Текст книги "Ревизор: возвращение в СССР 20 (СИ)"

Автор книги: Артем Шумилин

Соавторы: Серж Винтеркей
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Я знаю, почему Костенко вышвырнули из «Комсомольского прожектора»!

– Ну же, рассказывай! – с нетерпением попросил Булатов.

– У Регинки Быстровой с Самедовым шашни! – пафосно выдал Ираклий и посматривал на нас победно, оценивая нашу реакцию.

– Ничего себе! – ошалело проговорил Лёха.

– А откуда такая информация? – спросил я, искренне заинтересованный. Потому как если все так, то расклад получается не очень хороший. Регина настропалила уже Самедова против Костенко, но и про меня точно не забудет. Нужен мне очередной геморрой на ровном месте? Ответ прост – нет!

– Ой, тут целая история! Иду мимо кабинета Самедова, смотрю – Костенко явно подслушивает у его дверей. Да так в себя ушла, что вообще меня не заметила! Прошел дальше, переждал, она убежала. Вернулся к двери, сам послушал – а там очень и очень специфические звуки!

– Так а откуда ты узнал, что там Регина была? Вдруг он свою секретаршу драл? – спросил Булатов.

– Ну а что я, дурак? Не догадался отойти снова и подождать, кто откуда выйдет? Регина и выскочила через пару минут. Воровато так огляделась, одежду огладила на себе очень характерным жестом, да и была такова.

– Ну, теперь, всё понятно, – спокойно сказал я. – Костенко на собрании красиво соскочила, подставив Быстрову, а та её за это наказала руками Самедова.

– Посредством другого органа Самедова! – заржал Ираклий и подмигнул нам.

– Я другого не пойму, – сказал Булатов, – почему Костенко на собрании со всеми вместе порицание не объявили? Мы же все видели, что она была первой заводилой в тех слухах…

– Лучше бы объявили, – заметил Ираклий. – Там же без занесения в личное дело было. А сейчас у неё будет запись об отстранении из «Прожектора» за недостойное поведение, да? – посмотрел он на Витю Макарова.

– Ну, так Самедов Маше сказал, – подтвердил тот.

– Не, – возразил я, – не будет у неё в личном деле такой записи. Она же не просто так белая и пушистая после собрания осталась. Её выгораживали специально, вспомните, как ей первой слово дали… Там кто-то просил за неё руководство университета. Декана, как минимум. Я чётко видел, как он Жанну просто-таки заставлял первой именно Костенко слово дать.

– А кто его просил? – не понял меня Лёха.

– Родители, скорее всего, – пожал я плечами. – Если они договорились с деканом, значит, имеют вес. А кто у Костенко родители? Кто-нибудь знает?

– Понятия не имею, – ответил за всех Булатов.

– А как узнать? – полюбопытствовал Ираклий. – Она ж как партизан, ничего о себе не рассказывает.

– Что не рассказывает, уже о многом говорит, исходя из того, как легко на декана надавили. Кажется, я знаю, как разузнать. Методистам всё про всех известно. А вы, – посмотрел я на Булатова и Танию, – должностные лица. Придумайте что-нибудь… Думаю, нам точно стоит знать. Учитывая наш с ней конфликт, чтобы как минимум не распределиться к ее маме или папе на работу.

– Далеко вперед думаешь, – приподнял уважительно брови Булатов, – и это очень правильно!

* * *

Москва. ЗИЛ.

Придя утром на работу, Ксюша узнала от коллег, что ей обзвонились на прошлой неделе.

– Это что у тебя за кавалер такой настойчивый появился, а, девонька? – озабоченно спросил старый художник Иннокентич. – Я ему раз сказал: звоните в понедельник, так он опять позвонил. Я ему и второй раз сказал, раз такой непонятливый.

– Это кто же такой? – удивилась Ксюша. – Может, Рамаз? Он как говорил, с акцентом?

– Нет, вроде, – пожал плечами старик. – Хотя, я уже и вижу хреново, и слышу.

– Ну, да… И Рамаз почти без акцента говорит, – кивнула Ксюша.

Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Это, и правда, был Рамаз. Он невероятно обрадовался, услышав её голос.

– Ксюша, милая, я так волновался, думал, может, с тобой плохое что случилось. Ты не заболела?

– Рамаз, всё в порядке, – улыбнулась Ксюша, приятно удивившись его беспокойству о ней. – Я на природу ездила рисовать.

– О, ты такая умница! А я так скучал… буду рад, если дашь возможность посмотреть твои работы. Давай встретимся сегодня вечером?

– Давай, – согласилась польщённая девушка и они договорились, что Рамаз встретит её у проходной завода после работы.

Никакой вины перед Иваном она не чувствовала. Это после их ссоры он взял и уехал в свою Болгарию, не попрощавшись? Не попытавшись наладить отношения? Вот пусть там со своими мумиями любовь и крутит!

* * *

Москва. Лубянка. Кабинет заместителя председателя КГБ СССР.

Вернувшись из санатория в Минводах, в который он попал из-за ухудшения здоровья в результате катастрофической ситуации с пожарами вокруг Москвы, Вавилов взялся за текущие дела и вызвал полковника Воронина. В санатории он занимался только неотложными делами и сейчас хотел ознакомиться с двумя последними докладами Ивлева.

Воронин принёс оба текста и Вавилов тут же, при нём, начал читать.

– Насчёт Прибалтики это он, конечно, дерзко, – задумчиво заметил зампред, – но есть в этом здравый смысл… А? Что скажешь, Павел Евгеньевич? Там же, реально, полно народу, что советскую власть ненавидит. Все верно парень сказал, не добили мы там лесных братьев. Мне, сказать по правде, самому не понятно, зачем мы так хорошо снабжаем этот регион? Так-то мысли у твоего парня верные, там непочатый край работы с врагами советской власти. А способ избавиться от них, открыв на месяц границы… Хороший способ, на самом деле, но наверху никогда его не одобрят.

– Николай Алексеевич, мы ещё взяли у него дополнительно несколько пояснений по Западной Украине и республикам Кавказа, – положил перед зампредом несколько листов Воронин.

– А, давай-давай, – подхватил пояснения Вавилов и принялся читать. Потом задумчиво посмотрел на Воронина. – И что ты обо всём этом думаешь?

– По Западной Украине? – догадался тот. – А что тут думать? Всё так и есть.

– Ладно… Эх, жаль, что не дадут нам решить самим эти вопросы… Что ещё было?

– Технические средства в управлении хозяйством, – положил перед зампредом следующий доклад Воронин.

Вавилов не спеша ознакомился, задумчиво перекладывая листы.

– Павел Евгеньевич, а что ты сам думаешь насчёт ОГАС? – посмотрел он на Воронина. – Удастся её внедрить?

– А кто будет внедрять, Николай Алексеевич? Повторить судьбу Китова никому не хочется. Чиновники от Минфина и Госплана не дадут это сделать никому…

– Да уж… Про ЦСУ СССР ещё забыл… Они же все без работы останутся, – кивнул Вавилов. – Тут политическая воля нужна… Согласен, не осилят. А вот если, как предлагает Ивлев, там чуть-чуть, тут немножко… Глядишь, и автоматизируемся потихоньку.

– Но мы и так отстаём от американцев! – возразил Воронов. – У них уже действует сеть вычислительных центров. Такими темпами нам никогда их не догнать, я уже не говорю о том, чтобы перегнать.

– Политическая воля… – повторил Вавилов и, тяжело вздохнув, развёл руками.

* * *

Москва. Старая площадь. КПК.

Владимир Лазоревич решил узнать, как там его протеже и позвонил главному редактору газеты «Труд» Ландеру.

– Генрих Маркович, Межуев беспокоит. Как ваше здоровье? Хорошо? Рад слышать! Хотел узнать, как там Павел Ивлев, парень, которого я к вам отправлял?

– Премного благодарен, Владимир Лазоревич. Как всегда, умеете вы таланты искать. Очень толковый парень оказался. Практически сразу вышел за рамки заметок, что мы согласовывали поначалу. Пишет хорошие статьи, сам предлагает актуальные темы, слог у него замечательный, доступный, хотя и темы серьёзные. Для такого возраста просто удивительно…

– Ну, я рад, что смог быть вам полезен, – ответил довольный Межуев и попрощался с главным редактором.

Статьи пишутся, деньги зарабатываются, все для молодой семьи нелишняя копейка, – думал он. – А там время незаметно пролетит, и в Союз журналистов вступит. Будем считать, что я с Ивлевым в расчёте за все доставленные неудобства с той проверкой по линии КГБ…

* * *

Москва. МГУ. Деканат экономического факультета.

Ираклий с Женей Булатовым сделали деловые лица и заморочили голову методисту сбором информации о родителях сокурсников с целью организации стройотрядов на каникулах.

– Слышали, что у нескольких наших родители работают в министерствах, – вещал с серьёзным видом Тания, – не могли бы вы нам помочь… Нам бы узнать, к кому реально есть смысл обращаться за содействием. А то некоторые однокурсники так хвастаются про своих родителей, а как нужно что для университета, один пшик, ничего эти родители сделать полезного не могут. Должности у них совсем не те, чтобы содействие оказать. А мы только время зря тратим на встречи с ними…

Булатов с горестным видом кивал каждому сказанному слову. Мол, ночей не досыпаем, так стараемся для коллектива, а все зря…

Методист поверила, вошла в положение и дала старосте и комсоргу ознакомиться с личными делами студентов их группы. Парни выписали для вида несколько вариантов, но главное – они теперь знали, кто родители у Костенко.

* * *

За обедом мы обсуждали результаты рейда наших разведчиков в деканат.

– Отец у неё начальник управления в министерстве автодорог, – доложил Ираклий, – а мать главврач кожно-венерологического диспансера.

– О! В кожвене деньги рекой льются, а уж главврач в них просто купается, – заметил я. – Но от публичной порки на собрании отмазывал её, скорее всего, отец. А он, кстати, в каком министерстве – СССР или РСФСР? – вспомнил я про тестя Сатчана.

– Не записал, – смутился Ираклий.

– А жаль… – улыбнулся я.

– РСФСР, точно! – выпалил Булатов. – Как ты сказал, РСФСР, у меня перед глазами та строчка и всплыла.

– В любом случае, отец Костенко это так не оставит. Это имиджевые потери, он их не допустит. Он же звонил в университет, просил отмазать дочь от неприятностей. А ей, в итоге, ещё сильнее прилетело… Так-то новости хорошие. Но нам все равно не стоит расслабляться…

– Да и пусть теперь Светкин папаша выясняет отношения с Самедовым! – ответил Ираклий. – Нам-то что?

– Мне не нравится, что Быстрова так ловко Самедовым крутит, – объяснил я. – Вы думаете, она нас простила? Нет. Я помню этот взгляд на собрании… Она нам ничего не забыла…

– Вот же похотливый козел, этот Самедов! Не тем местом думает! – пробурчал Булатов. – Теперь у нас у всех из-за него проблемы могут быть. Комсорг МГУ – это серьезно.

– Да уж. Вроде, солидный человек, а видишь, как оно бывает? – кивнул я. – Подобрала Регинка к нему ключик…

Глава 8

* * *

Москва. МГУ. Кабинет замдекана по научной деятельности.

Эмма Эдуардовна разбирала документы, оставленные секретарём деканата и вдруг взгляд выхватил письмо на бланке с иностранными словами. Отложив всё остальное, замдекана принялась изучать его. Скрепкой была прикреплена копия с русским переводом, сделанная международным отделом.

Университет Ростока из ГДР просил характеристику на студента Мартина Нойлера на предмет целесообразности его дальнейшего обучения в СССР.

Эмма Эдуардовна дважды перечитала запрос. Больше всего её напрягла формулировка «на предмет целесообразности его дальнейшего обучения в СССР». Неужели у Хуберта такие длинные руки? – удивилась она. – Вот же поганец, не успокоился после разговора с ней, а полез дальше пакостить. Но факт остаётся фактом: Мартина могут вот-вот отозвать… просто так такие вот бумаги не приходят…

* * *

Вспомнив про вечернее совещание после обеда, позвонил Литвинову в Институт археологии и договорился о встрече сегодня во второй половине дня.

Только появился в аудитории, где у нас должны были начаться занятия, как Булатов мне сообщил, что меня Гаврилина к себе вызывает. Пошёл сразу к ней, захватив свой доклад про безработицу. До конференции ещё как пешком до Китая, чего она так торопится?

– Эмма Эдуардовна, вызывали? – заглянул я к ней.

– Проходи, проходи Павел, – отложила она тут же все дела.

– Вот, доклад для конференции, – положил я перед ней рукописные листы. – Не стал пока печатать отдавать, хотел, чтобы вы сначала посмотрели.

– Хорошо, я посмотрю, – отложила она мой доклад в сторону, не проявив особого к нему интереса, и положила передо мной какой-то документ. Ага, значит, вызывала меня вовсе не из-за конференции…

При ближайшем рассмотрении это оказался запрос характеристики на Мартина Нойлера. Я аж присвистнул.

– Ничего себе как за него взялись! – поражённо взглянул я на Эмму Эдуардовну. – Это что, проделки Хуберта?

– Не скажу точно, но скорее всего, что да. Уж больно всё совпало. Я подготовила на Мартина блестящую характеристику, но, боюсь, этого будет недостаточно, чтобы он у нас остался. По сути, характеристика просто формальность, если захотят отозвать, то отзовут.

– И что, мы это так им спустим? – возмутился я.

– Он гражданин другого государства, мы тут, вообще, никак повлиять не можем… Разве что… Помнишь, мы были в гостях у профессора Нойлера? Мартин же его племянник. Пусть немедленно звонит ему, пока ещё можно вмешаться.

– Хорошо, Эмма Эдуардовна. Спасибо вам!

Выйдя от неё, поспешил на пару, всё равно Мартин тоже учится, а в перерыве поспешил к нему.

Выловил их с Аишей в коридоре.

– Мартин, Хуберт, всё-таки, до тебя дотянулся, – шепнул я ему. – В МГУ запрос на тебя пришёл из Ростокского университета о целесообразности твоего дальнейшего обучения в СССР.

– Не может быть, – растерянно уставился он на меня.

– Сам видел.

– Как же так? Я же ничего плохого не сделал!

– Ты на Хуберта ругался, когда он тебя ругал, что ты в общежитии не живёшь, – напомнила ему Аиша. – Вы сильно тогда сорились, он точно разозлился.

– Я его придушу! – сквозь зубы прошипел Мартин.

Вот теперь я поверил в рассказ Аиши, что они сильно ругались! А то что я обычно вижу – Мартина спокойного и размеренного, с настоящим немецким характером. Есть порядок, и он по нему степенно живет. А как оказалось, в тихом омуте черти водятся… Ишь как полыхает… хотя может, как раз потому, что Хуберт пытается разрушить привычный для него порядок… Впрочем, черт с ним с этим немецким порядком…

– Спокойно, – осадил я его. – Только хуже сделаешь. Он тебя сейчас специально будет провоцировать, чтобы на тебя характеристика из МГУ плохая в Росток пришла. Подеретесь, наши будут вынуждены на тебя плохую характеристику написать, драки не украшают студентов МГУ. Не поддавайся провокациям! И срочно звони дяде, профессору Нойлеру, пока ещё не поздно вмешаться. Они будут вынуждены ждать, пока на тебя характеристика придет из МГУ, значит, время еще есть. Пусть обратится в университет Ростока и попробует что-то сделать, пока они характеристику на тебя ждут.

– Я понял. Сегодня же позвоню. – собрался, наконец, с мыслями Мартин и протянул мне руку.

– Держи меня в курсе о всех новостях, хорошо?

– Хорошо. Спасибо, – вздохнул горестно он и направился в группу.

– Присмотри за ним, – попросил я Аишу, она согласно кивнула и поспешила за Мартином с озабоченным видом.

После пар поехал в Институт археологии. Литвинов опять ждал меня в коридоре возле своего кабинета. Энергичный человек, он меня встречает не потому, что я высокий гость – он и повыше видал. Просто не сидится ему на месте в кабинете, вот он и скачет… Небось, подсознательно рвется в новую экспедицию. Есть что-то такое в его профессии – заманчивое… Может, ну его, эту экономику? В той жизни экономист, а в этой опять? Может, вселенная хочет, чтобы я иначе жизнь прожил, чем в прошлый раз! Отчислиться, что ли, поступить учиться на археолога? Буду черепа откапывать из могил, и говорить пафосно, беря их в руки: «Бедный Йорик!».

– Ну, что решило ваше начальство? – сходу спросил Литвинов и широким жестом пригласил меня в кабинет. – Городня или Серпухов?

– Городня, – улыбнулся я, проходя внутрь.

– Ну, что ж. Значит, Городня, – удовлетворённо потёр он руки. – Там сейчас ведётся реставрация церкви, но так, ни шатко, ни валко. И реставрировать там уже, особо, и нечего. Чего в этой церкви после революции только не было, даже рюмочная. Но считается памятником архитектуры четырнадцатого века, хотя, в лучшем случае, восемнадцатого. Поэтому лезть на этот холм я вам не советую.

– А где там крепость была? – спросил я.

– На том холме, где сейчас церковь стоит.

– Но это не точно? Она же четырнадцатого века. Когда же там крепость была?

– Согласно летописным источникам, в это же время где-то и была…

– Так и что тогда делаем?

– Стройтесь рядом на кургане. Используйте его как основу для будущей возвышенности. Рвом окапаете, грунт в центр площадки переместите, он ещё выше станет.

– Курган искусственный? Его археологи уже обследовали? – спросил я.

– Все курганы искусственные. Не обследовали, но и так понятно, что там. Этих курганов по всей Калининской области десятки.

– И что, нам можно уже там начинать работать?

– Нет. Раскопки всё равно провести надо будет. Это мы берем на себя.

– Моё руководство готово взять на себя часть расходов по организации экспедиции, главное, чтобы всё прошло быстро.

– Это хорошо, мы тогда точно тянуть не будем, – улыбнулся Николай Анатольевич. – Там между крепостным валом с церковью и вашим курганом когда-то был посад. Если вам кроме крепости на земляном валу ещё территория будет нужна, то на месте бывшего посада тоже придётся раскопки проводить. А площадь там будь здоров.

– По-хорошему, надо на место ехать с картой и с фотоаппаратом, – задумался я. – Но вообще, нам территория большая нужна. На горе будет только музей. А все сопутствующие постройки планировалось строить вне крепости. А их там будет много. Корпуса пансионата, столовая, спортивно-развлекательный комплекс, котельная, дома для персонала… Но строиться они будут постепенно. Может, тогда и раскопки проводить постепенно, секторами. Сектор сдали, мы его застраиваем. Еще сектор просеяли, опять нам отдали. Так же можно?

– Всё можно. Главное, определить объём работ.

– Когда вы со мной смогли бы съездить на место? – решил я брать быка за рога. – Определиться с объёмами. Чем раньше, тем лучше.

– О, это же командировка, – встрепенулся Литвинов. – Надо заявку на транспорт сделать.

– Транспорт наш, – ответил я.

– Да? Очень хорошо. Давайте в среду тогда и поедем, – предложил он. – Что тянуть?

– Хорошо. Куда мне за вами заехать?

– Давайте здесь встретимся в девять часов.

– Договорились, – протянул я ему руку, и мы попрощались.

* * *

Москва. Министерство автомобильных дорог РСФСР.

В кабинете Костенко раздался звонок телефона.

– Слушаю, – поднял он трубку.

– Николай Иванович, это Волков. Есть новости. Можешь зайти?

– Конечно! Уже иду! – обрадовался Костенко.

Он очень ждал этого звонка, и с нетерпением, прихватив бутылочку коньяка, поспешил к старому приятелю.

Сразу определив по довольному виду Волкова, что тому удалось что-то накопать по его просьбе, Костенко откупорил бутылку, пока приятель резал лимончик и посыпал его сахаром.

– Ну что, есть у твоего Самедова покровитель в райкоме, – протянул он приятелю свою рюмку и они чокнулись. – Володин, второй секретарь Гагаринского РК КПСС, знаешь такого? Вроде должность и невелика, но тут важно, кто у него тесть. А с этим такой порядок, что карьера ему светит просто ослепительная…

– Не пересекались, – помотал отрицательно головой Костенко. – И что мне это даёт? – задумчиво посмотрел он на Волкова.

– Ну да, не так и много, – усмехнулся тот. – Но… я могу тебе назвать ещё и его врагов, – хитро посмотрел Волков на Костенко.

– О, это уже лучше, – оживился он. – Гораздо лучше.

– Самедов ведёт себя со всеми в МГУ слишком нагло, полагаясь на своего покровителя в райкоме. Его там терпеть не могут, и декан, и проректора, и лично ректор, и давно бы съели, но побаиваются его покровителя. Но и он не всесилен, так что… Им нужен хороший повод и вылетит твой Самедов из своего кабинета, как пробка из бутылки, – подмигнул Волков Костенко.

* * *

Приехал домой, а Галия передала, что Олег Румянцев ждёт звонка.

– Угу, хорошо, – ответил я и предупредил своих, что у меня сегодня деловая встреча, буду дома к вечеру, часам к десяти.

Интересно, что Румянцеву надо? Надеюсь, просто очередная лекция. И очень надеюсь, что тема не очень замороченная. Набрал его.

– Привет. Всё нормально, – произнёс он кодовую фразу, – жду тебя завтра.

– Хорошо, после занятий в университете подъеду, – пообещал я и мы распрощались. Надо завтра зайти к Гаврилиной за моей рукописью по безработице. Мне с неё ещё статью в газету сделать и лекцию для КГБ предложить. Может, для следующего раза она их и заинтересует…

Собрал все свои материалы по автобазе, карту страны в тубус запихал. Все свои записочки с путевых листов аккуратно сложил стопочками под скрепками. Несколько дней раскладывал их по зонам и датам.

– Это куда ты так собираешься, – полюбопытствовал Загит.

– Буду сегодня представлять руководству свою новую методику оптимизации логистических издержек, – подмигнул я ему.

– Ничего не понял, но желаю удачи, – удивлённо взглянул на меня он.

* * *

Москва. ЗИЛ.

Покрутившись перед зеркалом, Ксюша удовлетворённо хмыкнула, в отражении она увидела вполне приятную девушку, если не обращать внимание на грустные глаза.

Выйдя через проходную, Ксюша начала оглядываться в поисках Рамаза и быстро нашла его по огромному букету в руках. Она улыбнулась и направилась ему навстречу.

Вдруг, как чёрт из табакерки, откуда-то появился Иван и тоже с букетом в руке. Правда, пожиже. Ксюша испуганно уставилась на него, как будто привидение увидела. Она уверена была, что он ещё на прошлой неделе улетел в Болгарию. Но Иван обрадованно шагнул к ней и схватил за руку. Довольно бесцеремонно…

Рамаз в мгновение ока оказался рядом и загородил собой Ксюшу от Ивана, заставив выпустить ее руку. Тот воспринял этот жест незнакомца как неуместную выходку и довольно резко возмутился.

Придя в форменный ужас, Ксюша резко развернулась и рванула обратно в проходную, не оглядываясь. Прибежала на работу и закрылась в мастерской. В голове бились две мысли: откуда в городе Иван? И что теперь делать?

* * *

Москва. У проходной ЗИЛа.

Мужчины не сразу заметили, что Ксюши уже нет рядом. Только когда ее спина мелькнула на проходной. Обменявшись свирепыми взглядами, они начали выяснять отношения.

– Чего тебе здесь надо? – раздражённо спросил Иван.

– А тебе чего? Чего ты от Ксюши хочешь? Ты кто, вообще?

– Что? Да она моя невеста! Мы пожениться собираемся, заявление в ЗАГС подавать будем.

– Что-то не похоже на это, – уверенно ответил Рамаз. – Почему она тогда убежала, едва тебя увидела?

– Говорю тебе, мы в ЗАГС собираемся!

– Я в это не верю, – заявил Рамаз, в упор сверля Ивана взглядом. – Разве что если ЗАГС за проходной расположен. Вот только, если ты за ней туда не побежал, то вряд ли.

– Плевать я хотел на то, во что ты веришь! – огрызнулся Иван, оглядываясь в поисках телефона.

* * *

Москва. ЗИЛ.

Телефон разрывался, но Ксюша трубку не брала. Она сидела в дальнем углу, поджав ноги и тихо плакала. Все уже ушли домой, она осталась совсем одна. А телефон всё звонил. Ксюша в ужасе представляла, что оба, и Иван, и Рамаз, ждут её на проходной и боялась шевельнуться.

Понемногу придя в себя, она собралась с духом, умылась, осторожно вышла с завода через другую проходную, то и дело оглядываясь, и поехала домой.

* * *

В сауне «Полёта» мужики сидели за столом и отдыхали в ожидании всех припозднившихся, а тут я явился с картой страны в тубусе. Надо было видеть их лица, когда я прикреплял её канцелярскими кнопками к деревянной обшивке стен. Потом швейными булавками, коварно похищенными у жены, прикреплял к карте стопки карточек, соответствующих путевым листам. Сгруппировал все поездки по направлениям и зонам. Направления соответствовали основном магистралям, зоны – расстоянию от Москвы.

– И что это будет? – с интересом наблюдал за мной Захаров.

– Хочу наглядно показать, почему у нас автобаза нерентабельна, – ответил я. – Все собрались? Можно начинать?

– Да, пожалуйста.

– Это, – показал я на карту с листочками, – все поездки автобазы за три месяца. Для персонала базы грузы не делятся на свои и чужие. Учёт единый, и затраты учитываются в общем котле. Тонно-километры в отчётах идут тоже фактические. В общем, ситуация, товарищи, чреватая неприятностями. В отчётности автобазы отражаются перевозки для наших предприятий, которые могут быть как для официальной продукции, так и для дополнительной. Сравнив объёмы грузоперевозок с потребностями официальной доли производства, можно выявить расхождения и, потянув за эту ниточку, раскрутить всю схему.

– Да кому надо это сравнивать? – спросил Ганин. – С каждой машиной приходит официальный материал и, частично, дополнительный. Попробуй разберись!

– Разобраться-то можно, – ответил я. – Правда, работа очень большая. Весь производственный процесс придётся обсчитать на соответствие нормам расхода материалов. Это команда профессионалов должна заехать на производство на несколько недель… Для этого, конечно, очень серьёзный повод нужен.

– Поводов мы никому давать не собираемся, – уверенно заявил Бортко.

– Ну, тогда, в этом направлении ничего не меняем, – ответил я. – Заметить лишний груз в официальной машине сложнее, чем целую машину левака. Для автобазы весь груз официальный, по её документам фокусы предприятий не проследить.

– Это самое главное, – заметил Захаров. – А что там с рентабельностью?

– Её нет и не будет при существующем подходе. Объясняю на конкретном примере. Возьмём Рижское направление. Чем ближе к Москве, тем больше заявок на перевозку, – показал я прикреплённые стопки листков. – Но есть и дальние поездки. Вот, машина ушла наполовину гружёная, вернулась пустая. Вот, в следующем месяце та же картина. Почему она не взяла попутный груз? Смотрите, сколько было заявок. Почему она обратно не загрузилась? Что за идиотский принцип «одна заявка-одна машина»? Это надо устранять, если хотим рентабельность повысить. Далее. Километраж не совпадает вообще. Есть таблицы расстояний. Или наши водители ездят в объезд, или делают левые ходки. Следить за ними бесполезно. Они ездили по своим делам в рейсах и будут ездить. И всё бы ничего, если бы это было по чуть-чуть. Но тут же у нас до пятидесяти процентов доходит по некоторым путёвкам…

Ужесточать контроль над пробегом смысла нет, будут пробег скручивать. Значит, все, что остается, поставить премии в зависимость от скорости выполнения рейса. Если без объективных оснований рейс затянут, значит, были левые ходки, и пусть тогда на премию водитель не рассчитывает.

Кроме того, надо постараться загружать машины полностью, и туда, и обратно. Карту эту могу на автобазу передать, заявки на отвезти и привезти надо делать разного цвета для наглядности и компоновать маршрут так, чтобы машина была максимально загружена. Кстати, тогда им некуда будет свой левый груз деть, глядишь, и меньше левачить будут.

– В любом случае, карту эту на автобазу отвези, и сам тоже съезди, – распорядился Захаров, – расскажешь там, как ею пользоваться.

– Хорошо, – кивнул я. – У меня ещё, знаете, какая мысль появилась? Может, нам ремзону полноценную построить? Там же огромная территория пустует. Пару профессиональных автомехаников взять в штат, и водил со сломавшихся машин кинуть им в помощь. Один чёрт, большинство водил всё умеют. Будут сами ремонтировать, смогут быстрее в рейс выходить. А на авторемонтных заводах, я посмотрел, очень надолго машины зависают. Тут, правда, надо за каждым персонально машину закреплять. Свою машину гробить не захочешь, как чужую.

– Да не пойдёт на это никто, – вздохнул Ганин. – Они сейчас уехали в рейс и с концами. Чем там заняты? Где ездят? Что делают? Одному богу известно. А оклад капает.

– Надо на другой принцип оплаты переходить, – задумался я. – На сделку. Подумать надо с руководством автобазы, может, что подскажут. Тут специфика своя есть, сходу тяжело что-то посоветовать. Но то, что надо многое менять, это однозначно.

– Ладно, насчёт сделки будем думать, – решил Захаров. – Твоя задача, – взглянул он на меня, – научить их зря по дорогам не мотаться. По музею что?

– По музею договорились с замдиректора Института археологии в эту среду съездить на место и определить площадь, которая попадает под раскопки. Тогда он мне скажет, сколько это по времени. Я карту с собой возьму и фотоаппарат. Думаю, надо по максимуму землеотвод сейчас делать. Используем, не используем – это вопрос второй. Главное, чтобы земля гарантированно была, если мы расширить что-то решим, гостиничный комплекс или развлекательную часть комплекса. Одно дело сейчас ее забирать, когда там ветер гуляет и никто точно не будет против, а другое – когда рядом современные объекты возведем. Ее ценность резко вырастет, кто-то может попытаться влезть, чтобы отжать на свои нужды.

– Ну, с этой стороны опасность нам не грозит, как влезут, так и отлезут, скорее даже – отползут, – усмехнулся Захаров, – но мыслишь верно, возможные риски лучше заранее убирать. Возьмем побольше земли сейчас.

– У меня есть вопрос по идеологической части нашей работы. А если спросит кто по партийной линии – зачем именно замок восстанавливаем? Не являемся ли мы сторонниками феодальной линии, не пытаемся героизировать угнетателей трудового народа, князей там всяких? – спросил Бортко.

– Это очень правильный вопрос! – улыбнулся я, – и с этой точки зрения, идеологической, Городня нам подходит намного лучше Серпухова. Город-крепость был разрушен царем Иваном Грозным, заподозрившим жителей в измене. Немного поменяем акцент на то, что это свободные горожане боролись с абсолютизмом царской власти, за то и пострадали. Так что мы будем использовать не слово «замок», а словосочетание «город-крепость». Мы, товарищи, восстанавливаем объект как памятник простым людям, пошедшим против абсолютизма аж в шестнадцатом веке и пострадавшим от него. Будем культурные мероприятия проводить тематические, к примеру, доблестную оборону города-крепости против царских войск. В такой трактовке пусть кто-то только попробует придраться, что мы воссоздаём подобный объект… Сразу можно задавать вопрос – вы что, за царя, а не за простых людей? Он разрушил, а вы тормозите восстановление?

– Ловко! – хмыкнул Захаров, и Бортко тоже одобрительно закивал.

– У меня вопрос по хранению наших личных ценностей, – поднял руку Осипов. – Они что, все в одной куче будут? Как спустя пару лет сможем понять, чье что?

На эту тему я и сам думал, так что ответ тут же и дал.

– Нет, конечно. У каждого свой сейф для личных ценностей будет, – ответил я. – В подвальной части музея… Даже не сейф, а скорее, большая комната из металла, с сейфовой дверью. Вход, чтобы охрана могла играть свою роль по защите ценностей, туда будет через музей. Главный вопрос – как сделать так, чтобы наши заходы-выходы никого не удивляли…

– Ну да, что та же охрана подумает? – спросил Пахомов. – И ходят в подвал, и ходят… В пиджаках, при галстуках… Даже прикормленная охрана будет любопытствовать.