Текст книги "Избранные афоризмы"

Автор книги: Авессалом Подводный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

* * *

Божий промысел отличается от сатанинского тем, что Всевышний радеет о благе всего мира, а лукавый – о благе лишь отдельной его части.

* * *

Куда я ни гляну – сотворю кумира, куда ни ступлю – воздвигаю идола. Ну скучно мне без них!

* * *

Если бы я, начиная свои дела, знал, как они кончатся!

Если бы, заканчивая свои дела, я вспоминал, как они начинались!

То никогда бы не узнал, что такое мудрость.

* * *

Освещая порою дно самого глубокого колодца, солнце неизбежно обретает пятна.

* * *

Настоящий писатель отличается тем, что в его книгах слово «жизнь» кажется не существительным, а глаголом.

* * *

Мое эго оказалось лучше, чем я о нем думал. Мой ум его полностью отрицает, а оно нисколько не обижается!

* * *

Мое эго чересчур экзистенциально: ну никак не хочет умирать!

* * *

Каждому человеку рано или поздно предстоит встретиться с Богом лицом к лицу. Атеисту Он при этом перечеркнет внешний мир, религиозному человеку – внутренний.

* * *

…А дьявол – это просто один из ангелов Божьих – тот, которому Всевышний поручил собирать возносимую Себе хвалу.

* * *

Атеисты кичатся своей информированностью, верующие – высокими связями.

* * *

Вы не подумайте, что у ангела Скромности совсем нет крыльев – просто они не бросаются в глаза.

* * *

Иногда мне кажется, что Бог – это солнце, вера в него – радуга, религиозное чувство – теплый дождь, а душа человека – плодородная почва, жаждущая влаги и света. И как-то не хочется думать о миражах, пустынях и болотах.

* * *

Трудно поверить в Бога одновременно всемогущего и вездесущего; пусть для начала будет что-нибудь одно.

* * *

Религиозное чувство похоже на голод: оно приходит только само, и переживается столь же отчетливо.

* * *

Оазис Душевного Равновесия лежит в глубине пустыни Самоограничения, затерявшись в зыбучих песках Несбывшихся Надежд и со всех сторон окруженный миражами Исполняемых Желаний.

* * *

Как бы далеко ты ни ушел, всегда найдется человек, который лучше тебя знает, что такое Бог. В таких случаях самое главное – это вовремя заткнуть себе уши.

* * *

Очень трудно искренне служить Богу. И не потому, что задание трудное, а – искренности не хватает.

* * *

В моей жизни есть смысл, но он меня не устраивает.

* * *

Если тебе совсем уже нечем заняться – попробуй научить тараканов чеканить шаг.

* * *

Тяжек писательский труд! Каждую минуту приходится бороться с родным языком, и не дай Бог победить.

* * *

Поэт, начинающий писать прозой, подобен кондитеру, решившему сварить борщ, – сахару обязательно переложит.

* * *

Настоящие стихи подобны диковинным цветам, растущим высоко в горах, куда не пройдут тяжелый сапог и тупая коса литературного критика.

* * *

Сколько в тебе терпения, можно понять, лишь попав в нестерпимые обстоятельства.

* * *

Иногда следование заветам прошлого является прямым предательством будущего.

* * *

Тяжелая мысль может иногда полностью раздавить человека; и нужно совсем не иметь воображения, чтобы отказать ей в материальности.

* * *

Бытие подобно голландскому сыру: пока ученые изучают форму его дыр, нетерпеливое человечество жадно грызет остальное.

* * *

Пытаясь объять будущее своей мыслью, не уподобляйся молодой матери, тщательно пеленающей младенца в аккуратный сверток: все равно он скоро намокнет.

* * *

Существуют три разновидности секса: биологический, сакральный и социальный, или блядство как таковое.

* * *

Когда судьба ставит тебе палки в колеса, ломаются лишь негодные спицы.

* * *

Мало сравнить себя с архетипом; нужно еще уподобиться ему.

* * *

Эволюционное развитие нередко начинается с того, что прежняя благодать кажется человеку не более чем розовыми очками.

* * *

Если на дороге самопознания тебе встретился Бог, это еще не значит, что ты в конце пути.

* * *

Что такое атеизм? Это философская категория, обобщающая понятие личной безответственности.

* * *

Угодно ли Богу мое стремление к Нему?

* * *

Человек, заявляющий: «Воля Божья состоит в том и в том», – ставит себя в опасное положение: после смерти Господь спросит с него как с равного.

* * *

Есть книги, которые освобождают читателя, и есть – в которых раскрепощается автор.

* * *

И сколько же надо нагрешить, чтобы Господь наконец явился ко мне в чистом виде!

* * *

Что такое большой человек? Тот, который не проваливается в трещины, образуемые эпохой.

* * *

Монотеизм, глазами язычника, есть не более чем глупое упрямство.

* * *

Что такое богатое воображение? Это воспоминание куриной котлеты о петухе, кричавшем на заборе.

* * *

Что такое верх неблагодарности? Писать Богу кляузы на своего ангела-хранителя пером из его же собственного крыла.

* * *

Чем эффектнее терем Личного Высокомерия смотрится снаружи, тем скромнее его внутренняя отделка.

* * *

Что такое хороший писатель? Тот, у которого украсть – не грех.

* * *

Всю жизнь стремлюсь к самой сути. А что никак не доберусь – так, видно, издалека начал.

* * *

Не ищи Бога слишком ревностно: иначе, найдя, ты не будешь знать, куда от Него деваться.

* * *

Что такое настоящий писатель? Это человек, способный писать письма самому себе так, что их интересно читать другим.

* * *

Арык Самодеятельности, проведенный от реки Творчества к зыбучим пескам Личной Жалости, превращает их в трясину Неутолимой Печали.

* * *

Что такое истинная цельность натуры? Это способность змеи переварить проглоченную лягушку, не вступая с ней в содержательный диалог.

* * *

Выходила правда бороться с кривдою.

– Может ли тень устоять против света? – сказала правда.

– Могут ли чернила не оставить следа на белом листе? – возразила кривда.

Как полезет правда на рожон – тут и одолеет ее кривда.

Восточные афоризмы

Истории, рассказанные ниже, все до единой не происходили в действительности. Любые совпадения являются поэтому абсолютно случайными и столь же необходимыми.

* * *

Однажды Ходжу Насреддина спросили:

– Правда ли, что ты великий мудрец и постоянно пребываешь в Вечности?

– Иногда, – аккуратно ответил Ходжа.

* * *

Однажды к Ходже Насреддину, поливавшему свой огород, заглянул странствующий дервиш.

– И какой смысл находишь ты в этих овощах? – разочарованно спросил он.

– Подобно тому, как из своих семян вызревают эти огурцы, из глубины твоей сущности вырастают вопросы ко мне, – молвил Ходжа, – и, отвечая на них, я тем самым способствую росту своего урожая.

* * *

– А ты не боишься когда-нибудь сморозить откровенную глупость? – спросил у Ходжи Насреддина скептик.

– Оказавшись по ту сторону ума и не-ума, это перестает быть проблемой, – сказал ему по секрету великий мудрец.

* * *

– Расскажи нам о молитве и медитации, – попросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

– Молитва бывает наивная, профессиональная и искренняя; медитация – упорная и естественная.

Наивная молитва есть обращение к Богу человека, не верящего в Его всеведение.

Профессиональная молитва – это официально одобренная дорога к месту, где когда-то обитал Бог.

Искренняя молитва это реакция человека на прямое вмешательство Бога в его жизнь.

Упорная медитация подобна усилиям пробки опуститься на дно стакана воды.

Естественная медитация это релаксация внешнего «я» после встречи с внутренним.

* * *

– Что ты делаешь, если ученик задает тебе вопрос, к ответу на который не готов? – спросили Ходжу Насреддина.

– Толстого червяка можно склевать в два приема, – заметил мудрец.

* * *

– Что такое религиозное видение? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Сначала человек прозревает видимый мир, – ответил Ходжа. – Затем он долго и смутно прозревает за видимым миром Бога.

Внезапно он ясно видит Бога.

После этого он долго смутно прозревает за Богом видимый мир.

И наконец он ясно видит и то и другое вместе.

* * *

Как-то вечером Ходжа Насреддин отдыхал на скамейке в своем садике.

– Почему бы тебе не купить телевизор? – спросил его сосед.

Вместо ответа Насреддин постучал кончиком согнутого указательного пальца себе по лбу.

Сосед, и раньше подозревавший о существовании третьего глаза у знаменитого мистика, нисколько не обиделся.

* * *

Однажды Ходжу Насреддина спросили: как можно сочетать эгоизм и альтруизм?

– Очень просто, – ответил мудрец. – Посмотрите на Землю, как она вращается вокруг своей оси и одновременно – вокруг Солнца!

* * *

Однажды сосед заглянул к Ходже Насреддину и обнаружил его в саду, пропалывающим большую клумбу с красными и белыми розами.

– Можешь ли ты, наконец, объяснить мне, что такое свобода воли? – спросил сосед.

– Очень просто, – ответил Ходжа. – Ты видишь эту клумбу? Каждый вечер я сажаю в нее новую розу: белую, если в этот день я полагаюсь на Аллаха, и красную, если Он полагается на меня.

* * *

Однажды сосед зашел к Ходже Насреддину в весьма расстроенных чувствах.

– Я сегодня подумал, – сказал он, – зачем вообще молиться, просить Аллаха о том, о сем… неужто Он Сам не знает, что мне лучше или хуже?

– Аллах точно знает, – ответил Ходжа. – Вопрос в том, знаешь ли это ты.

* * *

– Учитель! Не слишком ли щедро разбрасываешь ты перед нами семена Вечной Мудрости? – спросили ученики.

– Это плевелы, – успокоил их мастер.

* * *

Мартышка моего Легкомыслия любит качаться на лианах Благоразумия.

* * *

– Как мне достичь озарения? – спросил Ходжу Насреддина сосед.

– А что ты собираешься делать сегодня? – спросил Ходжа.

– Я буду копать арык.

– Торжествуя победу своей самости над его сущностью? А ты попробуй, наоборот, растворить свое «я» в «я» арыка – и даже не заметишь, как дойдешь до реки и соединишься с океаном мирового «я», – посоветовал мудрец.

* * *

– Точно ли медитация помогает достичь просветления? – спросил ученик.

Учитель ответил:

– Как ты считаешь, когда волк ближе к Богу: алчно преследуя ускользающую от него добычу или спокойно переваривая ее в своем логове?

* * *

– Ты не боишься, что ученики сделают из тебя идола? – спросил сосед Ходжу Насреддина.

Ходжа нежно погладил своего ишака и положил перед ним большую охапку травы.

* * *

– Что делать, если ко мне во время медитации приплывают посторонние мысли? – спросил ученик.

– Если мои, то ничего страшного, – ответил учитель.

* * *

– О мой мастер! – воскликнула ученица. – Я страстно жду прихода всепоглощающей Любви, но в то же время боюсь, что она проглотит меня целиком.

– При первом же появлении смело бросай ей в пасть свой страх, – посоветовал учитель, – и она несомненно им подавится.

* * *

– Как отличить истинного учителя от ложного? – спросили Ходжу Насреддина.

– Учитель – это зеркало, – объяснил мудрец. – Если он настоящий, вы увидите свое отражение, если нет – красивую раму.

* * *

– Правильно ли я понимаю, что ум и искренность несовместимы? – спросил ученик.

– Ты хочешь получить правильный или искренний ответ? – уточнил мастер.

Ученик разозлился.

Мастер улыбнулся.

* * *

Кораллы Сомнения прочно держат остров моего Эго в океане мирового «я».

* * *

– Учитель, что больше мешает моему продвижению: ум или тупость?

– Твой ум и моя тупость.

* * *

– Учитель! Мое эго никак не хочет в тебе растворяться!

– И слава Богу!

* * *

Однажды под проливным дождем сосед спешил мимо дома Ходжи Насреддина и увидел мудреца неторопливо поливающим свой огород.

– Но что ты делаешь? – изумился сосед.

– Осуществляю единство мира, – объяснил Ходжа. И добавил: – Что наверху, то и внизу.

* * *

Однажды сосед зашел к Ходже Насреддину и увидел его поливающим свой огород из лейки.

– Почему бы тебе не купить шланг? – предложил сосед.

– Если бы мои овощи впитывали влагу так же жадно, как ученики – мудрость, я бы давно это сделал, – пояснил ему мудрец.

* * *

– Скажи о главном, – попросили ученики.

Мастер поднял руки к небу и топнул ногой.

Ученики растерянно переглянулись и повторили его жест.

Поднимался ветер.

* * *

Пока объятия дивана кажутся тебе слаще Божественных, в графе «вероисповедание» можешь смело писать: холост.

* * *

– Во время медитации мои мысли не плывут подобно облакам, а врываются хищными зверями и терзают меня своими когтями и клыками, – пожаловался ученик.

– Разреши крови свободно вытекать из твоего эго, – посоветовал мастер, – и они в ней захлебнутся.

* * *

– Иногда я как будто ясно вижу Бога в окружающем мире, – пожаловался ученик, – а иногда Он словно скрывается от меня.

– Ну, я тоже иногда ухожу спать, – утешил его мастер.

* * *

Ходжа Насреддин вычесывал репейник из хвоста своего ишака.

– Как же ты его любишь! – восхитился сосед.

– Не люблю, а приближаю к Абсолюту, – уточнил мудрец. – С этими колючками он чересчур атрибутивен.

* * *

– Тебе хорошо, о мой мастер! – воскликнула ученица. – Ты просветлен, осознан, нашел смысл своей жизни. А каково нам, глубоко спящим под теплым одеялом своего эго?

– Опустись на самое дно неглубокого пруда своего мировосприятия, – предложил мастер, – и пойми не умом, а сердцем: мой смысл жизни – в вас, ваш – во мне; так кому, спрашивается, больше повезло?!

* * *

Долго гонялся лев Гордыни за свиньей Эгоизма, однако она всякий раз легко пряталась от него в чаще Глухой Апатии. Но однажды ему удалось-таки подстеречь ее у водопоя на реке Наслаждений.

Отступать было некуда.

– Ты меня не ешь, ты меня лучше полюби, – молвила свинья, пристально глядя в глаза льву. – Я нарожаю тебе отличных детей!

Не отводя от нее зачарованного взора, лев медленно вошел в реку и, погрузившись в ее воды, обернулся громадным кабаном.

Потомство пары удивило все джунгли своими достоинствами.

– Вот что значит свежая кровь! – говорила счастливая мать.

* * *

Болото моего Безделья обрамлено кувшинками Мелких Добродетелей.

* * *

Однажды сосед зашел к Ходже Насреддину в расстроенных чувствах.

– Мне кажется, у меня появился комплекс неполноценности, – мрачно заявил он.

– Ничего страшного: просто удав твоего Самомнения запутался в собственных петлях, – утешил его Ходжа.

* * *

Ходжу Насреддина спросили:

– Нужно ли развивать гибкость тела?

– Если одной ногой идешь по жизненному пути, а другой – по духовному, быстро сядешь в шпагат, – ответил мудрец.

* * *

– Что такое религия? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Попытка заасфальтировать Дорогу Жизни, – ответил Насреддин.

* * *

Однажды к Ходже Насреддину пришел странствующий дервиш.

– Я много слышал о тебе, – сказал он, – и хочу стать твоим учеником. Но сначала ты должен доказать мне, что служишь Аллаху, а не шайтану.

Насреддин вскочил задом наперед на своего ишака и сильно дернул его за хвост. Ишак заревел, а Ходжа стал корчить страшные рожи и улюлюкать. Потом он слез с ишака и сказал потрясенному гостю:

– Вот видишь, мы вдвоем с ишаком так старательно его звали, и все понапрасну. Видно, шайтан меня здорово недолюбливает.

– Я п-передумал, – с трудом выговорил дервиш и быстро скрылся из виду.

* * *

Однажды к Ходже Насреддину пришел старый философ и сказал:

– Я всю жизнь читал Коран и другие ученые книги. Но теперь я хочу все это пережить.

Ходжа с сожалением посмотрел на него и спросил:

– Скажи, ты когда-нибудь видел крылатых гусениц?

* * *

– Речь лука – стрелы, – сказал учитель. – Речь флейты – музыка. Но что такое речь человека?

Молчание было ему ответом.

* * *

– Как отличить Божественные видения от простых галлюцинаций и прелестей шайтана? – спросил Ходжу Насреддина юный мистик.

– Протри свой третий глаз и взгляни в будущее, – посоветовал мудрец. —

Если потомки тебя канонизируют и объявят пророком, значит, ты зришь Божественное; если начисто забудут, то это обычные глюки, а если в торжественной обстановке сожгут на костре, то ты в сетях у шайтана.

* * *

– Зачем Абсолют творил проявленный мир? – спросил у Ходжи Насреддина философ.

Ходжа переменился в лице.

– Замолчи, несчастный! – закричал он в ужасе. – А вдруг Он сейчас явится и лично ответит тебе?!

* * *

Курица Ходжи Насреддина перестала нестись, и он попросил соседа, направлявшегося на базар, купить ему петуха. Петуха на базаре не оказалось, и сосед, подумав, взял вместо него корзину яиц. Увидев яйца, Ходжа с неудовольствием сказал:

– Я просил один горластый микрокосм, а не два десятка бесхвостых!

* * *

– Что есть Истина? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– То, что не дает небу упасть на землю, – пожав плечами, ответил мудрец.

* * *

– Зачем монаху нищета? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Затем же, зачем младенцу подгузник, – ответил Ходжа. – Когда главные правила духовной гигиены освоены, можно смело надевать штанишки и платьица.

* * *

– Ты живешь в своем доме, – сказал сосед Ходже Насреддину, – едешь на ишаке на базар, беседуешь с учениками в чайхане. Но свободен ли ты в этом?

– Свобода благоверного – в Коране, – ответил мудрец. – Свобода ветра – в пространстве. Свобода орла – в крыльях. Свобода узника – в цепях и решетке.

Разница лишь в уровне комфорта.

* * *

– Вот к тебе идут люди с вопросами, сомнениями, – сказал Насреддину скептик, – и ты им отвечаешь. Не грех ли это высокомерия?

– Боюсь, я не смогу тебе ответить, – сказал Ходжа.

* * *

К Ходже Насреддину пришел утомленный дорогой дервиш и сказал:

– О учитель! Я долго шел по пути Любви, но в нем не оказалось Истины. Тогда я стал искать Истину, и нашел ее, но не обнаружил в ней Любви!

– Ты два раза прошел по одной дороге, – молвил Ходжа, – просто смотрел в разные стороны.

* * *

– Что делать с обидой? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Обида бывает Малая, Средняя и Большая, а также Острая и Хроническая, – объяснил мудрец. – Все эти обиды суть разновидности болезни и требуют каждая своего лечения.

Малая Острая Обида похожа на укус слепня – ее лучше всего не заметить, подобно тому, как слон не обращает внимания на вопли обезьян.

Средняя Острая Обида может заставить человека пошатнуться; она подобна рыси, прыгающей с дерева на спину оленя. К такой Обиде следует развернуться лицом и победить ее в открытой схватке оружием Мудрости и Самоотречения, усмиряя ее подобно тому, как всадник укрощает норовистую лошадь.

Большая Острая Обида подобна стреле, поражающей воина и на время повергающей его в беспамятство. Такому человеку нужны помощь и сострадание, а иногда и крепкие путы, как обезумевшему от боли медведю.

Малая Хроническая Обида подобна постоянно гноящейся царапине, про которую человек может забывать, хотя она отравляет его подобно гнилой воде из болота. У этой Обиды важно найти ее Корень, после чего она превращается в Острую, а затем исчезает.

Средняя Хроническая Обида подобна ядовитой змее, свившей себе гнездо в сердце человека и отравляющей своим ядом всю его душу. Однако человек незаметно для себя привязывается к этой змее, тем более что она поддается дрессировке. Ее нельзя выгнать, иначе как договорившись с ней по-хорошему и поселив на ее место основательную Добродетель.

Большая Хроническая Обида поглощает человека целиком, подобно тому, как удав заглатывает овцу и не спеша переваривает. Единственный выход здесь – полное преображение, подобное превращению куколки в бабочку.

* * *

– Как мне пересесть с ишака Эго на жеребца Духовности? – спросил ученик Ходжу Насреддина.

– Для этого нужно пересечь пустыню Самоотречения на верблюде Смирения, – ответил мудрец.

* * *

– Иногда мне кажется, что Аллах играет со мной в прятки, – пожаловался Ходже Насреддину ученик.

– Не в прятки, а в жмурки, – объяснил ему Ходжа.

* * *

– Как отличить истинное чувство собственной значимости от ложного? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Представьте себе караван верблюдов, идущий по пустыне, – предложил Насреддин. – Кем вы себя ощущаете?

– Первым верблюдом! – воскликнул один из учеников.

– Хвостом последнего, – сказал другой.

– Безжалостным солнцем, – молвил третий.

– Погонщиком, – проговорил четвертый.

– Барханом, – предположил пятый.

– Аллахом, сотворившим пустыню и караван, – вымолвил шестой.

– Я есть я, – заявил седьмой ученик, – и при чем тут верблюды?!

* * *

Даже Абсолют перед тем как стать чем-то, долгое время был Ничем.

* * *

– Учитель! – обратился к Ходже Насреддину ученик. – Я столь непоследователен, противоречив, постоянно колеблюсь между любовью и ненавистью, сомнением и верой, нежностью и непримиримостью, а порой откровенно колюч. Не трудно ли тебе со мной?

– Взгляни на этот куст чертополоха, – ответил Ходжа. – Он зелен, запылен, украшен чудесными цветами и весь в острых шипах – но служит моему ишаку превосходной пищей.

* * *

– Я буквально разрываюсь между любовью к себе и к людям, – пожаловался Ходже Насреддину юный мистик.

– Просто ты не считаешь себя человеком, – заметил Ходжа.

* * *

– Как ты отбираешь себе учеников? – спросили Ходжу Насреддина.

– Я готовлю себя к встрече с ними, – ответил Ходжа. – И они охотно идут на готовенькое.

* * *

– Встречал ли ты в жизни людей, чья мудрость превосходила твою? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Встречаю каждый день, – ответил Ходжа. – Однако не всегда хватает ума это понять.

* * *

– Не боишься ли ты, что знание, которому ты учишь, может быть использовано во зло? – спросил Ходжу Насреддина скептик.

– Боюсь, мне лучше тебе не отвечать, – сказал Насреддин.

* * *

– Ты говоришь все притчами да иносказаниями, – упрекнул Ходжу Насреддина скептик. – А почему бы не сказать прямо?

– Иди к Богу, – ответил Ходжа.

* * *

– Чем отличается ум от мудрости? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Ум подобен мечу в руках воина, – ответил Ходжа, – а мудрость – его умению вести бой.

* * *

К Ходже Насреддину зашел сосед.

– Что-то давно тебя не было видно, – приветствовал его Ходжа.

– В глубоком уединении я проращивал в себе семена Добродетелей, – сумрачно сказал сосед. – Взошли все засеянные, кроме Мудрости и Милосердия.

– Ты забыл удобрить почву навозом ишака Жизненного Опыта, – предположил Ходжа.

* * *

– Учитель! Я пришел к тебе! – закричал, бросаясь к Ходже Насреддину, юный мистик.

– «Я» уже пришло, ты – еще нет, – мягко поправил его Ходжа.

* * *

– Хорошо ли живется ученикам под твоим игом? – спросил Ходжу Насреддина скептик.

– Не хуже, чем под собственным эгом, – уверил его Насреддин.

* * *

– Приближает ли ученость к Богу? – спросили Ходжу Насреддина.

– Кто ближе к горизонту: верблюд или ишак? – ответил Ходжа.

* * *

– Чему ты меня учишь?! – в отчаянии воскликнул ученик.

– Ничему, – спокойно ответил мастер.

– Каков вопрос – таков ответ? – подозрительно уточнил ученик.

Мастер промолчал.

Ученик разозлился.

* * *

– Я так не уверен в себе, – пожаловался ученик.

– Отправь Кролика своей неуверенности в пасть удава Медитации, – посоветовал мастер.

– А он не подавится?

* * *

– Что значит быть в миру, но не от мира? – спросил сосед Ходжу Насреддина.

– Мир с его страстями подобен злобному джинну, просидевшему в заточении не одну тысячу лет, – сказал Ходжа. – Мудрец всегда носит его с собой: надежно запечатанным в бутылку Отрешенности.

* * *

Ходжа Насреддин сидел с учениками в чайхане; его ишак пасся рядом в кусте чертополоха.

– Объясни нам, что значит жить здесь и сейчас, – попросили ученики.

Ходжа поднялся, вскочил на ишака и ударил его пятками по бокам.

Ишак не сдвинулся с места и продолжал жевать чертополох.

Насреддин слез с ишака и стал что было сил тянуть его за узду.

Ишак уперся всеми четырьмя копытами и не сдвинулся с места, продолжая жевать чертополох.

Ходжа, утирая пот со лба, сел рядом с учениками и стал выжидательно смотреть на ишака.

Наконец ишак доел чертополох и подошел к Насреддину. Ходжа сел на него и поехал домой.

– До свидания! – крикнул он ученикам.

* * *

– Расскажи нам о ревности, – попросили ученики Ходжу Насреддина.

– Ревность – это реакция человека на те формы Божественной любви, которые в данный момент его не устраивают, – объяснил мудрец.

* * *

Сосед зашел к Ходже Насреддину в некотором смущении.

– Мне кажется, в своих отношениях с Аллахом я перехожу опасную грань: начинаю Ему противоречить, – сказал он.

– Это невозможно, – ответил Ходжа. – А ты подслушал перебранку своего эго с шайтаном.

* * *

– Что является признаком истинного религиозного опыта? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Острое ощущение своей человечности, – ответил мудрец.

* * *

– Очень боюсь впасть в соблазн дуализма, – признался сосед Ходже Насреддину.

– По-настоящему един лишь непроявленный Абсолют, – успокоил его мудрец.

* * *

– Когда можно быть уверенным, что ты встал на Путь? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Когда исчезает разница между самопознанием и самовыражением, – ответил мудрец.

* * *

– Зачем нужна философия? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Повседневную жизнь можно уподобить длинной шерсти, а философию – густому подшерстку Шкуры Бытия, надежно отделяющей человека от Бога, – ответил мудрец.

* * *

– Познал ли ты самого себя? – строго спросил учитель.

– Сначала я должен познать самого тебя, – преданно ответил ученик.

* * *

– Что такое гордыня? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Месть выброшенного на помойку эго, – ответил Ходжа.

* * *

– А не является ли твое обучение манипуляторством? – спросил Ходжу Насреддина скептик.

– Я, конечно, езжу на своем ишаке, – подумав, сказал Ходжа, – но никогда не уверяю, будто он – благородный конь.

* * *

– Не празднует ли себя в твоих учениках твое эго? – спросил Ходжу Насреддина скептик.

– Бывает, но редко, – ответил Ходжа, внимательно взглянув на собеседника.

* * *

– Обладает ли твой ишак природой Будды? – спросил Ходжу Насреддина юный мистик.

– Разумеется! – воскликнул Ходжа. – Перед тобой – племянник Абсолюта!

* * *

– Как можно бороться с ленью? – спросил ученик Ходжу Насреддина.

– Иногда помогает сила воображения, – ответил Ходжа. – Вот, например, ты лежишь, не в силах встать с кровати. Представь, что океан мирового «я» выходит из берегов и заливает пол твоей комнаты. К тому времени, как вода достигнет твоего носа, ты или встанешь, или захлебнешься, или просветлишься.

* * *

– Расскажи нам про унижение, гнев и гордость, – попросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

– Ящерицей Унижения оборачивается низшее «я», когда чувствует приближение высшего.

Себе на помощь она зовет индюка Гнева, который, грозно поднимая гребень, говорит: кулды-кулды.

Потом вперед выходит павлин Гордости и веером распускает разноцветные перья хвоста Личной Значимости.

А высшее «я», терпеливо дождавшись конца этого представления, принимается за работу.

* * *

Ходжа Насреддин пропалывал свой огород.

– Скажи, тебе не жаль преждевременно уходящих из жизни сорняков? – спросил его сосед.

– Я выбираю лишь те, чья карма подошла к концу, – объяснил мудрец. – А карма овощей созреет ближе к сентябрю.

* * *

– В чем причина твоей скромности? – спросили Ходжу Насреддина.

– Верблюд моего Самомнения ни за что не встает на колени, – объяснил мудрец, – поэтому мне не удается на него влезть.

* * *

– С чего начинается самовоспитание? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Когда человек понимает, что скромность не бывает ложной, а величие – истинным, – ответил мудрец.

* * *

– Скажи, что такое карма? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Карма есть понятие противоположное свободе, – объяснил мудрец. —

Например, корова обречена родиться с рогами и выменем, и в этом ее карма. При виде человека она может начать бодаться или доиться, и в этом его свобода.

* * *

– Что такое зависть? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

– Зависть есть форма переживания человеком единства мира. Для нее характерно выведение сознания за пределы эго.

Низшая ступень зависти – «черная» – возникает, когда эго полностью отрицает недоступный, но желаемый объект.

На второй ступени находится «белая» зависть, когда эго идентифицируется с желаемым объектом.

Третья ступень развития зависти – это поклонение желаемому объекту как идолу.

И лишь немногие достигают четвертой ступени, когда зависть полностью растворяется в любви к Единому.

* * *

– Учитель! Не слишком ли много вопросов мы задаем тебе? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Какой же крокодил сочтет свою зубастость чрезмерной? – удивился Ходжа.

* * *

– Чем отличается истинный энтузиазм от ложного? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

– Ураган Ложного Энтузиазма ломает мачты и рвет паруса ладьи Намерения, сажая ее на рифы Неучтенных Препятствий и сбивая с курса на остров Намеченной Цели.

Истинный Энтузиазм подобен могучему стволу пальмы Устремленности, неуклонно возносящему кокосы Добродетели в небеса Богоугодных Свершений.

* * *

– В каких случаях следует просить у Аллаха защиты? – спросили ученики Ходжу Насреддина.

– Чувствуя Его приближение, – ответил мудрец.

* * *

– Расскажи о скептиках, – попросили ученики Ходжу Насреддина.

Ходжа сказал:

– Скептицизм бывает здоровый и непреклонный. Здоровый скептицизм подобен узде, которой человек укрощает жеребца своего Энтузиазма. Непреклонный скептицизм подобен лопате, которой человек роет яму на пути этого жеребца, не сумев с ним справиться.

* * *

– Нужна ли культура религиозному человеку? – спросил сосед Ходжу Насреддина.

– Культура есть искусство тонкостей, – ответил мудрец, – а тончайшая тонкость – Бог.

* * *

– Не является ли самопознание разновидностью эгоцентризма? – спросил Ходжу Насреддина сосед.

– Высшее «я» признает все пути познания себя, – ответил Ходжа, – а эго – единственный: самолюбование.

* * *

– Скажи нам, что такое авторитет, – попросили ученики Ходжу Насреддина.

– Авторитет – это суррогат, – ответил Ходжа. – Мелкая монета для нищего, костыль для хромого, корсет для стареющей красавицы.

* * *

– Есть ли у тебя вера? – спросил Ходжу Насреддина скептик.

– А что, завидно? – отозвался великий мистик.

* * *

– С чего начинается любовь в Богу? – спросил сосед Ходжу Насреддина.

– С момента, когда богопознание перестает быть богоборчеством, – ответил мудрец.

* * *

– Противен ли Богу атеизм? – спросили Ходжу Насреддина.

– В той мере, в какой Он дорожит Своим авторитетом, – ответил Ходжа.

* * *

– Нужна ли святому честность? – спросили Ходжу Насреддина.

– Да, если он хочет правильно измерять свое расстояние до Бога, – ответил великий мистик.

* * *

– Закрыта ли дорога к Богу для человека, равнодушного к своим близким? – спросили у Ходжи Насреддина.

– Близкие – не единственный путь ко Всевышнему, – ответил мудрец, – хотя и самый близкий.

* * *

К Ходже Насреддину зашел юный мистик.

– Отрешаясь от мирских забот, – сказал он, – я чувствую удивительную легкость – но через некоторое время мне начинает и чего-то не хватать.

– Этим ты отличаешься от ангелов, – заметил Ходжа. – А вместо крыльев Господь благословил тебя башмаками.

* * *

– Что делать, если я не чувствую Божественного присутствия? – спросил сосед Ходжу Насреддина.

– Ощути как Божественный подарок Его временное отсутствие, – предложил мудрец.

* * *

– Объясни нам, что такое философия, – попросили ученики Ходжу Насреддина.

– Философия есть искусство глубокого понимания, – ответил Ходжа. – Взгляните, к примеру, на моего ишака. С точки зрения прохожих, я езжу на нем. Я сам, учитывая его нрав, полагаю, что в гораздо большей степени он ездит на мне. А с философской точки зрения мы неразличимы как предикаты верховой езды.