Текст книги "Джейн Спитфайр. Шпионка и чувственная женщина"
Автор книги: Аугусту Боал
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
Глава 6
Джейн Спитфайр навещает мистера Кристофера Холлиг-Френика на его прекрасной вилле
Вертолет прилетел вскоре после завтрака, который Джейн заказала достаточно рано. Три неразлучных друга хотели сопровождать ее, но Джейн была категорична:
– Надо на время расстаться. Я должна поговорить с мистером Кристофером наедине, поскольку это эксцентричный миллионер. При вас он ничего не скажет, а так… надеюсь, что услышу от него все, что нужно.
Джо и Джей воспользовались этим для прогулки в порт и знакомства с местными проститутками, известными своей манерностью. Джелли, похоже, чувствовал себя не в своей тарелке. Джейн простилась со всеми и спустилась на лужайку, где ждал вертолет.
Только она и пилот, больше никого. Летчик пожаловался на избыточный вес машины.
– О, я совсем перестала соблюдать режим. Из-за этого, наверное?
– Нет-нет… Что-то непонятное. Но я не могу выяснить причину. Все приборы в полном порядке.
Воцарилось легкое беспокойство. Но вертолет легко скользил по голубому небу, иногда врезаясь в облака. Поэтому полет было решено продолжить. Между Джейн и пилотом не произошло ничего.
Скоро они достигли побережья: ласковый пляж, темно-синее море. Все синее. Все спокойное. Мир, тишина. Пилот продолжил курс вдоль береговой кромки, пока внизу не показался громадный замок, тоже синий, окруженный зеленой лужайкой. Дальше простирался парк из множества пиний и эвкалиптов. Запах их ощущался даже наверху. Красиво и романтично.
Приземлились на газоне. Подошел мажордом в синей ливрее:
– Мистер Кристофер ждет вас через семнадцать минут. Вы прибыли слишком рано.
– Да, из-за прекрасной погоды… – выдавил из себя пилот.
Мажордом, казалось, не слышал его: он не привык уделять внимание тем, кто стоял ниже его в обществе. Он сделал знак Джейн, чтобы та следовала за ним.
– Ах, вот что??? – воскликнул изумленный пилот, увидев, как тело Джелли вываливается из стойки шасси.
– Он умер? – обеспокоилась Джейн, невольно издав легкий крик.
– Нет, только сильно замерз.
Мажордом приказал пилоту взять бесчувственного Джелли и положить его возле камина. Джейн слегка пожурила друга. Затем вошла в холл площадью в семь с половиной гектаров, заполненный полотнами импрессионистов, столами и столиками, серебряными изделиями, статуями, коврами длиной в четверть километра. Кондиционер поддерживал температуру в семнадцать градусов, наиболее пригодную для хорошего самочувствия старого коммерсанта, – настоящего хищника делового мира.
Джейн уселась на роскошный диван. В чем же заключается эксцентричность старого Холлиг-Френика? По залу порой скользили обнаженные девушки. Так вот что: миллионер любил женщин! Он жил один в своем замке, в окружении пятидесяти семи любовниц, нанятых по контракту. Настоящий гарем! Девушки сменяли друг друга в постели старика, и каждая была свободна две недели в месяц. Но внутри замка они вынуждены были подчиняться строжайшим правилам: не говорить, не выходить наружу, не плакать. Более того: при малейшем прикосновении Холлиг-Френика они обязаны были изображать жгучее наслаждение. Девушки были всюду: в холле, в комнатах, в ванных, внутри дома и в парке. Одеваться они обязывались очень легко, оставляя обнаженной большую часть тела. Так как из-за кондиционера на вилле было прохладно, то девушки все время жались к каминам.
Джейн – красивее всех их, вместе взятых, – все же почувствовала укол ревности. Такова уж невозможная женская натура. Понемногу она привыкла к присутствию девушек. Ей даже стало казаться естественным находить везде обнаженные и полуобнаженные женские тела. Но я забегаю вперед. Прибавлю только, что девушки были окружены собаками всевозможных пород. Они пользовались полной свободой… но только внутри замка. Каждую звали по имени какой-нибудь королевы или императрицы: Виктория, Мария-Антуанетта, София, Изабелла, Леопольдина, Теодора, Клеопатра, Эвандра, царица ночи.
Признаемся, что мистер Холлиг-Френик все-таки был не совсем нормальным.
В назначенное время – 12.15 – мистер Кристофер совершил триумфальный вход в холл под музыку Вагнера. С улыбкой на лице он приблизился к Джейн и обнял ее костлявыми руками. Та немедленно перешла к делу:
– Посол проинформировал меня, что вы знаете, где скрывается магическая формула. Я приехала именно за ней.
Великий делец был очарован прагматизмом Джейн и еще больше ее – пусть небольшими и заостренными – грудками, не стесненными никаким лифчиком, а также ее крутыми бедрами, изобличавшими женщину высокого класса.
– Наш посол принадлежит к миру политиков, дорогая моя. Только работодатели спасут работодателей! На политиков рассчитывать нельзя.
– Так что же, магической формулы не существует? – смело пошла в атаку прекрасная блондинка, устремив взгляд на сухонького старичка.
– Конечно, существует! Я не владею ей, но знаю, где ее искать… нет, не так… знаю, где она перемещается, – загадочно сказал Холлиг-Френик. Тут он увидел пуделя и кинулся к нему: – Это моя любимица, среди всех собак и женщин в этом доме. Я жизнь могу за нее отдать. Она почти как человек. Я назвал ее Екатериной Второй, в честь сексуальной энергии, которой она обладает. Когда эта собака умрет, я умру тоже…
Старик знал, что его недомолвки распаляют любопытство Джейн, готовой все отдать за формулу. И он провокационно сменил тему:
– Я живу здесь один, в компании собак и гурий. Женщинам запрещено говорить, и это облегчает мои мучения…
Говоря это, мистер Кристофер поглаживал двух-трех собак (по головам) и четыре-пять женщин (по бедрам). Джейн чувствовала себя не в своей тарелке, ибо не могла применить свои навыки обольстительницы.
– Я живу здесь один, у меня большие владения. Пятнадцать километров одних пляжей. Три миллиона эвкалиптов, еще больше пиний. Примерно сто работников с семьями, которые заботятся о моих угодьях, несколько десятков разбойников, которые их опустошают. С этого командного поста я управляю всеми фабриками, умножаю мое богатство…
– Но зачем? – невинно спросила Джейн.
– Деньги, милая моя, это как гликоз. Знаете такую болезнь? Если вы не едите сладкого, то вам и не хочется. Но стоит съесть одну конфетку, как вы готовы опустошить целый кондитерский магазин. Или как алкоголизм. В этом смысле я – законченный алкоголик. Все время хочу еще больше! И еще!
Мажордом объявил, что обед будет готов по первому требованию.
– Вы предпочитаете до обеда или после, моя прелестница? – спросил магнат.
– Предпочитаю что?
– Знаете, милая моя… не думайте, что такая женщина, как вы, покинет этот замок нетронутой, – любезно и улыбчиво сообщил Холлиг-Френик.
– Я так и подозревала, что эта история закончится в постели. В какую комнату направимся?
Они пересекли холл и вошли в роскошную спальню, где разделись сразу же, но без спешки. Старик уже не был способен на слишком смелые упражнения. Оба уже начали, когда Джейн издала вопль: в постели среди бесчисленных одеял и простыней, находились еще как минимум две женщины, тоже раздетые. Поняв смущение новенькой, они быстро скользнули на пол и замерли там, наблюдая за парочкой. Молчание.
– Они так и будут смотреть на нас? – спросила ошеломленная Джейн.
– А что, это важно? Это важно?
– Нет, не очень. Но продолжим наш разговор…
Мистер Кристофер годился Джейн в деды, чем она и воспользовалась:
– Да-да, дедушка. Сделаю все, что хочешь. Скажи только Формулу. Формулу!!!
Все прошло очень нежно, без всяких извращений: чувственно и небыстро. Представители старых имущих классов знали толк в жизни! Аравийские ароматы опьяняли и одуряли. В любви старик не мог предложить ничего нового: сплошная классика, как делали папа и мама. Он мог делать лишь самые необходимые телодвижения. Зато это компенсировалось наличием многочисленных сексуальных стимулов вокруг постели: немые женщины, собаки, порнофильмы на большом экране. Да, я ведь забыл сказать: во время соития демонстрировались короткометражки, показывающие Холлиг-Френика в молодые годы – совокупления с женщинами на Гавайях, на Бали, на Таити, в Майами, Ницце, Сен-Тропезе, Лондоне, Париже, Риме и других местах.
В промежутках между беглыми поцелуйчиками магнат сообщил, что предложил Старому Мессии план выхода из кризиса: он два года не будет вывозить капитал в Соединенные Штаты, а за это цены на производимые его фабриками товары должны быть отпущены.
– А в чем смысл этого плана? – спросила Джейн, двигая бедрами.
– Я обещаю скупить за это время мелкие предприятия, которые каждый день разоряются. Мне это выгодно с экономической точки зрения, а правительству – с пропагандистской. Понятно? Ай!
Так они болтали и занимались любовью. Старик совсем ей не нравился, но что было делать? Джейн спрашивала все настойчивее:
– А магическая формула? Где она? Скажи мне! Скажи!
Джейн не тратила слишком много усилий, глядела на потолок и на девиц, разлегшихся на ковре. Наконец старый развратник достиг экстаза, издав львиный рык. Девицы, привыкшие к этому, даже не шевельнулись. Собаки даже не посмотрели в его сторону. Джейн, однако, не на шутку перепугалась и попыталась стряхнуть старика с себя: она никогда не слышала таких криков при подобных обстоятельствах. А ведь у нее был богатый опыт! Испуг Джейн возрос еще больше, когда дверь отворилась и вошли два высоченных – не меньше двух двадцати – негра, мускулистых и страшно уродливых. Джейн инстинктивно спрыгнула с кровати, вырвала из сумочки пистолет и выстрелила. Точное попадание, два трупа. Негры, как выяснилось, несли скатерть и закуску.
– Что это? Заговор? Убийство? Вторжение? – прокричала Джейн, стреляя.
– Ничего подобного. Это мои лучшие слуги…
Только тогда Джейн осознала, какую оплошность она допустила. Он предложила взамен целый грузовик черных, мулатов и бразильских метисов. Но старик не выглядел слишком озабоченным. Он объяснил, что в его распоряжении – подлинный питомник негров-ватузи, самых высоких людей на планете, который расположен на Кюрасао. Почему именно там? Потому что там говорят на смеси испанского, английского, французского и голландского, а слуги не должны понимать друг друга. Ватузи смотрятся очень импозантно.
– Да, но формула? Формула?
– Сначала обед.
Старик сказал затем, что пилот и окоченевший Джелли будут обедать с собаками, а не со слугами, поскольку собачья еда не в пример вкуснее и разнообразнее людской. Обедать с ними – это большая честь. Джелли и пилот, ознакомившись с обеими меню, тоже высказались за собачье. Единственной неприятностью было то, что обедать пришлось снаружи. И это оказалось спасением для Джейн.
Джейн и мистер Крис (он позволил называть себя уменьшительным именем) уселись на разных концах огромного стола. В горшках с цветами были спрятаны микрофоны, так что общаться можно было без помех. Мешало только эхо.
– Главное, дорогая моя, собрать богатство в руках немногих. Одинокий человек есть человек разумный. Но умный человек среди толпы – это настоящее животное. Демократия чудовищна, она заменяет человека числом. Голос Эйнштейна значит столько же, сколько голос его кухарки. Вот в чем ужас! Вы – один голос, я – один, все эти женщины – 57 голосов. Это противоестественно. И лживо к тому же.
– Ну и…
– Ну и следовательно, нужно натянуть вожжи. Деньги – это власть. А обладая властью, я смогу навязать свою волю. Миллион стоит миллион, тысяча миллионов стоит в тысячу раз больше. Я установлю свой новый порядок, и в этой стране наконец восторжествует прогресс, а не демагогия!
И магнат заключил:
– НО САМАЯ БОЛЬШАЯ ОПАСНОСТЬ – ЭТО ЭКОНОМИСТЫ!
Мистер Кристофер забыл сказать, что он-то сам не был ни Эйнштейном, ни Ван Гогом. Все же речь его была совсем неплоха, вы не находите?
– Эта иранская черная икра прелестна, – похвалила Джейн.
– Это прелести капитализма, моя дорогая…
– А этот стейк просто бесподобен.
– Это не он бесподобен, а империализм…
В тот момент, когда внесли политые ромом и подожженные блинчики, казалось, что загорелся весь замок: автоматные очереди, дым, крики, бьющиеся стекла, дыры в стенах и в потолке. То были разбойники, наглевшие с каждым днем. Они проникли через люк в полу.
Джейн подумала:
«Вот последствия народных волнений…»
Она окопалась и ответила на стрельбу стрельбой. Столкнувшись с неожиданно жестоким сопротивлением, нападающие поспешили скрыться.
Вошел сияющий Джелли.
– Гляди, Джейн: я спас тебе жизнь! Я обнаружил, что они проникли в усадьбу, и начал стрелять первым. Мне удалось убить человек восемь или девять.
На счету пилота тоже вроде бы оказалось несколько трупов. Джейн поцеловала обоих:
– Да, вы спасли нас.
И только тогда она обнаружила на руках у Джелли бесчувственное тело Екатерины Второй. Собака погибла тоже.
Горе Холлиг-Френика было неописуемым. Он склонился над своей любимицей и прочел самые горячие молитвы. Все утирали слезы. Старик приказал закопать трупы восьми нападавших в общей могиле и воздвигнуть мавзолей для собаки, после чего поведал Джейн на ухо:
– Вы заслуживаете награды. Слушайте. Завтра, в 13.17, в аэропорт прибудет сумасшедший ученый, владеющий магической формулой. Он готов продать ее тем, кто заплатит больше: русским, американцам или китайцам. Деньги – единственное, что его интересует. Купите формулу или добудьте ее другим способом. Она бесценна. Именно поэтому наши враги пытаются ее заполучить. Удачи, моя малышка.
Мистер Кристофер поцеловал Джейн в лоб, и та направилась к вертолету, на этот раз в компании Джелли: за свое мужественное поведение он тоже заслужил награду.
Джейн бросила взгляд на общую могилу. Экскаватор выкопал гигантскую яму. За его рычагами сидел русский, а двое могильщиков были явными китайцами.
Становилось все горячее. Скоро произойдет решающая встреча. Джейн улыбнулась, почти весело. Затем улыбнулась почти грустно, вспомнив о безутешном Крисе.
И шпионка с триумфом вернулась в посольство.
Глава 7
Первая победа Джейн Спитфайр – над сумасшедшим ученым
Возвращение в посольство вовсе не было беззаботным. На белом песке – пятна крови, зелено-голубое море приобрело красный оттенок: казалось, пятна поднимаются из морской глубины, словно извергнутые подводным вулканом. На волнах качались трупы. Другие трупы лежали на песке. Оказалось, что нападение было более масштабным и тщательно подготовленным, чем это виделось вначале. Захват виллы мистера Холлиг-Френика был лишь частью обширного плана по овладению побережьем.
Национальная гвардия прибыла на место событий с поразительной быстротой. Сверху видно было, как атакующие в панике разбегаются по всем направлениям. С обеих сторон не прекращалась стрельба. С зеленых вершин деревьев ручьями лилась кровь. Вертолету пришлось совершать сложные маневры, чтобы ускользнуть от случайных пуль партизан и от прицельного огня гвардейцев, становившегося все более сильным.
Возвращение было таким нелегким, что Джейн пришлось сесть на место пилота (ее права позволяли ей водить любые воздушные машины, вплоть до советских «Миг-25»; она была подлинным асом!).
Когда вертолет приземлился на лужайке у здания посольства, Джелли и пилот не смогли сдержать продолжительных рукоплесканий в честь этой изумительной женщины.
Джейн вошла в салон и стала свидетельницей прискорбной сцены: посол сидел на полу и плакал, как ребенок. Вокруг были раскиданы пустые бутылки из-под виски.
– Don’t be a fool! Stand up! – повелительно приказала прекрасная шпионка.
– О я несчастный! – пробормотал посол. – Дипломатическая карьера – худшее что может постичь человека! Я несчастный посол…
– A drunkard!
– Что делать? Только так я могу побороть свои тревоги… – лицо дипломата стало чуть более человечным. – Приходят к власти республиканцы – и посол республиканцев. Приходят демократы – и я посол демократов. Я думаю то, что думают другие, делаю то, что мне прикажут! Джейн, родная, простите меня: вы застали меня в минуту тяжелейшего душевного кризиса. Кто я??? Стоит прийти к власти новому Гитлеру, и я займусь уничтожением евреев. Придет Анджела Дэвис, и я – боже мой! – женюсь на негритянке! Черная жена посла!.. Вот так же черна моя судьба. Я уже готовлюсь стать расистом, предвидя, что Рейган выиграет следующие выборы. А если выиграет Фрэнк Синатра, поддержанный мафией??? Какой кошмар! Я – плохой посол. Посол – не человек, он – отражение другого человека, каскадер политики.
Так он говорил и при этом плакал. Так он вздыхал и исходил слезами. Джейн тронули два момента: четыре пустые бутылки (только подумать, сколько они стоят!) и возможность победы Рейгана на выборах (Джейн расстроилась: ничто человеческое не было ей чуждо).
Джейн затратила полдня и все следующее утро на размещение в спальне посла. Она составила список всего, что ей может понадобиться, и попросила Джо вручить его пилоту авиабригады 1437 для доставки вещей из Соединенных Штатов. В списке были яды, разное хитроумное оружие – настолько секретное, что до сих пор никто не знает, что именно она заказала.
Джейн не пожелала принять никого, даже командующего Национальной гвардией, который попросил принять его для обмена мнениями по поводу кровавых событий этого дня. Бедняга прождал больше пяти часов: пролистывал журналы, текст в которых плохо понимал (все они были на английском), пил чай с печеньем, и наконец, обескураженный, удалился. Посол умолял его возвратиться на следующий день, уверяя, что он может запросто заходить в посольство, как к себе домой. Командующий пообещал, грустно улыбнулся и сказал:
– Она, со своим опытом, может мне помочь… кое в чем…
– Конечно…
– Честно говоря… я не верю в демократию… – выдавил из себя командующий, прощаясь.
И снова Джейн спала одна. Джелли начал подозревать, что его судьба на какое-то время предрешена. Если Джейн вбивала себе в голову какую-то идею, то не могла думать больше ни о чем. Навязчивая идея! Магические формулы, потом все остальное! Пять магических формул!
Джейн понимала, что на этом уровне в борьбу за формулы включились не только русские и китайцы, но, возможно, также французы, датчане, западные немцы. Ученого надо ждать в 13.30. Звали его Людвиг фон Мартинс – Джейн удалось выяснить это по секретным каналам.
Все утро прошло в приготовлениях. Шпионка переоделась мужчиной. Зачем? Ей это нравилось. Такова была основная причина. Кроме того, никто не должен был узнать ее по дороге в аэропорт. Предосторожности никогда не бывают лишними. Безопасность прежде всего! Имелась еще и третья причина, но вы узнаете о ней позже.
По внутреннему телефону Джейн вызвала своих друзей. Войдя в спальню, они не узнали ее и подумали, что в посольство прокрался наемный убийца – такое угрожающее выражение было написано на усатом лице переодетой Джейн. Джо молниеносно нажал на курок. Но Джейн в стрельбе была быстрее кого угодно и точнее оптического прицела. Она ранила Джо в мизинец левой руки, только чтобы остановить его.
– It’s me, stupids! – закричала она в знак предупреждения, вложив в этот крик всю красоту своего чувственного голоса. Только тогда трое идиотов – простите, трое неразлучных друзей! – поняли, что перед ними Джейн. Разразились аплодисменты. Она, заботливая и польщенная, пососала раненый палец, чтобы предотвратить заражение крови, а затем наложила пластырь. И четверка направилась в аэропорт.
По дороге кто-то из друзей спросил Джейн, почему русские и китайцы так ссорятся между собой, если все они за социализм. Та, прошедшая специальный углубленный курс современной политики в Техасском университете, мгновенно все прояснила: социализма, единого для всех, не существует, и каждый считает, что его социализм – лучший. Все очень просто. Очень логично. Так устроены люди.
– И какой же из двух социализмов тебе больше по душе? – спросил Джелли, нежно лаская ее грудь и целуя в шею.
– Ни один! – ответила хитроумная шпионка. – Разве вы не видите, что любой социализм – это угроза, смертельная угроза для наших демократических целей? Все они означают конец свободы.
– Какой свободы? – вмешался Джелли, который не смущался своего невежества и хотел, чтобы его просвещали (тем временем вводя язык в ухо своей очаровательной собеседницы).
– Свободы предпринимательства! Свободы, дарованной Господом каждому из нас, которая позволяет развивать заложенные в нас способности. Каждый может стать президентом Соединенных Штатов! Ведь Линкольн начинал как простой плотник.
– Я никогда не стану президентом, – пожаловался Джелли.
– Никогда не зарекайся, Джелли, никогда не зарекайся. Если все у тебя и у Штатов пройдет, как сейчас, может случится все, что угодно. Все, что угодно! – заявила Джейн, мурлыча от удовольствия.
В аэропорт прибыли за час с лишним. Джейн сверилась с аппаратом по обнаружению противника. Он показывал высокие цифры. Очень высокие. Опасность совсем рядом. Говорить пришлось шепотом.
– Зачем ты переоделась мужчиной? – все тот же Джелли, неутомимый вопрошатель. – Мне противно видеть эти усы, эту бороду. Такое чувство, что я вижу гадюку.
– Скоро узнаешь, зачем, – загадочно отозвалась Джейн.
Машину поставили метрах в ста от главного входа. Джейн вооружилась телескопическим биноклем и приемником для прослушивания радиопереговоров. Она направила их в сторону туалетов – именно там чаще всего плетутся сети международного шпионажа. Но слышался только невнятный шепот: «Сзади не надо!», «Дай сигарету!» – не имевший отношения к делу. Джейн внимательно оглядела местность при помощи бинокля: ничего необычного. Только одно, пожалуй: группа южнокорейских монашек, видимо, только что прилетевших, все в веселом возбуждении. Они почти что приплясывали. Джейн указала своим спутникам на этих низеньких женщин. Все были поражены, видя, как блаженно улыбаются четыре сестры при встрече с этой экзотической страной, так непохожей на их родную Азию.
Детектор показывал исключительно высокий уровень вражеского присутствия. ОПАСНОСТЬ! Назначенное время приближалось. Джейн раздала последние указания. Ее спутники будут ей не нужны в течение четверти часа. Они должны рассредоточиться и вернуться к машине ровно в 14.32. Все просчитано: полчаса на паспортный контроль, полчаса на получение багажа, две минуты на то, чтобы убедить его отдать бумаги с Магической формулой. Все продумано!
– Как только я подам знак, рассредоточиться!
Несколько монашек оказались рядом с машиной. Одна отличалась совершенно нерелигиозным поведением, смеялась и все трогала.
– Мне как-то не по себе, – признался напуганный Джелли.
– Мне тоже, – присоединился к нему Джо.
– Что означает эта макиавеллиевская улыбка на ангельском личике? – задал вопрос сбитый с толку Джей, положив дрожащий палец на крючок.
Подошли другие монашки. Всего их было четыре. Глядя на четверых янки, они заулыбались – смущенно, потом призывно. Жесты рукой. Нервное напряжение. Приказ:
– Вы свободны до 14.32. Затем чтобы все были здесь! А пока делайте все, что угодно… – и Джейн твердым мужским шагом направилась к тому месту, откуда должны были показаться пассажиры с рейса авиакомпании Берега Слоновой Кости. Именно этим рейсом и летел знаменитый Людвиг фон Мартинс, рехнувшийся ученый-экономист. Рехнувшийся из-за денег.
В ожидании Джейн обернулась и увидела, как трое друзей уже подхватили монашек под руку. Те, похоже, от души развлекались. Все шестеро подпрыгивали на месте, веселые, юные, влюбленные. Только одна, старшая в группе, для которой не нашлось мужчины, выглядела печальной.
Джейн усмехнулась и попросила у служащего авиакомпании рупор – объявить, что Людвига фон Мартинса встречает его брат Карл. Она изъяснялась по-немецки с безупречным франкфуртским выговором.
Потом она проследила за своими друзьями, исчезнувшими вместе с монашками за тропическими растениями. И снова усмехнулась. Как это здорово: побыть наедине с монашкой, да к тому же азиаткой! Будет о чем рассказать внукам.
Здесь повествование разделяется. Вкратце расскажем о Джо, Джее и Джелли. Итак, монашки увели их за пышную поросль. Когда друзья стали раздеваться, каждого сразил удар кастетом по голове. Монашки умело связали их по рукам и ногам. Из жалости они никого не убили, оставив всех лежать на месте. Только тогда они сняли плиссированные юбки. Оказалось, что это мужчины, агенты китайской госбезопасности. Прикрыв юбками бесчувственных друзей, они не спеша направились к зданию аэропорта.
Что же касается Джейн, то к ней подошел некий господин.
– Мое имя Людвиг фон Мартинс. А вы – мой брат?
– Нет, но у меня есть для вас предложение.
– Сколько? – с блестящими от алчности глазами спросил немец.
– Десять миллионов долларов, – сухо ответила Джейн.
Обычно холодный и расчетливый, немец на пятнадцать секунд упал в обморок, даже не успев осесть на пол. Наконец, он пришел в себя:
– Десять миллионов? Вввыыы шшшутттиииттее!
– К черту шутки! Вот чек от американского казначейства, там есть кое-какие денежки!
– Не сомневаюсь. А ввооттт Мммагическккая ффооормула, ммой ддорогггооой Карл – или как там вас.
– Только не здесь. В туалете, – уточнила шпионка.
И там, в туалете, стала ясна непревзойденная предусмотрительность Джейн, переодевшейся мужчиной: туалет в аэропорту был раздельный, и такая операция, настоящий краеугольный камень западной цивилизации, иначе не могла бы случиться. Как видно, в подобных делах важна любая мелочь.
Все шло великолепно: тридцать секунд на разговор, пятнадцать на обморок, итого сорок пять. К сожалению, у дверей в туалет образовалась небольшая очередь. Пока оба стояли в тревожном ожидании, Людвиг фон Мартинс рассказал кое-что из своей жизни. Он долго изучал Маркса, Энгельса и Ленина, пока не вывел эту чудесную формулу, плод 35-летнего упорного труда и исключительных дедуктивных способностей, подлинное противоядие против социализма во всех его формах, даже самых зловредных. Нет, он не продажный тип, торговец от науки, но ведь всем надо жить, не так ли?
Джейн со всем соглашалась: во время коммерческих сделок лучше не обсуждать этические вопросы. Наконец, настал их черед. Они вошли в кабинку, Джейн отдала чек, а немец – конверт с бумагами. Джейн даже не взглянула на них. Беспечность? А если бумаги были фальшивыми и содержали безобидные рисунки? Нет, шпионка все предусмотрела. В случае чего, она предупредит по телефону казначейство, и чек будет аннулирован.
За дверью в кабинку они распрощались.
Людвиг исчез в толпе, унося с собой чек. Джейн вернулась в машину, почти бегом, довольная, счастливая. Шофер-китаец почтительно открыл дверь:
– Прошу, мадам.
Джейн встревожилась: как можно звать ее «мадам», если она в мужском костюме? И почему китаец, если автомобиль имеют право вести только двое: она и Джо?
Джейн была самой быстрой в мире женщиной и наставила на водителя револьвер. Но два китайца, выросшие по бокам, наставили на нее свои:
– Садитесь, мадам, – повторил шофер по-китайски терпеливо. – Садитесь, мы не причиним вам вреда.
Что сделали бы вы? Не знаю, но знаю, что Джейн вошла. В правой руке она держала конверт. Что делать? Ее обезоружили. Итак, она одна, беззащитная, среди трех китайцев, вежливых, но настроенных решительно. Кроме того, она сидела: поза, не слишком удобная для борьбы. Джейн упорно искала выхода, но никакой мысли в голову не приходило.
– Пожалуйста, формулу, мадам…
Джейн притворилась непонимающей:
– Что за формула?
– Магическая формула экономики, сеньора, – продолжал терпеливый китаец.
Джейн могла продолжать игру и дальше, но отважилась на решительную меру: одним движением достала конверт и проглотила его. Двое китайцев хотели ее тут же задушить, но шофер – видимо, главный, – приказал:
– Оставьте, наш шеф сможет решить это небольшое затруднение.
Автомобиль тронулся. Все молчали.
– Куда мы едем? – робко спросила Джейн, у которой в горле пересохло (проглотить конверт с бумагами и не запить его!).
– В советское посольство.
– Вы работаете на них?!!!
– Нет, мы работаем с ними.
– А как же китайско-советская вражда? Или вы снова договорились?
– У нас есть общие интересы. У нас, кроме того, общие экономические принципы. Плановая экономика требует снижения убытков, поэтому мы решили объединить усилия в этом конкретном случае. При этом каждый блок сохраняет свои позиции по другим вопросам.
В молчании они доехали до посольства. Двери автоматически открылись. Машина заскользила между густых деревьев. Все вышли и вошли в здание. Холл был обставлен с большим вкусом – большим советским вкусом.
Скоро подошли еще двое, русский и китаец, в сопровождении четырех или пяти русских. Это были представители КГБ и китайской госбезопасности. Все меры предосторожности были приняты: разговоров не велось ни на китайском, ни на русском, даже шепотом, так как было известно, что Джейн прекрасно владеет этими языками и умеет читать по губам. Поэтому при необходимости все поворачивались и писали на бумажке нужные слова.
Двое начальников уже знали, что произошло, и улыбались. На бумажке они написали приказ раздеть Джейн. Отвести ее на кухню. Взять двух лучших поваров и горшок с цветами. Русские и китайцы немедленно повиновались. Но Джейн не стала ждать посторонней помощи и начала все снимать сама: сперва пальто, обнажив безупречный бюст, сделавший бы честь любой рекламе лифчиков, затем панталончики и трусики. Голенькая Джейн!
Все заволновались. Ледяная холодность русских растаяла, на желтых лицах их временных сообщников заиграли улыбки. Сердца мужчин застучали учащенно, хотя и в разных ритмах. Начальники приказали немедленно отвести Джейн на кухню, чтобы не поддаться искушению. Они были идеологически подкованы, да, но не всегда тело повинуется разуму.
Итак, обнаженную шпионку увели на кухню. Пришли два толстых главных повара в белых колпаках и, взволнованные, принялись за работу. В центр просторного помещения водрузили ночной горшок. Им было приказано приготовить вкуснейшие блюда двух стран и заставить Джейн съесть как можно больше, чтобы магическая формула поскорее изверглась из ее желудка. Узница поступила, таким образом, в их распоряжение, оказавшись недоступной для сексуальных домогательств: повара были слишком старыми и слишком толстыми. Спасение!
В кухне осталось трое человек, повара и Джейн. Один готовил борщ с солеными огурцами, другой – акульи плавники, жаренные в китовом масле, с миндалем и бамбуком. Один хвалился копченым лососем с черноморской икрой, другой отвечал поросенком в кисло-сладком соусе и с гарниром из ласточкиных гнезд.
Так прошло много часов. У Джейн начались жестокие желудочные схватки от вида и запаха этих кулинарных шедевров. Но что было делать? Ее заставили есть эти изысканнейшие кушанья, и она ела. Развязка, по ее ощущению, была уже близка.
Джейн пыталась сдержать колики. Живот ее раздулся – неплохая реклама товаров для беременных! – и страшно болел. Восхищенные повара готовили все новые яства, насильно запихивая их в Джейн. Она прибавила в весе не меньше пятнадцати кило, а ночной горшок все еще оставался девственно нетронутым.
