Текст книги "Эхнатон. Фараон-вероотступник"

Автор книги: Артур Вейгалл

Часть первая
ПРЕДКИ ЭХНАТОНА

ВВЕДЕНИЕ

Правление Эхнатона[2]2
  Некоторые филологи читают первую букву имени фараона как И, называя фараона «Ихнатоном» вместо «Эхнатон». Написание имени как «Кхенатен», встречающееся в ранних работах, следует признать неправильным.


[Закрыть], длившееся семнадцать лет (с 1375-го по 1358 год до н. э.), считается одним из самых интересных периодов в долгой египетской истории. Нашему взору предстает череда призрачных фараонов, каждого из них на миг освещает бледный свет знания, но их судьбы едва ли находят отклик в наших душах. Они ушли в небытие так давно, что за многие тысячелетия почти потеряли свою индивидуальность.

Назовем имя какого-нибудь царя – и в ответ появляется смутная фигура, чопорно простирает свои руки и снова исчезает во тьме веков. Иногда издалека раздается приглушенный звук битвы.

В самом начале XX столетия в Долине царей в Фивах был сделан ряд чрезвычайно важных открытий. В 1903 году была обнаружена гробница Тутмоса IV, деда Эхнатона по отцовской линии, в 1905 году обнаружили гробницу Юаа и Туа, предков Эхнатона по материнской линии, в 1907 году нашли мумию Эхнатона в гробнице его матери, царицы Тиу. И наконец, в 1908 году вскрыли гробницу фараона Хоремхеба, одного из преемников Эхнатона.

Автору настоящих строк довелось присутствовать при всех этих открытиях, что и навело его на мысль написать эту книгу. Следует также понять, что она писалась в свободное от основной работы время, в тени скал около Нила, иногда на железнодорожных станциях или в поезде, среди развалин древних храмов или в кабинетах государственных учреждений в самое жаркое время года.

Конечно, мои возможности не сравнить с теми, которыми располагает, например, английский исследователь, всегда имеющий под рукой любые справочные издания. Однако заметим, что все факты изложены точно, хотя придирчивый читатель и может оспорить мои выводы, ведь люди часто смотрят по-разному на одни и те же вещи.

Глава 1
ПРЕДКИ ЭХНАТОНА

В 1580 году до нашей эры, спустя тринадцать сотен лет после строительства великих пирамид и примерно через две тысячи лет после возникновения царства в долине Нила, к власти пришла Восемнадцатая династия египетских фараонов. Основателем династии стал фараон Яхмес I. Он изгнал гиксосов (кочевников, пришедших из Азии), заполонивших страну в предыдущем столетии, и оттеснил их в центральные области Сирии.

Его преемник, Аменхотеп I, завоевал земли, расположенные между Оронтом и Евфратом, а следующий царь, Тутмос I, смог установить свой пограничный столб на северных границах Сирии и получил право именовать себя властителем всего Восточного Средиземноморья от Малой Азии до Судана.

Следующий фараон, Тутмос II, вел войны на юге, но его преемница, прославленная царица Хатшепсут, уже могла посвящать свое время мирным занятиям.

Ей наследовал великий воин Тутмос III, который вел победоносные войны в Сирии и поднял престиж Египта на небывалую высоту.

Каждый год он доставлял в Фивы, свою столицу, азиатские трофеи. Захватив город Мегиддо, он привез оттуда 924 великолепные колесницы, 2238 лошадей, 2400 голов различного скота, оружие и доспехи, в том числе принадлежавшие двум царям, большое количество золота и серебра, царский скипетр, великолепный балдахин и множество мелких вещиц.

Столь же богатая добыча вывозилась и из Других разоренных царств, так что египетские сокровищницы едва могли вместить все эти драгоценности. Свою долю получали и храмы, их алтари чуть не рушились под тяжестью подношений. Кипр, Крит и острова Эгейского моря посылали ежегодную дань в Фивы.

Впервые за всю историю на улицах египетской столицы появились чужеземцы. Повсюду можно было увидеть одетых в длинные одеяния азиатов, хвастливо позвякивавших украшениями работы тирских мастеров. Горячие сирийские кони везли колесницы, нагруженные золотом и янтарем. Финикийские купцы везли свой товар из-за моря. Вереницы негров несли свои варварские сокровища во дворец.

Египетские воины проходили по этим улицам с гордо поднятыми головами, ибо знали, что весь мир трепещет перед ними. Повсюду только и говорили, что об их новых победах, и рассказы о тех временах передавались из уст в уста еще в течение целого столетия.

Создавались военные песни, и гимны, сложенные в честь сражений, выбивали на стенах храмов. Голос того времени звучит в слогах, с которыми обращается к фараону Тутмосу III бог Амон:

 
Я пришел, чтобы даровать тебе победу над властелинами Захи,
Я сверг их и поверг к твоим ногам…
У ног твоих все жители Пунта,
Они узрели твое могущество по моему приказу…
Крит и Кипр трепещут от ужаса,
Все острова внимают твоему громовому голосу.
Они узрели тебя как мстителя,
Попирающего свою жертву…
Они узрели тебя как яростного льва,
Когда ты терзал их в их долинах…
 

В общем, это было суровое и великолепное время, вершина могущества Египта. Следующий фараон, Аменхотеп II, продолжал активную завоевательную политику с еще большей жестокостью. Он был очень силен физически, и его лук не смог бы натянуть никто из его воинов. Он повел свою армию в беспокойные азиатские провинции и захватил в плен семерых мятежных правителей Сирии. Подплывая к Фивам, он подвесил их головами вниз на носу своей галеры, а позже собственноручно принес шестерых из них в жертву Амону. Седьмого он увез в Судан и повесил на воротах в назидание всем будущим мятежникам.

В 1420 году до нашей эры Аменхотеп II умер, оставив трон своему сыну, Тутмосу IV, деду Эхнатона, которому тогда было примерно восемнадцать лет.

Глава 2
БОГИ ЕГИПТА

Уже в правление Тутмоса IV зародились те религиозные движения, которые набрали силу в царствование его сына Аменхотепа III и его внука Эхнатона. Соответственно, мы должны рассмотреть подробнее основные события его царствования, обратив особое внимание на их религиозный аспект.

В связи с этим и также для того, чтобы читатель мог уяснить себе истинную суть учения того фараона, о чьей жизни будет рассказано на последующих страницах, нам следует бросить взгляд на религиозную практику, которая сложилась в Египте ко времени Тутмоса IV.

Египетская цивилизация уже существовала более двух тысяч лет, в течение которых сформировалась определенная систем догм. В конце концов люди настолько уверовали в незыблемость этих догм, что даже небольшие перемены воспринимались почти как революция. Только выдающийся человек, наделенный железной волей и решимостью, мог встать во главе реформ. В те времена, о которых мы пишем, такого человека не нашлось, и старые боги Египта пользовались безраздельным авторитетом.

Наиболее могущественным из всех богов был Амон, главный бог Фив. Первоначально он был местным божеством этого города, но, когда Фивы стали столицей Египта, он обрел статус государственного бога. В более ранний период главным богом считался солнечный бог Ра или Ра-Хорахти – местное божество Гелиополя – города, располагавшегося неподалеку от современного Каира. Жрецы Амона соединили двух божеств под общим именем «Амон-Ра, царь богов».

Амон может являться в разных обликах. Обычно его представляют как человека с сияющим ликом, в золотом головном уборе с двумя перьями. Иногда, правда, он принимает облик барана с тяжелыми рогами. Кроме того, он может предстать и в образе своего брата, козлоногого бога по имени Мин, которого позже стали отождествлять с греческим Паном. В этой связи следует упомянуть, что греческий бог, возможно, позаимствовал свой козлиный облик у Мина-Амона из Фив.

В ряде случаев Амон мог принимать обличья правящего фараона, выбирая то время, когда сам монарх отсутствовал или спал. В этом образе он получал доступ в спальню царицы. Полагают, что и Аменхотеп III появился на свет в результате подобного союза, хотя сам фараон не отрицал, что его земным отцом был Тутмос IV.

Амону нравилось сражаться, и он охотно помогал фараонам, когда они разбивали головы своим врагам или перерезали им глотки. Вероятно, как и другие египетские боги, он был обожествленным вождем племени, потомки которого увековечили его любовь к битвам.

Богиня Мут, «Матерь», божественная супруга Амона, иногда спускалась на землю, чтобы понянчить сына фараона. От Амона у нее был свой сын, Хонсу, ставший третьим членом фиванской триады. Он считался богом Луны и отличался божественной красотой.

Таковы были главные фиванские божества, покровительствовавшие царскому двору. Культ солнца, унаследованный от жителей Гелиополя, также играл важную роль. Считалось, что когда-то сам бог Ра был царем на земле, и нынешние фараоны являются его прямыми потомками; впрочем, эти верования возникли не ранее, чем во времена Пятой династии.

Именно в этот период фараона начинают именовать величественным титулом «Сын Солнца». Однажды, когда Ра еще правил на земле, его укусила змея; богиня Исида исцелила бога-царя, но в качестве платы потребовала, чтобы он назвал ей свое истинное имя.

Ра пришлось выполнить обещание, но из страха, что тайна откроется его подданным, он решил истребить все человечество. Свершить это деяние он поручил богине Хатхор, принявшей облик Сехмет, женщины с головой льва, которой нравилось купаться в потоках крови. Но когда половина человечества погибла, Ра раскаялся и прекратил смертоубийство, напоив богиню допьяна смесью крови и вина.

Тем не менее, Ра, уставший от государственных забот, решил удалиться на небеса, где в образе солнца ежедневно проплывает в своей ладье с востока на запад. На рассвете его называют Хепри, и он существует в облике жука-скарабея, в полдень он становится Ра, а на закате принимает имя «Атум»; это слово, вероятно, соотносится с сирийским «адон», «господин», более известным нам в греческом написании «Адонис». В своих ипостасях поднимающегося и садящегося солнца он носил имя Ра – Хорахти, и это имя еще встретится читателю в дальнейшем.

Богиня Исида, о которой мы уже упоминали, была супругой Осириса, изначально божества Нижнего Египта. Как и Ра, этот бог также правил на земле, но его убил его брат Сет; за его смерть впоследствии отомстил его сын Гор, имеющий обличье ястреба.

Осирис, Исида и Гор составили триаду; центром поклонения им стал Абидос, город Верхнего Египта, где, как считалось, был похоронен Осирис. Прекратив свое земное существование, Осирис стал великим властителем подземного царства, и все стали молиться ему, чтобы обрести благополучие после смерти.

Заметим, что ястреб-Гор был племенным богом сразу нескольких городов. В Эдфу ему поклонялись как победителю Сета, в этой своей ипостати он был мужем Хатхор, покровительницы Дендеры – города, расположенного довольно далеко от Эдфу. В то же время богиня Хатхор стала покровительницей Западных гор и в одном из своих земных обличий, в виде коровы, выходила из пещеры в скалах.

В Мемфисе племенным богом считался карлик Птах (двойник европейского Вулкана), кузнец и гончар богов. В этом городе, так же как и во многих других областях Египта, жил священный бык, которого именовали Аписом; люди воздавали ему божественные почести и считали его земным воплощением Птаха.

На Элефантине поклонялись богу с головой барана по имени Хнум, там также имелось священное животное, баран, которого держали в храме Хнума для ритуальных целей. Поскольку Хнум был также божеством первого нильского порога, расположенного около Элефантины, его считали важной фигурой по всему Египту. Кроме того, многие верили, что это он слепил из грязи, извлеченной со дна Нила, первого человека, поэтому мы находим его в мифологии самых разных областей.

Коршун – Нехбет была племенной богиней торгового города Нехена; свирепый крокодил Себек считался богом города Омбоса; ибис, Тот, почитался в Гермополе; кошка – Баст была божеством Бубаста и так далее. Следовательно, у каждого города имелся свой бог.

Кроме этих богов, существовали и другие, более абстрактные божества: Нут, олицетворявшая небеса, Себ – землю, Шу – космос… Словом, пантеон египетских богов был весьма разнороден. В него входили божества племен-завоевателей, древние герои и вожди, впоследствии обожествленные или отождествленные с богом, которого почитало их племя, боги, олицетворявшие природные явления, а также обожествленные небесные светила.

По мере развития связей между городами постепенно выстраивалась общая система верований, и людям приходилось дополнять и изменять мифы, чтобы привести их в соответствие друг с другом.

Вот почему ко времени Тутмоса IV небеса оказались населены великим множеством богов, но из всех них для нас представляют интерес Амон-Ра, бог Фив и верховное божество, а также Ра-Хорахти, бог Гелиополя. Остальные боги появляются на этих страницах лишь для того, чтобы, потерпев поражение, кануть во тьму, из которой они и происходят.

Глава 3
ПОЛУБОГИ И ДУХИ – СЛУЖИТЕЛИ КУЛЬТА

Упоминавшиеся нами священные быки и бараны были реликтами древнего культа, связанного с поклонением животным, происхождение которого совершенно неясно. Египтяне почитали самых разных зверей и птиц; почти в каждом городе или области свой вид животных считался священным. В Гермополе и в других частях Египта объектом поклонения стали бабуин и ибис, как воплощения бога Тота. Во многих местах, прежде всего в Бубасте, где особо почиталась богиня-кошка Баст, поклонялись кошке.

К священным животным причисляли крокодила и некоторые разновидности рыб. Египтяне боялись и почитали змею; в качестве примера можно вспомнить, что Аменхотеп III, отец Эхнатона, поставил в храме в Бенхе агатовое изображение змеи. Кобра считалась символом Уаджет, богини дельты Нила. Цари этой области в древности использовали изображение кобры как свой символ, и со временем земля – урей стала знаком верховной власти фараона.

Не вдаваясь более в детали египетской религиозной системы, следует все же упомянуть о тысячах демонов и духов, которые наряду с богами населяли невидимый мир. Некоторых из них при необходимости могли вызывать колдуны, и со многими человек встречался после смерти. Четыре духа служили Осирису, великому богу мертвых, ему также подчинялись сорок два ужасных демона, в чьи обязанности входило судить души умерших.

Многочисленные двери подземного мира охраняли чудовища, имена которых наводили ужас, и несчастным душам приходилось повторять бесчисленные и невероятно длинные заклинания, прежде чем им разрешали войти.

Чтобы умилостивить всех этих потусторонних обитателей, требовалось огромное количество жрецов. Коллегия жрецов Амона в Фивах обладала таким могуществом и богатством, что во многих случаях могла диктовать свою волю фараону.

Верховный жрец Амон-Ра был одной из самых важных персон в государстве, непосредственно подчинявшиеся ему второй, третий и четвертый жрецы (как они именовались) принадлежали к высшей знати.

В описываемый нами период верховный жрец Амона часто являлся также и великим визирем, то есть занимал одновременно высшие светский и духовный посты.

Хотя жрецы бога Ра, отправлявшие культ в Гелиополе, обладали гораздо меньшей властью, чем служители Амона, они также имели большое влияние. Их верховный жрец именовался «Великим Провидцем» и был в большой степени служителем культа, чем политическим деятелем (в отличие от своего фиванского коллеги).

Верховного жреца Птаха в Мемфисе называли «Великим мастером ремесла», поскольку Птах представлял собой двойника греческого Гефеста. Однако ни он, ни жрецы других богов не могли соперничать в могуществе с верховными жрецами Амона и Ра.

Глава 4
ТУТМОС IV И МУТЕМУА

Взойдя на трон, Тутмос IV столкнулся с очень серьезной политической проблемой. В то время гелиопольские жрецы, недовольные всесилием Амона, попытались восстановить утраченный престиж своего собственного бога Ра, который в далеком прошлом являлся высшим божеством Египта, а теперь вынужден был довольствоваться второй ролью по отношению к фиванскому богу.

Тутмос IV, согласно позднейшему свидетельству Эхнатона, не одобрял политических амбиций жрецов Амона и в пику им восстановил статую великого сфинкса в Гизе, находившуюся под опекой гелиопольских жрецов.

Сфинкс соединял в себе черты гелиопольских богов – Хорахти, Хепри и Ра, о которых шла речь выше. По легенде, Тутмос IV получил трон, обойдя своих старших братьев, благодаря покровительству сфинкса, то есть жрецов Гелиополя. Фараона называли «сыном Атума и защитником Хорахти, который очистил Гелиополь и ублажил Ра»[3]3
  Так говорится на табличке сфинкса.


[Закрыть], жрецы Ра-Хорахти, судя по всему, надеялись, что фараон вернет им былое могущество.

Однако Тутмос IV оказался человеком слабого здоровья, а тот небольшой запас сил, который у него был, он тратил на войну в Сирии и в Судане. Его краткое правление, продолжавшееся чуть более восьми лет, с 1420-го по 1411 год до нашей эры, ознаменовалось началом скрытого соперничества между Амоном и Ра, которое достигло кульминации в ранние годы царствования его внука Эхнатона.

Еще до вступления на трон Тутмос женился на дочери царя Митанни, государства на севере Сирии, которое служило буфером между египетскими владениями в Сирии и враждебными землями Малой Азии и Месопотамии. Брачный союз должен был, по-видимому, укрепить дружбу двух стран.

С большой долей вероятности эту принцессу можно отождествить с царицей Мутемуа, от которой осталось несколько стел и которая была матерью Аменхотепа III, сына и преемника Тутмоса IV. Иноземные элементы, привнесенные благодаря ей в жизнь двора, привели к многочисленным и весьма существенным переменам.

Возможно, именно эти азиатские веяния побудили фараона поощрять инициативу гелиопольских жрецов. Как уже говорилось, бог Атум, ипостась Ра как божества заходящего солнца, возможно, имел общее происхождение с Атоном, которому поклонялись в Северной Сирии, отчего и царица, и ее азиатские приближенные испытывали больше симпатий к Гелиополю, чем к Фивам.

Кроме того, выходцам из Азии, где религиозные вопросы нередко становились темой для размышления, учение жрецов северного бога казалось более гибким и более соответствующим их образу мысли, чем суровые, формальные постулаты культа Амона. Таким образом, чужеземное влияние, проникшее в Египет и прежде всего во дворец, возможно, поспособствовало пробуждению того недовольства государственной религией, которое стало очевидно во время правления Тутмоса IV.

Мы почти ничего не знаем о характере и личности Тутмоса IV и не можем судить о том, насколько его внук Эхнатон унаследовал черты деда. Отличаясь слабым здоровьем и женственной внешностью, он, тем не менее, всегда ставил на первое место интересы армии и дела войны. Более всего он чтил память тех фараонов, которые прославились как воины. Он восстановил памятники Тутмосу IIIв Карнаке, Мхмесу I в Абидосе и Сеносерту III в Амаде – трем величайшим военным вождям египетской истории.

Рис. 1. Тутмос IV и пленные азиаты

Колесницу Тутмоса IV украшали изображения, на которых он попирал своих врагов, а в его гробницу поместили множество разного оружия.

О царице Мутемуа нам совершенно ничего не известно, поэтому мы перейдем к деду и бабке Эхнатона со стороны матери, царицы Тиу.

Глава 5
ЮАА И ТУА

Где-то около 1470 года до нашей эры, пока великий Тутмос III находился в сирийском походе, родился ребенок, которому было суждено стать дедом самого замечательного из всех фараонов Египта. Мы не знаем ни имен его родителей, ни места рождения; непонятно даже, был ли этот ребенок египтянином или чужеземцем. Его имя пишется как Аау, Ааи или А-аа, Юау, но чаще как Юаа. Столь разнообразное написание указывает на то, что имя, скорее всего, чужеземное и его звучание трудно передать с помощью имевшихся египетских иероглифов.

Ему было около двадцати лет, когда умер Тутмос III,и вполне возможно, что он попал в число тех сирийских принцев, которых фараон привез в Египет из Азии, чтобы они воспитывались при египетском дворе.

Некоторые из этих принцев-заложников, перед которыми не маячила перспектива наследовать царство, вероятно, поселились на берегах Нила, где, как нам достоверно известно, жило немало их соплеменников, занимавшихся торговлей и другими делами.

Молодость Юаа пришлась на время правления Аменхотепа II: к моменту смерти этого фараона Юаа был зрелым мужчиной лет сорока пяти. Он женился на женщине, которая носила распространенное египетское имя Туа, следовательно, ее национальность не вызывает никаких сомнений. В браке у них родилось двое детей: первого, мальчика, назвали Аанен, а вторую, девочку, – Тиу. Она позже стала великой царицей.

Когда Тутмос IV вступил на трон, Тиу едва ли было больше двух лет; ее родители получили приглашение ко двору, и тогда-то она, наверное, получила то первое впечатление о роскошной царской жизни, которое так сильно поразило ее в детстве и определило многое в ее будущей жизни.

В то время Юаа входил в коллегию жрецов Мина, одного из самых древних из египетских богов. Мин имел множество общих черт с греческим Паном, с которым его позже стали отождествлять, ему поклонялись в нескольких городах Верхнего Египта и во всей Восточной пустыне вплоть до побережья Красного моря. Мин считался богом плодородия во всех смыслах – для человеческого, животного и растительного царств.

В образе Мин-Pa он был богом солнца, чьи животворные лучи оплодотворяли всю землю. Он отличался большим благородством, чем греческий Пан, и олицетворял скорее семейный долг продолжения рода, нежели сексуальные инстинкты, которые стал воплощать греческий бог.

При сравнении с богами тех стран, которые соседствовали с Египтом, он оказывается похож скорее на уже упоминавшегося нами Адониса, который в Северной Сирии был богом плодородия. Данный факт дает пищу для размышлений, поскольку мы предположили, что Юаа был выходцем из Сирии, и в этом случае из всех египетских богов только Атуму он мог бы поклоняться так же ревностно, как и Мину.

Хотя Мин и выступал как племенной бог, он, по существу, не был ни гарантом египетских привилегий, ни носителем египетских предрассудков. В какой-то степени он являлся универсальным божеством и отвечал общим для сирийцев и египтян умонастроениям.

В то время, как мы говорили, богатые и коррумпированные жрецы Амона впали в немилость у царя, и двор выказывал все большее желание освободиться от их влияния, в котором с каждым днем оставалось все меньше от религии.

Возможно, Юаа, веривший в Мина и Адониса, имел какое-то отношение к этому движению, поскольку теперь он стал важной персоной при дворе. Возможно, к тому времени он уже получил титул сановника, которым его именуют в его погребальных надписях, и был любимцем юного фараона Тутмоса IV и его жены, правительницы Мутемуа, чья кровь впоследствии смешалась с его собственной в жилах Эхнатона.

Когда Тутмос умер в возрасте двадцати шести лет и его сын Аменхотеп, тогда двенадцатилетний мальчик, взошел на трон, Юаа уже перевалило за пятьдесят и его. десятилетняя дочь Тиу, в соответствии с египетскими представлениями, могла считаться невестой.

В то время делами двора заправляли царица Мутемуа и ее советники, поскольку Аменхотеп был еще слишком молод, чтобы действовать самостоятельно. Похоже, что среди приближенных царицы был и Юаа. Не прошло и года с тех пор, как мальчик-царь принял корону, как его с соответствующими праздниками и церемониями женили на Тиу, а Юаа и его супруга стали тестем и тещей фараона.

Нам следует обсудить значение этого брака. Царственные супруги еще не вышли из детского возраста, поэтому женитьба, очевидно, была организована их опекунами. Если бы в столь юном возрасте Аменхотеп влюбился в девочку, с которой, возможно, он вместе воспитывался, то, без сомнения, он бы настоял на том, чтобы жениться на ней, но ее бы просто поместили в его гарем. Но она стала его Великой царицей, сидела рядом с ним на троне и удостаивалась почестей, которых не знала ни одна Другая царица самой голубой крови.

Очевидно, что царские советники никогда бы такого не допустили, будь Тиу всего лишь хорошенькой дочкой одного из придворных. Должна была существовать весьма веская причина для того, чтобы девочка могла удостоиться царских почестей и занять место на троне.

Имеется несколько возможностей. Не исключено, что в жилах Туа текла царская кровь и она была, например, внучкой Тутмоса III, на что указывает и некоторое внешнее сходство. Царицу Тиу не только именовали «царской супругой», но и «царской дочерью», и быть может, титул следует понимать буквально.

В письме, посланном Душраттой, царем Митанни, Эхнатону, Тиу именуется «моя сестра и твоя мать», хотя и возможно, что слово «сестра» в данном контексте используется, чтобы подчеркнуть связь царских родов, более вероятно, что здесь подразумевается некоторая вполне конкретная степень родства, поскольку остальные наименования такого сорта, такие, как «дочь», «жена», «тесть», употребляются в письме во вполне конкретном буквальном значении.

Возможно, Юаа был связан неким дальним родством с египетской царской династией или же являлся потомком сирийского царского дома, который благодаря бракам имел родственные связи с династией фараонов. Таким образом, Тиу могла претендовать на трон, а Душратта имел основания называть ее «сестрой». Правда, царицу Тиу так часто именовали чужестранкой, как теперь выяснилось без всяких на то оснований, что после этого к любому из высказанных предположений следует относиться с большой осторожностью. Считалось, что чертами лица Тиу напоминала жительницу Сирии[4]4
  На это сходство указывает Петри. Возможно, однако, что на портрете, который послужил основанием для его выводов, изображена не Тиу, а Эхнатон (см. его портрет в данной книге). Рот и подбородок очень похожи на рот и подбородок Юаа, насколько можно судить по его мумии, но в то же время они сильно напоминают черты Аменхотепа. Конечно, подобные свидетельства зыбки и на них не следует особенно полагаться.


[Закрыть].

В портрете, на основании которого делалось подобное заключение, во всех чертах, кроме носа, прослеживается сходство с Юаа. Внешность Юаа также выдает в нем сирийца. В данной связи следует напомнить о том, что женитьба Аменхотепа и Тиу состоялась во время регентства Мутемуа, которая сама, по всей вероятности, была уроженкой Северной Сирии. Во всяком случае, два подростка правили Египтом, а Юаа и Туа всегда были рядом, чтобы помочь им советом.

Туа теперь именовалась «царской служанкой» или «дамой для поручений», «возлюбленной Хат-хор», «возлюбленной царя» и «царственной матерью жены фараона»; последний титул, возможно, указывает на то, что она была королевской крови. Среди титулов Юаа можно упомянуть «конюший и колесничий фараона», «первый среди возлюбленных», «уста и уши фараона» (проще говоря, доверенное лицо и советник царя).

Судя по лицу, Юаа отличался властностью и волевым характером. Мы легко можем представить себе этого высокого человека с великолепной копной светлых волос, огромным орлиным носом, похожим на сирийский, полными, упругими губами и выдающейся резко очерченной челюстью. У него было лицо ветхозаветного пророка, и, вглядываясь в его черты, трудно избавиться от мысли, что он вполне мог быть вдохновителем того великого религиозного течения, во главе которого встали его дочь и внук.