Текст книги "Сердца пятерых"

Автор книги: Арлин Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Мэтти вошла в класс и села, посадив на одно колено Кэнди Сью, а на другое – Янси. Постепенно Янси стала отвечать на вопросы учителя и детей. Когда Мэтти наконец выскользнула из комнаты, Янси сидела на полу, окруженная сверстниками, и внимательно слушала историю, которую рассказывал учитель.

Лишь Кэнди Сью не выказывала ни малейшего намерения отпустить Мэтти. Казалось, что у нее выросли дополнительные ноги и руки. Каждый раз, как только Мэтти осторожно пыталась освободиться от одной из них, откуда-то появлялась другая. Девочка заулыбалась, когда учитель назвал ее ангелочком, и обеими ручонками вцепилась в волосы Мэтти. В этот момент в дверях показалась голова пастора Болтона Чарлза. Увидев Мэтти, он удивленно поднял брови.

– Что это за новая мода? – поддразнил он и пощекотал Кэнди Сью. Она захихикала и еще сильнее вцепилась в Мэтти. – Смотрите, да она же настоящая красавица, не правда ли?

– О да, и она это прекрасно знает, – сказала ему Мэтти. – Это его преподобие Чарлз, дорогая. Ты не хочешь поздороваться?

Кэнди кивнула и сказала:

– Здласьте.

Болтон Чарлз засмеялся.

– Здравствуйте, барышня. Как вас зовут?

– Солнышко.

– Солнышко! – передразнил Болтон. – Кто же это дал вам такое имя? Наверное, кто-то, кто вас очень любит.

– Мой папочка.

– Ну, ничего удивительного, – заметил Болтон. – Вам подходит!

Мэтти, смеясь, покачала головой.

– Вообще-то ее зовут Кэнди Сью Эллис. Солнышко – это прозвище.

– Эллис, – задумчиво протянул Болтон, поглаживая подбородок. – Что-то я не встречал семьи с такой фамилией.

Мэтти пожала плечами.

– Я сама познакомилась с ними только этим летом.

Болтон кивнул.

– Я очень рад тому, что ты привела мисс Кэнди Сью в церковь. Можно надеяться, что ее мама и папа тоже скоро здесь появятся?

– Папа – возможно, – Мэтти застенчиво улыбнулась. – Я работаю у него.

Болтон наклонил голову:

– А мама?

Кэнди Сью воскликнула:

– Мамочка ушла, ушла. – Она помахала ручонкой, словно желая показать, что мамочка растаяла в воздухе.

Мэтти приблизилась к красавцу священнику и тихо сказала:

– Она ушла к другому два с лишним года назад.

Болтон горестно покачал головой:

– Мне грустно слышать это.

– Их четверо детишек, ваше преподобие, – продолжала Мэтти тихо. – Кэнди младшая. Ей три годика. Они все просто прелестные. Я не могу понять…

– Возможно, нам не дано это понять, Мэтти, – сказал он, – но нам не следует и осуждать.

– Я знаю. Но я вижу, сколько приходится работать их отцу, чтобы содержать такое семейство, и не могу не удивляться, как она могла это сделать. Совершенно очевидно, что он был подавлен, когда она оставила их.

Его преподобие посмотрел Мэтти прямо в ее необыкновенные глаза и спросил:

– Сколько ему лет, как ты думаешь?

– Двадцать восемь, – равнодушно ответила она.

– Молодой, – удивился священник.

– Но не слишком. Он преданный отец. Любит свою семью.

Кэнди Сью, по-видимому, решила, что уже пора переключить разговор снова на нее. Схватив ручонками лицо Мэтти, она наклонила ее голову и шумно поцеловала, заявив:

– Я юбью тебя, Мэтти!

Мэтти засмеялась и прижалась к личику девочки.

– Ты не хочешь остаться здесь, Солнышко? А?

Кэнди улыбнулась и затрясла головкой.

– Я хоцю быть с тобой.

Мэтти, пожав плечами, обратилась к Болтону:

– Думаю, мне придется взять ее с собой. – Она снова взглянула на Кэнди и добавила: – Но только если ты обещаешь вести себя очень-очень хорошо.

Кэнди молча кивнула и положила головку Мэтти на плечо. Болтон пропустил их в коридор и пошел следом, старательно подбирая слова:

– Похоже, что, по крайней мере, одну победу ты одержала.

Мэтти улыбнулась и, бросив взгляд через плечо, честно призналась:

– А мне надо пять.

Болтон Чарлз с откровенным любопытством поглядывал на Мэтти. Наконец он сказал:

– Мистер Эллис, должно быть, хороший человек.

– Да, – улыбнулась Мэтти. – Необыкновенный. Он просто замечательный!

– Я помолюсь за вас обоих, – серьезно сказал Болтон.

В этот момент его кто-то окликнул, и он ушел, помахав рукой сначала Мэтти, а потом Кэнди. Кэнди Сью помахала в ответ и зашагала рядом с Мэтти. Они прошли на заднюю скамью, и Мэтти заметила в первых рядах своего отца и Эми. Как только стихла музыка и Болтон начал читать проповедь, Кэнди заерзала, но быстро успокоилась и уснула.

Когда служба закончилась, Мэтти разбудила Кэнди Сью, и они пошли за остальными детьми. Она уже выводила детей на улицу, когда неожиданно на нее налетел Эванс Кинкейд, за которым по пятам следовала Эми.

– Мэтти, а мы не видели тебя в церкви.

– Мы сидели сзади, – небрежно ответила Мэтти. – Кэнди решила не отпускать меня ни на шаг сегодня, поэтому она была со мной.

– Брик искал тебя, – сказал Эванс обиженным тоном.

– Но не нашел. О, позвольте мне вас познакомить. Дети, вы ведь помните мою мачеху? Правда?

– Здравствуйте, миссис Кинкейд. Ой, видели бы вы мою комнату! – Это была Джин Мэри.

– Я уверена, что у тебя красивая комната.

– У меня желтая стена, – гордо заявила Янси.

– Лозовая, – посчитала нужным вмешаться Кэнди Сью.

Мэтти поставила их в ряд.

– Дети, это мой отец. Офицер Эванс Кинкейд. Он полицейский. Дети вели себя сегодня, как настоящие маленькие леди и джентльмен. Я думаю, что всех их ждет на ужин особенно вкусный десерт.

Сразу оживившись, дети захлопали в ладоши. Эванс нахмурился.

– Не собираешься же ты провести у них и сегодняшний день?

– Собираюсь, пап. Оррену надо отдохнуть. Кто-то же должен присмотреть за детьми.

Она видела, что он хочет возразить, но вокруг было слишком много народа. Мэтти быстро подвела детей к пастору. Болтон нашел ласковые слова для каждой из девочек и пожал руку Чэзу.

– С удовольствием встречусь с вашим отцом, – сказал он мальчику. – Мэтти утверждает, что он прекрасный человек.

Чэз гордо выпятил грудь:

– Он починил целый дизельный двигатель! Он может отремонтировать все, что хотите!

– Он изо всех сил работал и заработал кучу денег! – заявила Джин Мэри, чтобы не отстать.

Младшие девочки только таращили на пастора глазенки, держась каждая за одну из ног Мэтти. Болтон Чарлз хмыкнул и сказал:

– Каким же сильным должен быть молодой человек, чтобы справиться со всем этим, да еще и с детьми.

– Да, конечно. Для этого у него есть Мэтти, – заявил Эванс не слишком любезно.

– Лучшей помощницы он бы не мог найти, – искренне заметил Болтон. – Ты относишься к ним так, как будто это твои собственные ребятишки, Мэтти. Ты могла бы быть их мамой.

Повисла мертвая тишина. На помощь пришла Эми, весело сказав:

– Пожалуй, нам пора. Мы не хотим задерживать его преподобие. Болтон, мы ждем вас с Клариссой на ужин. Эванс хочет разжечь гриль.

Болтон поблагодарил и отошел. Мэтти повела детей к машине, но отец остановил ее, положив тяжелую руку ей на плечо.

– Посмотри, – сказал он настойчиво, – вот и Брик.

Мэтти тихо простонала:

– Не надо, пап. Пожалуйста.

– Брик же твой друг, – осторожно сказал он.

– У меня нет сейчас на это времени, папа. Я увижусь с Бриком позже.

Он позволил ей уйти, но она слышала, как он жарким шепотом спорил с Эми. Мэтти усадила детей в машину, пристегнула ремнями и села за руль. Вставив ключ в замок зажигания, она завела двигатель.

– Мэтти, – тихо сказал ей Чэз, который сидел рядом, – а ты и вправду могла бы быть нашей мамой.

Она сжала его руку и прошептала:

– Я была бы рада.

– Я тоже, – просто сказал Чэз.

Сдерживая слезы, она подала машину назад и выехала с парковки. Ее отец стоял на краю тротуара, когда она проехала мимо. Он не помахал ей и не улыбнулся. Мэтти вздохнула и направила машину к дому. К дому Эллиса.

Она остановила машину на дорожке, за пикапом Оррена, и стала всех высаживать. Кэнди уцепилась ей за шею и не отпускала. Мэтти так и понесла ее в дом. Янси держалась за подол ее платья. Чэз стиснул одну ее руку, а Джин Мэри сжала другую.

Судя по всему, ее здесь приняли, или, возможно, она прижилась? Мэтти не знала, что точнее. Вопрос задала Джин Мэри, когда Мэтти помогала ей раздеваться:

– Ты, правда, хочешь быть нашей мамой?

Мэтти присела на край ее кровати и кивнула.

– Да. Я хотела бы. Знаешь, что еще? Я бы не возражала стать мамой еще одному или двум детям.

Глаза Джин Мэри округлились.

– Так много?

– Почему бы нет? Я люблю детей. Но, Джин, этот разговор ничего не значит. Я хочу, чтобы твой брат и твои сестренки понимали это.

Джин Мэри посмотрела ей прямо в глаза:

– Разве папа тебя не любит?

Мэтти пришлось отвести взгляд.

– Я не знаю, – честно призналась она и встала, пока ей не задали еще более коварный вопрос. – Пора готовить обед.

Мэтти вышла из детской и направилась к гостиной, но в последний момент передумала и открыла дверь в комнату Оррена. Он лежал на кровати, но, услышав, как открылась дверь, резко повернулся и приподнялся на локте. Мэтти быстро проскользнула в комнату.

– Поспи еще, – прошептала она. – Я разбужу тебя, когда будет готов обед.

– Мэтти, – произнес он, протер глаза и оглядел ее. – Ты выглядишь отлично. Никогда не видел тебя раньше в таком платье.

Вспыхнув, она опустила взгляд на свой незамысловатый наряд из набивного ситца. Подумать только, а она-то ради него надевала все эти откровенные топы и купальник!

– Спасибо. Это просто воскресное платье. Ничего особенного.

– Ты уложила меня спать прошлой ночью…

У нее забилось сердце. Она оперлась о стену.

– Ты что-то помнишь?

– Достаточно, – сказал он, глядя ей в глаза.

Она едва дышала.

– Отдохни еще. Я сейчас переоденусь и возьмусь за обед, а тебя разбужу, когда все будет готово.

– Как дети?

– В полном порядке, – ответила она. – По-моему, им понравилось в церкви. Они себя прекрасно вели.

– Отлично, – улыбнулся Оррен.

Он повернулся на бок и положил обе руки под щеку. Нельзя сказать, чтобы он выглядел невинно в этой позе. Мэтти сглотнула и вышла из комнаты.

Странно, но в этот момент она задалась вопросом, не молится ли за нее сейчас Болтон Чарлз.

– Пусть Бог услышит ваши молитвы, – прошептала она, и в памяти ее снова прозвучал вопрос Джин Мэри: «Разве папа тебя не любит?»

Она закрыла глаза.

– О, пожалуйста, – прошептала она. – Пожалуйста. Пожалуйста.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Ор-р-рен… Звук его имени проплыл над ним, словно нежное дуновение ласкового океанского бриза. Он видел колдовское лицо Мэтти, чувствуя на себе силу ее экзотических глаз, таких зеленых, что они казались нереальными. Темный шелк волос обрамлял ее лицо и блестящими волнами падал на плечи. Нежно очерченный подбородок был упрямо вздернут, полные розовые губы растянуты в безмятежной улыбке.

– Ор-р-рен…

Наклонив голову, чтобы поцеловать ее, он с удивлением подумал о том, как это ей удается произносить его имя, не шевеля губами. Но эта мысль ускользнула, когда он почувствовал прикосновение ее тела. Это ощущение было прекрасным. Ее длинные стройные ноги сплелись с его ногами. Она была неправдоподобно нежной и одновременно надежной. Женщина, настоящая женщина.

– Ор-р-рен… Оррен!..

В ее голосе слышалась спокойная благоговейная любовь, такая, о которой он всегда мечтал, но не верил, что может встретить. Она была его матерью, той, которая должна бы быть у него, его несуществующей сестрой, его лучшим другом, его женой. Она была им самим.

– Оррен. Просыпайся. Оррен. Оррен!

Он открыл глаза и увидел ту же картину, что и во сне. Мэтти склонилась над ним, и ее блестящие темные волосы аккуратно обрамляли ее лицо и падали на плечи. Зеленые глаза сверкали. Розовые губы приветливо улыбались. Он еще так живо чувствовал ее вкус! Он сел, заключил ее в свои объятия и прижался губами к ее губам. Ее улыбающиеся губы раскрылись навстречу дразнящему вторжению его языка. Ее слегка огрубевшие руки с неожиданной силой сжали его обнаженную спину. Он прижал ее теснее, чувствуя крепкие бугорки ее грудей. Мир немного покачнулся, наклонился и сам по себе выпрямился. Ее руки скользнули ему на плечи. Она оттолкнула его, высвобождаясь, и ласково засмеялась.

– Обед готов. Дети проголодались. Пора вставать.

Обед? Вставать? О чем это она?

– Который час?

– Второй.

Тут он сообразил, что комнату заливает дневной свет. Второй час дня! Откинув одеяло, Оррен молниеносно вскочил на ноги. Мэтти бросила быстрый взгляд на его кровать и отвернулась. Он вдруг вспомнил в мельчайших подробностях, как она укладывала его вчера в постель. Как ее руки стаскивали рубашку с его плеч. Как брюки соскользнули с его ног. Как он почувствовал подушку у себя под головой, прикосновение одеяла к своей коже. В ту же секунду он понял, что стоит перед ней в одних трусах. Он схватил одеяло и прикрылся им, прохрипев:

– Дай мне минутку.

Кивнув, она вышла из комнаты. Сердце Оррена колотилось. Как ему вести себя с ней теперь, когда он не может больше делать вид, что ее не существует?

Наконец он натянул джинсы, носки, футболку, надел кроссовки и ненадолго заглянул в ванную комнату перед тем, как сесть со своей семьей за обеденный стол. Мэтти отыскала где-то скатерть. Он смутно помнил, что когда-то ее видел. Стол был накрыт весьма элегантно, несмотря на разнокалиберность посуды. Дети сидели на своих местах с улыбающимися физиономиями, держа сложенные руки на коленях, прикрытых салфетками.

Оррен засомневался, не ошибся ли домом. Мордашки, подставленные ему для поцелуя, были явно умиротворенными, а вовсе не требовательными, как раньше. Даже его Солнышко не прилипла к нему по своему обыкновению, что всегда случалось после его продолжительного отсутствия. Вместо этого она приветственно засмеялась и чмокнула его в щеку.

Янси пустилась в рассказы:

– Мы ходили в воскресную школу. И там было много детей. И песенки. И сказки с бумажными куколками. И девочка Ева. И высокий дядя сказал, что Мэтти – наша мама.

– Как наша мама, – поправила ее Рыжик.

– Могла бы быть нашей мамой, – тут же внес ясность Чэз.

Потрясенный Оррен взглянул на Мэтти и обнаружил, что ее щеки очаровательно покраснели. Однако она выдержала его взгляд, а потом повернулась к малышке.

– Кэнди, почему ты не расскажешь папе, что ты делала в воскресной школе?

Кэнди Сью ткнула слюнявым пальчиком в Мэтти и сказала:

– Я сидела у тебя на лучках.

– А почему ты это делала?

Кэнди Сью посмотрела на нее странным взглядом.

– Я юбью тебя.

Мэтти улыбнулась.

– Нет, лапочка. Я спрашиваю, почему ты не стала играть с другими детишками?

– Потому сто я юбью тебя.

– Я тоже люблю тебя. – Мэтти посмотрела на Оррена. – Я взяла ее с собой на богослужение, потому что она не захотела расстаться со мной, когда я попыталась оставить ее в группе.

Оррен решил, что пора сменить тему.

– Обед выглядит аппетитно. Это что?

– Цыпленок и клецки.

Оррен выдвинул стул, сел и тут же опомнился. Он снова вскочил и обошел вокруг стола, чтобы выдвинуть стул для Мэтти. Лучше бы он этого не делал! Дети молча обменялись многозначительными взглядами, а Мэтти неожиданно посмотрела на него увлажнившимися глазами. Он почувствовал, что его щеки горят. К тому моменту, когда Мэтти села, и он придвинул ее стул к столу, полыхало уже все его тело. Оррен поспешно вернулся на свое место, опустился на стул, без всяких предисловий наклонил голову и начал молиться:

– Благодарю тебя, Господи, за эту пищу и за то, что ты позволил мне заработать дополнительные деньги. – Он открыл было рот, чтобы произнести «Аминь», но услышал свой собственный голос, произносивший: – И… и спасибо за моих детей. – После этого ничего не оставалось, как договорить до конца: – И спасибо за наш дом. У меня не было ни настоящего дома, ни семьи, когда я был мальчиком, так что ты знаешь, что это все значит для меня сейчас. – Он снова подумал, что закончил, но тут почувствовал, что должен добавить еще одну фразу. Для этого ему потребовалось сделать гораздо более глубокий вдох, чем раньше, поэтому он набрал полную грудь воздуха, прежде чем сказать: – И спасибо за Мэтти, за то, что она сделала для нас, и за то, что своими собственными руками приготовила этот обед. – Теперь наконец все было сказано, поэтому он произнес: – Аминь.

Чэз тоже сказал «Аминь», и это почему-то ошеломило Оррена. Он откашлялся и развернул салфетку на коленях. Когда он поднял глаза, то увидел, что дети уставились на Мэтти. Ее голова все еще была опущена. Она смахнула кончиком мизинца слезу. Оррен не мог бы объяснить, почему это сделал, но он протянул ногу под столом и дотронулся до ее ноги. Она повернулась и подняла голову. И тут, глядя в ее ясные зеленые глаза, он понял, что произошли гораздо большие изменения, чем он думал: Мэтти Кинкейд каким-то образом нашла путь к его сердцу.

Некоторое время все сосредоточенно ели. Потом Чэз отложил вилку, вытер губы и спросил:

– Папа, можно я завтра пойду в гости к Полу Дотсону? Он живет недалеко. Его мама разрешила.

Оррен еле удержался, чтобы не посмотреть на Мэтти.

– Ты познакомился с этим Полом сегодня в церкви, сынок?

– Я знал его раньше, по школе, но сегодня он пригласил меня в гости.

– Понятно. – Оррен заставил себя съесть еще кусочек, прежде чем обратился к Мэтти: – Ты знаешь эту семью, Мэтти?

– Да. Они давно являются членами церковной общины. Я сидела с их детьми. Они живут западнее, примерно в двух милях.

– Ты считаешь, что Чэз может пойти туда ненадолго, поиграть?

– Уверена, что это будет просто замечательно! Я позвоню завтра и договорюсь о времени, если хочешь.

Он чувствовал, что она довольна. Что ж, у нее были основания для этого.

– Спасибо. Так что, Чэз, если ничего не сорвется, можешь идти.

Чэз просиял. Его радость была настолько очевидной, что Джин Мэри сразу насторожилась.

– Я тоже хочу пойти! – воскликнула она. – Почему мне нельзя?

Оррен покачал головой.

– Это друг Чэза, Рыжик. Он же не требовал, чтобы ты взяла его с собой на день рождения Районы.

– Вообще-то, – сказала Мэтти, – мы, девочки, могли бы поехать в парк, пока Чэз будет у Пола. Если вы хотите, конечно.

Ответом ей был громкий радостный визг девочек.

После обеда Мэтти начала собирать посуду со стола и относить ее в раковину. Оррен и дети встали, чтобы помочь ей, но, как только она пустила горячую воду, Оррен не спеша подошел и закрыл кран.

– Подождите, – сказал он, обращаясь ко всем. – Нам нужно устроить семейное собрание.

Дети остановились.

– Нам опять сесть за стол, папа? – спросил Чэз.

– Пожалуй, – ответил Оррен.

– Сейчас. Только закончу это, – начала Мэтти, беря жидкость для мытья посуды, но Оррен вторично остановил ее, взяв за руку.

– Я помогу потом, – сказал он. – А в данный момент мне нужно знать твое мнение кое о чем.

Мэтти взглянула на Джин Мэри. Лицо девочки было непроницаемым, когда она пошла на свое место, выдвинула стул и села на его краешек. Что-то назревало, но что именно, Мэтти не знала. И понятия не имела, о чем собирался говорить Оррен.

Когда все заняли свои места, Оррен откашлялся, полез в карман и бросил на стол толстую пачку денег. Все в один голос громко ойкнули. Мэтти вопросительно повернулась к Оррену. Тот скрестил руки на груди и показал кивком головы на деньги.

– Итак, что мы будем делать с этим? – спросил он.

Чэз и Джин Мэри переглянулись. Чэз открыл было рот, но Джин Мэри опередила его:

– Отложим на Рождество!

– Доделаем мою комнату!

– Ты хочешь сказать, мою комнату, сын? – с улыбкой спросил Оррен. – Договорились. – Он отсчитал несколько купюр и отложил их в сторону. – Так. Теперь Рождество. Хорошая идея, Рыжик, но я уже перечисляю деньги для этого из зарплаты. Понемногу, зато каждую неделю. Специально для Санта-Клауса. – При этих словах Янси и Кэнди восторженно посмотрели друг на друга, а потом снова перевели взгляд на деньги, лежащие в центре стола. – Вот что я подумал, – сказал Оррен. – Я подумал, что эти деньги должны поработать на нас. Вопрос в том, как?

– Ты мог бы опять участвовать в ковбойских состязаниях, папа, – сказал Чэз без особого энтузиазма.

Оррен усмехнулся:

– Сынок, моя ковбойская деятельность закончилась давным-давно. Я не собираюсь никуда уезжать и бросать свою семью. У меня отличная работа.

– Ты можешь открыть свою собственную мастерскую, – предложила Джин Мэри.

– В этом нет необходимости, Рыжик. У меня хорошая работа, и хозяин разрешает мне пользоваться мастерской всегда, когда мне это нужно. Нет. Я подумываю о том, чтобы купить несколько голов скота.

– Ты хочешь сказать, что мы не будем продавать землю? – спросил Чэз с волнением в голосе.

– Я очень удивилась, когда увидела ваше объявление о продаже, – сказала Мэтти, взглянув на Оррена.

Оррен пожал плечами.

– После того как мне пришлось продать скот, я подумал, что теперь нет необходимости и в земле. Но покупателей на нее не нашлось.

– На самом деле тебе не очень-то хотелось отдавать ее, правда? – спросила Мэтти, улыбаясь.

Оррен наклонил голову.

– Да, наверное. Перед тем как Грейс… перед нашим разводом дела у нас шли довольно хорошо, и я подумывал развести племенной скот, потом продать, чтобы докупить земли и устроить небольшую прибыльную ферму. Но дом становился слишком мал, особенно когда появилась наша малышка Солнышко, поэтому я вложил всю имевшуюся на тот момент прибыль в строительство. Но тут грянул развод, и с деньгами стало туго. Потребовались расходы на бракоразводный процесс и на многое другое… – он махнул рукой.

– И ты продал тот скот, который уже приобрел.

– И выставил землю на продажу, – подтвердил он. – Но тут я получил твое согласие, и подвернулась эта срочная работа по ремонту дизельного двигателя.

– Мое согласие? – удивленно воскликнула Мэтти. – А я считала, что я для тебя лишнее бремя.

Оррен раскрыл рот от удивления.

– Ты смеешься? Я плачу тебе меньше, чем платил за продленку, да ты еще к тому же сократила на две трети расходы на продукты. При этом мы питаемся лучше, чем когда-либо. Да и траты на мелкие покупки снизились. Даже стирального порошка у нас уходит теперь гораздо меньше, чем раньше! И наша одежда всегда чистая, не говоря уж о доме.

– Ты так много работаешь!.. – смущенно сказала Мэтти.

– Мне надо заработать деньги к началу учебного года, – объяснил он. – Янси и Солнышко будут ходить в детский сад. Рыжика и Чэза ждет продленка. А еще понадобятся деньги на такие необходимые вещи, как спортивные игры, музыкальные инструменты, а на сверхурочную работу у меня не останется времени… Мэтти, ты этого не осознаешь, но благодаря тебе у меня впервые появилась возможность поправить свои дела. С тех пор, как я остался один. Поэтому я и хочу сейчас получить твой совет. Что ты думаешь? Это долгосрочный проект. Поскольку скот стоит дорого, мы могли бы для начала купить одну телку.

Мэтти встала и открыла ящик, где лежали необходимые в домашнем хозяйстве инструменты. Вынув небольшой молоток, она сказала:

– Я думаю, что нам надо снять объявление, пока кто-нибудь не отнесется к нему всерьез и не сделает такое предложение, от которого тебе будет трудно отказаться. Как ты понимаешь, невозможно построить ферму, не имея земли.

Оррен какое-то время смотрел на нее, и такая нежность читалась в его глазах, что она с трудом выдерживала этот взгляд. Тут Чэз звонко ударил кулаком по столу, подгоняя:

– Давай, папа!

И младшие девочки выразили свою неожиданную поддержку, отбивая такт на столе:

– Да! Давай! Давай! Давай!

Оррен перевел взгляд на единственного безучастного человека в комнате.

– А ты что думаешь Рыжик?

Джин Мэри дернула плечом.

– Давай… Если ты, конечно, не забыл сказать Санта-Клаусу, что мне и Чэзу нужны в этом году велосипеды.

Оррен широко улыбнулся.

– Велосипеды. Договорились!

Чэз показал Джин Мэри большой палец. Оррен встал и вышел из комнаты. Через мгновение он вернулся, держа в руке большой молоток-гвоздодёр.

– Сейчас снимем это объявление.

Чэз тут же вскочил. За ним Янси.

– Нет. Вы останетесь здесь, – заявил им Оррен. – На улице слишком жарко, а Солнышку пора спать. Мне потребуется помощь одной Мэтти. – Тут он взглянул на нее. – Когда мы вернемся, я помогу тебе вымыть посуду, чтобы ты смогла уехать домой. Тебе незачем проводить все воскресенье здесь, с нами.

– А я ничего не имею против этого, – сказала она и не солгала. Ей теперь хотелось просто жить в этом доме. Оррен шагнул к двери и распахнул ее, пропуская Мэтти. Конечно, глупо, но ей была приятна такая галантность.

Он вышел следом, и они молча направились к дороге. Мэтти обдумывала, стоит ли ей задать вопросы на темы, которые ее не касались. Она решила, что более подходящего времени у нее не будет, и набралась мужества.

– Твоя бывшая жена оставила тебя в тяжелом положении, да?

– В финансовом отношении? – спросил Оррен. – Можно сказать – да. Перед этим я купил ей новую машину, без которой она никак не могла обойтись, и она забрала ее, когда ушла. Она, правда, не смогла выплачивать кредит, и это пришлось делать мне. Потом стали появляться кредитные счета, о которых я и понятия не имел. К тому же я, естественно, заплатил за развод. Добавь к этому уход за четырьмя детьми, один из которых был грудным. Ситуация была довольно тяжелой какое-то время. Фактически это лето – лучшее с тех пор, как Грейс решила, что тот ковбой устраивает ее больше, чем я.

– Мне трудно в это поверить, – выпалила Мэтти.

– В то, что это лучшее лето, или в то, что она предпочла мне ковбоя? – остановился он.

Мэтти почувствовала, что румянец заливает ее щеки. Какого черта! Она не делала секрета из своих чувств, но и не заявляла о них открыто. Она подняла на него глаза, заслонив их рукой от солнца.

– Если говорить честно, Оррен, я не могу себе представить мужчину более привлекательного, чем ты.

Выронив молоток, он шагнул к ней и взял за плечи.

– Мэтти… – Он притянул ее к себе. – Я бы хотел, чтобы твоего опыта было достаточно для беспристрастного сопоставления, – мягко сказал он.

Мэтти отступила на шаг, и он снова взглянул на нее.

– У меня было несколько приятелей, – сказала она, – но я сужу не по этому.

– А по чему же? – Он прикоснулся кончиками пальцев к ее щеке.

– Оррен, я знаю всего одного отца-одиночку, такого же преданного, как ты, – сказала она. – Своего собственного. Не смотри так удивленно. Откуда, по-твоему, девочка может получить представление о мужчинах, как не от собственного отца?

– Я как-то не задумывался об этом.

– Но это так. Девочка либо мечтает о мужчине, похожем на своего отца, либо о полной противоположности ему. Так случилось, что мой отец – прекрасный человек. Да, он упрям и чересчур опекает меня с двенадцати лет. Столько мне было, когда умерла мама. Но в глубине души он сентиментальный добряк, и нет ничего такого, чего бы он не сделал ради меня или моей мачехи. Мы для него – все, потому что если он любит, то любит всем сердцем. Неужели ты думаешь, я не смогла бы распознать этого в другом мужчине?

– О, Мэтти! – сказал он, протягивая к ней руки. Она уронила свой молоток и прильнула к нему. Он положил ладонь ей на затылок и поцеловал так крепко, что когда он отпустил ее, она чуть не потеряла равновесие. Оррен прижал ее к себе крепче, поцеловал мочку ее уха и, прижавшись щекой к ее щеке, хрипло сказал: – Девочка, ты меня пугаешь.

Она ничего не могла с собой поделать.

– Я пришла сюда в поисках сама не знаю чего. И не знала, пока не нашла то, что искала.

Он долго пристально смотрел на нее, затем отвел взгляд и облизнул губы.

– Мэтти, я просто не знаю, что сказать.

– А ты не говори ничего, – сказала она ему и наклонилась, чтобы поднять свой молоток. – Когда придет время для разговора, я думаю, мы поймем это.

– Мэтти, – нежно сказал Оррен, пока они шли, – ты взрослее в свои девятнадцать лет, чем Грейс в ее двадцать семь. Пожалуй, ты взрослее всех, кого я знаю.

Она пожала плечами.

– Я быстро повзрослела после того, как умерла моя мама.

– Ты взяла на себя все домашние обязанности, так ведь?

– Да, и выяснилось, что я прекрасно с ними справляюсь. Все дело в организованности.

– Нет, – возразил он. – Я самый организованный менеджер авторемонтной мастерской, которого только можно найти, но мне никогда не удавалось справиться с домашними делами.

– Дом – это моя мастерская, – просто объяснила она.

Он пытливо посмотрел на нее.

– Почему все, что ты говоришь, звучит так логично? И почему это не пришло мне в голову?

Она пожала плечами.

– Не знаю. Я только знаю, что будущее, которое я вижу для себя, заключается в муже, детях и моем собственном доме. Я не создана для чего-то другого. Проблема в том, что в моем случае нельзя прийти в агентство по трудоустройству и сказать: «Я хотела бы работать у какого-нибудь трудолюбивого привлекательного мужчины в доме, полном маленьких детей. Мне нужно, чтобы они нуждались во мне и любили меня так же, как я буду нуждаться в них и любить их».

Он усмехнулся, глядя себе под ноги.

– Ты считаешь, что я привлекательный мужчина?

Она закатила глаза.

– Хочешь кое-что узнать? – засмеялся он.

– Что?

– А ты симпатичнее, чем я думал вначале.

Они подошли к щиту с объявлением.

– Что ты хочешь этим сказать? – спросила она.

– Я хочу сказать, – ответил он, взвешивая молоток на ладони, – что, когда впервые попытался посмотреть на тебя как на ребенка, я разглядел женщину.

– Фу! Неужели я, наконец, смогу перестать носить все эти вызывающие наряды, предназначавшиеся для того, чтобы привлечь твое внимание?

Он прищурился, усмехнувшись, и сказал:

– Ты привлекаешь мое внимание в любом наряде.

Она засмеялась. Ее переполняла робкая надежда.

– Я это учту.

– Отлично. А теперь давай собьем этот щит, чтобы я мог тебя снова поцеловать.

Через несколько минут аккуратно написанное, объявление упало к ее ногам. Оррен забил торчащие гвозди и взял ее за руку.

– Пошли.

– А как с этим? – спросила она, показав на валявшееся объявление, когда он потянул ее к дому. – Нельзя оставлять его так.

– Я потом его возьму.

– А почему не сейчас?

Он вздохнул.

– Ладно, раз ты настаиваешь.

Он так внезапно остановился, что она налетела на него. Оррен бросил свой молоток и обхватил ее руками со словами:

– Но все по порядку, моя педантичная Мэтти.

Она и опомниться не успела, как его губы снова прижались к ее губам. Ей следовало быть готовой к этому, но он застал ее врасплох. Она крепко обвила его шею руками, прижимаясь к нему так сильно, что всего через секунду уже не понимала, где кончается она и начинается он. Они оба дрожали к тому времени, когда он опомнился и отстранился.

– Господи, как я рад, что я уже не девятнадцатилетний подросток, – сказал Оррен, проводя ладонями по ее рукам.

– Почему? – спросила она, не совсем уверенная в том, что ее мысли полностью пришли в порядок.

– Потому что в девятнадцать я не знал, когда пора остановиться, – сказал он, понизив голос. – Вот тогда-то Грейс и заработала Чэза.

– О! – Она откинула волосы с лица. – Но я не Грейс.

– Конечно. Но дело совсем не в этом.

– Объясни, в чем.

– В том, чтобы не повторить ту же самую ошибку, – сказал он.

– То есть?

– То есть… Я, честно говоря, пока не понял, к чему мы идем, Мэтти, но не к постели… пока.