Текст книги "Особнячок с Большим Приветом (СИ)"

Автор книги: Арлотта Финская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

   Страховой агент Гарри Погосян вечер пятницы встречал мигренью. Последняя клиентка сказала «нет». Гм... Мелочь всякую страхуют, машины, собак, одежду, дачи, а себя – не к спеху. В понедельник предстоит разговор с начальством, может быть, даже уволят. Придётся искать новую контору. Он бы и эту не нашёл, если бы не Павлик.

   Павлик к работе подходил творчески, ему как-то удавались две-три крупные сделки в неделю. Методы свои он не держал в секрете, он их даже афишировал, но Гаррик эти методы считал издевательством над мужским достоинством.

   Выехав за город, горе-страховщик очутился в пробке. Предвечерняя жара добавила ощущений, пришлось закрыть окна, включить кондиционер. Холодный воздух изменил ход мыслей, и Гаррик вдруг почувствовал, что Павлик прав. И что его хоть раз надо бы послушать.

   Через полчаса справа от шоссе появилась узкая речушка. Она то петляла, то исчезала с глаз, то снова появлялась. Наконец юркнула под проезжую часть, под мост, взяла резко влево. Справа, откуда она удрала, располагался крошечный посёлок. Гаррик повернул туда и, потрясённый собственной решимостью, набрал номер Павлика – дабы отчитаться о намерениях. Но вместо похвалы ему сыграли Баха на автоответчике.

   Колёса, мягко громыхнув, съехали с бетонной трассы, и старый «ауди» запрыгал по неровным пыльным колеям. Как слепая курица по соседским грядкам. Вот она: Межевая, дом 30. Ворота старые, давно не крашеные. Странное убожество по такому адресу! Павлик утверждал, что хозяйка крутая, хотя и старая, почти утиль. Зато сговорчивая.

   На часах было шестнадцать тридцать, а клиенткины мероприятия начинались не раньше восемнадцати. Значит, было время искупаться – перед тем как залечь на пляже, согласно всё той же инструкции.

   Пока Гаррик думал, как лучше проехать на пляж, к вышеупомянутым воротам подошла старуха с хозяйственной сумкой и с подагрой на всех четырёх конечностях. Из ветхих босоножек выпирали «пальцы крестиком». Пытаясь разглядеть её лицо, Гаррик потерпел фиаско: косынка была по самые брови, а глаза прятались за толстыми линзами очков.

   Старуха покопалась в сумке, потом, беспомощно махнув рукой, задумалась, подняла подагру к подбородку. Чувствовала ведьма, что за ней следят, или просто так остановилась? Да кому она нужна, кляча старая!

   После раздумий кляча хлопнула себя по лбу и, вынув из кармана растянутой кофты ключи, отперла ворота, скрылась во дворе. Вероятнее всего, то была хозяйкина прислуга. Значит, рандеву Гаррика с крутой хозяйкой будет проходить под присмотром. А почему хозяйка должна рисковать?

   Выйдя из машины, Гаррик медленно пошёл к воротам. Рядом с ними плавал запах богадельни: сладковато-приторная вонь, с примесью мочи и хлорамина. Видимо, где-то поблизости располагалось это заведение, а подагрическая курица там батрачила. Параллельно работая в особняке. Домик был невзрачный, но по длине солидный – метров пятьдесят.

   Гаррик решил, что хватит мечтать, что пора уже искать песчаный пляж, указанный Павликом в сообщении. Там ему предстояло улечься в западной позе, бросая томные взгляды на главный фасад, на тот, которого пока не видно. Нарядные окна особняка, согласно информации, выходили на пляж, а на задний двор, на некрасивый, смотрели восемь убогих окошек с перекошенными ставнями, грустно пялясь на старые, давно не крашеные ворота.

   «Изнутри особнячок, скорей всего, блещет евроремонтом, – думал Гаррик. – Может, там и кондиционеры имеются. А с внешней стороны, надо понимать, маскировка. Теперь это у новых русских принято».

   Мягкий песочек, периной брошенный к берегу, удивил торчащими булыжниками – минимум с кулак. Навскидку самосвалов пять насыпали, а толку? Ляжешь и тут же встанешь, весь покрытый синяками. И мероприятие так же пройдёт, с сюрпризами, так и будет, от Павлика другого трудно ожидать – хороший вариантец он приберёг бы для себя. Эх, не надо было соглашаться, лушче бы с мамой на дачу поехал, помог бы по-сыновнему. Мама, уезжая, помахала на прощание ласково, понимающе. Знала, что клятая работа не пускает Гаррика в деревню. А то бы помог.

   Мама смылась оперативно: схватила грабли, ведро, лопату и – на электричку. Только за ней захлопнулась дверь – бац! – снова мэйл от Павлика: «Срочно приезжай, принимай смену. У меня есть более кайфовый вариант. Не разорваться». К сообщению были приложены подробный адрес и инструкция. Пляж-перина не описывался, но указывался в качестве ориентира.

   Павлику легче жить, его мама на дачу с граблями не мотается, ей это ни к чему – при таком-то богатом сыне. Он ей прямо сказал: «Как только дачу купим, никаких овощей и фруктов, одни цветы. Будешь отдыхать, в кресле-качалке качаться или в гамаке висеть, свежим воздухом наслаждаться». Павлик многое может позволить – и маме, и себе.

   У Павлика кроме Гаррика куча сменщиков, жаждущих исполнить роль жиголо. Интересно, почему он именно на Гаррике остановился?..

   Лежать, уткнувшись носом в золотой песочек, разрешалось не более пяти минут. Согласно инструкции, Гаррик должен был на пляже изображать то ковбоя в шляпе из газеты, то качка, то акробата. Старухи не любят лентяев, поэтому антракты дозволялись исключительно короткие.

   Подняв глаза на особняк в очередном антракте, Гаррик радостно отметил, что его увидели. Перестав играть мышцами, он начал складывать подстилку и тащить её к машине, как бы желая показать, что собирается уехать. Павлик просил быть не очень навязчивым, вдруг клиентка не оценит фактуру. Тогда останется одно: элегантно смыться. Гаррик, кстати, был отнюдь не против такой концовки.

   От террасы длинного особняка отделилась расфуфыренная дама в блестящих побрякушках и огромных сабо. Всё туловище было в шёлковых обмотках типа сари. Кинодива на отдыхе в Каннах! Но походка, всё же, выдавала возраст. Вспомнилась картина художника Поленова: внучка тащит старую барыню по аллее сада. Роль внучки в данном случае исполнял мужик в камуфляжной форме. Раз барыня крутая, то и охранник при ней должен быть. Пусть пожилой, но охранник.

   Гаррик набрал Павлика, чтобы посоветоваться, но снова был поприветствован Бахом. Хотелось возмутиться, мол, хорош прятаться, приятель, я из-за тебя композитором стану!.

   Однако толку в разговорах было мало.

   Парочка приближалась, поля огромной шляпы дамы колыхались. Кобура на поясе охранника тоже колыхалась – почти что в такт шляпе...

   Вспомнив инструкцию, Гаррик начал одеваться. Не слишком быстро. Резкие телодвижения категорически запрещались, равно как и чрезмерное покрытие тела одеждой.

   Когда парочка приблизилась, Гаррик сделал удивление на лице. Захлопал ресницами и пожал плечами – опять же согласно предписаниям. Павлик много раз предупреждал, что клиентка очень щепетильна и ненавидит, когда с ней заигрывают внаглую.

   Охранник сделал шаг назад, слегка тряхнув дряблым «индюшачьим» подбородком. Нормальная дрессура! Смышлёный страж, хотя и старенький. Почти такой же старый, как его хозяйка.

   От хозяйки пахло французскими духами, но не только. Был ещё какой-то запах... Точнее, смрад! Откуда-то снова повеяло богадельней. В тех местах богадельня, судя по всему, главный отравитель воздуха, примерно как в Макеевке коксохимический завод. Гаррик решил, что будет вдыхать эти ароматы не очень долго – прямо пропорционально будущему гонорару. Если таковой ему светит вообще...

   У старухи, как и у её служанки, была подагра. Эпидемия, что ли, местная? Но подагра подагре рознь. Эта подагра была в дорогих перстнях, а значит и диагноз более интеллигентный: ревматизм. «Пальцы крестиком» на ногах были не видны, так как мощные сабо закрывали практически всю стопу. Половину лица клиентки закрывали шикарные очки с дымчатыми стёклами. Сквозь эти стёкла на Гаррика смотрели умопомрачительной доброты глаза. Прямо как мамины! Нет, ещё добрее. Из декольте слегка высовывалась пачка денег – руликом, тысяч пять рублей. Рука с перстнями коснулась его локтя.

   – Вы Гаррик? – спросила клиентка ласковым голосом.

   – М-да...

   – Тогда это – вам... Задаток!

   Доставая рулик из-за пазухи, старуха повернулась спиной к охраннику. А тот не очень-то и любопытствовал.

   – Это... от Павла? – с замиранием сердца процитировал Гаррик очередную фразу из инструкции. Руку он протягивать не спешил.

   – Зачем нам Павел, когда мы уже... с вами познакомились?

   Последние слова были шёпотом. Старуха явно кокетничала, намекая, что смотрины удались. Как бы там ни было, часть гонорара выделена. Даже если и придётся сматываться, то получится, что он, всё-таки, не зря приехал.

   По дороге к дому старуха всё цеплялась за спортивный локоть Гаррика.

   – Вам Павел сообщил, по какому поводу наша встреча?

   – Разумеется...

   У ворот хозяйка дома вспомнила, что не представилась:

   – Меня зовут Лидия Григорьевна!

   Гаррику позволили приложиться к перстню, и он представил, что целует руку дону Корлеоне. Интересно, кем он будет представлять Лидию Григорьевну во время акта... Ну, когда уже таки придётся... Нет, раньше времени лучше не расстраиваться, вдруг, всё-таки, удастся избежать интима. Вдруг хозяйка разомлеет от жары, примет капли и заснёт! Тогда Гаррик выскользнет в окно, метнётся к «ауди» и... Кстати, «ауди» лучше перегнать поближе к дому. От греха. Пускай охранник поработает.

   Лидия Григорьевна дала команду дряблому охраннику насчёт машины. Тот послушно развернулся на сто восемьдесят градусов и посеменил к реке.

   Затем гостя пригласили в сад и немного поводили между клумбами. Внутрь особняка вошли не через главный вход, который, по совковой традиции, был заколочен, а через дверь охранницкой каптёрки. Перед каптёркой тоже было крыльцо, но не такое нарядное, как перед террасой. Вполне рабочее крыльцо.

   Проходя через каптёрку, Гаррик не сдержался и обшарил взглядом стены. Среди оружия и биноклей на стене висели фото красоток. Старый извращенец!

   Сквозная каптёрка охранника, она же проходная на территорию «дворца», уже тем хороша, что она есть. Там и остался верный страж, дальше не пошёл, тактично самоустранился. Но где же прислуга с подагрой? Где бабка-следопыт, пропахшая формалином, хлоркой и фекалиями?

   Войдя в длинный, как кишка, коридор, деливший здание вдоль и пополам, Гаррик отметил, что, чисто визуально, узкий коридор был намного длиннее особняка. В многочисленных дверях не обнаружилось ни одного замка: ни висячего, ни врезного – никакого. Не было замочной скважины и на двери, через которую они вошли в опочивальню. Имелась только хлипкая дверная ручка. Значит, прислуга могла ворваться в любой момент, поинтересоваться, не надо ли чего.

   В самом конце коридора, со стороны каптёрки, мелькнула фигура охранника и сразу же исчезла. «Грамотный охранник, – снова мысленно похвалил старика Гаррик, – Следит за новым гостем неусыпно, как положено».

   Воздух в опочивальне Лидии Григорьевны был прохладнее, чем в коридоре. Работал кондиционер. Не такая уж и бедная хибарка! Как и предвидел Гаррик, комната хозяйки была отделана со вкусом, дорого, в современном стиле и, судя по всему, совсем недавно. Мебель тоже была новомодная.

   Изо всех углов шёл запах корвалола. Гаррик внутренне возликовал: похоже, он не зря надеялся, свидание долго не продлится, не будет на то сил у Лидии Григорьевны. Последняя, как бы между прочим, скинула прозрачное сари и начала, стоя посреди комнаты, расстёгивать молнию узкого шёлкового корсета. Гаррик покосился на на дверь. Взгляд клиентки упал туда же.

   – Ничего не бойтесь, кроме нас двоих и охранника в доме никого нет! – заявила старая, пока ещё потенциальная, ничем не проявившая себя любовница.

   Гаррик галантно направился к ней, хотел, согласно инструкции, помочь расстегнуть молнию до конца. Он уже представил, как его будет тошнить в ближайшую минуту, даже прикрыл глаза, пытаясь вызвать чей-нибудь виртуальный образ – помоложе, поизящнее, покрасивее... Но старуха неожиданно оттолкнула его руку.

   – Давайте не будем спешить! Что-то мне от сегодняшней жары нехорошо... не по себе как-то...

   «Класс!» – развеселился гость, наметив окошко для побега. Скорей бы старая отключилась!

   Хозяйка снова перехватила его взгляд, направилась к окнам, закрыла их на бронзовые щеколды, а вслед за тем и шторы задвинула. Образовался полумрак.

   Затем Лидия Григорьевна, в полурасстёгнутом корсете и нижней юбке в стиле «haute couture», подошла к расстеленной кровати, наклонилась к тумбочке, выдвинула ящик, взяла какие-то бумажки и стала ими любоваться. Бумажки напомнили Гаррику заполненные страховые бланки. Вот те на! Если она уже застраховалась (скорее всего, под давлением Павлика), то ему оставили исключительно роль жиголо! Ну, Павлик, погоди, если ты решил расплатиться за выгодный контракт чужим телом... Однако, прежде чем делать какие-либо выводы, необходимо было всё проверить.

   Обмахнувшись бумажками, словно веером, старуха положила их обратно в ящик и в усталой позе села на кровати. Гаррик, надев жизнерадостную мину, примостился рядом, томно прикрыв густые ресницы и почти так же томно вздохнув. Сквозь ресницы он увидел на стене, прямо у изголовья кровати, несколько фото красоток: примерно тот же набор, что и в проходной каптёрке.

   – Нравятся? – спросила Лидия Григорьевна.

   – Кто это?

   – Моя дочь и её подружки.

   – Фотомоделями подрабатывают? – не придумал ничего лучшего Гаррик.

   – Почему вы так решили?!

   – По внешнему виду...

   – По внешнему виду судят одни примитивы! Это выпуск группы юридического факультета.

   – А почему тогда здесь одни барышни?

   – Парни тоже имеются, на другом фото, на более официальном... Его, по моей просьбе, скоро увеличат и повесят тут же!

   Лидия Григорьевна лукаво глянула на Гаррика.

   – А хотите угадать, которая из них моя дочь?

   Гаррик посмотрел на девушек. Все как одна – супер! Ему ни разу в жизни на такую прелесть не везло, одни дешёвки попадались.

   – Ну, и кто же из них моя дочь?

   – Не знаю... Кто ваша – понятия не имею, зато вот эта – дочь вашего охранника! Её ни с кем не перепутаешь – одно лицо... Она что, вместе с вашей дочерью училась?

   – Это и есть моя дочь Ада. Моя, а никакого не охранника! Разве может этот ангелочек быть одной крови с таким олухом!

   «Действительно ангелочек!» – подумалось Гаррику.

   Он стал кокетничать, пытаясь убедить старуху, что белокурая красотка вовсе не её дочь:

   – Ну, присмотритесь хорошенько, ведь одно же с ним лицо! Она – вылитый охранник, хотя и жутко хорошенькая! Лично у меня сомнений нет...

   – Ага! Осталось лысину прицепить! Только пусть сначала он сам что-нибудь докажет! Пусть вообще скажет спасибо, что я позволяю им время от времени видеться.

   – А эта ваша дочка... эта Ада... знает, кто её отец?

   – Догадывается, но помалкивает. Видно, не хочет с родным папашей наследством делиться. Наследство-то огромное! Молодёжь всегда мечтает о наследстве, и моя Ада в этом плане не исключение... Я её знаю, как никто другой... дочуру свою младшенькую...

   Гаррик удивился: откуда в нежной симпатичной девушке столько коварства. Ада... Такое имя ангелу не дали бы... Исчадие Ада!

   Вдруг Лидия Григорьевна схватилась рукой за сердце, потянулась к бутылке корвалола, но, так и не дотянувшись, захрипела и повалилась головой на подушку. Гаррик растерялся. Минуту-другую стоял не зная, что делать. Перед глазами почему-то замаячила тюрьма – то, чего он в жизни больше всего боялся. Но бежать было поздно: всё равно найдут и, скорей всего, обвинят в убийстве. А если не бежать, то, может, всё и обойдётся. Он нагнулся, чтобы пощупать пульс. В ту же секунду в опочивальню ворвался охранник.

   – Что вы с ней сделали?!

   Гаррик нахохлился, приготовился к худшему, но, на его счастье, у старухи очень скоро заговорила совесть – оклемалась.

   – Успокойтесь, Николай! Ничего он со мной не сделал и не собирался делать... Вполне порядочный молодой человек... рыцарь...

   Немного попрыгав возле хозяйки, дряблый охранник схватил её подмышки и уложил поудобнее.

   – Доктору позвоните, пожалуйста, – продолжала хрипеть хозяйка.

   – Уже звоню!

   Охранник вынул из кармана старомодный мобильник.

   – И нотариусу...

   – Нотариусу?! Уже?!

   – Боюсь, что время приспело... Пора!

   Старуха замолчала, вперившись глазами в потолок. Гаррик с охранником переглянулись.

   – И часто с ней такое? – шёпотом поинтересовался реабилитированный.

   – Впервые, – не дрогнув щекой, парировал страж. Дозвонившись до доктора и до нотариуса, он попросил у «провинившегося» машину. Гаррик немедленно согласился, посчитав эту просьбу за честь...

   Лидия Григорьевна заснула и проспала минуты две, даже всхрапнула. Затем её глаза открылись.

   – Что со мной было, как вы думаете?

   – Вероятнее всего – сердечный приступ, – брякнул Гаррик первое, что в голову пришло.

   – А где доктор?

   – Ещё не приехал. Вы охранника просили, чтоб он их обоих привёз: и доктора, и нотариуса...

   – Ах, да... Всё, что ни делается, к лучшему. Этот припадок окончательно убедил меня в неотложности некоторых процедур, важных не так для моей персоны, как для наследников... Для обожаемых родственничков и друзей семьи!

   Последние слова были произнесены с сарказмом. Старуха тяжело вздохнула и, не без помощи Гаррика, уселась на кровати.

   – А давайте-ка я вас немножко развлеку! – молвила старуха.

   – Да мне и так уже не скучно...

   Однако Лидия Григорьевна не унималась:

   – Знаете, кто мой кумир по жизни?

   – Кто? – вяло брякнул Гаррик.

   – Вот! – старуха гордо кивнула на фото Майи Плисецкой, стоящее в красивой раме у неё на тумбочке. Рядом с Майей Михайловной стояло фото общероссийской «Люси», то бишь Людмилы Гурченко.

   – Люся тоже моя фаворитка, но, к сожалению, страшная мямля, слишком мягкотелая... Р-р-размазня! Хотя, в принципе, я их обеих люблю.

   Гаррик взял фотографии в руки, чисто из вежливости, бегло осмотрел и повернул их тыльной стороной.

   – Автографов нет, к сожалению! – хихикнула старуха. – А вам из этих двух матрон которая больше нравится?

   – Пожалуй, Плисецкая...

   – Поддерживаю! Майечка кремень! А как несёт себя! Королева!

   – Да, держится неплохо... Они обе королевы... в принципе...

   Лидия Григорьевна продолжила свои фокусы, взяла фото Плисецкой, стала покрывать его поцелуями. Словно Майя была её подругой. Поставив портрет на тумбочку, она торжественно приняла из влажных Гарриковых ладоней «Люсю». На ту она смотрела с меньшим энтузиазмом, во всяком случае, ни разу не поцеловала.

   – Хм! «Всего один раз была на ипподроме»! Как вам это нравится?

   – Неужели? Людмила Марковна ненавидит лошадей?! – вежливо, но с ехидцей изумился Гаррик.

   – Не знаю. Я всего лишь процитировала обвинение в её адрес, выдвинутое нашим телевидением. Сволочи некультурные! Ну, вот как им не стыдно, а?! Видите ли, семидесятидвухлетняя кинодива мало бывает на дерби! «И шляпку специальную не справила»! Идиоты!

   Она схватила с тумбочки два пульта, направила их в угол, где стояли телевизор и видеомагнитофон.

   Нужная запись долго не находилась. Наконец, по экрану пошли кадры c Гурченко. В голосе невидимой дикторши чувствовался упрёк:

   – Посмотреть, как внучка катается на лошади, Людмила Марковна удосужилась всего лишь один раз! Больше её на ипподроме никто никогда не видел...

   Лидия Григорьевна нажала скоростную перемотку.

   – А вот вам более человеческие кадры, более цивилизованные!

   То было интервью с Плисецкой. Майя Михайловна нервничала, вопросы явно её не устраивали, потому и отвечала с холодком:

   – Кого вы больше всех уважаете?

   – Наполеона!

   – А из живых?

   – Щедрина!

   – А кого больше всего боитесь?

   – Родственников!..

   На этом видеосеанс прекратился, Лидия Григорьевна была в восторге.

   – Вот видите! Кремень! Молодчина!

   – Кремень однозначно, – поддакнул Гаррик.

   – Майечка-то кремень, а вот у Марковны духу не хватает за себя постоять. Не повезло ей с характером – всё время оправдывается, и всё время публично... Ха! «Всего раз была на ипподроме»! Не надо делать из этого трагедию, дорогуши!..

   Лидия Григорьевна закашлялась. Затем добавила:

   – Именно поэтому я недолюбливаю всяких родственников и... предпочитаю иметь дело с посторонними людьми! С вами, например...

   Гаррик поёжился, растерянно улыбнулся.

   Хозяйка странного особнячка лукаво глянула на гостя:

   – Гарри... У меня мелькнула мысль... А давайте-ка я вам вам завещаю львиную долю моего состояния. И вовсе не потому, что я старая сластолюбица. Вы не плебей, это видно сразу, вы не станете ждать-дожидаться моей смерти, как некоторые...

   Гаррик молчал, боялся спугнуть своё счастье. Перейдя на шёпот, Лидия Григорьевна выдала итоговый фейерверк:

   – Я их всех тихо ненавижу, все-е-ех... Исключение делаю для Адочки, для дочери, хотя и она меня в последнее время сильно шокирует... Наследство она получит только из ваших рук, Гарри, или не получит вовсе.... Могу я хоть в конце жизни заставить её слушаться? Думаю, так будет лучше для всех...

   – Не знаю... – промямлил гость.

   За дверью послышался гул. В комнату ворвалась девушка с выпускного фото юрфака, разительно похожая на охранника. Прямо с порога она заголосила:

   – Мама, как тебе не стыдно?! Доктор пришёл, чтобы привести тебя в норму, чтобы ты ещё немного пожила, а ты тут... с парнями кокетничаешь!..

   – Не с парнями, а с новоиспечёнными наследниками. Кстати, советую присмотреться к юноше...

   – Ещё чего! Ради наследства, что ли?! Твоё наследство – твоё личное дело, завещай кому хочешь, а и я сама в состоянии себя обеспечить!

   Сиплый голос дочуры превратился в бас. Она нехило курила, точно так же, как и её папаша. Хорошо, если только табак!

   Доктор весело улыбнулся.

   – Ничего, я подожду! Солдат спит, служба идёт... У меня ведь почасовая оплата, согласно договору!

   Из-за широкой спины доктора выглянул крошечный нотариус.

   – А моё время сильно ограничено, господа! Позвольте не медля огласить черновик завещания. Вдруг вкралась какая-нибудь ошибка, тогда мгновенно исправим!

   Лидия Григорьевна усмехнулась:

   – У вас – и ошибка?! Не верю! Кстати, ваши идеально выверенные письмена придётся переделывать. Я в корне меняю свою волю!..

   Все ахнули. Нотариус принялся записывать новое решение клиентки.

   После процедуры все расползлись по особняку, по самым разным закоулкам. Охранник с дочурой пошли шептаться в дальний конец коридора и оттуда бросали на Гаррика возмущённо-недоумённые взгляды. Что при этом говорили, шут их знает.

   Гаррик решил немного прогуляться, медленно побрёл по коридору вдоль плохо притворенных дверей. За одной из них находился интерьер, битком набитый сложенными раскладушками.

   В следующей комнате, прямо на полу, были разбросаны матрацы, шерстяные одеяла и подушки без наволочек. «Пионерский лагерь в пересменку!» – прыснул гость.

   За третьей дверью он узрел полупустую, с очень небольшим количеством хлама комнату. В её окне, со стороны улицы, маячил широкоплечий доктор с сигаретой в зубах.

   Неожиданно, бросив начатую сигарету, доктор замахал руками, подзывая небольшой автобус: сельскую повозку, смахивавшую на катафалк, с чёрными знавесками в окнах. Гаррику сделалось жутко. Ведь Лидия Григорьевна утверждала, что здорова...

   Вернувшись в гостиную, Гаррик кинулся к благодетельнице.

   – Вы стопроцентно доверяете сегодняшней... компании?

   – Уже не знаю, что и думать, пока вы где-то там бродили, ко мне заглядывал какой-то новый доктор, умолял сделать укрепляющий укол...

   – И вы... разрешили ему?..

   Вместо ответа старуха взяла руку Гаррика, положила его влажную ладонь к себе на сердце. Гаррик, успевший удалиться мыслями от своей первоначальной миссии, брезгливо отшатнулся. Но отбиваться не пришлось, как и в первый раз. Старуха снова захрипела и... Кажется, умерла! Уже не понарошку...

   И снова в комнату вбежала шустрая компания, в том же составе. А ровно через пять секунд появился незнакомец в штатском, с папкой в руках. Он зарегистрировал смерть от... падения с высоты! У мафии был ещё один доктор, свой в доску, который ставил нужные им диагнозы!

   Затем покойницу вымыли, использовав полотенца, заготовленные охранником, и перенесли в гроб, стоявший в одной из маленьких захламлённых комнат. Никто и не подумал там прибрать, мелкий и крупный мусор валялся в полной неприкосновенности. Крышка гроба – стараниями всё той же мафии! – с грохотом улеглась на положенное место. Потом вся компания, родственнички-монстры и их приспешники, пригласили Гаррика на поминки в каптёрку охранника – выпить за помин души усопшей.

   Пиршество длилось не очень долго – для Гаррика. Он не заметил, как вырубился. Проснулся в темноте, на неоправданно мягком ложе, издававшем до боли знакомые запахи. То было смертное ложе Лидии Григорьевны! Поиздевались, сволочи, отомстили... Чего от них дальше ждать?!

   Из-за неплотно прикрытой двери послышались голоса:

   – Николай, не надо нервничать, вы устали, пойдите выспитесь...

   Голос был пугающе похож на покойницын! Гаррик вскочил и на цыпочках помчался к двери. Щель была слишком узкой, чтобы разглядеть беседующих в коридоре, но шире открывать было чревато. Шаркающие шаги постепенно удалились в сторону каптёрки.

   Гаррик рискнул приоткрыть дверь чуть пошире, и ему в нос сразу же ударил запах дома престарелых. В самом конце коридора маячили две пожилые спины: охранника и старой служанки с хозяйственной сумкой! Может, то была не служанка, а отвергнутая, нищая сестра Лидии Григорьевны?! Может, она когда-то обиделась на что-то, топнула ногой и ушла жить в дом престарелых? А потом у неё перегорело, прикинулась овечкой и нанялась к богатой сестре батрачить.

   Гаррик снова направился к захламлённой комнате. Дверь была распахнута настежь. Закрытый гроб стоял на своём месте, а к интерьеру прибавились венки.

   Не желая больше находиться у покойницкой, Гаррик вернулся в опочивальню. Там его внезапно рассмешила мысль о его бывшей спальне, о той, которая находилась в хрущёвской квартире. По сравнению с этим интерьером, она сильно напоминала хлев. Сегодня он впервые спал как белый человек, располагал будуаром принца! Срочно захотелось похвастаться кому-нибудь. Маме, например. С этими мыслями Гаррик заснул...

   Утром новоявленный принц, обладатель огромного наследства, проснулся от очередных разборок за дверью. Кроме резких голосов имелись и другие звуки: вдоль узкой кишки коридора тащили что-то тяжёлое. Гроб, конечно же, а что ж ещё!

   Гаррик ощутил знакомый порыв: смыться. Уехать в город хоть на какое-то время, для элементарной передышки, для общения с Павликом, в конце концов. Ведь в понедельник на работу, а на дворе стояло воскресное утро. Но о побеге думать было слишком поздно: ещё кражу какую-нибудь пришьют, помимо прочих не совершённых им преступлений. Эти твари, похоже, на всё были готовы, лишь бы отомстить за протерянный кусок наследства, за наглое и явно незаслуженное фаворитство гостя. Пришлось одеться, пригладить пальцами волосы и выйти через коридор на улицу, туда, где стоял автобус-катафалк. В него как раз укладывали гроб.

   Когда автобус отбыл, малознакомые люди ушли и остались только члены шайки, Гаррик решил не дожидаться провокаций, первым атаковал их вопросами. Начал с дочуры:

   – Ада... или как вас там...

   – Ада-Ада, чего вам надо?

   – Вы прям стихами говорите, – попробовал шутить Гаррик.

   Шутка не подействовала, вид у полусироты был неприступный, а глаза – совершенно сухие.

   – Я хотел спросить насчёт вашей доли наследства. Вы ею... удовлетворены?

   – А что?!

   – Мне показалось, вы расстроены...

   – Почаще креститесь, юноша...

   Светскую беседу двух врагов нарушил охранник, явно забывший, кто в доме хозяин, а также кто владелец абсолютно всей недвижимости и даже той каптёрки, в которой он живёт:

   – Гарри... или как вас там... не лезли бы вы, куда не следует, а? Девочка потеряла мать, а вы...

   – Папа, не напрягайся, таким чурбанам не знакомы никакие чувства кроме...

   Не договорив, дочура загасила сигарету о подошву, помчалась за угол.

   «Правильное, всё-таки, ей имя подобрали!» – окончательно решил Гаррик. Он больше не собирался общаться с этой химерой... Не собирался, да пришлось. И очень скоро – через пять минут, сердце ведь не камень...

   За углом, судя по истошному визгу, злобную дочуру уже кто-то поджидал. Вероятно, то был один из Адиных поклонников-наркоманов. Видно, надеялся, что ему обломится на дозу.

   После ссоры Адочка вернулась вся поникшая, с заплаканными глазами. Теперь её вполне можно было ангелом назвать, дать ей имя «Рая» или даже «Ангелина». Она бросилась на грудь к охраннику.

   – Папа! Как эти дегенераты мужики мне надоели! Может, и правда, мне лучше выйти замуж за... этого?

   Охранник зыркнул на Гаррика и промычал:

   – М-да-а-а... Вот оно, какие дела! Не соскучишься с молодёжью!

   «Ага! – мысленно огрызнулся Гаррик. – Может, хоть теперь образумитесь!»

   Гаррик был совсем не прочь познакомиться со Адой поближе. Ему, если честно, нравились стервы. Кстати, она была не такая уж и стерва, хотя бы судя по тому, как легко удалось подбить её на более тесное общение. Правда, на кровати Лидии Григорьевны – другого ложа для них в доме не нашлось.

   Дочура абсолютно не выламывалась, не выпендривалась, на вопросы отвечала прямо, да и сама активно спрашивала. Выходит, Гаррик тоже был ей интересен!

   – Вы мне начинаете всё больше и больше нравиться. Вас действительно зовут «Гарри» или...

   – По паспорту я Игорь. Игорь Вартанович Погосян. В солидном обществе меня величают «Гарри», а мама зовёт Гарриком... Вот...

   Вскочив с кровати покойницы, Ада помчалась к комоду с инкрустированными ящичками, порылась в ворохе отменного французского белья и откопала бутылку виски.

   – Молодец, папуля, безошибочно назвал местечко, где Григорьевна... вернее, мама... допинг прячет... вернее, прятала...

   Она торжественно подняла бутылку. В другой руке она не менее торжественно держала кружевной бюстгальтер, явно не своего размера, и вовсю размахивала им.

   – Ну, Григорьевна, ну, баловница! Всё-то у неё... в стиле «от кутюр»! Сплошная Франция, нич-чего отечественного!

   Гаррик усмотрел в этих действиях элемент кощунства.

   – Положи назад! Неудобно!

   – Почему?

   – О покойниках или уважительно, или...

   – Да ладно, ты-то хоть не юродствуй! Кто она тебе? Ты же её совсем не знал! Или знал раньше?! Может, ты очередной сынишка нашей мамы, тоже внебрачный и тоже «самый любимый», как и я, да? Может, именно поэтому она так и расщедрилась? Может, ты вообще от английского лорда нагулян, а мы тут ничего не знаем?!