Текст книги "Кровь Зоны"

Автор книги: Артем Обуховский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Клин стал перебирать контейнеры с идотом. Часть он пристегивал к ремням на поясе и клал в сумку, часть оставил лежать на месте. Честно разделив добычу, он повернулся к шаману.

– Это доля Брата, – сказал он, – вычтешь с него за лечение сколько нужно, когда он очухается.

– Можешь не сомневаться. – Зме обнажил темные зубы. – Однако как же вам повезло, что вы встретили Стреляного. Хороший он человек, даже маршрут изменил ради вас.

– Ничего, он еще мне вспомнит, – буркнул Клин. – Стреляный… В упор не помню, кто это.

– Главное, что он тебя вспомнил, – оскалился Зме некрасивой улыбкой. – И еще хорошо то, что он знал место моего теперешнего обитания.

– Это верно, – согласился изгой.

Он закончил собираться и посмотрел на друга. Сталкеры-шаманы не следили за своим внешним видом. Немытые космы, спутанные бороды, рваная старая одежда являлись их неизменными атрибутами. Иногда за глаза их называли несостоявшимися снорками. Единственное, что в них было похоже на остальных, – ПДА. Этим многофункциональным прибором шаманы пользовались охотно. Зме внес в свой какие-то заметки и поглядел на изгоя, почесывая бороду.

– Спасибо тебе, – Клин протянул руку, – в который раз спасибо.

Пальцы Зме продолжали блуждать в бороде:

– Угу.

Клин убрал так и не пожатую руку, вспомнив, что привычками шаманы несколько отличались от остальных. Сталкер поправил заплечную сумку:

– Ну, как повезет, так еще увидимся.

– Угу.

Изгой двинулся к выходу из жилища шамана.

– Ты уж питайся только получше, – прозвучало в спину.

– Ага, – обернулся изгой на выходе.

* * *

Горлов добрался до глухой стены и остановился. Ползти по узкому низкому проходу оказалось довольно тяжело – мешала теплая одежда. Он бы не стал забираться в подобное место, но бывший охотник очень устал и нуждался в отдыхе.

– В темноте, да не в обиде, – прокряхтел он под нос.

Очень часто в таких местах, куда забрался Горлов, люди оказывались непрошеными гостями. В подобных узких катакомбах любили устраивать жилище полтергейсты или крысоволки. Но выбирать не приходилось. В пределах видимости не нашлось ничего подходящего, а на поиски у Горлова уже не осталось сил. Он уменьшил свет фонаря и оперся на локоть. Аномалий в узком кривом коридоре не оказалось.

«Уже хорошо, – решил бывший охотник. – Теперь бы мутантов миновать».

Предварительный осмотр местности показал, что поблизости нет живых существ. Но кто мог предугадать, что случится в следующие несколько мгновений в Зоне? К тому же у Горлова с собой находился ценный артефакт – Душа. Она не спасала разве что от остановки сердца: другие ранения залечивала очень быстро. Но Душа притягивала к себе мутантов. Одному такой артефакт носить опасно. Однако и в случае неприятностей здесь, в Северных пустошах, Душа могла сослужить хорошую службу.

Изо рта бывшего охотника шел пар, но все же в укрытии оказалось намного лучше, чем снаружи. Погода переменилась, поднялся сильный ветер. Начавшийся снегопад ухудшил видимость, поэтому продвигаться дальше не представлялось возможным. Из-за начавшегося бурана можно легко проворонить подкравшуюся химеру. Эти твари нередко появлялись в Северных пустошах. К тому же Горлов сильно устал. И если бы в ближайший час он не прекратил движения, то просто упал бы, полностью обессилев.

Он подсунул под себя подстилку, не пропускавшую холод бетонного пола. Проход, по которому Горлов полз сюда, оказался довольно длинным, поэтому, если пожалуют мутанты, он должен их услышать.

Бывший охотник повернул фонарь и направил луч света в коридор с низким потолком. Путей к отступлению нет, но спрятаться в проходе без единого выступа негде. Поэтому любой, кто попытается подобраться к месту, где сейчас лежал Горлов, познакомится с его карабином.

ПДА в этих катакомбах наверняка не будет работать. Но вот установить звуковой сигнал через каждые пятнадцать минут на приборе можно. Что бывший охотник не замедлил сделать. Это позволит ему поспать урывками, просыпаясь через каждые четверть часа. Мало для полноценного сна, но вполне хватит, чтобы оставаться начеку.

Устроившись удобней, Горлов вздохнул и позволил себе расслабиться. Гипотермии он не боялся, поскольку его добротная одежда специально разрабатывалась для Северных пустошей. К тому же до сих пор бывший охотник питался довольно сносно, хоть уже и налегал на идот. Поэтому организму удавалось вырабатывать достаточное количество тепла. Одежду он раздобыл у ученых, которые расположились неподалеку от зоны Отчуждения с внутренней стороны. Лишь некоторые люди могли теперь покинуть пределы Зоны. После Большого Выброса границы Зоны расширились и по всему периметру образовалась Мембрана, которая пропускала лишь внутрь. Мембрана отделяла зону Отчуждения от самой Зоны. Благодаря этому надобность в охране периметра отпала. Охранные посты теперь находились лишь в зоне Отчуждения для того, чтобы окончательно пресечь попытки выбраться на Большую Землю. Если желающих выбраться из Зоны не сдерживала Мембрана, то это делали военные. Проникновению же внутрь Зоны никто не препятствовал. Выбраться обратно не представлялось возможным. Это могли сделать только ученые, раскрыв одну из тайн Зоны. Однако преодоление Мембраны с целью покинуть периметр давалось им с большим трудом. Для этого необходимо было точно просчитать такое количество природных показателей, физических явлений и аномальных феноменов, что переходы через образовавшееся ограждение осуществлялись крайне редко. И только в случае чрезвычайной необходимости. Впрочем, у Горлова имелся знакомый профессор, который мог в нужный момент покинуть Зону. Но эту возможность нельзя было просто купить. Старику не требовались артефакты или прочие невероятные чудеса Зоны. Бывший охотник знал это. Профессору Каскинену необходимо нечто такое, что раскроет тайну идота. Он уже довольно долго занимался изучением вещества, но до сих пор не нашел ответов на все интересующие его вопросы. И до тех пор, пока Горлов не мог помочь ученому, выход за пределы Мембраны оставался невозможен. Бывший охотник не стремился покидать Зону, но старался поддерживать связь с профессором. Словно приберегая его до нужного момента.

Они с Клином намеревались встретиться в святилище Ласки в назначенное время. Никто из них не мог знать наверняка, что поспеет вовремя. Существовало даже негласное правило, что к помощи информаторов следует прибегать спустя трое суток после назначенного срока. Но Горлов еще не добрался даже до святилища Ласки. Поэтому думать и гадать, где может находиться его друг Клин, значило зря забивать голову ненужными мыслями.

Бывший охотник даже хмыкнул, придя к такому выводу. Мозг его продолжал работать, а ему следовало отдохнуть. Поэтому Горлов решил переменить ход размышлений, но вскоре мысли его стали путаться и он отключился.

* * *

Клин прижался спиной к двум деревьям, растущим рядом, и вслушался в звуки. Где-то совсем неподалеку шла охота. Через некоторое время по нечеловеческим воплям и хлопкам дробовиков Клин понял, что охотились на зверей. Скорее всего – на кабанов. Или отстреливали зомби, невесть как забредших сюда.

Он немного расслабился и осмотрел левое предплечье. Маленькое желтое пятнышко сморщилось: через некоторое время должна сойти кожа. Клин имел неосторожность подцепить клопа, который, защищаясь, окропил внутреннюю часть его предплечья, вызвав тем самым химический ожог кожи. В принципе, пустяковая рана, но вначале, когда жидкость попала на кожу, боль была очень сильной.

Решив, что разумнее всего будет не попадаться на глаза неизвестным охотникам, Клин пригнулся к земле и двинулся дальше. Ставшее на некоторое время бесполезным оружие изгой закинул за плечо. Груз, который он нес, не превышал допустимых пределов, и поэтому движения сталкера ничто не сковывало. Однако, несмотря на легкий вес, то, что лежало в контейнерах Клина, имело очень большую цену. Идот – абсолютное топливо первого класса. На сленге – «черный идиот». Он образовывался в наиболее загрязненных местах после легендарного Большого Выброса, который расширил пределы Зоны на многие десятки километров и поспособствовал образованию Мембраны. За десять грамм такого добра давали по меньшей мере десятка три автоматных патронов. «Черный идиот» годился для приготовления чего угодно. Ученые, по слухам, использовали его как топливо, одиночки и отшельники, месяцами бродившие по пустошам, – как пищу или поглотитель для фильтров респираторов, ну а шаманы – как лекарство. К тому же идот стал единственным веществом, способным сопротивляться высокому радиационному фону. Это почти волшебное средство применялось в любом деле, всегда и везде. Не применяли «черный идиот» только в том случае, если он отсутствовал. Загадочным оставалось одно обстоятельство: «черный идиот» образовывался лишь в самых загрязненных местах. Поговаривали даже, что вещество это имеет разум, отличный, конечно, от человеческого. Но большинство опровергало эти нелепые байки. Сталкеры – единственные люди, знавшие о «черном идиоте» все или почти все, – не подтверждали подобные слухи. Но, несмотря на разные домыслы, идот всегда оставался вездесущим и неизменным в меновой торговле с торговцами, учеными, находившимися за пределами Мембраны в зоне Отчуждения, и людьми, живущими дальше, на Большой Земле. Клин нес целых восемь контейнеров: в шести – по два килограмма, в двух – по килограмму. Последние он надежно спрятал, скрыв под одеждой, на случай непредвиденных обстоятельств. Клин решил оставить их невидимыми для посторонних глаз.

Он сделал несколько шагов и укрылся в кустах. Вокруг все было тошнотворно-коричневым, тускло-рыжим или ядовито-желтым. Легенды про то, что некогда на деревьях росли листья зеленого цвета и в ясную погоду небо было не серым, а голубым, считались дурными россказнями. О проплывающих по небу белых облаках, напоминавших сгустки пара, вообще говорили только шутя. Люди, попавшие в Зону, довольно быстро забывали о прошлой жизни. Если они не могли забыть, то, как правило, погибали. Зона вытесняла понятия о прошлой жизни в другом мире. Она заставляла иначе думать, иначе чувствовать, иначе воспринимать. Постоянное серое небо над головой должно было вытеснить все представления о безопасности, а грязно-оранжевый лес вокруг – сделать глаза цепкими, а слух острым. Если такового не происходило, у человека практически не оставалось шансов выжить. Он мог опуститься до уровня попрошайки, но многие предпочли бы лучше умереть.

В первые же дни попавшие в Зону понимали, что останутся здесь надолго. Если не навсегда. Теперь Зона не слыла выгодным местом для того, чтобы сорвать большой куш, наткнувшись на дорогой артефакт. Попав сюда после Большого Выброса, человек понимал: для того, чтобы уйти, необходимо очень многое сделать. А чтобы уйти не с пустыми карманами, необходимо сделать нечто нереальное. И обычно смельчаков постигала неудача. Преодолеть образовавшуюся Мембрану казалось неразрешимой задачей. Кто-то погибал, а кто-то ломался. И оставался здесь навсегда. Поставки продовольствия, медикаментов, одежды, снаряжения и оружия шли бесперебойно, поскольку из Зоны во внешний мир непрерывным потоком шел идот. Сталкеры не задумывались над тем, для чего он нужен за пределами Мембраны. Здесь «черный идиот» спасал от радиации и позволял расслабиться. Что делали из идота за пределами Зоны – новые виды топлива или наркотические препараты – было неважно. Для обитателей Зоны жизнь среди мутировавших животных, зараженных пустошей и аномальных зон стала обычной. Сталкеры-одиночки бродили по пустошам, как теперь называли районы с повышенной аномальной активностью, добывая идот, погонщики приручали молодых кабанов, шаманы продолжали лечить больных, а группировки – бороться за богатые месторождения «черного идиота». О возвращении почти никто не думал. Те, кто ушел в Зону, давно перестали существовать для окружающего мира. Как и мир перестал существовать для них – для большинства.

Издалека донесся рокот винтов. Сначала тихий, он все нарастал. Клин бросился на землю, но голову поднял вверх. Над ним пролетел патрульный вертолет.

«Занятное с ними придумали дело», – подумал Клин.

Вертолеты патрулировали Зону лишь изредка. Относительно этого существовало два мнения. Либо вертолеты использовали исключительно для доставки грузов и связи с научными лабораториями, расположенными в разных уголках Зоны и в зоне Отчуждения. Либо за Зоной следили. Ходили слухи, что в Зоне поддерживают порядок и военные всячески пытаются препятствовать стычкам между группировками. Клин сам неоднократно слышал, что военные обстреливали сталкеров во время боя. Однажды это была заваруха между «Искателем» и одиночками, прокравшимися одновременно с разных сторон на охраняемую территорию с образованием идота. Тогда, насколько помнил Клин, из одиночек не выжил никто, а искатели понесли немалые потери. В другой раз из НУРСов дали залп по мародерам, которые напали на погонщиков. Досталось и тем, и другим. Люди роптали и требовали у торговцев переговоров с военными, но все оказалось напрасным. Прекратить поставки идота за пределы Зоны, чтобы добиться выполнения своих требований, сталкеры не могли, поскольку нуждались в оружии и прочем. А военные не особо прислушивались к разговорам торговцев – единственной связи с внешним миром. У живущих за пределами Зоны устоялось мнение, что внутри Мембраны находятся люди низшей категории. Здесь кишели мутанты, содержалось большое количество отрицательной энергии, проявляющейся как аномальные явления, и имелся высокий радиационный фон. Неудачники, решившие попробовать себя в качестве сталкеров и обрекшие себя на жалкое существование среди таких же, как они сами. Постоянно питаясь консервами и подвергаясь излучению, эти люди мечтали о быстром обогащении. Они даже не представляли себе, что могут остаться в Зоне навсегда. И даже если бы они решили вернуться, каким-то чудом преодолев Мембрану, их не выпустили бы военные посты зоны Отчуждения, хорошо укрепленные и разделенные на несколько полос обороны. После Большого Выброса и образования Мембраны границы Зоны больше не расширялись, поэтому охранявшие зону Отчуждения войска спокойно несли службу, не опасаясь смещения границ, как это случалось раньше. Зона стала считаться единственным местом в мире, где можно было обогатиться в короткий срок или сгинуть. Второй Клондайк, как в шутку говорили военные. И шедшие в Зону люди проходили зону Отчуждения почти беспрепятственно, не подозревая о том, что шансов вернуться обратно практически нет. Не давала Мембрана. Но мало кто верил в это явление, пока не проверял на собственном опыте. Однако после этого думать о возвращении было поздно.

Увлекшись наблюдением за вертолетом, Клин проворонил летающую дрянь, ужалившую его сквозь одежду чуть ниже локтя. Шлепнув себя по руке, изгой почувствовал сильное жжение и, осмотрев место укуса, обнаружил большой волдырь.

Тихо выругавшись, Клин приложился к оптике винтовки и стал изучать местность, по которой пролегал его дальнейший маршрут. Кусты, несколько покосившихся деревьев, которые так и не упали на землю, зацепившись кронами за стволы соседей, трухлявый пень с наростом лишайника, желтая трава, маленький белый обрывок чего-то… Бумага?.. Или полиэтилен?.. Но откуда здесь взяться бумаге? Сердце Клина забилось чаще, и он сосредоточил внимание на белом объекте, который лежал на земле. Всматриваясь, он заметил также и темные пятна на палых листьях. Стараясь не шуметь, изгой ползком передвинулся на несколько шагов влево, укрываясь в высокой траве. Снова взглянув через оптический прицел винтовки, он заметил ботинок, торчащий из-за большого упавшего дерева. Выждав еще немного и не отрывая взгляда от ботинка, Клин понял, что его первая догадка верна. Здесь кто-то истекал кровью и пытался перевязать рану. Об этом говорили обрывок от упаковки перевязочного материала и пятна засохшей крови.

Изгой достал из чехла на сапоге стеклянный нож. Пригибаясь к земле, медленно и осторожно сталкер направился к лежащему дереву, из-за которого торчал неподвижный ботинок.

* * *

Человек лежал лицом вниз, одетый в комбинезон с капюшоном коричневого цвета. Клин выпрямился во весь рост, потом присел и спрятал нож.

Левую руку мертвец вытянул вперед, и в пожелтевших пальцах виднелся перевязочный материал. Очевидно, его сильно ранили в живот. Об этом свидетельствовали ссохшиеся потемневшие листья вокруг тела. Рядом лежали бесполезный теперь дробовик и сумка. Тело пролежало здесь недолго, потому что его еще не обнаружили ни звери, ни люди. Очевидно, Клин первый нашел мертвеца.

Изгой не заметил на комбинезоне никакой эмблемы и решил, что мертвый человек – отшельник либо заблудившийся охотник. А раны получил, скорее всего, от крупного зверя вроде кабана или химеры. Вот только почему тело не съедено? Вероятно, зверя что-то напугало…

Где-то далеко противно заверещал сокол-охотник. Ему вторил сокол-падальщик. Эти звуки вывели Клина из некоторого оцепенения и вернули к суровой действительности. Изгой не стал забрасывать тело палыми листьями, как собирался сделать это несколько мгновений назад. Оружие мертвеца и снаряжение он тоже не взял. Брать с трупа – это удел мародеров. Клин оглянулся и прислушался. На некоторое время воцарилась тишина. Твердо, уверенно, словно стена. Единственное, что изменилось – небо. Из тускло-серого оно превратилось в красно-малиновое, почти красивое, но Клин знал, чем чревата эта красота. Через несколько мгновений появилось подтверждение мыслям изгоя: вдали еле слышно пророкотал гром.

Его не смутили плохие приметы: найденный труп и голос сокола-падальщика. Клин старался не обращать внимания на суеверия, так охватившие всех в последнее время. Он поправил ношу и двинулся на север, где, как он знал, находилось святилище торговца Фана. Там можно укрыться от щелочного дождя и отдохнуть. К тому же святилище, к которому направлялся Клин, имело еще одну особенность: заправлял в нем его давний приятель. Поэтому отдых после длительной ходки сталкеру был обеспечен. Но главное – убежище любого торговца предоставляло связь с Большой Землей. А это значило многое. Пополнить боезапас, получить нужные медикаменты или необходимые вещи могли помочь и погонщики. Или группировка «Коми» – бродячие торговцы, как их еще называли. Но в святилище всегда имелась возможность добыть нечто большее, чем просто одежда, еда или патроны.

* * *

Кипиш и Феликс подходили к святилищу Фана с востока. По их прикидкам, севернее располагался небольшой заброшенный поселок, в котором должны находиться наемники. Свои ПДА они не включали. Берегли заряд аккумуляторов. Лица обоих сталкеров покрывала щетина. Длинные космы жирных спутанных волос выбивались у Кипиша из-под кепки. Обоим не на что было приобрести даже бритвы – не то что аккумуляторы к ПДА. Они двигались медленно и осторожно, хотя длительный переход и усталость давили всей тяжестью. Обоим хотелось как можно скорее попасть под защиту стен убежища. На нервы действовала также последняя их ходка за хабаром, оказавшаяся неудачной. Дождь, который должен был начаться в скором времени, тоже не радовал.

Кипиш, одетый в коричневую куртку, такого же цвета штаны, крепкие ботинки и смешную бледно-коричневую кепку, шел впереди. Благодаря маленькому росту он почти скрывался в высокой траве, местами доходившей ему до макушки. В этом поле с отдельно стоящими деревьями он легко мог затеряться. Оружие Кипиш имел простое – штурмовую винтовку ближнего боя АС Вал. За спиной висел неизменный заплечный мешок, на сегодняшний день практически пустой. Феликс двигался немного медленнее, на расстоянии от друга. Он дольше задерживал взгляд на предметах и чаще прислушивался. А объяснялось это тем, что Феликс осматривал дальние рубежи, напрягая зрение. В руках он держал снайперскую винтовку СВД. Кипиш, в свою очередь, держал под контролем близлежащее пространство. Их союз являлся очень эффективным, поскольку они одновременно держали под наблюдением большую площадь.

Ведущий остановился. Феликс, шедший следом, тут же присел и начал осматривать пространство вокруг через оптику. Кипиш не спеша оглянулся и мотнул головой – «подходи». Ведомый выпрямился во весь довольно приличный рост и подошел к напарнику. Опасность им явно не грозила, поскольку Кипиш не стал даже пригибаться.

В высокой траве лежал труп кабана. Животное убили давно, и кто-то бесшабашно вырезал из него лучшие куски. Туша разделывалась неумело, поскольку многих надрезов можно было избежать, как прикинул про себя Феликс.

– Однако лежит давно, но соколы еще не обнаружили. Мародеры? – Кипиш поднял голову и посмотрел на друга снизу вверх.

– Скорее всего. Видишь, сколько мяса пропало?

– Может, кому-то нести было в тягость? – предположил Кипиш.

– Вряд ли. Туша разделана неумело. Не изгои и не погонщики, и уж тем более не охотники.

– Может, кидалы? – предположил Кипиш.

Феликс посмотрел вверх: небо меняло цвета, становясь красно-оранжевым.

– Может… Ладно, давай двигаться дальше: скоро дождь начнется. Надо успеть к убежищу до его начала.

Кипиш кивнул и пошел вперед. Они шли к убежищу не только для того, чтобы переждать дождь. Недавно один информатор донес, что ими интересуется некий Фан, дабы предложить заключить договор. Поскольку оба сталкера были на мели, они решили встретиться с торговцем святилища и узнать, что за договор тот хотел заключить. Кипиш не брезговал никакой добычей по одной причине: он имел спутницу жизни. А любовь к ней заставляла стараться добыть как можно больше хабара и переправить его за Мембрану, чтобы девушка ни в чем не нуждалась. Иногда на ПДА приходили сообщения, которые передавали от нее. Тогда возникали скандалы, касающиеся образа жизни маленького сталкера, но менять род деятельности Кипиш не хотел, поскольку добыча артефактов, а с недавнего времени идота, являлась очень выгодным делом. Он надеялся, что в будущем сможет покинуть Зону и вернуться домой. Феликс, наоборот, относился к делам с большой осторожностью. Некоторые – сомнительные – ходки он отклонял, договоры средней опасности заключал неохотно и, только будучи полностью уверенным, брался за дело.

Погода стала ухудшаться. Вдали послышался рокот винтов вертолета, отчего оба сталкера присели и на время замерли. Небо из оранжевого стало превращаться в алое. Кипиш замедлил шаг, чтобы напарник смог поравняться с ним.

– Какой дождь будет? – спросил он, когда Феликс остановился за его спиной. – С кислотой?

Высокий сталкер помотал лопоухой головой из стороны в сторону:

– Нет: когда кислотный идет, как я заметил, температура не падает.

Кипиш кивнул.

– Послушай, – спросил Феликс, – ты хорошо знаешь этого Фана?

– Встречался несколько раз, но это не мой знакомый.

– Вот как?

– Да, Фан – хороший знакомый Клина. Не слыхал о таком?

Звуки вокруг стали затихать. Доносившиеся до сталкеров ранее жужжание летающей дряни, щелканье клопов, писк крысиных волков звучали все реже и реже. Вся живность старалась укрыться от предстоящих губительных осадков.

– Не слышал.

– Известный изгой. Один из лучших в этой местности.

– А почему Фан позвал тебя и меня? Ты ведь так и не рассказал.

– Да ничего нового для нас… Он хотел, чтобы мы некоторое время побыли проводниками.

– И куда лежит наш путь?

– На север.

Феликс хмыкнул:

– Ты доверяешь этому Фану?

– Плохого я о нем не слышал.

– Ладно: разберемся на месте. Давай двигаться дальше.

Кипиш кивнул, соглашаясь с напарником, и пошел, не пригибаясь. Его рост позволял этого не делать. По телу Феликса пробежала дрожь: становилось холодно.

* * *

В святилищах встречались разные люди, но законы этих «святых», как их называли, мест соблюдали все до единого. Иногда сюда забредали даже мародеры, чтобы пополнить запасы провизии, воды или боеприпасов. Здесь никто ни в кого не стрелял и даже не давал волю кулакам. За подобное нарушение правил можно было здорово поплатиться. Но это – лишь мелочь. В случае нарушения договора, согласованного давно и сообща, при встрече где-либо в другом месте нарушителя могли запросто убить, а труп оставить для соколов-падальщиков и прочей живности.

Под защитой стен святилищ люди отдыхали, не рискуя подвергнуться нападению, ремонтировали снаряжение, пополняли запасы воды и пищи, занимались меновой торговлей и делились сплетнями или полезной информацией. Именно поэтому никто не нарушал установленного порядка, который гласил, что помещения святыни являются чем-то вроде нейтральной территории. Но главное, святилища являлись единственной ниточкой, которая соединяла Зону и остальной мир. Здесь можно было заказать особый товар у торговцев и узнать последние новости из-за Мембраны. Хотя от подобной информации почти ничего не менялось. Важнее было то, что происходило внутри. И все равно считалось, что именно эти места связывают сталкеров с жизнью за пределами Зоны. Из любого святилища можно было даже передать послание на Большую Землю. Некоторые так и делали. Но большинство, попав сюда, забывали о прошлой жизни. Вероятно, у многих внутри теплилась надежда на возвращение, но каждый старался затолкать ее поглубже в себя. Покинуть Зону считалось чем-то из разряда чудес. А в чудеса здесь почти никто не верил. Они случались настолько часто, что стали обыденностью.

Продвигаясь по лесу, Клин почувствовал неприятный запах, резко ворвавшийся в ноздри. Он быстро огляделся: загрязненность окружающей среды повысилась. Это говорило о том, что рядом находился очаг. Скорее всего, новый, поскольку раньше здесь было чисто, хотя и народу проходило немало. Значит, рядом появилось несколько новых аномалий. Либо поблизости образовалась спонтанка с небольшим количеством идота. Изгой на несколько секунд задумался. Все его контейнеры забиты «черным идиотом», поэтому отправляться на поиски не имело смысла. Если это вообще образование идота. И потом, у него оставалось не очень много времени, чтобы укрыться от дождя. Последний, судя по небу, обещал быть щелочным. Однако Клин достал из сумки смятую потрепанную карту и поставил отметку недалеко от того места, где сейчас находился.

«По свободе надо будет проверить», – подумал изгой.

Он спрятал карту в сумку и двинулся дальше.

На подходе к святилищу изгой обнаружил Внутренность. Человек копошился в чем-то впереди себя, низко склонившись. Он никого и ничего не видел вокруг. Ну конечно, попрошайка, куда ему. Это отшельник или одиночка может превратиться в попрошайку, если сильно запустит жизнь, но вот попрошайка в кого-либо не переквалифицируется никогда.

Как и следовало ожидать, Внутренность попался без особого труда. Клин навел на спину попрошайки винтовку и негромко произнес:

– Не шевелись.

Человек замер. Не исключено, что это мог быть и не Внутренность, а кто-то очень на него похожий. Из этого следовало, что меры предосторожности все-таки следует соблюдать.

– А теперь медленно повернись, – приказал Клин.

Когда человек развернулся к нему всем корпусом, изгой опустил ствол и выдохнул:

– Так я и думал.

Остальной путь к святилищу они проделали вместе. Внутренность – попрошайка – мог спокойно существовать, ничего не делая и не рискуя жизнью. Его образ жизни был примитивен, пассивен и грязен: попрошайки питались отбросами и жили за счет помощи других. Странно было видеть его теперь так далеко от святилища или лагеря.

Они медленно, но верно продвигались к Фану. Этому способствовали навыки Клина. Попрошайка не мог совершить переход по пересеченной местности.

– Эй, Внутренность, ты чего здесь шаришься? – спросил вдруг Клин. – Обычно ваш брат добывает пропитание где-то возле харчевен, чтоб на халяву.

Он не скрывал неприязнь к попрошайке.

Ответа не последовало.

– Понятно. – Изгой улыбнулся.

Теперь они шли более свободно, потому что на подходах к святилищу опасность им не грозила.

– Только не надо думать, что я веду тебя под конвоем, – засмеялся Клин, – и не растрезвонь никому, а то тебя первого же и засмеют. Я тебя не держу: можешь идти на все четыре стороны.

Среди желто-коричневой травы показалась постройка из бетона высотой в полметра – остов святилища.

– Пришли, – выдохнул изгой.

И тут внезапно он почувствовал приступ тошноты. В глазах замелькали яркие искры. Внутренность, не испытывавший к сталкеру большой любви и все это время молчавший, не обращал внимания на насмешки Клина. Теперь же он испуганно посмотрел на изгоя. Тот остановился как вкопанный и слегка зашатался.

– Контролер, – прошептал Клин.

– Что?

– Где-то рядом притаился контролер, – еле выдавил вспотевший изгой, – на мозги капает…

Он приложил руку ко лбу.

– Клин, что такое? – Внутренность выглядел не на шутку испуганным. – Я не вижу ничего.

– Глаза, – простонал Клин.

– Искры перед глазами! – воскликнул Внутренность. – Не вижу ниче!

– Вон впереди… Вот оно, – торопливо заговорил Клин, – давай туда…

– Стой, не вижу ничего… В глазах искры…

– Вон идет кто-то! – почти выкрикнул изгой, тыча пальцем впереди себя.

Сквозь мерцающие молнии в глазах Внутренность с трудом различил, что с противоположной стороны святилища приближается человек.

– Скорее!

Отработанным движением Клин взял оружие наизготовку и посмотрел в оптику…

Зайчики застилали взор, мешая оценивать действительность. Нет, не было видно никого и ничего, кроме остова святилища и неспешно идущего незнакомца. Неожиданно мерцание в глазах прекратилось и вокруг стало стремительно темнеть, как будто опускались сумерки. Клин медленно двинулся вперед к святилищу, решив, что, если контролер заставит его ослепнуть или хотя бы на время потерять зрение, ему не поможет ни святилище, ни самый лучший шаман. Он неуверенно шел вперед, часто моргая, и тряс головой. Думал сталкер только о том, что под влияние контролера попал не он один. И у него не было с собой даже слабенькой Трещотки, способной на пару минут воспрепятствовать пси-воздействию контролера. Сразу же пришли на ум плохие приметы: найденный труп и крик сокола-падальщика.

– Эй! – заорал Клин изо всех сил, чувствуя, что сейчас отключится. – Эй!

Он махнул несколько раз рукой незнакомцу.

Внутренность на ходу оглянулся через плечо.

Клин моргнул раз, второй, третий… Перед глазами стоял туман.

– Клин! – крикнул Внутренность.

Звук его голоса звучал глухо, потому что попрошайка уткнулся лицом в желтую траву. Клин уже почти потерял сознание, в висках стучало, перед глазами начали кружить звезды…

Вдруг шедший к святилищу незнакомец крикнул и выстрелил. Изгой снова взял оружие наизготовку и посмотрел в оптику. Незнакомец стрелял не в них. Да и немыслимо было это – убийство на пороге святилища. Даже самые лихие мародеры не позволяли себе подобного. Значит, человек видел контролера и стрелял именно в него.