Текст книги "Fimbulvinter (СИ)"

Автор книги: Артемас Шеффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

   Пока возился – вновь вскипела вода – отлил немного в кастрюльку – заварю из нее чаю или просто выпью. В оставшееся ссыпал овсянку из упаковки, ну туда же еще плюхнул тушняка. Отлично, запахи просто аппетитные. Надеюсь, медведи какие-нибудь не учуют – дом хоть и выглядит крепким, а окна небольшие, но, думаю, эта зверюга сможет и дверь высадить, если припрет. Н-да. Мне нужно серьезное оружие, нужен огнестрел. Где же его достанешь?

   Пока варилась каша с мясом – разломал об угол дома несколько стульев – нужно будет поддерживать огонь всю ночь, если я не хочу околеть.

   Еще нашел среди книг – их я тоже сложил недалеко от печи, чтоб подбросить, если что уж – так вот, среди них нашел схему округи. Осмотрю ее в подробностях завтра, это очень здорово. Пусть даже это рисунок для какой-то детской головоломки из скаутского лагеря – но хоть ориентироваться это мне поможет. То что схемка правдива – факт – там есть и железка, и лесосеку я нашел, и нынешний дом – оказывается это и есть изба администрации турбазы. А та замерзшая бабенка мне как раз ключи от дома и выдавала – вот почему мне ее лицо показалось знакомым.

   Каша готова, чаек заварен. За окном вьюга тщетно пытается пробиться сквозь стены дома. А я сижу на лавочке у печи. Чудно.

   Сверху есть нары с матрасом – но там спать я не буду – слишком холодно. Хоть там и есть еще одна печка, но уж слишком расточительно будет ее разжигать, дров не напасешься. Так что снес матрас с бельем вниз, разложил на лавке подле печи – и замечательно. Тут и заночую.

   Да, ради таких моментов стоит жить.

День третий.

   В белой эмалированной кружке с черным ободком и с рисунком в виде красной лисицы булькал кипяток. Время заварить кофейку. Конечно, та еще ерундовина – растворимая дешевка, но холодным одиноким утром и такое кажется напитком богов. Стоило подбросить щепок в печурку ради того – и дабы разогреть оставшуюся со вчера кашу. Хорошо вот так сидеть у огонька в безопасном доме, есть горячую пищу. И мозг не хочет думать о том, что нужно выходить туда, за дверь, где меня ждет лишь смерть от холода, голода и зубов хищников.

   Мне удалось обнаружить крайне полезную штуку в этом доме – пусть самодельную, из старой консервной банки, но горелку с запасом сухого горючего. Отлично, такая компактная штука позволит иметь возможность в крайнем случае разжечь огонек и сварганить что-нибудь горячее. Пламя – это жизнь.

   Сегодня я решил обследовать огромный замерзший водоем – Загадочное озеро. Из окна избушки даже сложно увидеть его край, сплошное ровное ледовое пространство, покрытое снегом. Но я знаю, что на то берегу есть хижины для туристов, подобные тем, в которой до Сияния останавливался я. Да и моя там есть. А раз так, то можно найти там выживших. Ну или же поживиться вещами тех, кому посчастливилось подохнуть.

   По моим расчетам, я должен успеть преодолеть несколько километров по льду и снегу озера, обыскать жилища – и вернуться обратно до наступления тьмы.

   А еще я вспомнил, что в моей избушке должны быть лыжи – надеялся покататься в местных живописных горах, когда собирался сюда. Не сказать, что я великий лыжник, но даже мои обывательские умения позволят мне таким способом перемещаться куда как быстрее и менее энергозатратно.

   Идея изготовить из елового лапника снегоступы оказалась провальной. Только время потратил, силы и нервы. Ноги все равно проваливались, ветви расползались и продавливались, снег застревал между иголками, так что я плюнул на эту затею, благо высота снежного покрова была приемлемой для ходьбы ногами без риска набрать полные калоши снега.

   Наконец-то я выбрался на лед. Он был явно крепким и толстым – мороз стоял уже давненько. Было странно идти по нему. Зато без всяких раздражающих кочек и неровностей.

   Время неторопливо текло, ноги отсчитывали шаги, а голова была забита разными мыслями о глобальном и не очень. Разумеется, я не забывал оглядываться по окрестностям – ничего подозрительного не было. Это было бы замечательно, в плане безопасности, как ни странно, идти по льду – я легко бы заметил волков или еще кого бы на фоне белого снега. Было бы, если бы не отражающийся от снега свет. Даже сейчас, в довольно облачную погоду, глазам было не очень легко, приходилось щуриться. Идиот! Нужно было поискать какие-нибудь солнцезащитные очки или хотя бы сделать прорези в куске чего-нибудь, как поступают инуиты.

   Вот и будка для ледовой рыбалки. Очень кстати. Ожидаемой двери не оказалось. Но она явно когда-то была, причем – не так давно. Вон, какие-то щепки лежат рядом, полузанесенные поземкой да на петлях какие-то огрызки повисли. Было и так нежарко, но от такого зрелища у меня пробежали мурашки по спине. На щепах виднелись следы могучих когтей. Что-то ломилось внутрь домика – и вполне успешно.

   Внутри все было перевернуто верх дном. Тумбочки раскрыты и местами разломаны. Пол был усеян рыбьими костями и покореженными пустыми банками из-под консервов и прочей снедью.

   Конечно, я слышал, что в этих краях иногда видели медведей, но увидеть следы их мародерства вот так – это жутковато. И если от волка я худо-бедно могу отбиться, то встреча с голодным медведем-шатуном кончится очень и очень быстро и больно.

   Ничего полезного в этой хижине найти я не смог. Предстоял дальнейший путь.

   Следующие рыбацкие домики также были посещены гадким зверем. Лишь в одном мне посчастливилось раздобыть короткий моток лески, ржавый неказистый крючок и брошюрку для туристов об основах зимней рыбалки. Авось пригодится, места много не занимает. Да и для растопки сгодится.

   Снова тупо идти по озеру. Солнце высоко в небе.

***

   Наконец-то я добрался до берега с щитовыми халупами. Мне не составило особого труда отыскать свой домик – дверь в нем была распахнута настежь, как, по-видимому, и было с той ночи, когда безумие Сияния выгнало меня наружу. Как ни странно, но медведь не рыскал здесь.

   Добыча меня ждала недурственная: и желанные лыжи, и все прочие мои вещи: какая-то жратва, теплые шмотки мне по размеру, хорошие зимние сапожища. Все это казалось мне просто даром богов.

   Сразу же я надел вещи по погоде. Настроение было замечательным.

   Пришел черед соседних домиков. Двери в них были заперты. Но ломать топором их или разбиваться тесные оконца и пытаться в них пролезать не было необходимости: все же я захватил из избы администрации ключи, какие смог обнаружить.

   Так, подбирая каждый к нужной двери, я смог обшарить все домики.

   Что я могу сказать? В основном, ничего особо интересного – они были незаселенными, готовыми к прибытию постояльцев. Конечно, в крайнем случае можно будет распустить на лоскуты для заплат или изготовления повязок всякие полотенца, белье и занавески... Но сейчас в этом нужды нет.

   Разве что я пополнил запас спичек и нашел какую-то книгу Джека Лондона. Хм, тоже мне, пособие по выживанию в диком зимнем лесу...

***

   Настала пора возвращения. Собрав все вещи – а их все же оказалось немало – и накинув на себя рюкзак, я запер все двери домиков, а затем закрепил ботинки в лыжах – и был таков.

   Дорога домой прошла без приключений и заняла куда как меньше времени. Но меня беспокоил вопрос оружия.

   Уже позже, сидя в избе администрации, я разглядывал схему округи – и увидел там точку, помеченную как «Дом зверолова». Мне кажется, что такой человек мог выжить, если, конечно, это не название какого-нибудь музея-аттракциона. В крайнем случае можно, наверняка, было бы найти там полезные вещички – быть может, даже достойное оружие. Без него становилось неуютно в этих пустых мертвых лесах.

   Главное, чтобы если охотник тот и есть, его сознание не свернуло на рельсы безумия из-за Сияния. Сумасшедший стрелок, наверняка, с огромным стажем, знающий лес, как свои пять пальцев (если, конечно, звери сохранили их ему) – не тот человек, с которым я хотел бы повстречаться.

   Остаток дня я ранжировал вещи по необходимости, готовил пищу и почитывал добытую литературу. Завтра налегке отправлюсь к жилищу этого зверолова – думаю, что на лыжах мне удастся достигнуть его дома и даже вернуться до заката обратно. Хотя кое-чего все же нужно будет захватить – вдруг мне придется экстренно ретироваться оттуда.

   Также я подумал о своем дальнейшем будущем. Есть два пути – попробовать через туннель добраться до городка Милтона, наверняка там кто-то да выжил. Или же двигаться в сторону побережья – там тоже есть какие-то небольшие поселения.

   Мне не хотелось думать о том, что делать, если людей там не осталось, и я обречен пребывать вмерзшим в ледяную пустоту этого острова.

   Солнце уже давно закатилось, но механические часы еще не показывали и восьми часов вечера. Хотя скоро я отправлюсь спать: кажется, будто ход истории идет назад, и человек вновь склоняется перед волей природы и ее законов – не только в страхе перед свирепыми хищниками, но и не смея перечить смене дня и ночи, как в надменных попытках делал в своих светлых городах. Стану ли я смиренным и приспособленным или найду других выживших, и мы сможем переломить законы мироздания, или же нас ждет лишь медленное одичание и низведение до уровня диких зверей, а затем и гибель?

   Запустение рождало жуткие и мрачные мысли о конце времен и нашей цивилизации. Но если не стать сильным самому, то и общество не сделает тебя таковым, напротив, группа подобных существ лишь обречена на вымирание и забвение.

   Брать свое от судьбы – это удел сильного. И винить природу в жестоких испытаниях, что подкидывает она своим детям недостойно. Пусть ярость этой схватки закалит человека и сделает его победителем вопреки. Но довольно развивать патетические мысли – рано делать какие-то выводы.

   В конце концов, я пережил лишь три дня, а не три года. Три года... Столько длится Фимбулвинтер перед гибелью старого мира. Вот тогда и рассудим. А пока стоит воодушевиться и жить с оптимизмом. Уныние и упадочность духа лишь погубят меня. Такую праздность стоит оставить забытым ленивым временам.

День четвертый.

   Утро началось, как и прошлое – с незамысловатого завтрака.

   Вообще тьма на улице вызывала недоумение, если вдуматься. Да и климат. Судя по билету на теплоход, который я нашел в своем бунгало, дата моего прибытия на остров – двадцатое ноября. День, когда все только начиналось. В ночь на двадцать четвертое ноября, получается, случилось Сияние. И мир сошел с ума.

   Остров Великого Медведя находится, примерно, на 54-й параллели северной широты. А дни уже короткие, словно зимнее солнцестояние свершилось. А уж холод... И так эта зима слишком холодная и снежная: даже в январе в этих краях не всегда бывает устойчивый снежный покров. А ныне возникает ощущение, скорее, что я оказался в районе северной Аляски. Наверное, такая погода удивила меня – и потому было принято решение провести свой отпуск здесь. Тогда мне казалось – редкость, но ведь бывает? Но что мешало быть всему этому составляющей той цепи событий, что развивается сейчас? Это может значить, что зима только на пороге. И это дьявольское природное явление ведет к тому, что дальше будет становиться лишь холоднее и мрачнее. Нужно подготовить разум и сердце к жестоким временам.

   Такие мысли преследовали меня, покуда готовился к выходу. Как и запланировал – налегке. За спиной полупустой рюкзак, из которого можно быстро достать топор, там же убогое копьецо. Вперед.

   Я отпер дверь и сделал добровольный шаг навстречу холодной пустоте. Это место не переставало удивлять и даже радовать своей красотой. В голове поселилась странная мысль. Не то что был бы я так против умереть в таком живописном месте, наслаждаясь последним рассветом в моем путешествии. Возможно, что это будет даже достойный финал. В погрузившимся в ледяной стазис мир.

   Хотя едва ли подобные мысли заставят меня сей же час сбросить рюкзак и сесть спиной к сосне, ожидая своей смерти от холода. Жизнь будет велеть мне яростно бороться. И это по-своему прекрасно в такой момент. Прошлое было подернуто забвением. Прошлое принадлежало теплым дням – и потому сгорело. Будущее пребывало во тьме космического холода – и потому было детерминировано. Тогда – ни будущего, ни настоящего. Но что плохого в том? Пусть даже у нас не было миллиарда лет до конца света, он уже наступил – что плохого в этом? Ведь категории субъективной оценки уже не имели никакого смысла, они и так становились с каждым ушедшим во тьму сознанием все более блеклым, как было в начале – и к чему мы придем в конце. Тьма звала меня – и то было правильно.

   Просека на месте занесенной снегами железной дороги вела меня на запад, к дому загадочного зверолова. Что ждет меня там – едва ли известно кому-то в этой Вселенной. Как выпадут кости – неизвестно. Будь что будет.

   Едва ли дорогу можно было назвать увлекательной. Однако некоторое разнообразие все же было внесено после того, как я преодолел расстояние, примерно сопоставимое с путем по Загадочному озеру. Мне открылся вид на железнодорожный туннель, недалеко от которого валялись сошедшие с рельс платформы для транспортировки бревен. Холод от снега проникал сквозь взятые в моем бунгало лыжные перчатки, когда я отряхивал от белого покрова какие-то коробки и ящички. Забавно, в одном ящичке я обнаружил небольшую, но все же весьма увесистую фомку. Конечно, лишний вес, но и штука полезная. Хотя и чревато касаться этого куска металла голыми руками, но в крайнем случае... Можно и череп какой-нибудь агрессивной животины проломить, в том числе и двуногой.

   Больше здесь ничего не было интересного. В ящиках была какая-то дрянь – отсыревшие журналы, скобы для крепления бревен в связки. Поблизости валялась погрызенный труп. У бедолаги уцелели лишь ноги, а торс был начисто сожран – остались лишь кости. Странно, что зверье не растащило его. На частично сохранившейся плоти на лице осталось выражение муки и боли, меня аж передернуло от участи несчастного. Но такова его судьба. Ничего интересного у трупа не было. Паспорт да документы на помощника машиниста. Сам водитель поезда куда-то исчез вместе с локомотивом. Не буду его осуждать: порой жизнь заставляет нас отцепить лишние вагоны. Кстати, ведь у того товарняка тоже не было локомотива...

   Что ж, делать здесь больше нечего. Мгновенно забыв имя помощника машиниста, я свернул куда-то на север. Дальше идти становилось тяжелее: по обе стороны от железной дороги шли холмы, но севернее они были массивнее. Пришлось ставить ноги елочкой, взбираясь на холм. Нехорошее место. А ну как выскочит волк с верхушки холма? Так и схарчит в дурацком положении, когда ты враскоряку торчишь посредине подъема. Ни вверх, ни вниз – пока развернешься – серая псина откусит ползадницы. Поднять левую ногу. Опустить в снег. Перенести вес. Повторить с правой. Левой. Правой. Левой. Правой.

   Уф, кажется, обошлось. Но дальше вновь холмы и холмики.

   Довольно долго мне пришлось подниматься и опускаться вот так. Пусть даже я и шел там, где перепады меньше всего. Видимо, волки – умные звери. Потому как тратить много энергии на преодоление неровностей им в голову не придет. Вот и не видно их.

   Между холмами я увидел домишко. Неужели пришел? Спускаюсь вниз. Дом разрушен, судя по следам – сожжен. Можно было бы предположить, что из-за Сияния коротнуло электричество – вот все и сгорело, однако же жилище не было подключено к электричеству. Конечно, мог быть и автономный генератор. Но при взгляде на останки этой халупы скепсис брал верх. Это просто местечко, где можно переждать дурную погоду, заодно выслеживая добычу. Этакая усовершенствованная засидка охотника с печкой. Делать здесь нечего. Вряд ли это конечное место моего пути – на карте была отмечена точка жилья на неком пустыре, от руки обозначенным как «Зона ловушек», куда, видимо, изволил припереться я. Следует идти дальше. Времени потрачено уже довольно.

***

   Погода менялась. Сгущалась мгла. Видимость падала. Это нехорошо. Так еще и темнеет. Я бы сказал, что рисковал заплутать, но, к счастью, впереди проявились очертания домика на скале. К несчастью же из трубы шел дымок.

   Что делать? Возвернуться на базу не успею до заката. Бродить не просто во тьме, так еще и в тумане по холмистой местности – не самый безболезненный способ свести счеты с жизнью. Добрести до разрушенной халупы и попытаться согреться при помощи ржавой буржуйки и каких-нибудь веток? Не внушает особых надежд дотянуть до утра. Тем более не уверен, что печной огонь отгонит дикого зверя.

   А это значит, что придется все же знакомиться с возможным обитателем дома...

***

   Клопф, клопф – стучу в дверь хижины. Никакого ответа. Минута, другая. Руки на виду, но я готов при необходимости резко вытащить нож и пырнуть недружелюбного хозяина. Тем не менее, дверь распахнулась неожиданно. Хриплый голос бескомпромиссно каркнул мне:

   – Дернешься – получишь привет трехсот третьего калибра! Ты кто такой?

***

   – Такие вот дела, Морен. – Закончил свой рассказ Джереми, старый охотник. Я назвал себя как Луи Морен – такое имя я считал своим до Сияния, судя по найденным в бунгало документам. Заурядное франкофонское имечко. Пусть будет так. Все ведь осталось в прошлом, теперь это просто набор звуков.

   Хозяин жилища, немолодой коренастый мужик, довольно ворчливый и угрюмый, кратко поведал мне о том, что произошло и даже любезно напоил горячим грогом. Еще бы – после того, как мне пришлось на улице, стоя под прицелом винтовки, рассказывать свою историю. После рассказа о том, что мне удалось в ближнем бою подранить волка, старый хрыч будто бы меня даже зауважал и смягчился, впустив в дом.

   Жил охотник скромно и замкнуто. Всю жизнь на острове, с младых ногтей при помощи батиной винтовки валил дичь в лесу. Зима начиналась как зима, разве что холоднее было, чем обычно – но и такое бывало. В Сияние Джереми смог усидеть дома, несмотря на дикое желание вырваться в лес и вступить в рукопашную схватку со зверьем. А ведь дедок вполне мог бы завалить медведя рогатиной! Ну... лет двадцать назад так точно.

   Ночью слышал, как доносился грохот со стороны железной дороги. Поутру хотел было пойти, поглядеть – что оно там. Ан нет, схлестнулся с волчьей стаей, еле отбился, да только схватка со зверьем не прошла для старика даром. Вот с тех пор и сидит в доме, пытаясь отлежаться. Только недавно отпустила лихорадка, но сил еще мало. Вот и занервничал старикан, когда увидел в окошко приближающегося к его дому меня. Джереми и раньше не любил людишек, считая их шумными и суетливыми, а уж после Сияния... Черт знает, что у них на уме?

   Всю эту информацию пришлось чуть ли не клещами из него вытягивать, да и то, старательно вслушиваясь в желчное бурчание. Если бы не виски, который охотник хлестал, словно пиво, то вряд ли и это те крохи полезной информации удалось бы услышать.

   А еще старика напугало Сияние. Он пытался это скрыть, пытался бравировать, хмурить брови. Но я четко видел: он многое в жизни пережил, но в ту ночь столкнулся с чем-то новым, к чему не привык. Впрочем, вряд ли кто из переживших был вообще привычен к такому. Да у меня самого пробегали по спине мурашки при смутных воспоминаниях о тех событиях.

   Выяснилось, что у потерпевшего крушения товарняка стрелял не Джереми, как не слышал он и выстрелов. Я показал ему гильзы. Это в очередной раз заставило его нахмуриться, но больше обычного.

   – Сорок пятый калибр. Не припомню, чтобы кто-то из озерных хаживал с Кольтом или Глоком. Разве что у лейтенанта была служебная пушка, но он-то из Милтона не вылезает, насколько я знаю.

   Когда я поинтересовался, какой у Джереми план, то в ответ удосужился лишь взгляда, полного пьяного непонимания. Зверолову было наплевать на дальнейшее. У него в жизни мало чего поменялось. Разве что пойло и патроны теперь будет тяжелее раздобыть, если мир, в самом деле, покатился к дьяволу в пасть. Впрочем, тогда не столь будут нужны и эти вещицы.

   Я был первый человек, который встретился ему с момента Сияния. А из всех электронных приборов у Джереми была только старая сломанная радиостанция. Не то что бы его это волновало. Мне стало понятно, что на помощь зверолова в поиске выживших я могу не рассчитывать. Только на ночлег.

   Мелькнувшее разочарование оформилось было в мысль отнять у спящего старика его оружие и свалить. Ведь на просьбу поделиться чем-то стреляющим в тяжелое время я был прямым текстом послан. Но все же остатки порядочности и цивилизованности удержали меня от столь подлого поступка по отношению к человеку, что дал мне место для ночевки, пищу, пойло и информацию.

   И все же не зря – перед отбоем старикан намекнул, что поутру расскажет о месте, где можно достать нормальное оружие.

   Спать пришлось на свернутом ковре подле печи. Нужно бы спальным мешком обзавестись, ну да где наша не пропадала!

День пятый.

   Утром Джереми был куда как ворчливее, чем вечером. Жратвы не дал, сухо сказал, мол, можно поискать оружие на вышке для наблюдения, что поблизости на скале. А если там нет, то можно чего найти на ферме Спенса на болоте за туннелем. Кто такой Спенс – и с чего бы ему вдруг отдавать оружие – старикан умолчал, а вопросы проигнорировал, выставив меня за дверь.

   Пришлось переть на базу голодным и с ноющей башкой от вчерашнего пойла. Дома поем и отправлюсь к этому наблюдательному посту. Судя по карте, идти не так далеко.

   В дальней перспективе, пожалуй, стоит двигаться в сторону Милтона – там я смогу найти если не ответы на вопрос, что происходит, то хотя бы как следует обмозговать ситуацию, имея под рукой достаточно провианта и приличной одежды. В городе должно было что-то остаться. Или кто-то...

***

   В избе турбазы было холодно. Я решил не топить печь, по-быстрому перехватить всяких снэков – крекеры, сухари и прочая дрянь. Время дорого, да и дрова лучше не тратить впустую. Все равно нужно сейчас уходить. С собой решил взять все же немного поесть на всякий случай – парочка консерв отправилась в рюкзак. Вода... Черт. Та, что была натоплена в доме – замерзла в бутылках, ну ладно, буду отогревать по необходимости руками.

   Быстро собравшись, покидаю базу, заперев на ключ дверь.

   Солнце в зените, погода ясная. Нужно поторапливаться, да и холод к этому располагает, подгоняя колючими иголочками.

   Так, нужно идти к сошедшим товарным вагонам. Ох уж и нехорошее место, как бы серые там не ждали меня...

***

   Обошлось. Вздрагивал от каждого хруста деревьев, но прошел этот неприятный участок. Дальше подниматься на скалу, на вершине которой и должен быть этот пост. Ветер крепчает.

***

   Восхождение не смогло обойтись без эксцессов. Подъем был слишком крутым, я решил снять лыжи. А сменные ботинки не взял, идиот! Пришлось идти в лыжных, а они не очень удобные. Вот и поскользнулся. Одна нога уехала, резкое движение. В итоге потянул мышцу. Подниматься стало куда как тяжелее, каждое движение отдавало болью.

***

   Вот и взобрался на вершину. Солнце уже клонится к закату. Нужно поторапливаться, лучше все же вернуться домой до конца дня.

   Ветер все усиливался. Здесь, наверху так вообще знатно дует. Погода начинала портиться. Холодало при этом. И как будто прямо «на глазах».

   Чуть не провалился в щель между досками веревочного мостика между валунами на верхушке этой горы. Сейчас бы я и повредил вторую ногу.

   Но вот, наконец, сама вышка. Что уж сказать – внушает! Я ожидал куда как более скромного, а тут полноценный рейнджерский обзорный пункт. Отличное место, видно на много миль вокруг. Плохо только то, что холод собачий.

   Внизу какие-то контейнеры, но в них ничего интересного. Хотя один даже открыл при помощи фомки – но там пусто.

   Поднимаюсь по ступенькам наверх. Очень красивый желтый закат. Рождает впечатление каких-то давно забытых воспоминаний. Как мы с отцом летом ездили много-много лет назад на север страны на рыбалку, в тундре, на реке Маккензи, а потом возвращались к палатке – и тогда тоже были такие вот желтые закаты.

   Вот и добрался. Очень вовремя – погода портится на глазах, а солнце скрывается в тучах. Ветер уже совсем бушует. Вышка слегка покачивается.

   Двери, двери, двери... Как же я вас ненавижу. Хорошо, что здесь навесной замок, причем довольно ржавый. Причем на вид не очень крепкий. Для проформы. Да и кому вообще придет в голову вламываться в продуваемую всеми ветрами будку на холодной скале в заднице мира? Усилие на ломик – кр-р-рак – дужка благополучно выламывается.

   Здесь холодно, но сухо. Стены у домишки, конечно, тощие. Ветер завывает в щелях.

   А вот с дровами для печки я не подумал. Здесь что-то есть, но на долгую холодную ночь не хватит. Сбрасываю рюкзак, беру топор.

   Внизу по-быстрому порубил всякий хворост от кустов, расковырял перила.

   Все. Наконец-то можно запалить огонек и передохнуть. Разламываю на щепки сухое поленце, мешаю с ветками и бумагой. Засунуть в старенькую буржуйку. Раздается столь милое уху шипение спички и гул разгорающегося пламени. То что собрал пока посохнет у огня, подброшу на ночь. Ставлю таять воду, да и консервы заодно варить.

   Хорошо, что замок был навесным. Здесь есть щеколда, и это дает ощущение защиты.

   Выглядываю в окошко. Скоро совсем стемнеет. А на улице начинается буран. Как хорошо, что я решил остаться здесь. Там, внизу, я бы и околел, заплутав среди валунов и сосен.

   Подкладываю дровишки, слежу за едой. Заодно пролистал брошюрку про рыбалку и постарался запомнить. Чем еще можно пока заняться? Само собой, осматриваю содержимое домика на наличие интересных вещичек. Конечно же, никакого оружия здесь не оказалось. Поставлю-ка кипеть найденный здесь чайник. Ну и воды заодно еще натоплю из снега с крыши. Воды много не бывает.

   Что еще тут? Есть атлас по местным млекопитающим. Вот это пригодится. Всякие старые отчеты лесника... В топку. А вот сухпайки – это хорошо. Пусть и немного, пара штук. Легкая и калорийная еда – то что нужно мне в дальнем путешествии. Еще один топор, похуже моего. Возьму и перетащу на базу, пусть будет. Парочка потрепанных детективчиков про Перри Мейсона и журнал с голыми бабами – набор лесника.

   Вот и готова еда, можно заваривать чай. Хорошо. Домишка прогрелся, руки перестали мерзнуть, я даже снял шапку. Замечательно. А за окном злится погода. Ветер с силой бросает комья снега в окно. Там страшно. Там Сколль переваривает потухшее солнце, а Хати жрет месяц. Там смерть, и там боги бьются в агонии в умирающем мире.

   Я отошел от окна.

   Что ж, пожалуй пора спать. Завтра я вернусь на базу и буду готовиться к походу на ферму Спенса. Мне нужны ответы и мне нужно оружие.

   Загрузив печурку дровами, с удовольствием влезаю под одеяло, похрустывая уставшими ногами и руками. Как же хорошо!

***

   Нет! Так не должно быть!

   Что-то не так! Тревожно. Разум зудит, мысль гудит. Страх. Что такое?

   Окно. Стекло. Чудесный свет оттуда. Ужасающий свет. Быстрее туда!

   Нет!

   Я стою у распахнутой двери, впуская холод в теплое жилище. Колющий лицо снег отрезвляет.

   Надо мной всеми цветами радуги переливалось полярное сияние. Я смотрел на него – и не мог оторваться. Лишь треснувшая по руке из-за ветра дверь вернула меня в реальность. Это Сияние сводит с ума и вводит в транс. Я рискую разумом и жизнью, если поддамся ему. Нужно вернуться.

   Плотно закрываю дверь. Огонь в печи почти потух. Подбросить дров. Не смотреть в окно. Не смотреть в окно, черт тебя дери, Морен!

   Придвину я этажерки к двери. Так будет тяжелее выбраться, если разум вновь покинет меня.

   Голова тяжелеет. Гул нарастает. Я утыкаюсь лицом в подушку. Но Сияние словно проникает в самую душу. Переливающиеся шлейфы, сферы. Усилием воли лежать себя заставляю.

   Голову разрывает. Словно раскаленные спицы вставляют в виски и в затылок, в глаза и в лоб.Тело, уставшее от сознания выходок, игнорирует милостиво последнее и в сон тяжелый обращается. Буря на улице стихла. Я слышал многоголосый вой волков. Я слышал яростный рев древнего медведя. И хриплый крик человека, полный отчаяния и безумной злобы. Одинокий выстрел раздался где-то вдали. Прогрохотал с лязгом локомотив. И вдруг стихло все. Гул утих. За окном легонько кружились остатки метели. В печи трещали дрова.

   Великое Сияние забыло о смертных. Тьма поглотила меня.

День шестой и седьмой.

   Сейчас предстояло топать на базу и там готовиться к переходу на ферму Спенса. Солнце встало. Взгляд на термометр за окном вызывает у меня недоумение. Вчера было минус двадцать – и это было очень прохладно, в моей одежке-то.

   Теперь на градуснике минус тридцать пять. Он испортился от Сияния? Таких температур тут не было ни разу даже за всю историю метеонаблюдений, а сейчас даже зима не началась.

   Выхожу на улицу – и тут же обратно. В самом деле, холодрыга лютая. Но ждать нельзя, время дорого. Запасов на базе не так много, а без оружия я и вовсе в скверном положении.

   Со вздохом посмотрев на печку и остаток дров у стены, все же быстро сгребаю в рюкзак свое барахло и покидаю дом.

***

   Облачка пара вырываются изо рта на морозе. Очень-очень холодно. Как в тот, ужасный первый день. Он был меньше недели назад, но такое чувство, будто прошел уже месяц.

   Вот и мое пристанище. Припорошенные слегка следы ведут к нему. Не мои. От туннеля. Путанные следы.

   Зрелище, открывшееся мне перед избушкой, заставило кровь в жилах стынуть.

***

   Кровь, всюду кровь. Изрытый и истоптанный снег в бурых брызгах.

   Какие-то лохмотья.

   Следы, вне всякого сомнения, медвежьи. Кровавый след куда-то в сторону озера.

   На пороге домика поблескивает в свете солнечных лучей выброшенной гильзой. Отстраненно отмечаю, что в сугробе торчит что-то похожее на затыльник приклада. Ну да, ушедшая в снег винтовка Джереми. Видимо, он ее выронил, когда его... Убивал медведь.

   Эх, старый ты пердун, не сиделось тебе в эту злосчастную ночь в своей берлоге. Решил показать, кто в лесу хозяин – и напоролся на того, кому хилый человечишка на один удар лапой.

   Видимо, медведь решил не жрать охотника прямо тут, а утащить с собой – сбоку от удаляющихся следов проделана борозда, словно тащили мешок. Запасливый зверь, в такую погоду провизия пригодится... Умный зверь. И здоровенный, раз играючи поволок человека, видимо, довольно далеко.

   Стало очень страшно. Если чудовище разделалось с Джереми, опытным охотником, пусть и слетевшим с катушек из-за Сияния и ослабшим от лихорадки, но вряд ли забывшего свои ухватки и нередко сходившимся с диким зверьем лицом к лицу, то какие шансы могут быть у меня?..