Текст книги "100 мифов о Берии. Вдохновитель репрессий или талантливый организатор? 1917-1941"

Автор книги: Арсен Мартиросян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Кстати говоря, о том, что польская разведка обладала хорошими агентурными позициями на этих территориях, советским разведслужбам было прекрасно известно еще до войны. Едва только первый красноармеец вступил на землю «восточных окраин» Польши, польские генералы прямо 17 сентября 1939 г. начали создавать подпольные структуры для разведывательно-диверсионной и иной подпольной работы против СССР. Поскольку их было очень много, перечислять всех не будем. Сразу назовем итоговую организацию, объединившую «художественную самодеятельность» иольских генералов. 3 октября 1939 г. в подвале Польского Сбербанка в Варшаве состоялось нечто вроде учредительного собрания, которое создало подпольную организацию «Служба победе Польши». Известному польскому генералу Сикорскому показалось этого мало, и он своим приказом от 13 ноября 1939 г. преобразовал «Службу победе Польши» в «Союз вооруженной борьбы» («СВБ»; польское название Zwizek Walki Zbrojnej, польское сокращение ZWZ). «СВБ» стал руководить тот самый генерал Сосновский, о котором впоследствии не без упрека в адрес поляков говорил Сталин.

Не без упрека, потому как ему прекрасно было известно, что именно «СВБ» под руководством Сосновского осуществляло активную разведывательно-диверсионную и иную подрывную деятельность на территории СССР, в том числе и на вошедших в состав Советского Союза территориях Западной Украины и Западной Белоруссии. А знал он прекрасно потому, что НКВД и ГРУ взяли едва ли не под полный контроль все организации «СВБ» на советской территории, постепенно разлагая и ликвидируя их, но ликвидируя организационно, а не физически. Естественно, за исключением тех, кто оказывал серьезное вооруженное сопротивление. С этими не церемонились. Более того. ГРУ исхитрилось внедрить своего агента в находившийся в эмиграции аппарат главнокомандования «СВБ» и с этой позиции влиять на деятельность ее подпольных структур, не говоря уже о том, что и подробно информировать Москву обо всем, что они делали. А разведывательные подразделения «СВБ» оказались под особым агентурным контролем НКВД.

Так вот, все это к тому, что, несмотря на такие серьезные агентурные позиции НКВД и ГРУ в польских подпольных структурах, вплоть до 22 июня 1941 г. не было получено никаких материалов, которые свидетельствовали бы о том, что «СВБ» проявляло хоть какой-либо интерес к якобы имевшему место факту расстрела польских военнопленных. К судьбе польских военнопленных – да, проявляли интерес. Но проявляли интерес к судьбе военнопленных поляков именно потому, что все они были живы вплоть до 22 июня. Потому как в СССР никто их не расстреливал. Даже тех, кого взяли с поличным на подрывной, разведывательной или диверсионной деятельности. А брали, надо сказать, тысячами. По данным НКГБ СССР, с сентября 1939 г. по начало второго квартала 1941 г. на территории западных областей Украины и Белоруссии, а также в Литве были ликвидированы 568 конспиративных организаций и групп и арестовано 6758 членов польского подполья[115]115
  Швед В.Н. Тайна Катыни. М., 2007, с. 116.


[Закрыть]. Но даже при таком размахе ликвидации польского подполья польская разведка сохранила прекрасные агентурные позиции. Они-то и были задействованы поляками в процессе сотрудничества с советской разведкой в период 1941–1943 гг.

А что касается дальнейшей судьбы арестованных членов польского подполья, то их тысячами же и высылали по приговору суда в Сибирь. Никаких расстрелов, тем более массовых, не имело место быть. Это признали даже сами руководители польского подполья. К примеру, комендант подразделения «СВБ», действовавшего на территории Западной Украины и Белоруссии, полковник Ровецкий отмечал, что «большевики не так склонны к расстрелам людей по любому поводу или без повода, как немцы»[116]116
  Мельтюхоб М.И. Советско-польские войны. М., 2004, с. 613.


[Закрыть]. Тем не менее один зафиксированный случай физической ликвидации имел место. По приказу главного руководства «СВБ» разведывательная организация львовского филиала «СВБ» во второй половине 1941 г. была уничтожена, но как это и так очевидно, советские чекисты к этому никакого отношения не имели. То было дело рук самих поляков.

В связи с этим периодом сотрудничества между советскими разведывательными службами и польской разведкой необходимо отметить также и следующее. Во время переговоров в июле 1941 г, с советским послом в Лондоне И.М. Майским о заключении между СССР и Польшей пакта о военной взаимопомощи против гитлеровской Германии министр иностранных дел польского эмигрантского правительства Залесский встретил саму эту идею без особого энтузиазма. Но причиной его отсутствия было непонимание им понятия «польское государство в его национальных границах». Сыр-бор на переговорах разгорелся только из-за того, что поляки пытались требовать восстановления границ своего государства по состоянию на 1 сентября 1939 г. Хотя им прекрасно было известно, что Великобритания их требования не поддерживает. И, более того, считает, что никакого вопроса о возврате Польше Западной Украины и Западной Белоруссии и быть не может. А уж Сталин тем более не будет рассматривать их территориальные притязания.

Главное же в том, что на переговорах не возникла даже тень намека на вопрос о якобы имевшем место расстреле советскими чекистами в 1940 г. польских офицеров. Напротив, поляки откровенно требовали полного освобождения всех своих граждан, находившихся в советском плену. То есть, требуя их освобождения, поляки твердо знали, что Советы никого из этих пленных не расстреливали. По настоянию польской стороны и с санкции Сталина такая формулировка была отражена в особом протоколе к пакту (подписан 30 июля 1941 г.). Она гласила, что правительство СССР «предоставит амнистию всем польским гражданам, содержащимся ныне в заключении на советской территории в качестве военнопленных или на других достаточных основаниях».

И когда в декабре 1941 г. в Москве состоялась встреча польской делегации со Сталиным, то по данному вопросу Верховный Главнокомандующий ответил коротко, но ясно: «Мы освободили всех, даже тех, которые прибыли в СССР с вредительскими заданиями генерала Сосновского». В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР от 12 августа 1941 г. были амнистированы и освобождены 389 041 гражданин Польши, в том числе 200 828 поляков по национальности. Несмотря на то, что в подавляющем большинстве это были действительно активные враги СССР. Освобожден был даже Леопольд Окулицкий – ярый враг СССР, злобный русофоб и антисоветчик, руководитель «СВБ» на советской территории после упомянутого Ровецкого.

То есть даже во время упомянутых переговоров поляки никак не поднимали тему якобы расстрелянных НКВД польских офицеров. А ведь любой визит любой правительственной делегации в иностранное государство априори обеспечивается информацией разведки. Тем более во время войны. Значит, и на тот момент польская военная разведка не располагала никакими сведениями на этот счет. И всего лишь по той простой причине, что советские чекисты попросту не устраивали такого варварства. Прекрасная агентурная сеть польской военной разведки на этих территориях в любом случае зафиксировала бы расстрел нескольких тысяч польских офицеров, тем более что польская разведка вела негласное наблюдение за ними. Подчеркиваю, что прямо или косвенно польская агентура узнала бы об этом и по радио (она практически вся была радиофицирована) сообщила бы своему руководству в Лондон. Но ничего подобного не было.

Особой «популярностью» у фальсификаторов катынского дела пользуется то якобы реальное обстоятельство, что поляков расстреляли по решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г. Причем в первую очередь используется некая записка Л.П. Берия № 794/Б от «(без даты) марта 1940 года, как якобы инициировавшая это решение Политбюро. Учитывая то обстоятельство, что этот якобы документ – «записка Берия» – является фактически центральным основополагающим «документом» в системе якобы «доказательств» фальсификаторов катынского дела с выводимыми ими из этого крайне резкими обвинениями в адрес Сталина и СССР, было бы вполне уместно, если и мы остановимся на нем более подробно. Ниже в сжатой форме излагаются основные положения содержания главы «Загадка «записки Берия» книги В.Н. Шведа – «Тайна Катыни» (М., 2007, с. 153–165) – в сопровождении комментариев и данных, которыми располагает автор настоящих строк, которые отделены от сведений Шведа курсивом.

В упомянутой записке Берия якобы предложил расстрелять 25 700 военнопленных и арестованных поляков. Утверждается также, что эта, в реальности не имеющая точной даты, якобы записка была составлена 5 марта 1940 г. По сути дела, здесь идет искусственная привязка к якобы имевшему место заседанию Политбюро ЦК ВКП(б). К тому же утверждается, что Берия ее лично принес на заседание Политбюро. Однако в действительности в период с 28 февраля по 6 марта 1940 года включительно Берия не был у Сталина! По отношению к указанному промежутку времени последний раз у Сталина Берия был 27 февраля (вход в 18.00 – выход в 19.35), а затем только 7 марта – вход в 2320, выход в 1.10 [117]117
  На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.). Справочник. Научный редактор A.A. Чернобаев. М., 2008, с. 292–294.


[Закрыть]. Кроме того. Судя по контингенту посетивших Сталина 5 марта лиц, никакого заседания Политбюро в тот день не было. В тот день у него были: Молотов (вход – 20.40, выход – 0.10), Ворошилов (вход и выход аналогично Молотову), Шапошников (начальник ГШ, вход – 20.50, выход – 0.10), Павлов (командующий ЗапОВО, вход – 20.50, выход – 0.10), Василевский (в тот период заместитель начальника ОУ ГШ– вход—20.50, выход – 0.10), Кравченко (начальник Особого технического бюро при НКВД СССР, вход – 22.15, выход – 23.35), Смушкевич (в тот период генерал-инспектор ВВС РККА, вход – 22.15, выход – 23.35), Кузнецов (нарком ВМФ, вход – 23.00, выход – 23.35), Агальцов (член ВС ВВС РККА, командир авиаполка, вход – 22.15, выход – 23.35) [118]118
  Там же, с. 293


[Закрыть].Как это очевидно, никаким заседанием Политбюро тут и не пахнет – судя по контингенту лиц, явно обсуждались крупные военные и технические (явно связанные с оборонкой) вопросы. Кстати говоря, контингент лиц, посетивших Сталина в период, начиная с 20 феврачя по 10 марта 1940 г. включительно, также не позволяет сделать вывод о том, что имело место заседание Политбюро. Явно шло интенсивное обсуждение каких-то очень серьезных вопросов, связанных с обороной, в том числе и с производством оружия и военной техники. Только состав посетителей 11 марта 1940 года дает основание предполагать, что могло иметь место заседание Политбюро, потому что там были Молотов, Ворошилов, Берия, Микоян, Каганович, Жданов. Впрочем, основания эти довольно-таки шаткие, потому что у них только выход практически одинаковый, а вот вход – в разное время [119]119
  На приеме у Сталина. Тетради (журналы) записей лиц, принятых И.В. Сталиным (1924–1953 гг.). Справочник. Научный редактор A.A. Чернобаев. М., 2008, с. 292–294.


[Закрыть]. На заседаниях Политбюро такого не могло быть, чтобы его члены пришли бы в разное время.

Теперь же стали утверждать, что-де эту записку следует датировать 29 февраля 1940 года. Причем на том основании, что в архивах были найдены два письма с № 793/б от 29 февраля 1940 г.[120]120
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 166. Д. 621. Л. 86–90.


[Закрыть], № 795/Б и № 796/Б от 29 февраля 1940 г. Как указывает уважаемый В.Н. Швед, этому послужили письма начальника Управления регистрации и архивных фондов ФСБ РФ генерал-майора B.C. Христофорова № 10/А -1804 от 31.12.2005 и № 10/А-120 от 19.01.2006 гг., которые явились ответами на запросы депутата Государственной Думы Андрея Соловьева. Однако В.Н. Швед тут же указывает, что в записке Берия фигурируют данные, которые поступили от начальника УПВ НКВД СССР П.К. Сопруненко[121]121
  и это тот самый чекист, который более чем оригинально посадил всех фальсификаторов «катынского дела» в лужу с «известным веществом»… Будучи давно на пенсии и сохраняя ясность ума, а также изрядное чувство юмора, Сопруненко незадолго до своей кончины устроил интересное шоу… Целая группа «перестроечных комиссаров» нагрянула к нему с неожиданным визитом, дабы сей «злыдень» перед телекамерами поведал «граду и миру» о том, как он и ему подобные супостаты Лубянки расстреляли несчастных поляков. Старый чекист «не подвел»: выдал леденящую душу жуткую историю расстрелов с точным описанием интерьеров своего управления и даже назвал «точное количество невинно убиенных поляков». И вскоре скончался, по-видимому, изрядно усмехаясь напоследок. Вооруженная телекамерами группа «перестройщиков» ринулась в сохранившееся здание управления НКВД, где якобы происходили расстрелы, намереваясь снять очередной документальный фильм убойной силы. И вот тут-то грянул такой конфуз, что всей этой публике пришлось прикусить языки. Они наглядно убедились, что в указанном Сопруненко здании просто технически невозможно было расстреливать сотни человек за ночь, о чем так «убедительно» вещал старый чекист. И вообще, ничто там не напоминало те «подробности», которыми до отвала «накормил» бандерлогов перестройки старый чекист. Чекист – он всегда чекист. И всегда на страже государственной безопасности. Потому как бывших чекистов не бывает. До гробовой доски все они на службе Ее Величества России!


[Закрыть] только 3 марта 1940 г.154 Само собой разумеется, что Берия не мог их использовать 29 февраля.

Дотошный исследователь В.Н. Швед установил также, что:

Страницы исследуемой «записки Берия № 794/Б» печатались в разное время. Вот результаты его исследования: «На первой странице электронной копии записки, которая несколько меньше оригинала, отступ текста от левого края листа составляет 56 мм, на второй и третьей – 64 мм, на четвертой – 60 мм».

Том, кто хоть раз в жизни печатал на машинке, а автор этих строк научился печатать еще в 16-летнем возрасте, прекрасно знает, что такого быть не может, если документ печатался одной машинисткой в одно и то же время. Потому что поля (отступ) сразу задаются специальным механическим рычагом-фиксатором и не меняются вплоть до окончания печатания документа. Кстати говоря, в НКВД СССР существовала специальная инструкция о порядке оформления машинописных документов, которая четко регламентировала, в том числе и размер полей (отступа). Соответственно, если бы этот документ печатала машинистка НКВД, то она ни при каких обстоятельствах не натворила бы такой глупости. Не те времена были, чтобы делать глупости.

К слову сказать, точно такая же глупость и с отступом от нижнего края листа – на первой странице он составляет 25 мм, на второй и третьей 15 мм.

К тому же на обычно приводимой записке отсутствуют инициалы машинистки, что в НКВД СССР было начисто исключено.

Обычное утверждение всех приводящих эту записку как свидетельство некоего варварства Лубянки, что-де Берия задержал представление оной в Политбюро ради внесения уточненных статистических данных и потому, мол, номер от 29 февраля был зарезервирован за этим документом, – полностью несостоятельны в силу следующих причин: прежде всего, в силу того, что Берия вовсе не нужно было резервировать номер в журнале регистрации. Глава такого ведомства в подобных «услугах» не нуждался. В любую секунду, как только он приказал бы, документ был бы зарегистрирован так, как полагается.

Во-вторых, в силу того, что в записке речь идет о судьбе 25 700 поляков, а Берия задержал ради изменения цифры всего лишь на 14 человек?!

Те, кто работал с Берия, всегда подчеркивали в своих воспоминаниях, что Лаврентий Павлович был исключительный педант в составлении документов, тем более предназначенных для вынесения на Политбюро, и сурово взыскивал за любую небрежность при составлении любых, тем более особо важных, документов, особенно тех, что должны были быть направлены в Инстанцию! И чтобы с ним провернули или он сам провернул такой несуразный номер, как удивительный разнобой в цифрах между констатирующей и резолютивной частью записки – так, извините, не надо даже рассматривать такой бред.

Между тем нам постоянно пытаются «впарить» туфту, которая гласит, что в пояснительной (констатирующей) части этой записки он указывает, что в лагерях НКВД содержится 14 736 военнопленных, а в тюрьмах 19 685 арестованных поляков, а в резолютивной части предлагает расстрелять 14 700 военнопленных и 11 арестованных поляков!? То есть на 36 военнопленных поляков меньше и на 315 арестованных поляков больше?!

Один только этот факт означает, что фальсификаторов давным-давно пора сдать в дурдом до скончания их жизни! Еще раз подчеркиваю, что Берия был исключительно жесткий педант-аккуратист в составлении любых документов, отличался предельной точностью в сообщаемой за его подписью информации, в том числе и касавшейся цифрового материала. Посмотрите любые документы за его подписью – их нынче очень много опубликовано, например в рамках истории советского атомного проекта. И одного беглого взгляда вам будет достаточно, чтобы согласиться с тем, что реальный Берия ни при каких обстоятельствах такой глупости за своей подписью не представил бы в Политбюро.

Поразительно загадочное расположение резолюций на первом листе записки: Сталин, а вслед за ним Ворошилов, Молотов и Микоян расписались слева направо, но сверху вниз, в то время как практически на всех документах, имеющих резолюцию Сталина, она расположена действительно слева направо, но снизу вверх.

Письма за подписью Берия, исходившие из секретариата НКВД СССР, в феврале и марте 1940 г. помечались строчной буквой «б», а не заглавной литерой «Б».

В совокупности это дает право говорить о преднамеренной фальсификации подлинного текста записки Берия, прежде всего двух ее средних листов.

В.Н. Швед подметил также, что второй и третий экземпляры, или, как их называли на «лубянском языке» того времени, – «отпуски» письма 794/Б из архивного дела секретариата НКВД и из аналогичного архивного дела с исходящими документами УПВ НКВД – ИЗЪЯТЫ! Далее. В так называемом «заменителе», подшитом в архивное дело с исходящими документами секретариата НКВД, взамен изъятого «отпуска» письма № 794/Б содержится следующая информация: «№ 794. Товарищу Сталину. О рассмотрении в особом порядке дел на военнопленных. Стр. 1—29. Находится в Особой папке тов. Мамулова». В свою очередь, это означает, что первоначально к письму 794/Б прилагались какие-то дополнительные материалы на 25 листах. Что это за материалы – неизвестно. Не меньший интерес представляет и тот факт, что по сообщению ЦА ФСБ № 10/А-1804 от 31.12.2005, в этом архиве находятся 2-е и 3-й экземпляры (то есть оригиналы машинописных «отпусков») всех писем Берия за период с 20 февраля по 5 марта 1940 г. Отсутствуют только экземпляры писем 794/Б и 795/6 («Товарищу Сталину. О ходе работы известных авиаконструкторов по постройке самолетов»). Кстати говоря, вот и ответ на вопрос, почему 5 марта в кабинете Сталина оказался начальник Особого технического бюро при НКВД СССР Кравченко (вход – 22.15, выход – 23.35), о чем уже говорилось выше.

8. В.Н.Швед обратил внимание еще на одну деталь. По случаю «вопроса НКВД» от 5 марта 1940 г. в общем отделе ЦК ВКП(б) были отпечатаны четыре копии «записки Берия № 794/Б». Соответствующая отметка имеется на обороте последнего листа этой записки (РГАСПИ, Ф. 17, оп. 166, д. 621, Л. 133). Однако копия была направлена в архив ЦК, а три других – в дела текущего делопроизводства Политбюро за 1940 год: № 34 (Рабоче-Крестьянская Красная Армия), № 40 (Суд и прокуратура) и литерное дело «Европейская война». Все три дела находятся в АП РФ (бывшая Особая папка Политбюро) и до сих пор не рассекречены. Уважаемый В.Н. Швед справедливо подозревает, что там сохранился подлинный текст записки Берия и подлинное решение Политбюро.

Со своей стороны к установленному Шведом факту добавлю небольшой комментарий. Не понаслышке зная систему секретного делопроизводства в СССР, в том числе и в аппарате центральных комитетов, могу уверенно утверждать, что такое распределение документа по соответствующим делам означало лишь одно – вопрос о ликвидации поляков не поднимался! Был поднят вопрос об их использовании в качестве рабочей силы в интересах повышения обороноспособности СССР. Но для того чтобы их использовать в таком качестве, необходимо было соответствующее юридическое решение, в данном случае действительно в особом порядке, чтобы все было без излишней волокиты. Вот что имело место быть, а вовсе не решение о физической ликвидации в массовом порядке! Если бы был поставлен вопрос о физической ликвидации в особом порядке, то был бы отпечатан один экземпляр и направлен в дело № 40 (Суд и прокуратура). А затем в этом деле должна была бы появиться выписка из решения Политбюро о том, что Верховному Суду СССР, в частности его Военной коллегии, рекомендуется рассмотреть дела на поляков в особом порядке и приговорить их к высшей мере! Но этого же нет, даже невзирая на то, что все дела до сих пор засекречены. Однако сам факт, что записка была перепечатана в ЦК и направлена в три совершенно разных дела, означает, еще раз это подчеркиваю, что вопрос о ликвидации не ставился!

9. Как установил В.Н. Швед, неоднократно уже упоминавшаяся записка Берия является единственным архивным документом Особой папки Политбюро ЦК ВКП(б) за 1940 г., на котором отсутствует отметка о направлении копий и выписок в дела текущего делопроизводства. Подобная отметка сохранилась лишь на «заменителе», подшитом в основное архивное дело с решениями Политбюро за 28 февраля – 9 марта 1940 г. вместо документов, помещенных в Особую папку (РГАСПИ, Ф. 17, Оп. 163, Д. 1249, Л. 119). Одновременно его внимание привлекло также и следующее несоответствие. Дело в том, что выписки с решением по «Вопросу НКВД СССР» из протокола заседания Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта были отпечатаны на бланках с красно-черным шрифтом, которые весной 1940 г. уже не использовались. Проще говоря, для Берия «почему-то» состряпали выписку на бланке старого образца – периода 30-х гг. К тому же на этой выписке отсутствует печать ЦК и оттиск факсимиле с подписью Сталина.

Проще говоря, налицо просто немыслимый факт. В ЦК ВКП(б) делопроизводство было поставлено на высочайшем уровне, ь чтобы были допущены такие ляпы – извините, в это невозможно поверить. Ни при каких обстоятельствах!

Более того. На выписке отсутствует также и подпись Берия о том, что он ознакомился с этой выпиской, зато на обороте этого экземпляра есть отметка о дополнительном направлении Берия данной выписки 4 декабря 1941 г. Но отметки о декабрьском 1941 г. ознакомлении также нет!

Проанализировав ситуацию с выпиской, В.Н. Швед резонно задается следующими вопросами: куда исчезла оригинальная выписка, которую направляли Берия в марте 1940 г. и в декабре 1941 г., на которой он должен был дважды расписаться? С какой целью незаверенная информационная машинописная копия выписки была оформлена как якобы направленная Берия? Почему именно эта копия хранилась в «закрытом пакете» Особой папки Политбюро вместо оригинала?

Позволю себе небольшой комментарий. Тот факт, что 4 декабря 1941 г. Берия повторно была направлена выписка из решения Политбюро, означает, что это было связано с визитом польской делегации в Москву как раз в это же время. Одновременно это же означает, что ему попросту напомнили, что весь тот контингент поляков, о которых шла речь в его подлинной записке 1940 г. и которые в реальности были использованы какрабочая сила на строительстве оборонных объектов, должны быть освобождены и амнистированы! Потому как Сталин заранее знал, что поляки будут этого требовать!

Конечно, только этими фактами уважаемый В.Н. Швед не ограничился. Его книга в буквальном смысле слова перенасыщена такими фактами, но привести их все в одной книге невозможно по техническим причинам. Даже в сжатом виде. Но и того, что здесь было указано, вполне достаточно, чтобы понять масштаб фальсификации и без того трагичного катынского дела. Только вот СССР, Сталин, НКВД и Берия к этой трагедии не имеют ровным счетом никакого отношения. Короче говоря, в настоящее время практически полностью доказано, что «постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940 г.» о расстреле поляков является гнусной фальшивкой.

Весной 1940 г. постановлениями Особого совещания при народном комиссаре внутренних дел СССР часть польских военнопленных офицеров действительно были осуждены. Но не к расстрелу, а на сроки от трех до восьми лет исправительно-трудовых лагерей. Осуждение происходило по упрощенной юридической процедуре. Она была предусмотрена решением Политбюро ЦК ВКП(б) № 13/144-ОП от 5 марта 1940 г.! Хотя, откровенно говоря, не очень-то понятно, как Политбюро могло заседать в тот день, если по данным журнала регистрации посетителей Сталина нельзя сделать вывод, что у него в тот день были члены Политбюро. Но пускай будет так. Вполне возможно, что фактического заседания не было, но с помощью опросных листов решение было принято. Итак, Политбюро приняло решение не о расстреле поляков, а всего лишь о применении упрощенной юридической процедуры осуждения! К тому же осуждения не к расстрелу, а к определенным срокам ИТЛ. Согласитесь, что разница есть. По современным понятиям упомянутое постановление Политбюро, возможно, не является достаточным правовым основанием. Но в те времена было именно так. И с реалиями эпохи приходится считаться. К тому же осуждение это имело целью юридическое обоснование использования поляков на принудительных работах, в том числе и на строительстве оборонных объектов, на что имеются также архивные подтверждения, о чем говорится ниже.

Ну и, наконец, самые убойные аргументы в поддержку безукоризненно точной, исторически выверенной аргументации Мухина, Шведа, Стрыгина и других авторов.

1. В направленном в Генштаб и ГРУ «Спецсообщении о подготовке Германией войны против СССР» от 3 июня 1941 г. разведывательный отдел Западного особого военного округа сообщил уникальную деталь, связанную с интернированными польскими офицерами. Было установлено, что забрасывавшейся германской военной разведкой на советскую территорию агентуре поручалось выяснить в том числе и следующий вопрос: «призываются ли в Красную Армию офицеры бывшей польской армии, если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик»[122]122
  ЦА МО РФ. Ф. 127. Оп. 12 915. Д. 16. Л. 307–314. Машинопись на бланке Разведотдела штаба ЗапОВО. Копия. Автограф.


[Закрыть]. А ведь это означает, что в указанное время все интернированные (пленные) польские офицеры были живы. То есть НКВД их не расстреливал! И германская военная разведка прекрасно знала об этом.

Хочу обратить внимание на одно обстоятельство. Дело в том, что по существовавшим тогда правилам между разведотделами штабов западных приграничных военных округов и территориальными органами госбезопасности и погранразведкой существовала официальная практика интенсивного обмена информацией. Попавшие в сводку разведотдела ЗапОВО указанные выше сведения были получены войсковыми разведчиками именно от территориальных органов госбезопасности и от пограничников, так как борьба с забрасывавшейся вражеской агентурой – это их компетенция.

2. Германская военная разведка действительно твердо знала, что все польские военнопленные живы. Ибо, к сожалению (для предвоенной ситуации, но к счастью в связи с так называемым катынским делом), была осведомлена о развернутом в приграничных военных округах интенсивном строительстве аэродромов, в котором польские военнопленные, включая и офицеров, активно использовались. Дело в том, что в соответствии с постановлением от 24 марта 1941 г, Совета народных комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) в целях обеспечения боеспособности ВВС страны в новых условиях на НКВД СССР были возложены функции аэродромного строительства в западных приграничных округах. Во исполнение данного постановления приказом НКВД СССР № 00328 от 27 марта 1941 г. в составе НКВД было организовано Главное управление аэродромного строительства – ГУАС. Работы в ГУАС велись силами заключенных, приговоренных к исправительно-трудовым работам, а также польских военнопленных, в том числе и офицеров. Польские военнопленные работали на строительстве 11 объектов ГУАС в ЗапОВО.

По состоянию на 15 июня 1941 г. на объектах аэродромного строительства в западных приграничных округах использовались 225 791 заключенный из числа советских граждан и 16 371 польский военнопленный, в том числе и офицеры. Кто не верит, пусть заглянет в архивы: ГАРФ. Ф. 9414. On. 1. Д. 1165. Л. 60. Вот почему германская военная разведка и ставила перед забрасывавшейся на советскую территорию агентурой такое задание – «призываются ли в Красную Армию офицеры бывшей польской армии, если да, то каково их отношение к этому мероприятию и их моральный облик».

Абвер достоверно знал, что все польские офицеры живы и используются Советами на строительстве оборонительных объектов в западных приграничных округах, прежде всего в ЗапОВО!

Однако вначале поляков использовали на строительстве шоссейных дорог в западной части СССР. Ведь ГУШОСДОР также входил в систему НКВД. Польские военнопленные офицеры оказались в трех отделениях Вяземлага – Вяземского исправительно-трудового лагеря НКВД СССР: в Купринском АБР № 10, Смоленском АБР № 9 и Краснинском АБР № 11. АБР расшифровывается как асфальтобетонные районы. Дело в том, что Вяземлаг в основном занимался строительством новой автомагистрали Минск – Москва. Строительство было разбито на 12 районов-участков, которые и получили название АБР. Так вот, контингент № 9 АБР из числа советских граждан, то есть те самые 225 791 чел., был переброшен на строительство аэродромов. Польский контингент з/к из указанных выше трех АБР также был переброшен на аэродромное строительство. По состоянию на 26 июня 1941 г. – к слову сказать, война-то уже четыре дня как идет – в Купринском АБР находилось 2932 польских з/к, в Смоленском АБР – до 2000 польских з/к, в Краснинском АБР – более 3000 человек. Соответственно общая цифра – 16 371 – сложилась в результате того, что были использованы польские военнопленные из других лагерей.

Считается, что часть этих польских военнопленных не была эвакуирована, за что персональную ответственность должен был нести начальник Вяземлага НКВД СССР инженер-поднолковник Г.А. Саркисьянц. Однако, как свидетельствуют архивные данные, оснований обвинять Г.А. Саркисьянца в общем-то нет. (По данному вопросу см. нижеприводимые архивные документы.)

И вот еще что. В 2004 г. издательство «Вече» выпустило на русском языке интересную книгу французского историка Алена Деко «Великие загадки XX века». Саму же эту книгу Деко написал еще лет за двадцать – двадцать пять до того, как она была издана на русском языке. Так вот, Деко четко, логично, ясно и убедительно доказал, что расстрел польских офицеров – дело рук гитлеровских варваров. Деко отыскал очевидцев, видевших, как гитлеровцы впоследствии свозили на грузовиках полусгнившие трупы к тому месту, где затем с большой помпой «обнаружили следы советских злодеяний». Более того, он к тому же отыскал и неопровержимые свидетельства того, что кое-кто из числившихся расстрелянными злодеями-чекистами польских офицеров впоследствии обнаружились не только живыми, но и даже весьма здоровыми и упитанными.

В заключение позвольте привести четыре очень важных архивных документа:

I. Из коллекции ГАРФ. Ф. 5446. On. 1. Д, 510. А. 84–85, подлинник:

ПОСТАНОВЛЕНИЕ СНК СССР № 1626-39 °CС О ВОЕННОПЛЕННЫХ

Москва 3 октября 1939 г.

Сов. секретно

(Особая папка)

О военнопленных

Совет Народных Комиссаров Союза СССР постановляет:

Военнопленных солдат-украинцев, белорусов и других национальностей, родина которых на территории Западной Украины и Западной Белоруссии, распустить по домам.

Для строительства дороги Новоград-Волынский – Корец – Львов оставить 25 000 военнопленных на срок до конца декабря (окончание строительства 1-й очереди).

Выделить в отдельную группу военнопленных солдат, родина которых находится в немецкой части Польши, и содержать их в лагерях до переговоров с немцами и решения вопроса об отправке их на родину.

Для военнопленных офицеров организовать отдельный лагерь. Офицеров в чине от подполковника до генерала включительно, а также крупных государственных и военных чиновников содержать отдельно от остального офицерского состава в особом лагере.

Разведчиков, контрразведчиков, жандармов, тюремщиков и полицейских содержать в отдельном лагере.

Задержанных чехов в числе 800 чел. отпустить, взяв с каждого из них подписку, что не будут воевать против СССР.