Текст книги "Рыцари Сантьяго. Кастилия в огне. Первая часть"

Автор книги: Артем Шунатов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Большие потери понесли карабинеры и тыловая прислуга, также один орудийный расчет уничтожен.

Обыскав лагерь, испанцы захватили небольшие трофеи мятежников —

пару знамен, несколько ящиков ружей и пороха, пачки динамита, консервы.

– Еще пару таких ударов и мы их растопчем! – расхохотался капитан Батиста, осматривая пленных революционеров.

– Однако они применили хитрый ход, зайдя к нам в тыл – сказал Рафаэль, которому уже перебинтовали рану.

– Вот что, мой друг, следующую атаку возглавлю я, а вы пока отлежитесь! – строго бросил Батиста, поигрывая кремнёвым револьвером.

Рафаэль действительно чувствовал себя довольно плохо – долгий поход и рана полностью вымотали его.

Чувствуя усталость, рыцарь Сантьяго устроился в палатке с другими ранеными.

Здесь отдыхали перебинтованные карабинеры, обгоревшие туземные иррегуляры, дремали обычные пехотинцы.

Прежде чем впасть в сон, Рафаэль успел разглядеть нескольких пострадавших.

Вот карабинер, юноша двадцати лет, худой, усталый, в грязной рваной униформе, сидящий на рваном матрасе, он печально обхватил руками голову и изредка поднимая ее, молча смотрит в сторону сильно раненых.

Смуглый туземец, житель американской пампы, жадно пьет флягу с водой, его кожа покрыта ожогами от взрыва динамита.

А вот коренастый гренадер, с марлевой повязкой на лбу – во время штурма лагеря революционеров он получил вражескую картечь в лицо.

Видя это все, Рафаэль погружался в темноту…..

В сентябре 1820 года, капитан Хуан Батиста Мукос с 2 тысячным конным отрядом атаковал остатки сил Боливара на пути к Кито.

Настигнутые в сельской равнине, егеря и Боливар сделались легкой добычей для быстрых и жестоких кавалеристов.

Ловким маневром, капитан Батиста раздробил егерей и устроил настоящую охоту – сабли, ружья и пистолеты, даже конские копыта использовались для разгрома мятежников.

Фактически без потерь (22 кавалериста убито), карлист перебил около тысячи егерей и еще столько же захватил в плен. Спустя час подошла пехота северной колониальной армии и добила пленных мятежников.

Что же стало с Боливаром, никто толком не знает. Одни говорят что он бежал в Мексику, другие же видели его призрак в Андских горах, официальная версия испанцев утверждает что бравый генерал революционеров был убит во время конной атаки капитана Батисты.

Уничтожив действующие силы Революционной армии, Батиста бросил все силы на штурм Каракаса и прилегающих территорий, где орудовали разбойные банды и мародеры. Это была самая жестокая и чудовищная фаза подавления восстания – каратели и сторонники Батисты огнем и мечом брали неподконтрольные территории, тут же проводили срочные военные суды, которые заканчивались скорыми казнями.

Местные жители в ужасе разбегались от таких освободителей, запирались у себя в жилищах либо старались скрыться в джунглях.

Захватив город либо поселение, жестокий капитан-карлист под видом конфискации насильно отбирал припасы, одежду, оружие и денежные средства.

Это не обходилось без кровавых инцидентов – хозяин кофейной лавки в Кумане отказался отдавать провиант и запасы кофейных зерен прихлебателям Батисты, за что и был заколот штыками.

В Калабосо несколько офицеров капитана разграбило винный погреб и изрядно захмелев, устроило стрельбу по местным индейцам.

Это породило раскол в самой армии Батисты – часть солдат, будучи выходцами из туземцев и креолов, стали дезертировать, а те что были из фракций либералов, вступали в противостояние с офицерами-карлистами.

Это стало сокращать северную колониальную армию. Несмотря на это, капитану удалось отбить множества территорий у революционных банд, всю венесуэльскую боливарию. Некоторые захватывались с проблемными перестрелками, другие брались при поддержке креольской зерновой буржуазии и чилийской церковной элите (данные прослойки и спровоцировали революцию против испанской короны, попутно приняв финансовую и военную помощь от британцев, после разгрома Андской Революционной Армии и революционеров Боливара, боясь смертной казни, вновь переметнулись на сторону испанских роялистов, помогая возвращать территории под контроль Испании и предоставляя припасы и деньги испанцам).

Штурм Каракаса был очень проблемным – несколько бунтовщиков угнало 4 корабля и устроив бомбардировку по городу и порту скрылись в сторону мятежного Маракайбо.

В декабре 1820 года истощенная армия Батисты захватила Каракас.

Как только испанцы вступили на улицы города, большая часть просто разбежалась по закоулкам, несмотря на бешеный рык Хуана, его стрельбу и попытки офицеров-карлистов начать отстрел дезертиров.

К вечеру в подчинении жестокого капитана осталось всего две тысячи человек – четыреста карабинеров, десяток высших чинов-карлистов, около пятьсот кавалеристов и тысяча гренадеров, самых фанатично преданных кастильской власти.

Разумеется с такой силой не возьмешь штурмом Маракайбо, поэтому пыхтя от злости, Хуан Батиста срочно начал писать депешу в Мадрид, где кратко излагал ситуацию и обстановку на фронте…..

За этот промежуток времени пока Рафаэль и Батиста подавляли восстание, в Мадриде Фердинанд провел королевский трибунал над Рамоном Фрейре Серрано и пленными революционерами.

Рамон был выслан на вечное селение на остров Хуан-Фернандес, а 600 мятежников встретили свою судьбу раздельно – одна группа отправлена на каторгу, в рудники Толедо, а другая на строительство железнодорожных путей.

Проведя суд и положив начало модернизации экономики, Фердинанд начал воплощать военные реформы —

первым шагом стал закон » О 4-летней военной службе».

Данный закон был принят опираясь на печальный опыт Пиренейских войн и полную неподготовленность призывных армий. После Венского конгресса по всей Европе стала приживаться посленаполеоновская военная доктрина – современное понятие военной обязанности было изобретено во время Французской Революции. В феврале 1793 года Конвент объявил принудительный набор 300 тысяч человек в армию, которая успешно воевала против профессиональных армий Европы. Но эта система не удержалась во Франции после падения Наполеона. В период Реставрации Бурбонов французская армия комплектовалась добровольцами, а позднее – по жребию с правом заместительства.

Закон » О 4-летней военной службе» должен был дать мощный костяк для создания профессиональной испанской армии, проходящие военную службу служили два в учебке и два на военных учениях, дальше прошедшим службу был дан выбор, продолжить дальше службу став либо кадровым военным в запасе или выбрать обычную мирную жизнь.

Генерал-капитан Франсиско Хавьер и военный интендант Пабло Серилье очень похвалили закон об армейской службе.

Следующей военной реформой стало создание регулярных военных инженерных соединений и техническо-артиллерийских батарей. До этого были лишь наемные специалисты и привлекались местные рабочие для полевого и инженерного обслуживания армии.

Наука и военная промышленность тоже не стояли на месте – Фердинанд поощрял финансирование научных институтов и технологических бюро.

Главным новшеством военных реформ стал переход испанской армии на казнозарядное стрелковое вооружение и использование телеграфной системы взаимосвязи между подразделениями.

Это повышало огневую мощь и мобильность на военных театрах, правда потребляло много ресурсов и боеприпасов.

Также изменились армейские сборы.

Военный комиссар Энрико Альберто, написал новый военный устав испанской армии —

«Теория мобилизационной подготовки армии»

«Народные призывные армии – прошлый век. Современные методы ведения войн и высокий рост производительности сил, прогресс боевой техники, способствуют формирования принципов кадровой армии и создании мобилизационного резерва. Применяя особый вид подготовки для каждого соединения, штаба и корпуса, солдаты улучшают как стратегическую мобильность, так и профессиональную выучку».

Помимо армейских реформ, началось экономическое чудо Испанской Империи – иностранный капитал и инвестиции покрыли весь ущерб, нанесенный Пиренейскими войнами и породили первых кастильских капиталистов. Строительство железнодорожных веток обогатил нескольких групп рабочих, следствии ставших первыми испанскими промышленниками и строителями.

Это привело к росту угольной продукции, открытию сталелитейных заводов в Гранаде и Картахене, и появлению социальной зажиточной прослойки мелкого среднего класса.

Фердинанд постоянно был в разъездах, посещая новые промышленные предприятия, заводы и первые военные инженерные училища, символично открытые в Кадисе.

Секретарь Хосе тем временем ушел в отставку, возглавив новое министерство финансов, новым секретарем универсального бюро стал Эваристо Перес де Кастро Брито, ставленник умеренных абсолютистов.

Неожиданным ударом среди экономических успехов стала очередная военная депеша от капитана Хуана Батисты, которая ужаснула Фердинанда и весь королевский совет.

– Ситуация там плачевная! Один он не справится! – сказал Эваристо Перес, дочитав депешу.

– А что вы хотели, господа, этот колумбийский мясник никогда не мог оперативно выполнить поставленные задачи! – сказал генерал Рэмон Замора, скрестив руки на груди.

– Сейчас не время обсуждать! Силы мятежников истощены! Нужно выслать помощь капитану Батисте! – изложил свое мнение Дон Карлос, ударив кулак об кулак.

– Конечно! Вы же всегда защищаете этого зверя! Господин Карлос! – сердито бросил капитан Бальдомер Гереро, представитель либеральной фракции офицеров.

– Господа, решение пускай принимает его величество! – стал успокаивать совет Эваристо.

Все повернули головы в сторону Фердинанда.

Король задумчиво сидел, смотря на карту, часы, ордена и медали офицеров.

– Сеньор Энрико Альберто, какие силы мы можем выслать на помощь капитану Батисте? – спросил король, глядя на военного комиссара.

Энрико поджал губы и неуверенно ответил, продумывая и анализируя в голове имеющиеся армейские резервы – Мой король! Прошло мало времени с момента проведения военной реформы и перевооружения армии, не могу сказать точно, но с господином Пабло и генерал-капитаном мы точно сформируем отряды для финального боя с мятежниками —

– Завтра и займитесь! – сказал Фердинанд и объявив об окончании совета, удалился на семейный обед.

1 сентября 1822 года была создана Картахенская армия – ядро реформированной новой испанской армии.

Численность ее составила около 9000 человек – одна пехотная бригада (3000 линейных стрелков) и две инженерные бригады (6000 разведчиков, артиллеристов и интендантов). Сбор состоялся 5 сентября 1822 года в Картахене, Фердинанд прибыл в окружении свиты, генералов и советников для инспекции и смотра результата военных реформ.

Построенные в каре, солдаты стояли, гордо вытянувшись, блистая новой синеватой формой и красными фуражками, держа казнозарядные винтовки и карабины, дула и лафеты пушек ярко блестели под жарким иберийским солнцем.

Фердинанд обойдя каждую роту и полк, призвал вершить закон и порядок во имя Испании!

Солдаты гордо и громко приветствовали своего короля троекратным СЛУЖУ ИСПАНСКОЙ КОРОНЕ!

На это событие также приехали иностранные наблюдатели – французский журналист и прозаик Эмиль де Жирарден, португальские газетчики из «Диариу де нотисиаш», британские корреспонденты лондонского «The Times» и американский журналист-поэт Уильям Каллен Брайант.

Новая армия Испании привела в восторг и даже насторожила – Эмиль де Жирарден охарактеризовал это как эффект феникса, возрождение из пепла, замечая что частично в упадке виновата политика Наполеона.

Португальцы хорошо оценили вооружение и форму, при этом тонко намекнули, что всегда будут дружить с Мадридом.

Британские таймс расхвалили Картахенскую армию, заявив что деньги лондонских меценатов хорошую службу послужили кастильскому трону.

Американец Уильям спокойно прокомментировал так – для защиты оружие хорошее, но так ли оно покажет себя в деле?

После смотра и переговоров с наблюдателями, появился вопрос, кто будет командовать этой армией?

Дон Карлос предложил своих кандидатов, комиссар рекомендовал запасных местных капитанов.

Военный интендант Пабло предложил довольно разумную идею – Господа! Данное армейское подразделение обучалось по новому уставу и новой реформе, представитель карлистов в силу старых взглядов не сможет ей командовать, а местные капитаны не имеют технического опыта и навыков, но есть один человек который может возглавить ее —

– И кто же он? – спросил Фердинанд, осматривая генералов и советников.

А этим человеком был Гаспар Эредиа, худощавый, но жилистый аристократ с тонкими усиками и блестящей серьгой в ухе.

Талантливый, любитель вин и балов, фехтовальщик, но крайне важный и надутый, он как раз прослушал военные курсы кадисского инженерного училища.

Отдав честь королю и военному штабу, Гаспар сказал что сочтет за честь возглавить Картахенскую Армию и нанести поражение мятежникам.

– Добираться будете на 4 флотилии трансатлантического конвоя! – сказал колониальный администратор Бланко Эрумо.

Стоить отметить, что и флот также подвергся реформам и изменениям. К моменту формирования Картахенской армии, с верфей Валенсии сошло четыре новых клипера, два как транспортника, а оставшиеся как сопровождающие патрульные суда.

Командование эскадрой доверили вице-адмиралу Вальдесу Каэтано, который несмотря на открытую нелюбовь реакционеров ценился за опыт и участие в бою при Трафальгаре.

10 сентября 1822 года, эскадра 4 флота вместе с десантом отчалила из картахенского порта к побережью мятежного Маракайбо.

Благополучно миновав Гибралтарский пролив, эскадра довольно быстро и без проблем доплыла до Малых антильских островов. Здесь остановившись в Пуэрто-Рико, эскадра пополнила припасы воды и лекарств.

Далее поплыли на юг, к Венесуэльскому заливу.

Капитан Гаспар стоял на палубе ведущего клипера «Астролабио» вместе с вице-адмиралом и смотря в горизонт, улыбался.

– Однако вы радостны сеньор, хоть и плывем на войну – подметил Вальдес, глядя в подзорную трубу.

– Я войду в историю как первый командир новой испанской армии, без единого выстрела сокрушивший революционеров! – надменно сказал Гаспар, покрутивший левый ус тонкими пальцами, украшенные изящными перстнями.

15 октября 1822 года, эскадра подплывала к берегам Маракайбо. Но взять без единого выстрела мятежный город Гаспару не получилось. При входе в маракайбскую бухту, эскадру неожиданно атаковало 4 вражеских корабля – это были те самые каракаские революционеры, угнавшие венесуэльский флот.

– КАРАУЛ! – заорал Гаспар, когда пару снарядов пролетело рядом с его головой.

– Спокойно капитан! – приказным тоном вице-адмирал старался сохранить холодный ум.

На них шло четыре вражеских корабля. Один крупный парусный линкор, один фрегат и пару клиперов.

Вражеский линкор поравнялся с «Астролабио» и принялся вести обстрел. Правда головной корабль испанцев был неуязвим для устаревшего вооружения линкора. Огонь мятежных клиперов был неточен, поэтому испанский флот особо не пострадал, но «Астролабио» потерял двух человек убитыми и 32 ранеными. Два испанских клипера Нанте и Болантес нанесли сильные повреждения фрегату, на котором вспыхнул пожар.

После трехчасовой дуэли вражеские корабли отступили в сторону Белиза, потрепанные и с поломанными орудиями.

Испанцы сами понесли минимальные потери, десяток убитых и сотня ранено, правда несколько пожаров вспыхнуло на клипере Атило.

– Отбились! – сказал Вальдес и закурил трубку.

– Уф! Это было неожиданно! Куда смотрели колониальные власти? Почему разведка капитана Батисты не сообщила про это? —

– Успокойтесь Гаспар! В итоге все хорошо закончилось! И испытали модернизированное вооружение! —

– А если бы я погиб? Или стал калекой? – Гаспар своим ворчанием показывал свою аристократическую натуру.

Вальдес пожал плечами и приказал держать курс к северу Маракайбо.

17 октября 1822 года испанцы начали высадку десанта в бухте Гаухира и разделившись на два крупных отряда захватили местный форт и портовые доки, затем пехотный полк командира Роберта Далье вступил в короткий бой с мародерами, которые засели близ самого города.

Инженеры и подрывники взорвали заколоченные ворота города, после чего второй полк первой бригады Картахенской армии вступил на улицы Маракайбо.

Эскадра вице-адмирала Вальдеса причалила к маракайбскому порту, поддержать Гаспара бомбардировкой в случае стычек с мародерами и бандами.

18 октября 1822 основные силы Картахенской армии захватили резиденцию, портовое управление и уничтожили еще одну банду местных анархистов, которые засели в местной комендатуре.

20 октября к Маракайбо подошел капитан Батиста со своим отрядом.

Учинив кровавый погром в провинции Валеро, карлист узнав о подкреплении, приказал без передышки маршировать на север.

22 октября Батиста и Гаспар встретились в резиденции Маракайбо и совместными усилиями подняли флаг Испанской Империи над городом.

Рафаэль, который уже выздоровел за это время, узнал о штурме Маракайбо, вместе с индейцем-проводником и пару наемных гуачо добрался до города за три дня.

За это время путники наблюдали следы зверств капитана Батисты и его карателей: сожженные лачуги аборигенов, повешенные и гниющие трупы креолов на деревьях, убитая живность местных фермеров.

– Он заплатит за это! – подумал Рафаэль, морщась от увиденного.

Войдя в город, рыцарь Сантьяго при входе увидел двоих повешенных на столбах городских ворот – Гаспар и Батиста уже устроили быстрый колониальный суд.

– Кастильцы пришли! – сплюнул проводник-индеец и попрощавшись с Рафаэлем, удалился в джунгли.

Гуачо тоже разошлись, пожелав удачи.

Рафаэль зашел в резиденцию, где пересекся с Хуаном и Гаспаром.

Холодно поприветствовав всех, он попросил один из клиперов Вальдеса, дабы вернуться в Мадрид.

Гаспар, временно наделенный полномочиями губернатора согласился. А капитан Батиста подозрительно осмотрел уходящего Рафаэля.

Подходя к порту, сеньор Марото, увидел следующую картину – несколько креолов было повешено на рее над причалом, чайки и альбатросы уже облепили трупы несчастных.

Еще двоих, которые истошно вопили о своей невиновности, тащили карабинеры с нашивками крестообразного икса.

– Свора Батисты вершит правосудие – подумал Рафаэль и направился к клиперу Атило……

30 ноября 1822 года революционное правительство Венесуэлы капитулировало.

Это новость разлетелась быстро по всем газетам мировых издательств и испанского СМИ.

Король Фердинанд с балкона Королевского дома Собраний поздравил испанцев с победой.

Разумеется это обрадовало реакционеров, огорчило либералов и успокоило умеренных.

Состоялся роскошный банкет в королевском дворце, были приглашены видные аристократические семьи, офицеры, капитаны и генералы военных действий.

Играл венский оркестр, подавались изысканные напитки и блюда, каракатицы в собственных чернилах, ставрида с чаколи, Торт «Сантьяго», белое вино, жареные поросята.

Все веселились, смеялись, танцевали, освещенные красотами фламандского гобелена, венецианских люстр и классических фресок немецких живописцев, что напоминало версальский пир на кастильский манер.

Только один человек не смеялся и не веселился.

Стоя на веранде обеденного зала и всматриваясь в сторону реки Мансанарес, этот человек медленно попивал вино из хрустального бокала и тяжело вздыхал.

Ему был противен этот банкет, еще недавно шла кровавая экзекуция в южноамериканских колониях и до cих пор идет террор против туземцев, а тут уже увеселительные ужимки начались…..

Человек сжал сильно бокал, да так, что он начал трескаться, впиваясь в ладонь.

Он стиснул зубы и вновь оглядев реку Мансанарес, злостно прошептал – Завтра я устрою им суд божий! —

Неожиданно дверь ведущая в обеденный зал открылась и на веранду высунулся секретарь Эваристо Перес.

– Ах вот вы где! Сеньор Рафаэль Марото! Вас ждут для вручения ордена! —

Рафаэль ничего не ответил, продолжив стоять на веранде……

В декабре 1822 года все газеты запестрели о зверствах и преступлениях испанской армии в Венесуэле и Колумбии.

«Сотни убитых и тысяча замученных несчастных аборигенов»

«Резня в Каракасе»

«Висельное правосудие»

Поток информации сметал репутацию испанских солдат, которые принимали участие в подавлении восстания.

Франция, США и Швейцария осудили антигуманистические методы карабинеров, назвав это геноцидом целого народа.

Уильям Каллен, тот самый американский журналист, который философски дал оценку новой испанской армии, посетил Маракайбо накануне штурма испанской армии.

«Висельное правосудие» – именно это его статья была, когда он нагляделся на вновь испанское владычество.

Все это вызвало протесты по всей Испанской Империи.

30 декабря 1823 года, в Мадриде прошла 10 тысячная толпа протестующих.

Либералы, умеренные, пацифисты, рабочие, творческая интеллигенция, аболиционисты и демократические настроенные офицеры устроили марш мира и равенства в западную часть города, к королевской резиденции. Марш возглавлял Франсиско Эспос-и-Мина, кастильский генерал и представитель конституционных демократов.

Протестующих встретил секретарь Эваристо Перес, который пообещал как можно скорее разобраться с офицерами, замешанными в терроре против туземцев испанских колоний в Южной Америки.

Это слегка сбавило, но не погасило пыл недовольства.

Северная колониальная армия была распущена, а капитан Хуан Батиста, колумбийский мясник и карлист был насильно списан в отставку.

Это его взбесило, бешено рыча, жестокий карлист этим же вечером напился в таверне Маракайбо и устроил дебош.

Новая колониальная администрация депортировала его во флоридский гарнизон.

Разумеется половину преступлений кинуто было с картахенской армии на Батисту умышленно, дабы не портить имидж новой испанской армии.

Далее было раскрыта негласная помощь британцев революционерам – среди убитых главарей мятежников был опознан Томас Кокрейн, 10-й граф Дандональд, маркиз Мараньян, британский адмирал и консул, также во временной резиденции революционного совета Соединенных провинций Южной Америки было найдено золото с британской описью для доставки новой партии пороха, ружей и пушек.

Это начало охлаждать дипломатию Испании Великобритании, но администрация Георга IV, возглавляемая графом Робертом Дженкинсоном, пригласила Фердинанда стать участником Лондонской Конвенции.

Данное мероприятие проводилось дабы ослабить влияние России, заинтересованной в создании на Балканах дружественных ей государств и коллективные действия государств по отношению к Турции, с целью побудить её прекратить военные действия против греков, предоставить Греции автономию на условиях уплаты ежегодной дани султану.

НО был также и скрытый смысл этой конвенции – Британия хотела заручиться поддержкой Испании против Франции и Нидерландов.

Разумеется король посетил это мероприятие, довольно помпезно принятый в Букингемском дворце и принесший еще больше лондонских инвестиций в экономику Испании.

Это обрадовало либералов и демократов, но настроило ярых карлистов и реакционеров против Фердинанда.

– Брать деньги у врага! Это измена нашим интересам! – взвыл Дон Карлос, баламутя своих приспешников и ярых реакционеров.

Также это снизило симпатию короля среди обычных солдат.

Находясь в Лондоне, Фердинанд сильно простудился, а покидая британские острова столкнулся с либеральной прессой, которая обрушила на него ряд критики и недовольств.

Усталый, измученный и в плохом состоянии, король прибыл в Мадрид совершенно разбитым. Но и тут его ждало новое потрясение.

В леонской угольной шахте, произошел неприятный случай, сильно повлиявший на будущее испанской короны.

Девушка лет 16, трудилась в шахте, дабы прокормить больную мать и отца, ставшего инвалидом после Пиренейских войн. И в злополучный день 7 января 1823 года, тяжелый ящик придавил девушку.

Рабочие обвинили руководство в халатности, руководство же обвинило местных капиталистов, содержащих шахты.

Это снова подняло градус протестов.

10 января 1823 года, марш противников монархии вновь дошел до королевского дворца. Король в силу болезни, которая приковала его в кровати не смог выйти к народу.

Этим воспользовался Дон Карлос, и мобилизовав королевских карабинеров, разогнал протестующих.

Мировая общественность назвала это событие «Кровавой Шахтой».

Помимо проблем в Испании, ряд печальных обстоятельств обрушилось на южноамериканские колонии, вновь побуждая местных на восстание.

15 января 1823 года, испанские археологи из Мадридского Научного Общества в колонии Санта-Крус нашли несколько древних артефактов, которые судя по всему из эры позднего палеолита, данная находка позволяет узнать много нового о жизни и цивилизации древнего человечества, жившего в этих землях много лет назад.

Находку решили выставить в Национальном Историческом музее Мадрида, что сильно опечалило и разозлило местных жителей, которые обвинили археологов в похищении национальной культуры и присвоении чужих памятников древности.

Все закончилось арестами и двумя смертями – колониальные карабинеры быстро устранили недовольство.

Затем в Каракасе произошла стычка подвыпивших испанских солдат и местных гуачо, которая закончилась расстрелом местных.

Все это породило целую волну жалоб в Мадрид.

Удрученный этим Фердинанд, заперся у себя в кабинете и попытался заснуть – плохое состояние здоровья, бессонная ночь и простуда вновь сковали тело разбитого короля.

Тяжело дыша, он пытался успокоиться……

20 января 1823 года король Фердинанд VII Бурбон скончался от остановки сердца в своем кабинете. Ему было 39 лет.

Ночью его тело обнаружил Дон Карлос и секретарь Эваристо Перес. Это стало шокирующим ударом для всех.

Секретарь, обхватив голову, рухнул на колени и прошептал – КАТАСТРОФА! —

Дон Карлос побледнел и мрачно посмотрев на тело брата сказал – Это плохо закончится! —

Оба они были правы, смерть Фердинанда пошатнет тот временной порядок, что был построен за эти 9 лет его правления……….