355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Артем Овчаренко-Артецкий » КОСМОХАОС. Спасённый » Текст книги (страница 2)
КОСМОХАОС. Спасённый
  • Текст добавлен: 4 марта 2021, 12:30

Текст книги "КОСМОХАОС. Спасённый"


Автор книги: Артем Овчаренко-Артецкий


Жанр:

   

Боевики


сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

2

Ястреб погружался в дебри трех колец газового гиганта. Лобовое стекло уже укрывалось трещинами через острые углы космического льда, которые били обшивку, хотя парили на месте над водопадом темного вселенского мира. Это все из-за звездолета, будто старика, пытающего проковылять через толпу таких одинаковых людей, такого однобокого проспекта молчаливого столпотворения различных рас, которые решили собраться за общей целью. Это все неумелые в эти часы руки, которые у рядового дрожали сильнее некуда. Капитан мучительно изнывал и понимал, что он у цели, хотя корабль сдавался. Но не Арцен. Пилот противостоял кольцу газового гиганта, из них представлял мнимо врагов. Корабль погружался в равнины и холмы космических бедствий, такого удивительного спокойного ледовитого бурана.

За все время Арцен насчитал аж целых семь спутников исполина, маленьких и больших, но средний, на которого у него была единственная надежда, был почти перед носом ястреба. Призрачными были шансы, но они были. Как и воображаемое привидение, которое повидаешь у себя в разуме и просто победишь его. На все были шансы. Даже вырваться с пасти кровожадного зверя. А ужасающим хищником была психика Арцена. В жарко-холодной рубке он понимал, что сходит с ума.

Щелен увидел через маленький экран на системе управления нечто. Корабль восстанавливался с трухи в рабочее на жалкие десятые проценты пространственное судно. Заработал общепринятый календарь. День назад. Именно день назад Хален заприметил газовый гигант и далекое зеленое пятно, надежду. И двадцать пять космических часов он летел к своему спасению. Он потерялся среди рядовых, но в себе он не сдался. И никогда не сдастся. Сейчас был ровно пятитысячный год от введения общепринятого стандарта. С начала отсчета Проповедники ввели метрическую, временную и календарную систему галактики, распространили технологии и поведали блуждающим народам и расам о совершенстве. И о Маллусе, одержавшем победу в битве космических богов и лавр которого был расплавлен в не долгосрочный мир Треугольника.

До одной кнопки прибыл сигнал. Она пищит только тогда, когда волны далеко и полностью не дошли до корабля. Рядовой уже позабыл о том, что его ищут. И он придерживался своему мнению. Дотронулся рукой до микрофона, провода повисли над конструкцией, пыльный динамик разбросал небольшую горсть мусора. И в движении дугой Арцен раскрыл пальцы, и из его кулака вышел прибор. По воздуху летел он, отбился от серебристой тусклой стены, а пока Хален расслаблялся и, будучи в ремнях, посматривал через лобовое стекло. Он не знал, установили ли на спутнике или на его отце-гиганте Великую Вышку, чтоб ввести в галактический реестр. Но без радара Арцен додумался, что это звездная система осталась безлюдной. Ни одних звездолетов, лишь судно Халена скачет по космосу в полном одиночестве.

И газовый гигант подле, протянуть лишь миллионы рук вдоль. Арцен много в галактике знал газовых гигантов. Они Орденом Космического Перерождения использовались как станции, где добывался редкий газ, где выкачивали редкие металлы и закрепляли летающие города и базы. Однако, многие излучали сильную радиации, из-за чего поздние модели звездолетов Захватчиков оснастились дозиметром. Арцен впервые попал в облака исполинов в первые годы службы. На более благоприятные по излучению газовые гиганты его отправляли еще подростком на миссии по выкачке газов и пара. Однако, их сразу покидали и оставляли лишь флаг, Великие Вышки и не пытались установить в их облачную атмосферу.

И Арцен открыл веки в сторону лобового стекла, не повернувшись к солнцу. Это бы грозило последствиями, такой бушующей в теле существа смертью, как и бури на вихревых космических гигантах. Корабль питал энергию, он продвигался через заслон ледяных осколков, из которых и образовалось три кольца друг за другом. Хален только сейчас понял, что он находился в среднем. Заработало два экранчика после того, как Арцен несколькими ударами затронул систему управления. Механический голос, не договоривший на общепринятом, начал и закончил лишь первыми словами. Щелен посмотрел через первый малый экран, который транслировал камеру с самой задней внешней точки корабля. Темный слой космоса, а его пытается скрывать большие и меньшие обломки стеклоподобных камней. Пустота за ними таится. Посмотрит через соседний экран вверх, не отводя взгляда почти с пола, и замечает картину вселенной ограниченности. Его звездолет замкнут в срединном кольце, таком пугающем, таком грозном по сравнению с братьями старшими и младшими. Тысячи белых звезд устремили взгляды свои в лобовое стекло. Арцен рисковал многим, чтоб увидеть ту далекую вселенную не через какие-то там мониторы.

А мимо тот самый газовый гигант. Единственный газовый гигант, который стал столицей-планетой, был малоизвестный Хордон. Захватчик догадывался, что на том, которое подле него витает в космической бездне, не пригодно и для одноклеточных кристалликов. Через наполовину панорамное лобовое окно открывался вид на вихревые завитки огромной планеты. Ее размеры не обнимут даже нити Богов, которыми они связали Храм Планет в первой и последней битве. Арцен протягивал до него руку. Заглядывал, увлекался каждым отдельным сантиметров. Темная оранжевая планета с примесью морских оттенков таила в себе подоблачные тайны, а огромные пятно, которое оттягивалось, точно кинетический песок, в разные стороны, соседствовал им. Халену казалось, что в газовом гиганте он видит то, как ветра идут навстречу друг другу, а цвета прогнившей апельсиновой корки сливаются с кудрявыми бурями. И вдруг погружается в оттенки исполина, напоминающие одну целую радугу. И обороняют планету кольца, миллионы легионов осколков. На верную вахту на протяжении общепринятых и местных дней шли камни и льды, а таким медленным полетом способны были повергнуть такого врага как звездолет.

Не могли не поразить Арцена открытые виды. Он почувствовал себя в лесах детства. Эти удивительные чащи обрывками крутились у него в голове, словно недозревшая каша, которая уже оказалась в кислых соках желудка. И семья, наверное, погибшая семья. Мать и отец, не догадывающиеся, что сына возьмут на службу идеологам людского шовинизма. На время его рука отпала от руля. Пока корабль приближался напрямую к спутнику, Арцен оттягивал тугие ремни. Они буквально приталили его к креслу, втянули в сложное положение. От чего-то стекло лилось потом. На двух берегах трещин и вдоль продолжался туман. Щелен притронулся до стекла, рука прильнула к океану. Пора проверить салонный фильтр, но не сейчас. Однако, пока Арцен погружался в отдаленные красоты. Если выстроишься населением одного отдела сектора, тебе только хватит половины той длинной вереницы из людей. Настолько далеким расстояние было до газового гиганта, спутник – на одном и том же километраже. Арцен вытянул руку вперед, сузил глаза в глазницы, подумал – точно так, точно так.

На стекле было мало испарин. Неожиданно прояснились и неожиданно прибрались под силой руки рядового. Несколько капель остались на одной только ладони пилота. Его корабль сломан, а на том спутнике его не починить. Или починить? Если научить тамошний народ схемам и чертежам звездолетов, как некогда со своими технологиями делали Великие Праведники и Ученики Космохаоса, а их просвещенные в этом деле расы и народы входили в галактический обиход и давали толчок в техническом развитии всего Треугольника. Эх, если бы не встретить там сплошных амеб. Или высоких птиц, клюющих целые острова. Или, наоборот, слонов размером с четвертину только родившегося котенка. Столько приходило на ум Арцену. В мирах Треугольника было возможно все, а соседние галактики Местной Группы не представлялись чем-то обыденным для Щелена.

Спутник становился все ближе и ближе. Он оставался не за грудами конфликтующих полетов осколков, не за невидимой в пространстве темной материей. Протянуть руку и все – ты уже остаешься таким же далеким по-своему мнению, а для него все также близким, почти лицом перед лицом. Корабль без прежнего состояния не способен уже к долгим перелетам или далеким. Он сейчас не разогнется до околосветовой скорости, не сможет получить и реактивной ракетной скорости, которой пользовались задолго до принятия общепринятого стандарта. Нельзя говорить и о путешествиях на особых сверхсветовых разгонах, чтоб добраться за несколько космических дней до очага сопротивления. Эту развалюху, скажет кто-нибудь иной, можно смело выбросить в помойку и пустить по сточным трубам для больших крыс.

Однако, Арцен не продаст корабль ни за какие гроши. Он ее назовет ласково «самой дорогой моей развалюхой».

Щелен все это обдумывал и поглаживал стекло. Оно уже открывало занавес на более четкие виды. До сих пор пустующий космос и его отдаленный триллион глаз, тот же газовый гигант и его спутники-дети. Луны серые, бледно-желтые, слегка красные, а впереди уже с объятиями улыбается непривычно маленький зеленый шар. Такой крошечный, почти кроха. Отчасти они с ним были братьями, не понимающими друг друга: несравнимые песчинки среди темного вселенского пространства.

– А интересно, какая там гравитация? Не 9 и 81? – слегка

научно говорил Хален сам про себя, шептал себе под нос и прислонял губы к стеклу. Несовместимо холодное и горячее. – Мой родной корабль…

Арцен парил в воздухе и ласково обращался к звездолету. Как бедная старуха был его корабль, которую рядовой переводит через очень длинный пешеходный переход.

Хален проклинал себя, что не смог починить корабль вовремя. Рядовой будет стоять в галактическом суде не перед Маллусом, а перед своим здравым обликом. Именно в этот момент пилот посчитал себя не просто пилотом, а человеком. Он был связан с этим звездолетом, без его родных стен рядовой оставался как без половинки сердца. Они взаимосвязаны и здоровьем, и разумом. Арцен кряхтел вместе с космическим кораблем, ощущал пространственную опасность пиратов-скитальцев и идеологических корпораций изгоев, думал системами транспорта, как сильнейшим обонянием..

Щелен подлетел к высокой спинке кресла, присоединился к ремням, затянул себя до кишечника. Взял руль, а после примостил в руках ручку рычага. Пилот выдавил из своего звездолета то, что оставалось. И он ускорился до спутника, преодолевая препятствия.

3

Корабль все равно оставался старой машиной, как это бы ни было, каким бы любимцем для рядового она не была. Его любимый ястреб со сломанным крылом, а Арцен тщетно перевязывает израненную птицу и воображаемо приобнимает ее. Звездолет пока долетал до спутника, время из нескольких часов создало понимание вечности. Хален догадывался или знал и одновременно не догадывался или не знал, что случилось с его кораблем. Вроде, на космической базе планеты Шаган родного сектора пилота выявили проблему и выудили экстремальные решения, а заместитель первого отдела отдал транспорт в руки Арцена, как и многим другим рядовым. Он тогда обрадовался, провожал механиков-тевегонгов, у которых стояла долгая улыбка довольного страха. И помнил то, как его корабль сначала оказался под штурмом астероидов, а потом примостился в потайном уголке Треугольника.

Невесть какие звезды, невесть какие планеты были вблизи пилота. Ни одного названия, от них одна оболочка. Ты никогда не догадаешься, что таилось за ней. Может, недоступные открытиям ученых звери обитали в покрове бурь газовых гигантов или зеленый спутник оказывался лишь кислотным, непостижимым для ума токсичным льдом. Только у Арцена не оставалось выбора. Или умереть в ядовитом океане, или помолиться Маллусу и, оказавшись на долгожданной земле, спастись.

Его корабль проковылял в вакууме до спутника. Луна газового отца становилась больше для пилота из-за приближения. Теперь лобовое стекло видело тот самый спутник, который походил на планету. При приближении его едкие зеленые оттенки обращались в подобии стылой пурги, облаками, словно лоскутами, были видны бреши в атмосферных слоях. Образование спутника становилось самым загадочным. Но корабль врезался в облака. Такие легкие, почти пушистые, но их, казалось бы, воздушный вес не пропускал звездолет. Огненное звучание было теперь вблизи, вакуум пропадал за спиной ястреба-А1. Звуки насладились отсутствием пустого пространства и заиграли в полную силу. Мимо стекла не пролетело ни птицы, а облака были столь живущими с лазурными небесами, что планета заиграла настроением.

Пилот заворошил систему управления, чтоб выровнять полет звездолета. Космический корабль неугомонно разбивался в воздухе, звук поломок шел не контролированным дождем. Хален потянул к себе рычаг. Непонятное бряцанье миновало за стенами судна и подозвало к себе взор рядового. Это были птицы, немалые черные существа, схожие на воронов. Их отличал больший размер и… Арцен хлопал глазами, затрагивал подробности. Однако, образ обитателей еще не вырисовывался. Они пролетели и не дали себя для рассмотрения.

Корабль летел не вперед, а вниз. Как бы ни звучало печально, но звездолета не сдвинуть вверх даже при помощи тысячи сил. Его острый нос для тарана уже давным-давно стал бесполезным, ведь стальные стены прибрались в стороны. Угол лобового стекла лишь прорезал облака, только он. Корабль оказывался в сети, из которой сразу же выходил и сразу же встречал соседа ниже. Концу спутника не было предела. Или это облака такие, а зеленый мазок был создан лишь иллюзией, или рядовой погружался все ниже и ниже. Толпы маловесных облаков и облачков вводили корабль в неизвестность, ясный небесный проблеск вселял надежду. Арцен крикнул в лобовое стекло и отцепил ремни. Его ноги пали на пол, стали под контролем местной гравитации. Пока не обратил на изменения, а лишь направился к системе управления ближе. Он ударил по корпусу. Движения и воздух здесь были не такими. Хален дышал, да, полнил свои легкие, но не находил спокойствия в здешней обстановке.

Крутился корабль. Корпус его продырявило нечто, и лунного воздуха стало больше. Арцен почти отлетел: его толкнула неведомая сила. Он прильнул с трудом к высокой спинке кресла и потянул за рычаг, остановился на месте. Потянул за второй рычаг; из-за резкого порыва Щелен заскользил по полу. Ручка немного отошла вверх, из-за такого экстремального полета двигатели корабля оставляли звездолет в безвыходном положении. Арцен удержался на месте. Он не контролировал то, как переминался с ноги на ногу и стучал зубами от прохладной протечки воздуха. Местные ветра залетали в рубку, приоткрытая дверь держала в салоне нервные звучания.

Писк в рулевой поднялся, красные оттенки тревоги поглощались мелодией мятежа, Арцен оставался в таком же возбужденном действии, как и воздушное сопротивление.

Он видел то, как уходили облака и приоткрывали белесые гардины. Солнечные лучи осветили виды спутника. Арцен закрыл глаза, нажал на половину кнопок подряд и потянул случайный рычаг, вслед за ним еще десяток меньших и больших. Хален не видел пейзажи, он лишь поддавался закрытым векам. Щелен ощущал лишь смерть и жизнь. За этот период страсти он успел сравнить несравнимое, едва сравнить себя с вакуумом, слегка обрести и надежду, и вечный покой в космосе.

Время и пространство становились медленнее, корабль приближался. Арцен не смотрел. Он подводил себя к ремням и застегивал их дрожащими руками, красные пальцы немели и каменели. Щелен закричал за зубами. В салоне его звук походил на сплошное рычание в совокупности со стоном.

До тех пор, пока корабль не влетел в твердый объект. Звездолет заскользил, а Арцен потерял сознание.

4

В мире все не очень-то и просто, тяжелое бремя будто ложится с самого рождения существа. Ты или потеряешься в себе или найдешь себя, или выберешься, или падешь; или вновь падешь и выберешься. Арцен не понимал, что подготовило для него существование. Один из немалых, кого не отличишь среди толпы армии Захватчиков, и один из тех, кого имя знает только он и его близкие, не считая самого отдела. Хален был во мраке. Он сидел в корабельной тишине еще без открытых глаз, темнота пробиралась в его голову. Звуковые искры заглушали Щелена, а он выбирался из своего непонимания.

Рука дрогнула. На что-то холодное легла она, но знакомое. Привычная замкнутость поступила в его вены, через них – в подсознание. После того, как Щелена вытянули из родительского крыла, одни мысли стали самыми глупыми. Наивным было сопротивляться в руках главнокомандующего, который возглавлял сектор, будущий дом Арцена. И видеть, как толпы причитающих детишек создавали океаны слез, а воины Космического Перерождения все равно выплывали из вод и целую вечность оставались в них буйками. Щелен вспоминал, как его считали особенным, что сам главнокомандующий повел за руку. Главы секторов сидели в своем кабинете и раздавали указы, связывались с загадочной верхушкой, просто выбрасывали офицерам и командирам цель и способы с ее захватом. Жестокий мир Арцену становился подобием актов пожертвования.

Еще тогда Арцен был маленьким человеком, которого воспитывали в строгих условиях. Жесткая обстановка, подъем и сон по общепринятым космическим суткам, бесчисленные ежедневные испытания, каждый час исписали одинаковыми чернилами и внесли в единый образец. Изо дня в день все повторялось, на космической базе ничего не было новым. На подконтрольных сектору планетах устраивали обязательные марафоны и миссии во благо своего самосовершенствования, распорядок расписал главнокомандующий и сам следовал своему списку. Что он делал, то и все остальные делали. Лишь отличались обязанности по управлению отделами на огромной базе Захватчиков, повисшем среди пространства сооружении.

Щелен рос и рос, его родители исчезали из памяти. У него с новым номером вместо имени появилась и новая цель – служить Ордену Космического Перерождения и прибирать себе в длинные руки все больше и больше планетарных систем. Влияние Захватчиков расширялось в геометрической прогрессии, уносило с собой и воспоминания Халена. Однако, единственный кусок портрета матери он держал под подушкой и сдерживал слезы. В закрытых глазах рядового не было видно ничего в этот момент. Лишь нависшая ткань мрака. Пробивался некий свет, но веки не открывались. Пилот не понимал, что с ним случалось каждый день. Это роившееся в его голове воспоминание о семье. Отца, который вернулся в работы и увидел, как в порог дома вместе с ним входит главнокомандующий. Как бы это не звучало по-хамски по отношению к родителям, но главнокомандующий стал вторым отцом. Раз в общепринятый год, и то не всегда, Щелен встречался с его глазами и принимал радостную ухмылку, но и противоположное недовольное порицание гвардейцев к Арцену. И его бурое рвение к тому, чтоб стать влиятельнее и больше на фоне прочих секторов Захватчиков. Орден хоть и имел дружественное отношение друг с другом и относительно централизованную власть, однако соревнование было едва ли не вторым делом после изменения границ Темного Угорья в их пользу.

Главнокомандующий протянул ему руку. Тогда и сейчас Арцен не знал его реального имени. Бойцы среди воинского подразделения мужчин называли его Проказником, а женские батальоны нарекали его Смуглым Личиком. Да, он происходил из древней планеты Гир, но за долгие года на службе правителем сектора местные светила будто обратили его оттенок кожи в незаметный мазок крема. Он еще не знал, что на родной планете Щелена будущий пилот будет видеть истинное лицо главнокомандующего и за долгие стандартные годы словно проживет за него жизнь, будет лицезреть продолжительное перевоплощение оттенка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю