Текст книги "Конан и принц Зингары"

Автор книги: Атли Гуннарссон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– Это мой отец, Конан Канах, – коротко ответил король.

– Ой, а он, правда, убил дракона? Матушка про Конана много рассказывала, только я не верил!

И так далее. Конн вздохнул с облегчением, когда увидел впереди главные ворота замка – Чабеле, женщине безусловно уважаемой, выделили покои в самом королевском дворце. Прежде там жила безвременно почившая королева Зенобия, а теперь должна была разместиться свита зингарскои монархини. Странно, но все и каждый по-прежнему воспринимают Чабелу именно как правящую королеву, а вовсе не как «вдовствующую» регентшу. Такова уж многолетняя привычка.

– Ротан! – король обернулся перед самым въездом в арку, отделявшую площадь Короны от внутреннего двора замка. – Через два колокола буду ждать тебя вместе с Гаем в Белой гостиной, как обычно… Оденьтесь приличнее, но не в форму гвардии – прием неофициальный.

– Через два колокола? Это как раз в полдень.

Если король приказывает – выполняй!

– Хоть кол мне на голове теши, не пойму, зачем я понадобился его величеству, – не уставал ворчать Гай, когда мы вернулись в нашу комнатку в Полуденном крыле дворца. – С тобой все ясно – сын бывшего летописца и тайного советника, приближенного к старому государю, а я кто такой? Неотесанный мужлан из боссонских топей!

– Не преувеличивай, – отозвался я, расстегивая бесчисленные пуговицы и крючки парадного колета, бывшего очень красивым, но не особо удобным. – Если я – друг короля, а ты – мой друг, то напрашивается очевидный вывод:

Конну просто наскучила стариковская компания. Все эти советники, секретари и прочие прихлебатели, оставшиеся едва не со времен позапрошлого царствования. Думаю, Конн собирается подбирать себе надежных людей и обновить прежнюю свиту свежими людьми с незатуманенным разумом…

Гай только хмыкнул. Он считал себя обычнейшим рядовым гвардейцем, не представляя свою персону в более значительной роли. А я, зная истинную подоплеку приглашения Конна, не хотел заранее обнадеживать или пугать Гая возможными перспективами. Рано или поздно сам разберется. Если вспоминать расхожую поговорку, гласящую об изменчивой, как морская волна милости королей, то я могу сказать одно: эта мудрость к Конну неприменима, благо он навсегда запомнил поучения отца-киммерийца, утверждавшего, что дружба и верность вечны, а изменять дружбе первым – позор для мужчины. Именно благодаря данному постулату у варвара всегда было много самых надежных друзей, неоднократно помогавших Конану выкрутиться из самых неприятных ситуаций.

– Пойду прогуляюсь по дворцу, – сказал я Гаю, переодевшись. Каждый обитатель нашего своеобразного общежития, отведенного гвардии хранил в своем сундуке как минимум три смены придворного платья, и это не считая гвардейской формы. – Встретимся в Белой гостиной. Гай, умоляю, не делай такой вид, будто тебя ведут на эшафот! Король не ест людей, а предпочитает мясо вепря…

Оставив расстроенного внезапно свалившейся на голову монаршей милостью Гая в одиночестве, я спустился в хозяйственный двор, миновал конюшни и титаническую, пышущую огнем десятков жаровен кухню, прошел по галерее, ведущей к королевским покоям. Собратья-гвардейцы, стоящие на караулах провожали меня краткими, заинтересованными взглядами – с чего вдруг барон Ротан Юсдаль разгуливает посреди ясного дня в партикулярном облачении, когда все остальные на службе?

Зная, что Конн, как и король-варвар, недолюбливает вычурную роскошь, я оделся в простой, но добротный темно-зеленый колет из крашеной замши. Единственное и непременное украшение – родовой герб на груди, вышитый золотой нитью, поддерживающей мелкие самоцветные камни. У левого бедра меч, на поясе справа – кинжал. Круглая шапка с ниспадающим на плечи шарфом, подходящая в цвет к костюму. Скромно и красиво. А главное – удобно.

Замок Короны огромен. Человеку незнакомому с его бесконечными лабиринтами, обустраивавшимися не одну сотню лет, он покажется настоящим городом в городе (что и произошло на первых порах с Гаем). В укрепленном дворце расположены не только жилые помещения и приемные залы, но и множество помещений для отдыха, складов, устроенных «на черный день» и случай осады, конюшни, бани-термы, маленькие храмы для почитателей признанных в Аквилонии культов, темницы, само собой…

Затем следовали сокровищницы, кордегардии, канцелярии казначейского и военного ведомств, отдельный этаж Закатного крыла занимал светлейший канцлер Просперо, с толпой служащих своего разветвленного департамента, а на самом верху раскинулись обширнейшие владения много лет принадлежавшие моему отцу – библиотека. Сейчас этим обширным хозяйством командовал ничуть не похожий на ученого мужа сорокапятилетний высоченный здоровяк по имени Эйвинд из Райты, почти три десятка лет прослуживший у барона Юсдаля помощником и унаследовавший от Халька сию хлопотную должность.

– Тетушка, давайте пойдем туда! – я обратил внимание на писклявый детский голосок, раздавшийся в одном из главных коридоров живого крыла. – Там птички, я хочу посмотреть…

Ага, понятно. Маленькая зингарская инфанта, сопровождаемая сразу тремя почтенного вида дамами, тащила своих «тетушек» к открытой арке, ведущей к висячим садам – маленькому чуду света, скрытому в необозримых недрах замка. Действительно, в этом рукотворном раю, часть которого виднелась сквозь высокий проход, любой ребенок мог бы увидеть самых великолепных птиц и животных, собранных со всего континента и поиграть с безобидными зверьками, наподобие бесшерстных стигийских кошек, прирученных ласок и маленьких ланей, вкупе с важными говорящими попугаями из Дарфара.

Отлично, гости, едва устроившись, начали обследовать дворец. Уверен, они здесь не соскучатся!

Когда пепельноволосая малышка вместе с разряженными наставницами скрылась за поворотом, я обратил внимание на шум, доносящийся из окна, ведущего в нижний двор, отведенный для военных игр. Вот вам и Его величество Селадес – во всей красе. Парню, видать, захотелось размяться после долгой церемонии в гавани и еще более долгого путешествия на корабле.

Отлично знаю этот дворик – давным—давно именно здесь Конан Канах шпынял меня и Конна, вместе с сыновьями герцога Просперо и Паллантида, обучая начаткам искусства боя на клинках. Несколько созданных нашими умельцами механических чучел—противников, старающихся поразить тебя тупым оружием, в твоем распоряжении всегда мастер—фехтовальщик, способный научить неожиданным ударам, целая коллекция самого разнообразного вооружения, отгороженная стальной сетью площадка для стрельбы из лука и арбалета с движущимися мишенями…

Конан все предусмотрел, включая даже обучение работе с редкими в нашей стране метательными звездочками-шурикенами.

Селадас увлеченно пытался поразить деревянным клинком вышедшего против него взрослого алебардщика, умело отбивавшего удары Древкомсвоего тяжелого оружия, но упрямый зингарец не сдавался, а вовсю наседал на высокого и сильного мужчину. Похоже, из юного короля выйдет толк – настойчив и не трус.

Неподалеку – пожилой камердинер и двое Морских гвардейцев—телохранителей. Смотрят на короля понимающе. Владеть оружием в наши сложные времена следует учиться с детства.

Пока я бесцельно шлялся по дворцу, натыкаясь то на наших придворных особ, то на удивленных грандиозностью замка гостей, прошло много времени. Только когда на донжоне отбили одиннадцать ударов большого колокола, а его гул подхватили звонари, мелодично указавшие, что до полудня осталось всего одна терция – четверть колокола – я встрепенулся, поднялся по одной из боковых лестниц наверх, и предстал перед караулом, охранявшим проход в личные покои короля. И, о, ужас, возглавлял караул мой собственный десятник, месьор Равальд. Тут же скучали два весьма широкоплечих молодых человека, на физиономиях которых лежал отчетливый отпечаток родного ведомства – Латераны, тайной службы.

– Так-так… И куда настойчиво стремится досточтимый барон Юсдаль? – осведомился децион, восседавший за небольшим столиком на гнутых ножках. – Почему в гражданской одежде? Барон, неужели положение о гвардейской службы тебя не касаются? Любой Черный Дракон обязан, находясь в пределах замка, носить предписанную форму одежды гвардии… Объяснения последуют?

Едва я раскрыл рот, чтобы гордо заявить Равальду о личном приказе короля, как из-за угла появился Гай, тоже отнюдь не блиставший черным с серебром мундиром гвардии. Одежда еще скромнее моей (хотя сам Гай, как провинциал, полагает оную едва ли не парадной).

– Ага, вот и месьор Гай Аттинский… – с нехорошим смешком процедил Равальд, заставив Гая, вечно смущающегося в присутствии начальства, вытянуться, как на плацу. Видимо, дециона не предупредили, что его подчиненные приглашены к государю. – Подойдите оба!

Спасение, как всегда, пришло неожиданно – двери покоев открылись и оттуда выглянул сам канцлер – герцог Пуантенский Просперо.

– Юсдаль? – взгляд его светлости сразу упал на меня. – Ротан, отчего задерживаешься? Все давно в сборе. Сам пришел проверить…

Десятника как пружиной подбросило с кресла, а простые гвардейцы гранитно застыли.

– О, ваша светлость, я не предполагал… – заикнулся Равальд, однако нарвался на укоризненно-безмятежный взгляд седого канцлера и мигом скис.

– Пропустить обоих, – распорядился Просперо. – Ротан, отчего стоишь? Бери в охапку своего приятеля и пойдем. Король ждет.

Меня и Гая десятник проводил понимающим взглядом. Если эти двое приглашены, значит, король к ним благоволит. Наверняка впредь Равальд будет более осторожен. По крайней мере в отношении нас двоих.

Расположение комнат и коридоров, двадцать семь лет назад выбранных Конаном в качестве изолированного от остального дворца жилища короля мне знакомо лучше, чем отцовская библиотека. Я тут бывал ежевечерне. Повернуть налево – очутишься в спальне короля и гимнасической зале, потом будет дверь в кабинет. Пойдешь прямо – окажешься возле нескольких гостиных комнат и малого кабинета, где хранился личный архив монарха и часть его оружейной коллекции.

Мы пошли прямо, к небольшому, очень уютному зальчику, именовавшемуся Белой гостиной – мрамор, мебель обита шелком всех расцветок жемчуга, приятное освещение, причем не свечное, а идущее от проложенных через перекрытия верхних этажей световых шахт – солнечные лучи направлялись сюда особыми зеркалами, установленными на крыше. Бассейн с полупрозрачными водорослями и рыбками – только не обычными золотыми ублюдками, жадно хватающими воздух, а небольшими серебряными хищниками, обитающими в реках Куша и Дарфара.

– Ротан, Гай! – едва мы втроем, под водительством Просперо, вошли в зал, король сразу поднялся и направился к дверям, всем видом давая понять, что правила этикета на время следует забыть. Гай едва не повалился на правое колено, но я его удержал. – Заходите. Давайте спокойно пообедаем.

Спокойно пообедать предполагалось в обществе самого короля, Просперо, и некоей весьма знатной дамы. Дама одевалась по-домашнему – чудесная темно-синяя стола с вышивкой, небольшая сапфировая диадема, мерцающая в тронутых сединой волосах и простые сандалии. Вдовствующая королева Чабела Зингарская, собственнолично!

– Вот, прошу познакомиться, – Конн несколько смущенно представил нас повелительнице Моря и Суши. – Это мои друзья. Ротан Юсдаль и Гай из Аттины.

– Я рада, – чарующе улыбнулась пожилая женщина. – Молодые господа, присаживайтесь рядом со мной. Я всегда больше любила мужское общество, нежели скучную свиту придворных матрон. Ротан, я счастлива познакомиться с сыном месьора Халька – жаль, что мы не виделись прежде. Кстати, Конн, Ротан, я совсем недавно имела честь встречаться с вашими достойными родителями…

– С кем? – в голос вскричали я и король.

– С прежним королем Аквилонии Конаном Канах и месьором Хальком, бароном Юсдалем, – уверенно подтвердила Чабела. – Немногим меньше одной луны назад. В Кордаве. Они нанесли мне прощальный визит. Во имя Митры, не делайте такие большие глаза – я обязательно все расскажу!

Просперо уселся в кресло и сам налил из кувшина в свой кубок, мимолетно подтолкнув Конна. Тот опомнился:

– Папа говорил, будто твое любимое вино, о, прекрасная королева, производится в Шеме, на Либнумских холмах?

– Конн, будь проще, – слегка поморщилась Чабела. – Считай, что я не чужестранная коронованная гостья, а твоя мать. Признаться, я могла бы стать ею… Очень давно. Месьоры, приступим к обеду, за едой и говорится лучше. Между прочим, если с Ротаном я знакома понаслышке и отлично знала самого барона Халька Юсдаля, то могу ли я осведомиться о достославном Гае Аттинском?

Гай побагровел до корней волос, а мне пришлось пуститься в объяснения…

Спустя полколокола Гай пил наравне со всеми, смеялся и полностью оставил ненужное стеснение. Чабела всегда была великой умелицей расположить к себе людей.

Даже таких суровых и независимых как король Конан Канах. Не говоря уж о нас, простых смертных.

Запись вторая
в которой случается изрядная паника во дворце, а двое гвардейцев отправляются в подземелья

Аквилония, Тарантия

Тот же день, ближе к закату

Королевский замок Тарантии может похвастаться редкостной достопримечательностью, каковая не относится к архитектуре, сокровищам или старинным произведениям искусства, хотя бы потому, что этот уникум – живой. Нет, не подумайте, это создание вовсе не обитает в королевском зверинце и не украшает собой висячий сад, это не собака или лошадь редкостной породы, не ямурлакский грифон, не оборотень Пограничья, не прирученный василиск, не гарпия и не дракон.

Фрог – человеческое существо. Между прочим, его полное имя украшается титулованием «ваша светлость». Фрог имеет дворянское звание, происходит из знаменитой пуантенской семьи графов Логанов, имеет право носить церемониальный меч и фамильные гербы, однако этого не делает. Не делает по причине весьма банальной – Фрог является королевским шутом.

Если быть откровенным и точным, то в замке короля нет такой должности: «шут Его величества». В начальные дни своего царствования Конан Канах решил, что достойным людям не след потешаться над человеческими уродствами или выходками слабоумных, отчего несколько карликов и идиотов, оставшихся варвару в наследство от Нумедидеса, были раздарены придворным со строгим приказом: никогда не привозить шутов во дворец. И тогда же бережливый Публио упразднил статью расходов канцелярии, отвечавшую за прокорм стайки дурачков. Новая традиция поддерживалась много лет, пока два года назад в замке Тарантии не появился Фрог. Как, почему и ради какой прихоти Конан обратил внимание на Фрога, осталось загадкой. Несчастный отпрыск графского дома Логанов Пуантенских выглядел жутковато: рост четыре с половиной фута (мне – чуть выше пояса), кривой горб, нависающий над огромной круглой головой без шеи, длиннющие руки с паучьими тонкими пальцами и наконец заячья губа превращающая и без того непривлекательное лицо в редкостное безобразие. Словом, уродище каких поискать.

Но! Фрог (кстати, это не имя, а им самим выбранное прозвище, На самом деле Фрога звали благородным и древним именем – Атаний) превосходил каждого обитателя замка в искусстве насмешки, как беззлобной так и откровенно издевательской. А самое главное – Фрог был очень умен.

Природа, как утверждается, не терпит пустоты, и я согласен с этой поговоркой. Приходилось видывать и писаных красавцев—герцогов, одновременно являющихся трагическими глупцами, и прыщавых бледных канцеляристов, на которых не взглянет ни одна уважающая себя женщина, тянувших на себе неподъемный груз управления страной, являя благоразумие, достойное короля Сигиберта Великого. Так вот: Фрог, отвратительный карлик, сам себе присвоивший титул королевского шута (доселе не введенный официально), умудрился за краткое время завоевать расположение и Конана, и его наследника, незаметно превратившись в одного из негласных королевских советников.

Я рассказал о Фроге настолько подробно оттого, что горбун сыграл одну из главных партий в событиях нынешнего дня.

Мы сидели в Белой гостиной и болтали с зингарской королевой о новостях политики, отгремевших войнах и торговле. В основном говорили Конн и сама Чабела, я поддакивал, пытаясь разобраться в хитросплетениях политических лабиринтов, Гай с видом независимого молчаливого провинциала налегал на шемское вино «Либнум», а Просперо с покровительственной полуулыбкой наблюдал за всеми нами, вставляя редкие замечания.

– Между прочим, я обязана передать всем приветы от барона Халька и некоего Конана Канах, – Чабела после целого колокола разговоров о том, о сем, но в основе о высоких материях, наконец-то затронула немаловажную для меня и Конна тему. – Конан навестил меня в Зингаре, попрощался и отбыл… Удивительно, насколько быстро он перестал быть королем и вернулся к образу бесшабашного бродяги! И это в его возрасте!

– Можно подробнее? – попросил Конн.

Понимаю его интерес. Король-варвар после отречения задумал нечто весьма необычное. Я помню, как Конан сказал моему отцу, будто устал от мира и хочет уйти за грани Хайбории, но это вовсе не означает обычную смерть. А мой батюшка, как человек склонный к авантюрам и старинный друг киммерийца, не долго думая бросился вслед Конану, о чем и известил меня письмом отправленным из маленького приграничного городка в Пуантене.

Теперь оказалось, что оба престарелых любителя приключений встретились в Кордаве, приобрели корабль, наняли команду отпетых головорезов из числа королевских корсаров Зингары и благополучно отправились в неизвестность, а именно – на Закат. Что они там возжелали найти – уму непостижимо. Не иначе – остатки Атлантиды.

– Уверена, с ними ничего плохого не случится, – закончила краткий рассказ Чабела. – Я инкогнито наведалась в гавань, взглянуть на судно и команду, которыми теперь командует Конан. Экипаж великолепен – такие рожи, что за Конана и Халька я спокойна. Да и карак всего лишь прошлого года постройки, аргосский кедр, мачты из рабирийской сосны, такелаж выделан в Шеме! Отличная снасть. Как королева побережной державы, в кораблях и морском деле я обязана разбираться, некогда сама командовала галерой, много лет назад… Вот, собственно, и вся история. Конан выглядел исключительно таинственно, если не сказать – заговорщицки. Уверена – варвар задумал некую сногсшибательную авантюру. И Конан просил передать всем вам: бывший король уже не вернется. Никогда.

– Это было ясно с самого начала, – подал голос Просперо. – С той поры, когда полгода назад Конан сообщил мне о задуманном отречении. Не знаю вашего мнения, но, кажется, король был прав: если ты устал и хочешь уйти – уходи. Не неволь себя. Любой труд, даже королевский, не может быть подневольным.

– Ой, не надо глупых философствований! Если бы тебе предложили подневольно покоролевствовать, то согласие было бы получено раньше, чем наниматель предложит условия сделки! Да что – ты! Я и то соглашусь без лишних просьб! Корона мне наверняка к лицу!

Мы обернулись на новый, тонкий и трескучий голосок.

Если обитатели тарантийского дворца к этому зрелищу привыкли, то Чабела едва не поперхнулась долькой апельсина.

Фрог вошел тихонько и неслышно, из боковой двери. У шута была редкостная особенность – он умудрялся появляться и пропадать незаметно, словно из воздуха, а передвигался тише самой осторожной мышки.

Вероятно, карлик подслушивал беседу долго – залез в дальнее кресло и сверкал оттуда точками глубоко запавших малюсеньких глазок болотно—зеленого цвета.

– Вот ответьте, прекрасные месьоры и милая, но старенькая дамочка, – Фрог слез с сидения и проковылял к столу. Прихватил персик, надкусил, поморщился и отбросил на блюдо короля. – Ответьте, Конна кто-нибудь спрашивал, хочет он быть королем? Конн, тебя спрашивали? Вот—вот! Он родился принцем, а значит, обязательно должен быть королем! Это подневольно или как? Вдруг Конн хотел быть магом, наемником или, к примеру, содержателем борделя? Но судьба отказала: подавись папашиной короной и таскай ее до конца жизни! Я не прав?

– Это кто такой? – выдавила Чабела, изумленно рассматривая безобразного горбуна, облаченного, правда, не в цветастый шутовской наряд, а в темно—коричневый балахон с вышивкой черной шелковой нитью. Бесформенное мрачное одеяние делало Фрога еще непривлекательнее. Картину завершали круглая багровая шапочка плотно облегавшая голову и длинный зуб, поблескивающий в глубине щели заячьей губы.

– Я – это Фрог, а Фрог – это я, – наплевательски поморщился карлик. – А ты, морщинистая тетушка, наверняка большая шишка? Ах да, судя по безвкусному наряду – королева? Надеюсь, не аквилонская? Зачем нам королева, когда короля не прокормить и не пропоить?

– Потому, что все золото уходит на прокорм шута? – едко сказал герцог Пуантенский и взглянул на приподнявшую брови Чабелу. – Не обращай внимания, госпожа. Это маленькое стихийное бедствие, поразившее наше злосчастное государство – единственный в своем роде самозванец. Никогда не встречал упоминаний о самозванных шутах.

– Да, по сравнению с самозванными королями, я – это редкость. Вспомним хотя бы Конана!

Фрог походя отразил словесное нападение герцога, бесцеремонно подвинул меня на низком диванчике, вскарабкался и уселся рядом. Покопался в складках балахона, извлек глиняную бутылочку, дотянулся обезьяньей рукой до чистого бокала и налил туда самого обычного молока. Пояснил:

– В отличие от вас всех, умный Фрог бережет здоровье. Если король может позволить себе пьянство, то шут – никогда.

– Это почему? – удивился Конн.

– Потому, что в противном случае некому будет править государством.

– Как так? – усмехнулся Просперо.

– Да вот так. Меня, в отличие от короля – Даже самого пьяного! – никто не воспринимает всерьез. Пока государь с приближенными валяются под забором и горланят песни, я трезво управляю страной. А меня, маленького, никто не замечает! Да здравствует Фрог Первый, незаметный король Аквилонии!

Карлик торжественно поднял бокал с молоком и выпил.

– Эх, Конн, не завидую я тебе, – сразу же продолжил рассуждения Фрог. – Ты доселе не осознал, в коровью лепешку каких немыслимых размеров вляпался. Я рассказывал тебе историю о появлении на свет Закатного материка?

– Ничего подобного не слышал! – заинтересовался король, зная, что большая голова шута вмешает бесконечное количество коротких, но занимательных рассказов. – И как, по твоему мнению, возник наш континент?

– Очень просто! – Фрог откинулся на спинку дивана и начал повествование тоном записного скальда:

– Много тысяч лет назад боги решили, что великий остров, Атлантида, им больше не нужен и утопили его вместе с городами, жителями и даже вместе с шутом тамошнего короля. Верное решение, особливо насчет шута… Однако, некоторые атланты получили от жрецов предупреждение о грядущей катастрофе, немедленно построили корабли и вышли в море, взяв с собой лошадей, коз, коров и другую домашнюю скотину. Скотина, понятно, пожирала запасенное сено и тотчас возвращала его природе в виде навоза. Вскоре уцелевшие атланты начали захлебываться в звериных нечистотах и однажды решили вычистить корабли. Много дней они выбрасывали навоз за борт, пока из него не образовался огромный плавучий остров. Атланты отправились дальше и судьба их белоснежных парусников мне неизвестна, а вот остров… Остров пристал к торчащей из океана горной вершине, покрылся травкой, деревьями, там завелись животные, птички… А спустя много лет туда пришли хайборийцы и стали на острове королями. Теперь понимаешь, о, король, чем именно ты правишь?

Чабела откровенно фыркнула и сказала:

– Любопытная сказочка. Но в чем мораль?

– Разве не догадываешься? – хихикнул горбун. – Как называется человек, владеющий огромной кучей дерьма?.. Как угодно, но только не королем! Может, коронованным золотарем?

– Убирайся вон, дурак! – негодующе рявкнул пуантенский герцог, а Фрог лишь руками всплеснул. Воскликнул с разочарованием:

– И почему люди, говорящие правду в глаза, вечно гонимы? Чабела, возьмешь меня к себе в шуты? На государственное жалование? Обещаю, буду, как и всегда, правдивым! Или королева Зингары тоже предпочитает выслушивать от приближенных лесть, ложь и сладостные измышления?

– Предпочитаю, – серьезно кивнула Чабела. – Так устроены все монархи нашего… нашего прекрасного материка. От почвы не оторвешься, верно?

– Я решил, что пожилая властительница Побережья отнюдь не лишена ядовитенького чувства юмора.

На том неофициальный обед был завершен – Чабела отправилась в гостевые покои, Конн отпустил меня и Гая, сказав, чтобы к третьему колоколу мы были готовы сопровождать короля на встречу посольства Пограничного королевства. Просперо удалился в свою канцелярию, а злоязычный Фрог канул в глубины дворца – подсматривать, собирать сплетни и доводить придворных до белого каления своими непринужденными замечаниями.

Впрочем, не будь в нашем замке этой горбатой разговорчивой диковины, жизнь казалась бы куда более скучной.

От своего отца я слышал, будто неприятности никогда не приходят тогда, когда их ждешь, а сваливаются на голову с неожиданностью летнего шквала.

Теперь я склонен согласиться с выводами барона Халька.

Предполагается, что королевский дворец является наиболее охраняемым зданием в столице. Сравниться с ним могут только Государственное казначейство и знаменитая Железная башня – тюрьма для самых опасных преступников. Во дворце стражу несет элита гвардии, тайная служба, личная охрана короля, не подчиняющаяся никому кроме самого государя, а еще тихари из ведомства канцлера Просперо, ищейки от армии и приказа городской стражи – всех не перечислишь! При этом каждый знает свои обязанности и подстраховывает всех остальных, сведения стекаются к начальникам караулов и в дворцовое управление Латераны, после чего делается доклад коменданту крепости, а уж он отчитывается перед королем.

И все-таки эта орда охранителей короны проморгала несчастье, о котором нормальному человеку даже помыслить нельзя было! Наверное, поэтому доблестные гвардейцы и хлопали ушами – никто не может предположить, что из замка Тарантии может бесследно исчезнуть человек! Однако, по порядку.

Я никогда не видел Фрога таким взъерошенным и разгневанным. Карлик ворвался в нашу комнатушку будто летучая мышь в форточку – глазки пылают недобрыми огоньками, непременная темно-багровая шапочка сбилась на бок, явив спутанные бесцветные волосы, изуродованные губы приоткрыты, обнажая некрасивые и длинные кроличьи зубы. Ни дать, ни взять – маленький злобный демон.

– Ротан! – взвизгнул горбун, метнув на меня ледяной взгляд. – Хватай своего дружка – и бегом к королю! Не переодеваться! Живее, бестолочи!

Гай, полулежавший на жесткой койке с томиком куртуазных стихов, приподнялся на локте и недоуменно глянул на меня. Я ответил пожатием плеч.

– Да в чем дело-то?.. – не понял я Фрога, отчетливо смахивавшего на раздувшуюся от злости коричневую жабу. Шут напыжился и продолжил визгливо орать:

– Какая разница, в чем дело! Весь дворец стоит на ушах, словно под стены явилось войско пиктов, поздравить Конна с восшествием на трон и отметить такое дело славной битвой!.. Надевайте сапоги!

Мы с Гаем, оставаясь в полном недоумении, вылетели в коридор и рванулись к королевским покоям. Фрог бесшумно скользил рядом, развивая немыслимую для его тщедушного тела быстроту – коротышка-шут бегал едва ли не быстрее здоровенного и выносливого Гая.

А во дворце действительно было неспокойно.

Спешили куда-то профессионально насупленные месьоры в темно-синей одежде «королевских служителей Тронных церемоний» – сиречь конфиденты нашей неприметной тайной службы, Латераны. Я углядел, как двое таких «служителей» увлеченно расспрашивали начальника одного из караулов о чем-то весьма неприятном: незнакомый децион Изумрудных кирасир разводил руками, краснел и запинался. Стражу почему-то усилили. Иностранцев возле покоев короля не заметно – вежливо попросили не показываться из своих комнат.

Вот и кабинет Конна. Фрог змеино шикнул на Черного дракона, попытавшегося загородить дорогу горбуну, толкнул тяжелый притвор, пропустил нас вперед и столь же быстро затворил раззолоченную дверь.

М-да, зрелище печальное.

Багровый, как вареный рак, и очень недовольный всем сущим Конн выслушивает начальника дворцового департамента Латераны, графа Арделло. Здесь же находятся донельзя смущенные офицеры гвардии, отвечавшие сегодня за охрану дворца. В кресле, около стола короля, сидит заплаканная королева Чабела и теребит скомканный платочек цвета морской волны.

Мой бесценный отец, Хальк Юсдаль, наверняка описал бы в летописи данную сцену таким образом: «в воздухе царит неуловимая атмосфера зловещей тайны». Иных слов и не подберешь. Что такого страшного могло произойти за неполные два колокола, миновавшие с нашего прощания в Белой гостиной? И какое невероятное событие могло довести до слез саму королеву Чабелу Зингарскую?

Мы остановились у входа, чтобы не мешать. Прислушались к сбивчивым словам графа Арделло.

– Государь, покинуть дворец незаметно просто невозможно! – с убежденностью в голосе увещевал Конна граф. – Никто не сумеет пройти через четырнадцать караулов гвардии, Латераны и городской стражи! Я уже собрал все доклады – мальчика не видели у ворот дворца, периметр внутренних караулов он не покидал, внешняя стража уверяет, что ребенка с приметами короля Селадаса у ворот не видели. Его величество находится в замке. Это неоспоримо. Мы проводим тщательный обыск всех помещений. В конце концов, король Зингары мог просто заблудиться – дворец очень велик и человек, впервые оказавшийся тут, не всегда сумеет найти дорогу без посторонней помощи.

Я непроизвольно покосился на Гая, а тот ответил понимающим взглядом. Как все знакомо! И как неприятно! Если Селадас Зингарский, сын Чабелы потерялся в замке… Конечно, в этом случае его рано или поздно найдут. А если не потерялся?.. Мальчишку не так уж сложно похитить! Однако, сложнее другое – похищенного требуется немедля вывезти из дворца. А это дело рискованное.

– Мы проверили – все подданные ее величества Чабелы на месте, никто не пропал, – продолжал докладывать граф Арделло. – Сейчас мои подчиненные выясняют, сколько людей приехало в замок после прибытия зингарской миссии, когда отбыли, и не заметила ли стража необычностей… Допрашиваются караулы. Если эти действия не дадут результатов, я переверну замок вверх дном в течение ночи.

– Хорошо! – сквозь зубы бросил Конн. – Идите месьоры, возьмитесь за работу. Полагаю, казна недаром платит вам жалование. Ротан, Гай, Фрог… Останьтесь. И ты, о. королева. Эй, стража! Пригласите камердинера короля Зингарского!

Гвардейские офицеры и граф быстро исчезли за дверьми, на их месте появился то самый пожилой господин, на которого я обратил внимание в гавани и позже, на ристалищной площадке замка. Воспитатель и камердинер Селадаса был немедленно отрекомендован бывшим капитаном флота Зингары, месьором Корралесом.