Текст книги "Ты попал! (СИ)"
Автор книги: Аселина Арсеньева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)
Рин хоть и старался выглядеть сейчас достойно, но весь этот кавардак, который ему и разгребать, был у него на лице. У нас, нужно сказать, у всех сейчас еще те лица были… Наверно в данный момент, со стороны, мы выглядели довольно комично. И эти эмоции… легко читаемые, несмотря на наши усилия и произносимые слова, были такими разными на наших лицах. Но общей в этом ярком букете – была некая растерянность.
Ситуацию спасла Мьяна, лицо которой до сих пор выражало только сострадание и вселенскую любовь со всепрощением. Подруга моментально перевоплотилась в образ примерной улыбчивой девочки подростка, подошла и протянула руку Эдику. Вид у нее при этом был довольно торжественный, что не могло не вызвать у меня улыбку.
– Давай познакомимся заново! Я Мьяна, лучшая подруга твоей девушки. Мы вместе выросли в этом доме. И так получилось, что я невеста твоего папы. Я тоже думала, что ты малыш и не ожидала увидеть перед собой взрослого парня.
– Рад знакомству! – Эдик искренне пожал Мьяне руку и посмотрел на отца. – Ну хоть жену ты себе адекватную выбрал. А что не сообщил сколько годиков сыну или шокировать побоялся? И скоро свадьба? Мне вообще сообщать собирались? Или сразу в ЗАГС кольца бы держать поставили?
Я чувствовала, что ситуация между мужчинами опять накаляется, поэтому встряла.
– Не такая уж Мьяна адекватная, – я загадочно улыбнулась, – но очень добрая, вы подружитесь! – Мьяна посмотрела на меня немного с укоризной, но мой маневр, хоть как-то перевести разговор угадала и улыбнулась. – А про мою ногу никто вспомнить не хочет?
И зачем я это сказала!?
Надо мной закружились все трое, одно радовало, что уже дружно и слажено. В общих чертах, знакомство с родителями, удалось!
Дело шло к ночи. Мьяна обработала царапину Рина и позвала всех за стол. Оказывается, когда я «пошла» гулять, они с Рином решили порадовать меня вкусностями. И позаботившись о Нике, а затем закрыв его на ключ, хлопотали на кухне.
Мы довольно оживлённо поужинали. Как никак аппетит мы с Эдиком нагуляли нешуточный. Мальчики сидели с припухшими симметричными боевыми ранениями на лицах, а Рин так еще и с перевязанным торсом, Мьяна посчитала, что пластыря недостаточно… В начале нам с Эдиком пришлось отвечать на шквал вопросов от Мьяны «Про нас». И все это происходило под от части немного ошарашенный и пытливый взгляд Рина. Мы отвечали общими фразами, пытаясь не слиться, что познакомились сегодня. Потом они затянули свою романтическую историю в ответ на некоторые вопросы Эдика. Рин наконец расслабился, и только сейчас вспомнив про няню, позвонил, успокоив ее. Эдик, в присутствии отца, сначала чувствовал себя неловко. Удивительно, но оказалось, что дома они практически не едят вместе. Да и у меня сложилось впечатление, что эти двое только сейчас знакомились с друг другом. Но постепенно наше общение набирало обороты, и романтическая история старшей парочки, начала обрастать смешными историями из жизни, а потом вообще перетекла во всеобщее непринужденное веселье и смех. Мы с Мьяной даже наверно так никогда не смеялись. Парни, не уступая друг другу, рассказывали до того захватывающе и забавно, что мы уже буквально держались за животы и сползали под стол! Теперь мы стали похожи на шумную и веселую дружескую компанию! Но…
Когда Мьяна предложила уступить нам с Эдиком спальню на втором этаже, а им с Рином, лечь на диване в гостиной, Рин снова включил папочку и заявил девочки сверху, а мальчики снизу. Да я собственно и не собиралась, рановато нам еще, но сам факт…
В дела с Ником, мы негласно решили Эдика не посвящать. Рин, пока мы с Мьяной общались с Эдиком, успел сходить и закинуть в того еду. Пришел то ли уставший то ли задумчивый, но какой-то не такой. Хотя сегодня не удивительно. Отозвав в сторонку сообщил мне, что еще до обеда установил камеру с выводом на компьютер в комнате. А завтра утром все подключит и покажет все новости. В общем успокоил. Все были уставшие, так что решили не дежурить, а просто спать!
Ногу обезболили, но она продолжала ныть и наступать я на нее не решалась. Эдик взял меня на руки и понес на верх, под на удивление одобрительный взгляд Рина. Когда мы поднялись по лестнице и очутились в оранжерее, Эдик даже замер, окидывая все взглядом.
– Может ты и вправду Фея? Тут так красиво! – Он поднял голову, увидел поднимающиеся к куполу растения и венчающие их звезды. – И даже сказочно!
– Хорошо бы! Тогда бы так глупо не оступилась.
– Зато ты и твоя нога дали мне возможность найти общий язык с отцом. Для меня это тоже чудо. Наверно это первый раз, когда мы так сидели за столом и действительно общались. Обычно он или на работе, или дома, но работает. Даже едим чаще в разное время. В детстве часто спортом вместе занимались, а потом с каждым годом все сложнее общаться становилось. Если мы, о чем и говорили, так о моих достижениях и планах, сейчас понимаю может и темы другой не было. Просто хочу сказать, что очень тебе благодарен и не только за день, но и за сегодняшний, переломный для нас с отцом вечер.
В ответ я улыбнулась, прижалась к нему сильнее и поцеловала.
– Интересно, мы в одном вузе, почему я тебя не видела?
– У меня есть возможность сдавать удаленно или лично преподавателям у нас дома. Большинство из них мои репетиторы. Я ведь еще в одном вузе учусь за границей, тоже удаленно, прихоть отца. И вообще не хочу сейчас обо всем этом думать. Хочу думать только о тебе…
Эдик наконец поставил меня на пол и наклонился за очередным поцелуем! Пусть мы сегодня устали, тем не менее, сегодня перед сном была самая романтичная оранжерея, качеля и звёзды! Без пристального внимания папаши Рина. Или мы просто его не заметили?
Глава 9
Рин
Два дня назад
Сегодня слишком сложный день. Мне еле удалось отстоять свои права и не лишиться статуса академии. Нашу академию пытались превратить в пару корпусов от педагогического университета. Опять эти влияния образовательных реформ и «свежие» идеи некоторых умников. Хорошо хоть друзья предупредили и я основательно подготовился. Тем не менее я выжат как лимон. В кабинет бы расслабиться да кофе выпить.
А тут, по возвращению, ещё на подходе к главному корпусу, узнаю – ещё студенты в общаге напортачили. Как выяснилось, искали новый способ бальзамирования. Смешали реагенты, в результате получилась эвакуация всего общежития. Естественно, присутствовать и карать виновных пришлось мне. Вот как утро не заладилось, так весь день и идёт всё веселее и веселее. Пришлось вызывать нескольких штатных учёных и пару друзей, для быстрого анализа витающей по всему общежитию тошнотворной вони. Ужасно было и то, что вещи, вынесенные студентами с собой, продолжали источать этот запах, не собираясь выветриваться в ближайшие часы. Что же будет с постельным бельем и остальными вещами, когда я позволю всем вернуться?
Собрал всех в актовом зале. Еле сдерживая истинные эмоции, как всегда, с достоинством высшего начальства, бросил гневную речь о последствиях и правилах поведения в каждом из помещений относящихся к вузу. О последних, тут же дал распоряжение преподавателям сделать тираж очень подробных методических пособий, которые каждый год студенты будут обязаны сдавать в первые недели, приступая к учёбе. Видно стандартной техники безопасности им не хватает, не воспринимают всерьез? Ну получите, распишитесь… – полноценный зачет. Как все это будут втискивать в учебный план, на эмоциях, конечно же и не задумался. Я глубоко и с задержкой вздохнул, сбрасывая эмоции, рвущиеся наружу. Остальным не нужно о них знать. Для остальных – я всегда спокоен и тверд.
На сегодня дал распоряжение всем распределиться по знакомым. А если кому некуда идти, подойти к коменданту, который распределит их на ближайшее время в два наших других общежития. Завтра прикажу вывесить объявления об отчислении малахольных, дрожащих, сопливых – стоящих тут же в центре сцены, под моим, метающим в них молнии взглядом, и методично забивающей гвозди в крышку гроба, для их карьеры в этой области – моей речи. Нет, мне не жалко их. Наоборот, прибил бы сейчас, хоть молотком резиновым по башке в свое удовольствие. Таким не место в академии. Теперь будут вылетать за любые опыты и хранение ненужной химии в быту. Сколько уже раз предупреждал. И я и учителя. Да и комендант, с ними уже скоро на второй круг поседеет. И казусы раньше были, но не такие масштабные, с эвакуацией, как сегодня. Я наказывал, но списывая на молодость и азартность, не сильно. Максимум лишал стипендии, а чаще просто заставлял исправить свои деяния и немного потрудиться во имя чистоты в наших стенах. Конечно, с одной стороны хорошо, что они такие у меня живые и любознательные, из многих отличные учёные выйдут, но границу сегодня перешли и перешли далеко не самые способные и дисциплинированные студенты.
Вот если бы экспериментировать им негде было… Для моих любопытных и ненасытных я специально в отдельном здании открыл четыре лаборатории с отдельными входами и мощной вентиляцией, а также всевозможными мерами безопасности. Спрашивается, чего ещё надобно?
Хорошо, что хоть сотрудники не зря зарплату получают, да и друзья здорово подсобили. Через несколько часов передо мной лежал полный отчёт о химическом составе воздуха и заключение о том, что опасных для жизни соединений не обнаружено. При этом, все же в воздухе находилась низкая концентрация веществ, способных повлиять на здоровье. Основной проблемой оказался стойкий запах. Было решено решить эту проблему при помощи озонирования, а затем произвести повторную пробу воздуха.
Я подписал нужные бумаги и сделал несколько необходимых звонков. Все! Можно расслабиться. Рабочий день уже несколько часов как закончен. Я устало откинувшись в кресло прикрыл глаза. Вероятно, я довольно сильно устал, мысли понеслись чередой образов и звуков унося моё сознание в сон. На очередном образе моей невесты я вздрогнул и резко открыл глаза.
Она же меня ждала…
Сегодня утром у нее было всего две пары, после них, она убежала по своим делам, напомнив, что ждёт у себя дома и приготовила для меня сюрприз.
В первый раз я не выполнил перед ней своё обещание. Возможно она уже спать ложится скоро будет… А может ещё надеется, что приеду…
Звонить не стал. Ведь скажет, что все в порядке, даже если ждёт. Раз обещал приеду, пусть и поздно, хоть на пять минут.
Мьяна у меня потрясающая, отзывчивая, добрая и красивая. Правда красота у нее особенная, не подходящая под общепринятые каноны. Тут скорее сочетание ее внутреннего мира и внешности дают убойный для меня эффект. Влюбился я не сразу. Несколько лет она была студенткой и ходила в общем потоке ничем для меня не выделяясь. После того как она осталась у нас работать мы несколько раз вместе ездили на раскопки. Я постепенно раскрывал для себя мир хрупкой на вид, но фанатично увлеченной своим делом, девушки. С ней было везде спокойно и уютно. Я мог быть в ней уверен. Она никогда не подводила в работе, даже если болела. Постепенно я начал замечать людей, которые мне не нравились и ловил себя на том, что это мужчины, проявляющие к ней знаки внимания. Но она, казалось, никого вокруг не замечала, поглощенная своими исследованиями и написанием кандидатской. Она охотно общалась только на эти темы, не приемля стандартных и пустых диалогов. Такая замкнутая, серьёзная и совершенно не общительная. Говорила строго по делу, избегая всех корпоративов, но при этом не пропуская ни одной полевой работы, даже если предстояло работать со множеством незнакомых людей. Её страсть работа! Ее глаза загорались азартом и любопытством, стоило нам найти хоть мельчайший по значимости артефакт.
Я столько лет отдавший своей карьере искренне ее уважал. Даже больше – ценил, наверно, как когда-то меня ценил бывший ректор – Виктор Иванович.
Учитывая мой накатанный годами опыт и фанатизм к работе, нам с Мьяной всегда было о чем поговорить. Постепенно она стала обращаться ко мне для обсуждения возникших у нее вопросов или теорий. Теперь уже больше как к другу по увлечению, чем к руководителю. В какой-то момент мы начали вместе обедать, а затем это переросло в нечто большее. В наш мир! Мы оба тянулись друг к другу, проводя множество часов вместе, я даже злился вмешательству в него извне.
Даже не думал, что когда-то решусь на новые отношения. У меня же была семья – мой ребенок. И работа, на которой сначала пропадал из-за острой необходимости, а теперь меня затянуло так, что я сына вижу даже не каждый вечер.
Обязанности ректора и научная работа с постоянными конференциями в разных городах, а иногда и странах, занимают почти все свободное от сна время. Когда я начинал, думал, что все временно и скоро я стану более свободным, но оказалось, все наоборот накручивалось как снежный ком.
Частые командировки и затягивающие в ночи исследования – сделали свое дело. Время для меня летело стрелой. Я даже не успевал улавливать этапы роста сынишки, замечая лишь первый зуб, первый шаг, первое прочитанное слово. Каждый раз с удивлением поглядывал на ростомер сына, в его комнате, отметки на котором появлялись буквально скачками. А говорят чужие дети быстро растут… В то же время я понимал, что если я остановлюсь, без поддержки мы скатимся в яму. А уровень жизни сына и цель обеспечить ему нормальную возможность жить, не хуже, чем дети из полных семей, были для меня приоритетом.
Первое время, как только мы остались совсем одни, во мне жило много страхов, и один самый сильный из них – что я не справлюсь и у меня заберут Эда какие-нибудь органы опеки, а может и мои родители тому поспособствуют…
Но время шло, нас никто не трогал, я медленно становился на ноги, а сын подрастал. Страхи уходили. Но дыры в общении было все сложнее прикрыть. Тем не менее, я срывался с работы и спешил к сыну, как только заканчивал все дела. Не зная о чем с ним говорить, я каждый раз спрашивал о его делах и достижениях с нашей прошлой встречи. Случалось, что интервал был всего несколько часов, и я бывало буквально терялся, не зная, о чем нам поговорить. В раннем детстве, мне в этом помогало катание машинок туда-сюда и обсуждение игрушек.
Единственное, что нас объединяло сейчас – это утренние разминки и спорт, в дни, когда я успевал. Сын очень полюбил спортивные игры и хоть об этом мы могли перебросить парой фраз или покидать мяч. Я, безмерно любя своего ребенка, не мог найти баланс в общении и воспитании. Я так хотел воспитать его подготовленным к жизни, что бы ему на пришлось проходить мой путь. В те немногие часы, что мы проводили вместе я со временем превратился из ласкового, в очень требовательного отца. Даже сам удивлялся откуда в эти моменты во мне столько жёсткости. С какого-то момента у нас повелось – я четко говорю, а он четко выполняет. Конечно, мое воспитание давало плоды и мой ребенок растет не по годам развитым и начитанным. Но теперь я явно стал понимать, что нам не хватало той женской смягчающей связующей, способной все расставить на места.
В любом случае, сейчас сторонние разговоры нам, наверно больше даже мне, даются с трудом. Обычно в форме: я говорю, а мой ребенок кивает и односложно отвечает. Я много раз порывался рассказать сыну о Мьяне и каждый раз не решался. Даже подвести разговор слова не складывались. Я злился на себя, почему на работе-то все гладко выходит? Там даже на конференциях я как рыба в воде… А тут!!!
В итоге, после помолвки решил лично познакомить Мьяну с сыном. Тем не менее, работа брала своё и оттягивала шанс. Но зато теперь я снова начал надеяться, на счастье. Я очень хотел, чтобы Мьяна приняла моего сынишку и у них все сложилось.
Валентина Егоровна, так зовут нашу Няню, уже давно ставшей частью семьи, все это замечала и искренне считала, что только сейчас я начинаю жить. Но категорически не разделяла моего отношения к образованию и интенсивной подготовки ребенка с малых лет во взрослую жизнь. Она часто его баловала, водила по детским развлечениям, думая, что я не в курсе. А я был ей благодарен, потому что в глубине знал, что делаю всё как-то не так, но по-другому просто не умел. Взвалившаяся ответственность на работе, проблемы, достижения и переживания, годами душили все остальное в жизни, не оставляя места на анализ и исправление.
Наверно, если не кривить душой, основной виной всему была боль. Её я игнорировал годами, и пока не встретил Мьяну, я не осознал, что то, что меня беспокоило и мучило, пытаясь вырваться наружу – это боль. Боль от предательства самых близких, боязнь снова поверить. Наверно именно это стало причиной того, что все эти годы именно дома я замыкался и не находил себе места, при этом искренне пытаясь быть достойным родителем.
Когда Оксана ушла, Эду было всего два месяца. Я долго не верил, что мать способна бросить своего ребенка, мне все время казалось, что вот-вот она не выдержит разлуки и возьмётся за ум. Я ждал с надеждой увидеть её на пороге изо дня в день. Время шло неумолимо. Сын начал спрашивать о матери, как только научился говорить и стал осознавать, что у всех есть мамы и бабушки. А мы были только вдвоем.
Я, не желая ранить ребенка, и в надежде, что Оксана все же одумается, сказал, что она уехала по важным делам, и приедет домой как с ними закончит.
Время продолжало безжалостно бежать. Сын начал подрастать и наверно вперёд меня осознал, что мама не вернётся. Он сам начал говорить, что мама нас бросила. Я из нескладного почти подростка, превратился в матёрого битого жизнью бородатого мужика. А мой сын уже пошел в школу. Там появились новые вопросы. Им задали нарисовать родословную в виде дерева. Наверно у нас было бы самое куцее деревце, не решив я вписать туда хотя бы своих родителей. А вот и вопросы!
– Где они? Почему я не гощу у бабушки, как остальные дети?
Я снова стоял перед выбором. Не рассказывать же шестилетнему ребенку, что мне поставили ультиматум: или я не позорю интеллигентную семью своими связями и сдаю "нагулянный приплод", как они выразились, в детский дом; или я им больше не сын.
Конечно, я понимал, что в их глазах восемнадцатилетний пацан струсит и скинет груз ответственности, но я любил Эда. Не знаю, как объяснить, но несмотря на то, что он неуловимо напоминал мне женщину, которую я почти ненавидел, я боялся потерять сына больше, чем тех кому обязан жизнью и воспитанием. Я ушел с двухмесячным ребенком на руках.
В то время, я не представлял, что делать. Нужны были деньги. Съёмная квартира, на которую мы съехались после рождения Эда, была оплачена только на три месяца вперед, оставался один. Мне срочно нужно было найти работу, ведь необходимо было оплатить жилье и недешевые смеси, а также нанять няню на то время, пока я буду на работе. Мондраж и сожаления сейчас были неуместны, я просто четко действовал, в перерывах между пеленками, искал вакансии с оплатой побольше, но без опыта и в моем юном возрасте – я нежелательный кандидат. А неоднозначная оплата официанта, с неопределенными или неоплачиваемыми стажировками была не вариантом для меня. Пока из всего предложенного, соотношения были только в сторону автомойки. Был еще вариант, одно такси, но взяли бы меня только с личным транспортом.
Мы вместе с Эдом "пошли" в деканат, отчисляться со второго курса. Коляски у меня небыло, уже продал, чтобы закупиться питанием, поэтому я нес его на руках.
Надо отдать должное, он был довольно спокойным малышом. Как будто понимал, что папе тяжело.
Зайдя в деканат, я сразу столкнулся с деканом. Это была женщина за сорок.
– Ой, кто это у нас? Твой?
– Да.
– Можно? – Она ловко перехватила у меня сына и начала покачивать. Вовремя, мои мышцы уже неслабо ныли, от непривычного положения рук. Я не стесняясь размялся. Тут не до стеснений.
– Вот пришли отчисляться, нам подрасти нужно, потом и об учебе подумать.
– А мать? – Я пожал плечами, а потом все же добавил.
– Сказала не нужны мы ей. Одни мы.
– Знаешь, – протянула Наталья Ивановна задумчиво, а потом улыбнулась малышу. Тот ухватил ее за палец всей пятерней. – Я против терять своего лучшего на курсе студента.
– Да я и не лучший. Хотя не троечник конечно…
– Я о другом. – Она ласково нам улыбнулась. – Давай поищем выход. Пошли к ректору! – Не дожидаясь моего ответа они с Эдом пошли на выход, я поспешил за ними.
За все время учёбы, ректора я видел только на посвящении. Этот мужчина олицетворял власть и могущество на своей территории. Даже мысли ни у кого не возникнет с ним спорить. Естественно мне показалась даже абсурдной мысль идти к нему. Но заслоняющая меня спина декана, вселяла в меня надежду, сам даже не знаю на что. Это была просто надежда.
У кабинета ректора у меня невольно затряслись коленки. Но времени на моральную подготовку мне дали только длительностью в два стука в дверь.
На удивление ректор не вышвырнул нас, не воспринял как попрошаек, а предложил присесть и обсудить сложившуюся ситуацию. Даже поинтересовался не голоден ли ребенок.
В итоге было решено выделить мне бесплатную комнату в общежитии, даже, как потом выяснилось с собственным санузлом. Стипендию я и так получал, но ее повысили до размера социально незащищённых. Я рвался на заочное, но меня убедили остаться на очном, мотивируя тем, что доучиться мне всего три с половиной года, а заочное даст плюсом полтора. Но сделали мне свободное посещение. Так же предложили должность лаборанта и четверть ставки грузчика в столовую.
Я сидел ошарашенный. А такое бывает? Люди, которых я почти не знал, за какой-то час решили все мои самые страшные проблемы. Эдик забеспокоился, явно проголодавшись, да и в который раз подмочивши себе репутацию. Памперс был последним, поэтому на месте его снимать не стал. Я не знал, как благодарить ректора, полные ФИО которого запомнил только сейчас, в кабинете. Я растроганный со скопившимися в глазах слезами и Эдом на руках, под эмоциями подошёл и обнял Виктора Ивановича.
– Ну-ну, давай, всё образуется. Не бросим. Это были самые важные для меня слова за всю жизнь! Он похлопал меня по плечу. И даже приобнял нас в ответ.
Эд уже совсем стал беспокойным, и я поспешил удалиться, выходя скороговоркой повторяя бесчисленные слова благодарности.
На следующий день, хоть квартира ещё была проплачена, мы переехали в общежитие. Так было проще хоть на десять минут, но в промежутках забегать к Эду. Общежитие соединялось переходом с первым корпусом, где собственно я и должен был учится и трудиться.
Декан снова удивила и привела шестидесяти летнюю приятную женщину, которая была готова за размер моей стипендии фактически круглосуточно сидеть с ребенком. Позже выяснилось, что она бывший здешний преподаватель. Её дочь с семьёй уехали на ПМЖ в Австралию, если коротко, муж её настоял. А она все мечтала внуков понянчить, для этого пять лет назад на пенсию ушла, да вот посидеть с внуками только два года удалось. По большому счёту ей рассказали мою историю и это был больше жест доброй воли с ее стороны. В деньгах она точно не нуждалась.
Следующие пять лет прошли как зацикленный сон. Я работал, учился, забегал на десять минут проведать сына с бабушкой и уносился обратно. Даже ел на ходу, а когда и забывал. Няня не просто сидела с Эдом. К четырем с половиной годам, он уже бегло читал и немного говорил на двух языках. И его сказки были щедро разбавлены научными познаниями. К моему приходу всегда было сварено и прибрано. Хоть на час перед сном, я мог насладится обществом Эда и послушать как он с удовольствием хвастается своими подвигами за день!
Уже почти два года проучившись в аспирантуре, и уже как год занимаясь репетиторством, я начал понемногу преподавать. Виктор Иванович, часто ездил на конференции и изредка поручал мне провести лекции. Сначала правда ещё в должности лаборанта. Работу грузчиком я оставил сразу как защитился. Буквально через пару дней я был переведен в педсостав. Моими коллегами стали мои же преподаватели, которые очень ценили мою безвылазность на работе в должности лаборанта и упорство, с которым я двигался к цели. Но теперь я преподаватель на кафедре истории и археологии. Одна цель достигнута!
Теперь моя загнанная внешность нуждалась в корректировке. Это я почувствовал ещё тогда, проводя первые пары и получая смешки за свой внешний вид.
Ну да, согласен. Мне даже побриться не хватало сил и времени. Так и ходил с бородкой, только следя что бы как у попа не отросла. Волосы я тоже стриг больше к праздникам, всё ещё экономя деньги. Сын рос, а вездесущие поборы и расходы на питание и одежду никто не отменял. В целях экономии я даже ел только дома. Единственное, что мне было доступно это личная гигиена, несколько рубашек, брюк и пиджак, которые каждый день тщательно выглаживались няней. Иногда казалось, что нас у нее двое. Хотя, по сути так и было.
Но я уже проработал месяц, через неделю первая достойная зарплата, плюс несколько новых учеников на репетиторство уже по повышенному тарфу, и я решил, что эту недельку как-нибудь дотяну.
Так вот, посчитав свои скудные финансы, я зашёл в недорогой, но все же салон. Мне предложили подстричь бороду и сделать стрижку, начали уточнять как я хочу выглядеть. Показали картинки. Вот честно, не работают мои мозги в этом направлении. Решил доверится мастеру. Молоденькая девочка сказала, раз так, пусть будет полубокс. Вот этот…, так полу– и получился. Посмотревшись в зеркало на рвано состриженные волосы, будто меня сын подстриг, я закатил скандал, но слушать претензии от такого как я просто отказались. Теперь я смотрелся совсем дебильно. Конечно, на ком же ещё практиковаться? Ещё и деньги, отданные по предоплате, не вернули. Выходя я со злостью хлопнул дверью, с удовольствием слыша, как по ее стеклу пошла трещина. Все же годы работы грузчиком и спорт, который я умудрился не выронить из жизни, сделали свое дело. Дешевле им бы было вернуть деньги…
Дома сам подравнял этот ужас как смог, да и бабушка, охая, но сзади подобрала.
Но на работу явился в кепке, вызывая недоумение старшего педсостава. Хорошее начал дня, ничего не скажешь. В итоге, я развернул кепку козырьком назад, решив для себя, что так головной убор меньше бросается в глаза.
Весь день чувствовал себя не уютно, продумывая как лучше поступить. Наверно лучше спросить у того, кто прилично выглядит – что он посещает. На четвертой паре заметил я одного паренька у себя на лекции. Я и раньше его замечал в коридорах. Он выделялся из пёстрой толпы студентов. И до конца пары я зациклено обдумывал стоит ли у него спросить и как это сделать.
Терять было уже нечего. Я попросил его задержаться после пары. Когда все вышли он вопросительно на меня уставился. И да, сейчас именно я себя чувствовал студентом на зачёте. Я немного помялся, как полагается студенту и набрал воздуха.
– Ну! Я вас слушаю, Ринат Валерьевич. У вас ко мне претензии? Вроде у вас как раз норм себя веду. Рассказываете прикольно, да и сам такой, – он выразительно провел глазами до моей макушки и снова вниз – интересный. – Не стал добивать меня он. Да, препод в кепке козырьком назад и бородой наверно смотрелся комично.
– Вот, впрочем, мне как раз и нужна ваша помощь, Виталий, чтобы стать более интересным!
– Мне уже интересно, похоже мы можем подружиться! И что от меня требуется?
– На счёт дружбы время покажет, а пока помогите мне с внешним видом. – Он явно не ожидал от меня такой просьбы. Ну да, кроме няни у меня друзей то не было. К кому мне с таким? А у него, явно с этим нет проблем.
– Что конкретно интересует? – Он ещё раз, более оценивающе меня осмотрел, я непринужденно выдержал взгляд.
– Всё. Хочу быть модным как ты! – Он не выдержав прыснул. – Точнее нужен модный, но деловой стиль.
– Стиль? Ого мы и такие слова знаем? – Сдерзил мне парень.
– Да, некоторые слова знаем, даже для защиты кандидатской наскребли…
– Тут конечно такой зашквар… Лады, помогу. Но думаю, это будет сложновато – он произнес последнее слово по слогам делая небольшие паузы. – Сейчас телефон дам, пиши. Сеструха моя старшая. Я ее предупрежу. А нет! Давай сейчас к ней и поедем. – Я, проигнорировав его переход на "ты" кивнул. Хоть в мои планы и не входила поездка. Первый раз за два года сказал няне, что в шесть уже дома буду. Наверно там праздник готовит.
– Хорошо, только няню предупрежу, что задержусь. – На меня посмотрели, как на снежного человека.
– У тебя что, ребенок есть?
– А что не должно быть?
– Ну ты просто такой… – Он закатил глаза, а потом посмотрел в мои и снисходительно улыбнулся. – Ты реально, только не обижайся.
– Поверь, я не всегда таким был.
– Ну я даже не сомневаюсь. – Скептически произнес он.
Я, уже давно должен был прервать такой разговор и уйти, но понимая, что если не сейчас, то уже точно больше не стану ни к кому обращаться с этим вопросом, решил идти до конца и не реагировать на выпады парня. И молча пошел за ним.
Я и раньше от студентов всякое слышал, но у меня не было ни возможности, ни времени что-то менять. Да просто было не до этого. У отца одиночки, знаете, других забот хватает. Но теперь сын в школу пошёл, и я это делаю и ради него тоже. Видел, как ухоженные мамки косятся на меня и брезгливо отстраняются. Да, я простенько одет и далеко не в новое, но всегда во все чистое и проглаженное. Из вещей с рождения сына я докупал себе только обувь и недорогой пуховик. А няня на все праздники усиленно дарит мне разные мужские наборы и парфюм. Иногда даже кажется, что она всю зарплату на меня же и спускает. Да и сына по кондитерским не часто, втихую, но водит. Теперь с новой зарплатой я могу свободно вздохнуть и возможно, даже через годик – другой, съехать из общежития.
Что-то задумался, Валентине Егоровне позвонить же хотел…
Я набрал няню, она, как и ожидалось, уже готовилась к моему приходу. Я попросил прощения за неудобства и предупредил что задержусь. Тем временем, Виталий позвонил сестре, уточняя где она. Нам повезло, она как раз была на месте и, по словам Виталика, была свободна.
Мы сели в крутую спортивную машину студента и понеслись. Наверно я в этой машине смотрелся очень контрастно и возможно со стороны ущербно.
Мы подъехали на центральную улицу и припарковались у здания со стеклянной бликующей от чистоты витриной. Она была с шикарным оформлением и на вид с дорогой, брендовой одеждой. Я немного замялся. Это место даже с новой зарплатой сейчас не для меня, с другой стороны, никто же не заставит меня тут покупать. И если что, мне подберут здесь, а я смогу найти подобное в магазине подешевле или рынке. Тем не менее чувствовался некий мандраж при входе в этот элитный салон. Я перешагнул порог.
– Готовься Ринатик, сейчас ты у нас будешь в Топе! Моя сеструха профи. – Обращаясь ко мне Виталий явно был в приподнятом настроении и похоже уже совсем не следил за речью, чувствуя себя на своей территории. Тут к нам вышла шикарная, как их называют, свецкая львица с не менее шикарными рыжими волосами. – Сорян, сеструха. Я порофлить заскочил. Это мой препод из академии, самый прикольный, так что постарайся…
