Текст книги "Самец 96"

Автор книги: Артур Орновский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

Это был пусть старый и подленький, но довольно эффективный женский прием, чтобы приструнить зарвавшегося мужа.

Долго такой союз, конечно, продержаться не мог. И вот спустя ровно тринадцать месяцев, одну неделю и два дня горе жениху было указано на дверь.

Указано нагло, открыто и бесцеремонно.

Одураченному Чесюньке вернули его загнанные «в минус» банковские карты, набор отверток, халат и тапки. О-о-о! Его гневу и разочарованию не было предела. Чесик окончательно потерял веру в жизнь и в людей.

Что бы там ни случилось и как бы там ни было, но он искренне любил это старое чудовище в юбке. Разлука и последовавший за ней скорый развод дались ему тяжело, он плакал, пил алкоголь, и душевные муки раздирали Чесика на части. Некая неведомая пустота наполнила его и без того опорожненную головешку.

Работать десять лет на мусоросвалке и честно отдавать банку огромный кредит, потраченный за шесть месяцев, он естественно не хотел – не это было в его призрачных планах и розовых мечтах. Поэтому, недолго думая, (а может, и не думая вовсе) Чесловас принимает решение.

А свалю-ка я к немцам в Германию. Там у меня брательник живет, авось не пропаду. Англосы там меня не найдут. Ха-ха-ха!– думал он, усмехаясь впервые за последние два месяца, и не откладывая это дело в долгий ящик, заказал себе авиабилеты на ближайший рейс в город Кёльн.

Естественно, брата Сашку по прозвищу «Пика» он не предупредил и дальнейшую жизнь в Кёльне представлял себе довольно туманно. Но оставаться в Англии и отдавать банкам до пятидесяти процентов своей зарплаты в течение еще десяти лет, он не хотел.

Что из этого всего побега получилось, опишу чуть ниже. А пока заострю свое внимание на коварной мести Наде, которую Чесловас решил во что бы то ни было наказать и проучить. Но по своему, «по-Чесюньски».

Сама месть не была эталоном какой-то изощренности или изысканности – о, нет! – всё было куда проще: буквально за несколько часов до отбытия в Германию он, выпив чекушку для храбрости, малость окосел и повыбивал камушками Надежде в доме все окна, затем «мститель» поцарапал ржавым гвоздем некогда горячо любимую им машину. Ну, и вершина мести была такова, что шкодник просто «навалил кучу» на коврик под дверь и был таков.

Жестоко я наказал этих козлов! Месть удалась! Так им – уродам — и надо. Ха-ха-ха!– радостно думал он, нервно докуривая сигарету и дрожащими ручонками собирая свои немногочисленные пожитки в пакет из магазина.

Вещичек, и впрямь, было немного: в основном нестиранные носки, дырявые трусы, пара футболок, парусиновые шорты, кепка-бандитка, майка-рогатка и уже знаменитая всем курточка фирмы «BOSS» – вот, пожалуй, и всё, чем обзавелся этот болван за десять лет проживания на острове. А говорить о чем-то более ценном вообще не приходится.

Всё самое дорогое, купленное на деньги, взятые Чесловасом в кредит, Дурнаво давным-давно прибрала к своим рукам и расставаться с присвоенными вещами явно не желала.

– Приблизишься ко мне хоть на метр, вызову полицию. Козел ты плешивый! Дебила ты кусок! – с пеной у рта орала она, надрываясь. Хотя буквально пару месяцев назад называла его «котенком», «пупсиком» и «малышом».

Вот так глупо, банально и обидно закатилась Чеськина звезда на туманом Альбионе. На некоторое время жизнь потеряла смысл: он очень пережевал, чего-то боялся и буквально от всего шарахался.

Но после каждой выпитой бутылки пива, он словно феникс вновь возрождался из пепла и двигался только вперед. Вот и сейчас, не расплатившись с хозяйкой, кредиторами и друзьями – попросту, всех кинув, он, взбодрившись горячительным, двинул в аэропорт. Пролетая где-то над Ла-Маншем, Чесик лишь помахал на прощание рукой в иллюминатор. После чего ехидненько с нескрываемой коварностью в писклявом голоске запел придуманную песенку собственного сочинения следующего содержания:

«Гудбай, англосы, гудбай.

Прощай навсегда.

Влепил я вам рога,

Вы не найдете меня никогда.

О-о-о!»

Спел и, отряхнувшись, перевернул следующую страничку своей разгульной, шальной и немного неадекватной жизни.

Глава 6. Сашка Пика.

Часть 2

ГЕРМАНИЯ

Сашка Пика

Согласитесь, не каждый человек рискнет, абсолютно не зная языка и не имея ни копейки за душой, припереться в незнакомую страну и начать там бурную деятельность. Но наш Чеслов смог…

Как Чесловас добирался до раздолбая-брательника – это отдельная, долгая, смешная история, полная конфузов и неожиданностей. Опустив кучу нюансов самого прибытия, предлагаю перенестись в квартирку подвально-притонного типа, где некий Александрас Дабровольскис по прозвищу «Сашка Пика» не совсем тихо и мирно проживал уже более шести лет.

Их столь долгожданная и многострадальная встреча прошла не так уж и радужно. Вот как это всё было.

***

Чесловас в поте лица, как припадочный долго молотил руками и ногами в хлипкую, заплеванную дверь, при этом громко голося:

– Братка, братка! Это я – твой братишка Чесик! Впусти, я же слышу, что ты там бегаешь!

Тем временем по прокуренной, захламленной и погруженной в полумрак квартирке, и вправду, носились, что-то второпях пряча и спуская в унитаз.

Спустя двадцать минут, ужасно заскрипев ржавыми петлями, дверь всё же отворилась.

Чеслов широко улыбаясь в усы, тихо промолвил:

– Брат. Пикусик! Как ты? – И в знак приветствия протянул свою костлявую, мокрую от пота руку.

Сашка Пика промолчал в ответ и какой-то недовольный и угрюмый повернулся к Чеське спиной.

Столько дури в толчок из-за этого барана спустил! – раздосадовано подумал Сашок.

Вслух же он сухо ответил:

– Ну, и какого хрена ты приперся без звонка и предупреждения? – довольно жестоко, отреагировал на вновь прибывшего Александрас.

Такое откровенно холодное гостеприимство на некоторое время ввело Чесловаса в ступор. Улыбка покинула его глупое лицо, и он задумался.

Блин, правда, надо было хоть позвонить? Как-то я об этом и не подумал. Бляха!

Однако родственные узы и невидимая кровная связь понемногу взяли свое, и мало-помалу в ходе продолжительного диалога братья таки пришли к общему консенсусу.

Было решено:

Во-первых, помочь Чесловасу интегрироваться в немецкое сообщество. Во-вторых, найти оному грудастую даму сердца. И, наконец, в-третьих, рассчитаться с долгом: бедолага обязался заплатить Пике сто евросиков за спущенные в унитаз запретные вещества.

На том и сошлись, по-братски обнялись, повеселели. Хотя Сашка и так был навеселе – как ни как, три доселе скуренных косяка травки давали о себе знать. И разговор пошел бодрее.

Социально неответственный Чеслов весь в слезах сбивчиво и кратко рассказал воистину душещипательную историю о своих блудных похождениях на острове. Естественно, выставлял он себя исключительно жертвой обстоятельств, перемолотой кровожадной капиталистической машиной, которая вгоняет несчастных людей в кредитное рабство, наживаясь тем самым на них.

Пребывающий под кайфом братец молча слушал, много без какой-либо видимой на то причины смеялся и матерился. Затем, наконец-то, всё проанализировав, громко и подытожено сказал:

– Ну и правильно сделал, что этих англосов на бабло развел. А то они нас за людей вообще не считают! Женушке же твоей надо было еще и стеклышки в тачке побить, покрышки порезать, спичек в замки понасовывать и бубен набить, да нос восьмеркой сделать до кучи. Ну, чтобы помнила мужа. Овца! – учил уму разуму младшего брата более опытный в жизненных делах Пика.

***

Мне кажется, здесь необходимо сделать небольшую паузу и познакомить читателя чуть поближе с самим «учителем» – Алексанрасом Дабровольскисом. Ведь как-никак нашему герою предстоит жить с ним бок о бок целых два года.

Александрас был всего на год старше своего непутевого братца, но в разы умнее и, в отличие от Чесика, имел диплом среднетехнического образования, удачно купленный когда-то в подземном переходе за достаточно приемлемую цену.

Также он владел двумя языками: разговорным русским и великолепным немецким. По крайней мере, он сам так считал.

– А что? – кичился окосевший Санек. – Если пива и сигарет могу купить в магазине. Бабу немецкую легко уломаю. Значит, и язык знаю! – Очень серьезно доказывал он свою правоту и умения.

В отличие от Чесловаса он также владел в совершенстве черным, отборным матом. Травку курил так часто и так много, что она со временем полностью заменила ему табак в скрутках. Все это являлось причиной беспрерывного хихиканья, неимоверного обжорства, болезненной худобы и язв на лице.

– Да это просто у немцев вся жратва такая химозная. Поэтому они здесь все такие прыщавые, рыжие и худые. Ха-ха-ха! – нелепо оправдывался он, когда речь заходила о его ужасно наркоманском внешнем виде.

Конечно, связи между немецкой пищевой промышленностью, которая якобы содержит огромное количество нитратов и пищевых добавок, и его жалким видом не было абсолютно никакой. Однако он считал, что придумал клевую отмазку. И пытался всех в ней убедить.

До побега в Германию, находясь на родительских харчах, он был упитанным парнишкой, подающим довольно большие надежды и даже мечтающим стать полицейским. Хоть и не долго.

В то время его мечты явно расходились с жестокой реальностью, и после очередной ссоры с родителями Пика стал подрабатывать за несколько литов в день грузчиком на одном из столичных рынков.

Немногочисленные деньги, зарабатываемые на базаре, с легкостью конвертировались в алкоголь и сигареты. Жизнь порядочного человека явно не задалась и шла под откос: все от него отвернулись, даже девушка – местная самогонщица – и та бросила нашего забулдыгу.

Однажды Сашка начал совершать мелкие правонарушения. И, казалось бы, печальный исход был неизбежен, но как спасение для Александраса явилось то, что Литва вступила-таки в Европейский Союз, и границы стали открыты. Испуганный бандит на радостях сбежал в другую страну, за что и был подан в розыск на родине.

И вот такой пустой как умственно, так и финансово он заявился в Германию в поисках спасения от неминуемого краха.

Освоился за границей он довольно быстро, бросил пить алкоголь, но взамен начал употреблять наркотики. Сразу вник в суть нюансов немецкой асоциально праздной жизни. Проработав всего около трех месяцев на какой-то фабрике, быстренько уволился и объявил себя умственным инвалидом, нуждающимся в немецком пособии.

Удачно забросив работу, он начал приторговывать дурью, придумав для себя цыганское неписаное правило, которое гласило: «Живи по полной сегодня, потому что завтра может не наступить».

Поначалу бизнес шел с трудом, но со временем продажи стали расти, связи и криминальный круг знакомств ширились.

В отличие от неудачника-брата Пика не только любил долгими холодными вечерами под теплым пледом заниматься самоудовлетворением, но и не скупился тратиться на падших дев, щедро оплачивая их нелегкий труд. За годы пользования сервисом проституток у Александраса образовался определенный список фавориток, с которыми он пообещал в ближайшем будущем познакомить Чесловаса.

Возглавляла список некая Ленка по прозвищу «Шпроты» – девица не первой свежести, которая была родом из Латвии.

Следующей в списке Сашки была Таня по кличке «Бомба», которая также пользовалась бешеной популярностью среди прощелыг и дальнобойщиков. Правда, природа ее прозвища была неизвестна: то ли габариты, то ли характер. Возможно, дело было в профессиональных качествах.

Тройку лидеров замыкала представительница Украины – тридцатилетняя, прихрамывающая на левую ногу Тоня с довольно говорящей для ее профессии не то кличкой, не то призванием – «Сосулька».

К этим персонажам мы уже совсем скоро вернемся и остановимся на них подробнее. Сейчас же я предлагаю уделить внимание нашему Чесику. Он, в отличие от нас, проблем не видел и положением своих дел был вполне доволен.

***

После краткого, но содержательного рассказа о праздной жизни начинающего афериста и распития огромного количества спиртного Дабровольскис младший всё же не решился на предлагаемые Пикой кардинальные шаги по облапошиванию немцев-недотеп. Он не обратился к медикам, кося под дурачка и тем самым выбивая себе немаленькое пособие для содержания, как это сделал старший брат. А по старинке тихо и мирно взялся для виду немного потрудиться на уже знакомой ему работе – местной мусоросвалке.

Александрасу он согласился отдавать до пятидесяти процентов свой заработной платы, чтобы тот его «крышевал», охранял, кормил и главное – направлял, не дав сбиться с пути.

Пике идея брата пришлась по нраву. На том они и сошлись, ударив по рукам!

Глава 7. Тоня Сосулька.

Тоня Сосулька

Поначалу дурковатому Чесюньке на новом месте пришлось жить буквально впроголодь – денег на все катастрофически не хватало. Банки кредитов пока не давали, близких друзей, способных одолжить до получки, не было. Ну, а обещавший всяческую помощь старший брат лишь ежеминутно курил травку, отчего только смеялся и часто матерился, проклиная жизнь. Также Сашка ел всё подряд, а нажравшись от живота, ужасно громко отрыгивал, гладил высохшей ручонкой дистрофический животик, а затем снова хохотал, как конь и частенько с одурманенным взглядом удивленно спрашивал у Чесика:

– О, братка, здорово! А ты что тут делаешь?

Такие нешуточные провалы в памяти поначалу пугали Чесловаса, но затем он свыкся и смирился со своими асоциальными условиями жизни и незавидной участью.

Шли дни, недели, неизбежно подходил день первой зарплаты. Когда же он настал, Дабровольскис младший радовался недолго. Коварный Пика, согласившийся брать у родственника всего пятьдесят процентов получки, конфисковал у него всю наличность, оставив последнему лишь несколько евро на карманные расходы.

В расчет входило всё: коммунальные услуги, охрана и пропитание. Александрас включил в список расходов даже деньги на некие секс услуги и на скуренную дурь, хотя Чесловас так ни разу ее и не покурил.

Остолоп молча стерпел всё, что на него понавешали. Но когда речь зашла о расходах, потраченных на якобы девочек по вызову, он не выдержал и осторожно подал голос:

– Ты что, Санек! Побойся Бога и не гони, братуха! Какие нахрен девочки? Я кроме мусорной фабрики уже месяц ничего не видел. А хотелось бы чувиху. Ну, ты понимаешь… – И он обиженный показал соответствующие сексу движения.

Саша в свою очередь во избежание саботажа решил не перегибать палку и пошел на определенные уступки по смягчению режима. Смотря потухшим взглядом куда-то в угол слабо освещенной комнаты, он малость о чем-то подумал, хихикнул и строго заявил:

– Да не парься, братишка, я всё понял. Пора тебе спустить пар. Я придумал кое-что: организую тебе свиданку с одной суперской...

Тут он задумался и выдержал паузу, мысленно подбирая эпитет для описания этой жрицы любви. Думал он, правда, недолго, назвав таинственную незнакомку просто: «телкой».

Ческин взгляд и его похотливые поросячьи глазенки в тот момент, когда он услышал о «телке» надо было видеть.

– О, да-а-а! – расплылся в идиотской улыбке этот примитивный неандерталец. – Я знал, братуха, что ты не подкачаешь! Ты крутой чувак, – вымолвил он и бросился буквально целовать немного опешившего Пику, продолжая его всячески нахваливать и боготворить.

Они наскоро договорились о цене вопроса, условиях встречи и некоторых нюансах интимной части дела. Например, таких как: «Сосульку не калечить», «садо-мазо не заниматься», «презики взять», «на ее разводы не вестись»…

– А почему Сосулька? – вдруг перебив разошедшегося брата, задал нелепый вопрос Чесюнька.

Пика, хоть и был знаком с Тоней более трех лет, всё же задумался и довольно долго сочинял достойный ответ на столь каверзный вопрос братца, но ничего интересного так и не придумал.

– Ну, не знаю… – пожав костлявыми плечами, в итоге ответил он. – Может фигура, как у сосульки, а может сладкая, как леденец. Ха-ха-ха! Я и, правда, не знаю, братка. Ха-ха-ха. А ты сам как думаешь? За что телке ее профессии могут вклеить такое погоняло? – После чего снова залился беспрерывным смехом.

– А-а-а. Ну да, ну да! Понимаю. Я же, вроде, не дурачок? – после долгого раздумья радостно пролепетал тот и жадно потер вспотевшие ладони.

***

Решив не откладывать столь важное событие в долгий ящик, Пика в тот же вечер вызвал домой хромую и глуховатую на оба уха Тоню. Та, неся некую моральную ответственность перед клиентом, соблюла все рамки приличия и приплелась вовремя, да еще и в относительно адекватном состоянии.

Александрас довольно галантно встретил ночную гостью и, обхаживая со всех сторон, усадил на прожженный окурками диван. За баночкой легкого пива на двоих они обсудили с ней политическую обстановку в стране, помыли косточки общему знакомому-полицейскому, который некогда арестовал их. Также обсудили непогоду, что бушевала за окном, обвинив во всем увеличивавшуюся в размерах озоновую дыру и бесконтрольный выброс в атмосферу углекислого газа.

Пика ушел только тогда, когда из душа во всей красе, подпоясанный лишь одним засаленным полотенцем предстал Чесловас. На прощанье Сашка отсыпал новоиспеченной парочке грамм отборной дури.

Оставшись наедине с кавалером, Тоня опытным взглядом волчицы окинула его неказистое и ужасно волосатое тельце, и с грустью на родном украинском языке подумала:

Фу, шо за безобразна людына. Николы такого страшного не бачыла.

Однако профессиональные качества взяли верх над эмоциями, и она довольно уверенно и немного громко на чистом русском сказала:

– Мужчина, угостите даму сигареткой.

– Да гавно вопрос, фрау мадам, – весь сияющий, как майская роза, пытаясь косить на немецкий манер, ответил галантный кавалер и отдал ей начатую пачку «Marlboro».

Далее последовала бурная многочасовая постельная сцена с оттенком откровенного мазохизма и небольшими нотками дикого извращенного садизма, которую мы из чувства деликатности затрагивать, естественно, не станем. Обойдемся лишь описанием последствий столь долгожданной встречи с выплеском сексуальной энергии и воплощением в жизнь самых сокровенных фантазий этой сладкой парочки.

Результат бурной встречи оказался довольно банальным, обидным и, увы, предсказуемым – несчастная Тоня после проведенной ночки порвала связки в области паха, захромала на вторую ногу и слегла с воспалением гланд и нешуточным радикулитом.

Понесла она и некоторые финансовые потери: пришел в совершенную негодность ее парик, и отклеились ресницы на левом глазу. Необузданный и ненасытный Чесик так потрепал дамочку, что ей пришлось изрядно потратиться, чтобы восстановить красоту и прикрыть плеши на голове.

Однако с незадачливым героем-любовником судьба – злодейка! – обошлась куда ужасней. Спустя два-три дня после бурного свидания он почувствовал зуд и жжение в паху и со слезами на глазах обратился к спасителю братцу, призывая его на помощь:

– Походу эта потаскуха хромоногая меня трипаком наградила! – орал он и клялся себе больше не связываться с гулящими девками.

На удивление Чесика Пика не спешил со скоропостижными выводами. Подобно седовласому старцу одной из восточных сказок он уселся на диванчик, скрестив ноги, закурил «кальян», наскоро изготовленный в домашних условиях из пластиковой бутылки, и глубоко задумался.

Ожидая совета мыслителя, Чесюньке пришлось битый час крутиться возле подоконника, на котором сушились галлюциногенные грибочки, некогда завезенные с малой родины. Ему даже показалось, что Сашка захрапел.

– Братка! – заорал он.

От этого дикого крика Александрас встрепенулся подобно петуху на жердочке, осмотрелся по сторонам, как бы вспоминая, где он находится и, придя в себя, строго пригрозил:

– Ну, ты это… Не рви глотку! Не видишь, я думаю?

– Так, а мне что делать, родненький, а-а-а? – взмолился пострадавший.

– Да не ссы ты, разорался, как терпила…

– Так я такой и есть! – перебил его Чесик. – Потерпевшая сторона всё-таки.

– Знаю я один адресок очень хорошего венерологического диспансера. – Принялся издалека туманно успокаивать брата Пика. – Правда, там всё очень дорого.

– Я отработаю, в долг возьму у родаков, только покажи, помоги! Умоляю, Пикуля, родненький! – сложив руки, взмолился бедолага.

– Ладно-ладно, завтра сгоняем, – предложил явно подуставший от нытья Сашок.

На том они и порешили, как всегда ударив по рукам. Так незаметно для себя Чесловас снова попал в огромнейшие долги. Несмотря на то, что лечение подобных болезней в клинике было совершенно бесплатным, брат врал ему лишь бы выудить у дурачка побольше денег. Сосульку же приказано было не наказывать:

– Сам знал, с кем спутался. Так что шмара не при делах. Понял? Узнаю, что тронул ее, разбежимся, – вступился за Тоню Александрас.

Сложно сказать, что им двигало в тот момент – то ли терпкий «кальянный» дым, который пробудил в нем доселе спавшего альтруиста; то ли трусость перед сутенерами, которых он знал лично и был за что-то перед теми в долгу. Возможно, он попросту симпатизировал этому глуховато-храмоватому падшему ангелу.

Давайте же не будем сейчас гадать по этому поводу. А лучше порадуемся за Сосульку, которая довольно быстро оклемалась, зализала раны, «закрыла больничный» и снова вышла на работу, радуя мужскую часть населения своим скорым выздоровлением.

С неудачным «Ромео» всё оказалось куда проблематичней. Помимо венерической болезни, которую тот подхватил, Чесик еще умудрился отравиться галлюциногенами. Увидев на подоконнике в квартирке своего братца сушившиеся грибочки, он, не зная ни в чем меры, обожрался их и был таков.

Съев горсть грибов, Чесик не достиг желаемого эффекта с вожделенными супер галлюцинациями. Однако обширным отравлением с безостановочной диареей и рвотой он обеспечил себя надолго. Поэтому вся эта мутная история закончилась в стенах токсикологического отделения местной клиники с десятью стойко перенесенными клизмами, тремя проглоченными зондами и длительной реабилитацией после лечения.

А затем все вернулось на круги своя: долги, долги и еще раз непомерные долги всем и каждому чаще всего неизвестно за что.

Получалось так, что недавно прибывший в Германию относительно порядочный Чесловас, желавший лишь оптяпать свои нехитрые делишки – наладить маломальский быт и найти вторую половинку. Однако незаметно для себя самого вновь оказался в финансовом омуте.

Вылечившись, он под давлением Пики снова начал много работать, часто брал сверхурочные. Однако расходы Александраса всё равно превышали доходы младшего брата.

Какая-то хренотень получается, – думал иногда раздраженный Чесловас.

– Чем больше я работаю, тем меньше бабла. Что-то тут не так? – роптал себе под нос младший брат, подозревая старшенького в мошенничестве.

Однажды он поймет, что происходило на самом деле в этой комнатке терпимости под покровительством коварного Пики. Однако это будет еще не скоро. До этого ему придется еще много часов отработать на мусоросвалке и провести несколько незабываемых встреч с девушками с сайтов быстрых знакомств. После Тони Сосульки с ночными бабочками он, и вправду, завязал, ужасно боясь не только нежеланных болезней, но и сутенеров. Накаченные и криминально-агрессивные они вселяли в него жуткий страх, преодолевать который у Чесловаса не было ни малейшего желания.

Именно поэтому он по старинке стал зависать на многочисленных порнографических сайтах и порталах знакомств.

– Да лучше я под порнушку лысого погоняю, чем с этими лахудрами и ихними барыгами связываться буду. Я вам не дурачок. Один раз клюнул, и хватит, – довольно логически и хладнокровно рассуждал молодой человек.

И вот однажды холодным пасмурным вечером ему нежданно-негаданно написала некая таинственная незнакомка – тридцатилетняя латышка со сложным, но манящим псевдонимом «Вишенка на торте».

После недолгой переписки, длившейся около пяти минут, «молодежь» решилась на свидание.

Давайте же не будем томить и узнаем, что получилось из этой встречи… и получилось ли вообще.

Глава 8. Вишенка на торте.

Вишенка на торте

В сложившейся романтической ситуации Чесловас решил не проявлять смекалку и не стал изобретать велосипед, чтобы хоть как-то по-особенному подготовиться к данному мероприятию. Начисто лишенный фантазии герой пошел по проторенному пути, применяя уже имеющиеся навыки и опыт в общении с девицами, найденными на сайтах знакомств.

Конечно, за годы неудач и понесенных финансовых потерь на этом нелегком поприще, он заметно закалился, оперился, по-своему поумнел и даже стал мудрее.

Непосредственно на таких встречах он пил довольно мало, тратился в меру, деньги по-прежнему прятал в трусы, где для такого случая был пришит потайной кармашек. Меньше говорил, а больше слушал и пристально присматривался к возможно будущей «спутнице жизни».

Подмечал он, правда, своеобразно, как-то по-Чесюньски. К примеру, его горячо волновало, какой мобильный телефон у девушки: крутой ли, последней ли он модели. Как одета собеседница, какие сигареты предпочитает курить, и множество других нюансов критериев личности, важность которых была понятна лишь ему одному.

При этом во время встреч слушать он любил только позитивные моменты. Ему ужасно не нравились «проблемные девчонки», да еще – Боже упаси! – с детьми в придачу.

И чего плачется? Тут своих проблем хренова туча, а еще эта овца тут развылась! Да насрать мне, какие у тебя там проблемы, – раздраженно думал он, когда охмелевшие дамы «под градусом» начинали изливать душу жестокосердечному кавалеру.

Но если только оные начинали лить мед в уши охламону о неимоверных зарплатах, отдельной жилплощади и финансовой независимости, тот буквально расцветал и вынимал из трусов свой главный козырь – потайную заначку. В надежде угодить сладкоречивой даме.

Неизменными в жизни этого «примата» остались вечно открытый рот, волосатые раздутые ноздри, вытаращенные глаза с красными прожилками, семейные трусы в ромашку, протертые до дыр джинсы и «ужасно крутая» демисезонная куртка фирмы «BOSS».

Однако вернемся к свиданию, которое ждало нашего героя сегодня.

***

Ох, я и отжарю эту козу сегодня. Если, конечно, даст, – радостно размышлял он. Учитывая все пережитые им невзгоды и передряги, Чесловас трезво взвесил все «за» и «против». Поэтому на сей раз решил обойтись небольшим количеством наличных, которые, конечно же, были надежно спрятаны в его знаменитом «тайнике».

Также было решено в случае удачи обязательно использовать контрацептивы. Именно поэтому он одолжил у Пики упаковку презервативов. Но так как брат был товарищ ненадежный, недоверчивый Чесик тщательно проверил срок годности каждой «резинки». Удивительно, но все они оказались годными.

Желая по старой привычке держать марку и оставаться истинным джентльменом, он решил сбегать в ближайший магазин, чтобы купить букет дешевых цветочков. Однако таковых там, увы, не оказалось.

Вот хрень какая! – подумал раздосадованный кавалер.

Но тут его взору попалось расположенное неподалеку похоронное бюро, где помимо венков с лентами также продавались разнообразные букеты цветов, предназначенных для проводов усопших в мир иной.

А какая нахрен разница? Куплю, под шумок втюхаю, всё равно она ничего не поймет. Ха-ха-ха!

Радостный Чесик с букетом, состоящим из искусственных роз, хвои и папоротника, вышел на улицу и направился в парк – место встречи. Пройдя около ста метров, он увидел местный пивбар.

Окинув взглядом рекламу, Чесловас жадно проглотил набежавшую слюну, посмотрел на часы и принял решение: «А зайду-ка я и хлопну «ерша» для храбрости».

Блин, может не надо? – мелькнуло в его мозгу.

Откинув мрачные мысли, он смело перешагнул порог увеселительного заведения, прямиком направившись к барной стойке. Одним «ершом», конечно, не обошлось – ужасно хотелось плюнуть на всё и элементарно нажраться. Но сильнее желания напиться была тяга прикоснуться к женскому телу и почувствовать его тепло.

Именно поэтому Чеслов пересилил себя и, опрокинув очередной стопарик, набрал на телефоне номер Вишенки.

Пошел звонок, и на пятом или шестом гудке на том конце ответили.

– Слушаю, – тихо отозвался голосок.

– Короче, это я. Который Самец. Ну, ты поняла.

Кашлянув в кулак и не дав девушке проронить ни слова, Чесик продолжил натиск.

– Так, я тут, короче, с пацанами проблемы решаю, скоро буду. Ты, короче, дождись меня. Хорошо?

– Ладно, – ответила удивленная Вишенка и резко отключилась.

– Совсем борзая, трубу бросает! – промычал Чесловас и, оправившись в барном туалете, чуть тепленький и окосевший он поковылял в парк.

Увидеть на одной из лавочек тихо сидевшую особу женского пола было достаточно просто. В довольно небольшом парке находилось совсем мало народу. Казалось, будто он олицетворял собой само слово «одиночество» – одинокий дедушка с собачкой, одиноко играющий на дудочке мальчуган лет десяти и одинокая женщина на не менее одинокой лавочке. Одинокий кавалер икнул и неуверенной походкой направился к ней.

Подойдя вплотную к Вишенке, Чесловас не говоря ни слова, уставился на нее в упор. Так, молча с лицом фаталиста он стоял и просто глазел на несчастную минут десять, ни проронив при этом ни слова. Спустя некоторое время, девушка всё же не выдержала столь пристального внимания и, заерзав на месте, в довольно резкой форме на чистом русском языке спросила:

– Тебе чего надо, алкаш?

Точно она, наша коза, – радостно подумал Чесик и, продолжая молчать, начал визуально оценивать оную.

Она была явно не в его изысканном вкусе.

Вся худая, как после чахотки. Прыщавая вся. Ой, да еще и рыжая! Ну, вообще трындец какой-то!

Приглядевшись повнимательнее, он заволновался сильнее. За годы наблюдений и просмотров сотен порно фильмов и журналов у Дабровольскиса образовался своеобразный идеал желанной женщины: она обязательно должна была быть дамой в теле, иметь минимум пятый размер груди и крупные ягодицы. Возраст, ум и интеллект имели второстепенную важность.

Именно поэтому Вишенка со своим нулевым размером груди и болезненной худобой впала в немилость и практически сразу была списана «за негодностью».

Покачиваясь из стороны в сторону, Чеслов продолжал молчать и жадно смотреть прямой наводкой в глаза девушке.

Наконец «Вишенка на торте» не выдержала этого пристального внимания, вскочила и довольно громко заорала:

– Ты чего, дебил что ли?! Что уставился, глаза протрешь!

– Угу! – лишь невнятно промычал он и принялся громко смеяться в ответ. – Ха-ха-ха!

Смеялся он звонко, абсолютно не контролируя себя.

– Иди, проспись, придурок! – покрутив пальцем у виска и отойдя в сторону, продолжала причитать растерянная барышня.

Как-то возразить или хотя бы достойно ответить маленькой и худенькой хамке Чесик не мог – совершено не ворочался пересохший во рту язык, и окончательно спутались немногочисленные охмелевшие мыслишки.

С каждой минутой почва всё больше и больше уходила из под ног бедолаги: гравитация брала верх и притягивала Чесловаса к земле. Наконец она победила, и «Самец 96» громко рухнул у ног девушки, распугав тихо и мирно сидевших на деревьях парка птиц.