Текст книги "Посадочная полоса 08 (На грани катастрофы) (др.перевод)"

Автор книги: Артур Хейли

Соавторы: Джон Кастл
сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Артур Хейли, Джон Кастл
Посадочная полоса 08

ГЛАВА I

Выхватывая светом фар косые потоки дождя, такси стремительно приближалось к зданию аэропорта Виннипег. Колеса отчаянно взвизгнули, машина резко затормозила, остановилась. Единственный пассажир, ехавший в ней, выскочил на тротуар, сунул водителю пару банкнотов и, схватив чемодан, бросился к дверям, которые непрерывно распахивались перед нескончаемым потоком людей.

Очутившись внутри огромного зала, приехавший на секунду замер. Свободной рукой он отогнул поднятый воротник плаща и, взглянув на стенные часы, почти бегом направился к регистрационной стойке компании «Кросс-Канадиен Эйрлайнз». Она была расположена в углу и чем-то напоминала стойку бара. Около нее виднелась лишь одинокая фигура служащего компании, проверявшего декларацию. Затем агент взял микрофон и, глянув на человека в плаще, начал размеренно и четко объявлять: «Рейс 98. Рейс 98. Посадка на самолет, следующий прямым сообщением до Ванкувера с пересадкой на Викторию, Сиэттл и Гонолулу, совершается через вход номер 4… Всех пассажиров рейса 98 просят пройти через вход номер 4 на посадку. Просьба не курить».

Оторвавшись наконец от расслабляюще-мягких кресел или от осточертевшего чтения газет, часть ожидающих в едином порыве устремилась к указанному входу. Человек в плаще был уже готов обратиться к служащему, но его буквально оттолкнула пожилая женщина и, заикаясь от волнения, спросила: «Молодой человек, самолет из Монреаля, рейс 63, уже здесь?»

– Нет, мадам, – вежливо отозвался агент и, взглянув на расписание, добавил: – Он прибывает с опозданием примерно на 37 минут.

– О, боже! Я договорилась о встрече со своей племянницей.

– Послушайте, – с отчаянной настойчивостью обратился к служащему человек в плаще. – Нет ли у вас свободного места на рейс 98 до Ванкувера?

Агент покачал головой:

– К сожалению, нет. А вы справлялись в бюро заказов?

– Не было, времени. Приехал прямо сюда, надеясь, что кто-нибудь сдаст билет. – Человек в плаще стукнул от досады по столу. – Ведь у вас такое случается, я знаю.

– Совершенно верно, сэр. Но из-за завтрашнего матча все забито битком. Места на все наши рейсы до Ванкувера были заранее заказаны, и я сомневалось, что вам удастся улететь раньше завтрашнего дня, да и то только после полудня.

Человек тихо выругался, поставил чемодан на пол и сдвинул на затылок промокшую от дождя шляпу.

– Дело дрянь. Мне во что бы то ни стало надо быть завтра в Ванкувере не позднее двенадцати…

– До чего невоспитанный! – обиженным тоном произнесла пожилая дама. – Я ведь тоже разговариваю. Вот что, молодой человек…

– Одну минуту, мадам, – прервал ее агент. Он перегнулся через стойку, дотронувшись карандашом до рукава стоявшего перед ним человека, проговорил: – Конечно, не полагается это делать, но…

– Да? Что такое?

– Ну, вот уж, действительно! – взорвалась оставшаяся без внимания дама.

– Тут есть еще один рейс, из Торонто. Он специально заказан на этот матч. Кажется, у них было несколько свободных мест. Может быть, вам удастся заполучить одно из них.

– Отлично! А что, может, повезет? – воскликнул человек в плаще, подхватывая чемодан.

– Попытка не пытка.

– А куда обратиться?

Агент указал через холл:

– Чартерные рейсы компании «Мэпл Лиф». Но я вам ничего не говорил, ясно?

– Огромное спасибо, – проговорил молодой человек и стремительно направился к небольшой стойке, над которой висела табличка с названием авиакомпании. За стойкой сидел служащий в темном, не в пример элегантной форме компании «Кросс-Канадиен», мешковатом костюме. Взглянув на подошедшего, он перестал писать и выжидающе замер с карандашом в руке.

– Не могли бы вы мне помочь? У вас случайно не осталось свободного места на рейс до Ванкувера?

– Ванкувер? Сейчас взгляну. – Его карандаш заскользил по списку. – Да, одно есть. Но самолет отправляется прямо сейчас. По правде сказать, он должен был уже улететь, во задержался.

– Вот и прекрасно! Так я могу получить билет?

Агент пододвинул к себе корешок с бланками.

– Ваше имя, сэр?

– Джордж Спенсер.

Все данные были быстро записаны.

– Шестьдесят пять долларов в один конец, сэр. Спасибо. Рад вам помочь. Ваши вещи?

– Только небольшой чемодан. Я его возьму с собой.

В один момент чемодан был взвешен и зарегистрирован.

– Ну, вот и все, сэр. Возьмите посадочный талон. Теперь, пожалуйста, через выход номер 3. Спросите рейс 714. Поспешите, сэр. Самолет вот-вот отправится.

Спенсер кивнул и, обернувшись к стойке «Кросс-Канадиен», подал знак, что все в порядке. Агент, глядя через плечо донимавшей его дамы, состроил одобрительную гримасу, и Спенсер заспешил к выходу.

Снаружи его охватил порыв ветра, подымавшегося от двигателя самолета.

С наступлением темноты жизнь любого крупного аэропорта кажется суматошной и беспорядочной, хотя на самом деле все идет своим, обычным, строго установленным порядком. Дежурный направил Спенсера через залитую светом бетонированную площадь, блестевшую под дождем, к самолету, фюзеляж которого напоминал отливающую серебром стрелу. Рабочие уже готовились отвести трап. Перепрыгивая через лужи, Спенсер подбежал к ним, сунул отрывной талон от билета и стремглав поднялся по ступенькам, едва удерживая на голове шляпу, готовую вот-вот слететь под порывами ветра. Он нырнул внутрь самолета и остановился, с трудом переводя дыхание. К нему тотчас подошла запахнувшаяся в накинутый плащ стюардесса и, улыбнувшись, закрыла плотно дверь. Одновременно завелись моторы.

– Не совсем вовремя, но что делать! – извиняющимся тоном проговорил Спенсер.

– Добрый вечер. Рада видеть вас у нас на борту.

– О да, и мне с этим повезло!

– Ваше место там.

Спенсер стянул с себя плащ, снял шляпу и направился к свободному креслу. С трудом заталкивая свой мокрый плащ на набитую вещами багажную полку, он заметил наблюдавшему за ним соседу:

– Вечно тут не хватает места.

Запихнув чемодан под сиденье, он с наслаждением растянулся на мягких подушках кресла.

– Добрый вечер! – раздался по радио голос стюардессы. – Компания «Мэпл Лиф» приветствует на борту своих новых пассажиров рейса 714. Желаем вам приятного полета. Пристегните, пожалуйста, ремни. Взлет начнется через несколько минут.

Спенсер завозился со своими ремнями, а его сосед вдруг мрачно заметил:

– Довольно-таки удручающая надпись, не находите? – И он кивнул на маленькую табличку на спинке впереди стоящего кресла: «Ваш спасательный пояс находится под сиденьем».

Спенсер рассмеялся:

– А я бы точно погиб, если бы не попал на этот трамвай.

– О! Вы такой страстный болельщик!

– Болельщик? – И тут Спенсер вспомнил, что это специальный рейс на футбольный матч. – Нет. Просто мне чертовски срочно надо быть в Ванкувере по делу. Я бы не прочь, конечно, посмотреть игру, но, наверное, ничего не выйдет!

– На вашем месте я бы поостерегся говорить об этом вслух. Самолет полон отчаянными болельщиками, которые уверены, что Ванкувер существует только для того, чтобы всласть поругать там своих противников да покричать за своих любимцев. Так что, если вы будете столь пренебрежительно говорить об этом матче, они спокойно могут вас покалечить.

Спенсер снова рассмеялся и, выглянув в проход, осмотрел салон. По той раскованной и радостной атмосфере, которая царила там, сразу было видно, что вокруг заядлые и здоровые духом болельщики, для которых сейчас нет ничего важнее, чем, освистав команду противника, триумфально отметить победу своих.

По правую руку от Спенсера сидела супружеская пара, с головой ушедшая в чтение отливающих глянцем спортивных журналов. Позади них четыре друга уже начинали наполнять спиртным бумажные стаканчики, намереваясь, по всей видимости, провести так всю ночь, подогревая этим верным способом энтузиазм в обсуждении заслуг своих любимых игроков. Обрывки их разговора долетали до Спенсера, будто бы это происходило на стадионе: «Хаггерти? Хаггерти! Что ты мелешь?! Да он еще не дорос до Гандерболта. А… вот этот… ну, этот еще куда ни шло». За этой слегка подвыпившей четверкой сидели другие типичные представители болельщиков со значками своей команды. Это были здоровяки с разгоряченными лицами, готовые уже сейчас сыграть в матче, который собирались посмотреть в Ванкувере.

Спенсер повернулся к своему соседу. С профессиональным вниманием к деталям он тут же отметил хорошо сшитый, но скромный костюм, правда, уже изрядно помятый, неудачно подобранный галстук, волевые складки около рта, седеющие волосы; выражение лица уверенное и властное. «Внешность незаурядного человека», – решил про себя Спенсер. Но тут взгляд его перехватили поплывшие назад за окном голубые огни взлетной площадки.

– Да, я здесь выгляжу, наверное, белой вороной, – чтобы поддержать разговор, продолжил Спенсер. – Но ничего не поделаешь. Признаться, мне нужно провернуть одну торговую сделку, и очень даже крупную.

Его сосед вежливо осведомился:

– А что вы продаете?

– Грузовики. И довольно успешно.

– Вот как! А мне всегда казалось, что этим занимаются местные агенты компаний.

– Верно. Но меня вызывают, как правило, когда попахивает крупной суммой. Ну, когда речь идет, скажем, о тридцати или даже, бывает, ста грузовиках. По правде говоря, меня недолюбливают эти местные агенты, они считают, что поскольку я из главного управления, то в сделках мне все карты в руки. В нашем бизнесе свои особые сложности. Но все же можно жить.

Спенсер потянулся было за сигаретой, но тут же остановился:

– Черт, курить нельзя. Мы ведь еще не поднялись.

– Вроде бы нет.

– Ну, ничего. – Спенсер вытянул вперед ноги. – Ох, и устал же я!.. Понимаете, выпадают такие отвратительные деньки, когда с досады готов лезть на стенку.

– Да, бывает.

– Сначала этот гусь вдруг заявил, что ему больше подходят грузовики нашего конкурента. Но когда я все-таки договорился с ним и должен был заключить сделку этим же вечером за ужином, а на следующий день быть уже дома, вдруг приходит телеграмма, из-за которой мне надо все бросать и срочно лететь в Ванкувер, потому что там ускользает из рук очень выгодный контракт. И вот, чтобы спасти дело, ваш покорный слуга должен быть в Ванкувере не позднее завтрашнего полудня. – Спенсер тяжко вздохнул, но тут же сладко потянулся и с наигранной серьезностью сказал соседу: – Послушайте, если вам нужно сорок или пятьдесят грузовиков, то я могу устроить по очень сходной цене.

Его сосед рассмеялся:

– Нет, спасибо, боюсь, что мне ни к чему столько грузовиков. Это несколько не из моей области.

– А что у вас за область?

– Медицина.

– Так вы доктор?

– Да. И потому в отношении продажи грузовиков я для вас совершенно бесполезный человек. Я бы не смог себе позволить даже такую роскошь, как один грузовик, куда там сорок. Единственная блажь, которую я могу себе разрешить, – это футбол, и ради него я готов ехать куда угодно, если, конечно, позволяет время. Вот почему я здесь.

Откинувшись на спинку кресла, Спенсер произнес:

– Очень хорошо, что вы здесь. Если я не смогу заснуть, вы мне пропишите снотворное.

В то время как он говорил это, моторы взревели в полную силу, самолет задрожал в отчаянной попытке вырваться из сдерживающей силы тормозов.

Доктор склонился к самому уху Спенсера и прокричал:

– В этом грохоте снотворное вряд ли поможет. Не знаю, зачем это нужно – поднимать столько шума, прежде чем взлететь.

Спенсер понимающе кивнул и, когда через несколько секунд рев моторов стих настолько, что можно было говорить без особого напряжения, ответил:

– Это обычная проверка моторов. Ее всегда проводят прежде, чем начать взлет. В каждом моторе по два генератора на тот случай, если один из них вдруг выйдет из строя. Во время прогрева каждый двигатель по очереди запускают на полную мощность и каждый генератор проверяют отдельно. Пилот начнет взлет, лишь убедившись, что они работают нормально. Слава богу, здесь на этот счет строго.

– Видно, вы хорошо в этом разбираетесь.

– Ну, не совсем так. Во время войны я летал на истребителях, так что мои знания порядком устарели. К тому же я многое забыл.

– Ну вот, мы уже отправляемся, – заметил доктор, когда рев двигателей перешел на более глубокие и мягкие тона; сильный толчок, вдавивший их в спинки сидений, означал, что самолет начал все быстрее набирать скорость. Вот и пол под ногами плавно пошел вверх – они уже в воздухе. Продолжая набирать высоту, самолет круто накренился в сторону аэропорта, и Спенсер увидел, как возникшие из-под крыла огни начали тут же таять в густеющей темноте.

По радио объявили: «Можно отстегнуть привязные ремни. Курить разрешается».

– Каждый раз жду не дождусь, когда этот чертов взлет закончится, – проворчал доктор, отстегивая ремень и беря протянутую Спенсером сигарету. – Благодарю. Между прочим, меня зовут Байард. Бруно Байард.

– Рад познакомиться, доктор. А я – просто Спенсер. Джордж Спенсер из компании «Фул Брайт Мотор».

Оба спутника погрузились в молчание, отрешенно наблюдая, как дым от сигарет медленно поднимается вверх и, подхваченный потоком кондиционированного воздуха, уносится прочь. Мысли Спенсера были не из приятных. Он решил, что обязательно поднимет шум в конторе, когда вернется. Правда, он успел объяснить представителю фирмы в Виннипеге, в чем дело, до того, как вызвал такси в аэропорт, и сказал, что окончательное подписание контракта придется немного задержать.

Ну, а в Ванкувере не такое уж крупное дело, чтобы оправдать все нынешние затруднения? Тогда неплохо было бы использовать эту заварушку для прибавки зарплаты. Или еще лучше – для повышения в должности. Например, хорошо бы занять место управляющего отделом реализации. О нем шеф говорил Спенсеру довольно часто, но пока еще безрезультатно. Тогда бы Мэри, он сам, Бобси и крошка Кит смогли бы перебраться из своего старого дома в Паркуэй Хайтс. Или же оплатить счета за новый водопровод, за бак, школу, а там ведь еще и страховка, холодильник, госпиталь, где последний раз рожала Мэри. Нет, не все сразу, рассчитав, отметил Спенсер. Не все, даже на оклад управляющего.

Доктор Байард, все еще находившийся в нерешительности, то ли поспать, то ли воспользоваться передышкой в делах и просмотреть очередной номер Бостонского медицинского журнала, вдруг поймал себя на мысли о той маленькой, захолустной больнице, в которой он побывал несколько дней назад. «Интересно, как пойдут дела у Эванса дальше, – подумал он. – Многообещающий юноша, но до смешного молод. И все же, надо полагать, Дорис сможет удержать его на верной дороге. Жены докторов, слава богу, это делать умеют». Доктор слегка задремал, но тотчас очнулся, так как недокуренная сигарета обожгла пальцы.

Супруги, сидевшие через проход от Спенсера, были все еще поглощены чтением спортивных журналов. Описать Джо Гриэра и Газель Гриэр можно одними и теми же словами, хотя вторую такую пару трудно себе представить. Оба были розовощеки, с ясными, пронзительными, как свежий воздух, глазами. Оба сидели, склонив головы над испещренными мелкими буквами страницами с таким видом, будто там раскрывались тайны мироздания. «А Барди молодчина, верно?» – спросил Джо, когда стюардесса подкатила к ним тележку с закуской. «О, еще бы!» – откликнулась Газель. Затем, методично жуя, они снова склонили над журналом свои рыжеволосые головы.

Четверо на задних сиденьях уже в третий раз наполнили свои стаканы. Трое из них были упитанные здоровяки, явно любители поспорить да побуйствовать, люди, отправлявшиеся в Ванкувер вкусить двухдневную свободу. Четвертый был маленький, неопределенного возраста человек с худым, длинным лицом. Говорил он с ярко выраженным ланкаширским акцентом. «За завтрашних „Львов“», – провозгласил он, поднимая свой бумажный стакан. Его друзья присоединились с благоговейной торжественностью. Один из них, у которого виднелся на лацкане значок с изображением какого-то паршивого кота, стоящего, однако же, на задних лапках, как положено царям зверей, отметил, пустив по кругу свой портсигар: «Я уже и не думал, что нам все это удастся. Когда мы застряли в Торонто, я сказал себе: „Анди, этот великий матч тебе придется пропустить“. А выходит, что самолет лишь опоздает на несколько часов. К тому же мы всегда можем выспаться, пока летим».

– Да, но не на голодный желудок, я надеюсь, – сказал другой. – Я подыхаю от голода. Когда же они притащат поесть?

– Скоро уже. Они обычно подают около восьми. Но из-за этой задержки все запаздывает.

– Ничего! Только вот когда ждешь, лучше всего пить, – отметил ланкаширец, прозванный друзьями «Пейдодна».

– Притормози, мальчик. У нас не так уж много осталось.

– Не бойся. Там еще хватит. Поехали! Это поможет тебе уснуть.

В радостном оживлении, предчувствуя близость долгожданной большой игры, пятьдесят шесть пассажиров, среди которых было две или три женщины, коротали последние часы своего трансконтинентального полета. За иллюминаторами мерцали огни пригородов Виннипега, но вскоре и они поглотились тьмой.

В крохотном, но хорошо оборудованном буфете стюардесса Джанет Бенсон готовила ужин, который, не случись этой задержки, должен был быть подан два часа назад. Ее отражение в зеркале над стеклянным шкафчиком выдавало то сильное и радостное возбуждение, которое она всегда испытывала в начале полета, но которое, слава богу, всегда можно было скрыть за дверцей ее кабины. Джанет, благодушно мурлыкая что-то, вынимала приборы и салфетки. Подавать еду было наименее приятной обязанностью стюардессы, и поэтому Джанет заранее подготавливала себя к предстоящему испытанию. Насытить желудки пассажиров, до отказа заполнивших салон самолета, довольно трудное дело, но все же она чувствовала себя уверенной и почти счастливой. При взгляде на ее светлые волосы, выбившиеся из-под форменной шапочки, на быстрые и ловкие движения ее подтянутой фигурки, у многих стюардесс перехватило бы дыхание от зависти. В двадцать один год Джанет только начинала по-настоящему ощущать жизнь и находила ее отнюдь не плохой.

Впереди, в кабине пилотов, было слышно лишь мерное гудение двигателей. Оба пилота сидели совершенно неподвижно, лишь рука или нога время от времени делала легкое, едва приметное движение. Их лица были слабо освещены звездным мерцанием бесчисленных приборов. Из наушников, слегка сдвинутых назад, доносились потрескивающие звуки какого-то разговора между другим самолетом и землей.

Командир корабля Даннинг потянулся, разминаясь, и с легкой манерностью, уже хорошо знакомой всему экипажу, выдохнул в свои роскошные усы. Выглядел он гораздо взрослее своих тридцати двух лет.

– Пит, как там температура в головке цилиндра третьего двигателя? – спросил он, бросив быстрый взгляд на второго пилота.

Пит шевельнулся и, посмотрев на приборы, ответил:

– Все в порядке. При мне его проверяли, но ничего не обнаружили. Наверное, само отрегулировалось. Сейчас не перегревается.

– Порядок.

Дан окинул взглядом ночное небо. Тонкий серп луны слабо освещал под собой белый волнистый покров. Перистая, облачная пряжа то неторопливо приближалась к лобовому стеклу, то внезапно распадалась на тонкие волокна и исчезала в темном пространстве. Иногда самолет проваливался в громаду серо-молочного облака, через секунду-две вырывался из нее, как спаниель из воды, встряхиваясь и фырча.

– Может, повезет, и пройдем дальше при ясной погоде, – сказал Дан. – Не похоже, чтобы и на этот раз метеосводка ошиблась… Но почему-то, когда летишь с такой беспокойной компанией на борту, обязательно что-нибудь нарушается в графике.

– Точно, – согласился второй пилот. – А вот через месяц или около того будет спокойнее.

Самолет стало слегка подбрасывать, он столкнулся с восходящими потоками теплого воздуха, и на несколько минут командир сосредоточил все свое внимание на пилотировании. Затем спросил:

– Ты хотел бы попасть на этот великий матч в Ванкувере, ну, конечно же, если сможем отдохнуть перед этим?

Второй пилот, немного помедлив, ответил:

– Еще не знаю. Как получится.

Командир пристально посмотрел на него.

– Что ты имеешь в виду? Что значит «как получится»? Если ты решил приударить за Джанет, то брось эти штуки. Она слишком молода для такого Казановы, как ты.

Но эта характеристика менее всего подходила молоденькому пилоту с его вдумчивыми глазами и свежим цветом лица.

– Полегче, командир, – вспыхнув, возразил он. – Я еще никого в своей жизни не развратил.

– Ну что ж, малыш, это вполне возможно. Но не советую начинать с Джанет, – усмехнувшись, заметил капитан. – Половина персонала авиалиний Канады считает своим долгом завоевать ее. Не осложняй себе жизнь, малыш.

В трех с лишним метрах от них за раздвижной дверцей та, о которой говорили, принимала у пассажиров заказы на ужин.

– Не хотели бы вы сейчас поужинать, сэр? – склонившись над пассажиром, спрашивала она с мягкой улыбкой.

– А! Как это? Ах да, пожалуйста, – пробормотал Байард, с трудом выбираясь из сна и, подтолкнув Спенсера, который все еще спал, позвал:

– Проснитесь! Ужин.

Спенсер зевнул и встряхнулся.

– Ужин? Прекрасно. Немного запаздываете, мисс, да? А я думал, что давно проспал его.

– Нас задержали в Торонто, сэр, и поэтому мы еще не подавали, – сказала Джанет. – Что вы желаете? Могу предложить баранью отбивную или запеченного лосося.

– Э… да, пожалуй.

Улыбка Джанет стала немного напряженней.

– Так что же, сэр? – переспросила она невозмутимо.

Спенсер, наконец, совсем очнулся:

– Ах, да, простите, мисс. Я буду отбивную.

– И я тоже, – сказал Байард.

Вернувшись в буфет, Джанет тотчас занялась приготовлением. Теперь ей требовалось не более получаса, чтобы все подать. Улучив минутку, она взяла телефон и нажала кнопку внутренней связи.

– Кабина пилотов, – раздался голос Пита.

– Я наконец подаю ужин, – сказала Джанет. – Лучше поздно, чем никогда. Есть баранья отбивная и запеченный лосось.

– Минутку.

Джанет услышала, как Пит обратился к командиру:

– Джанет, командир сказал, что будет отбивную, нет, секунду, он раздумал… как рыба, ничего?

– Мне кажется, что вполне, – задорно откликнулась Джанет. – Ее выбрали почти все.

– Ну, тогда командир возьмет лосося. А вообще-то давай два. И побольше гарнира не забудь. Мы ведь еще растем.

– Хорошо. Значит, двойные порции, как обычно. Ну, сейчас приплывет ваша рыбка.

Она быстро собрала два подноса и, неся их впереди себя, пошла к пилотам, с профессиональной ловкостью поддерживая равновесие при почти неощутимых колебаниях самолета. Пит появился, чтобы открыть ей дверь, и принял подносы. Командир уже переключил управление на автопилот и теперь заканчивал очередную радиосвязь с диспетчерскими пунктами в Ванкувере.

«Высота 16 тысяч, – продолжал он, обращаясь в крохотный микрофон, торчавший у его рта на тонкой пластмассовой дужке. – Курс точно 285. Воздушная скорость 210 узлов. Расчетное время прибытия 05.05 по тихоокеанскому часовому поясу. Конец».

Дан переключил связь на прием, и в кабине сразу же послышался звучный треск из его наушников, сопровождавший подтверждения аэродрома: «Рейс 714-й? Говорит контрольный пункт Виннипег. Вас понял. Конец».

Дан достал бортовой журнал, сделал в нем запись и затем отодвинул кресло от штурвала на расстояние, достаточное, чтобы чувствовать себя свободным, но в то же время чтобы в любую минуту можно было до него дотянуться. Пит уже начал есть, поставив поднос к себе на колени.

– Я быстро, командир, – сказал он.

– Не спеши, – отозвался Дан, вытянув руки над головой, насколько позволял это довольно низкий потолок в кабине. – Я могу и подождать. Поешь в удовольствие. Ну, как рыба?

– Неплохо, – пробормотал с набитым ртом второй пилот. – Если бы еще этого было в два-три раза больше, то вполне бы насытился.

Командир хмыкнул:

– Ты бы лучше следил за своей талией, Пит! – И обернулся к стюардессе, которая ожидала в полумраке у двери: – Все в порядке в салоне? Как там наши болельщики?

Джанет пожала плечами:

– Совсем утихомирились. Наверное, их измотала наша задержка в Торонто. Четверо из них прикладывались довольно часто к бутылке, но останавливать их не имело смысла. От выпитого они только еще больше притихли. Наверное, ночь пройдет спокойно, тьфу-тьфу.

Пит насмешливо поднял брови:

– Ха-ха, детка. Вот в такую-то ночь все несчастья и происходят. Вот увидишь, кого-то уже сейчас выворачивает…

– Еще нет, – легко отпарировала Джанет. – Но предупредите меня, когда вы возьметесь за штурвал. Вот тогда-то я и приготовлю пакеты.

– Молодец, так его! – воскликнул командир. – Я рад, что ты его раскусила!

– Что слышно насчет погоды? – спросила Джанет.

– Сейчас проверим. Так. Небольшой туман на востоке от гор, распространяется почти до Манитобы. А в общем-то беспокоиться не о чем. Думаю, доберемся спокойно.

– Прекрасно! Только держи младшего подальше от штурвала, пока я подаю кофе.

И она выскользнула из кабины прежде, чем Пит успел ей ответить. Она направилась в салон, но вскоре снова появилась у пилотов с подносом. Дан к тому времени уже покончил с ужином и с удовольствием выпил принесенный Джанет кофе. Когда командир поднялся, Пит даже не обернулся, так как, приняв управление на себя, с напряженным вниманием новичка следил за приборами.

Дан прошел за Джанет в залитый светом салон и, зажмурившись от яркого освещения, приостановился у кресел, где сидели Спенсер и Байард. Они, протянув свои подносы стюардессе, взглянули на него.

– Добрый вечер, – обратился к ним Дан. – Все в порядке?

– Ну, конечно. Спасибо. Чудесный ужин. Правда, мы уже давно были к нему готовы.

– Да, я понимаю. Извините, что запоздали.

Доктор успокаивающе махнул рукой.

– Ерунда. Вряд ли стоит обвинять вас в том, что Торонто вдруг вздумал немного прикрыться туманом. А теперь, – добавил он, устраиваясь в кресле поудобнее, – я собираюсь немного вздремнуть.

– И я тоже не прочь, – сказал, зевнув, Спенсер.

– Надеюсь, что вы хорошо выспитесь, – сказал Дан, выключая боковой свет над их головами. – Стюардесса принесет вам одеяла.

Он направился дальше по проходу, приглушенным голосом обмениваясь двумя-тремя словами с каждым пассажиром, одним объясняя, как можно откинуть кресло, другим рассказывая, как проходит полет, какая ожидается погода.

– Ну, я готов соснуть, – сказал Спенсер. – А для вас еще одно хорошо: не будет ни одного вызова.

– Сколько нам еще лететь? – пробормотал Байард сонно, глаза его были уже закрыты. – Наверное, добрых семь часов. Лучше всего их полностью отдать сну. Спокойной ночи.

– Спокойной ночи, доктор, – с тяжким вздохом отозвался Спенсер, стараясь поудобнее устроить голову на валике спинки. – Но не мешало бы выпить чего-нибудь успокаивающего.

Окутанный густой облачностью, отрешенно и независимо, будто особый изолированный мир, самолет летел по строго заданному курсу. Под ним на расстоянии 16 тысяч футов простирались тихие и спящие просторы Саскагевана.

Дан подошел к четверке на задних сиденьях и мягко запретил им на эту ночь дальнейшее прикладывание к спиртному.

– Бы же знаете, – сказал он им с укоряющей улыбкой, – этими вещами запрещено здесь заниматься. Так что лучше, если я больше не увижу ни одной бутылки, иначе вам придется выйти и добираться пешком.

– А в карты разрешается? – спросил один из компании и, проверив на свет содержимое своей бутылки, унылой гримасой отметил свое разочарование.

– Отчего же нет, пожалуйста, – ответил Дан, – но только с тем условием, что вы не будете беспокоить других пассажиров.

– А наш бедный командир! – проговорил вдруг болельщик из Ланкашира. – Неужели он всю ночь так и будет опекать своих пассажиров?

– Ничего не поделаешь, – ответил Дан. – Такова наша работа.

– И каждый полет одно и то же?

– В общем-то да.

– До тех пор, пока что-нибудь не случится?..

Раздалось дружное хихиканье, к которому присоединился и сам Даннинг. Только ланкаширец вдруг ненадолго погрузился в неясно проступающие сквозь алкогольный дурман мысли, вызванные его собственными словами.