Текст книги "Стихия"

Автор книги: Артем Никитин

Артем Никитин
Стихия

От автора

В этом воплощении меня зовут Артём Никитин. Я живу на планете Земля, неподалёку от моря, которое в мою эпоху называют Черным. Мое тело дышит смесью азота и кислорода. Состоит в основном из воды. Когда оно распадётся, мои атомы сольются с чем-то большим и, скорее всего, никогда уже не соберутся в прежнем порядке. Останется ли что-то более важное, суть, квинтэссенция моего существования? – я не знаю.

Я не знаю, зачем меня высадили на этой планете. Она прекрасна. Во всяком случае, мне так кажется. Возможно, лишь потому, что я вырос на ее поверхности и не знаю ничего большего. Эта планета и вырастила во мне чувство прекрасного, и теперь я не знаю другого. Кроме того, что мог бы выдумать сам. Я не знаю, зачем я здесь. Что мне нужно успеть за этот короткий миг перед тем, как я снова распадусь на атомы? Возможно, я здесь именно для того, чтобы найти ответ на этот вопрос.

Я не помню прошлых жизней, да и не знаю, существуют ли они, но чувствую предшествующий опыт. Благодаря ему я знаю нечто, что не всегда объяснить словами. Мои предки придумали слова. Мы произносим их, чтобы передать свои чувства, информацию или предупредить об опасности. Они научили нас записывать слова, пересылать их на огромные, космические расстояния…

Мои предки придумали потрясающие вещи. Придумали, как перемещаться быстрее звука, но так и не побывали на других планетах. Придумали, как уничтожить все живое на Земле, но не придумали, как навсегда прекратить войны. Заставили работать на себя энергию ядер атомов, но так и не научились читать мысли даже самых близких людей. Они написали миллионы книг, но так и не смогли понять, что такое любовь. И самое главное, мы до сих пор не знаем, в чем смысл жизни. Никто из нас так и не смог понять, зачем пришел.

Самые изобретательные и увлеченные нашли его в чем-нибудь малом. Увидеть мир. Расщепить атом. Полететь в космос. Написать книгу. Иногда мне кажется, что ответ так близко, что до него одно движение нейрона. Один импульс. Но каждый раз импульс пролетает мимо, исчезая в темных глубинах сознания.

И я ловлю импульсы, пролетающие мимо. В словах и знаках. Я собираю коллекцию мыслей, которые, возможно, помогут нам понять больше… И однажды поймать тот самый, единственный момент истины.

С космическим уважением.

Артем Никитин

Стихи

Поиски смысла

Я хочу написать слово

 
Я хочу написать слово, мощное, как река:
Та, что тянет своё многотонье издалека,
Что гудит, надвигается и ревёт,
А прислушаешься – поёт.
 
 
Слово, что переворачивает века,
Сносит прежние берега, пока
Город строится на реке:
На просторе, на широке.
 
 
Я хочу услышать, хотя б на миг,
Мозговых ваших плит тектонический сдвиг,
Не ради славы, забавы и почестей —
Ради мира, в котором не хочется
 
 
Лгать, наказывать, воровать,
Обижаться и обижать,
Стоять с протянутою рукой,
Ожесточиться, теряя покой,
 
 
Смотреть снизу вверх или сверху вниз,
За высшую мудрость принять цинизм,
Служить деньгам и другим богам,
С любой стороны прикасаться к долгам,
 
 
Бездумно заучивая сотни гамм,
Создавать и поддерживать глупый гам
Из несто́ящих тем и телепрограмм
Хотя всё это и называют жизнью.
 
 
Я хочу написать слово, точное, как прибой,
Чтобы свериться с ним мог из нас любой.
Чтобы, даже если надежды нет,
Заблудившийся в нём увидел свет.
 
 
Чтобы в самые трудные времена
Ему такая Сила была дана:
Среди искушений стать подлецом
Сохранить человеческое лицо.
 
 
Чтоб за высшую меру в любом задании
Принималось условие Созидания.
Чтобы слово, как компас, как камертон,
Открывало путь. Задавало тон.
 
 
Раскрывая дар, освещало дорогу,
Полную счастья и вдохновения,
Растягивая на века мгновения
Свободы и радости сотворения.
 
 
Я хочу написать слово, чистое, как поток.
Освежающее, как источник.
Заряжающее, как ток.
Что выводит услышавшего на виток
Выше.
 
 
Оно только что прозвучало.
Слышишь?
 

Поле великой битвы

 
Поле великой битвы
Экран моего монитора:
Есть молоток у Тора,
У батюшки есть молитвы…
 
 
Мои же бои негромки,
Мои же бои неслышны:
Меня не поймут потомки,
Меня не поймут и выше.
 
 
На прямоугольном поле
По моей полководческой воле,
Представьте, сражаются буквы,
Буквы о чём-то спорят.
 
 
Букв боевые отряды
Себя называют словами.
Буквы не ходят стадом,
Буквы знают своё призванье.
 
 
С понедельника и до субботы
Предложения строятся ротами,
Чтобы к концу недели
Абзацев полки созрели.
 
 
И тогда можно целыми главами
Вести смысловые армии
Туда, где шныряют нейроны
По линии обороны.
 
 
Полушариями располовинены,
Гуляют слова по извилинам:
Не требуя любви и признания
Они тихо меняют сознание.
 

Жить по-вселенски

 
Если петь – по-французски.
Уходить – по-английски.
Обниматься по-русски.
Замедляться по-фински.
 
 
Строить по-итальянски,
Служить по-японски,
Радоваться по-доминикански,
Греться – по-эскимосски.
 
 
Весь я в чем-то кубинском,
Весь я в чем-то арабском,
Танцую на аргентинском
И грущу на испанском.
 
 
Если спросят чужие
По-инопланетянски:
"Вы с какой целью жили
На планете смутьянской?"
 
 
Я отвечу им честно,
Без вранья и опаски:
«Сам я, братцы, не местный:
Учусь жить по-землянски.
 
 
Во мне спелись сто наций,
Им внутри меня тесно,
Им слегка африкански,
Им немного по-шведски.
 
 
Но на этом урок мой
Не закончится дерзкий:
Я хочу научиться
Жить по-вселенски».
 

Уничтожаю улики

 
Уничтожаю улики,
Наследил на земле я сильно:
Стремление стать великим,
Желание быть красивым,
 
 
Старое одеяло
Из лоскутов счастья,
Миры ненаучных фантастик,
Молчание перед властью,
 
 
Море, песок, ненастье,
Закат и другие виды,
Разобранные на запчасти
Кармические обиды.
 
 
Генетическое послание
В далекое светлое завтра
Останется в назидание
Ищущим кузинатру.
 
 
Миллион неудавшихся шуток,
Лишних слов, ненаписанных книг.
Непроснувшееся утро,
Не заведённый дневник.
 
 
Стираю лица, пейзажи, улицы,
Оставшиеся на сетчатке.
Только никак не стираются
Грубых слов моих отпечатки.
 
 
И если увидишь птицу,
Прилетевшую на Крещение,
Это я прилетел извиниться.
Сижу на ветке. Прошу прощения.
 

Кот Шрёдингера

 
Люди становятся светом.
Море становится камнем.
Жёлтое – фиолетовым.
Радостное – печальным.
 
 
Новость становится старостью.
Мудрость выходит из глупости.
Огромное дело – из малости.
Далёкое – из близорукости.
 
 
Границы между предметами —
Иллюзия с точки зрения атомов:
Складываются уникальности
Из мириад одинаковых.
 
 
Устал умирать, намаявшись,
Кот Шрёдингера на подоконнике:
Его записали в покойники,
А он не мог умереть, не покаявшись.
 
 
Запутавшись в квантовой спутанности,
Он оставил свои искания,
Нацарапав с предельной грубостью:
«Жизнь – это перетекание».
 

Кто я

 
Написать свою жизнь.
Перевести в буквы.
На русский язык,
Чтобы всем понятно.
Себе – себя объяснить внятно.
Вырастить дерево,
Наподобие клюквы.
 
 
Самый простой…
Нет, самый сложный вопрос: кто ты? —
Ставит меня в тупик.
И дальше – один огрызок.
Человек?
Так это только вид животного.
Мужчина?
Так это только половой признак…
 
 
Я говорил имя,
Но оно даже мне ничего не сказало.
Национальность?
Так таких еще сто миллионов.
Кто я? Дружище, выйди из зала,
Не прячься во мне,
Будем знакомы.
 
 
И даже если собрать всех Меня
В совокупности:
Человека, мужчину, отца, журналиста —
Будет ли Он делать те же самые глупости?
Будет ли Он мной
В эксперименте чистом?
 
 
И где этот Я:
В глубине черепной коробки?
Прячется, боится выйти на свет божий?
Управляет моими руками-ногами робко,
Пишет стихи или корчит рожи?
 
 
Или я где-то здесь,
В груди, за сердцем —
Там, где обычно обозначают душу?
Пересыпаю свою жизнь перцем,
Тяну себя за волосы,
Чтобы стать лучше?
 
 
И кто сейчас водит моей рукой,
Которая пишет эти самые строки?
Может, я у себя не один такой,
А потому и не стану никогда одиноким?
 

Я углеродная форма жизни

 
Я углеродная форма жизни.
Мои атомы бессмертны.
Когда-то они договорились между собою
Быть мною.
 
 
Простые честные работяги
Вращаются, даже пока я сплю.
В тесноте моей внутренней общаги
Невозможно пробиться к рулю.
 
 
И только правящая верхушка,
Курьеров с мигалками разослав,
Шлёт указующие сигналы
По нервным трассам моих держав.
Послушно сжимаются механизмы,
Детали работают, как весы,
И тикают, тикают неумолимо
Биологические часы.
 
 
Не знаю точно, не доложили мне,
Революция будет или переворот,
Но конституции расторжение
Обязательно произойдёт.
Атомы снова договорятся
Уже не мною быть, а другим.
Кому-то из них непременно удастся
Достичь захватывающих вершин.
 
 
Меня не волнует удачное бегство
Ныне властвующих элит,
Ценность имеет лишь их соседство
И оценке в отдельности не подлежит.
Сознание – это всего лишь связи,
И отношения разорвав,
Нейроны пополнят разнообразие
Лесных чернозёмов и горных трав.
 
 
Медленно силится понимание,
Можно ли жизнь прожить налегке…
Где сохранится моё сознание?
Возможно, только в этой строке.
 

Стихия

 
Стихи. Стихия. Стих и я.
Такая схема бытия.
 
 
За каждой маленькой строкой
Стихи и боль. Стихии боль.
 
 
И роль, которая со мной.
 
 
И я – актер. Бездарность, так, —
Провинциальный середняк
С одною маленькой чертой:
Душой, которая со мной.
 
 
И пару книг, в которых я.
И пару песен, что во мне.
Тех, что пою я в тишине.
 
 
Когда один.
Когда вдвойне
Я становлюсь самим собой…
 
 
…А если этот «сам собой»
пока еще живет со мной,
То, значит, роль не так плоха.
 
 
Хотя что в ней? Одна труха…
 

Капучина моря

 
Поднимаюсь ввысь —
Подо мною жизнь:
Город, как море,
И люди на дне:
Люди в его пучине,
Люди в его капучине,
Над ними слегка
Пенные облака…
 
 
Кто живет в капучине моря?
Какие-то маленькие зверьки:
Переживая о чём-то, спорят.
Может, поэтому так горьки
Переживания их на вкус?
 
 
Переживания пережевав,
Бог поморщился и сдул пену,
И людям внезапно открылось Небо,
И люди замерли от тоски:
 
 
Тонкая плёнка, нежный мениск,
Голубоглазый укор Вселенной,
А в нём плещутся стальные птицы:
Снизу – вверх, сверху – вниз.
 
 
Над заснеженной грядой облаков
Поднимаются невиданные рассветы,
Теряют силу любые декреты
И даже закон притяжения дураков.
 
 
Бог долго смотрел, как чудны́е зверьки,
Прикованные ко дну так крепко,
Преобразовывались в пузырьки
И оставляли свои клетки.
 
 
Как поднимались они легко,
И гравитация теряла цену.
Бог снова глянул поверх облаков…
Улыбнулся…
И сдул пену.
 

Если любовь

Иногда мне очень жаль этот мир. Он напоминает лошадь, взнуздавшую саму себя. Морда в мыле, пена у рта, а она все хлещет себя по тугому крупу: ну, ну, быстрее, выше, сильнее! Больше денег! Больше товаров! Выше экономику!

Если за год ВВП страны не вырос хотя бы на процент, – это национальная катастрофа. Нас приучили, что любая остановка подобна смерти. Ведь рядом скачут такие же взмыленные кони в страхе замедлиться хотя бы на миг. Увеличение прибылей, рост экономики, динамика показателей априори считается добром. Так ли это? Далеко не всегда.

Уже ясно, что производим мы больше, чем нам действительно нужно. Склады переполнены. Производители вынуждены придумывать все новые уловки. Моды. Акции. Скидки. Кредиты. Все, чтобы скорее опустошить полки и завезти новые товары. Иначе смерть бизнеса. В итоге дома наши завалены горами ненужных вещей. Многими мы воспользовались не больше 2–3 раз.

Мы переселились в одноразовый мир, где проще купить новый телефон, чем починить старый. Проще создать новые отношения, чем починить старые. Свадеб много, но разводов столько же. Эта жена уже не модная, возьму другую. Природа в этом мире – расходный материал, сменный картридж, декорация для красивой жизни. И пусть после меня останется гора пластиковых стаканчиков, зато фотки получились классные! А завтра – снова бизнес. Быстрее, выше, сильнее, – кричат бизнес-книги! Не останавливайся на достигнутом! Если не ты, то тебя!

И вот я спрашиваю себя: стоит ли бежать ради этого? Это и есть то, ради чего надо выше-быстрее-сильнее?

Чуть помедленнее, кони. Чуть помедленнее…

Что мы потеряли в этом беге? Тишину аллей? Вкус раздумий? Себя?

Мир надо спасать. Но для этого уже не нужно мчаться суперменом на другой край земли. Для этого нужно остановиться. Я готов учредить Общество медленных землян. Вручать медаль «За медленность». И притормаживать себя, когда нога привычно давит на педаль газа. Никитин, сегодня ты никуда не спешишь. Ты просто живешь.

«Забегавшийся – жалок.

Остановившийся – велик».

Мы с тобою соседние страны

 
Мы с тобою соседние страны.
Находимся в долгом противостоянии.
И вот уже в воздухе – войны ожидание,
И осень закручивает все краны.
 
 
Пересеченье границ равноценно обиде,
Любой разговор – государственная измена,
И уже поговаривают в моём МИДе,
Что пакт перемирия потерял цену.
 
 
Что молчание глав равносильно бою,
Что на самом деле война уже в самом разгаре,
Без боеголовок слёз, без упрёков гари —
Армии взглядов бьются между собою.
 
 
И я высылаю своих послов,
Они подбираются к твоей столице,
И только вздрагивают ресницы
И переговоры проходят без слов.
 
 
И наши народы ликуют счастливо,
Им раздоры давно уже в горле комком,
Им надоело пробираться опасливо
По тёмным улицам нашим тайком.
 
 
И в политической этой оттепели
Понимаешь, что мы совсем не враги:
Такими беспомощными и крохотными
Стали дипломатические шаги…
 

Геометрическая сюита

Затмение. Слияние и поглощение

 
Вписано в круг моё одиночество…
Сначала Вы медленно шли по краю.
Не перебивайте, Ваше Высочество,
Дайте мне выговориться: я умираю.
 
 
Схождение двух круговых диаграмм
Математически неминуемо в плоскости:
Росли заштрихованные области,
И я был все более равнозначен Вам.
 
 
С каким азартом и упоением,
Заготовив копчёные насквозь очки,
Публика дожидалась затмения,
И уже дождалась почти.
 
 
И вот наши диски – за миг до слияния,
За секунду до черной глухой немоты,
До полной тождественности,
До Я равно Ты…
И век уже тянется ожидание.
 
 
Потому что тот, кто взаимопроник, —
Сник
И плавно идет на убыль,
Судьба выкидывает дубль
И злорадно вписывает «два» в дневник.
 
 
Я не желаю такой судьбы.
Держите подальше свои окружности,
Несмотря на все прелести милой наружности,
Давайте останемся немного на Вы.
 
 
Ваше Высочество, мы окружены.
Наше кружение – наше служение.
Я долго искал свое отражение
На невозмутимом лике луны.
 
 
Моего одиночества больше нет,
Мы всецело во власти взаимостяжения.
Гравитация как вид заражения
Управляет движеньями наших планет.
 
 
Но если фигуры свои сольём,
Прописавшиеся в эвклидовой плоскости,
Быть может, уйдем от двухмерной неловкости
И обретем объём?
 

Листья не хотели умирать

 
Листья не хотели умирать:
То желтели, то краснели от стыда.
Голых веток уходили провода
В новую неведомую стать.
 
 
Листья не хотели понимать,
Что октябрь здесь не навсегда,
Что уже готовят холода
Наступательную тактику опять.
Что на месяцы, а может, на года
Миром будет править пустота.
 
 
Шик и роскошь сменит чистота,
Мир начнётся с нового листа,
И однажды тихим светлым днём
Прозрачность станет новым королём.
 

Возвращение

 
Попадая в планеты вращение,
Совершают своё возвращение
Поезда мирового значения,
Телеграммы, звонки, сообщения
И трамвай городского движения.
 
 
Изменяя в пути расписание,
Устраняя в сетях зависание
И расходуя наше терпение
Происходит перемещение.
 
 
Из одной точки А – в многоточие.