Текст книги "Странная девочка"

Автор книги: Арсений Снегов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

Глава 5

С этого вечера мысли о незнакомке буквально преследовали Фрида. Он понял, что почти влюблен в эту странную девушку. Но, будучи реалистом, Мишка понимал и другое: найти человека в огромном городе, не зная о нем буквально ничего, практически невозможно. Оставалось надеяться только на случай. Все-таки уже два раза именно случай сводил Мишку с этой удивительной красавицей! Так почему бы судьбе не смилостивиться хотя бы еще раз?..

А в школе близился конец четверти. На перемене к Мишке подошла восьмиклассница Саня Авилкина – невысокая, с копной черных вьющихся волос, очень энергичная девочка. Саня возглавляла редколлегию школьной газеты «Большая перемена».

– Вот ты где! – воскликнула Авилкина, словно бы Мишка от нее прятался. – Ну чего? Принес?

– Что принес? – не понял Мишка.

Он как раз собирался пойти с Парфеновым в школьный буфет. Денис, остановившись неподалеку, нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

– Как чего? – возмутилась Авилкина. – Фрид, у тебя что, память всю отшибло? Ты обещал рассказ написать в наш первоапрельский номер! Забыл, что ли?

– Черт! – сказал Фрид. – Вилка, представляешь? Забыл! Ты извини, а?

– На фиг мне твои извинения! – нахмурилась Санька, буравя Фрида маленькими черными глазками. – Мне рассказ нужен! Я всегда знала, что ты, Миша, безответственный, но должны же быть, не знаю… пределы какие-то!

– Вилка, да не парься ты так! – безмятежно произнес Фрид. – Напишу я тебе рассказ! Сегодня же и напишу!

– Михон, ну ты чего? – встрял в разговор Парфенов. – Хавать-то пойдешь? Или тебя не ждать?

– Сейчас! – сказал Фрид. – Подожди секунду! Ну все, короче? – обратился он к Авилкиной. – Решили вопрос?

– Ладно! – махнула рукой Авилкина. – Но чтобы завтра точно!

– Заметано! – ответил Мишка. – Парфен, двинули!

И приятели отправились в столовую.

– …Михон, тут такая маза! – сказал Денис, когда они с Мишкой уже заканчивали обедать. – Надо нам в концерте одном поучаствовать, типа, благотворительном. Это для раскрутки нужно. Там пресса будет, прикинь?

– Что за концерт-то? – поинтересовался Фрид, пальцами пытаясь извлечь из стакана оставшуюся на дне сушеную грушу – та все время выскальзывала. – Вот черт! – выругался он, поднял стакан и, запрокинув голову, отправил вареный сухофрукт в рот.

– Ну, это концерт такой… – начал отчего-то мямлить Дэн. – Ну, типа, спонсорский. Благотворительный, то есть.

– Про благотворительный ты уже говорил! – напомнил Фрид. – Давай короче, а то урок скоро!

– Ну, если короче, есть один такой интернат… – начал Дэн. – Такой… не совсем обычный…

– Для придурков, что ли? – поинтересовался Мишка.

– Во-во, типа того! – кивнул Парфенов. – Только не для придурков, а для детей с психологическими проблемами.

– Ну, ясно, – заявил Фрид. – Это которые под себя ходят.

– Никто там под себя не ходит! – разозлился Дэн. – Нормальные там ребята! Понимаешь, у них есть спонсоры, фирма одна богатая. И их директор, ну этих спонсоров, обратился к моему дядьке, чтобы организовать детям концерт. И уже журналистов пригласили, с канала «Культура». Они про этот интернат будут снимать сюжет. Ну и про концерт заодно. Там всего-то нам надо отыграть минут двадцать. Мы же не одни там будем! Понимаешь?

– Понимаю! – сказал Мишка. – Надо так надо. Какие вопросы?

– Ну и решили! – обрадовался Парфенов.

– А остальные-то знают уже? – поинтересовался Мишка. – Ну, Снегирь, Хас?

– Я им сегодня скажу, на репетиции! – пообещал Парфенов. – Надеюсь, они поймут, что это для дела нужно.

– Да поймут они, куда денутся! – заверил Мишка. – Ты не волнуйся, Парфен. Если чего, я тебя поддержу. Ну, навешаю им про «пиар», рекламу и все такое.И ребята двинули на урок.

Очередная репетиция была в тот же день. Хасан ничего не имел против того, чтобы сыграть в интернате. Он сказал только:

– Ну чего же, святое дело! Им же скучно там, в интернате этом. Да и вообще…

– Да и вообще, благое дело у Аллаха зачтется! – высказался Снегирь.

Хасан покосился на Снегирева с подозрением: не издевается ли тот? И сказал на всякий случай, нахмурившись:

– Аллах тут при чем, а? Ты Аллаха не трогай!

– Да не трогаю я никого! – сказал Снегирь. – Просто я думаю: а вдруг псих какой на сцену бутылку бросит? Ну, мало ли чего им в голову взбредет, этим… психологическим!

– Да не бросит, не переживай! – заверил Парфенов. – Там же за ними следить будут надзиратели! В смысле воспитатели!

– А вдруг не уследят? – засомневался Снегирь.

– Ну, короче так, парни! – решил вмешаться в беседу Фрид. – Кончайте этот базар гнилой. Парфен же сказал – это для дела надо. Хасан не возражает. Я тоже. А у тебя, Снегирь, что, особое мнение?

– С чего ты решил? – Снегирев невинно уставился на Мишку. – Я как пацаны!

– Ну и заметано! – с облегчением произнес Парфенов. – Давайте тогда репетировать!

…Апоздно вечером, играя в «Контр-Страйк», Мишка вспомнил про обещание, которое дал Авилкиной. Фрид с сожалением вышел из игры и создал новый документ. Он еще понятия не имел, про что будет новый рассказ. Он стал думать про школу, учителей. Мишке казалось, что сюжет рассказа должен быть как-то связан со школьной тематикой. Он вспомнил вдруг про злосчастный урок физики: как ловко тогда Терминатор его подловил! Мишка понял, о чем будет его рассказ.

Он написал про киллера по прозвищу Терминатор. Этот наемный убийца в душе был добрым человеком. Просто жизнь повернулась так, что ему пришлось заняться таким грязным ремеслом. А на самом деле Терминатор мечтал всю жизнь делать что-нибудь полезное – лечить людей, например, или писать сказки для маленьких. Или даже работать директором школы. И вот киллер к середине жизни скопил много-много денег. Он порвал со своим бандитским прошлым, чтобы исполнить свою мечту работать с детьми. Он покупает диплом и приходит в обычную школу, где из него получается очень неплохой директор. Одно только удивляет учителей. Когда кто-нибудь из педагогов просит директора «разобраться» с особо непослушным школьником, директор машинально уточняет: «Разобраться – это, в смысле, убрать?» Но потом хлопает себя ладонью по лбу и говорит: «Ну да, конечно! Я вызову в школу его родителей!»

Закончив рассказ, Мишка перечитал его. Вроде получилось неплохо. Не гениально, конечно, но довольно забавно. И Мишка, довольный собой, скинул рассказ на дискету, а дискету бросил в школьную сумку и отправился спать.

Авилкиной Мишкин рассказ понравился. Они сидели в крошечной лаборантской, переделанной под редакцию. Саня только что с помощью старенького принтера распечатала принесенный Мишкой текст.

– Прикольно! – заявила она, прочитав рассказ. – Опять же на небольшой скандальчик тянет! Дураку ясно, кого ты имеешь в виду под киллером, который стал директором школы!

Авилкина обожала скандалы. Она придерживалась той теории, что хорошая газета – это скандальная газета. По этому поводу у Сани почти ежемесячно были конфликты с преподавателями. В газете «Большая перемена» появлялись время от времени острые разоблачительные материалы, которые далеко не всегда основывались на реальных фактах. Но Авилкиной было все нипочем. Если выяснялось, что ее очередное разоблачение – полная туфта, Саня без всяких проблем приносила через газету извинения. А в следующем номере снова печатала очередную разоблачительную статью.

– Мы работаем для читателя! – объясняла она своим помощникам, членам редакционной коллегии. – А читатели любят разоблачения! Значит, мы будем эти разоблачения им давать! А если ошибемся вдруг – так можно и извиниться!

Таким образом, за четыре месяца существования газеты изумленные читатели узнали, в частности, что:

– учитель физкультуры Антон Михайлович постоянно держит в своей тренерской комнатке бутылочку с коньяком, к которой частенько прикладывается на переменках, тщательно заперев перед этим дверь;

– завуч Калерия Викторовна, являясь родной тетей отличника из десятого «А» Степана Антонюка, постоянно завышает ему оценки по математике;

– в школьной столовой недокладывают мясо в котлеты;

– деньги, собираемые с учеников начальных классов на новые учебники, исчезают неизвестно куда.

Ну и так далее. Информацию Авилкина получала от многочисленных осведомителей, которые имелись у нее чуть ли не в каждом классе и даже, как говорили, среди школьной администрации. Малыши работали на Саньку за шоколадные батончики, ребята постарше – просто «из любви к искусству». Видимо, все они воображали себя жутко замаскированными тайными агентами. Конечно, многие учителя спали и видели, что газету, наконец, закроет школьное начальство, а наглая Авилкина будет поставлена на место. Но директор Павел Александрович не спешил почему-то признавать эксперимент с газетой неудачным. Мишке даже казалось, что все эти скандальные статьи Терминатора просто забавляют. Правда, по каждой такой публикации директор неизменно проводил собственное расследование и тут же принимал меры, если какие-то факты подтверждались.Конечно, в «Большой перемене» были не только разоблачения. Публиковались там и стихи восьмиклассника Петра Беспалова, и любовные рассказы Леночки Стасовой из девятого «А», и поучительные сказки юной писательницы Кати Трофимчук, и юмористические опусы Мишки Фрида. Газета была популярной среди школьников и родителей. Возможно, что это и была одна из причин, почему директор не спешил издание прикрывать…

Глава 6

В субботу группа «Левый айсберг» выступала в интернате для детей с психологическими проблемами. Мишка, Дэн, Хасан и Снегирев приехали на место за два часа до начала концерта на микроавтобусе, выделенном для этой цели дядей Дениса. Они привезли кое-какую аппаратуру, музыкальные инструменты.

Интернат с виду почти ничем не отличался от обычной школы. Разве что прилегающая территория была побольше и у ворот дежурил охранник с собакой. Ребят встретил низкорослый пузатый дядька с лысиной в полголовы.

– Вы с телевидения? – спросил дядька, уважительно поглядывая на аппаратуру, которую Хасан начал выгружать прямо во дворе.

– Мы «Левый айсберг»! – гордо заявил Парфенов. – Культовая группа, лидеры в стиле хип-хоп!

Фрид, услышав эти слова, поморщился, но ничего не сказал.

– Ага, ага! – радостно закивал полулысый дядька. – Я Роман Геннадиевич, директор интерната!

– Очень приятно! – сказал Дэн. – А я Денис Парфенов, руководитель коллектива!

Директор и Денис обменялись рукопожатиями.

– Куда аппаратуру-то переть? – обратился к директору Хасан.

– Да-да-да! – сказал Роман Геннадиевич. – Пойдемте, я покажу!

В коридорах интерната было пусто. Актовый зал помещался на третьем этаже, и ребята взмокли, пока несли аппаратуру по лестнице.

– Ой, может, ребят вам позвать на помощь? – спохватился вдруг Роман Геннадиевич.

– Спасибо, не надо! – ответили в один голос Снегирев и Фрид, ответили так поспешно, что возникла даже какая-то неловкость.

– Мы уже почти все перетащили! – нашелся Дэн. – Да и вообще, чего людей зря напрягать?

– Да-да, конечно! – согласился директор.

В этот момент в зал вбежал запыхавшийся мальчик лет десяти.

– Роман Геннадиевич! – закричал он. – Роман Геннадиевич! Идите скорее! Там телевизионщики приехали, а вас нет! А Клавдия Даниловна сказала…

– Да-да, иду! – воскликнул директор.

Он, неуклюже махнув ребятам рукой, что следовало понимать, очевидно, «продолжайте, продолжайте!» – убежал.

Скоро появились телевизионщики, и не только: стали подъезжать и остальные участники благотворительного концерта. Сцена, кулисы и небольшая гримуборная постепенно заполнились народом. Началась обычная предконцертная суета.

Мишка, устроившись на стуле за кулисами, достал из сумки заранее припрятанную баночку пива. Потягивая пиво, он наблюдал за тем, что происходит вокруг.

А вокруг происходил сущий бедлам. Неподалеку разминались девочки в балетных пачках. Длинноволосый парень в растянутом свитере пытался подключить к усилителю магнитофон для прокручивания фонограмм. Какой-то мужик в народном костюме настраивал огромную, как контрабас, балалайку. Парень, немного похожий на Сюткина, подключив микрофон, бубнил в него: «Ты далеко от меня, за пеленой былого дня…» Сильный женский голос выводил где-то неподалеку припев романса: «И эти песни звонкие свели меня с ума!»

«Действительно, с ума можно сойти!» – подумал Мишка.

Длинноволосый парень, проверив магнитофон, громко объявил:

– Так, все лишние со сцены! Через десять минут начинаем!

К парню подлетел Дэн:

– Слушай, ты, что ли, тут главный?

– Ну, считай, я! – усмехнулся парень и тут же заорал: – Ну, куда ж вы рояль прете? Он там будет мешать балетному номеру!

Кивнув Дэну – «сейчас!» – он побежал к краю сцены.

– Левее, левее давайте! – послышался его голос. – Да куда ж вы, черти, прете?.. На меня, на меня двигайте!

Наведя порядок, парень вернулся к Дэну:

– Ну чего?

– Я хотел узнать, после кого нам выступать? – спросил Денис.

– А вы кто? – осведомился парень.

– Мы – «Левый айсберг»!

– Так… Сейчас… – Парень извлек откуда-то мятый листок. – Вы выступаете предпоследними. Сразу после «Рябинушки». – И он показал на дядьку с огромной балалайкой.

– Ясно! – сказал Дэн и махнул Фриду: – Михон, пойдем! Потусуемся пока на лесенке!

Концерт оказался довольно длинным. К тому времени, когда пришла очередь выступать «Левому айсбергу», Мишка весь измаялся. И ни с того ни с сего он начал вдруг ужасно волноваться.

– Парфен, мне кажется, слажаю я! – заявил он вдруг приятелю. – Я же на публике не выступал ни разу!

– Блин, нашел время психовать! – зашипел в ответ Дэн. – Сейчас вот «Рябинушки» про «Паранюшку, Параню» допоют – и нас объявят!

– У меня из башки все партии вылетели! – пожаловался Фрид.

– Может, тебе по репе дать? – сочувственно поинтересовался Снегирев. – Ну, чтобы там все на место встало?

– Кому тут по репе дать? – Это к ребятам подошел Хасан.

– Да вот, Михон прикалывается! – объяснил Снегирь. – Все партии, говорит, вылетели из головы.

– Это мы счас вправим! – Хасан стал закатывать рукава.

Мишке стало смешно, и его волнение улетучилось куда-то.

– Ладно, парни, все путем! – сказал он. – Я все вспомнил.

– Ну, то-то же! – буркнул Хасан.И скоро ребят действительно позвали на сцену.

Выступление прошло на удивление гладко. У Дэна был такой кураж, что он от души оттягивался с микрофоном в руках: прыгал по сцене, словно взбесившийся кенгуру, падал на пол, снова вскакивал, пританцовывал, крутился на одной ноге… И при этом ни разу не забыл текст. Публика ревела, свистела и хлопала. Кстати, и публика-то, к удивлению Мишки, оказалась вполне нормальной: ребята и девчонки в зале были совершенно обычными. И реагировали на музыку абсолютно правильно. А на последней песне, очень заводной, под названием «Обезьянья любовь», кое-кто из публики начал даже пританцовывать в проходах, словно на настоящем концерте.

К этому времени Мишка осмелел настолько, что, позволив пальцам играть «на автомате», стал разглядывать зрителей, сидящих в зале. Сначала первый ряд, потом второй, третий… К счастью, когда Мишка дошел до четвертого ряда, песня почти закончилась. К счастью – потому, что в четвертом ряду сидела она. Девушка Мишкиной мечты. Увидев вдруг ее глаза, которые ни с чьими больше нельзя было спутать, Фрид моментально забыл, как играть. Но этого никто не заметил: песня подошла к концу, и зрители проводили группу «Левый айсберг» аплодисментами, восторженным свистом, а также криками «круто!» и «йо!».

– Это успех, парни! Это первый шаг к всенародной славе! – сообщил товарищам Дэн.

– Ага! – подхватил Снегирь. – Здорово отработали! Хотя я там слажал малость, от волнения.

– Да ладно, не переживай! – успокоил его Хасан. – Не ты один! Да ладно, все равно никто ничего не заметил!

Ребята уже загрузились в микроавтобус. Настроение у всех было радостно-возбужденным. У всех, кроме Мишки: сразу после окончания концерта он бросился в зал, чтобы найти девочку из четвертого ряда. Но та словно испарилась.

– А ты чего молчишь, Михон? – обратился к нему Парфенов. – Тебе что, не понравилось, как мы отыграли?

Фрид, выйдя из задумчивости, сказал:

– Да нет, неплохо выступили. Только вот ошибались много. Здесь это сошло. А на конкурсе уже не сойдет.

– Так две недели еще до конкурса! Две! – Для наглядности Дэн выставил перед Мишкой два пальца. – Еще успеем все подчистить!

– Ну чего, парни? Пивка возьмем, отметим успех? – предложил неугомонный Снегирев. – У меня двадцатка есть!

Дэн пустил по кругу шапку. Когда каждый из ребят бросил в нее сколько мог, набралась неплохая сумма.– Игорь, ты не мог бы у магазина притормозить? – обратился Дэн к водителю и подмигнул друзьям: – Щас все устроим!

Глава 7

Мишка размышлял. История с незнакомкой никак не выходила у него из головы. Он решил во что бы то ни стало разыскать таинственную девушку. «У меня теперь появилась зацепка, – думал Фрид, – этот самый интернат. Наверняка, раз она попала как-то на концерт, значит, в интернате учится кто-то из ее родных – брат, там, или сестра. А если так, «инопланетянка» обязательно снова туда придет. Знать бы только когда!»

В понедельник Мишка решился. После уроков он, закинув домой сумку и наскоро перекусив, отправился в интернат.

У ворот в будке дежурил охранник. Подойдя поближе, Фрид вежливо произнес в окошечко:

– Здрасьте!

Охранник не ответил на приветствие. Недружелюбно покосившись на Мишку, он произнес:

– Ну чего надо?

– Я брата навестить хочу! – заявил Мишка. – Он в этом интернате учится. – И тут же подумал: «Зачем я это сказал? Вот спросит сейчас, как брата зовут да в каком он классе!»

Но охранник ничего спрашивать не стал, заметил только:

– Даже и не думай! Тут мужик до меня работал, пустил вот так посетителя в неположенное время. Теперь вот не работает! Уволили его!

– Хорошо, я приду в положенное! – пообещал Фрид. – Вы только скажите, когда можно подойти?

– Интересное дело! – нахмурился охранник. – У тебя брат здесь, а ты даже не знаешь времени посещений! Может, ты жулик?

– Да никакой я не жулик! – как можно убедительней произнес Фрид. – Просто я в другом городе учусь. Вот, приехал ненадолго.

– Посещения в среду с восемнадцати! – смилостивился охранник. – По предъявлении документов, удостоверяющих родственную связь!

А на выходные мы ребят домой отпускаем, к родственникам. Ну, у кого на это разрешение директора есть.

– Ясно! – сказал Фрид. – До свидания!

– Пока! – хмуро ответил охранник.

…А в среду начались каникулы. Волноваться Мишка начал уже с утра. Ему почему-то казалось, что сегодня он обязательно познакомится с сероглазой девочкой. К интернату он приехал в начале шестого. Заняв удобную позицию за автобусной остановкой, Мишка стал ждать. Сначала он пытался придумать первую фразу, чтобы с нее начать разговор с «инопланетянкой». Перебрав десятка два вариантов, один глупее другого, Фрид плюнул на это дело. «Ладно, придумаю что-нибудь! В первый раз, что ли!» – решил он.

Действительно, перед девчонками Мишка обычно не робел. Обладая яркой внешностью, высоким ростом и неплохим интеллектом, несколько ироничного склада, Фрид как-то сразу понимал, какую линию поведения надо выбрать, чтобы не быть с ходу отвергнутым. Короче, Мишка умел понравиться, особенно поначалу. Но почему-то после нескольких недель, реже месяцев общения, отношения с девочками у него портились. Происходило это вроде бы по разным причинам. Одной не понравился, например, Мишкин разгильдяйский подход к жизни. Другую не устраивало то, что Фрид старается быть слишком независимым. Третья вообще полюбила вдруг другого. Мишка думал даже иногда, что у него есть какой-нибудь скрытый дефект, не позволяющий ему поддерживать длительные отношения с девчонками. Правда, дружба с Илоной продолжалась у Мишки уже месяца четыре. Но, возможно, так было именно потому, что Фрид не предпринимал никаких шагов к дальнейшему сближению с этой девушкой. Возможно, он просто боялся, что эта дружба может перерасти в другое, более сильное чувство? Ведь тогда, по сложившейся дурацкой, непонятной традиции Мишке скоро пришлось бы с Илоной расстаться!

…Пока Фрид размышлял на все эти темы, прошло полчаса. Мишка заметил, что несколько человек, выйдя из остановившегося автобуса, направились к воротам интерната. Кроме того, туда же свернул какой-то автомобиль. «Черт! А если она приедет на машине?» – подумал вдруг Мишка. Решив сменить позицию, он подошел поближе к воротам. Теперь он видел всех посетителей – и тех, кто шел от остановки, и тех, кто выходил из паркующихся около ворот автомобилей.

Прошло еще полчаса. Жиденький поток родственников у ворот интерната почти иссяк. Но сероглазая девочка так и не появилась.

Надо было идти домой. Но что-то Мишку не пускало. Он решил, что подождет у ворот еще минут пять – в конце концов, все равно вечер уже потерян! Но вот пять минут прошли, и Фрид решительно направился к автобусной остановке.

И там он увидел ее – сероглазую девушку с очень коротко стриженными светлыми волосами. Несмотря на довольно прохладную погоду, она была без шапки, в легкой курточке. В руке девушка держала пластиковый пакет.

«Не может быть! – мелькнула у Фрида мысль. – Как же я ее пропустил?» Тут подошел автобус, и незнакомка направилась к открывшимся дверям. Фрид машинально пошел следом, забрался в салон. Девушка нашла свободное место, села, достала из пакета книгу и открыла ее. «Андерсен. Сказки» – прочитал Фрид на обложке.

Мишка не сомневался, что, если он подойдет к незнакомке, та его обязательно вспомнит. Не зря же она так приветливо и призывно улыбалась ему тогда в клубе! Место рядом с девушкой было свободно. И Мишка, поколебавшись, присел на него. Незнакомка на Фрида даже не взглянула, она продолжала читать. Мишка скосил на нее глаза. Ему показалось, что ее необыкновенно красивые, почти детские губы чуть шевелятся – будто она только недавно научилась читать и теперь старательно проговаривает про себя каждое прочитанное слово.

Фрид понял, что пора действовать. Надо было немедленно заговорить с незнакомкой. Но Мишка отчего-то никак не мог решиться.

– Девушка, извините! – сказал он хрипло. – Вы не подскажете, который час?

Конечно, более глупую фразу трудно было придумать. Но Фриду, несмотря на всю его обычную самоуверенность, ничего лучше сейчас в голову не пришло.

Незнакомка взглянула наконец на Мишку. В ее взгляде явственно прочиталась тревога. Ни слова не ответив, она снова уткнулась в книгу. Мишку девушка явно не узнала.

– Вы меня извините за назойливость, – продолжил Мишка по инерции, понимая уже, что что-то здесь не так, – но я вас видел недавно в «Би-Би-Кинге». Вы там с парнем были, светленьким таким. А я от вас через столик сидел!

Незнакомка снова бросила на Мишку быстрый взгляд и снова ничего не ответила.

– Следующая остановка – завод «Электроагрегат»! – объявил в этот момент водитель.

Мишкина соседка тут же поднялась с места. Мишке тоже пришлось встать, чтобы пропустить ее. Девушка подошла к дверям – она явно собиралась выходить на следующей остановке. Фрид решил внезапно выйти вместе с ней. Он понятия не имел, что будет делать после этого. Но просто так взять да и поехать домой он тоже не мог.

Выйдя из автобуса, незнакомка не оглядываясь перешла через дорогу и свернула налево, в переулок. Мишка шел следом. Он не сомневался, что девушка направляется домой. «По крайней мере, узнаю, где она живет!» – подумал Фрид.

Тем временем девушка Мишкиной мечты свернула в какой-то двор. Фрид прибавил шагу, стараясь не упустить ее из виду.

Его поразило запустение, царящее кругом. Асфальт во дворе был усыпан осколками стекла, битым кирпичом, еще каким-то мусором… Между тем незнакомка уверенно вошла в подъезд дома, который был явно нежилым: его окна, выходящие во двор, зияли, словно серые неопрятные прорехи; в них не осталось ни одного целого стекла.

«Ничего не понимаю! – мелькнуло в голове у Фрида. – Какого рожна ее сюда понесло?!» Он осторожно вошел в тот же подъезд и остановился в недоумении. Наверх прохода не было: первый лестничный марш обвалился, и на его месте торчали куски ржавой металлической арматуры. Мишка осмотрелся. Внизу, в полумраке, он заметил приоткрытую дверь. «Вход в подвал!» – понял Фрид. Он спустился по выщербленным ступеням. Теперь дверь, ведущая в подвал, была прямо перед ним. Поколебавшись, Мишка толкнул ее ногой, и та без скрипа распахнулась.

Из подвальной темноты неприятно пахнуло холодом и сыростью. Фрид не сразу решился войти внутрь: ему на мгновение даже стало отчего-то жутко. Но, переборов себя, он сделал наконец первый шаг.

В подвале, вопреки Мишкиным ожиданиям, вовсе не царила полная тьма. Слабый свет с улицы, проникая сквозь маленькие окошки, падал на шершавые стены, на неровный пол, усеянный обломками битого кирпича. Спотыкаясь о них и шепотом чертыхаясь, Мишка двинулся в глубь помещения. И вдруг он услышал голос. Мишка замер, прислушиваясь. Это не было похоже на разговор. Впечатление было такое, будто кто-то, скорее всего ребенок – рассказывает кому-то некую длинную историю. Фрид, осторожно ступая, двинулся по направлению к этому невидимому рассказчику. И вот впереди мелькнул слабый свет, неверный и мерцающий. Голос стал звучать громче. И Мишка с изумлением понял, что слышит знакомый с детства текст сказки Андерсена «Огниво».

Глава 8

Мишка увидел что-то вроде комнаты. Осторожно заглянув в нее, он заметил трехрогий подсвечник. Все три свечи на нем были зажжены. Их мерцающий свет озарял низкий диванчик, еще какой-то топчан и кособокую конструкцию, напоминающую стол. На диванчике сидела сероглазая девушка с раскрытой книгой в руках. Она читала ее вслух человеку, лежавшему на топчане и укрытому до самого лица заплатанным одеялом или пледом. Мишка заметил лишь неопрятную седую бороду и руку поверх одеяла. Девушка читала сказку, а бородатый человек внимательно слушал.

Фрид, стараясь дышать как можно тише, потеряв на какое-то время возможность соображать, стоял, привалившись боком к холодному кирпичу стены. От нелепости, невозможности происходящего ему стало жутковато. Но любопытство было сильнее страха, и Мишке даже в голову не пришло, что можно просто развернуться и потихоньку уйти. Он очень хотел понять, что же здесь, черт возьми, происходит…

Тем временем незнакомка продолжала читать сказку. Мишка обратил внимание, что читает она как-то странно: медленно, то и дело запинаясь. Будто какой-нибудь первоклашка, совсем недавно освоивший искусство сложения букв и слогов в слова.

И тут до Мишки начало кое-что доходить: «Возможно, она вовсе не навещала в интернате никаких родственников! Возможно, она сама там живет!» Мысль о том, что сероглазая красавица, которую Мишка с таким азартом разыскивал, на самом деле просто умственно отсталый подросток, была настолько неожиданной, что Мишка подумал: «Да нет! Не может такого быть!» И тут, забывшись, он сделал неосторожный шаг назад, споткнулся о какой-то мусор и… чуть не грохнулся навзничь. Сбалансировав в последний момент, Мишка с трудом удержался на ногах, выругавшись при этом шепотом:

– Ба-лин!

Голос, читавший сказку, тут же стих. Мишка затаил дыхание.

– Кто здесь? – громко спросил бородатый мужик.

Мишка видел, как он, приподнявшись на локте, пристально всматривался в темноту.

Мишка молчал, проклиная в уме свою неосторожность. Теперь вся эта затея со слежкой показалась ему непростительным идиотизмом.

– Я же слышу – ты тут! – произнес мужик. Выходи, не бойся!

– Да ничего я не боюсь! – сказал Фрид и вышел на свет.

Некоторое время все молчали. Мишка разглядывал бородача. Вблизи тот выглядел совсем старым и каким-то запущенным. И от него дурно пахло.

– О, пацан! – произнес вдруг старик. – Привет!

– Привет… – осторожно ответил Мишка.

– Ты куришь? – поинтересовался обладатель неопрятной бороды после паузы.

– Курю… – признался Мишка. – А что?

– Я уже месяц без курева сижу! – сказал старик. – То есть лежу. С тех самых пор, как ногу подвернул…

Мишка, подойдя поближе, протянул сигарету, щелкнул зажигалкой.

– Ой, спасибо! – Старик выпустил густую струю дыма. – Хороший у тебя табачок! Ты папироски эти украл, что ли?

– Нет, в ларьке купил… – буркнул Мишка. Ему снова стало не по себе.

– Хорошо, что в ларьке! – одобрил старик и неожиданно спросил: – Тебя как звать-то?

– Мишка… – ответил Фрид.

– А меня – Афанасий Иванович! – Старик улыбнулся неожиданно застенчиво. – Да ты присядь, Миш! Хоть на тот стул!

Мишка заметил, что неподалеку действительно стоит крепкий с виду стул с выгнутой спинкой. Фрид присел на него и попытался привести в порядок мысли. Это было нелегко: события сегодняшнего вечера развивались слишком неожиданно. Честно говоря, единственное, чего Мишка сейчас хотел, это выбраться поскорее из сырого подземелья. «Итак, что мы имеем? – стал размышлять Фрид. – Мы имеем свихнувшегося бомжа и полоумную девчонку, которая, скорее всего, время от времени сбегает из интерната, чтобы читать в вонючем подвале этому бомжу сказки Андерсена… Да, весело…» Мишка бросил быстрый взгляд на девочку. Она серьезно смотрела в пространство перед собой, закусив нижнюю губу.

– Вот такие дела! – сказал Афанасий Иванович. – А ты, Миша, стало быть, Алискин дружок?

– Чей дружок? – не понял Мишка. И тут же, сообразив, о ком говорит старик, добавил: – Да нет, я тут, типа, случайно… Я вообще пойду сейчас. Пора мне.

– Он артист! – неожиданно сказала девушка, которую, как оказалось, звали Алисой. – Он на гитаре играет! Я сама видела!

Мишка мог бы поклясться, что в голосе Алисы прозвучала гордость.

– Да?! – искренне изумился Афанасий Иванович. – Ты, парень, молодец! И много тебе за это платят?

– Да не особо… – буркнул Мишка и подумал: «Черт, ну что же делать? Не могу же я оставить эту девчонку здесь! Ведь ночь уже скоро!» Он спросил, обращаясь к девушке и стараясь говорить ласково и очень внятно: – Алиса, ты ведь в интернате живешь, правда?

Та серьезно кивнула:

– Ага! Мне там есть дают, и моют, и стригут, и еще учат. Я уже много чего знаю!

– А зачем же ты оттуда сбежала? – поинтересовался Фрид, думая: «Блин, она же ребенок! Ну совершенно ребенок!»

– Ну а как же! – Алиса всплеснула руками. – Кто же дедушке читать будет? И еще я ему котлеты ношу! Вообще кто в столовой не доест чего, я собираю и дедушке несу! А иначе он же умрет!

Тут Мишка услышал тихий всхлип. Обернувшись на этот звук, Фрид увидел, что Афанасий Иванович плачет, уткнувшись бородой в одеяло и прикрывая глаза давно не мытой ладонью. Изумленный, Мишка замер.

– Она добрая, Алиска-то! – сквозь всхлипы пояснил старик. – Она одна мне помогает! Если б не она – я сдох бы давно! Ходить-то я не могу!

«Во дурдом! – мелькнула у Фрида мысль. – Абсолютный дурдом! Театр абсурда какой-то!»

– Так! – сказал он. – Алиса, тебе надо немедленно вернуться в интернат! Там ведь волнуются, наверное!