Текст книги "Не такая, не такой (СИ)"
Автор книги: Ашира Хаан
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Соня: Принцы из «Тиндера»
– Худеть надо, Сонь!
– Кому надо, тот пусть и худеет.
– Тебе надо! Ты же замуж хочешь?
– Ну хочу.
– Тогда возьми себя в руки! Никаких тортиков на диване. Утром листик салата, в обед куриную грудку, на ужин – мечты о сексе. И пробежка до работы.
– Ксан, отвяжись. Ты худая – тебе помогло?
– Я замужем уже была, ребенка родила.
– И все равно одинокая.
– Не одинокая, а разведенная. Это, Сонь, большая разница.
Мы с Ксанкой задержались после работы в архиве. Она ставила печати на списанные экземпляры, я возилась на полках, подбирая книги для завтрашней выставки, посвященной научной фантастике.
Понятия не имею, для кого я так старалась. В нашу районную библиотеку часто заходили школьники за Достоевским и Чеховым по программе, бодрые пенсионерки за любовными романами и журналами по садоводству и немногочисленные седовласые старички за «научной» литературой – книгами про заговоры в СССР и альтернативную историю.
Можно было бы попытаться заинтересовать фантастикой школьников, но они скорее скачают электронную книгу, причем лучше литРПГ, чем будут грызть «твердую» НФ советского периода.
Но дома меня ждали только мама и кошка Филомена, и смысла туда торопиться не было никакого. Ксанка сегодня закинула дочь к родителям и ждала, пока за ней заедет ее любовник – глубоко женатый заместитель главы управы, с которым у них уже много лет была на редкость унылая связь. Раз в пару месяцев он отвозил ее поесть суши, потом в сетевой отель, дарил букет роз и пропадал до следующего раза. Именно это регулярное событие давало Ксанке моральное право считать свою личную жизнь успешной.
У меня такого права не было, я даже свой хилый улов в «Тиндере» уже весь разогнала. Нужно было идти за следующей партией. Чем я теперь вечерами и занималась. Ксанка, конечно, во все совала нос. Но с ней рассматривать анкеты было намного веселее.
– Слушай, а чего он такую морду скорчил?
– Не знаю, Ксан.
– И ты его лайкнула?
– Ну, может, он умный.
– О, смотри, какой милаш!
– Ксан, он тебе в сыновья годится!
– Тебе тоже.
– Нет, в пятнадцать я не была такой легкомысленной.
– Зато теперь оторвись. Давай, давай, лайкни! О, что значит «матч»?
– Это значит, что он тоже меня лайкнул.
– Во, я же говорила – отрывайся! Ты ему понравилась.
– Ксан, тут мужики всех подряд лайкают, это ничего не значит.
– Ну напиши ему!
– Ему двадцать лет!
– Ну, по крайней мере, у него точно стоит, а то, знаешь, пишут, что импотенция сильно помолодела и даже тридцатилетние уже не могут быть достаточно уверены…
Поначалу, когда я еще верила в сайты знакомств, я пыталась встречаться с мужчинами помоложе. Мне всегда нравились стройные эльфоподобные мальчики, а после тридцати их становится все меньше. Ну и вообще мужчинам после сорока почему-то требовалась больше бесплатная уборщица и повариха, чем любовница, а я еще недостаточно отчаялась. Тогда.
И как ни странно, на меня был спрос. В чем подвох – я узнала, только когда начала ходить на свидания с этими эльфами.
Молодые любят опытных женщин. Ключевое слово – опытных. Он от меня в сексе ждет каких-то фейерверков, особенно потому что я «старая» и толстая, мол, «старушка думает, что в последний раз, и такое вытворяет!», а я не знаю даже, что я могу такое вытворить.
Я даже гуглила. Например, «пурпурная дымка» – писали, что это улетная техника минета. Ну, допустим, все инструкции мне пришлось выучить наизусть, чтобы не подглядывать в процессе. Но ведь когда я попробовала применить ее на практике, парень младше меня лет на десять, посмотрев, как я мучаюсь, с жалостью спросил, делала ли я вообще когда-нибудь минет.
Я даже спросила Ксанку, может быть, она знает что-нибудь интересное. Она предложила купить чулки и кружевное белье. Представив, как они будут смотреться на моей отнюдь не модельной фигуре, я решила завязать с экспериментами.
Ксанка отобрала у меня телефон и теперь листала анкеты, с подозрительно опытной легкостью раскидывая их вправо и влево – лайк, отказать, отказать, отказать, лайк.
– О, господи…
– О, господи! Ты его промотала?!
– Не знаю, я зажмурилась!
– А если ты его лайкнула?
– Тогда нам хана…
– Как ты думаешь, это точно человек?
– Не хочу проверять.
– О, лайкни этого.
– Ему двадцать пять!
– Сама говорила, что тебе нравятся помоложе.
– И посимпатичнее.
– Ну что поделать, на нашей почве Эштоны Кутчеры не очень хорошо растут.
– А кто это?
– Мать, как ты вообще смеешь называть себя ценительницей молодых и красивых, если не знаешь, кто это?
– Я знаю Эйдана Тернера, мне хватает.
– Погугли принца Дубаев, не пожалеешь!
– А хорош… И холост. И ему можно четырех жен…
– Если вам немного за тридцать, есть надежда выйти замуж за принца!
– Ксан, ты же интеллигентная женщина, работаешь в библиотеке, в конце концов! Что за репертуар?
– Ты тоже интеллигентная женщина, а читаешь любовные романы.
– Я в библиотеке работаю, изучаю наши фонды. И вообще, в своем возрасте я уже могу читать, что хочу!
– Я тебя на два года старше и могу петь, что хочу.
То, что я никогда не была замужем, разумеется, не значит, что я дожила до своих лет престарелой девственницей. У меня была вполне зажигательная юность, парочка романов длиной в год или около того, и вполне разнообразная сексуальная жизнь. Просто пока мои подруги проходили стандартный женский путь от свиданий к драмам, от драм к залетам, от залетов к замужествам и оттуда прямым путем к разводам и алиментам, у меня сначала была учеба, потом больная мама, потом все вокруг женаты, а потом внезапно тридцать, лишний вес, скучная работа и как-то никак не встретится тот, ради кого хотелось бы отложить начатую книжку.
Разумеется, молодому стройному эльфу с длинными волосами и острыми скулами, умеющему отличать Шиллера от Шопенгауэра, желательно еще и с чувством юмора, я бы простила даже отсутствие нормальной работы и жилья. Спали бы в моей девичьей постельке в трешке с мамой за стенкой. Но я смотрю на вещи реально – куда реальнее, чем думает Ксанка.
Она пролистала еще несколько анкет и кинула мне телефон:
– На, забирай своих крокодилов. Такое ощущение, что там на входе цензура. И если мужик красивее Валуева после боя, ему просто не дают зарегистрироваться.
– Это не мои крокодилы. Даже крокодилы не мои.
– А я тебе говорю – похудей!
– И что изменится? Мужики в «Тиндере» станут Джудами Лоу?
– Будешь знакомиться не только в «Тиндере».
– А где? Мы уже все варианты перебрали, если ты помнишь.
– Да хотя бы на улице! Вот когда последний раз с тобой на улице знакомились? Не помнишь? А со мной вчера!
– И кто это был?
– Таксист у автовокзала. Но я по вечеринкам в пентхаусах не хожу. А у тебя были все шансы склеить нормального мужика.
– Я уже тысячу раз пожалела, что вообще тебе что-то рассказала!
– Слушай, русская танцовщица склеила Джонни Деппа в кабаке! Ты думаешь, она ныла «он мне не пара» и прятала глазки?
– Ему пятьдесят пять.
– То есть, ты бы отказалась от Джонни Деппа, потому что он слишком старый?
– Я думаю, он бы на меня и не посмотрел, как и все эти «нормальные» в пентхаусе. Танцовщице двадцать один. И фигура у нее… ну, как у танцовщицы.
– Кстати, о фигуре, Сонь…
Работать в женском коллективе и ни разу не посидеть на диете – попробуйте продать этот сюжет «Диснею», и они откажут с формулировкой «слишком фантастично». Так что я знаю все о диетах по группе крови, состоящих исключительно из супчиков, без жиров, без углеводов, без мяса, без молока, с одной гречкой, умею на взгляд определять, сколько калорий в кусочке незнакомого вещества – вот этот сюжет уже надо «Марвелу» продавать, таких супергероев еще не было. Я знаю, что такое кетоз, вычисляю его в уме индекс массы тела, разбуди меня ночью – и расскажу о пропорциях белков, жиров и углеводов.
Я пробовала гипноз, иглоукалывание, целлюлозу, все виды таблеток и чаев, интервальное голодание, обычное голодание, маленькие порции и часто, большие порции и редко, есть медленно, есть голой перед зеркалом и даже читать особую молитву перед каждым кусочком.
Лидия Захаровна, наша начальница, как была, так и осталась стройной ведьмой, которая может съесть «Наполеон» в одиночку без последствий.
Ксанка на этапе голодания подцепила своего зам. главы – он подумал, что она на него смотрит такими горящими глазами, а она смотрела на пирожок с капустой в его руке.
Мои килограммы ушли, а потом вернулись обратно и друзей привели.
В какой-то момент мне просто надоело, что мое главное хобби – сжигать жир. К сожалению, убедить дорогих коллег, что в жизни есть и другие интересы, пока не удалось. Каждый раз они находят новый повод заставить меня снова сесть на диету. Вот и сейчас никак не удается убедить, что связи между весом и замужеством нет.
К счастью, очередную лекцию от Ксанки прервал телефонный звонок. Она взглянула на экран и глубоко вздохнула:
– Привет, котенок. Нет, мы же договорились, сегодня ты у бабушки с дедушкой. Что забыла? Я забыла? Я забыла про зимний бал? Я о нем даже не знала! Ах, ты забыла! И когда тебе нужно это платье? Ну да, как обычно. Нет, что ты, я совсем не сержусь. Да, я тебя тоже.
– Анюта как всегда?
– Меня, знаешь, немного утешает, что не я одна такая.
– В прошлый раз был средневековый замок…
– …из желудей. Даже не напоминай мне. Причем она клялась, что это последний раз!
– Это ведь было до того, как я тебе полночи делала елочные игрушки из ниток и клея?
– До.
– Понятно.
– Замуж иди, но детей даже не думай заводить, поняла?
– Почему? Ты, главное, тот замок из желудей не выкидывай.
– Рррр! Где мне ночью платье для бала найти?
– Почему ночью? Сейчас еще открыты магазины.
– Сонь, а что я своему скажу?
– Ты правда выберешь между бальным платьем для дочери и так-себе-любовником – любовника?
– Вот поэтому ты и одна, Сонь.
– Нечестный ход.
– Прости. Устала немного.
Телефон в ее руке снова зазвонил – так-себе-любовник уже приехал. Ксанка виновато и смущенно пожала плечами, подхватила дубленку и заторопилась.
В этот момент телефон зазвонил и у меня.
На секунду у меня екнуло сердце. Ну так, как бывает иногда – кажется, что сейчас произойдет что-то особенное, событие, которое изменит всю твою жизнь.
Я даже замерла, не решаясь посмотреть на экран. Чаще всего такие предчувствия оказываются пустышкой. Но сегодняшний зимний вечер был слишком пустым и печальным, и мне требовалось хотя бы несколько мгновений веры в лучшее…
Но, конечно, это была всего лишь мама, у которой внезапно кончились ее очень важные лекарства, и выяснила она это прямо сейчас, когда надо пить очередную таблетку. Нет, раньше она посмотреть не могла! Нет, до завтра не подождет! Нет, нужно в аптеку прямо сейчас!
Ну какие мне дети, Ксан? У меня еще родители не выросли.
Юл: Спасателем быть легко
Телефон, кажется, раскалился и грозился взорваться с минуты на минуту. Или просто гарнитура нагрелась от нашей с Владом бесконечной, ходящей по кругу беседы. Кажется, несколько лет назад какая-то модель смартфона взрывалась прямо у людей в руках. Даже покосился на свой, но все равно не вспомнил модель.
Да и дымился он больше фигурально.
– Пап, вот когда страной в ручном режиме управляют и раздают приказы проследить за лечением какого-нибудь больного мальчика, так ты бесишься. А сам хочешь меня заставить все аптеки лично обходить? Может, мне еще курьером наняться?
– Ты государство с бизнесом не путай. Это разные вещи. Если тебе все равно, что продавать – памперсы или блядей, херовый из тебя руководитель.
– Вот именно, руководитель! А не продавец!
– В бизнесе ты и есть главный продавец, – стиснул зубы, выруливая на шоссе на мигающий желтый.
Черт дернул выбраться из своих глухих лесов. Если бы не тусовка у Матвея, так бы и просидел до весны в своей берлоге. В Москве зимой жизни нет. Пробки, каша под ногами, все обозленные и с авитаминозом. Жить в Москве можно только летом, когда все разлетаются, разъезжаются и пустые улицы, особенно по выходным, вызывают ностальгию по временам, когда автомобиль был роскошью, а не куском личного пространства в мертвом трафике Садового.
– Поэтому, Влад, твоя задача – именно ручной контроль. Заехать на производство, просмотреть отчеты по всей цепочке, начиная с охранника. По каждому этапу пройтись, посмотреть, где что виснет, потом проследить за выкладкой. Да, в простых городских аптеках. Так создаются работающие концерны. Создаются, а не получаются в наследство.
– Ну извини, папуля, что ты мне не дал шанса самому все создать, приходится учиться от твоей мудрости! – Влад уже бесился страшно, разве что не шипел.
– Я тебе дал шанс научиться при моей жизни. Оставил на тебя все дела – зачем?
– Чтобы я говорил «Да, папа!» и шел проверять то, что ты сказал?
– Именно!
Подрезал наглый гелик и услышал бибиканье в широкую спину. Только такие и осмеливаются тявкать. Остальные, когда видят «Хаммер» на дороге, заранее убираются. Хорошая машина для военных действий в городе. Так-то я бы лучше «Камаз» водил: у носорога плохое зрение, но это уже не его проблема. Но почему-то серьезные люди «Камазы» в качестве представительских машин не понимают.
– А я думал, что должен учиться самостоятельности! – Влад совсем перешел на шипение, змееуст наш одомашненный, посмотрите на него.
Свернул к обочине, нырнул в карман и почти не запер водительское у соседа. Но только потому, что там стоял кроха-смарт, в который я, наверное, и не помещусь. Подхватил с панели телефон, вынул гарнитуру – у меня от них уши болят. И чуть не выронил все нахрен, когда попытался перепрыгнуть через ледяную инсталляцию из накиданного дворниками снега, низкой железной ограды и урны.
– Пока твоя самостоятельность почему-то касается исключительно выбора цвета новой тачки и тяжелых решений – три или четыре выходных брать на этой неделе! – а нахрен все, я тоже не железный, а ему не пятнадцать, чтобы щадить подростковую психику.
Здесь на первом этаже дома был просто джек-пот: сразу три аптеки подряд, дверь в дверь. Решил для начала зайти в дорогую сетевую. Пусть порадуют.
– Это мама тебе… – начал Влад.
– Влад, тебе тридцать лет. Еще раз услышу в таком контексте слово «мама» и отправишься к ней осваивать азы управления химчистками. Причем мама с тобой возиться, как я, не будет. Она тебя сразу на приемку поставит, потом руками химикаты засыпать, потом гладить научишься, а под конец улыбаться недовольным клиентам так, чтоб морда трескалась!
И вырубил телефон, заходя внутрь.
Впрочем, в этой аптеке и правда все было в порядке. Мы с этой сетью дружили, наша реклама висела на всех поверхностях, наша продукция лежала в первых рядах и даже ручка с блокнотом в окошке были с нашим логотипом. Как вошел, так развернулся и вышел.
В соседнем мелком киоске продавалась только всякая ерунда типа пластырей и презервативов. Тут я только попросил, чтобы новые пастилки от кашля поставили на уровне глаз.
А вот в третьей аптеке, социальной, распухал скандал…
– У вас на сайте написано, что есть одна пачка! – в женском голосе были слезы и даже отчаяние. И что-то еще… Я сразу насторожился.
– Какая мне разница, что там на сайте? Я, что ли, твой сайт делаю? У нас нет! – а у аптекарши родные советские интонации «вас много, а я одна».
– Но на сайте написано!
– Да какая мне разница! Говорю же – нет!
– Ну посмотрите по базе хотя бы!
– Умные все стали… по базе им. Вот, пожалуйста, на Парковой в аптеке ваша пачка.
– Одна? – ахнула женщина у аптечной витрины и тут я, наконец, понял, что меня сразу зацепило.
Знакомый голос
– Не было поставок. Вы бы заранее запасались, чтобы не бегать потом с выпученными глазами.
– Но это на другом конце города!
Я ее узнал. Это же та встрепанная птица с пирожными.
Соня?
Они меня даже не заметили.
– Значит в базе ошибка, ничего поделать не могу, – если бы аптекарша могла захлопнуть окошко с треском, она бы так и сделала, но увы.
– А мне что делать? Она же через час закроется! – но она уже отворачивалась, уходила поверженная, хлюпая носом и уткнувшись в телефон.
– Соня… – вмешался я, делая шаг вперед.
Она вздрогнула и отшатнулась. Давно на меня так не реагировали. Особенно женщины.
– Вы меня помните? Юлиан. На днях знакомились. Вы… – я не договорил.
– Я помню. Здравствуйте, – Соня растянула губы в напряженной улыбке и попыталась меня обойти. – Извините, мне надо спешить.
– В аптеку на Парковой? Давайте я вас подвезу? – на всякий случай улыбаться не стал, человек не так далеко ушел от зверя, который оскаленные клыки видит только агрессией, тем более в панике.
В ответ получил настороженный взгляд и явное намерение все-таки меня обогнуть, а потом сбежать без вежливых отмазок.
Вздохнул, решил соврать:
– У меня там все равно дела, а вам, смотрю, важно. Не бойтесь, вы же видели меня в естественной среде – человеческих жертв мы там не приносили и даже русский рэп не слушали, так что вам совершенно ничего не грозит.
Теперь она считает, что у меня тупое чувство юмора, зато так дергаться не будет.
Бросила взгляд на телефон, покусала губы. На лице такое отчаяние, будто я ей родину предлагаю продать за корзину печенья, а не совершаю банальный социальный акт взаимопомощи.
– Мужчина, а что вы хотели! – внезапно решила поучаствовать аптекарша. Непонятно только, она Соню от меня решила спасти или что?
– Хотел попросить жалобную книгу и телефон вышестоящей организации, но видите, спешу! – не оборачиваясь, бросил за спину, и вот это сработало, Соня слабо улыбнулась.
Не стал терять времени, открыл ей дверь и пропустил вперед… и мы тут же оказались перед знакомым сугробом. Хотел предложить подождать, пока я выеду с парковки, но она же сейчас сбежит, испуганная птица. Поэтому пришлось еще раз перепрыгивать, уже помня обо всем ледяном коварстве асфальта и протягивать ей руку:
– Ну же, смелее, я поддержу.
Но она все равно топталась на месте и то ли не решалась перепрыгнуть, то ли боялась взять меня за руку. Не выдержал – шагнул вперед, подхватил ее за талию и перенес через сугроб. Она испуганно пискнула, но я уже открывал дверь машины.
– Эта ваша? – и глаза такие огромные. С «Камазом» наверняка мои шансы повысились бы вдвое.
В машине не стал помогать ей с ремнем, она и так от каждого жеста в ее сторону дергалась. Просто подождал, пока она возилась, делая вид, что ищу музыку, но как только она справилась, все выключил. Не люблю шум в машине – отвлекает от мыслей и снижает внимание в сложных ситуациях.
Навигатор пробурчал, что доедем за сорок минут, если на МКАДе кто-нибудь об кого-нибудь не грохнется за это время. Ну и отлично.
Соня сидела, вцепившись в сумку, как будто я ее заманил, чтобы ограбить.
Неужели я такой страшный, а?
Решил разбавить напряженную тишину:
– Что за лекарство такое редкое?
– Экрустил, – покосилась на меня и снова замолчала.
Хм… Вот сейчас бы не опозориться, а то Владу по ушам за незнание матчасти надавал, а сам…
– Это ведь дженерик? Оригинал Эпталиум?
– Да, все верно.
– А чем он не подходит? В той аптеке он должен быть. Ценой?
– Вообще да, он в два раза дороже, но сейчас и его бы купила… – Соня вздохнула. – Но маму от него тошнит.
– Так это не вам! – выдохнул с облегчением. Лекарство я знал, и лечили им от очень неприятных состояний. – Кстати да, я слышал, многие жалуются на тошноту. В дженериках используется другой тип наполнителя, поэтому они могут переноситься легче…
– Вы врач? – спросила она с подозрением. Да что ж такое, что ни скажу – все не так!
– Нет, я… фармацевт.
В ответ я получил еще более недоверчивый взгляд и мысленно треснул себя по лбу. Фармацевт он! На «Хаммере». А вон на той красной «Ауди» впереди наверняка санитарка едет.
– В общем, я советую попробовать другой дженерик – Артелин, он с тем же составом, и у нас никогда не бывает с ним перебоев! – бодро закончил я. Палиться, так с музыкой.
Но она не зацепилось за это «у нас». Просто достала телефон и записала название.
– Спасибо большое, – и снова ничего не спросила. Ни про «у нас», ни про фармацевта. Ей вообще не интересно? И не смотрит на меня, старательно вглядываясь в оттенки серого пейзажей МКАДа.
Как-то не привык, что женщины меня настолько демонстративно игнорируют.
У меня самого не получалось толком на нее посмотреть. Ехали шустро, почти не застревая, от дороги отвлекался редко, только и ловил, что проблеск взгляда, поворот головы и то, как она маленькими пальчиками что-то набирала в телефоне.
Она вызывала у меня нездоровое какое-то умиление.
Следующий раунд неловкого молчания прервала уже Соня – я слишком увлекся размышлениями, почему она так от меня шарахается.
– Я даже не подозревала, какие просторные эти машины внутри. Как будто внутри она больше, чем снаружи.
– Ну я большой, так что и машина мне нужна большая.
– А мне больше нравятся такие маленькие машинки, – она показала на мелькнувшую в соседнем ряду «Микру». – Уютные.
– Вы и сама маленькая, а я в такую не помещусь.
– Какая ж я маленькая, – почти весело хмыкнула Соня. – Я же толстая.
Алярм! Алярм! Женщина говорит, что она толстая – нельзя такого допускать!
– Конечно, маленькая, – отозвался убежденно. – Могу доказать.
Я протянул к ней раскрытую ладонь, и Соня автоматическим каким-то детским жестом поднесла свою лапку к моей руке. Таких лапок в моей могло поместиться штуки четыре.
Разница в размерах сразу бросалась в глаза.
А вот то, что у нее на щеках вспыхнул румянец – я совершенно точно знаю, о чем она подумала в свете разговоров про размеры!
Это любимый вопрос флиртующих со мной женщин.
Но эта молчит, держится, не задает.
Может, потому, что не флиртует со мной?
Соня еще раз нервно посмотрела на экран телефона. Я тоже покосился на время:
– Успеваем. Но если что – съездим в другую аптеку. Уверен, что это не единственная пачка на весь город.
– У вас же дела. Я сама, – твердо говорит она.
Да что ж она сопротивляется любой помощи-то?
И почему меня это так задевает?
