Текст книги "Abyssus abyssum invocat (СИ)"
Автор книги: Артем Петров
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Стискивая зубы, проклиная чистоплюйство Орсини и желание унизить заклятого врага, принц повиновался. Его упрямство сейчас ни к чему не приведет, ситуация слишком щекотливая.
К столу не пригласили, да и не хотелось. Лучше сразу со всем покончить. И желание Жана Старшего выполнили, указав в сторону подвала.
Подземелье, вопреки ожиданиям, было грязным и обшарпанным. Спертая сырость въедалась в простуженные много лет назад легкие принца. Капли с потолка то и дело мочили седые волосы..
В мертвецкой его уже ждал Гюстав Орсини, младший сын погибшего главы клана. Этому палец в рот не клади, хваткой молодой человек обладал железной. Да и вздернутый нос его по-своему красил.
– Сайор Гюстав, – кивнул Жан Старший.
От благородного происхождения монахи не отказывались, это было ни к чему. Главное не пользоваться материальными благами лично.
– Принц Вентури, – вежливым успокаивающим голосом ответил Орсини, пряча руки в широких рукавах серой робы.
На столе мертвецкой лежало обнаженное, раздутое тело Рафаэля. Голова и лицо изуродованы. Плечо совсем сгнило.
Мертвецкие всегда плохо пахли, но здесь запах стоял просто невыносимый. Внук был уже неделю, как мертв, другого и ожидать нельзя.
– Его выловили наши рыбаки. Хотели выбросить обратно в реку, но староста деревни признал в нем благородного. А кто еще, кроме скользких Вентури, мог оказаться на наших землях?
– Кто угодно, даже Пацци, – Жан Старший старался сохранить хорошую мину при плохой игре.
Ситуация не просто щекотливая, а была совсем не в пользу Вентури.
– Но Пацци слишком прямолинейны, чтобы тайно вскрывать один из наших заброшенных рудников. К тому же, они далеко на севере, а вы, Вентури, здесь, совсем недалеко от наших границ, – если требовалось, Гюстав мог часами строить самые витиеватые фразы.
– Я поблагодарю вас, если вы сразу поделитесь, какие у вас есть доказательства причастности моего внука к преступлениям против Орсини, – у Жана Старшего не было времени на игры.
– Их предостаточно, уважаемый принц. О вашем замечательном внуке ходили легенды далеко за пределами ваших земель. Позволю заметить, что даже мы, монахи, имеем чувство юмора. И шутки о прекрасном и мужественном Рафаэле Вентури ходили и по нашему приходу... – сарказм сквозил в каждом слове, но по голосу нельзя было усомниться, что Гюстав серьезен.
Жан Старший не сдержал кривой усмешки, что только сильнее выпятила рассеченную губу, прятавшуюся под короткой, но густой бородой.
– ...поэтому нам было известно многое, в том числе и о его слугах,. М и Л, если не ошибаюсь. Тела которых мы нашли в нашем руднике.
Франц вновь оказался неправ, письмом тут не отделаться. Дело оказалось еще серьезнее. Слишком много неприятных улик. Хорошо еще , что этот Орсини всего лишь монах. Иначе мог бы добиться большого, гораздо большего.
– Вы ведь понимаете, сайор Гюстав, что я не могу принять эти глупые обвинения. Белая река проходит и через наши земли. Мой недотепа-внук мог упасть и с наших скал, если это, разумеется, его голова разбилась именно при падении. Если так, то его слуги побежали искать его по течению, пересекли границу и наткнулись на ваших людей. Не имея возможности объясниться, они были убиты, а после их перенесли в заброшенный рудник. Вскрытый вновь вами или другой семьей, не имеет значение.
Монах снисходительно улыбнулся, оставаясь недвижимой статуей. Как ему не холодно стоять так? Жан Старший чувствовал озноб, несмотря на теплый черный дублет.
– Хорошая попытка, уважаемый принц. В другой ситуации я бы отдал вам тело без лишних слов. Вот только беда... чувствуете этот запах? Подумайте, что здесь не так? Вам не нужно быть ученым мужем, чтобы это понять. Вы пережили много битв, и знаете, как ужасны поля сражений, особенно если некому убрать тела...
Жан Старший прекрасно помнил этот запах. В первой битве приходилось сидеть на месте, рядом с телами павших солдат в ожидании новой атаки. Но даже тогда запах не был таким... приторным. И, пожалуй, ни один подвал не смог бы добавить таких примесей.
– Запах и вправду странный, – признал он.
– Именно поэтому мы встречаемся здесь, уважаемый принц, – Гюстав монотонно продолжил. – Иначе бы вы мне не поверили. Этот запах был только в одном месте. В той самой шахте. Ледяная вода не смогла его смыть. Как думаете, у нас была возможность таскать с собой труп прекрасного Рафаэля туда и обратно?
В этом и правда нет смысла... Тут Жан Старший вновь вспомнил о диком желании удушить Рафаэля, когда тому стукнуло пять лет.
– Вы вольны посетить наш рудник когда пожелаете.
– У вас все равно мало доказательств, что он туда залез сам. Если вы хотите довести это дело до... – твердо начал Жан.
– О, нет, нет... – Гюстав поднял ладонь с грубой загорелой кожей.
Несомненно, этот человек привык к тяжелому труду и не брезговал им.
– Не сомневаюсь, что мы с вами решим все сами. Не подумайте, уважаемый принц, что вас встретил здесь я, а не мои дяди, из-за неуважения. Им просто не до этого. Они сказали.... если дословно: делай, что хочешь, только не впутывай нас, – Гюстав Орсини переходил к главному, и его самодовольство проступало даже через монашескую скромность.
И ведь не побоится протянуть руку и взять, даже если ее грозят отрубить. Ох, не зря ходят слухи, что его собираются выбрать епископом. В таком молодом возрасте, да с такими задатками, Империю ждет новый Инквизитор Луций.
– Ваши условия? – Жан Старший решил не тянуть.
Кроме как равноценной сделкой дело не уладить.
– Я отдам тело, безо всяких условий для семьи Орсини. Но когда-нибудь вы окажете услугу лично мне, и только мне, – Гюстав был уверен, что может вертеть принцем Вентури, как хочет.
И пока Жан Старший не стал его разубеждать.
– Вам нужна поддержка для избрания епископом?
Монах неприятно улыбнулся, и теперь ничем не отличался от всей остальной семейки.
– Может быть...
Эта гаденькая улыбочка не выходила из головы уже десятую милю. Какую поддержку Вентури могли оказать амбициозному монаху? С церковью у семьи напряженные отношения с тех пор, как их давний предок решил создать свою религию. Тогда их дом едва уцелел, и многие поколения принцев восстанавливали его величие. Однако, все равно на них клеймо богохульников, как бы праведны не были отдельные представители семьи...Нет, тут что-то другое.
Единственным утешением было то, что скоро Жан Старший будет дома. А там Рафаэля поместят в родовой склеп без лишней помпезности и забудут о нем навсегда.
В свою очередь, тела слуг в руках Орсини нисколько не волновали. Простолюдины часто перебегали от одного клана к другому, обычное дело. М и Л перебежали и были убиты. Пусть так и останется.
А пока книга обид на Орсини продолжит полниться, рано или поздно они заплатят за все...
Отряд шел неторопливо, тело внука было спрятано в крытую телегу. Кроме редких дождей ничего не мешало наслаждаться дорогой.
Однако, вдалеке от замка путь перегородило несколько крестьян. Как и все простолюдины на территории Орсини, они выглядели аккуратно, в хороших одеждах, словно сам Цезарь сегодня обрадует их своим присутствием.
Вентури же, пусть и не были оборванцами, как, например, Корсо, не видели смысла в такой роскоши. Тем более, слишком уж с ней расходились грубые крестьянские ладони и спутанные сальные волосы.
– Что вам нужно, добрые люди? – выдвинувшись на коне вперед, Жан Старший хотел поначалу пройти мимо со своими солдатами.
Но передумал. Мало кто решался вот так преграждать дорогу благородным.
– Мы просим прощения у Богов, что вот так встаем на вашем пути... – начал пожилой крестьянин.
– Прощения нужно просить не у богов, а у меня. У Богов вы попросите его в храме, – Жан Старший тут же начал терять терпение.
Но просто так затоптать их копытами – это еще больше взбесить Орсини. И, в конце концов, это земля чужих крестьян. Жан Старший больше уважал права простых людей, чем их знатных хозяев.
– Говори, что тебе нужно, крестьянин, или прочь с дороги, – вперед вышел Вейлр, капитан стражи.
В своих тяжелых черных латах и ведрообразном шлеме он смотрелся внушительно. Особенно, если собеседник мог увидеть эти холодные карие глаза сквозь прорези.
Крестьянин увидел. И попятился. А потом посмотрел на тяжелый палаш, висевший в ножнах рядом с седлом, и спрятался за спину мужика покрупнее.
– Сайоры... уважаемый принц... прошу простить нас. Но я староста деревни недалеко от реки. А это сыновья того рыбака, Ивона. Того, который выловил вашего дорогого внука... – все склонили головы, хотя это стоило сделать еще давно.
Уж не люди ли Гюстава их надоумили вот так выйти?
– И это все? Вы хотите награды за свой поступок? Орсини наверняка немало вам за это заплатили, – Жан Старший повернул коня в сторону, чтобы объехать троицу.
– Светлейший принц, вы ошибаетесь... мы не взяли денег за тело вашего внука. Нам их и не предложили... но после того, как отец несчастных мальчиков...
Мальчиков...Жан Старший не сдержал усмешки. Эти детины крупнее Вейлра без доспехов.
– Распутывая сети, в которые попал ваш внук, – сбившись, староста начал заново, – их отец порезался. А после того, как оглядел тело, так и совсем занемог через два дня...
– Оглядел... оглядел, значит, – Жан Старший оглянулся на своих людей.
Те уже были готовы отрубить крестьянам головы, и дело с концом.
– То есть, копался в карманах моего внука? Искал монеты? – взгляда исподлобья троица не выдержала.
– Нет, но...
– Что "но"? Ваш отец-рыбак... кто он? Монах, чтобы отправить душу моего внука в последний путь? Или лекарь, который увидел надежду на спасение? Кто вам дал право трогать тело моего внука? Вы выловили его, я вам в этом благодарен.
Хотя лучше бы этот мешок никогда не всплыл...
– Но теперь вы требуете от меня денег за то, что ваш отец-рыбак сам порезался и занимался мародерством? Боги справедливы, и я не собираюсь вмешиваться в их правосудие!
В кармане завалялось пять динариев. Больше, чем любой крестьянин может заработать за месяц.
– Берите... – он кинул монеты в дорожную грязь. – За то, что выловили моего внука.
– Этого не хватит, светлейший принц, – пролепетал староста, на лету сосчитав монеты. – Лекарь из замка наших господ берет в два раза больше...
Вот наглость!
– Наскребете, вам платят немало сестерциев. А я, как уже говорил, не вмешиваюсь в правосудие богов. Идем дальше!
Отряд продолжил путь, но крестьяне не двигались с места. К счастью, дорога оказалась достаточно широкой для конников и телеги.
Вейлр же остался на месте и внимательно наблюдал за троицей. Староста вместе с недалекими сыновьями рыбака не сразу поняли, чего от них хотят. А потом быстро собрали втоптанные копытами в грязь динарии и поспешили убраться подобру-поздорову.
Земли Сфорца
L . Северные кланы пострадали меньше всех после нашествий варваров и развала Империи. После падения Столицы Империи варвары с востока разорили половину земель северо-восточного клана Романо. Сфорца, Антонини и прочие кланы, избежав участи своих соседей, превратились в основоположников будущего возрождения Империи.
– «Новейшая история Империи», XIII век, Век Праведности.
Элейна Сфорца, урожденная Вентури, уже двенадцать лет пребывала замужем. Для отца был важен этот брак, ибо Сфорца единственные настоящие союзники семьи. Все остальные просто разбегутся как крысы при первой же серьезной опасности.
Эта дружба была удивительной, протянутой через века. И это несмотря на то, что многие мили разделяли кланы. Сфорца – северяне, Вентури – южане.
И Элейне первое время казалось, что она не сможет ужиться в холодных краях. Что просвещенная цивилизация заканчивается на Столице в центре Империи.
Как же она ошибалась... Сфорца и Вентури – два сапога пара. Почти одна семья. И многочисленные браки только подкрепляли это.
Только вот муж Элейне достался не лучший... Средний сын одинокой матери, которая правила кланом вот уже двадцать лет. Только и можно было, что восхищаться этой женщиной.
Да и Антуан был неглуп, весь в нее, но всегда холоден, закрыт от других. В первую очередь, от жены. К тому же, часто уезжал по делам, семейная жизнь тяготила его. Но ходил ли он по любовницам? В это верилось с трудом. Он не подпускал к себе почти никого на расстояние вытянутой руки.
Даже Элейну при встрече только возьмет за руку и скупо поцелует в щеку. И то для виду...
Удивительно, как вообще у них появилось аж два сына, рождение которых нисколько не изменило Антуана. По достижении нужного возраста он тут же отправил их на воспитание из родового замка. Одного к семье Элейны, в земли Вентури, а второго в Столицу.
Многие матери рвали бы на себе волосы и заламывали руки... но Элейна старалась видеть в этом положительные стороны, как бы не горевала глубоко внутри. Пусть мальчики также холодны, как отец, она все-таки любила их и желала только добра.
Воспитание у Франца пойдет Жану-внуку только на пользу. Ее брат – человек жестокий, честолюбивый и амбициозный, но сможет стать отцом, которого у девятилетнего мальчика никогда не было.
В свою очередь, одиннадцатилетний Робер удостоился высшей чести. Его приняли в младший резерв легиона Цезаря. Ее второй брат – Жан Младший, цезарион, взял мальчика под негласную опеку. Теперь за его судьбу и карьеру можно быть спокойной и сосредоточиться на других вещах.
– Гай, – сладким голосом Элейна позвала своего стража, что охранял покой хозяйки за входной дверью.
В комнату вошел тяжеловес, каких поискать. Чуть ниже среднего роста, в кольчужной куртке, он не стеснялся своего выпирающего брюшка. Если кто и смеялся над его комплекцией, он предлагал ударить его кулаком в голый живот. И те понимали, что им самим стоит прикусить язык и заняться собой.
Первый наследник дома Вентури, Готье, нашел Гая во время своих странствий в одной из деревушек, что всю жизнь оборонялась от врагов сама, ведь мало кто из господ спорных земель вокруг вообще знал о ее существовании.
С тех пор Гай служил верой и правдой дому Вентури. И, отправляя Элейну на далекий север, Готье не мог найти кандидатуры лучше ей в защитники.
Будучи дремучим простолюдином, Гай все же быстро учился и оказался донельзя хитер. А его боевые качества поражали даже бывалых гладиаторов.
Но главное то, что только с защитником и можно было поговорить обо всем, что лежало у Элейны на душе. С ним, да еще с главой дома Сфорца...
– Мадаме, – гремя кольчугой, он низко поклонился.
Элейна расчесывала длинные черные волосы, сидя перед зеркалом. Сдержанное темно-синее платье, достаточно теплое для этих краев, все же не могло спрятать дородное, но стройное тело. Единственная дочь Жана Вентури определенно выделялась среди многих знатных дам, утонченных худышек. Но это никогда не мешало, скорее, играло на пользу, ибо выделяющаяся женственность намертво приковывала взгляд.
Было чем утереть нос половине куриц Столицы... как же давно не приходилось там бывать!
– Сегодня возвращается мой муж. Проследи, чтобы ему дали достаточно вина. У меня нет на него сегодня никакого настроения, – напомнив о важной новости, приказала Элейна.
– Как прикажете, – в этот раз кланяться Гай не стал.
А вместо этого подошел к хозяйке и мягким, совсем не свойственным убийце движением взял гребень и начал расчесывать ее волосы сам. Он всегда делал это лучше, чем многие служанки...
– И уложи его где-нибудь в кладовой, пусть ему будет утром стыдно, – мечтательно подняв глаза, Элейна улыбнулась.
– Как прикажете, – вновь повторил Гай.
Антуан любил выпить, но обычно не злоупотреблял. Да и собутыльника с его характером найти тяжело. А тут подвернулся Гай, который всегда лишь улыбался и соглашался, что ее горе-муж бы не ляпнул. Большего одинокому Сфорца не требовалось.
Тут круглое лицо оказалось на одном уровне с Элейной. Широкие ноздри втянули пьянящий запах ее волос... толстые губы коснулись шеи...
– Не сегодня...– подняв руку, Элейна мягко коснулась небритой щеки своего любовника, и тот тут же прекратил. – Завтра.
Она всегда любила, как у Гая загораются глаза при таких обещаниях. И старалась исполнять их неукоснительно. Впрочем, он обладал потрясающим пониманием и знанием момента.
Эта недавняя попытка – один из способов поднять настроение, что могло перейти в нечто большее, не останови его Элейна. Гай почувствовал за это благодарность в нежном поцелуе.
– Расчеши еще немного справа, и пойдем со мной, – быстро чмокнув телохранителя напоследок, Элейна с присущим ей достоинством обернулась к зеркалу. – Я чувствую, сегодня будет интересный день...
Каждый, будь то слуга или солдат, кивал или приветствовал при встрече молодую Сфорца. Пришлось приложить немало усилий, чтобы добиться такого расположения. Еще восемь лет назад ее словно не замечали. Не хотели злить Бабушку Сфорца.
Старушка и правда не торопилась привязываться к новой родственнице. Да и с чего бы? Всего лишь жена среднего сына. При таком многочисленном семействе сложно завоевать особую привязанность.
Тем не менее, Элейна была настойчива. И в тоже время действовала столь ненавящего, что у прочих конкурентов не получилось обвинить в чем-то молодую девушку.
Разумеется, без конфликтов и разногласий все же не обходилось. Как, например, сейчас...
– Мадаме Элейна! – ее окликнули при выходе из цитадели во внутренний двор.
Гай тут же положил руку на рукоять полуторного клинка. Обычно он пользовался двуручным мечом, что носил на плече. Но хозяева замка давно попросили не ходить с этой железкой по коридорам – это пугало слуг, да и стражников.
– Да? – Элейна остановилась и медленно обернулась без притворной улыбки.
Епископ Сфорца, что приходился Бабушке старшим сыном, недавно разменял пятый десяток лет и был полной противоположностью младшему Антуану. Энергичный, живой и невероятно опасный. Оно и понятно, муж Элейны родился во втором браке, а отец праведного епископа был весьма опасным человеком...
– Вы позволите с вами поговорить? – цепкий внимательный взгляд бледных серых глаз стрельнул в сторону Гая. – Наедине.
– Разумеется. И не обращайте на него внимания. Он моя тень, но не мой шпион, – Элейна чуть улыбнулась телохранителю, что на людях одевал непроницаемую маску.
Сам епископ был высок и статен. Ему самое место в Столице, но не в свите Приора церкви, а среди вельмож Цезаря. Густые седые бакенбарды переходили в густую, но короткую каштановую бороду. Каждая черточка на лице словно высечена из камня скульптором Древней Республики. Даже в возрасте Дамиену не занимать обаяния.
Но все портила стрижка под монаха, слишком уж расходилась с образом. И ко всему еще эта темно-фиолетовая роба...
– Епископ... я не знала о вашем приезде... – Элейна хотела встать на колени, но епископ взял ее под локоть.
От прикосновения дрожь пошла по всему телу. Слабые пальцы епископа, не державшие по обыкновению ничего тяжелее пера, были неприятны и холодны. К тому же другой холод наполнял Сфорца до самых глубин. Еще при первой встрече Элейне пришлось его отведать...
– Не стоит. Если хотите исповедаться, я буду здесь еще несколько часов. Я здесь ненадолго.
– Что-то случилось? – нагнать волнение на лицо легко.
Всего-то округлить глаза да приоткрыть пухлые губы. Вполне достаточно. Намного сложнее успокоить ураган неприятных мыслей.
– Это вам лучше мне рассказать. Кроме вас и моей матери в замке никого нет, – резкий тон епископа исчез, но его настроение всегда было сложно понять.
– Но ваш племянник...
– Ох, оставьте моего племянника! Он как был ребенком, так и останется. Куда ему вести хозяйство, – разочарованно пробубнил под нос епископ, пока они медленно прогуливались по двору.
– Он просто любит охоту, гладиаторские бои и... – Элейна любила нрав Леона, полный свободы.
– И много чего еще, да-да! – в своей манере перебил Дамиен Сфорца. – Но он не может выбрать занятие. Его душа не может успокоиться. Ему нужно обратиться в веру, я мог бы ему помочь... но матушка и слушать не захочет.
Нет сомнений. Сам епископ пошел против воли покойного отца и ушел в монахи. Но не получил признания семьи даже когда добился невероятной власти. Для них он был лишь полезным инструментом в Столице. К несчастью, мало кто понимал, насколько могут быть опасны епископы...
И такой откровенный разговор о родственниках, впервые за много лет знакомства, выбил Элейну из колеи.
– Но я здесь не для разговоров о племяннике. Есть вопросы, где мои братья и племянники показывают себя весьма некомпетентными, но никогда в этом не признаются. Поэтому мне нужен взгляд со стороны, моя дорогая, – епископ начал издалека, словно старался запутать.
Впрочем, может это лишь сила привычки?
– Я вас слушаю, епископ, – голос прозвучал сдавленно, пришлось прокашляться.
– Волнения в землях Сфорца, – епископ Дамиен будто этого не заметил. – Меня отправили сюда, потому что в Столице уже не верят в способность моей матери держать ситуацию под контролем. Это правда, что многие ее вассалы восстали?
Элейна сразу поняла, что дело вовсе не в восстаниях. Сфорца были прекрасными кузнецами, и теперь их мечей не хватает в Столице. Как и железа с рудников. Как и многих других вещей, которыми торговало некогда богатое семейство. Как и... нет, об этих вещах пока нельзя говорить.
– Это так. Все это знают, епископ, – Элейна давно научилась играть в эти игры, и епископ был прекрасным учителем, сам того не подозревая.
Тем временем, они прогуливались рука об руку по саду, где росли прекрасные раскидистые ели. Гай шел позади, держа почтительную дистанцию.
– И что же намерена предпринять моя матушка? – епископ не сдержал горькой усмешки.
– Почему вы не спросите об этом ее?
– Потому что глава восстания – ее бывший любовник, и она не будет обсуждать эту тему. Она может сделать многое, но Боги не могут сами наставить ее на истинный путь. Она должна освободиться от своих мирских желаний.
Неожиданная новость выбила Элейну из колеи. Слухи оказались правдивы...
– Я... я и правда не знала. Похоже, она привязана к этому человеку, эта любовь была выше обычных плотских страстей. К сожалению, этот человек решил отплатить ей злом, – умение быстро собраться тренировалось годами и, похоже, епископу оно было по душе, несмотря на скрытую неприязнь.
В то же время Элейна чувствовала, что так и будет всю жизнь защищать каждого из Сфорца от нападок епископа.
– И это выйдет боком нашей семье, моя дорогая. И вы часть этой семьи, пусть все-таки и Вентури, – последние слова прозвучали с ожидаемым пренебрежением.
И тогда Элейна решила попробовать сыграть в смирение.
– Я знаю, что не заслуживаю вашей милости... наша семья...
– Ваша семья давно искупила грехи перед Богами. Но давление других епископов из семей ваших врагов не дают вам достойного места среди нас. Это прискорбно. Может, когда-нибудь удастся это изменить. Если... мы с вами станем настоящими друзьями, – епископ остановился напротив одной из башен.
Все сказанное оказалось неожиданным, никогда еще не было между ними такой откровенности. Если только сказанное не ложь...
Из-за непростого разговора Элейна не сразу поняла, что Сфорца вел ее по своему привычному пути. Раб своих привычек, епископ никогда не менял путь во время прогулок по саду, если только не возникало досадных препятствий.
– А разве мы с вами не друзья, епископ? – Элейна подняла глаза, но тут же осеклась. – Простите, я имела ввиду, что мы одна семья уже много лет, и у нас нет причин для вражды... пусть мы и не слишком ладили все эти годы...
– Причины есть, моя дорогая, и немало, – оборвал он ее шепот. – Но все можно изменить. Если представится возможность.
Сердце бешено колотилось, только епископ мог так незаметно развернуть разговор в совершенно другую сторону.
Что же произошло? О чем он узнал? Что опять натворил Франц?
– Не уверена, что правильно вас понимаю... – Элейна не могла более скрыть смущение и страх.
– Это и не нужно, – голос был таким вкрадчивым, что неприятно натягивал струны в ее душе до предела. – По крайней мере, сейчас. Мы, Сфорца, должны быть едины. И мне бы хотелось, чтобы каждый из нашей семьи был частью этого единства...
Вот кто настоящий тиран. А еще духовник с высшим саном! Да Франц по сравнению с ним просто мальчик!
Епископ нежно сжал ее руку, а потом собрался уходить. Но где-то в подвале башни раздался громкий хлопот, и высокая старая конструкция начала складываться, как карточный домик.
Кирпичи крошились под огромным весом, начался каменный дождь, переходящий в лавину...
Элейна очнулась, почувствовав чьи-то руки у себя в подмышках. Ее кто-то тащил.
– Гай... – но стоило открыть глаза, как она вновь увидела епископа сквозь пелену пыли и каменной крошки.
Но телохранитель оказался тут как тут и оттолкнул Сфорца в сторону.
– Гай! Не надо! Он вытащил меня оттуда! – тихим, но высоким тоном взмолилась Элейна.
– Не стоит, не стоит... мне бы такого защитника, – кряхтя, Дамиен поднялся и помог поднять девушку.
Он будто сам не осознавал, что мог быть убит мгновение назад.
– Что... произошло? Ааххх... – Элейна смотрела на разрушенную башню, вокруг которой еще не улеглась пыль, и только теперь осознала сильную боль в правой руке.
Видимо, попало одним из кирпичей, кисть теперь совсем не слушалась.
– Боюсь, это перелом, моя дорогая, – сразу, на глаз, опередил епископ. – Веди ее к лекарю, – взволнованно бросил он Гаю, тому не пришлось говорить дважды. – Элейна, если вы встретите других Сфорца, немедленно отправьте их ко мне!
Уже под надзором лекаря в цитадели Элейна, потерянная после пережитого, услышала, как караульные кричали о врагах снаружи. Мост в родовой замок Сфорца тут же подняли, зубцы ощетинились арбалетами. Осада началась.
Земли Вентури
VI . Многие оспаривают благородное происхождение Вентури Другие семьи, Цезари и летописцы пытались доказать, что Вентури не имели никакого отношения к Империи до ее падения. Летописец Зосим, подкупленный Орсини под руководством Цезаря Секста Первого, пытался изменить историю, но его действия были обнаружены, а сам он был убит. Подобного рода попытки всегда заканчивались желанием доказать, что Вентури ведут свою родословную от варваров с Востока и не имеют права называться высокородным кланом Империи. Споры об этом продолжаются до сих пор.
– «О Южных кланах», X век, Век Справедливости
Франц Вентури, второй сын Жана Старшего, наблюдал за изнурительной тренировкой профессионалов-гладиаторов. Арена во внутреннем дворе горной крепости не могла сравниться с прекрасными столичными Амфитеатрами. Разве что условия, в которые ставили бойцов, были воистину нечеловеческими.
Взявшись за столь прибыльное дело с двенадцатилетнего возраста, Франц с помощью лучших тренеров из бывших гладиаторов подготовил полторы сотни бойцов, из которых больше половины были еще живы и отстаивали честь Вентури в Столице.
Но в скором будущем бои превратились далеко не в единственное занятие молодого брюнета. Вопреки воле отца и старшего брата Готье, он нагло лез как торговые, так и в военные дела Вентури. Вскоре большинство кланов узнали, кто такой Франц, и почему его следует опасаться.
Это не принесло любви второму наследнику в собственной семье, но ему было все равно. Внутреннее честолюбие не признавало за собой авторитеты. Франц подчинялся обстоятельствам только когда не предоставлялось иного выхода. Ведь любой мудрый человек знает, когда стоит преклонить колено...
Пожалуй, единственный урок, который Франц извлек у отца. Только вот сам Жан Старший, по мнению сына, опускался на колени чаще, чем требовалось.
Как в истории с Рафаэлем, непутевым сыном Готье, посмешищем. Орсини могут хоть сожрать его, почему это должно беспокоить принца клана?
Рафаэль не стоит даже поднятого за него мизинца. Поэтому, когда бесполезный племянник стал докучать Францу, пытаясь найти свое место в жизни, дядя быстро отправил идиота пограбить серебряный рудник Орсини в отсутствие Жана Старшего. К счастью, идиот не вернулся, и никто не узнает, кто именно его надоумил...
– Дядя, – обратился к Францу сидевший рядом на трибуне Жан-внук.
Девятилетний мальчик, сын любящей старшей сестры... Поначалу Франц не хотел брать его в воспитанники. Слишком много времени тратится впустую, а пользы никакой. Однако, сестра все же не разочаровала с племянником.
– Да? – не отвлекаясь от боя, Франц расстегнул камзол от напавшей духоты.
Последние дни совсем не осенние.
– Зачем вы отправили Рафаэля к Орсини?
Франц усмехнулся. Стоит отдать мальчику должное. При всей своей угрюмости и нелюдимости ум его был остр, а память просто невероятна. Франц ему откровенно завидовал. Но, порой, и хорошие качества могут раздражать...
– Подслушивать нехорошо, племянник.
– Дядя, я не подслушивал, я был тогда за воротами крепости. Но для любого, кто умеет думать, ясно как день, что больше никто не смог бы этого сделать, – упрямый тон детского голоска раздражал больше всего.
– Если скажешь, зачем мне это, получишь честный ответ.
Такие игры закаляли разум мальчика, готовили к жизни и учили смотреть под разными углами на одну и ту же проблему.
– Он вам надоел...
– Ответ неверный. Значит, узнаешь в свое время. Что говорит его мать? Ты ведь утешил ее, как я просил? – Франц потер щетину.
Стоило побриться.
– Она винит вас, дядя.
Ну еще бы... кого еще могла винить мадаме...
– А ты? – Франц отвлекся от поединка, и его взгляд, в котором, казалось, сокрыты все преступления Вентури за долгие века, пронизывал Жана-внука насквозь.
Но мальчик не боялся. Или старался не показывать страха.
– Если ваша вина в этом и есть, то Боги простят ее. Рафаэль знал, на что шел... или не знал, поскольку был болваном. Но Богам все равно, каждый сам отвечает за свои поступки.
– Еще бы выбить из тебя эту лицемерную набожность, и мы с тобой взаправду поладим, – улыбнулся Франц, довольный ответом.
После чего внимание вновь привлекли гладиаторы.
– Нет! Фарс! Я сказал, фарс! – гладиаторы в латных доспехах тут же остановились, едва замахнувшись оружием вновь.
Один боролся с мечом и щитом, а второй алебардой. Уставшие, в грязи с ног до головы, они еще не утратили бойцовской ярости.
– Медведь, если хочешь когда-нибудь достать своего врага, уводи его алебарду в сторону! Подлезай под нее! Не стой истуканом! А ты... проклятие, какая у тебя кличка? – щелкая пальцами, пытался вспомнить Франц.
– Ярость, сайор...
– Ярость... этого я как раз не вижу! Где твоя ярость?! И держи чертову дистанцию! Ты должен жалить своего врага и выгадать момент для удара! Измотай его! Продолжайте...
По мановению руки бой продолжился.
– Как мне не хватает Гая... какой боец, какой талант... – с сожалением вздохнул Франц и вновь посмотрел на Жана-внука. – Да, о твоей матери. Как часто ты ей пишешь?
