Текст книги "Музы светлого Дома изящной словесности (СИ)"

Автор книги: АВ Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА X. Встречи перед входом в рифмобар

Пытаться описывать различные помещения рифмобара в светлом Доме изящной словесности бессмысленно. Их интерьер и назначение менялись, подстраиваясь под интересы людей, которые в них находились. Хочется тебе извиваться в диких танцах – пожалуйста! Начинается выступление рок-банды и ты – среди зрителей. Хочется спокойно посидеть в тишине, поговорить, выпить амброзии – есть и такие оазисы. А если захочется закадрить очаровательного Муза или Музу в контрдансе, то добро пожаловать в старинную бальную залу с живым оркестром.

Вит, Серафима и Аделаида остановились около входа.

– Это мой любимый рецепт, – заканчивал свой рассказ Вит. – Все бывают обычно сытыми и довольными.

– Постряпушка на скорую руку, если совсем некогда, – вальяжно оценила Аделаида. – Могу подсказать правильный рецепт приготовления говядины.

В светло-синем платье и новых ярко-лимонных колготках Аделаида была сногсшибательна.

– Серафима Андреевна, беда! Напали! Ограбили! Повесили вниз головой! Мучили!

Весёлого автора с псевдонимом Чувак К. Чувак было не узнать. Взъерошенный, помятый, несчастный, он подскочил к их компании.

– Что случилось? – спросила Серафима.

– Никогда больше в ваш сквер не пойду! – заявил парень. – Убили, ограбили…

– Это вы пережили приключение, – пояснила Серафима. – Кто напал, что хотели?

– Любишь кататься, люби и саночки возить! – поддержала её Аделаида.

– Да неприкольные дядьки на меня напали, – рассказывал Чувак. – Башка треугольная, присоски вместо пальцев. Чувства юмора никакого. Требовали вернуть им летающую тарелку. А где я её возьму?

– Что грозили отрезать, чтобы был разговорчивей? – деловито поинтересовалась Аделаида.

– Ничего.

– Та-ак, а почему же ты испугался? – удивилась Аделаида.

– А-а-а, – махнул рукой Чувак К. Чувак, отчаявшись что-то объяснить. – Страшно просто вот так, на пустом месте, попасть в их лапы. Какая-то гравитационная ловушка. Ты взмываешь в воздух и не можешь пошевелиться…

– Приключения бывают разные, – заметила Серафима.

– Бедняжка! – искренне посочувствовала Чуваку её заместительница.

– Самое страшное, – доверительно сказал парень, – это ощущение собственной беспомощности. Чувствуешь себя, как курица в супе.

Аделаида зачем-то решила объяснить ему содержание этого приключения:

– Они должны были посадить тебя в клетку, намазать гнилыми овощами и скормить своим питомцам. Жуткое приключение, многие авторы жаловались. Как ты убежал?

– Зверюга какая-то зарычала совсем рядом, – объяснил Чувак. – Они испугались, бросили меня и испарились.

– Тебе повезло, – искренне сказала Аделаида.

– Адалаидочка, ты прекрасна! – закричали откуда-то из темноты.

На аллее, что вела к рифмобару, появилась очень колоритная парочка. Высокая худая женщина в беретике, матроске и широких брезентовых шароварах. Один глаз был закрыт повязкой, на груди на изящной цепочке висела странное украшение в виде шарика и трубочки, скреплённых плоской неширокой пластиной. Рядом с ней хромал натуральный пират в треуголке, тоже одноглазый, с деревянной культёй вместо левой ноги и попугаем на плече.

– Милочка! – обрадовалась Аделаида и помахала им рукой. – И её Муз Сильвер! Моё почтение!

– Мадам, – Чувак К. Чувак внезапно очень торжественно обратился к Аделаиде. – Вы великолепно выглядите! Это коралловое ожерелье, эти формы, задрапированные в васильковые лоскуты…

– Что-о-о? – набычилась Аделаида.

– Я хотел сказать, что вы удивительны! – Чувак опять включил свой «взрослый» бархатный баритон. – Не принимайте близко к сердцу мои неуклюжие комплименты. Объясните, пожалуйста, что это за заведение?

И он показал на разноцветную дыру-вход, над которой было написано «Рифмобар».

– Это, – Аделаида преисполнилась важности, – основное место встреч Муз и их авторов. Отдых и культурный досуг.

– Значит, мне надо туда! – сделал вывод парень. – Вы будете мой парой на этот вечер?

– А вот и буду! – глупо хихикнула Аделаида.

– Отлично! – констатировал Чувак. – Спасибо. Форма одежды?

– Любая.

– Даже в таком виде можно?

И Чувак К. Чувак немедленно преобразился, представ человеком в костюме презерватива.

– Фу-у, – скривилась Аделаида. – В таком виде гуляйте там самостоятельно. Но не удивляйтесь, если не найдёте понимания окружающих.

– Хорошо, – покладисто согласился парень, «переодеваясь» в парадный тёмно-синий костюм (белая рубашка, галстук-бабочка, умопомрачительно блестящие туфли).

– Вот это другое дело, – одобрила преображение парня Аделаида.

Одноглазая морячка уже подскочила к ним и кинулась обниматься. Её спутник существенно отстал, ковыляя на своей деревяшке.

– Морская Мила, – представила её Серафима. – По псевдониму понятно, наверное, что она маринистка, автор морских приключений. Пираты, сокровища, погони, таинственные острова…

– Ага, – кивнул Волков. – Знаю. Девы-капитаны…

Морская Мила сдвинула свою повязку на лоб и прищурилась.

– А вы?..

– Волков. Вениамин.

– Волков, да? – очень нехорошим тоном переспросила морячка. – Вениамин?

Она, сжав зубы, пристально рассматривала Вита.

– Он Волков, – подтвердила Серафима.

– Послушайте, Мила, – Вит поднял вверх обе руки. – Да, сознаюсь, что это я тот самый Вениамин Волков, который вас критикует. Но ведь невозможно поверить, что домашняя девочка выхватывает абордажный тесак у капитана пиратов и убивает морских разбойников до тех пор, пока её саму не выберут в капитаны. И как это пойманная русалка вдруг оказалась обычной девушкой?..

– Да если сотня мужиков хочет тебя изнасиловать, – взвилась писательница, – то ты становишься ещё и не на такое способна!

– Давайте не будем спорить о принципах, – прохрипел уже дохромавший до них одноногий пират. – Я же не обижаюсь, что у меня оттяпали ногу и заставляют ходить на деревяшке. Главное, чтобы был хеппи энд!

– Ты мне тут ещё поговори! – агрессивно заявила Морская Мила и взялась за странную штуку, висевшую на груди.

– А вот я, – вмешался в разговор Чувак К. Чувак, – верю, что такая отважная девушка в состоянии порубать в капусту несколько непутёвых разбойников. А её героини, наверное, ещё бесстрашнее.

– А вы у нас кто? – заинтересовалась писательница.

– Чувак К. Чувак, писатель, – представился тот и скромно добавил: – начинающий.

– Отличный псевд! – одобрила его маринистка.

– Эй! – дёрнула за рукав улыбающегося парня Аделаида. – Кто-то хотел составить мне компанию…

– Извините. Пойдёмте скорее в этот вертеп! – спохватился Чувак.

– Это нормальное заведение, – нерешительно возразила Аделаида.

– Я с вами, – сорвалась с места Мила.

– А я пока подымлю, – устало сказал Муз-пират, доставая из сумки на боку внушительную чёрную трубку для курения. – Устал от прогулок.

Чувак К. Чувак, Аделаида и Морская Мила двинулись в направлении входа в рифмобар.

– Серафима, Вит! – помахала рукой Аделаида, приглашая и их с собой.

– Мы потом, скоро, – пообещала Серафима.

– А вот и несчастный Могусов.

Вит первым заметил молодое дарование, уныло шедшее по аллее. Его атлетическое телосложение никак не вязалось с выражением на лице.

– Со мной никто не хочет разговаривать, – пожаловался он Виту и Серафиме, подойдя.

– Мы же для тебя все «какие-то там», – мстительно заметила Серафима, – вот и пожинаешь плоды своих слов.

– Ну я же случайно, – заныл Могусов.

Серафима вдруг задумалась и тихо, отчётливо, словно в никуда продекламировала:

– Всё случайное печальным может стать, когда отчаянье не желает мирно спать, приходя к тебе нечаянно, чтобы мучить и терзать…

– Интересная мысль, – встрепенулся Вит. – Это что? Чьё?

– Потом когда-нибудь расскажу, – рассеянно ответила Серафима. – Не сейчас.

– Ты должен стань брутальным, парень! – жизнерадостно подмигнул Могусову Муз-пират. – Оттяпай себе полноги, ходи с костылём, посади на плечо молчаливую птицу…

Вит подумал, что этот совет звучит совершенно абсурдно из уст коренастого пирата-инвалида. Он ведь говорит это могучему красавцу-атланту.

– Ух ты! – Могусов посмотрел на моряка, замети попугая и противным тоном прогнусавил: – Пиастры! Пиастры!

Попугай шевельнулся, открыл один глаз и глянул на Могусова так, словно он увидел перед собой полное ничтожество, которое что-то вякнуло. Потом попугай свой глаз закрыл и продолжил молча сидеть на плече пирата.

– Ну вот, – ещё больше расстроился молодой парень. – Даже попугай не хочет со мной поговорить.

– Стань брутальным! – ещё раз посоветовал ему Муз. – Как я.

– А вы брутальный? – вяло спросил Могусов.

– Я самый-самый брутальный, – вдруг очень грустно сказал пират. – Ведь это моё настоящее имя. Это хозяйка окрестила меня Сильвером, ногу заменила на деревяшку и назначила пиратом. Даже сёстры-Музы теперь называют меня Сильвером. И лишь творец, продлевая союз, помнит о моём настоящем имени.

– А с кем у вас союз? – поинтересовался Могусов.

– На нас динозавр напал!!!

К Виту, Серафиме, пирату и Могусову подскочила счастливая Лёля. Глаза её сияли. Чуть сзади маячила длинная фигура Лулу.

– Сначала он откусил у Лулу немного ноги, – захлёбываясь от восторга, рассказывала Лёля. – Но я стукнула его огромной веткой, и он потерял сознание. А потом Лулу добрался до него и разодрал ему пасть! В таком виде динозавр совсем не страшный.

Негр задумчиво улыбался, слушая Лёлю.

– А потом Лулу отрастил ногу, – продолжала рассказывать она, – и мы пришли к вам. А ещё Лулу обещал покатать меня на настоящей яхте под парусом. А ты что кислый такой?

На этот вопрос Могусов с печалью в голосе ответил:

– Мне Муза нужна.

– Разве это проблема?! – жизнерадостно воскликнула Лёля. – Пойдём с нами. Лулу тут всех Муз знает. Сейчас подберём тебе кого-нибудь…

– Фредерика…

Могусов вдруг застыл восторженным сусликом, глядя в конец аллеи. На ней вдали показались степенный пожилой джентльмен и две изящные дамы. Они что-то оживлённо обсуждали.

– Между прочим, – тихо заметила Серафима, – этот седой мужчина и есть Мякиш. Очень советую, Могусов.

– Фредерика… – как чумной, повторял обалдевший парень.

– А великая Оча, значит, – тихо сказал Вит, – впечатления на нашего Могусова не произвела. Очень парадоксально. Редкой красоты женщина. Пожалуй, даже привлекательней Фредерики…

Но, видя что Серафима нахмурилась, поспешил добавить:

– Но она, наверное, человек холодный, надменный. Впрочем, не знаю, не общались.

– Она молчаливая, – сказала Серафима.

Троица приблизилась к ним, раскланялась и величественно прошествовала в помещение рифмобара.

– Ну так ты чего? – обратилась Лёля к застывшему Могусову. – Идёшь?

– А можно меня с ней познакомить? – нерешительно спросил парнишка, оживая и идя за зеленоволосой девушкой и её Музом.

– Попробуем, – легкомысленно пообещала ему Лёля.

Народу на аллее вдруг стало больше. Вит уже начал путаться, пытаясь запомнить всех, кто подходил поздороваться с Серафимой. Он не понимал – почему они всё ещё стоят перед входом. Не понимала этого и Серафима, но продолжала чего-то ждать и улыбаться знакомым, с которыми она уже давно не встречалась в такой непринуждённой обстановке. Поэтому, наверное, они оба пропустили появление Музы Наташи.

Серафима совсем не желала знакомить Вита со своей бывшей подругой, а Вениамин, наоборот, хотел скрыть от Серафимы то, что он уже знаком с этой эффектной брюнеткой. Тем более он хотел скрыть факт их сотрудничества, их прошлого союза. Случилось это, правда, по инициативе творца, случилось не в светлом Доме изящной словесности, и только косвенно их совместная деятельность была связано с литературой, но… но ведь искра, попадающая в пары бензина, сжигает не только воздух, не правда ли?

– Вениамин! Улыбки влюблённых в руках творца, неужели это ты?! Здравствуй! Я необыкновенно рада тебя видеть!

Наташа возникла перед ними обольстительной нимфой. Радостно улыбаясь, она потянулась к Виту. Обниматься. Нет, Волков обрадовался, Наташа ему всегда была симпатична, но при этом он подумал, что вот умеет она та-ак сказать что-то, например, поздороваться, выбрать при этом такой оттенок голоса, что вроде и все внешние приличия соблюдены, но, тем не менее, остаётся ощущение, что тебя обцеловали всего, причём совсем не целомудренно. Вообще, эта её способность ему нравилась, но здесь, сейчас это было совсем некстати.

– Наташа, – ощетинилась Серафима.

– И тебе привет, наша божественная помощница, – обезоруживающе улыбнулась Наташа. – Вы, несмотря ни на что – вместе. Я очень рада. Вит, я тебя поздравляю! Ты всё-таки захомутал эту недотрогу! Молодец! Нет, я всё понимаю, её вдохновение более продуктивно, но ведь это не повод забывать старых друзей, раз уж мы встретились…

– Что-о? – поразилась Серафима. – Старых друзей? Ты с ним знакома?

– Здравствуй, Наташа, – смущённо промямлил Вит.

«Обман! Опять обман! – взорвалась мысль в голове Серафимы. – И опять она…».

– Конечно, знакома, – простодушно подтвердила Наташа. – Более того, возврат Вита к литературе, я уверена в этом, инициирован союзом со мной. Ведь в моих тенетах невозможно остаться равнодушным к прекрасному.

– Союз здесь ни при чём, Наташа, – с упрёком начал говорить Вит. – Он уже завершён…

– С меня хватит! – психанула Серафима и быстро, почти бегом кинулась ко входу в рифмобар.

Волков хотел бросится за ней, но Наташа буквально вцепилась в него, не пуская.

– Хватит убегать! Мы столько не виделись! Раз ты здесь, то это значит, что литературой ты решил заняться серьёзно, да? Решил что-нибудь написать, да? Расскажи! Ты уже заключил союз с Серафимой?

– Наташ, – честно сказал Вит, – я очень рад тебя видеть, но потом когда-нибудь поговорим, ладно?

Он в буквальном смысле вывернулся из её рук, побежал за Серафимой.

– А я так злилась, когда ты всё наше свободное время расспрашивал о ней, – вслед Вениамину сказала Наташа. – Ну что ж, очень жаль. Лёгкого пёрышка вам, как говорится…

Муз-пират, ставший невольным свидетелем этой сцены, сочувственно пробасил:

– Сожри мою печень, Наташ! Осьминогу миногу в пузо! Так грустно. Сочувствую.

– И ты, Брут, – улыбнулась Наташа. – Твои-то как дела? Всё сильверствуешь?

Муза подошла к пирату, демонстративно понюхала воздух, сморщила носик.

– Надо же! Даже рыбой ты пахнешь по-настоящему.

– Такова воля творца! – убеждённо ответил тот. – И моей хозяйки.

– Ну да, ну да… – задумчиво улыбаясь, Наташа тоже отправилась ко входу в заведение.

Пират продолжал дымить огромной чёрной трубкой, блаженно щурясь. Никакого противного табачного запаха вокруг не было.

ГЛАВА XI. Поиски

Вениамин Волков очень скоро понял, что найти Серафиму будет нелёгко. Он прошёл один, второй, третий зал… «Спросить кого-нибудь из знакомых? – подумал он. – Может быть, они подскажут?». Справа, в большой комнате, в разноцветных вспышках, сливающихся с ритмичной музыкой, Вит увидел юную Музу Юлию и авторшу. Ту самую, с которой на скамейке в парке обсуждалось нехорошее поведение некоторых молодых людей. Девушки танцевали, то есть приседали, прыгали, вертелись, качались, размахивали руками… «Спрошу у них. Вдруг – видели», – решил он, проталкиваясь сквозь тени танцующих.

– КруЧУСЬ, верЧУСЬ, запу-у-та-а-ться не хочусь! – авторша, зажмурившись, вопила слова популярной песенки.

– СЕРАФИ… – заорал им, стараясь перекричать музыку, Волков. – Серафиму не видели?

Музыка внезапно сделалась тише, песня заканчивалась.

– Кручусь, верчусь, запутаться не хочусь! – продолжала петь авторша.

– Крутись, вертись, запутаться захотись! – зачем-то сказал Вит. – Юлия, ты Серафиму Андреевну не видела случайно?

Обе девушки синхронно повернулись к Волкову.

– Серафима Андреевну… – задумалась Муза Юлия.

– Откуда он знает наш пароль? – подозрительно спросила авторша. – Это кто?

– Это Вениамин, – машинально ответила Муза, – автор нашей Серафимы…

– Ещё не её, – возразил Вит, – но я её ищу. Не знаете, где она?

– А пароль он откуда знает? – продолжала настаивать авторша. – Неужели…

– Откуда ты знаешь пароль? – спросила Вениамина Муза Юлия.

– Какой пароль? – с досадой переспросил Вит. – Я Серафиму ищу.

– Переделанные слова песни… – начала объяснять Юлия, но здесь пауза закончилась, всех оглушила барабанная дробь, и толпа вздрогнула от первых аккордов очередного хита.

– Я её не видела! – прокричала Муза в ухо Виту. – Она такую музыку не любит, наверное.

– Понятно! Танцуйте…

Вит начал пробираться обратно к выходу.

– Откуда он знает пароль? – продолжала спрашивать авторша. – Он что, мысли читать умеет, как ты?

– Нет, он автор! – кричала в ответ Юлия. – Это у меня получается читать мысли, потому что я Муза. И то не всегда и только с тобой…

– А он тогда почему?..

– Случа-а-айность…

Дребезжание музыкальных тарелок ещё не успел затихнуть в ушах Вита, как кто-то схватил его за локоть.

– Вот вы и попались, Вениамин! Вы же не откажитесь разбавить компанию двух застенчивых девушек?

Его схватили и за другой локоть, повлекли в проход, откуда веяло тяжёлым запахом сандала. Он затравлено оглянулся – маленькая японка, выбеленное лицо. «Это Музико-сан, – вспомнил он. – А с другой стороны кто? Гуагурова!».

– Я ищу Серафиму! – он попытался интеллигентно освободиться. – Вы её не видели?

– Она была в соседнем зале…

Вит решительно освободил свои руки.

– Извините, но я потом, – сказал он, убегая от них.

– Вот зря я это сказала… – с досадой на себя прошипела Гуагурова.

Очередной зал оказался тихим и сумрачным. Диваны с очень высокими спинками как бы делили пространство на отдельные закутки, каждый из которых освещался своим осветительным прибором.

В первом же уголке Вениамин обнаружил Аделаиду с двумя незнакомыми женщинами, одетыми по моде средних или даже древних веков. Аделаида беззастенчиво хвасталась, неприлично задрав подол платья.

– Красиво! Удобно! Нигде ничего не давит! Враньё, что это невозможно носить!

Дамы восторженно цокали и щупали материал. Спрашивать про Серафиму Вит постеснялся.

Заглянув в следующий закуток, он увидел Морскую Милу в компании необычно одетых молодых людей и девушек. Маринистка, заметив Волкова, настолько выразительно зыркнула, что он поспешил уйти.

В третьем «оазисе» обнаружился Могусов, которому степенный седой мужчина втолковывал азбучные истины:

– Древние греки, египтяне, скифы – это отнюдь не варвары, молодой человек…

– Где кекс?! Вы не знаете, где я тут могу найти кекс?

Эту фразу громко прокричали чуть ли не в ухо. Вениамин отшатнулся. И отшатнулся ещё раз, оглянувшись на говорящего. Это был противный краснорожий мужчина, одетый презервативом. Костюмчик показался Виту знакомым.

– Чувак? – недоверчиво переспросил он.

– Ага! – просиял тот, возвращая своё лицо. – Отпадно тут всё!

– Ой, вы сейчас на меня наступите! – раздался голос сзади.

Вит оглянулся. Ему улыбалась зеленоволосая Лёля.

– Извините, – сказал он. – Вы не видели Серафиму Андреевну?

– Нет, – ответила Лёля.

Гигант-негр, сидящий рядом, пожал плечами.

– Мы тут спорим, – сказал Могусов. – А вы как думаете: что сделает древний человек, если он увидит фею?

– Понятия не имею, – честно признался Вит. – Мне надо Серафиму Андреевну найти.

– Он должен пасть ниц или убежать! – убеждённо заявил Могусов.

– Если она будет подходящего размера и формы, – снисходительно заметил пожилой джентльмен, – то он стукнет её дубиной и потащит в своё логово. Им руководят инстинкты!

– Кекс!!! – завопил Чувак К. Чувак.

Все посмотрели на него и отвернулись. Только пожилой джентльмен сухо сказал:

– Кексов в рифмобаре никогда не было. Есть амброзия, но это, скорее, символ, чем пища. Человеческая душа, знаете ли, калории усваивать неспособна. И вы бы переоделись, молодой человек. Честное слово, смотреть противно.

– А фея его того… магией! – обиделась на всех Лёля. – Чтобы неповадно было.

– От этого варвар будет удивлён и расстроен, – совершенно серьёзно заявил Лулу, – но он навсегда запомнит, что в мире есть красивые и опасные женщины.

– Кекс! Кекс! – продолжал бесноваться Чувак К. Чувак.

– А вы как думаете, Фредерика?! – преувеличенно громко спросил Могусов, адресуясь к кому-то за спиной Вита.

Волков оглянулся. Напротив, в похожем закутке сидели две прекрасные дамы, Оча и Фредерика. Споря вполголоса, они увлечённо черкали стрелками и кружочками огромный чертёж или план здания. На вопрос парня никто не обратил внимания.

– Серафима Андреевна была здесь, – внезапно сказал пожилой джентльмен. – Совсем недавно.

– Спасибо, – машинально ответил Вит.

Он решил продолжать поиски и почти вышел из сумрачной залы, когда всё окружающее затуманилось. Мысли исчезли. Он начал терять сознание.

– Осторожно, – его кто-то поддержал.

«Музико-сан! – поразился Вит, узнавая маленькую японку. – А вот лицо у неё выбелено неровно. И серёжка в ухе точно как у Преподобной Фредерики – непонятная загогулина с зелёноватыми камушками. А сила в руках не женская…».

Одуряюще запахло духами. Вокруг поднялся гвалт. Дальше Вит ничего не помнил.

Серафима не знала – куда она бежит. Различные помещения рифмобара пролетали мимо. «Где здесь можно найти покой? – думала она. – Нигде!». Но, словно опровергая её мысли, следующая комната оказалась тихой открытой верандой. За ней был осенний садик, солнце и журчание ручейка. «Остановись! – сказал какой-то голос внутри неё. – Куда и зачем ты бежишь?». «Куда и зачем, да? – с сарказмом переспросила Серафима саму себя. – Я бегу от лжи и предательства!». «Кто тебе солгал? Кто тебя предал?» – непонятный внутренний голос продолжал задавать вопросы. «Все меня предали!» – возмущённо воскликнула внутри себя Серафима. «Это неправда!» – возразил голос. «Почему же это неправда?! Что тогда правда?» – в запале начала истерить Серафима, но вдруг задумалась.

– А в самом деле – куда и почему я бегу? – спросила она вслух окружающее пространство. – Кто меня предал?

«Твоя подруга Наташа, – ответил ей ещё один голос, уже какой-то другой. – И Вениамин.». Серафима вдруг поняла, что голосов у неё внутри очень много.

– А как они меня предали? – заинтересовалась она, пытаясь отстраниться от ситуации.

«Наташа предала тебя уже давно, – объяснил второй голос. – Со скульптором. А с Вениамином она предала тебя ещё раз совсем недавно. А Вит предал тебя с Наташей!». «Откуда это известно? Факты это подтверждают? – первый голос опять лез со своими вопросами и советами. – Надо во всём разобраться, а не психовать напрасно!». Второй голос только иронически хмыкнул.

– СТОП! – остановила собственное внутреннее помешательство Серафима и повторила вслух совет первого голоса. – Надо во всём разобраться!

«Но для этого тебе придётся поговорить с Наташей! – второй голос не сдавался. – Разве ты этого хочешь?».

– Нет! – созналась Серафима.

«Но это необходимо! – спорил первый голос. – Иначе останется полная обиженная неопределённость.»…

– И опять ты! – теперь уже возглас самой Наташи прервал спор голосов внутри Серафимы. – Неужели здесь нигде нельзя найти покой?! Который без тебя!

Наташа, едва войдя на эту же веранду, развернулась, собираясь уйти.

– Стой, – сказала Серафима. – Нам надо поговорить.

Наташа повернулась к ней.

– О чём?

– О Вениамине.

– Интересное дело, – Муза даже руками всплеснула. – Вениамин желает говорить только о тебе, ты желаешь говорить о Вениамине, но никто, никто не желает оценить моё душевное благородство!

– Давай присядем, – предложила Серафима. – В чём твоё благородство? Как ты заключила союз с ним в обход меня? Аделаида?

– Почему в обход тебя? – очень удивилась Наташа. – Ты же сама отправила меня в командировку в светлый Дом непредвзятой критики. Там я с ним по распоряжению творца и вступила в союз.

– Так он не писатель?

Наташа выдала длинное и очень выразительное «Ох-х…», которое должно было устыдить всех женщин, которые ничего не знают о своих мужчинах.

– Он был писатель, – нехотя ответила она. – Получил прокрастинацию на один год. Увлёкся другой работой. От меня ему были нужны консультации по разным женским вопросам. Я уговаривала его вернуться к творчеству. По-моему, уговорила.

– Консультации… Другая работа, – растерялась Серафима. – Прокрастинация… Но почему ты?

– Так распорядился творец. И потом, чопорные дамы Дома непредвзятой критики считают ниже своего достоинства копаться в грязном белье. А у Вита не было выхода.

– Не было выхода… – повторила Серафима ошеломлённо.

– Внешне он мне понравился, когда мы встретились, – тихо сказал Наташа. – Но предстоящая работа не была привлекательной. Я не противилась воле творца…

Повисла пауза. Серафима сидела очень задумчивая.

– А он, – Наташа посмотрела прямо на Серафиму, – никого не видел, кроме тебя. Было утро и ты, как разъярённая фурия, неслась к Приёмной. Но это я знала, что ты несёшься, как разъярённая фурия. А внешне… развевалось платье, из-под которого кокетливо выглядывали кружева нижней юбки, светило солнце, топали каблуки, топорщились твои замечательные кудряшки… Выглядело всё так, словно матушка-весна после долгих холодов вернулась к своим детям. В тебя невозможно было не влюбится, признаю. Он смотрел на тебя. Я узнала блеск в его глазах и подумала, что мне опять придётся тебя спасать. Сам он мне понравился, но его образ не внушал доверия…

Серафима сидела, совершенно не слушая Наташу. Её глаза были устремлены в пространство, а мысли витали далеко-далеко.

– Он хороший, – оборвала свои откровения Муза, – и интересный. Мне понравилось с ним работать. Если ты его оттолкнёшь…

– Чем вы занимались? – вдруг ожила Серафима.

Вопрос очень смутил Наташу. Она посмотрела в сторону, хмуро ответила:

– Этого я тебе не скажу. Спрашивай у него, если так любопытно.

– Но вы были… ВМЕСТЕ? – допытывалась Серафима.

Муза Наташа вспыхнула.

– Ах, как хочется соврать!.. Очень хочется. Но нет, не были.

– Почему?

Наташа замкнулась.

– Он этого хотел? – выспрашивала Серафима. – Ты должна была чувствовать его желания!

– Хотел, – грустно ответила Наташа в пространство. – И я хотела. Мы нравились друг другу. Но не случилось. Так бывает. Ты не поймёшь.

Повисла долгая пауза.

– А от чего ты меня спасала? – голос Серафимы стал холодным. – Тогда… От любви? Ты считаешь, что только ты имеешь право на чувство?

– Да тебя коллекционировали, дура! – неожиданно психанула Наташа. – А потом и меня коллекционировали. И не только меня! Шкаф красного дерева. Двенадцать полок. На каждой полке двенадцать комплектов статуэток. В каждом комплекте двенадцать деревянных фигурок. Для каждой – изящная хайку! Мы же не просто так режем дерево, мы же ещё и поэ-э-эты…

– Я знаю, – прошептала Серафима.

– Ты, – безжалостно продолжала Наташа, – третья полка сверху, пятая справа. Серафима, метающая копьё. Серафима, купающаяся в реке. Желания Серафимы. Обнажённая Серафима. Серафима в порыве страсти…

– Я знаю.

Серафима отогнала набежавшие от воспоминаний слёзы и упрекнула бывшую подругу:

– Но то, что ты сделала, не называется спасением.

– Я думаю иначе, – упрямо возразила Наташа.

Опять повисла долгая пауза.

– Это всё, что ты хотела узнать?

– Да.

– Отлично!

Наташа, чётко впечатывая каблуки в деревянный настил веранды, направилась к выходу из комнаты, но метрах в трёх от Серафимы обернулась. Выражение её лица было встревоженным.

– Я тут подумала, – нерешительно сказала она. – Может, это и не моё дело…

– Что ещё? – холодно спросила Серафима.

– Я видела Вита вчера вечером. И позавчера. Он мял в руках желтенькие цветочки недалеко от Приёмной творца. Лицо у него было злое, я не стала к нему подходить. Сколько он уже здесь?

– Не знаю, – честно ответила Серафима.

– Какая же ты гадина! – опять психанула Наташа. – Думаешь только о себе! Его необходимо найти!

– Да! – встревожилась Серафима и вскочила на ноги. – Если ты видела его даже позавчера…

Слова бывшей подруги её не задели, а вот долгое время пребывания Вениамина в собственном сне… Об этом она не подумала, а подобное могло закончится очень плохо. Он же не из молодых авторов, для которых время пребывания в светлом Доме почему-то растягивалось по сравнении с реальным. Впрочем, время сна – это всегда величина относительная…