Текст книги "Минеральные клоны (СИ)"

Автор книги: Артур Прядильщик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

К ее мужу, Игорю Золотарь, я подводил Харуки, пребывая в глубоком оху… охренении. Лишь хватило покачать головой на обеспокоенный взгляд Сабрины, все так же обретающейся у столиков. А Ольга Золотарь старалась на меня не смотреть.

– Тимониан, – Подергала меня за рукав Харуки, одновременно снимая «шумоизоляцию». – Маленький нюансик…

– Да, госпожа Председатель.

– Не надо этот вопрос обсуждать с Оленькой. – Шепнула она, не стараясь, впрочем, особенно скрываться. – Ни под каким видом. Договорились? – И снова подмигнула.

– Конечно, госпожа Председатель.

Я уже нихрена не понимаю! Какого хера навертел вокруг меня мудак, заведующий в нашей Вселенной этими во все отверстия траханными по всем осям, включая и подпространственные, «роялями», «штампами» и «канонами», а?!

Глава 13

Никому не придет в голову засовывать башку внутрь активной зоны работающего реактора. Да и неработающего – тоже.

Никому не захочется купаться в любом из многочисленных водоемах Гарада. Тем более – пить оттуда воду без термальной, химической и механической очистки.

И уж точно никто не решится игнорировать вежливую просьбу сохранить конфиденциальность беседы от Председателя директоров корпорации из списка «топ 10» Галактики.

На вопросительный взгляд сестры мне оставалось только покачать головой и тронуть мочку уха – «Прослушка!». Ольга прищурилась – наверняка Джонсон «перевела» для нее смысл жеста… или Золотарь знала этот «диалект» языка жестов. Сабрина вскинула брови, расцвета и прижала ручки к груди:

– Вау! – Воскликнула она. – Яхточка все-таки остаётся нашей! Да ты ж моя прелесть!

Харуки тихо рассмеялась, аккуратно прикрыв губы пальцами.

Закономерно, этому тихому смеху внимали все окружающие и прервать глупыми вопросами или ремарками не пытались. Самоубийцы отсутствовали. Напротив, все пытались извлечь из этого смеха тайные смыслы, скрытые знаки и замаскированные сигналы. Судя по глазам, у кого-то это даже получалось.

– Думаю, эксцессов больше не будет. – Предположила она, отсмеявшись и ласково посмотрев на свою дочь. Та сжала губы и была вынуждена неуверенно кивнуть. – Вот и отлично! А с Тимонианом мы поговорили. Он не обижается… Ты ведь не обижаешься, Тимониан?

– Я совершенно не обидчивый, госпожа Председатель!

Я, правда, необидчивый. Просто у нас с Сабриной отлично тренированная память… видимо, «разработчики» защитили нас от потери эксплуатационных возможностей при частой «перетряске» инкомов. А при хорошей памяти легко быть необидчивым.

– Очень полезное качество. – Серьезно покивала госпожа Председатель. – Особенно, при способности разрушать личные щиты и при умении устранять единственным ударом. Особенно, для окружающих полезное. И все-таки, хотелось бы прямого ответа на прямой вопрос.

– Не обижаюсь, госпожа Председатель.

И врать мы умеем, опять-таки…

– Ты меня очень успокоил, Тим!

… И не только мы, между прочим. О чем всегда следует помнить – есть тут «специалисты» и покруче нас. Одна Харуки Заолотарь чего стоит – уши после наших «танцулек» декаду отряхивать придется.

– Я знала, что в этом вопросе на тебя можно положиться! Приятно встретить такого отзывчивого и чуткого молодого человека! Очень рада за дочь! Очень!

Золотарь-младшая явно что-то хотела спросить у матери, но так и не решилась. Перевела хищный взгляд на меня и заставила себя обворожительно улыбнуться… вызвав понимающую ухмылку на лице высокопоставленной родительницы-интриганки.

Потому что зря доча лыбится – на моем инкоме оказалась начисто стерта информация о последних пяти минутах. Это – дополнительный намек для совсем уж тупых, если те вдруг не поняли прямой просьбы не распространятся о содержании разговора.

По той же причине, кстати, я ничего не могу рассказать Сабрине – языком жестов эту информацию не передать (особенно, если учесть, что тайной конкретно наша система не является – спецслужбы «Антрацита» ею пользуются поголовно… а что знает больше двух человек – секретом уже не является… мы, например, прекрасно ориентируемся в пальце-гнутии «спецов» «Пирита», там даже одинаковые жесты с одинаковым смыслом есть). А говорить вслух или использовать инком для переписки на эту тему – всё равно, что прямо рассказать Ольге о содержании разговора с ее матерью – ведь наши инкомы для ее охраны, как общедоступный порно-ресурс – отличие в том, что заинтересованные лица даже не постесняются сказать нам о регулярном потрошении наших личных компьютеров.

Остается надеяться, что сестра достаточно доверяет брату и будет не менее «отзывчива и чутка» к изменению ситуации, чем он.

Не прощаясь, Харуки подхватила мужа под руку и отправилась продолжать курсировать по залу, мгновенно, как по волшебству, сконденсировав вокруг себя огромную свиту.

Мы стояли в молчании. Сабрина с подозрением смотрела на надкушенную пироженку в своих руках. Джонсон бдительно сканировала окружение, но, нет-нет, иногда косилась на Золотарь. А та с плотоядным интересом рассматривала меня. Ну, а я ждал логичного продолжения, борясь с желанием предложить явно голодной девушке перекусить, раз уж выдалась такая возможность, и по техническим причинам образовался перерыв в непрерывной череде «визитов» гостей. Заесть стресс, так сказать. Это будет для нее гораздо продуктивнее и полезнее для здоровья, чем то, что она сейчас собралась сделать:

– Ти-и-им! – Она подрулила ко мне и взяла под руку. – А не пригласить ли тебе свою невесту на танец?

– Конечно, дорогая! Прошу!

Она, кстати, попыталась взяться за меня «по бальному» – то есть одну руку на плечо, вторую – на отлете. При этом изволила выразить легкое недоумение, когда я покачал головой:

– Я не умею в эти ваши… танцы.

Белобрысое личико, конечно, не выдало ни капли досады или неудовольствия. Глаза даже довольно сверкнули:

– Ничего страшного! – Очень достоверно сымитировала она энтузиазм. – Я тебя научу. Это не так трудно, как кажется! Вот смотри…

Дальше было предсказуемо: после постановки такого же звукопоглощающего поля, как ставила ее мать до этого, она ПРЯМО спросила, о чем мы говорили с ее родительницей, а я ПРЯМО ответил, что рассказывать об этом мне запрещено. И – о чудо! – она не стала настаивать! Видимо, о том, что информация о разговоре с моего инкома была удалена, она уже узнала.

С этим Харуки мне, честно говоря, сильно помогла. Да и с театральным, напоказ, шепотом после танца – тоже. Очень предусмотрительная и хитрая женщина. Опаснее десятка таких, как ее дочурочка.

Дальше, действительно, последовал экспресс-урок танцев. Урок танцев от одного из исполнительных директоров корпорации «Пирит», ага.

«Это как командующий армией стал бы показывать салабону, как надо чистить картошку или разбирать автомат» – новый дурацкий комментарий от «второго». К тому же, я отказываюсь считать себя этим непонятным «салабоном» – в первую очередь мне не нравится, как звучит термин…

Лично мне показалось, что танец, продемонстрированный Золотарь – это такая разновидность того же топтания в обнимочку, которым здесь страдали почти все окружающие. Но только… без взаимных тисканий и обжиманий. И какой тогда смысл? Отсеять тех, кто не сможет уловить простейшего алгоритма движений? Покрасоваться своим красивым плащом-накидочкой, красиво прогибаясь чуть назад с большей степенью свободы?

Или Ольге Золотарь просто не хотелось ко мне прижиматься, подвергая чудовищному испытанию «целомудрие невинного мальчика». Ну, тут я с ней согласен – нежелание обоюдное, и мне к ней прижиматься не хочется как бы не сильнее.

* * *

Харуки Золотарь очень быстро совершила полный круг по «залу-стадиону», вновь нарисовалась рядом с нами. О ее приближении предупредили не только обостренные чувства, но и напрягшаяся негласная охрана «невесты»… и сама «невеста», вновь ставшая вести себя неуверенно и чуть дерганно, но примерно и тихо, «тише воды, ниже травы».

– Братан, ты крут! – шепотом сообщила мне Сабрина, прикрывшись ладошкой. – Ей понравилось и она вернулась!

Томбравец учила нас не только петь. Было в программе и такое вот упражнение для развития голосовых связок и правильной постановки специфического дыхания, как «крик шепотом». Это когда ты вроде бы шепчешь, а тебя слышно в другом конце коридора. Очень интересная техника, эксплуатирующая инстинктивную человеческую боязнь перед пресмыкающимися – громкое шипение пугает окружающих на подсознательном уровне сильнее крика, а уж содержа в себе какую-то информационную составляющую, заталкивает «информационный пакет» прямиком в подсознание… в особо запущенных случаях слабого или угнетенного сознания – минуя собственно сознательную часть.

Так что этот громкий шепот заставил некоторых из окружающих (в радиусе метров десяти-пятнадцати от нас – точно) передернуться, а кого-то даже вздрогнуть. И все без исключения изобразили усиленную работу мозга. И почти все – постарались деликатно отвести глаза. В этот момент, кстати, совершенно определенно «вскрылась» негласная охрана Председателя – они глаза не отводили. Ну, большая часть охраны, точно.

Харуки вновь улыбнулась, а ее огромный супруг просто неприлично заржал во всю мощь своих огромных легких… Кстати, при с такой грудной клеткой и при такой комплекции он должен отлично петь. Проникновенным диграциа-тенором или даже сочным лирическим баритоном, и уж никак не всякими контральто-сопрано.

И, да, при его положении в «Пирит» можно с присвистом класть на любые приличия. Практически при любой конфигурации присутствующих. Есть такая маленькая привилегия у командующих вооруженными силами корпораций.

Можно даже отпустить шутку (такую же бессмысленную и несмешную, как у «второго»), о том, что, дескать, к Томбравец его подпускать нельзя, так как она девушка нестойкая – легко ведется на мужественные голоса всяких проходимцев! Ха-ха-ха…

– В нашей семье очень ценится супружеская верность, дорогая! – Улыбалась Харуки (Ха-ха-ха! Супружеская верность! Ой, насмешили… или не насмешили, а носом ткнули? Вон, как Ольга скривилась и взгляд отвела). – А я всего лишь пришла пожелать вам хорошего продолжения вечера. А вот нам, пожалуй, пора – дальше, думаю, вы и сами разберетесь.

Рыжий «медведь» встрепенулся и потер ладонями в предвкушении:

– На рыбалку? А-атлично!

Рыбалка? Здесь, на Детро-десять? При полном отсутствии какой-либо живности? Или для Председателя правления и командующего ВС «Пирит» специально в какую-нибудь бухточку выпустят крупный косяк рыбы? Вообще-то, учитывая уровень Председателя Правления корпорации, «Яшма» обязательно что-нибудь придумает.

Снова не попрощавшись, чета Золотарь степенно направилась к выходу, собирая на своем пути свою свиту.

* * *

И тут, что называется, прорвало.

После Золотарь, выдержав четкую пятиминутную паузу, «смотали удочки» до половины присутствующих. Осталась, в основном, молодежь. Разговоры стали куда менее официальными, свободными и раскрепощенными. Музыка – громче и ритмичнее. Танцы – все ближе приближались по своей экспрессии к тому, что я видел на плавучей платформе. Да и лишняя одежда стала исчезать.

В зале появились еще две сцены. А девушки и юноши на них увеличились в своем количестве раза в четыре и приступили к планомерному, но красивому избавлению от излишков одежды… хвостики и ушки, правда, оставили – по крайней мере у трети «хвостики-ушки» были частью тела – декор-имплантами.

К нам снова стали подходить. Но уже «не в ногу», если так можно выразиться. Уже дозволялось друг друга перебивать, с пылом спорить, весело смеяться, свободнее жестикулировать, а не официально приветствовать и уступать место следующему.

Нас с Сабриной даже стали привлекать к участию в разговоре – честь-то какая! Неожиданностью для нас это не стало – после моего «выступления» и, самое главное, «выступления» Харуки странно было бы ожидать иного. Если посмотреть на фактическую строну вопроса: «жениху» нахамили, «жених» в лучших традициях («Какая свадьба без хорошей драки, хе-хе!») кажется прибил (то ли да, то ли нет) «хама», а мама «хама», которая могла в секунду стереть «жениха» в пыль (не сама, так с помощью подчиненных ей сил), даже его не отругала, а заставила пригласить себя на танец (ну, тут, кстати, все женщины так делают, мужчины могут даже не напрягаться с поиском и выбором – дамы сами подойдут и попросят/намекнут/вынудят пригласить… что «второго» по-прежнему очень вдохновляет), весело с ним общалась, смеялась.

Странный какой-то клон получается, не находите?

Вот так это выглядело со стороны. А уж как это будет выглядеть по слухам… А уж как это будет выглядеть в изложении многочисленных присутствующих борзописцев! Светские скандалы – они иногда покруче катастроф и крушений яхт будут!

И – как назло – столы с закусками стали исчезать, вызывая раздраженное тихое ворчание Сабрины. Вместо них появились мобильные столики-официанты на антигравах с разнообразными напитками. Но и только.

* * *

С этого праздника жизни (но не желудка!) мы ушли через полтора часа после отбытия Харуки Золотарь.

Золотарь-младшая очень натурально изобразила алчущий взгляд в нашу сторону, обрызгав окружающих взрывом похоти, и, торопливо распрощавшись с присутствующими (заскочила на сцену, затащив меня туда, пожелала хорошего вечера, любви и непрекращающегося удовольствия), схватила нас с Сабриной под ручки и, чуть ли роняя слюну, уволокла нас из зала.

Как только мы вышли из зала и избавились от потенциальных свидетелей, которые не стали преследовать явно нацелившуюся на «тройничок» (а то и чего покруче) Золотарь, она как-то сразу обмякла, вяло махнула нам рукой в сторону нашего домика – двухэтажного и симпатичного – и устремилась со своей охраной к небольшому дворцу, высившемуся чуть дальше. Не забыв, впрочем, оставить с нами двух гвардейцев. Но это была не охрана, а скорее сопровождающие. Чтоб мы не заблудились по пути к постели.

Только и успели хором пожелать ей спокойной ночи. Пока еще начальник, как ни как. Да и вроде как невеста. То ли в кавычках, то ли без – сейчас пока неясно, а вот завтра уже будет какая-никакая определенность… Надеюсь, я сумел скрыть нотки злорадства в простом:

– Спокойной ночи, Оленька!

Судя по отсутствующему виду, не подействовало. Девушке некогда было анализировать мои эмоции – она была занята важным делом, усиленно обдумывала произошедшее этим вечером.

* * *

Ощутимо поддатая Томбравец ввалилась к нам за два часа до местного рассвета. Как положено, через окно. И я впервые был буквально изнасилован женщиной. Чем-то слегка расстроенной и совсем не слегка рассерженной женщиной. Не то, чтобы я был против, но… это было что-то новенькое в моем опыте. Меня, насколько помню, никогда не насиловали плачущие лейтенант-коммандеры.

«Ипал и плакал, господа! Ипал и плакал!» – Фыркнул «второй», но тут же исчез. Возникать в присутствии Томбравец он все еще опасался.

До, во время и после процесса (особенно, после) выяснилось, что я – сумасшедший, идиот, придурок, безмозглый и много-других-нехороших-и-неприличных-слов. Узнал, что она несколько раз за эту ночь готова была вышибить мне мозги из «Прокольника», а два раза – когда после почти-убийства Виктора я повернулся к Ольге, и когда с нехорошей задумчивостью рассматривал шею Харуки во время танца – просто ОБЯЗАНА была это сделать! И только чудо оба раза спасло меня от легкого движения ее пальца на спусковом крючке.

Так что, получается, ко всему прочему я еще и очень везучий.

Мне чуть-чуть поплохело – как со снайперскими винтовками управляется Ирина Томбравец, я уже успел узнать во время тренировок на Базе и в виртуальном симуляторе. А еще вспомнил, что в зале-стадионе был очень высокий потолок с многочисленными лестницами и площадками, практически невидимыми из-за ламп и прожекторов. И – совершенно смешные для такого снайпера, как Томбравец, расстояния.

А еще подумал, что вряд ли Томбравец была единственным снайпером – наверняка, были дублеры, прикрывающие, страхующие, наводчики – вторые номера. И почему не стреляли они… Может, конечно, моим сектором заведовал только один снайпер – Томбравец, но – она права – я чертовски везучий клон!

Сабрина, занимавшая вторую кровать у противоположной стены, тоже прониклась. И даже стала пылко извиняться за старшего брата-придурка. А потом просто встала, схватила всхлипывающую Томбравец в охапку и утащила её из моей кровати в свою, не забыв на прощание обозвать меня «черствым кобелем».

В своей кровати они окопались, соорудив баррикаду из одеяла и подушек, и о чем-то тихонько зашушукались, перемежая шепот (на этот раз настоящий – тихий и неразборчивый) новыми всхлипываниями и шмыганьем. Хвала звездам, других посторонних звуков оттуда не доносилось. При единственной моей попытке приблизиться (даже не приблизиться, а просто пройти мимо, возвращаясь из душа) на меня слаженно зашипели уже на два голоса.

Сообразив, что это – явно не приглашение присоединиться, я молча лег в свою постель, укрылся одеялом и благополучно уснул, успев подумать о том, что по какой-то причине «Пирит» не очень-то заботит безопасность Виктора Золотарь. В отличие от безопасности Ольги, которую вполне понятно и логично прикрывают со всем тщанием… если б она еще не взбрыкивала периодически.

«Да потому что это был клон!» – шепнула интуиция голосом «второго». – «Судя по поведению – форсированный, с расстроенной психикой и начинающими сыпаться пси-блоками».

«Бинго!» – уже во сне хлопали мне в ладоши довольные чужой, но запоздалой сообразительностью Харуки и Игорь Золотарь, и примкнувшая к ним Загреба Занович. Они втроём валялись в шезлонгах на палубе моего (!) катамарана, сквозь леерное ограждение были просунуты спиннинги, и стояла корзина с пойманной рыбой. Ради аплодисментов они даже поставили высокие кружки с пивом на маленькие столики.

* * *

Был разбужен через три с половиной часа.

Томбравец уже куда-то убежала. Мой инком сообщал, что ночью мою яхту благополучно увели. Причем воспользовались капитанским допуском. Фамилия капитана была ожидаемой – «Гадюка-старшая».

Мне снова повторили тезис о том, что я – «черствый кобель». Обосновали и «раскрыли» каждую из частей этого термина. Подкрепили сей тезис обширной доказательной базой. С примерами и непрошибаемыми аргументами. И добавили, что поименно перечисленные идиоты недостойны таких женщин, как Ирина Томбравец, потому что… тут снова следовали многочисленные эпитеты и сравнения.

На всякий случай соглашался со всеми пунктами – полностью стертая информация о прошедшей ночи (с момента, как мы легли в постели, и до утра) на моем инкоме заставляла проявить повышенную осторожность в этом вопросе.

– Одевайся, нас ждет Золотарь. Срочно. – Успокоилась наконец Сабрина. – Интересно, зачем?

– Видимо по Галактике пошла реакция на нашу вчерашнюю помолвку. – Пожал я плечами.

– Мы-то тут причем?

Сабрина была удивлена. А вот я – после разговора с Харукой – нет.

– Реакция немного не такая, как она планировала.

– О-о-о, – протянула Сабрина.

* * *

– На медосмотр. Оба. – Лицо Ольги Золотарь было раздраженным, а голос – злым.

– Полные клоны ничем не отличаются от своих прототипов, дорогая. – Напомнил я, старательно не замечая ее состояния.

И заодно попытался напомнить себе еще раз, что я совсем не мстительный и абсолютный не злопамятный. Не получалось – слова лезли наружу будто минуя сознательные ограничители. Видимо, не проснулся еще.

– Знаю! – Прорычала она. – Все равно – на медосмотр!

– Дорогая… – Никак не желало успокаиваться мое вредное подсознание. – Не стоит впустую тратить драгоценные ресурсы корпорации и отвлекать своих подчиненных от их работы по пустякам. Инструментальными средствами невозможно выявить клона. Я, как будущий совладелец, категорически…

Уж не знаю, чего стоило ей успокоиться – видимо, ее тоже неплохо учили. Но факт – успокоилась.

И было чертовски интересно узнать, что с ней сделает Золотарь-старшая, если два клона скоропостижно сдохнут по её вине. Ну, кроме словесного выговора? Лишат сладкого на декаду-другую? Запретят встречаться с мальчиками в количестве больше одного на тот же срок? Сколько сейчас стоит жизнь двух клонов?

– Милый! – Ласково прошипела она. – Я просто беспокоюсь о твоем здоровье. И не хочу из-за небрежности кого-нибудь из персонала тебя терять. Мне же тогда придется кого-то невиновного наказать. – И рявкнула, хлопнув рукой по столешнице. – На медосмотр оба! Живо!

Я посмотрел на Сабрину. Та пожала плечами и с независимым видом развернулась к двери, бросив, как само собой разумеющееся:

– Наверно, будут удалять капсулы с ядом, стоящие на таймерах. – Как само собой разумеющееся, предположила она. – Видимо, смогли все-таки подобрать эффективную формулу яда. Сколько нам там осталось, СЕСТРИЧКА?

– Тридцать шесть минут. – Процедила Золотарь. – Живо!

Хорошо, что она в этот момент не работала с особо-важными документами. Они печатаются на бумаге или пластике. Разметало бы их по всему кабинету от воздушной волны – так мы рванули наружу. Перемещением по лестнице себя утруждать не стали – «вышли» в окно, благо, на третьем этаже установлено всего лишь обычное броневое стекло.

– Осталось тридцать пять! – С веселой злостью крикнула она, высунувшись в разбитое окно.

Одновременно, на наши инкомы «упало» сообщение:

«Ольга Золотарь: Ознакомьтесь!»

К сообщению было прикреплено два файла, которые мы и открыли.

Первый – допуск и координаты домика, где был развернут мобильный медицинский центр.

Второй – вырезка из пресс-релиза от пресс-службы «Антрацита»:

Председатель правления корпорации «Антрацит» господин Кречет Антрасайт приветствует помолвку своего правнука Тимониана Антрасайта и исполнительного директора компании «Пирит-Эс» группы «Пирит» Ольги Золотарь. Господин Антрасайт желает молодым согласия, деловых достижений и успехов; надеется на крепкое здоровье будущих новобрачных, которое позволит новому поколению не только подхватить эстафету в бизнесе, но и воспитать своих детей в духе лучших традиций на благо обеих корпораций. Пресс-служба «Антрацит корп.» – всем информационным агентствам Галактики.

М-да… а генетический прадедушка у нас тот еще тролль! Даже здоровья пожелал…