Текст книги "Осколки мира. Архив первый: антагонист"

Автор книги: Артём Юганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Параграф 11: случайные истории.

Вета и Соли сидели напротив друг друга за небольшим деревянным столом.

Юноша хмуро уставился на пустое блюдо перед ним. Он облокотился на край стола и двузубой оловянной вилкой рисовал круги на остатках жира в своей тарелке.

В отличие от своего спутника, Вета была окружена множеством разномастных ёмкостей, большая часть которых уже была опустошена и сдвинута на край стола. Но даже того, к чему она ещё не притронулась, вполне могло хватить, чтобы накормить несколько взрослых мужчин.

Покончив с очередным румяным стейком, Вета придвинула к себе аппетитно выглядящий десерт. Она буднично пересказала своему другу события, произошедшие в начале прошлой эпохи, не забывая при этом динамично поедать стоящий перед ней тортик:

– Кароч, слушай. Жили-были химеры. Жили они весьма отвратно, это и жизнью назвать сложно. Однажды у меня появилась возможность исправить их положение. Я этой возможностью вроде как решила воспользоваться. Было сложно, больно, мерзко, но получилось. Ну… Должно было получиться. Мне казалось, что я всё обустроила как надо, оставалось последнее условие. Я, чтоб его выполнить, погрузилась в небытие. И вот! Возвращаюсь я такая довольная в реальность, и вижу, что все семь рас химер занимаются ровно тем же, из-за чего в своё время их жизнь целую эпоху была подобием бесконечной пытки. Неприятно было, в общем. Но я почти сразу успокоилась, да! Вернее, мне как-то плевать вдруг стало, что там с химерами дальше будет. Правда, я иногда вспоминаю ощущение, бывшее в тот момент…

– Очень интересная история. Познавательная. Только зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Затем, что ты меня психованной дурой называешь! Я всего то немного вспылила, а тебя это уже бесит. Чего ты на меня так взъелся?

– Может, потому что ты использовала некромантию? Нет? – Соли буквально источал сварливость.

– А фто такофо? Подумаеф, твуп вовквефила? – Вета, не в пример юноше, была предельно беззаботна, и поглощала содержимое очередной тарелки в усиленном темпе, что в значительной степени повлияло на её дикцию.

– Видишь ли, Вета… Труп, который ты воскресила… Этот фаршированный карликовый грифон должен был стать моим обедом, дура ты психованная! – Соли слегка прикрикнул, указывая в сторону.

В том месте, на которое указал юноша, все столы и стулья были перевёрнуты. Некоторые и вовсе разбиты в щепки. И посреди этого погрома сидело небольшое покрытое румяной корочкой существо. На одном из боков существа виднелись оголённые кости, из распоротого живота вместо внутренностей вываливались ароматные овощи. Свежезапеченный грифончик приветливо махал хвостом из стороны в сторону и пытался скрести слегка обугленными когтями по полу.

Вета с трудом проглотила всё, что смогло уместиться в её рту, и виновато пододвинула к Соли самое громоздкое из оставшихся в живых после её гастрономического нашествия блюд:

– Ой!

– На тебя невозможно злиться. – Сомнительные извинения, напоминающие ростбиф, были приняты.

– Правильно, не нужно на меня злиться, меня нужно любить, ценить и баловать.

– И вдруг я понял, что злиться на тебя очень даже возможно.

– Но любить меня намного приятнее. По крайней мере для тебя, Соли.

– И почему я сомневаюсь?..

– Главное, что я не сомневаюсь. Во-первых, я правда так думаю, а это, между прочим, уже значит многое.

– Ты меня убедить в чём-то хочешь, или запугать?

– И то, и другое, и немножко сверху. Во-вторых, мы с тобой вместе как две печенюшки, между которыми лежит крем, или как инь и ян, или как печенюшки в форме инь-ян, между которыми лежит крем, или как коробка…

– Ты до сих пор не наелась?

– Естественно, не наелась, голодная как после использования армагеддона, но я не об этом. Просто я сильная и красивая, ты умный и коварный, а в месте мы как коробка тех вкуснейших печенюшек, которые я вчера ела.

– Вот только я далеко не самый умный.

– А я далеко не самая сильная. Вообще не важно. В-третьих, когда я сделаю тебя своим апостолом…

– Стоп! Я сейчас кое-что подозрительное услышал.

– Ничего подозрительного. Так вот. Когда я сделаю тебя…

– Обойдусь. – Соли категорично прервал суккубу.

– Почему?!! – Жалобно воскликнула Вета.

– Потому что звучит подозрительно. Потому что звучит так, будто я тебе должен. Потому что звучит так, будто я твой слуга. Потому что звучит так, будто я обязан следовать твоим целям. Мне продолжать?

Атмосфера за столом слегка изменилась. Извращённая версия непринуждённости между этими двумя стала чуть более извращённой и чуть менее непринуждённой. Соли сверлил свою подругу-суккубу тем же холодным изучающим взглядом, ровно таким же, каким совсем недавно рассматривал внутренности неудачливого мината’ура в светлом балахоне. Вета же, в свою очередь, глубоко задумалась. Она стала достаточно отрешённой для того, чтобы её глаза совершенно выцвели и приобрели тот же оттенок тумана, что и глаза юноши после поглощения им Силы Духа, случившегося сразу по прибытии на осколок мира Тетис.

Ещё немного, и молчаливая неподвижность начала бы казаться по настоящему гнетущей. По крайней мере со стороны. Однако глаза Веты вернулись в исходное состояние красного пламени, и она как ни в чём не бывало прервала молчание:

– Нет.

– Что «нет»? – Окружавшая Соли ледяная аура тоже постепенно начала исчезать, юноша по-своему прочувствовал настроение подруги.

– Всё «нет». Даже целей нет.

– Тогда я ещё меньше понимаю, как здесь оказался.

– Так… После трансформации во мне осталось совсем мало энергии, я захотела есть и пошла за едой, ты составил мне компанию, и вот мы здесь. Вроде, всё понятно.

– Меня интересует как раз тот момент, в котором я составляю тебе компанию.

– А что? Ты всё равно не знаешь, на что потратить свою жизнь. Так почему бы не потратить её на то, чтобы составлять компанию этой очаровательной мне?

– Говоришь со знанием дела. – Задумчиво отметил Соли.

Вета без задней мысли подтвердила:

– Само собой. Много об этом думала, ага. Я ведь только из-за тебя свой путь домой решила через игру сделать.

– Как мило с твоей стороны.

– И с твоей тоже. – Оживлённо поведала Вета. – Я сперва хотела свою религию основать. Даже начала мотаться по школам, выискивать будущих проповедников. Потом наткнулась на тебя, начала за тобой наблюдать и поняла, что человеческие развлечения не менее эффективны, чем религиозный фанатизм. А ещё они намного приятнее.

– Вот это уже убедительно. И как ты умудрилась на меня натолкнуться? Я вроде старался нигде не светиться.

– Так ведь у меня есть суккубий сверхчуятель! – Гордо провозгласила Вета.

– А если серьёзно?

– Да случайно. А вообще, было шика-арно, Соли, меня никто до тебя в такой ступор не вгонял. Будто вместо крыльев отрастила генератор случайных чисел. Но ты думай, что во всём виноват суккубий сверхчуятель.

– Дурацкое название.

– Суккубий! Сверх! Чуятель!

– Да-да, суккубий сверхчуятель. Если у тебя всё же появятся какие-нибудь цели, то залогом нашего с тобой успеха станут несмешные шутки.

– Несмешные шутки, это залог успеха клирика, а наши с тобой шутки, это далеко не шутки.

– Кстати, насчёт клириков… Тот тип, он из святых, верно? – Соли указал на темнокожего монаха в скромной накидке, уже какое-то время наблюдавшего за единственными посетителями разгромленного заведения.

Заметив на себе тяжёлый взгляд, наводящий мысли о монстре, монах направился к нему сквозь погром, который ещё недавно был вполне приличным убранством трактира «Остров Яблонь».

***

54 дня с начала внеземной интервенции.

Даниель сидел на уютном диванчике в уютной гостиной своего уютного дома, окутанный столь же уютным мягким светом винтажного торшера. Он перелистывал увесистую папку, внимательно исследуя страницу за страницей. Многие из его коллег во время работы пользовались электронными носителями, составляя бумажные версии дел наспех и прикасаясь к ним исключительно с целью похоронить архиве департамента. Даниель же во многом был старомоден, и всегда считал, что досье, даже столь объёмное, как то, что он держал в руках, на порядок комфортнее. Ему казалось, так лучше для понимания, особенно в сложных и загадочных вопросах, с которыми он столкнулся два месяца назад и в которых вот уже месяц буквально утопал с тех пор, как вернулся на свою прежнюю должность, покинув пост начальника криминалистического центра.

Досье, которое Даниель держал в руках, которое он перечитывал уже много раз, вызывало у него тем больше вопросов, чем больше ответов он находил. Даниель считал это досье самым загадочным из того, с чем он имел дело когда-либо. В этом досье содержалась вся доступная информация об одном пропавшем без вести человеке, о том странном парне, с которого началось знакомство Даниеля с мистическими событиями, названными в департаменте «внеземной интервенцией».

На месте Даниеля любой посчитал бы, что жизнь одного из нескольких десятков пропавших людей куда менее значима, чем множество других необъяснимых явлений, происходящих по всему свету. Почти всё, связанное с «интервенцией», было далеко за гранью здравого смысла. Но кое-что позволяло Даниелю найти ту едва уловимую грань между мистическим хаосом и, пусть не менее мистическим, но всё-таки порядком. И грань находилась в этой увесистой папке.

Положив досье на колени, Даниель устало протёр глаза и только тогда понял, что уже какое-то время занимает диванчик не в одиночестве. Из-за крайней сосредоточенности он даже не заметил, как его дочь пристроилась рядом и крайне увлечённо всматривалась в те же страницы, что и он.

– Хоть я и говорил тебе, что любопытство, это хорошая черта, но не пора ли высунуть свой нос оттуда, куда совать его не следует? – Даниель попытался придать голосу строгость, но вышло не очень убедительно. Его слова скорее походили на добродушное ворчание.

– Прости, пап. – Впрочем, девочка вовсе не выглядела смущённой, хоть и вздрогнула от слов отца. Она прекрасно знала, что должна ну очень сильно провиниться (вернее, попасться), чтобы отец стал относиться всерьёз к её выходкам, которые, по мнению многих взрослых, частенько выходили за все мыслимые рамки. – Но это же так интересно! А это правда, то, что написано вот здесь вот? Тот человек, он правда запер своих одноклассников с мутировавшими крысами, когда учился в школе?

– Скорее всего, это правда, хоть доказать и невозможно. Крольчонок, тебе ещё рано интересоваться такими вещами.

– Я уже не маленькая, мне уже одиннадцать. И вообще, никакой я не крольчонок!

– Хорошо, Лили. Если ты не маленькая, и если ты не крольчонок, то что у тебя на голове?

Надувшаяся было девочка гордо поправила свой ободок с кроличьими ушами, словно корону, в чём она и поспешила убедить своего отца:

– Это благословение Королевы Красных Кроликов, а не какая-то там игрушка.

– Что, настоящей королевы?

Вопрос отца несколько озадачил Лили:

– Раз она Королева, то точно настоящая. Наверное… Её зовут так. Расскажи про тех сумасшедших, которые…

– Видимо, твоя королева и правда настоящая, если она разрешила тебе не спать в столь поздний час. – Даниель жестом прервал дочь и с упрёком продемонстрировал часы, стрелки которых показывали приближение полуночи.

– Я… Я почти спала, да, потом захотела пить и… А правда, что ты расследуешь вторжение инопланетян?

– Что?! С чего ты взяла?! – От удивления Даниель слегка подскочил, из-за чего папка благополучно свалилась с его колен.

– Пап, ты громко говоришь по телефону, в других комнатах всё слышно. Я не подслушивала, честно. У мамы спроси.

Такого стыда Даниель не испытывал очень давно. Весь его профессионализм, все его долгие годы безупречной работы – всё это только что подняли на смех, и не кто-нибудь, а его одиннадцатилетняя дочь. Немного успокоив себя тем, что, как ни крути, на работе его ценили за высокие аналитические способности, а не за шпионские навыки, Даниель сокрушённо спросил у дочери:

– И много вы с мамой слышали?

– Не очень. – Словно не заметив тревоги отца, Лили бодро начала перечислять. – Слышала про сорняки, которые душат куриц. Про песочную змею. Ещё про летающие камни, рядом с которыми всё работает неправильно. Ой, и про слизёнка! Па-ап, расскажи про слизёнка. Он ведь один из тех инопланетян, которые решили устроить вторжение на Землю?

– Ох, что с тобой поделать. – Как обычно поддавшись давлению дочери, Даниель растаял и решился немного удовлетворить её любопытство. – Не то, чтобы это вторжение. Если честно, сам не понимаю, почему происходящее все решили считать вторжением. Как по мне, то, с чем я сейчас работаю, просто случайный набор необъяснимых явлений. Давай так, Лили. Я расскажу тебе про слизёнка, а ты пойдёшь спать и пообещаешь не разбалтывать то, что вы с мамой случайно услышали. Это, между прочим, большой секрет.

– Я умею хранить секреты. Мама ведь до сих пор не знает, что случилось с её любимой вазой. – Девочка подмигнула отцу, отчего тот невольно улыбнулся. От неприятного чувства, только что овладевавшего Даниелем, не осталось и следа.

– Хороший аргумент. – Даниель прикинул, насколько много он может себе позволить рассказать, и решил, что, раз уж прямого запрета на разглашение информации нет, то можно допустить некоторые вольности. По крайней мере, о собственной беспечности, которая неоднократно выходила ему боком, Даниель в этот момент не вспомнил. – В общем, слизёнок. По крайней, мере, так он представился. На прошлой неделе, когда я летал в командировку, познакомился с этим чудом природы. Представляешь, что я увидел, когда прибыл на военную базу? Синий шар с мультяшными глазами катается на бронетранспортёре, а вооружённые до зубов солдаты, вместо того, чтобы ловить этого монстра, выманивают его кораллами и салатом. И у них получилось. Синий монстр просто выпрыгнул из машины, а потом впитал в себя несколько вёдер кораллов. Салат тоже попробовал, но ему не понравилось, он сказал «Фу-у-у, бездушная трава».

– Так он говорящий?! – Удивлённо воскликнула Лили.

– Ещё какой говорящий. Меня ведь затем и позвали, чтобы я попытался наладить с ним осмысленный контакт. Только у меня плохо получилось. Я так и не понял, что у него на уме. Он вёл себя как ребёнок. Даже когда я с ним знакомился, он заявил: «Я хороший слизёнок.» Так его и решили называть. Слизёнок.

– А что ещё он рассказывал? Откуда он появился?

– Если б я знал. Не представляю, откуда слизёнок взялся, но уверен, что такого места на нашей планете существовать просто не может. Судя по его рассказам, место очень странное.

– И слизёнок вот так запросто всё рассказывал тебе?

– Ну, разговорить его оказалось не очень-то сложно. Проблема в том и была. Этот монстр довольно общителен, и знает, как минимум, три языка, но знает он их как-то обрывочно. То есть, многое понимает с лёгкостью, но в элементарных вещах постоянно путается. Общение с ним напоминало общение через словарь, в котором вырвали половину страниц. А ещё слизёнок совершенно не понимает, как устроен наш мир. Я даже не уверен, что разобрался, как с ним общаться.

Почему-то Даниелю было немного неудобно признавать плохую результативность своих трудов перед дочерью, которая была совершенно увлечена его рассказом.

– Но ты же с ним всё равно общался?

– Да, общался, но на самом деле это не так уж и сложно. Всего лишь нужно каждый шаг ему показывать, рассказывать каждую мелочь и спрашивать его мнение. Вот пример. Монстр, как оказалось, любит купаться. Ему даже организовали личный бассейн, в который он часто упрыгивает. В основном он перемещается, как мячик, но иногда ползает. Пошёл я за слизёнком в его бассейн, и увидел, что по пути этот гадёныш стащил у кого-то автомат и играл с ним в воде. М-м-м… Думаю, что всё-таки играл. Он подкидывал автомат и плевался в него водой. К тому времени я уже понял, как задавать ему вопросы, и поинтересовался, всё ли у него получается. И что ты думаешь? Этот слизёнок взял и нарезал автомат на кусочки. Водой. И заявил: «а вот так режет, вода не слушается, но всё равно режет.»

– Какой опасный слизёнок…

– Не очень-то он и опасный. Уж точно не злой. Хотя то, что случилось дальше, меня немного напугало. Слизёнок достал из автомата пули и начал плевать водой уже в них. Одна пуля взорвалась от струи воды, и он у меня спросил: «это бабах?» У него над головой знак вопроса появился. Такой же синий, как он сам. После того случая, кстати, все начали прятать от него пули, потому что этому монстру понравилось играть с оружием, а пробраться он может куда угодно, ему и небольшой щели хватит.

– А он смешной!

– Немного смешной, немного страшный. Такой вот слизёнок. Как тебе история?

– Кру-уто! Пап, ты теперь всегда такими странными вещами занимаешься?

– В основном. Но это не значит, что мне можно про всё тебе рассказывать, Лили.

– Знаю. – Последнее заявление Даниеля немного расстроило его дочь, но она всё же решила попытать счастья и спросила. – Даже про то, что написано в этой папке?..

– То, что написано в этой папке, тебя точно волновать не должно. Этот парень, Крис, досье на которого я изучаю, он всего лишь один из пропавших без вести людей. Тот ещё психопат. Могу разве что посочувствовать тем, кто с ним свяжется. Ничего такого, чем стоит интересоваться. И вообще, кому-то давно уже пора быть в постели.

– Эх-х. Спокойной ночи, пап.

– Спокойной ночи, крольчонок. И помни. Большой секрет.

– Тайна. «Тайна» звучит лучше… А «секрет», он как шутка.

– Хорошо, пусть будет «тайна». Главное, чтобы никому не рассказывала.

– Конечно! – Лили, наконец, отправилась в свою комнату. Впрочем, она не особо спешила. Даже специально замешкалась, чтобы увидеть, на какую полку отец уберёт ту папку, которая всё же интересовала её, интересовала куда больше, чем рассказ про синего круглого инопланетянина-слизёнка.

Лили пробыла в своей комнате достаточно.

Родители уже спали, когда Лили пробралась в гостиную. Стараясь не издавать ни звука, она с трудом дотянулась до полки, на которую всего час назад её отец убрал ту увесистую папку, которая не давала покоя девочке. Лили прекрасно осознавала – этот поступок выходит за рамки того, на что отец закроет глаза. Нет, Лили ни в коем случае не хотела расстраивать родителей. Более того, она, даже будучи в столь юном возрасте, считала, что иногда с ней можно быть и по строже, потому что временами её и правда, как она сама говорила, «немножечко заносит». И всё же то, что она хотела узнать из этого досье, было крайне важно для неё.

Папка была действительно тяжёлой. По крайней мере для Лили. Вот только поняла это Лили с некоторым запозданием, и избежать шума от падения такого количества сшитых вместе документов ей удалось только благодаря чуду и небольшой ссадине. С тяжело бьющимся сердцем и немного побаливавшим плечом Лили бесшумно настолько, насколько могла, добралась обратно до своей комнаты, в душе посетовав на то, что незаметно вернуть досье на место будет ещё сложнее, чем добыть.

Тем не менее, Лили была уверена, что риск более чем оправдан, и что она ни о чём не пожалеет, даже если её поймают на содеянном. Одеяло накинуто, фонарик включен, и первая страница тяжёлого не только для транспортировки, но и для чтения, досье – открыта.

Лили всматривалась в фотографию, блестевшую тусклым глянцем. Дрожащей рукой Лили провела по лицу того, кто был обозначен как «крайне опасен», словно она хотела пригладить растрёпанные волосы. Охваченная бурей эмоций, Лили с трепетом прошептала:

– Так вот куда ты пропал, Соли… Нечестно. Я ведь теперь даже знаю, что тебя зовут Крис.

Параграф 12: Иессей из рода Наки’Ир.

Одетый в скромную накидку святой уверенно прошёл мимо груды изувеченной мебели, стараясь держаться подальше от стоявшей на страже фаршированной нежити. Миновав недовольного грифончика, святой выбрал себе наиболее целый стул и как ни в чём не бывало подсел к явно опасным посетителям трактира. Всем своим видом демонстрируя доброжелательность, он непринуждённо заговорил:

– Смею заметить, ваше общение с моими работниками завершилось не лучшим образом…

– Если хочешь компенсацию ущерба, то сперва научи своих шавок общаться с клиентами. – Вета демонстративно отодвинула ещё не тронутые блюда подальше от новоявленного собеседника.

– Что ж поделать, появление суккуба и человека в столь… специфическом месте оказалось для них слишком большой неожиданностью. А я как раз хочу разбавить однообразие своих будней подвернувшейся неожиданностью.

– Разбавить однообразие будней? Серьёзно? – Недовольно скривился Соли. – Какой-то мутный тип.

Вета и Соли переглянулись. Девушка тут же поддержала своего спутника:

– Ага-ага! Как будто хочет предложить нам контрафактную благодать за пол цены.

– Ещё и думает, наверное, что в состоянии найти общий язык с кем угодно.

– И вообще, откуда он знает про людей? Твоя нелепая раса как бы в карантинной части вселенной.

– Ты закончила аннигилировать еду? А то у меня вдруг дикое желание возникло осмотреть окрестности и заодно послушать познавательную историю про карантины во вселенной.

– Фифяф, я ефё футь-футь… – То, с какой скоростью Вета заталкивала в себя последний из оставшихся на столе пирогов, могло бы вызвать глубокую депрессию у чемпионов по поеданию тех самых пирогов.

Хоть святой и пытался вклиниться в этот сумбурный диалог, такая возможность у него представилась только когда оба собеседника замолчали и начали вставать с намерением покинуть заведение, о чём свидетельствовал брошенный на стол изопсеф – весьма ценная валюта в любом из миров, в которых была известна её ценность. Ни демон, ни тем более человек не знали, что стоимости любого изопсефа более чем достаточно, чтобы оплатить не только их внушительный обед, о чём они осведомились заранее, но и весь причинённый ущерб.

Прекрасно осведомлённый об особенностях местной экономики святой лишь вздохнул и пожал плечами. Деньги были меньшим из того, что его волновало. В отличие от непредсказуемости человека и демона, о которой святому было известно чуть меньше, чем о реальной стоимости этого небольшого плоского камешка, заключавшего в себе крупицу живой плоти Всесоздателя.

Собравшись с духом, святой поспешил нагнать своих проблемных посетителей, и обратился к ним уже без демонстративной доверительности:

– Постойте, не уходите. Я ведь ещё не представился. Иессей из рода Наки’ир. Возможно, если вы не будете столь предвзяты по отношению ко мне, то моё скромное общество покажется вам не только занимательным, но и весьма полезным. – Поймав на себе пренебрежительные вскользь брошенные взгляды, святой продолжил, как ни странно, несколько более уверенно. – А если так?.. У меня есть все основания полагать, что моё общество покажется вам обоим не только полезным, но и весьма занимательным. У меня есть свои причины, но разве это многое меняет?

Наконец Вета посмотрела на святого с интересом. Она, как и Соли, остановилась, но Иессей вовсе не был уверен в том, что его персоне оказали внимание. У святого были основания полагать, что всё не может быть так просто, по крайней мере с этими двумя. И он не ошибся.

Вета жалобно обратилась к своему спутнику:

– Ты только послушай, Соли. Стоило мне оказаться в своём мире, как всякие непонятные типы из рода Наки’ир сразу же начинают что-то думать. Или даже притворяться, что знают. И что мне с ним делать?

– Неправильный вопрос, Вета. – Юноша словно читал наставление своей спутнице. – Лучше подумай, что тебе делать в целом, и только потом решай, как в общую картину вписывается мутный тип, который решил, что его имя нам следует знать.

– Что делать? Самой бы узнать?.. Точно! – Суккуба подскочила к покорно ожидавшему вердикт святому и начала гладить его по голове, от чего округлый сияющий энергией света нимб соприкоснулся с тёмной демонической сущностью и заискрил. – И-ес-сей. Правильно? Если неправильно, просто смирись. Мы с Соли погуляем немного и подумаем, чем хотим заняться. А ты… Ну… Не знаю, приберись здесь, что ли. Если ты правда такой всезнайка, каким хочешь казаться, то найти нас будет для тебя просто.

Иессей поморщился, ведь даже лёгкое касание тьмы для создания света всегда болезненно:

– Сомневаюсь, что такое слово, как «просто», применимо по отношению к Вам и Вашему спутнику.

– Правильно сомневаешься. Мясной Лорд, в атаку!

Свежевоскрешённый карликовый грифон, до этого момента покорно следовавший за оживившей его хозяйкой, сразу же подчинился приказу и остервенело набросился на Иессея, отчего тому пришлось поспешно отступить. К счастью для Иессея, все святые были по природе своей воинами поддержки, они обладали не только врождёнными инстинктами бойцов, но и превосходными навыками в использовании природы своих душ в качестве защиты и оружия, тем более против нежити, наполненной чистейшей тьмой.

***

Человек и демон покинули трактир под смесь звуков борьбы, рвущегося плаща и молитвы экзорцизма, наспех прочтённой святым Иессеем: «Светлая сила Праотца нашего всевышнего, да коснись же сего тела бренного, да очисти сие, да обрати сие заблудшее в подобное, да упокой плоть сию во плоти твоей».

– Мясной Лорд? – Усмехнулся Соли.

– Может, следовало назвать его Костяшкой? Гриль-нежить тоже неплохо звучит… – Всерьёз задумалась Вета.

– А сапоги свои можешь назвать Левым и Правым.

– Соли, ты не понимаешь. Я же отправила верного подданного на смертельную миссию, и ему полагалось достойное имя. Но я взяла и ляпнула первое, что в голову пришло. Какое постыдство! Эх, покойся с миром, Лорд-Костяшка.

– Лорд-Костяшка пал в неравной битве с лампочкоглавым злодеем, и могилой ему стало ветхое помойное ведро.

– Какая трагичная легенда. А вообще… У меня такое чувство, что лампочкоглавого Иессея лучше запомнить.

– Ладно, пусть Иессей называется Иессеем. Чувство в значении «предчувствие» или в значении «вывод».

– В значении «просто так никто со мной связываться не станет». То, что во мне и в моём верном спутнике кто-то типа него заинтересован, слишком далеко от нормы. Да ещё и ощущение от этого святого какое-то… Ах, да! Я вроде как довольно известна.

– И что, Вета, у тебя настолько отвратная репутация?

– Сам как думаешь, какая должна быть репутация у той, кто считает тебя больше чем другом, Соли?

– Сравнивать не с чем, но, вероятно, любая репутация, которая будет зависеть от… Целей… Которых нет? – Соли, который с момента попадания в незнакомый ему мир был глубоко озадачен самим фактом собственного здесь появления, ощутил некоторую трогательность момента, как бы парадоксально это ни было. Именно сейчас он вовсе не был озадачен.

– Которых. Нет. – Вета же, в свою очередь, никакой трогательности момента не ощутила, она в очередной раз впала в задумчивую отрешённость и показалась сама себе совершенно незначительной. Всё её естество поблекло. Этот вопрос её действительно тревожил.

– Знаешь, Вета, а я ведь только сейчас начал понимать, почему мы с тобой стали так близки. Теперь мне становится ясно, как я здесь оказался.

– Долго же до тебя доходит. – Хоть Вета и усмехнулась, и даже немного оживилась, она всё ещё была слегка подавлена. Но для неё такие перепады настроения были более чем естественны, и не были чем-то значительным, о чём Соли был прекрасно осведомлён и с чем, как правило, не особо считался.

Человек и демон чувствовали себя как нельзя более к месту друг рядом с другом в этой затхлой паутине рассыпающихся улочек-направлений, именуемой Порочным Кварталом.

***

Обряд очищающего экзорцизма прошёл на удивление легко, чему Иессей искренне порадовался. Может, карликовые грифоны и являлись весьма слабыми домашними животными, в отличие от своих огромных сородичей, но святой прекрасно осознавал, в чём разница между возможностями некромантии обычного пользователя тёмной энергии и колоссальным потенциалом тех, кто был способен повлиять на саму структуру мироздания, тем более той, для кого тьма была основным элементом души.

Конечно, Иессей не стал бы радоваться своей лёгкой победе над потенциально низкосортной нежитью, если бы не был осведомлён о сущности демоницы, которая эту нежить создала. И он прекрасно понимал, что если бы у той, кого теперь звали Ветой, был хоть немного более серьёзный настрой, то даже такой малости оказалось бы вполне достаточно, чтобы превратить его трактир в груду камней и досок. Благодаря такому знанию радость Иессея ещё немного увеличилась – он был почти уверен, что, по меркам этих двоих, сейчас они были настроены дружелюбно. Фактически святому даже одобрили повторную встречу, что полностью соответствовало его планам.

Осмотревшись по сторонам, Иессей решил последовать совету демона, что само по себе было весьма иронично. Позвал старательно державшихся подальше от крайне опасных посетителей работников и отдал распоряжения. Всё ещё чувствующие себя неуверенно, разнородные ма’алаки’ начали убирать последствия разрушений, с опаской поглядывая на недавно закрывшуюся входную дверь.

Один из работников, молодой на’аг по имени Варру’Шуа, занимавший должность главного помощника Иессея и пользовавшийся его особым расположением, приблизился к святому, стараясь держаться как можно дальше от обугленных останков карликового грифона. Он проявлял такую щепетильность вовсе не потому, что боялся испачкать длинную змеиную часть своего тела, покрытую пёстрой чешуёй, и не потому, что воочию видел силу мёртвого орудия, нет, он был уверен, что нежить упокоена навсегда. По большей части на’аг испытывал омерзение даже к тем обгорелым останкам, которые остались как свидетельство применения некромантии. На’аг искренне радовался, что избавляться от богомерзких останков придётся не ему.

Варру с почтением обратился к святому, и все пребывавшие в главном зале трактира химеры прислушались:

– Мессир Иессей, я позволил себе предупредить стражу о демонах в Калварии. Но так странно. Те двое так долго здесь пробыли. Никто до сих пор не пришёл.

– Вот как? Быть может, тебе просто не поверили, Варру? Скажу так. Те, кого предупреждать имеет смысл, уже итак знают всё необходимое, а те, кому это нужно, всё равно не прислушаются. Но ты не знаешь, о чём именно следует предупреждать, так что не бери в голову.

– Вы говорите загадками, мессир. И выглядите так, словно эти демоны Вас забавляют.

– Вовсе не забавляют, скорее их появление меня обнадёживает. Я определённо не зря построил этот трактир, определённо не зря. – Иессей считал большой удачей произошедший инцидент. Вернее, то, что инцидент произошёл именно в его трактире. – И, кстати, имей ввиду, что демон из них только один. Может пригодиться, если ещё раз с ними встретишься. Но я настоятельно рекомендую тебе постараться избегать встречи с этими двумя. Даже я не берусь предположить, чем всё закончится в следующий раз.