Текст книги "Пляска смерти"

Автор книги: Август Юхан Стриндберг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Курт. Не думаю, ибо только что, чувствуя, как жизнь покидает его, он начал цепляться за мою, принялся расспрашивать о моих делах, словно хотел влезть в меня и жить моей жизнью.

Алис. Вот она, его вампирская натура… вмешиваться в чужие судьбы, высасывать интерес из чужих жизней, устраивать чужие дела, поскольку его собственная жизнь ему совершенно неинтересна. И запомни, Курт, ни в коем случае не подпускай его к своей семье, не знакомь его со своими друзьями, ибо он отнимет их у тебя и приберет к рукам… В этом он настоящий колдун!.. Привелись ему встретиться с твоими детьми, и у него, как ты скоро убедишься, никого ближе их не будет, он начнет давать им советы и воспитывать их по собственному разумению, но прежде всего – против твоего желания.

Курт. Алис! А не он ли, случаем, лишил меня детей при разводе?

Алис. Поскольку все уже в прошлом – да, он!

Курт. Я подозревал это, но не был уверен! Значит, он!

Алис. Когда ты, полностью доверяя моему мужу, отправил его посредником к своей жене, он принялся обхаживать ее и научил, как отобрать у тебя детей!

Курт. О Господи!.. Боже правый! Алис. Вот тебе еще одна его сторона!

Молчание.

Курт. Знаешь, сегодня ночью… он, думая, что умирает… взял с меня обещание позаботиться о его детях!

Алис. Но ты, надеюсь, не собираешься мстить моим детям?

Курт. Исполнив обещание? Конечно! Я буду заботиться о ваших детях!

Алис. Страшнее мести ты и выдумать не мог, ибо сильнее всего на свете он ненавидит благородство!

Курт. Стало быть, я моту считать себя отомщенным! Не прибегая к мести!

Алис. Для меня месть – орудие справедливости, и я ощущаю душевный подъем, видя, как бывает наказано зло)

Курт. Ты по-прежнему стоишь на своем!

Алис. И буду стоять до конца! И если я когда-нибудь прощу или полюблю врага, можешь назвать меня лицемеркой!

Курт. Алис! Человек иногда обязан о чем-то умолчать, чего-то не заметить! Это называется снисхождением, и мы все в нем нуждаемся!

Алис. Только не я! Моя жизнь чиста и открыта, и я никогда не играла краплеными картами.

Курт. Сильно сказано!

Алис. Нет, слишком слабо! Ведь сколько незаслуженных мучений я претерпела ради этого человека, которого никогда не любила…

Курт. Почему ты вышла за него?

Алис. Знать бы!.. Потому что он взял меня! Соблазнил! Понятия не имею! И потом, мне хотелось выбиться наверх, в сливки общества…

Курт. И ты бросила свое искусство!

Алис. Всеми презираемое!.. Но, знаешь, он меня обманул! Сулил красивую жизнь… уютный семейный очаг! А оказалось – одни долги… золото блестит лишь на мундире, да и то не золото вовсе! Он обманул меня!

Курт. Погоди, погоди! Молодой влюбленный обычно с надеждой смотрит в будущее… а если надежды не всегда сбываются, его надо простить! У меня на совести такой же обман, но я не считаю себя обманщиком!.. Что ты там на валу высматриваешь?

Алис. Смотрю, не упал ли он.

Курт. Что, упал?

Алис. К сожалению, нет! Вечно он меня обманывает!

Курт. Тогда я иду к доктору и судье!

Алис (садится у окна). Иди, мой милый Курт. Я посижу здесь и подожду. А ждать я научилась!

Антракт

Та же декорация при дневном освещении. На батарее по-прежнему расхаживает часовой. Алис сидит в кресле справа; у нее седые волосы.

Курт (постучав, входит слева). Добрый день, Алис!

Алис. Добрый день, друг мой! Присаживайся!

Курт (садится в кресло слева). Пароход причаливает!

Алис. Представляю, что будет, если он с ним приехал!

Курт. Он приехал – я видел, как блеснула его каска… Что он делал в городе?

Алис. Можно вычислить. Он надел парадный мундир, значит, был у полковника, прихватил перчатки – стало быть, наносил визиты.

Курт. Ты заметила, какой он вчера был спокойный? С тех пор как бросил пить и во всем соблюдает умеренность, он стал другим человеком – уравновешенным, сдержанным, внимательным…

Алис. Знаем мы эти штучки, но будь он трезвым все время – вот был бы кошмар для человечества. Пожалуй, человечеству повезло, что виски делает его смешным и безвредным!

Курт. Зеленый змий укротил его!.. Но ты обратила внимание, что, после того как смерть отметила его своей печатью, он держится с каким-то возвышенным достоинством? Не исключено, что открывшаяся ему идея бессмертия заставила его переменить взгляд на жизнь.

Алис. Ты заблуждаешься! Он порождает зло! Не верь тому, что он говорит, потому что он намеренно лжет! И никто лучше него не владеет искусством интриг…

Курт (разглядывает Алис). Алис! Что это? Ты поседела за последние две ночи!

Алис. Нет, друг мой, я уже давно седая; просто перестала красить волосы, потому что мой муж умер! Двадцать пять лет в крепости… Ты слыхал, что здесь когда-то была тюрьма?

Курт. Тюрьма! Стены и впрямь тюремные!

А л и с. А моя кожа! Даже у детей лица приобрели здесь тюремный цвет!

Курт. С трудом представляю себе детский лепет в этих стенах!

Алис. А лепета почти и не было! И те двое, что умерли, погибли от недостатка света!

Курт. Как ты думаешь, что теперь будет?

Алис. Решающее сражение, с нами обоими! Когда ты читал телеграмму от Юдифи, в его глазах сверкнула знакомая мне молния. Предназначавшаяся, естественно, ей, но, как тебе известно, Юдифь неприкосновенна, и посему заряд ненависти ударил в тебя!

Курт. И что, по-твоему, он собирается предпринять против меня?

Алис. Трудно сказать, но он обладает невероятной способностью или везением вынюхивать чужие тайны… и ты, наверное, заметил, как весь вчерашний день он буквально жил твоим карантином, как высасывал интерес из твоей жизни, живьем пожирал твоих детей… Настоящий людоед, я его знаю. Его собственная жизнь покидает его или уже покинула…

Курт. Мне тоже показалось, что он уже по другую сторону. Лицо как будто фосфоресцирует, точно он начал разлагаться… и глаза горят, словно блуждающие могильные или болотные огоньки… Он идет! Скажи, тебе никогда не приходило в голову, что он ревнует?

Алис, Нет, ему высокомерие не позволяет!.. «Покажи мне того, к кому мне стоило бы ревновать!» Это его слова!

Курт. Тем лучше; у него даже недостатки отличаются определенными достоинствами!.. Пойти мне все-таки встретить его?

Алис. Не проявляй учтивости, иначе он обвинит тебя в двуличии! А когда он примется врать, сделай вид, будто веришь; я прекрасно умею переводить его ложь и с помощью собственного словаря всегда выуживаю правду!.. Я предчувствую что-то ужасное… Курт, только не выходи из себя!.. В нашей долгой борьбе у меня было единственное преимущество – я была трезва и потому не теряла присутствия духа… А он всегда проигрывал – из-за виски!.. Ну, сейчас увидим!

* * *

Капитан (входит слева, на нем парадный мундир, каска, шинель, белые перчатки. Спокойный, держится с достоинством, но лицо бледное, глаза ввалились. Нетвердыми шагами пересекает сцену и садится, не снимая каски и шинели, далеко от Алис и Курта, с правой стороны. Во время разговора держит саблю между коленями). Добрый день!.. Извините, что вот так сразу сажусь, но я немного устал!

Алиси Курт. Добрый день, с приездом!

Алис. Как ты себя чувствуешь?

Капитан. Превосходно! Просто немного устал!..

Алис. Что нового в городе?

Капитан. Всего помаленьку! Был, между прочим, у врача, и он сказал, что у меня ничего серьезного и что я проживу еще двадцать лет, если буду следить за собой.

Алис (Курту). Врет! (Капитану.) Приятно слышать, дорогой!

Капитан. Ну-с, с этим, значит, все!

Пауза, во время которой Капитан смотрит на Алис и Курта, точно моля их заговорить.

Алис (Курту). Молчи, пусть первый заговорит, раскроет карты!

Капитан (Алис). Ты что-то сказала?

Алис. Нет, ничего!

Капитан (медленно). Послушай-ка, Курт!

Алис (Курту). Вот видишь, решился!

Капитан. Я… я, как ты знаешь, был в городе!

Курт согласно кивает головой.

Э-э, ну и кое с кем познакомился… в частности… с молодым адъюнктом (медлит)… артиллеристом! (Пауза, Курт проявляет признаки беспокойства.) И поскольку… у нас здесь нет адъюнктов, я договорился с полковником, чтобы его прислали сюда!.. Тебя это известие должно обрадовать, тебя в особенности, если учесть, что речь идет… о… твоем сыне!

Алис (Курту). Вампир! Убедился?

Курт. При нормальных обстоятельствах это, безусловно, обрадовало бы любого отца, но в моем положении я испытываю лишь мучительную неловкость!

Капитан. Не понимаю!

Курт. А тебе и не надо понимать, хватит и того, что я этого не хочу!

Капитан. Вот как, неужели?! Так знай: молодой человек уже получил назначение и с этой минуты находится у меня в подчинении!

Курт. В таком случае я заставлю его перевестись в другой полк!

Капитан. Этого ты сделать не можешь, поскольку не имеешь прав на сына!

Курт. Не имею?

Капитан. Нет, суд присудил детей матери!

Курт. Значит, свяжусь с матерью!

Капитан. Ни к чему!

Курт. Ни к чему?

Капитан. Да, потому что я уже сам это сделал! Да-с!

Курт встает, но тут же вновь опускается на сиденье.

Алис (Курту). Он должен умереть!

Курт. Людоед!

* * *

Капитан. Ну-с, и с этим все! (Непосредственно к Алис и Курту.) Вы что-то сказали?

Алис. Ничего! Ты что, оглох?

Капитан. Немножко!.. Но ежели ты подойдешь поближе, я кое-что тебе скажу, с глазу на глаз!

А л и с. Ни к чему! И свидетель может пригодиться обеим сторонам!

Капитан. Тут ты права – свидетелей иметь полезно!.. Но сначала один вопрос: завещание готово?

Алис (протягивает ему документ). Аудитор сам составил!

Капитан. В твою пользу!.. Прекрасно! (Читает бумагу, после чего тщательно рвет ее на мелкие кусочки и бросает их на пол.) И с этим все! Да-с!

Алис (Курту). Ну, видел этого человека?..

Курт. Это не человек!

* * *

Капитан. Так вот, хотел бы сказать тебе, Алис, следующее!..

Алис (с беспокойством). Пожалуйста!

Капитан (по-прежнему спокоен). В связи с тем, что ты давно выражала желание покончить с этой несчастной жизнью в неудачном браке, и в связи с тем, что ты не проявляла любви ни к супругу, ни к детям, а также в связи с той безалаберностью, с какой ты вела хозяйство, я воспользовался поездкой в город, чтобы подать в городской суд заявление о разводе!

Алис. Да ну-у? А причина?

Капитан (с прежним спокойствием). Помимо уже названных причин, у меня есть и чисто личные! Поскольку теперь выяснилось, что я могу прожить еще двадцать лет, я имею намерение сменить этот неудачный брачный союз на более подходящий, то есть соединить свою судьбу с женщиной, которая наряду с преданностью супругу сумеет принести к семейному очагу молодость и, скажем так, определенную красоту!

Алис (снимает с пальца кольцо и бросает его Капитану). Пожалуйста!

Капитан (поднимает кольцо и кладет его в кармашек жилета). Она бросила кольцо! Свидетель, будьте добры отметить этот факт!

Алис (встает, возмущенно). И ты собираешься выкинуть меня и привести в мой дом другую женщину?

Капитан. Да-с!

Алис. Что ж, тогда поговорим начистоту!.. Курт, мой кузен, этот человек виновен в покушении на жизнь жены!

Курт. Покушении?

Алис. Да, он столкнул меня в море!

Капитан. Без свидетелей!

Алис. Он врет! Юдифь видела!

Капитан. И что из того?

Алис. Она даст показания!

Капитан. Не даст, она скажет, что ничего не видела!

Алис. Ты научил девочку лгать!

Капитан. Мне это было ни к чему – ты научила ее этому гораздо раньше!

Алис. Ты встречался с Юдифью?

Капитан. Да-с!

Алис. Боже! О Боже!

• • •

Капитан. Крепость пала! Неприятелю дается десять минут на то, чтобы беспрепятственно покинуть территорию! (Кладет на стал часы.) Десять минут; часы на столе! (Замирает, схватившись за сердце.)

Алис (подбегает к Капитану и берет его за руку). Что с тобой?

Капитан. Не знаю!

Алис. Дать чего-нибудь, хочешь выпить?

Капитан. Виски? Нет, я умирать не желаю! Ты!.. (Выпрямляется.) Не прикасайся ко мне!.. Десять минут, или гарнизон будет обезглавлен! (Обнажает саблю.) Десять минут! (Выходит через задник.)

• * •

Курт. Что он за человек!

Алис. Это демон, а не человек!

Курт. Что ему нужно от моего сына?

Алис. Хочет сделать его заложником, дабы прибрать к рукам тебя; ему нужно изолировать тебя от островного начальства… А знаешь, что жители называют этот остров «маленьким адом»?

Курт. Правда?.. Алис, ты первая женщина, пробудившая во мне сострадание; все другие, как я считал, заслужили свою судьбу!

Алис. Не оставляй меня сейчас! Не покидай меня, иначе он меня побьет… Он бил меня все двадцать пять лет… на глазах у детей… столкнул в море…

Курт. Теперь, после всего, что ты мне рассказала, я начинаю с ним борьбу! Я приехал сюда, не тая в душе злобы, забыв прежние унижения и клевету с его стороны! Даже узнав от тебя, что именно он разлучил меня с моими детьми, я простил его – ведь он был при смерти… но теперь, когда он вознамерился забрать у меня сына, он должен умереть – или он, или я.

Алис. Прекрасно! Крепость не сдается! Мы взорвем ее вместе с ним, даже если придется погибнуть самим! Я позабочусь о порохе!

Ку рт. Я не таил злобы, приехав сюда, и, почувствовав, что ваша взаимная ненависть грозит заразить меня, собирался сбежать, но сейчас у меня появилась непреодолимая потребность возненавидеть этого человека с той же силой, с какой я всегда ненавидел зло!.. Что надо делать?

Алис. Тактике он меня научил! Барабанным боем созвать его врагов! И найти союзников!

Курт. Подумать только – он разыскал мою жену! И почему они не встретились в молодости! Вот это была бы схватка – земля задрожала бы!

Алис. Но теперь их души обрели друг друга… и их необходимо разлучить! Я подозреваю, в чем его слабое место, давно подозревала…

Курт. Кто его злейший враг здесь, на острове?

Алис. Начальник оружейных мастерских!

Курт. Он порядочный человек?

Алис. Да, вполне!.. И ему известно то, что я тоже… знаю!.. Ему известно кое-что о делишках Капитана и штык-юнкера!

Курт. О делишках?.. Ты имеешь в виду?..

Алис. Растрату!

Курт. Чудовищно! Нет, с этим я не хочу иметь ничего общего! Не желаю влезать!..

Алис. Ха! Тоже мне мужчина! Не можешь поразить противника!

Курт. Мог когда-то, а теперь нет!

Алис. Почему?

Курт. Потому что обнаружил, что… справедливость все равно восторжествует!

Алис. Жди, жди! А он отобрал у тебя сына! Погляди на мои седые волосы… кстати, пощупай, какие густые!.. Он намерен заключить новый брак! И тоща я буду вольна… сделать то же самое!.. Я свободна! Через десять минут он окажется там, внизу, под арестом; там, внизу (топает ногой), внизу… и я буду танцевать на его голове, буду танцевать «Марш 6ояр>… (Раскинув руки, делает несколько танцевальных па.) Ха-ха-ха! И буду играть на пианино так, что он непременно услышит! (С силой бьет по клавишам.) О! Ворота башни открыты, и не меня будут сторожить с саблей наголо, а его… тарам-па-па тарам-парам-пам-пам! Его, его, его! Будут сторожить!

Курт (глядит на нее распаленным взглядом). Алис! Ты тоже дьявол?

Алис (вскакивает на стул и снимает лавровые венки). Их я, уходя, заберу с собой… лавры триумфа! С развевающимися лентами! Чуть запылившиеся, но вечно зеленые!.. Как и моя молодость!.. Я ведь еще не старая, Курт!

Курт (со сверкающими глазами). Ты дьявол!

А л и с. В маленьком аду!.. Слушай, сейчас я приведу себя в порядок (распускает волосы)… две минуты, чтобы одеться… две минуты, чтобы сходить к начальнику мастерских… и – крепость взлетит на воздух!

Курт. Ты дьявол!

Алис. Ты и в детстве называл меня так! Помнишь, как мы обручились, когда были детьми! Ха-ха-ха! Ты, разумеется, был робок…

Курт (серьезно). Алис!

Алис. Да, да, робок! И тебе это шло. Видишь ли, некоторым неистовым женщинам нравятся робкие мужчины, и… говорят, некоторым робким мужчинам нравятся неистовые женщины!.. Я тебе тоща все же чуточку нравилась! Верно ведь?

Курт. Господи, куда я попал!

Алис. К актрисе, отличающейся вольными манерами, но в остальном отличной женщине. Вот так! Но нынче я свободна, свободна, свободна!.. Отвернись, я надену другую блузку! (Расстегивает блузку.)

Курт кидается к ней, хватает в объятия и, подняв на руки, впивается зубами ей в шею так, что она вскрикивает. После чего он бросает ее на кушетку и поспешно выходит налево.

Занавес

Та же декорация вечером. В окна задника по-прежнему виден часовой на батарее.

Лавровые венки висят на спинке стула. Горит лампа под потолком. Тихая музыка.

Капитан, бледный, с ввалившимися глазами, одетый в поношенную полевую форму и кавалерийские сапоги, сидит за столиком для рукоделия и раскладывает пасьянс.

На носу – очки.

Музыка, игравшая во время антракта, продолжает играть и после поднятия занавеса вплоть до появления нового персонажа.

Капитан, раскладывая пасьянс, время от времени вздрагивает, поднимает голову и боязливо прислушивается.

Судя по всему, пасьянс у него не выходит; потеряв терпение, он смешивает карты, подходит к левому окну, открывает его и выбрасывает колоду. Распахнутые створки окна со скрипом раскачиваются на крючках.

Капитан, отошедший к буфету, в страхе оборачивается на шум, издаваемый окном, посмотреть, в чем дело. Потом вынимает три четырехугольные бутылки виски, внимательно их разглядывает и выбрасывает в окно. Вытаскивает ящички с сигарами и, понюхав один, тоже выбрасывает в окно. После чего снимает очки, протирает их и примеряет – хорошо ли в них видно. И выбрасывает в окно; натыкаясь на мебель, словно он плохо видит, подходит к секретеру и зажигает канделябр с шестью свечами. Замечает лавровые венки, снимает их со спинки стула и идет к окну, но возвращается. Взяв с пианино скатерку, осторожно заворачивает в нее венки, находит на письменном столе булавки, закалывает ими углы скатерки и кладет сверток на стул.

Подойдя к пианино, кулаком бьет по клавишам, закрывает крышку и выбрасывает ключ в окно. И зажигает свечи на пианино. Снимает с этажерки фотографию жены и, внимательно поглядев на нее, рвет на мелкие кусочки и бросает на пол. Створки окна хлопают на крючках, и он снова пугается.

Успокоившись, берет фотографии сына и дочери и, прикоснувшись к ним губами, прячет в нагрудный карман. Остальные фотографии локтем сбрасывает на пол и сапогом сгребает в кучку.

Утомившись, садится за письменный стол и берется за сердце. Зажигает свечу на столе, вздыхает; сидит, уставившись прямо перед собой, словно увидел что-то омерзительное… Встает, подходит к секретеру. Поднимает откидную крышку, вынимает пачку писем, перевязанную голубой шелковой лентой, и бросает в кафельную печь. Закрывает крышку.

Телеграфный аппарат вдруг издает сигнал и тут же замолкает. Капитан, дернувшись в смертельном ужасе, замирает, держась за сердце, напряженно ждет. Телеграф молчит, и тогда капитан переключает внимание на левую дверь. Подходит, открывает ее и, шагнув в проем, возвращается с кошкой на руках, которую гладит по спине. Затем выходит в правую дверь. Музыка затихает.

* * *

Алис появляется из дверей задника, на ней уличный костюм, на черных волосах шляпа, на руках перчатки, вид кокетливый; с удивлением разглядывает зажженные повсюду свечи. Курт входит слева, он нервничает.

Алис. Прямо сочельник!

Курт. Ну-у?

Алис (протягивает руку для поцелуя). Благодари меня!

Курт неохотно целует ее руку.

Шесть свидетелей, из них четверо надежны как скала. Заявление ушло, ответ придет сюда по телеграфу – сюда, в самое сердце крепости!

Курт. Вот как!

Алис. Что это за «вот как»! Скажи лучше спасибо!

Курт. С чего это он зажег столько свечей?

Алис. Темноты боится!.. Посмотри на этот телеграфный ключ! Правда, похож на ручку кофейной мельницы? Я мелю и мелю, а зерна крошатся, как зубы в щипцах дантиста…

Курт. Чем это он тут занимался?

Алис. Похоже, собрался переезжать! Переедешь – туда, в подвал, переедешь!

Курт. Алис, не надо так! Все это ужасно грустно… в молодости мы дружили, и он не раз оказывал мне услуги в трудную минуту… Жалко его!

А л и с. А меня нет? Я-то никому зла не причинила, я пожертвовала своей карьерой ради этого чудовища!

К у р т. А карьера и в самом деле была такая блестящая?

Алис (в бешенстве). Да как ты смеешь! Ты что, не знаешь, кто я, кем я была?

Курт. Ну ладно, ладно!

Алис. И ты начинаешь, уже?

Курт. Уже?

Алис бросается Курту на шею, целует его.

Курт поднимает ее на руки и кусает в шею, она вскрикивает.

Алис. Ты укусил меня!

Курт (вне себя). Да, я, как рысь, жажду вонзиться зубами тебе в шею и испить твоей крови! Ты, ты пробудила во мне дикого зверя, которого я годами пытался задушить лишениями и самоистязанием! Приехав сюда, я решил было, что я немножко лучше вас, а оказался подлецом из подлецов! С той минуты, как я увидел тебя во всей твоей жуткой наготе и страсть помрачила мое зрение, я ощутил истинную силу зла; безобразное становится прекрасным, добро превращается в уродство и слабость!.. Сейчас я задушу тебя… поцелуем! (Обнимает ее.)

Алис (показывает ему левую руку). Видишь след от кандалов – ты разорвал их. Я была рабыней, и вот свободна!..

Курт. Но я свяжу тебя…

Алис. Ты?

Курт. Я!

Алис. Мне на миг показалось, что ты…

Курт. Сектант!

Алис. Да, ты болтал о грехопадении…

Курт. Неужели?

Алис. И я подумала, что ты приехал читать проповеди…

Курт. Неужели?.. Через час мы будем в городе! И ты увидишь, кто я…

Алис. А вечером пойдем в театр! Покажемся на люди! Если я сбегу из семьи, позор падет на него. Понимаешь?

Курт. Начинаю понимать! Значит, одной тюрьмы недостаточно…

Алис. Недостаточно! Он должен пережить и позор!

Курт. Какой странный мир! Ты совершаешь позорный поступок, а опозорен он!

Алис. Что поделаешь, если мир настолько глуп!

Курт. Эти тюремные стены словно впитали в себя все худшие преступления; и с первым же вздохом они проникают в самое нутро! У тебя в мыслях, я полагаю, театр и ужин! А у меня – сын!

Алис (бьет его перчаткой по губам). Дурак!

Курт заносит руку для пощечины.

(Отшатывается.) Tout beau!⁷

Курт. Прости!

Алис. На колени!

Курт падает на колени.

Лицом на пол!

Курт утыкается лбом в пол.

Целуй мне ногу!

Курт целует ногу.

И больше никогда так не делай!.. Встать!

Курт (поднимается). Куда я попал? Где я? Алис. Сам знаешь!

Курт (в ужасе обводит глазами комнату). Мне кажется… я в аду!

 • *

Капитан (появляется справа, вид жалкий, опирается на палку). Курт, мне нужно поговорить с тобой! С глазу на глаз!

Алис. О нашем беспрепятственном отбытии?

К а п и т а н (садится за столик для рукоделия). Курт, пожалуйста, присядь на минутку! А ты, Алис, не будешь ли ты так добра оставить нас ненадолго… в покое?

Алис. Что бы это значило?.. Новые сигналы! (Курту.) Пожалуйста! Присаживайся!

Курт неохотно садится.

И послушай мудрые откровения старости!.. Когда придет телеграмма… позови меня! (Выходит налево.)

* * *

Капитан (после паузы, с достоинствам). Постиг ли ты суть человеческой судьбы – моей, нашей судьбы?

Курт. Нет, как не постиг сути и своей собственной!

Капитан. Какой же тогда смысл во всей этой чепухе?

Курт. В самые светлые минуты моей жизни мне представлялось, что смысл именно в том и состоит, чтобы мы не ведали смысла, но тем не менее покорились…

Капитан. Покорились! Не имея точки опоры вне себя, я не могу покориться.

Курт. Совершенно верно; но ведь, как математик, ты, наверное, способен отыскать эту неизвестную точку, если тебе даны другие, известные…

Капитан. Я искал ее – и не нашел!

Курт. Значит, допустил ошибку в расчетах; начни сначала!

Капитан. Начну!.. Скажи, откуда у тебя такое смирение?

Курт. У меня его не осталось! Не переоценивай меня!

Капитан. Ты, должно быть, заметил, как я понимаю искусство жизни – уничтожение! То есть – перечеркнуть и идти дальше! Еще в юности я изготовил себе мешок, куда складывал все унижения. А когда он наполнился до верха, выбросил его в море!… Думаю, никому не довелось перенести столько унижений, сколько мне. Но я перечеркнул их и пошел дальше, и теперь их больше нет!

Курт. Я заметил, как ты сочиняешь собственную жизнь и жизнь окружающих!

Капитан. А как бы я иначе смог жить? Как бы сумел выдержать? (Берется за сердце.)

Курт. Тебе плохо?

Капитан. Плохо! (Пауза.) Но наступает момент, когда способность сочинять, как ты выражаешься, умирает. И тогда действительность предстает перед тобой во всей своей наготе!.. Это ужасно! (Говорит плачущим стариковским голосом, челюсть отвисла.) Видишь ли, друг мой… (Овладел собой, нормальным голосом.) Извини!.. Врач, у которого я был в городе, (снова плачущим голосом) сказал, что здоровье у меня подорвано… (нормальным голосом) и я долго не протяну!

Курт. Так и сказал?

Капитан (плачущим голосом). Так и сказал!

Курт. Значит, это неправда?

Капитан. Что? A-а, это… неправда!

Пауза.

Курт. И другое тоже?

Капитан. Что именно, брат?

Курт. Что мой сын получил назначение сюда адъюнктом?

Капитан. Ничего про это не слышал.

Курт. Знаешь, твоя способность перечеркивать собственные преступления просто безгранична!

Капитан. Не понимаю, о чем ты, брат!

Курт. В таком случае ты конченый человек!

Капитан. Да, недолго уже осталось!

Курт. Слушай, а ты, может, и заявление о разводе, позорящем твою жену, не подавал?

Капитан. Разводе? Слыхом не слыхивал!

Курт (встает). Так ты признаешься, что солгал?

Капитан. Какие сильные слова, брат! Все мы нуждаемся в снисхождении!

Курт. Ты осознал это?

Капитан (решительно, отчетливо). Осознал!.. Поэтому – прости меня, Курт! Прости за все!

Курт. Вот это по-мужски!.. Но мне не за что прощать тебя! И я совсем не тот, за кого ты меня принимаешь! Уже не тот! И во всяком случае, никоим образом не достоин твоих признаний!

Капитан (отчетливо). Странная была у меня жизнь! Строптивая, злобная, с самых ранних лет… и люди были злы, вот и я тоже озлобился…

Курт нервно ходит из угла в угол, посматривая на телеграф.

Куда это ты смотришь?

Курт. А телеграф можно отключить?

Капитан. Нет, лучше не надо!

Курт (с возрастающим беспокойством). Что за человек штык-юнкер Эстберг?

Капитан. Вполне порядочный, хотя и с купеческими замашками, само собой!

Курт. А начальник оружейных мастерских?

Капитан. Вообще-то, он мой враг, но ничего дурного сказать о нем не могу.

Курт (смотрит в окно, там виден движущийся огонек фонаря). Что они делают на батарее с фонарем?

Капитан. А там фонарь?

Курт. Да, и люди!

Капитан. Очевидно, наряд, по-нашему!

Курт. А что это такое?

Капитан. Несколько солдат под командой капрала! Небось идут сажать под арест какого-нибудь бедолагу!

Курт. О-о!

Пауза.

Капитан Теперь, когда ты достаточно узнал Алис, что ты о ней думаешь?

Курт. Не знаю… я совсем не разбираюсь в людях! Она для меня полнейшая загадка, так же как и ты, как и я сам! Дело в том, что я приближаюсь к возрасту, когда мудрость признается: я ничего не знаю, я ничего не понимаю!.. Но если на моих глазах совершается какой-нибудь поступок, мне страстно хочется узнать его причину… Почему ты столкнул ее в море?

Капитан. Понятия не имею! Она стояла на пирсе, и мне вдруг представилось совершенно естественным столкнуть ее вниз.

Курт. И тебя никогда не мучила совесть?

Капитан Никогда!

Курт. Странно!

Капитан. И не говори! Страннее некуда – у меня просто в голове не укладывается, что это я совершил подобную низость!

Курт. А тебе не приходило в голову, что она будет мстить?

Капитан. Она отомстила мне сполна! И это мне тоже представляется вполне естественным!

Курт. Каким образом тебе удалось так быстро обрести подобное циничное смирение?

Капитан. С тех пор как я заглянул в глаза смерти, жизнь повернулась ко мне другой стороной… Послушай, если бы тебе пришлось судить нас с Алис, кого бы ты признал правым?

Курт. Никого1 Но я выразил бы вам обоим свое беспредельное сочувствие, тебе, быть может, чуть большее!

Капитан. Дай мне руку, Курт!

Курт (протягивает одну руку, а другую кладет ему на плечо). Дружище!

Алис (входит слева, в руках зонтик). Ах, какая доверительность! Вот это дружба!.. Телеграмма не пришла?

Курт (холодно). Нет!

А л и с. От этой задержки у меня лопается терпение; а когда у меня лопается терпение, я обычно поторапливаю события!.. Гляди, Курт, даю последний залп! И сейчас ему придет конец!.. Вот я заряжаю ружье – изучила учебник по стрелковому оружию, тот самый знаменитый нераспроданный учебник тиражом в пять тысяч экземпляров, – прицеливаюсь и: огонь! (Прицеливается зонтиком.) Как чувствует себя твоя новая супруга? Юная, прелестная незнакомка? Не знаешь! Зато я знаю, как чувствует себя мой любовник! (Обнимает Курта за шею и целует его; он отталкивает ее.) Он чувствует себя прекрасно, но все еще робок!.. А ты – подлец, которого я никогда не любила, ты, слишком надменный, чтобы позволить себе ревновать, – ты и не заметил, как я натянула тебе нос!

Капитан обнажает саблю и бросается на Алис, рубя направо и налево, но удары приходятся по мебели.

Алис. Помогите! Помогите!

Курт не двигается с места.

Капитан (падает на пол с саблей в руке). Юдифь! Отомсти за меня!

Алис. Ура! Он умер!

Курт отступает к дверям на заднем плане.

Капитан (поднимается). Еще нет! (Спрятав саблю в ножны, идет к креслу у столика для рукоделия и садится.) Юдифь! Юдифь!

Алис (подходит к Курту). Я ухожу – с тобой!

Курт (отталкивает ее так, что она падает на колени). Убирайся туда, откуда явилась, – в преисподнюю!.. Прощайте! Навсегда!

Капитан. Не покидай меня, Курт, она убьет меня!

Алис. Курт! Не бросай меня, не бросай нас!

Курт. Прощайте! (Уходит.)

* * *

Алис (круто меняет тактику). Каков подлец! Хорош друг!

Капитан (мягко). Прости меня, Алис! Иди сюда! Иди сюда быстрее!

Алис (Капитану). В жизни не встречала такого подлеца и лицемера!.. Знаешь, а ты все-таки настоящий мужчина!

Капитан. Алис, выслушай меня!.. Мои дни со-чтены!'

Алис. Что-о-о?

Капитан. Врач сказал!

Алис. Значит, и остальное тоже неправда?

Капитан. Да!

Алис (вне себя). О! Что же я наделала!..

Капитан. Все можно исправить!

Алис. Нет! Этого исправить нельзя!

Капитан. Нет ничего, чего нельзя исправить, надо лишь перечеркнуть старое и идти дальше!

Алис. Но телеграмма! Телеграмма!

Капитан. Какая телеграмма?

Алис (падает на колени перед Капитаном). Неужели мы и правда прокляты? Но почему это должно было случиться! Я же взорвала себя, нас! Зачем ты ломал комедию! И зачем явился этот человек и ввел меня в искушение!.. Мы погибли! Все можно было бы исправить, все можно было бы простить, будь ты великодушен.

Капитан. А разве чего-то нельзя простить? Чего я не простил тебе?

Алис. Ты прав… но этого уже не исправить!

Капитан. Ума не приложу, хотя и знаю твою изобретательность по части всяких гадостей…

Алис. О, если бы мне удалось выпутаться! Если б только удалось… я бы окружила тебя заботой… Эдгар, я бы полюбила тебя!

Капитан. Послушай, да в чем дело-то?

Алис. Думаешь, нам никто уже не поможет… да, ни единому человеку это не под силу!

Капитан. А кому же тогда под силу?

Алис (смотрит Капитану в глаза). Не знаю!.. Подумать только! Что будет с детьми? Наше имя обесчещено…

Капитан. Ты обесчестила наше имя?

Алис. Не я! Не я!.. Им придется уйти из школы! А начав самостоятельную жизнь, они будут так же одиноки, как мы, и так же озлобленны! Значит, ты, насколько я понимаю, и с Юдифью не встречался?