Текст книги "Экстремальная археология (СИ)"

Автор книги: Артем Каменистый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4 Большие деньги

Глава 4

Большие деньги

В себя я пришёл также в один миг. И не удивился, ощутив, что связан по рукам и ногам. Сложная поза: наполовину лежу, наполовину сижу, прислонившись головой к чему-то неровному, твёрдому и холодному. Очень похоже на то, что меня бросили на землю, где небрежно прислонили к дереву. Да ещё и шапку меховую до носа нахлобучили, так что разглядеть ничего нельзя.

Поблизости с удивительной для тёплого дня силой хрустел снег под чьими-то шагами. Фыркнула лошадь, звякнул металл, кто-то кашлянул. Я здесь однозначно не один, но подробности пока что неизвестны.

Ничего, это не навсегда. Рано или поздно всё узнаю.

Продолжая прислушиваться, залез в ПОРЯДОК. Раз уж делать покуда нечего, можно посмотреть, чем там всё закончилось.

Ваши миньоны (Смерть) атаковали слабого снежного паука. Ваши миньоны (Смерть) нанесли фатальный урон слабому снежному пауку. Слабый снежный паук завершат существование. Вы победили слабого снежного паука. Слабый снежный паук не занят, он и его собратья не изменились со времён последнего сотворения и потому вынуждены обитать в никому не интересных местах. У них нет ступеней просветления или их аналогов, их разделяют только по степени первичной мощи, которая может стремительно снижаться и повышаться при различных изменениях внешней среды и внутреннего состояния. Первичная мощь этого снежного паука на момент победы – 28

Слабый снежный паук – неприсоединившееся создание.

Получена искра неприсоединившегося – 1 штука.

Внимание! Редчайший трофей. Сохраните его, предъявив при получении ключа от очередного круга силы.

И это что, всё?!

Даже я с нулевой ступенью и задранной до космоса Мерой порядка не сумел выбить из паука ничего ценного. Ни знака навыка, ни хотя бы жалкой единички на ци. Я уж молчу о вожделенных атрибутах Стихии, на которые имеются грандиозные планы.

Если уж мне, нулёвке, нечего не досталось по итогам боя, значит и никому другому не достанется. Получается, такие твари – пустота, похлестче, чем я. Зарабатывать на них невозможно. Разве что какие-то редкие ингредиенты из туш можно получать, но это сомнительно.

Хотя нет, я неправ. Точнее – не полностью прав. Кое-что всё же выпало. Бесполезный предмет, но только для моего текущего состояния. Наряду с доказательствами смерти, символами доблести, достойными символами доблести и прочим подобным добром искру неприсоединившегося можно предъявить в одном из Первохрамов, при прохождении церемонии получения ключа для круга сил. Круги становятся доступными каждые семь уровней, и человек, который ими пренебрегает, считается ненормальным. Даже забитые крестьяне не забывают водить своих детей. Разумеется, у них нет возможностей посещать по-настоящему сильные места, ну да простолюдины в особых бонусах и не нуждаются.

По крайней мере, так считает аристократия.

Итак, охота прошла впустую. Я узнал то, что знал и без того.

Поохотился на пустышку.

Но мало мне того, что пришлось снег топтать зря. Я угодил во что-то непонятное. У нас, в Пятиугольнике, может и не слишком цивилизованные края, но не принято хватать подростков и держать их связанными. В последние два года штаты лесовиков и стражи расширены, за порядком везде успевают приглядывать. Банду «людоловов» под факторией не потерпят.

Да и не слышал я, чтобы люди пропадали.

Куда же на этот раз встрял?

Непонятно...

Придётся слушать и ждать. Рано или поздно что-нибудь выясню.

* * *

Наверное, не меньше часа провалялся впустую. Определил, что поблизости находятся как минимум три лошади. Насчёт людей – непонятно. По звукам, вроде бы, один. Но с таким же успехом рядом могут притаиться несколько молчунов.

Затем послышался шум шагов. Один или два человека пробирались по снегу. Скорее поставлю на второй вариант, потому что пару раз вдали что-то неразборчиво пробормотали. Вряд ли кто-то сам с собой разговаривает.

Шум усиливался. Отчётливо слышалось тяжёлое дыхание, – люди устали передвигаться по снегу. Налившийся влагой и замерзающий в ночную стужу, он даже мой вес не держал, а уж взрослый мужчина с хрустом проваливался почти до земли.

Впрочем, как минимум один похититель значительно уступает мне по весу.

Да и ростом не удался.

Шаги смолкли возле меня. Затем шапку на голове поправили, открывая глаза. Прищурившись от хлынувшего в них света, я разглядел, что нахожусь на полянке среди густого кустарника с тонкими и ровными ветвями. Такой разрастается в местах, где люди фактории когда-то пытались добывать по ручьям золото и драгоценные камни. Оставляют за собой пустошь, на которой вместо сведённых деревьев быстро появляются эти густо торчащие вертикальные прутья. По лету в них за полметра ничего не видать, зимой тоже способны достойно скрывать.

Очень удобное место, если не хочешь попадаться на глаза.

Как я и предполагал: три лошади; также три человека; навес над расстеленным войлоком; сбоку от навеса сложена непримечательная поклажа. То, что я считал деревом за спиной, оказалось сложенными друг на дружку сёдлами. Непохоже на лагерь бродяг – небогато выглядит, но всё добротное.

Да и какой бродяга в здравом уме полезет в Пятиугольник подростков хватать?

Шапку поправил карлик с лицом старца. Но глаза выдавали, что с возрастом у него не всё так просто. Может и не молодой, но уж точно не древний.

– Ну что, малец, очнулся? Пить хочешь?

– Не откажусь, – спокойно ответил я, всё также не понимая, во что вляпался.

Карлик отошёл к поклаже, вернулся с деревянной кружкой, поднёс к губам:

– Гига, может ты его с ложечки покормишь? – усмехнулся верзила, снимавший с лошадей опустевшие торбы с овсом.

– Ранак, если надо будет, я и тебя покормлю.

– Что там со следами, Гига? Всё сделано? – спросил второй верзила, до мелочей похожий на первого. Даже шапки оба носили сдвинутыми на одну сторону.

– Со следами порядок, – ответил коротышка. – Но Тсол, серьёзную проверку то, что мы там нарисовали, не выдержит.

Верзила поднял голову:

– Тучи сгущаются. Сезон весенних снегов. Заметёт быстро. Пускай проверяют.

– Если сильно надо будет, проверят и поймут, что следы ненастоящие, – стоял на своём карлик. – Ты забыл, сколько за него дают? Этот пацан дорогой, его искать будут, просто так такое не оставят. Прямо сейчас надо сворачиваться.

Я совершил два открытия: понял, наконец, кто это такие и зачем я им понадобился; и узнал одного из верзил.

Тот, который Тсол, никакой не Тсол, а Кхим Мавас. Пришёл в факторию с последним караваном, как вольнонаёмный. Рудокоп со слабыми профессиональными навыками, зато с недюжинными физическими возможностями. Его поставили на дробилку, где приходится выкладываться с максимальной силой.

Я, как человек с запущенной паранойей, старался изучать, так сказать, личное дело каждого новенького. И хотя приток людей в последний год значительно увеличился, пока что успевал в той или иной мере узнавать основную информацию по каждому. Вот и этот внимания не избежал.

Вода, надо признать, оказалась хороша. В меру прохладная, но не холодная и приправленная чем-то кислым, вроде лимона. Сухость во рту исчезла после первого глотка, а после второго разгладились губы, хотя перед этим казались закаменевшими.

Похитители знали толк в походном питье.

Оторвавшись от кружки, я самым невозмутимым голосом поинтересовался:

– И сколько медяков за меня предлагают?

– А тебе-то зачем знать? – встречно поинтересовался Гига.

– Затем, что я заплачу не медяками, а золотом.

– Да у нас тут шутник, – ухмыльнулся подошедший Ранак. – И где же ты такие деньжищи раздобудешь, мальчик?

– Он не шутит, – подал голос Тсол. – Пока вы пиво глушили, я на него насмотрелся и наслушался всяких историй. Этот малец непрост. И уж деньжата у него точно водятся. Да и Эш заплатит, если что. Эшу он дорог, у него с ним дела. Мутят что-то непонятное.

Гига покачал головой:

– Тсол, весь этот вшивый Камень столько не стоит. Гед, только за точные сведения о тебе дают пятьсот свободных марок. Что же ты такое учудил?

Я решил, что пора всерьёз начинать выбираться из нехорошей ситуации.

– Развяжите и поговорим.

Человек, связанный по рукам, и ногам и человек без пут – неравнозначные собеседники. И если хочешь, чтобы похитители воспринимали тебя всерьёз, первым делом следует попытаться разобраться с верёвками.

Гига снова покачал головой:

– Знаешь, что было самое последнее, чему меня научил папаша? Не доверять некромантам.

– Я не некромант.

Заявил, сам понимая, что выглядят эти слова не слишком правдоподобно.

Вот и карлик усмехнулся:

– Гед, ну что ты прям как маленький. Ты же знаешь, что я всё видел. Даже видел, как ты отозвал свои ручные кости. Кое в чём я разбираюсь. Думал, ничего не пойму, да?

– Вообще-то я тебя за ребёнка принял, – беззаботно ответил я. – А с детьми проще. Главное с самого начала правильные слова сказать, и они поверят тебе, а не в то, что видели.

Гига хохотнул:

– Хитрый Гед. Умный. Но так легко попался. Парни, я же говорил, что сработает? Да я мастер людишек дурить.

– Тебя там чуть не порвали, мастер хренов, – буркнул Тсол. – Я вообще впервые слышу про некромантию. В посёлке ни слова о ней не говорили.

– Так уж не говорили? – удивился карлик.

– Говорили, конечно. Но или сказки, или про Императора боли всякую хрень несли. Про этого пацана ни слова. То есть, всякое говорят, но только не про его тёмные дела. Люди поболтать любят, уж такое бы они не пропустили. Выходит, хорошо скрывается.

Ранак, продолжая возиться с лошадьми, как бы между прочим произнёс:

– Я знаю ребят, которые дают малость монет за каждого живого чернокнижника.

– А ты не знаешь таких, которые дуракам мозги дают? – хмыкнул Гига. – Ты таких поищи, тебе надо.

– Нарываешь... кусок человека.

– Сам ты нарываешься, маленький умишко. Вот зачем нам несколько монет, если можно поднять настоящие деньги? Если пять сотен только за сведения обещают, представь, сколько дадут, если мы его живьём притащим?

– Утопят вас или удавят, вместо денег, – лениво заявил я. – Если хотите заработать, со мной договаривайтесь.

– Какой интересный мальчик, – сказал гном, сверля меня немигающим взглядом. – И забьюсь на что угодно, у него и вправду водятся деньжата. По глазам заметно. Прям вижу, как золото блестит.

– Лучше глаза ему выколоть, – предложил нехорошее Ранак. – Не хочу, чтобы на меня некромант таращился. Дурные у них глаза, все это знают.

Дабы не стать жертвой глупых предрассудков, я торопливо вернул разговор на финансовую тему:

– Не знаю, кто вы, но у вас два варианта: договориться со мной, или не договориться и умереть.

– От смеха, что ли? – хмыкнул ложный Кхим Мавас. – Гига, может и правда ему глаза того? Но если что, надо их с языком вместе. Лишний он у него.

– Да, разговорчивый малый попался, – признал карлик. – Может и правда поговорить надо. Но говорить мы с тобой если и станем, то не здесь. Тут твоя земля, мы здесь чужаки. На твоей земле дела делать не станем. И сразу учти, что задёшево мы не работаем. И это дело готовили с осени. Вон сколько времени потратили. Ты должен очень сильно нас заинтересовать работать с тобой, а не с теми, кто за тебя деньги обещают.

– А кто это вообще? Кому так сильно жить не хочется? – спросил я, обрадовавшись намёкам на то, что, возможно, продавать меня не станут.

Глядишь, и получится откупиться. Деньги – не проблема. Если всё ограничится только монетами, можно считать, что бесплатно отделался.

Но придётся сделать кое-какие выводы.

Важные.

Гига покачал головой:

– Не наглей. Да и я бы сам хотел узнать. Мы думаем, ты понадобился каким-то имперцам. Люди, через которых они дела вертят, с самим Хаосом работать готовы, лишь бы тот платил. С имперцами они вообще запросто. А имперцев мы не любим.

– Тогда зачем время тянуть? – сказал я. – Мы можем прямо здесь быстро разойтись, не надо меня никуда везти. Сделаете имперцам хуже.

– Угу, сделаем, как же, – нахмурился карлик. – Ты, между прочим, и сам имперец.

– Да ничего подобного. Просто похож. Я северянин.

– Даже я больше похож на северянина, чем ты, – засмеялся Гига. – Для начала надо узнать, сколько за тебя предложат. А там, может быть, спросим, сколько ты за себя дашь. Вот и сравнишь.

Это мне не понравилось. Похитители явно не понимают, что влезли в разборки высшей аристократии. Как только они кому-то проболтаются о своей добыче, никто им уже ничего не предложит. Как я и предупреждал: прикончат всех, забрав меня бесплатно. И не потому что врагам денег жалко, а потому что в таком деле так принято.

Как бы это им втолковать?

Сложная задача...

– Ну чего задумался? Жалеешь деньги, которые за себя отдавать придётся? – карлик снова захохотал.

– Хватит радоваться, у нас минус одна лошадь, – пробурчал Ранак.

– Это как? – обернулся карлик. – Вон же, все на месте.

– Снежная уховёртка забралась, – сказал Ранак. – Зимой опасно в этих краях держать лошадок на снегу, да на открытых местах. Говорил вам, надо в лесу устраиваться, где кедры есть. Меня слушаться надо. Пока стоит, но к утру подохнет. Они быстро после такого дохнут.

– Как? – неприятно удивился Гига. – Это же мохноногие гудхи, лучшие лошадки для севера. Они спокойно терпят сильный мороз, могут ходить по любому снегу и насту. Их ведь не должны трогать уховёртки.

– А эту тронула, – буркнул Ранак. – Или уховёртка сильно оголодала, или торгаш подсунул лошадь с порченой кровью. Гига, это же Север, здесь всё ненормально. Привыкай.

– Да нам точно хрень подсунули. Вот за это и ненавижу торгашей, – пробурчал Тсол. – Раз такие дела, может под нож её, пока живая? Разведём костёр на ночь, запечём мяса в углях про запас. От сушёного у меня уже челюсти сводит, да и северные гудхи, это специя. Особенно печёнка.

– Слабенькая специя, – поморщился Гига. – Но ты прав, придётся резать. Чего добру пропадать. Только зачем ночлег тут устраивать? Опасно это. Надо было Ранака сразу послушаться, он прав насчёт кедров.

– Да всё нормально, – заявил Ранак. – Уховёртки тут нечасто попадаются. Если на одну нарвались, вторая вряд ли поблизости. До утра местные всё равно не пошевелятся. Глянь на небо, без снега не обойдётся, сейчас посыплется. Людей рядом нет никого, Тсол сказал, что даже лесовики ушли, когда эта тварь появилась. Никто наш костёр не почует. Раз уж устроились здесь, можно ещё немного пересидеть.

– Эй, пацан, а чего это ты так заулыбался? – насторожившись, осведомился Гига.

– Радуюсь, что у костра погреюсь. Холодновато связанным сидеть.

– И это всё? Больно много радости в тебе из-за такой ерунды, – недоверчиво добавил карлик.

– Это не ерунда. И да, есть ещё кое-что. Я думаю, что мы договоримся нормально.

– Ну-ну... думай-думай... Тебя как звать-то?

– Вы что, не знаете имя того, кого ищете?

– Сложно всё. Поди пойми, как тебя звать на самом деле. Только не говори, что ты Гед.

Чуть подумав, я снова не удержался от улыбки и ответил:

– Джонни. Меня зовут Джонни.

– Что это за имя? – поморщился карлик. – Первый раз такое слышу. Язык сломать можно. Небось, врёшь? Да?

Не переставая усмехаться, я добавил:

– Если тебе сложно такое выговорить, можешь называть меня Вождём Краснокожих(1).

– И что тут такого смешного? – насторожившись, уточнил коротышка.

– Да так... Ты не поймёшь.

– Ну-ну... улыбайся дальше. Радуйся. Это тебе вместо ужина.

Гига направился к лошадям, где Ранак уже принялся шумно точить нож.

А я одними губами беззвучно бросил в удаляющуюся спину:

– Не вижу смысла с такими дураками договариваться.

# # 1 Гед намекает на юмористическую новеллу О. Генри «Вождь краснокожих» (англ. «The Ransom of Red Chief»). Двое мошенников похищают мальчика Джонни, называющего себя Вождём Краснокожих. Но, мягко говоря, гиперактивный ребёнок превращает жизнь злодеев в кошмар, а его отец в ответ на требование о выкупе выдвигает встречное предложение. Он категорически отказывается платить выкуп. И хуже всего то, что соглашается взять сына обратно не просто так, а если похитители ему за это приплатят. Причём сделать это следует ночью, чтобы не заметили соседи, которые сильно огорчатся когда узнают, что кошмар их городка возвращается.

Глава 5 Ночные ужасы

Глава 5

Ночные ужасы

Аборигены, намертво связывая некромантов по рукам и ногам, возможно не дурью страдают. Дело в том, что обитатели Рока в силу своей исторической отсталости подвержены предрассудкам в самых разных областях. Например, те же маги, необязательно тёмные, могут размахивать руками, используя сильные умения. И размахивают не просто так, а особым образом. Навык, как бы, завязан на такие вот пассы.

Но суть в том, что все эти телодвижения необязательны. Без них можно спокойно обойтись. Есть способы.

Местным мешает избыток консерватизма.

Но ко мне это не относится. Я, когда начал всерьёз разбираться с ПОРЯДКОМ, настроил всё так, что в большинстве случаев пальцем не приходится шевелить. Все действия производятся на уровне мыслей. Разумеется, за исключением особых навыков, где необходимы определённые движения или положения тела.

Например, смертельное удержание, некогда взятое с побеждённого тсурра, требует производить атаку синхронную с активацией навыка. Поначалу, на низкой степени прокачки, это работало только с пустой рукой, но и тогда требовалось движение.

Для призыва сокрытого умертвия шевелиться не надо. Можно даже глаза прикрыть и не моргать, – это не помешает. И знаков ци в сокрытом хранилище порядочно. Всегда держу запас для всевозможных непредвиденных случаев.

Увы – этот случай, скорее всего, не подходит. Или работать придётся с оглядкой, дожидаясь соблюдения некоторых условий. Несмотря на некоторую несерьёзность троицы, я на их счёт не обманывался. Эти люди столь скромным составом блестяще провели спецоперацию в тяжелейших условиях. И пребывают в шаге от её успешного завершения. Всего-то и требуется – вывезти меня на юг. Пары оставшихся гудхов вполне хватит.

Это действительно отличные лошадки, стоящие своих денег.

Я не верю, что люди, сумевшие внедрить агента в факторию, скрытно проникнуть в её окрестности и весьма вовремя подоспеть к месту схватки со снежным пауком пренебрегут охраной лагеря. И то, что ночью все они улеглись под навесом, отнюдь не указывает на их беспечность.

Как минимум у одного есть какой-то навык. Вроде сигнализации. Ранак в сумерках несколько раз обошёл лагерь по расширяющейся спирали. То и дело останавливался, теребил в ладонях веточку-другую и шагал дальше, проламываясь через кусты и сугробы. Плюс подержал ладонь на моих путах.

Я не совсем тупой, понимаю, что если пересечь один из описанных вокруг лагеря кругов, поднимется тревога. То же самое случится в случае развязавшихся или разрезанных верёвок.

Призыв отозванного умертвия – операция затяжная и, к сожалению, далеко не бесшумная. Погода безветренная, а снегопад несильный, нечего и мечтать, что душераздирающий треск костей уши похитителей проигнорируют.

Проснутся они или нет? Гадать я не любитель, а это тот случай, когда даже любителю не очень-то захочется делать ставку на вероятность опасного для замысла события. Если эта троица узнает, что тёмные делишки пленник способен творить и в связанном состоянии, я рискую лишиться зрения и прочего, а также оказаться спеленатым, как мумия. Похитители, не разбираясь в таких делах, постараются предпринять всё, что, по их мнению, способно помешать некроманту порождать зло.

Если моё умертвие подловят в процессе материализации, – это попусту слитые знаки ци. В таком состоянии мои помощники вообще ни на что не способны.

Тогда что остаётся?

Даже не знаю, что бы я делал, не помоги сами похитители определиться с выбором. Смешные люди. Опасаясь всего, что намекает на тёмные дела, они, несмотря на мою беспомощность, отделили от лошади голову и конечности, закопав их в снег на другой стороне лагеря. С тушей поступили также, но постарались получше. То есть набросали на неё снега побольше. И занялись печенью и мясом, нарезанным с разных частей тела.

Как говорят некроманты: похороны – самый расточительный обычай человечества. Столько ценностей закапывается без пользы.

Но только не в тех случаях, когда останки закапывают в снег. Он, в отличие от земли, не создаёт помех для связи некроманта с, так сказать, заготовкой.

Да уж, прокололись похитители. По-крупному облажались.

Какие наивные люди. Мне ведь не надо ноги и руки развязывать. Я и без них способен добраться туда, куда надо.

До скромного снежного кургана над тушей лошади.

И при этом не придётся пересекать линии сигнализации. Опасаясь того, что кровь и мясо привлечёт хищников, остатки лошадки закапывали неподалёку. В свете почти прогоревшего костерка прекрасно видно, куда надо ползти.

Оставалось одно, – дождаться, когда троица уснёт покрепче. Но тут возникла загвоздка. Эти люди оказались бывалыми любителями походов в экстремальных условиях. Не найдя поблизости подходящих деревьев, они обошлись хворостом, а он долго в костре не живёт. То один, то другой приподнимались и подкидывали несколько веток из кучи, приготовленной под эти нужды. Стоит прогореть, и тут же кто-то шевелиться начинает. Непостоянное пламя у них вроде будильника.

Наблюдая за похитителями, я понял, что в моём распоряжении не больше пятнадцати минут в самом лучшем случае. К тому же действовать придётся при свете костра, полностью прогорать ему не позволяют.

Карауля удобный момент, я напрягал руки и ноги, иногда слегка ими шевелил. Делал всё возможное, чтобы не насторожить похитителей, но и не давать застояться крови. Когда придёт время, конечности должны повиноваться мне безупречно.

Только что-то это время не торопилось...

К счастью, после полуночи погода сжалилась, снег начал валить заметно сильнее, крупными хлопьями. Сухие, ни на что не налипающие, они накрыли округу ковром приличной толщины. Свет костра всё равно пробивался на приличное расстояние, но очертания предметов казались смазанными, плюс всё выкрасило в одинаково-белый цвет. Если не вглядываться в сторону сложенных сёдел, можно не заметить, что пленника там нет.

И я пополз. Осторожно перемещался спиной вниз, дабы не показать похитителям не запорошенную снегом спину. Я не должен выделяться чем-то тёмным на сплошном белом фоне.

Полз я не к лошади. В этом нет нужды, мне даже необязательно знать, где именно закопана туша. Нет, можно, конечно, поработать именно с ней. Так даже чуть быстрей получится. Но я не уверен, что между мной и кучей мяса нет сигнальной линии. Не знаю, каким образом можно определить, где она протягивается, но Ранак именно там прошёлся разок.

Гига, несмотря на скромные габариты, пожрать не дурак. Ухватил себе самую здоровенную кость, и почти весь вечер её грыз. Выбросил, когда она зеркально заблестела и перестала пахнуть мясом. Если её найдёт крысоволк, тут же завоет от тоски.

Но кость нашёл я. Причём не сразу. Прекрасно запомнил, куда она улетела после того, как карлик с ней разделался, двигался к ней целенаправленно. Но к этому времени навалило пару-тройку сантиметров снега, и этот несерьёзный полог сделал местность неузнаваемой. Все те рытвины и бугры, что я приметил, как ориентиры, работали скверно. Плюс костёр едва мерцал, а ночное зрение в такую погоду работает специфически, искажения частенько выдаёт.

Однако я справился. Потерял пару лишних минут, но таки отыскал проклятый мосол.

Ну а дальше дело техники. Некроманту не требуется контакт с полным костяком. Это абсурд, фантазии далёких от темы аборигенов. Он ведь не трогает каждую косточку перед тем, как начинать сливать в останки навык.

Достаточно мимолётного прикосновения к одной «детали заготовки». А при сильном навыке и высоких атрибутах Смерти есть варианты даже дистанционно сработать (при соблюдении некоторых условий).

Увы, я не настолько силён. Однако есть и плюсы, позволяющие сработать, как надо: лошадь пала насильственной смертью, перед этим мучаясь из-за паразита, вгрызающегося в мозг; к тому же она свежая и у меня в руках одна из её костей.

Условия не идеальные, но близки к таковым.

Забравшись в ПОРЯДОК, я занялся тем, что не одобряется большинством аборигенов.

Да-да – тёмными делами.

Этот лагерь вот-вот столкнётся с ужасающими событиями, которые сильно не понравятся почти всем присутствующим.

* * *

Всё едва не накрылось медной посудой в последний момент. Ранак, проснувшись, завозился, начал шарить руками по куче дров. Я и без того не шевелился, а тут даже дышать перестал, молясь всем силам Рока, чтобы смилостивились.

Не повезло. Ранак, подкинув дровишек, почему-то уставился в сторону сложенных сёдел. То есть туда, где должен находиться я. И начал шарить уже куда бодрее, причём обеими руками. Ухватил несколько веточек лапника, отправил в костёр. Те, попав на кучу недогоревших углей, тут же занялись с треском, ярко осветив ближайшие окрестности.

Снегопад не помешал Ранаку разглядеть, что в лагере не всё так хорошо, как хотелось бы. Пленник лежит не на отведённом для него месте, а метрах в шести, наивно притворяясь неровно присыпанным свежим снежком сугробом. Ну а белый курган над захороненной тушей лошади шевелится столь нехорошо, что даже закоренелый материалист, категорически отрицающий существование некромантии и прочих мистически-тёмных делишек, при виде такого зрелища моментально уверует в силу Смерти.

Маловероятно, что Ранак после увиденного перевернётся на другой бочок и продолжит досматривать прерванный сон. Поэтому, упреждая его действия, я скомандовал:

– Конь! Убить всех!

Умертвие сформировалось не полностью. Кости ещё хрустели, деформируясь, обретая иные очертания, слагая новые структуры. Не так, как это делают сокрытые помощники при призыве, но тоже достаточно шумно. Потрескивание углей в костре, осыпаемых хлопьями снега, заглушить мрачную деятельность не смогло. Возможно, именно нехорошие звуки и насторожили похитителя.

Ждать, когда процесс завершится – некогда. Хорошо, что это «свежатина», в отличие от сокрытых, способна послужить даже в таком виде. Надо лишь остановить трансформацию, не доводя до идеала. Сильно потеряю при этом в качестве, но мне оно не требуется, мне нужно одно, – чтобы это создание сумело вступить в бой.

То, что я почти успел сотворить, подняло облако снега, разметало курган и метнулось к навесу. Выглядело умертвие, скажем прямо, куда необычней самых странных моих экспериментов. Так как голова и ноги в процесс вовлечены не были, пришлось выкручиваться при помощи того, что имелось в наличии.

В итоге на похитителей бросился огромный хребет с длинной костяной пикой вместо головы. Рёбра и прочие кости, разделившись на множество фрагментов, сформировали пару десятков торчащих в обе стороны паучьих лапок, каждая из которых увенчивалась тонким остриём.

Эдакая топорная пародия на многоножку. Причём пародия недоделанная. Задние лапы не сформировались, волочатся без дела, и что-то вроде клешней впереди только-только начало принимать форму, болтается абсолютно бесполезными отростками.

Ранак завопил так, что чуть снег с кустов не посыпался. Приподнялся, судорожно нашарил топор, но замахнуться уже не успел. Умертвие промчалось через костёр, устроив фейерверк из разлетающихся углей и, не снижая скорости, врезалось крикуну в грудь. Длинная уплощённая пика, заменявшая наскоро созданному помощнику голову, вошла в тело почти на всю длину.

Прекрасный удар. После такого подняться трудно. Ранак в тот же миг орать перестал, да и топором уже не пытался отработать.

На этом хорошие новости заканчивались. Нескладное умертвие банально застряло. Пика чересчур глубоко ушла в тело жертвы, увязла в костях и мягкой плоти. Соображения у недоделанного кошмара не хватало, вместо того, чтобы попытаться отойти, вжался в человека, стараясь разорвать тело тонкими лапами, заточенными на концах.

Гига и Тсол, пробудившись от шума, узрели рядом с собой сложное переплетение из их товарища и костяного нечто. Это оказалось серьёзнейшим ударом для психики похитителей, ведь спросонья она у нас уязвимее, чем когда-либо.

Замешательство парочки злодеев подарило мне несколько мгновений. Скрытое хранилище доступно и со связанными руками, я забрался в него в тот же миг, когда понял, что Ранак заподозрил неладное. Перехватил выпавший Жнец, зажал рукоятку между ногами, провёл верёвками по лезвию, стараясь не задеть кожу. Одна капля крови на клинок, и оружие превратится в подобие плазменного резака, которым можно невзначай отхватить себе лишку.

Похитители на путах не экономили. Пока я сражался с руками, а потом торопливо освобождал ноги, Гига с Тсолом успели прийти в себя и набраться мужества. Накинулись на умертвие, так и продолжавшее играть в «обжималки» с Ранаком. Тот, несмотря на серьёзнейшую рану, тоже пытался принимать участие в веселье: достал нож и колотил по голым костям.

Это, конечно, ерунда. А вот обух топорика у карлика и короткий меч у Тсола – серьёзно. Недоделанному умертвию много не требуется, быстро растеряет прочность под ударами увесистого оружия с дробящим действием.

Однако главную задачу лошадиные кости пока что выполняли. Отвлекали похитителей от похищенного.

Освободив конечности, я резанул, наконец, по пальцу. Самое время привести Жнец в полную боеготовность. И следом активировал призыв сокрытого умертвия. Весьма затратная по времени процедура, и после неё требуется передышка. То есть одновременно всю четвёрку привлечь нельзя, слабоват я пока для таких перегрузок.

Потому призвал Девила. Он в норму приходит чуть быстрее прочих и покрепче всех.

Взметнулся снег, заскрипело и затрещало на всю округу. Увы, как я уже говорил, призыв сокрытого умертвия – весьма шумная и заметная процедура. К тому же в момент зарождения Девил уязвим, как новорождённый крольчонок. Любой способен обидеть. Поэтому нельзя сидеть и ждать, когда же костяной воин наберётся силы и крепости. То, что я сотворил с лошадью, уже по швам трещит под натиском Гига с Тсолом.

Приподнявшись, я перемахнул через костёр и резко затормозил, приземляясь на колено. Тут же последовал выпад, – остриё кинжала пронзило Тсолу бедро. Калечить его я не собирался, мне ведь нужно как минимум одного в живых оставить, чтобы хорошенько пообщаться. Но почти любой бой – неизбежная непредсказуемость. В этот момент верзиле приспичило чуть поменять позу, в которой он без затей колошматил умертвие. Волшебный металл не успел выйти из раны, и компенсировать движение жертвы я тоже не успел. Лезвие выскочило из ноги, разворотив при этом половину бедра. Кровь хлынула столь неудержимым потоком, что даже я со своими навыками вряд ли успею чем-нибудь помочь.

Потому чуть вытянулся и уже не пытаясь заботиться о снижении ущерба, взмахнул Жнецом. Рубящий удар, и у Тсола рассечён живот от пупка до паха. Мужик заорал истошно, задёргался, попытался врезать по мне здоровой ногой. Я небрежно отстранился и отрубил её чуть выше колена, после чего ещё раз врезал жертве по брюху.