Текст книги "БЕСкультурные"

Автор книги: Арсений Веденин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Повисла пауза.

– НАХУЙ ВСЕ ОТСЮДА, Я СКАЗАЛ!!! – Антон пустил вверх автоматную очередь.

С криками и воплями зрители рванули со своих мест и кинулись в сторону выхода. У дверей началась звериная давка. Хруст позвонков, брызги крови, люди, орущие самым отборным матом – Ночь беззакония продолжалась. Собрав последние остатки сил и самообладания, Арс каким-то чудом вытиснулся из этой мясорубки, таща за собой совершенно ошалевшую Кармен.

– Блять, это что вообще?! – у девушки началась истерика.

– Кармен, не время истерить! – будучи сам напуганный до смерти, Арс отчаянно пытался включить героя. – Нам надо найти Лёху и Геллу. Они пока в безопасности, я видел, как они уходили со сцены. Пойдём, скорее!

Тем временем Гелла и Лёха метались по театру в поисках друзей.

– Я бы никогда не подумала, что это театральные критики, – недоумевала Гелла. – Я всегда считала, что эти критики – щупленькие или, наоборот, пузатенькие мужички с тремя волосинками на башке, с кучей комплексов, всю жизнь живущие с мамой. А тут такие брутальные самцы. Особенно их главный хорош. Такой красавчик. Моё либидо прям загорелось.

– Ты хотя бы сейчас можешь не думать о сексе?! – психовал Лёха. – Наши друзья в опасности, а у тебя только ебля в голове.

– И мне это говорит кабель, который готов трахать всё, что движется.

– Ты просто всё ещё бесишься, что у нас с тобой в своё время не срослось.

– Чего??

Неизвестно, чем закончилась бы их перепалка, если бы им навстречу не летел Заславский с одуревшими глазами.

– Гелла, Лёша, вы живы! Эти сволочи окружили всё здание! Никуда невозможно дозвониться! Полиция не отвечает!

– Конечно не отвечает. – Гелла даже немного удивилась неосведомлённости Заславского. – Ещё не было официальной отмены Ночи беззакония. Всё продолжается.

– И эти твари как раз этим и воспользовались. – Заславский словно проснулся после долгого сна. – Ребятки, давайте ко мне в кабинет, забаррикадируемся там!

– Вы действительно такой наивный или придуривайтесь? Я не удивлюсь, если вам там уже готовят тёплый приём. И тем более, нам надо найти Арса и Кармен!

И только Гелла это сказала, она увидела мчащихся к ним по коридору напуганных друзей. Впервые за всё время, что они друг друга знают, компания крепко обнялась – ребята ещё никогда не были так рады видеть друг друга.

– Молодёжь, так вы со мной? – Заславский не разделил этой радости.

– Нет, мы своим путём. – сухо сказала Гелла. – Спасибо вам за незабываемый сценический опыт.

– Да пожалуйста. Обращайся, если что. У тебя хорошие данные, – его взгляд скользнул по пышной груди Геллы. – Ладно, удачи вам. – Заславский помчался дальше по коридору.

– Конченный извращенец. – Гелла кинула в след Заславскому уничтожающий взгляд.

Друзья побежали в другую сторону. У них ещё был шанс выбраться из театра живыми.

А в это время в другом крыле здания творилась самая настоящая «техасская резня». Работников театра уже не спасали ни двери, ни баррикады, ничего. Люди Антона настигали их везде и нещадно кромсали на части своими мечами. Светло-бежевые коридоры моментально стали багрового цвета. Через каких-то двадцать минут все служебные помещения были усеяны отрезанными руками, ногами и обезглавленными телами. Пытающимся спастись из этого ада, Антон отправлял в спину череду патронов.

– Так, парни, ищите мне Настасью Филипповну и Мышкина! – проголосил главарь банды, когда понял, что из труппы театра уже никого не осталось в живых.

Долго искать не пришлось. С другой стороны коридора до него донёсся жуткий девичий визг. Он обратил прожорливый взгляд в сторону крика и увидел совершенно обезумевших от страха Геллу и Кармен. Арс с Лёхой пытались их успокоить, но сами едва не потеряли сознание, наблюдая последствия мести театральных критиков.

– А вот и наши звёзды, – ядовитая улыбка, больше напоминающая звериный оскал, скользнула по лицу Антона. – Загадывайте последнее желание, щенки.

Он кинулся за перепуганной компанией, периодически нажимая на курок автомата. Девчонки поскальзывались на кровавых лужах, парни их поднимали; Арс с Лёхой также скользили по багровому полу и Кармен с Геллой не давали им упасть. Пули летели им вслед, но чудом не попадали. Неизвестно какой бы финал был у этой погони, если бы на лестнице не появился Заславский, видимо предпринявший ещё одну попытку покинуть театр.

– Ты. – зашипел Антон, расползаясь в жуткой улыбке, обнажая идеально белые зубы. – Живите пока, детки, – он даже не посмотрел в сторону полумёртвой компании и медленно двинулся к Заславскому, направив на него автомат. – Пошёл. Пошёл, я сказал!

Оцепеневший Заславский повернулся спиной к Антону и начал подниматься по ступеням.

Подталкивая режиссёра в спину, Антон вошёл в его кабинет.

– На колени. – тихо приказал он, сжигая Заславского взглядом.

– Я вас прошу....

– Парня своего будешь просить. На колени, скотина.

Заславский подчинился.

– У тебя есть выбор как сдохнуть. Я тебя могу прямо здесь повесить на твоём шарфике. Хотя… Нет, для такой мрази как ты, это будет слишком лёгкая смерть. Я сейчас вот этим мечом начну от тебя отрезать по маленькому кусочку и ты будешь меня молить о том, чтобы я пустил тебе пулю в башку. Но ты можешь облегчить свою участь, – Антон достал из рюкзака плакат и развернул. – Узнаешь? Вот сейчас ты будешь извиняться перед портретом Достоевского за то дерьмо, которое поставил по его роману. Только максимально искренне. Если я тебе не поверю, то сразу лишу тебя первого пальца. Начинай.

– Фё.. Фёдор Ми..хайлович, миленький, простите меня пожалуйста… Я не хотел вас обидеть..

– Я хуёвый режиссёр.

– Что?

– Я тебе помогаю.

– Да.. Я очень, очень хуёвый режиссёр. Я искренне раскаиваюсь… Я не должен был так интерпретировать ваш гениальный роман…Мне очень стыдно за то, что я позволил себе столько вольностей при работе с вашим текстом… Это моя большая ошибка, – Заславский не выдержал и заплакал как ребёнок.

– Я бы сказал, роковая. Всё, не хочу слышать твоё нытьё. Будем считать, что я тебе поверил. Но вот мой ката́на (длинный японский меч – прим. авт.) – нет.

Антон резко взмахнул мечом и в следующую секунду из обезглавленного туловища Заславского брызнул кровавый фонтан.

– Было преступление, состоялось и наказание. Вы отомщены, Фёдор Михайлович. – обратился Антон к портрету Достоевского.

В знак благодарности забрызганный кровью Фёдор Михайлович дружески ему подмигнул.

***

Арс, Гелла, Лёха и Кармен плелись в сторону главного вестибюля. С тех пор, как Антон их оставил, идя учинять расправу над Заславским, они не сказали друг друга ни слова. Запёкшаяся кровь на их лицах и одежде превратила друзей в каких-то жутких демонов, которых словно пинком под зад выгнали из преисподней и теперь они не понимают, что делать на Земле. Друзья уже окончательно слились с кровавыми коридорами, которые, казалось никогда не закончатся.

– Сходили в театр. – первой нарушила молчание Гелла.

– Окультурились, блять. – кинул Лёха.

– Я, конечно, подозревал, что театральные критики – народ беспощадный, но не до такой степени, – пришёл в себя Арс.

– Не знаю, как вы, но это мой первый и последний поход в театр, – Кармен была в эмоциональном ступоре.

Гелла, Арс и Лёха посмотрели на подругу. Мол, «ты совсем дура, если считаешь, что после пережитого кто-то из нас теперь захочет переступить порог вообще какого-либо культурного заведения?»

Добравшись до вестибюля, компания наткнулась на Антона и его банду. Они уже были настолько измучены физически и психически, что даже не пытались бежать. Антон что-то с улыбкой рассказывал своим коллегам. Заметив ребят, он, сохранив на своём лице это расслабленное выражение, шагнул к ним.

– Ну, что, вы, пересрали? Будете знать, как всякую хуету смотреть. А вы, – обратился он к Гелле и Лёхе, – как во всякой хуете играть. Не раскромсал вас на части только потому, что сразу понял, что вы ни разу не артисты. Царёву и Мясниякова я прекрасно знаю в лицо. Этим двум бездарностям тупо повезло, что они накурились накануне премьеры. Тем самым спасли себе жизнь. А вас я просто проучить хотел. Ну и отучить впитывать в себя испражнения «модных современных режиссёров». Можете подписаться на меня в Фейсбуке. Я там каждую неделю пишу обзоры действительно достойных постановок.

– Нас нет в Фейсбуке. – словно под большой дозой успокоительного ответила Гелла.

– А я и в «Контакте» выкладываю свои тексты. Вы в «Контакте» есть?

– Есть.

– Ну вот, добавьтесь ко мне там в друзья. Антон Лютый.

– Разумеется.

– Ладно, мальчишки и девчонки, мы погнали. И если увижу вас на каком-нибудь говноспектакле, то… Ну вы поняли. Во второй раз так просто не отделаетесь. Лютый следит за вами. Бывайте.

Антон с компанией удалились.

Друзья вышли на улицу. Холодная ноябрьская ночь слегка их отрезвила.

– Как же я хочу домой, как я устала, – Гелла уже была готова сорваться на плач.

– Насколько знаю, ещё цел кинотеатр в районе Камышей, может в киношку рванём. – предложил Лёха.

Друзья оценивающе посмотрели на него.

– Лёш, ты дебил? – ядовито сказала Гелла. – Мы сегодня чуть не сдохли. Ещё одного налёта критиков я не переживу.

– Лёх, давай дома кино позырим. – Арс потянулся в карман за пачкой сигарет. – Все части «Судной ночи». Под настроение идеально подходит.

– Вам не хватило сегодняшнего пиздеца? – Кармен искренне удивилась желанию друзей.

– А мы садомазохисты, Кармен. Не знала? Хотим максимально расплавить свой мозг.

– Неплохо мы отметили 200-летие Фёдора Михайловича, – у Геллы ещё хватало сил на какую-то иронию.

– Да уж. – согласился Арс. – Что называется, Достоевскому и не снилось.

Глава 2. Культуры больше нет

За месяц до Ночи беззакония

Под конвоем Антона ввели в просторный кабинет. За столом сидела пышногрудая блондинка в строгом белом костюме. Лютого она встретила совершенно пустым, ничего не выражающим взглядом.

– Садитесь. – равнодушно сказала блондинка.

Помедлив, Антон сел за конференц-стол, на самый дальний стул.

– Можете сесть поближе, я не кусаюсь.

– Мне и тут неплохо, – Антон и не пытался скрывать агрессию.

– Вы знаете, где находитесь? – блондинка даже не смотрела на Антона, внимательно изучая свои пальцы, на каждом из которых красовалось по массивному кольцу.

– В Департаменте культурки.

Блондинка оторвалась от своих колец и кивнула конвойным. Один из них зарядил Антону по шее прикладом автомата с такой силой, что тот мешком повалялся на пол.

– Я повторяю свой вопрос. Вы знаете, где находитесь?

– В Департаменте культурки.

Блондинка снова кивнула конвойному и тот с размаху ударил Антона ногой по животу.

– Вы находитесь в Департаменте Культуры, – она даже не смотрела на Лютого и, казалось, объясняет положение вещей своим выдающимся кольцам. – А если конкретнее – в Отделе кризисных ситуаций. Вы, Лютый, создаёте нам большие проблемы. В своих соцсетях вы беспощадно проходитесь по всем культурным мероприятиям города – выставкам, спектаклям, фестивалям. А если не ошибаюсь, у вас около миллиона подписчиков. Я тут подняла ваше дело и выяснила интересную информацию. Несколько лет назад вы работали редактором раздела культуры одного очень авторитетного в городе издания. До поры до времени всё было хорошо, но потом на страницах своего СМИ вы стали разносить культурное пространство в пух и прах. Что случилось?

– Глаза открылись на вашу недокультуру!

В живот Лютого снова прилетел мощный удар.

– Знаете, что мне странно, Лютый? Вам не нравится ничего. Вам практически невозможно угодить. У меня есть все основания считать, что вы засланный казачок в нашей культуре. Кто-то вас видимо внедрил к нам, чтобы вы уничтожили всю нашу культурную систему. Кто за этим стоит мы обязательно выясним, – блондинка всё не могла налюбоваться своими кольцами.

– Всё, что продвигает ваш Департамент культурки – это пошлость и безвкусица!

Сапог конвойного вновь ударил по животу Антона.

– Например?

– Наркоманская мазня из геометрических фигурок и линий, женские вагины во всё полотно – на это ваш Департамент выделяет средства. Или спектакли по классическим произведениям, где неожиданно появляется продавец шаурмы или мужики с гитарой, распивающие водку. А взять этот ваш многосезонный недоспектакль…

Блондинка вновь отвлекалась от созерцания своих украшений и гневно хлопнула ладонью по столу.

– Эта, как вы выразились, «наркоманская мазня» ― целое направление в искусстве, – её голос оставался всё таким же спокойным, как будто она приняла внушительную дозу успокоительного. – Вы, как человек в прошлом писавший о культуре, должны знать, что оно называется абстракционизмом. Выставка, где вы всматривались в женские вагины, вообще-то воспевает красоту женского тела. Ну а что касается спектаклей, то это художники. Они так видят. Они имеют на это право.

– Вы можете двигать в массы любое извращенство, но помяните моё слово, я этого так не оставлю! Всю эту вашу говнокультурку я сотру в порошок и до тебя, тупая мразь, доберусь! Вот увидишь!

– Ну что ж, Лютый, я смотрю у нас с вами разговор не клеится. Мы вас отправляем в камеру для культуронеугодных. Посидите на хлебе и воде, подумайте о своём поведении, а через месяц мы с вами снова поговорим.

Блондинка, не отрываясь от своих колец махнула конвойным и Антона увели.

День сегодняшний

Гелла стояла у плиты и что-то мутила на сковороде. Арс с Лёхой налегали на водку. С ними сидела Кармен и потягивала красное вино, параллельно пуская в потолок клубы дыма.

– Гелл, ну ты скоро там, – не терпелось Лёхе, – Мы с Арсом скоро всю бутылку приговорим.

– Лёш, я не знаю, где ты эту картошку брал, но пока её пожаришь, проклянешь всё на свете. Ждите. Мне ещё долго с ней трахаться.

– Ребят, найдите что-нибудь другое, – заныла Кармен. – Я уже наизусть выучила этот ваш «День радио». Скоро тошнить от него будет.

Арс взял пульт и стал листать каналы. На экране всё мелькали до боли надоевшие рожи и вдруг пространство кухни разорвало всеобщее «Блять!». В студии на интервью сидел главный виновник их ночных кошмаров – Антон Лютый. Он в обезоруживающей улыбке обнажал свои белоснежные зубы и снисходительно отвечал на вопросы ведущей.

– Зайка, ну не смеши меня. У нас сейчас культуры нет. Великие режиссёры, художники и артисты уже давно канули в небытие. А на их место пришли просто фейки и бездари. И мне от этого противно. А тебе разве нет?

– Но видите ли…

– Послушай…

– Дело в том, что…

– Не перебивай меня. – Лютый направил указательный палец на журналистку. – Культуру, как само понятие сегодня нужно искоренить из человеческого сознания. Сейчас создают какие-то департаменты культуры, но о какой культуре идёт речь? Мы хаваем культурку – грязную, пошлую, извращённую культурку. Культуры, как таковой нет. Возможно, её отголоски ещё помнят наши деды и прадеды, когда художники создавали действительно шедевры. А сегодня у культуркиных деятелей едет крыша и они всё говно из своих задниц высерают на нас с вами. Поэтому моя резня на премьере Заславского – это лишь первый шаг к полному освобождению человечества от культуры в сегодняшнем её понимании. Надо совершить полную перезагрузку этой гребенной системы. Должно прийти что-то новое на смену того, что мы имеем сейчас. Пока продолжается Ночь беззакония, мой меч будет нещадно отсекать головы всем этим недохудожникам.

– Судя по вашим словам, ничего из того, что сегодня есть в культурном пространстве, не имеет право на существование. Но ведь контент для нас создают люди, которые годами учились своему делу. Неужели действительно всё так плохо с нашей культурой?

– Хуже, чем может показаться. Самое ужасное вот в чём: культурка убеждена, что всё, что она из себя выкакивает – это гениально. Она не терпит никакой критики и лишь требует хвалебные оды, чтобы на её высер ходили толпы. Хотя сама при этом приговаривает: «Ходите к нам, пишите, критикуйте, мы ждём». Ага, конечно. Раз эта система уже настолько прогнила, я вижу только один выход – уничтожить её до основания. Людям не нужна такая культура, которая не способна анализировать свою деятельность и лишь пукает в пространство, а мы должны это нюхать. Мы пытались с ней общаться через тексты, но культурка в ответ визжала как истеричная баба. Поэтому теперь мы будем общаться с этой сферой на языке физической расправы. Ночь беззакония развязала мне руки и теперь я доберусь до каждого. А чтобы культурка поняла, насколько я серьёзно настроен…, – Лютый дал знак своему помощнику и тот принёс ему металический поднос. Антон поднял крышку. На подносе лежала голова блондинки из Отдела кризисных ситуаций Департамента культуры. В ужасе вскрикнув, ведущая потеряла сознание, а Лютый повернулся к камере:

– Ваш режиссёр ставит свою версию Достоевского, Пушкина, Булгакова? Тогда мы идём к вам!

Начался рекламный блок. Гелла, Кармен, Лёха и Арс всё это время с полуоткрытыми ртами залипали на экран. Из ступора их вывел запах горелой картошки.

– Да твою ж мать! – Кармен принялась быстро перемешивать картошку, но уже поняла, что это чёрное месиво никто есть не будет и стряхнула обед в мусорное ведро.

– Я по-моему влюбилась. – блаженно произнесла Кармен.

– Это при том, что месяц назад он хотел тебя порезать на куски? – Арс обновил рюмки. – Это уже какой-то Стокгольмский синдром.

– Мужик – просто зверь, – Лёха влил в себя водку. – У культурки нет никаких шансов.

– Подождите, я ничего не понимаю. – недоумевала Гелла. – Помните, нам тогда Антон сказал добавиться к нему в друзья, мол, он на своей странице пишет рецензии на действительно стоящие спектакли?

– Да. – подтвердил Лёха, – а по его словам выходит, что он хейтит всю нашу культуруку в принципе.

– Кармен, а ну-ка пробей его в «Контакте». – попросила Гелла.

Кармен набрала в поисковике «Антон Лютый» и сразу высветилось его страница.

– Ммм, какой красавчик…, – протянула Кармен.

Друзья сразу погрузились в его первый пост.

«Ну что, сегодня совершилось возмездие, к которому мы с моей бандой так долго готовились. Заславский и его труппа получили по заслугам. Свою пахабщину они смыли собственной кровью. Срежиссировать это действо стоило огромных усилий, но они оправдались на все 100 %. От этого спектакля город будет ещё долго отходить…»

Далее Лютый с позиции зрителя в деталях описывал всю эту мясорубку. Ребята еле дочитали до конца, при этом опрокидывая в себя рюмку за рюмкой.

«И этот хоррор-театр будет только набирать обороты. Теперь нас не остановить. Всё только начинается», ― завершил свой пост Антон.

На кухне повисла долгая пауза. Компания переглянулась между собой.

– Так вот что он тогда имел в виду, – размышлял Арс. – Антон сам ставит в театрах свои кровавые спектакли, где он и режиссёр, и артист. И сам же их рецензирует.

– В общем, он антикультурный маньячелла. – срезюмировал Лёха.

– Да он просто шизанутый на всю голову. – отрезала Гелла.

В дверь позвонили.

– А мы кого-то ждём? – удивилась Кармен.

Гелла медленно пошла в коридор.

– Кто там?

– Свои. – прозвучал до боли в висках знакомый голос.

Гелла открыла дверь. На пороге стоял Антон. Лёха, Арс и Кармен влетели в прихожую и застыли, пытаясь не выдавать подступающую панику.

– Как вы нас нашли? – отойдя от первого шока, спросила Гелла.

– Я любого достану из под Земли, вы же знаете. – слегка улыбнулся Лютый.

– Мы не ходили в театр, честное слово. – выдавил из себя Арс.

– Мы вообще больше никогда не пойдём в театр. – поддержал Лёха.

– Частное антикультурное. – прощебетала Кармен, не скрывая своего восхищения незваным гостем.

– Верю. Впустите?

Лютый прошёл на кухню. Кармен ему моментально организовала закуску и налила рюмку водки до самых краёв. Друзья сели рядом. Антон выпил, закусил и внимательно посмотрел на компанию.

– Ну что, отошли от премьеры Заславского?

– Точнее от вашей премьеры. – с вызовом сказала Гелла. – Мы тут сейчас прочитали ваш последний пост в «Контакте».

– Я рад. Теперь, по крайней мере, вы знаете принципы моей работы.

– Мочить всю культурку без разбора, даже не оценивая то, что она делает. – с лёгким смешком сказал Арс.

– Я уже достаточно насмотрелся. Теперь я просто иду в открытое наступление. И на этом пути мне нужны союзники.

– Вы нас имеете в виду? – с налётом презрения спросила Гелла.

– А почему нет? Вы молодые, дерзкие, безбашенные. Мне такие и нужны в банде.

– Но мы не критики, а у вас же команда критиков, – Кармен освежила рюмку Антона.

– Это не имеет значения. Вы не инфицированы нашей культуркой и вообще не проявляете к ней никакого интереса. Вы готовы на любой трэш, чтобы хоть как-то разнообразить свою убогую жизнь.

– А кто вы вообще такой, чтобы судить о нашей жизни? – Гелла уже с конкретной агрессией пошла на Лютого. – Что вы вообще о ней знаете?

Антон с прищуром посмотрел на девушку и с снисходительной улыбкой ей заявил:

– Ну, вот ты, например работаешь официанткой в дешёвой забегаловке. Парня нет. Всё ждёшь принца на белом коне. С родителями уже три года не общаешься. Вместе с друзьям снимаешь эту убитую двушку и живешь от зарплаты до зарплаты. Строишь из себя неприступную циничную стерву, но по ночам от одиночества рыдаешь в подушку. Теперь ты, – Антон обратился к Кармен. – Тебя отчислили с первого курса института. Но уже там ты определилась с будущей профессией и за деньги раздвигала ноги перед половиной курса. Переехав к Гелле, ты решила не терять квалификацию и по ночам в Инстаграме в костюмах из секс-шопа выходишь в прямой эфир в поисках очередного богатенького ёбаря. А всё это действо называешь «эротическим моноспектаклем». Ты, Лёш, работаешь продавцом в алкомаркете и после смены в подсобке долбишь директрису магазина, за что она снабжает тебя халявным алкоголем. А ты, Арс, трудишься там во вторую смену и распиваешь натраханный коньяк вместе с Лёхой после работы. Ребят, вас реально не заебала такая жизнь?

Кармен с отвисшей челюстью смотрела на Лютого и хлопала своими длинными ресницами.

– Откуда… Откуда вы всё это узнали про нас?

– Из ваших соцсетей. А более приватную информацию мне поведали ваши очень разговорчивые френды. Ну, так что, заебенная у вас жизнь? Хотите и дальше плескаться в собственном говне?

– А что вы предлагаете? – Гелла слегка смягчила свой тон.

– Присоединиться к моей команде и превратить свою жизнь в безбашенное приключение, о котором взахлёб будете рассказывать своим детям. Если конечно до них доживёте.

– То есть вы нам предлагаете вооружится самурайскими мечами, автоматами и пойти войной на культурку? – заглядывая прямо в глаза Лютому спросила Гелла.

– Я вам предлагаю оторваться так, как никогда. Соглашайтесь. Живём один раз.

– Но я никогда не держал в руках автомат. – признался Лёха. – И уж меч, тем более.

– Ничего. Курс молодого бойца я вам обеспечу. За городом у нас разбит лагерь. Недельки две там поживёте. Мои ребята обучат вас азам, а остальное – дело практики. Дело в том, что культуркино сообщество после кровавой акции на премьере Залавского начало формировать свои собственные отряды, чтобы дать нам отпор. Сейчас законы в стране не действуют. Их некому защитить.

– Блять, звучит как какой-то фантасмагоричный бред. – сказала Гелла. – Деятели культуры формируют свои отряды… Вы, наверное, ко всему прочему, ещё и наркоман?

– В лагере я покажу вам один репортаж и вы всё поймёте. Вы же наверное новости не смотрите?

– Я одного в толк не возьму, – Арс подвинулся поближе к Лютому. – Вы же когда-то были обычными критиками, писали о театре, о культуре. Как вы перевоплотились в отряд убийц?

– Да понимаю, такую трансформацию сложно переварить, – улыбнулся Антон. – Культурка в какой-то момент стала борзеть и перестала видеть берега. И хуже того – встала на путь деградации. Слово уже больше не было нашим оружием. И тогда мы с коллегами решили встать на тропу войны. Бывшие вояки обучили нас всему, что знали и мы фактически сломали шаблон классических критиков. Когда мы приходили на спектакли, ни у кого даже в мозгу не возникало, что мы критики. Какие-то парни, совершенно далекие от театра. Никто даже и представить тогда не мог, какой замес мы готовим для местной культурки.

– И Заславский тогда спал спокойно. – заметил Арс.

– Теперь он спит в другом месте. Ну так что? Вы со мной? – Лютый положил на стол свою массивную ладонь тыльной стороной.

Ребята переглянулись. В их глазах было сомнение, но в то же время – жажда новых приключений.

– Не знаю, во что я вляпываюсь, но хоть оторвусь как следует, – Лёха положил ладонь на руку Антона.

– С таким мужчиной мне ничего не страшно, – появилась рука Кармен.

– Мне вообще нечего терять, – Арс закрыл её ладонь.

Оставалась Гелла. Она сверила Лютого недоверчивым взглядом.

– Я несу ответственность за этих придурков, себе ведь не прощу потом, – её рука рухнула на это «братство кольца».

– Ну что ребят, поздравляю, вы в деле, – Антон явно был доволен собой. – Завтра на рассвете мы отправимся в лагерь, где начнутся ваши армейские будни. А сегодня мы оторвёмся как суки. Погнали.

***

После Ночи беззакония город постепенно оживал. На улице можно было встретить редких прохожих. В некоторых районах уже открывались продовольственные магазины. Но в воздухе ещё витал страх перед неизвестностью – люди понимали, что Ночь беззакония уже выливается в недели, месяцы, а то и годы. В любой момент тихие дворы могут вновь превратится в кровавый ринг.

Кармен пыталась идти на одном уровне с Антоном и травила ему какие-то пошлые анекдоты. Лютый делал вид, что ему интересно, но параллельно бросал очень говорящие взгляды в сторону Геллы. Иногда их глаза встречались, но девушка моментально обрывала этот контакт.

– Гляди, – Лёха легонько толкнул Арса. – По-моему наш головорез запал на Геллочку.

– Ага, так она и даст ему.

– Да ты чё, мне кажется, такому как Антон, бабы дают поголовно. Вот увидишь, сломается наша Снежная Королева. Не устоит перед ним.

– Спорим?

– На что?

– На бутылку коньяка. На две!

– Ты ж моя алкашня любимая, – Лёха приобнял Арса за плечо. – Ты глянь, как они смотрят друг на друга. Тут полюбасу вопрос времени.

Через час Антон и компания были у бывшего здания художественного музея.

– Этот бастион мы взяли. – с гордостью заявил Лютый. – Теперь здесь наша штаб-квартира.

– О, прикольненько, – Кармен заселфила себя на фоне ветхой постройки. – А что здесь было раньше?

– До нашего появления в этом здании находился художественный музей, – Антон вместе с компанией вошёл вовнутрь. – Здесь, конечно, выставлялись шедевры мировой живописи, к которым у меня вообще нет никаких претензий. Куинджи, Крамской, Шишкин, Рафаэль – это наше наследие, которое нужно оставить для потомков. Поэтому такие картины мы перенесли в подвал, где создали все условия для сохранности полотен. Но, к сожалению, это здание инфицировано нашей нынешней культуркой – экспозициями бездарных работ современных художников. Про фотовыставки фотографов-дилетантов я вообще молчу. Когда я и мои коллеги пытались как-то прорецензировать это недоразумение, у нас просто ломался мозг.

– С трудом верится, что здесь когда-то был художественный музей. – заметила Гелла. – А где теперь руководство?

– Вам лучше не знать.

И действительно, бывшие выставочные залы вдоль которых шёл Антон вместе со своими новыми подопечными, теперь напоминали улей крупной корпорации. За многочисленными столами в поте лица трудилась команда Антона. Бесконечные звонки, переговоры. Самым старшим было 25-26 лет. К Антону подбежал молоденький паренёк и протянул какие-то бумаги:

– Антон, глянь. Прислали наши ребята из второго отдела. Департамент культурки Москвы везёт к нам вот эту тошниловку.

– Они хоть знают, что у нас тут происходит? – Антон быстро пробежал глазами несколько страниц. – Организуем им жаркий приём. Собирай спецгруппу на завтрашний вечер.

– Будет сделано.

Паренёк испарился. Антон вышел в центр зала и громко хлопнул в ладоши.

– Родные мои, одну минуточку внимания! В течение часа дорабатываем всё по сегодняшней текучке и собираемся на первом этаже! Сегодня в нашем дружном коллективе пополнение! Вот эти прекрасные молодые люди вливаются в нашу команду и по этому случаю я даю зелёный свет вечеринке в их честь! Завтра в лагере мы с ними поближе познакомимся, а сегодня…, – Антон выдержал многозначительную паузу, – бухаем и отрываемся!!!

По залу пронеслись одобрительные возгласы.

В восемь вечера вся команда Антона собралась в главном бывшем выставочном зале музея. На потолке висел светодиодный диско-шар. Звучало электро. Разношёрстная молодёжь – от зрелых неформалов до ещё зелёных домашних мальчишек и девчонок – растворялась в этих обволакивающих ритмах. Арс, Кармен, Гелла и Лёха вначале чувствовали себя скованно, но потом поддались новой атмосфере и улетали вместе с остальными. Лёха в какой-то момент метнулся за выпивкой и раздал стаканчики друзьям.

– Это что? – спросила Кармен

– По-моему вискарь.

Вдруг музыка затихла. На сцену поднялся Антон с микрофоном.

– Демоны мои, как вам отдыхается?

Толпа одобрительно заорала.

– Алкоголя хватает?

По залу пронеслось всеобщее «Дааа!»

– Музыка вставляет?

Толпа снова отозвалась.

– Мы лучшие?!

– Да!!!

– Мы всю эту грёбанную культурку поставим на колени?!

– Даааа!!!

– Вы мои демоны?! Вы со мной?!

– Дааа!!!

– Тогда отрываемся до победного!! Эта ночь наша!!!

Толпа в экстазе взвыла и музыка зазвучала ещё громче. Гелла и её друзья уже вовсю накидывались вискарём и без остатка отдавались бьющим децибелам. К ним подбежал Лютый, уже сам будучи под хорошим градусом.

– Ну как вам? Кайфуете?

Компания уже была не в состоянии что-либо ответить и просто одобрительно кивнула головами.

– Ну тогда за начало?! – голос Антона был настолько мощным, что вывел друзей из обволакивающего экстаза. – Культуры больше нет. Потому что есть мы. За нас!

Они чокнулись стаканчиками и улетели куда-то очень далеко. До первых лучей солнца.