях». В окрестностях Ружина «как будто бы достигли земли обетованной, полной хлеба и пасек», а в самом местечке оказалось много «старого хлеба и другой живности, пива и меда…»[123]123
  Памятники, изданные Киевской комиссией для разбора древних актов. – К., 1898. – Т. II. – С. 59.3-594; Grabowski Л. Starożytności Historyczne Polski. – Kraków, 1840. T. 1. – S. 276, 281.


[Закрыть]. П. Алеппского изумляли многочисленные сады, «коим нет счета», мельницы и пруды, изобилие в хозяйствах домашнего скота и птицы, необозримые поля, где «виднелись разнородные посевы вышиною в рост человека, подобные огромному морю по длине и ширине»[124]124
  Алеппский П. Указ. соч. —С. 15–17, 24, 28–32.


[Закрыть]. Даже после ужасающего опустошения поляками и татарами Брацлавщины в 1654–1655 гг. шведский посол Конрад Гильденбрандт, проезжая ею в январе 1657 г., констатировал, что жители каждого населенного пункта приносили им «куры, яйца, белый хлеб, водку, пиво, питьевой мед, овес и сено для лошадей»[125]125
  Олянчин Д. Опис подорожі шведського посла на Україну 1656–1657 рр. // ЗНТШ. – Львів, 1937. – T. CLIV. – С. 52.


[Закрыть]. Немецкий офицер Гиероним Гольштен, служивший в польской армии, вспоминал, что во время пребывания зимой 1661 г. на постое в одном из селений Киевщины обычной пищей у жолнеров были «вкусные мясо и хлеб, мед, водка…»[126]126
  Holsten Н. Ch. Przygody wojenne 1655–1666. Tłumaczu! Józef Leskryński. – Warszawa, 1980. – S. 65.


[Закрыть].

Оживление наблюдалось и в развитии ремесел, промыслов и торговли. Ослабление цеховых регламентаций в производственном процессе, упразднение ограничений на количество учеников и подмастерьев, свобода мастеров в выборе занятий любыми ремеслами способствовали развитию предпринимательской инициативы ремесленников. Массовый характер приобрело использование труда наемных работников (батраков). Среди промыслов быстро развивались ткачество, винокурение, селитроварение, металлургия, гутное производство и др., в которых возникали мануфактуры (преимущественно децентрализованные), функционировавшие на основе использования вольнонаемного труда. Хозяйства зажиточных крестьян и казаков превращались в мелкотоварное производство и втягивались в рыночные отношения, развивались местные рынки. К сожалению, в результате военных действий 60-х – первой половины 70-х гг. Правобережный Гетманат полностью разоряется и практически превращается в пустыню (демографические потери составляли свыше 90 % населения), где уже не могли развиваться производительные силы.

Произошло также существенное уменьшение объема уплачиваемых крестьянами налогов и выполнявшихся ими повинностей. По мнению П. Алеппского, «никто не берет с них ни десятины, ни иного подобного: они от всего свободны; и в таком положении находятся все подданные страны казаков; не знают ни налогов, ни харача, ни десятины»[127]127
  Алеппский П. Указ. соч. – С. 36.


[Закрыть]. Хотя в действительности дело обстояло несколько иначе (определенные налоги они все же платили), тем не менее их положение было несравнимо лучшим, чем до 1648 г. или вне казацкой Украины. В конце 60-х гг. анонимный автор одного из трактатов описывал жизнь поспольства следующим образом: «Поборов, подымных и такого рода налогов и не упоминай! А если и выпадет какой-нибудь налог за универсалом гетманским или полковничьим раз на год, наибольшее – два [налога] на тех, которые не ходят на войну из-за неспособности или, например, на ремесленников либо торговых людей, то этот налог не превысит десятка с лишним злотых на год, хотя бы и с самого состоятельного человека. А никакого иного бремени на люд посполитый никогда не бывает, а особенно на казаков, ибо каждый является свободным воином. И хотя б и был этот налог, который есть у них обычным, ибо больше не бывает, и намного значительным, это для них ничто. Ему лишь бы урядник на панские [работы] в окно не стучал и над шеей, когда работает, не стоял; чтобы он [казак] не стоял перед паном, согнувшись в углу»[128]128
  Мицик Ю. Козацька держава очима поляка//Київська старовина. – 1993. – № 4. – С. 5.


[Закрыть]. Правда, с конца 60-х гг. в Левобережном Гетманате, в связи с усиливающимся процессом феодализации казацкой старшины, формирования среднего и крупного землевладения, отмечается рост налогов и возрождение (в зачаточном состоянии) ограничения личной свободы посполитых, различных форм социальной зависимости, элементов отработочной ренты и прикрепления к наделу, а также выполнения различных повинностей.

В результате революции в Украинском государстве образовалась качественно новая модель социальной структуры. Если до 1648 г. господствующее положение в ней занимали магнаты и шляхта (около 4-х тыс. семейств), то теперь, за исключением незначительного количества мелких шляхтичей, они оказались «выдавленными» из нее. Не нашлось места в новой модели и для князей, католического и греко-католического духовенства, евреев-арендаторов и большинства инонационального городского патрициата. Таким образом, традиционная для тогдашнего европейского общества элита оказалась устраненной. Ее место заняло казачество, которое быстро эволюционировало в социальную элиту, несмотря на то что по своему составу оно не было однородным – подразделялось на старшину, реестровых и нереестровых казаков, запорожцев, между которыми имелись противоречия. В частности, старшины признавали настоящими казаками только реестровиков («товарыство»), ядро которых составляли потомственные казаки и запорожцы. Существенно улучшилось социальное и имущественное положение православного духовенства, особенно высших церковных иерархов, которые получали от гетманов сельскохозяйственные угодья, пахотные земли и даже имения. По Глуховским статьям 1669 г. монастырские имения освобождались от налогообложения. Заметно изменилось (в положительную сторону) социальное положение мещанства, поскольку оно получило возможность свободно (без ограничений) заниматься ремеслами, промыслами и торговлей, а в городах, владеющих магдебурским правом, – пользоваться налоговым и судебным иммунитетом, льготами, правом участия в органах самоуправления. Как уже отмечалось, кардинальным образом улучшилось положение крестьянства, превратившегося из наиболее униженного, лишенного даже права на самостоятельную личную жизнь и, по сути, находившегося вне общества, в сословие свободных мелких землевладельцев.

Таким образом, оказалась ликвидированной свойственная в целом европейскому обществу «закрытость» системы, в которой функционировали изолированные друг от друга сословия. Ей на смену пришла значительно более «открытая» система, при которой между общественными группами уже не существовало закрепленных обычаями или законодательством перегородок (исключение составляла шляхта, превратившаяся из сословия в немногочисленную социальную прослойку), запрещавших или создававших непреодолимые препятствия для перехода представителей одного сословия в другие. Новая социальная элита – казачество – оставалась «открытой» для всех желающих пополнить ее ряды. Возникли благоприятные условия для образования более эффективного механизма циркуляции элит. Все эти черты и определяли специфику украинского социума, формирующегося в новосозданном государстве.

В стремлении к сохранению социально-экономических завоеваний интересы посполитых и казаков совпадали, поэтому они совместно выступали против попыток гетманских правительств, старшин, изгнанной шляхты, польских урядников и российских воевод возобновить в той или иной форме дореволюционную систему общественных отношений. Дело в том, что, сак нами уже отмечалось, революционные изменения в формах земельной собственности, социальном статусе посполитых не нашли правовой легитимации в соответствующих актах, что сохраняло правовое поле для функционирования средневекового законодательства (Литовские статуты и др.). В значительной мере это объясняется тем, что большинство элиты, включая Богдана Хмельницкого, де-факто признав новый статус крестьянства, все же рассматривало его потенциально «подданническим». Эта позиция нашла отражение и в статьях договора 1654 г. с Россией, зафиксировавших права и вольности казачества, духовенства, шляхты и мещан и «подданнический» статус крестьянства: «И кто казак, то будет волность казацкую иметь, а кто пашенной крестьянин, то будет должность обыклую его царскому величеству отдавать, как и прежде сего»[129]129
  Акты ЮЗР. – СПб., 1878. – Т. X. – С. 450; Воссоединение Украины с Россией. – Т. III. – С. 565, 567; Документи Богдана Хмельницького. – С. 251–252.


[Закрыть].

Правда, среди элиты сформировалось два подхода к решению крестьянской проблемы. Одна ее часть (Б. Хмельницкий, Ю. Хмельницкий, П. Дорошенко и др.), учитывая реалии и популярность среди населения социальных идеалов казачества, выступала против немедленного разграничения крестьянтва и казачества, восстановления дореволюционной системы социально-экономических отношений и превращения старшины и казаков в типичных средневековых землевладельцев, другая (Выговские, Золотаренки, П. Тетеря и др.), наоборот, проявляла склонность к реставрации старых порядков, стремилась овладеть имениями изгнанной шляхты и возвратить крестьянство к «обычному послушанию». Поэтому, в зависимости от политики правительства, социальные движения или ослабевали, или вспыхивали с новой силой.

Богдан Хмельницкий до конца своей жизни старался не допустить ухудшения положения поспольства. Во время переговоров украинского посольства в Москве в марте 1654 г. он предостерегал его: «И то усмотрите, чтоб напотом какое безправне посполству не деялося…»[130]130
  Документи Богдана Хмельницького. – С. 333.


[Закрыть]. Он до минимума ограничил пожалования владений шляхте (принявшей участие в освободительной борьбе) и только в исключительных случаях предоставлял их старшине. По подсчетам Т. Яковлевой, в 1657 г. в 7 полках Левобережья, в которых удельный вес таких пожалований был наибольшим, частное землевладение составляло всего 5 %[131]131
  Яковлева Т. Гетьманщина в другій половині 50-х років XVII століття. Причини і початок Руїни. – К., 1998. – С. 427.


[Закрыть]. В целом же во всей казацкой Украине в зависимости от светских и церковно-монастырских землевладельцев находилось не более 2–3 % крестьян.

Недовольные такой политикой гетмана, отдельные старшины и шляхтичи за спиной у него добивались от царя грамот на имения, но воспользоваться ими не смогли. Как подчеркивал П. Тетеря летом 1657 г. в Москве, ни он, ни И. Выговский «тем ничем не владеют, опасаясь от войска Запорожского», так как «в войске де Запорожском владеть им ничем нелзе», и если казаки об этом узнают, то «их де всех тотчас побьют…»[132]132
  Акты ГОЗР. – СПб., 1879. – Т. XI. – С. 764–765.


[Закрыть]. На факт существования запрета обычным правом Войска Запорожского казакам владеть имениями (за исключением казаков-шляхтичей) в начале 1663 г. обратил внимание российского посла И. Брюховецкий. Он утверждал, что «гетманской де и полковников и всяких началных людей и редовых Черкас и мещан городовых толко и волиости было, кто и где займет порожнее место земли и лугу и лесу, да огородит или окопает, да поселитца своею семьею, да тем и владеет в городбе своей; а крестьян де на тех землях… кто собою занял, никому не волно держать…». И в Войске Запорожском «того от веку не бывало, что гетманом и полковникам и сотникам и всяким началным людем мещаны и крестьяны в городех и в селех владеть без королевских привилей…»[133]133
  Там же. – СПб., 1879. – Т. XІ. – С. 764–765.


[Закрыть].

И все же с середины 50-х гг. начался процесс становления старшинского землевладения, которое развивалось в двух формах: рангового (временного) и частного (потомственного). Первую составляли данные царем и гетманами пожалования («на ранг», «науряд») как вознаграждение за службу, которыми пользовались только во время пребывания на старшинских должностях; вторую – пожалования в частную собственность («до ласки войсковой», «на вспартя дому», «на подпору дому», «зупольное» владение), не зависящие от служебного положения. Например, в период с 1657 по 1672 г. старшины получили в свое владение в Черниговском полку 62 имения, Стародубском – 80, Нежинском – 51; в других полках Левобережья этот процесс развивался значительно медленнее и стал заметным только в 70-е гг.[134]134
  Борисенко В. Й. Соціально-економічний розвиток Лівобережної України в другій половині XVII ст, – К., 1986. – С. 71–78.


[Закрыть]. Более быстрыми темпами складывалось монастырское землевладение. В 1657 г. в семи полках Левобережья монастыри владели 26 населенными пунктами (2,4 % от общего числа)[135]135
  Яковлева Т. Гетьманщина… С. 427.


[Закрыть].

Социальная активность поспольства вынуждала правительство и органы власти считаться с его интересами, а также влияла на политическое развитие казацкой Украины. Переходя в казачество, оно пользовалось казацкими правами и вольностями, но при этом нередко избегало выполнения военной обязанности. В начале 1663 г. российский посол услышал от наказного гетмана Якима Сомка сетование на то, что крестьяне «называютца все казаками, на службу нейдут, а государевы казны не платят же…»[136]136
  Акты ЮЗР. – Т. VІІ. – С. 360.


[Закрыть]. Между прочим, считаем ошибочной встречающуюся в исторической литературе характеристику оказачившихся как «деклассированного элемента», выступавшего «тормозом» формирования государства. Ведь именно они служили постоянным социальным резервуаром пополнения рядов казачества и всегда принимали активное участие в защите национальных интересов Гетманата.

Игнорирование же социально-экономических интересов поспольства и рядового казачества порождало вспышки социальных выступлений. Как отмечал анонимный автор одного из донесений в начале 1664 г., «свободные люди не могли сносить злоупотреблений со стороны панов, поэтому вспыхивали восстания»[137]137
  БИО. ОР. – Д. 237/ІІ. – Л. 211.


[Закрыть]. Одно из них, которое началось весной 1658 г., стало неотъемлемой составной гражданской войны в Левобережье, продолжавшейся до июля 1663 г. Реставрация правительством П. Тетери (по требованию Варшавы) шляхетского землевладения и подданства крестьян вызвала в мае 1663 г. массовое восстание населения Паволочского полка. Его подавление не предотвратило обострения социальных противоречий.

Описывая дух непримиримой ненависти поспольства Брацлавщины к старым порядкам, шляхтич Николай Калушевский подчеркивал, что здесь, «хотя бы иезуитов посеяли, все равно родятся опрышки»[138]138
  БМЧ. ОР. – Д. 1657. – Л. 311.


[Закрыть]. И в мае-июле 1664 г. борьба против возобновления старых порядков охватила весь Правобережный Гет-манат. П. Тетеря в письмах к королю и сановникам обращал внимание на тот факт, что еще никогда «Украина не пылала таким ужасным бунтом, как теперь», и посполитые, несмотря на собственную гибель (к концу августа жолнеры и татары уничтожили 100 тыс. повстанцев), продолжают сражаться, «лишь бы не иметь панов»; они не хотят, чтобы паны «владели ими» и пользовались их трудом[139]139
  Там же. – Д. 402. Лл. 513–514, 517–518, 525–526; Памятники, изданные Временной комиссией для разбора древних актов. К., 1852. – Т. IV. – С. 430–433, 441–443.


[Закрыть]. Восставшие победили, П. Тетеря бежал в Польшу, а избранный гетманом П. Дорошенко до конца гетманства (сентябрь 1676 г.) не позволял шляхте возвращаться в имения. Летом 1671 г. король Михаил Вишневецкий обвинил его в том, что он «не желает, чтобы паны свои собственные арендованные и частные имения в Украине возвратили и пользовались ими…»[140]140
  БМЧ. ОР. – Д. 168. – Л. 678; БН. ОМФ. № 7600.


[Закрыть].

Несколько меньшие по масштабам, но все же достаточно массовые социальные движения происходили в Левобережном Гетманате. Так, летом 1666 г. произошло восстание населения Переяславского полка. В следующем году начался поголовный переход посполитых в казачество. Воевода Петр Шереметьев доносил в Москву, что в казацкие полки собираются с различных мест «не только настоящие казаки», но и мещане, и крестьяне, которые нынче называются казаками и идут беспрерывно, «кто в какой полк захотел». При этом он отмечал, что много мещан и крестьян, не желая выплачивать налоги «В[еликому] Г[осударю]», записались «в казаки»[141]141
  Национальная библиотека Украины им. В. Вернадского. ИР. – Ф. II. – Д. 15422. – Лл. 94, 107.


[Закрыть]. В начале 1668 г. этот процесс приобретает массовый характер и охватывает все Левобережье. Источники свидетельствуют о том, что в поселениях «мужики пошли все в казаки» и отказывались платить налоги. Нежинский полковник Артем Мартынов разъяснил нежинскому воеводе Ивану Ржевскому, что «люди де в Малороссийских городех волные, волно де мужикам в казаки писатца…»[142]142
  Акты ЮЗР. Т. VII. – С. 15–47.


[Закрыть]. Движение переросло в восстание против социально-экономической политики российской администрации на местах. В последующие годы социальная борьба заметно ослабевает. Тем не менее, часть населения поддержала восстание донских казаков Степана Разина.