Текст книги "Клятва Тимура"
Автор книги: Аркадий Гайдар
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)
Гайдар Аркадий Петрович
Клятва Тимура
Аркадий Гайдар
Клятва Тимура
Киносценарий
СЛАВА
Обложка детиздатовской книги "Тимур и его команда". Книгу держит Коля Колокольчиков. Заикаясь и показывая на книгу, он говорит Квакину:
– Не люблю, когда врут! Здесь написано, что когда ты был хулиганом, то я стоял перед тобой бледный. Я никогда ни перед кем не стоял бледный. Это не в моем характере...
Квакин (добродушно):
– Ты стоял весь красный и языком лизал губы. Но вот нос у тебя, кажется, действительно был бледный.
Колокольчиков (обидчиво):
– Нос – это не я. Я... (Делает энергичный жест.) Это вот!.. Вся натура!.. (С досадой.) И художник также нарисовал непохоже: Тимур совсем не такой. (Показывает на обложку книги.) И уж никак не такой! (Тычет пальцем на прикрепленный к стене рекламный киноплакат.) Тимур вот. (Разворачивает номер районной газеты с портретом Тимура.) Стоит прямо! Нос кверху! Смотрит гордо! Уж если кто в кино и был похож, так это ты да Женя...
Гейка снимает трубку телефона и говорит:
– Да... слушаю!
Над его столиком на картоне надпись:
НАЧАЛЬНИК ШТАБА
Внутри чердака все прибрано, механизировано и модернизировано. От прежнего загадочного беспорядка нет и следа. Вместо чурбаков стоят ветхие стулья. На стенах надписи:
СОРИТЬ ВОСПРЕЩАЕТСЯ
НЕ БОЛТАЙСЯ ВЕЗ ДЕЛА
Штурвальное колесо с протянутыми от него проводами.
Над ним тоже надпись:
БЕЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА
ПОДАВАТЬ ОБЩИЙ СИГНАЛ ВОСПРЕЩЕНО
Гейка (недоумевая):
– Слушай, Симаков. Но ведь мы этой старухе только вечером наполнили двадцативедерную бочку. Что ей, в воде купаться, плавать? (Слушает.) Ах, это не ей... соседке... (Берет карандаш, бумагу.) Хорошо. Чей дом? (Готовится записать, но останавливается и говорит.) Дом двоюродной сестры красноармейца Муштакова... (С досадой.) Ну, знаешь... то двоюродная сестра, то троюродная тетка! (Подумав.) Принесите ей ведра четыре. Мы, в конце концов, не водовозная команда...
Положив трубку, зевнул. Смотрит в окно. Заинтересовался.
Через окно: поляна, площадка, играют ребята в волейбол...
Раздается звонок.
Гейка сердито плюхается в рваное кресло, хватает трубку, слушает, потом нехотя отвечает:
– Ничего нового. Все старое. (Выглянув в окно.) Вот идет почтальон, несет почту. Прикажете вскрыть или оставить до вашего прихода?
По узкой тропке между кустов идет почтальон. Общий вид сарая с флагом над крышей. Подошел почтальон к сараю. Крупная надпись:
ШТАБ КОМАНДЫ
Почтальон опускает письмо в висячий фанерный ящик.
Дергает ручку. Раздается звонок.
И почти одновременно ящик с письмами по веревке ползет наверх.
По дачной улице с портфелем идет Тимур.
Он шагает прямо, пожалуй, даже преувеличенно деловито. За ним с прохладцей, вразвалочку идут Артем и Юрка.
У поворота, в кустах за забором, – подозрительная четверка ребят вместе с их вожаком Фигурой. Вдруг четверка насторожилась: шагает Тимур.
Четверка слегка попятилась к забору, ребята принимают рассеянно-равнодушный вид. Один из них торопливо прячет за спину окурок.
Увидав ребят, Тимур остановился.
Сопровождающие его Артем и Юрка мгновенно подтянулись: не будет ли боя?
Но Фигура несколько иронически и в то же время опасливо стягивает с головы картузишко и, кланяясь, говорит:
– Знаменитому капитану почет и уважение...
Ничего не сказав, Тимур повернулся, шагнул, и опять вразвалочку двинулись за ним сопровождающие.
Выпятив грудь и скорчив гримасу, передразнивает Фигура тимуровскую походку и показывает ему вдогонку кулак.
Тимур оборачивается.
Фигура быстро делает вид, что эта гримаса относится к одному из его приятелей.
С полными ведрами наперерез Тимуру выскакивают Симаков и Левка.
Тимур (останавливая их):
– Почему днем? Почему не ночью – тайно?
Симаков (со вздохом):
– Тайно больше ничего не выходит. Вот вчера – темно, тихо. Мы с ведрами во двор, а нам из окошка (передразнивает): "Ребятишки, назад пойдете, калитку затворите... Вы что же, не могли поспеть пораньше?" (Тимуру, нерешительно.) Тима, давай наплюем на воду.
Тимур (недоуменно):
– То есть как это – наплюем на воду?
Симаков (запинаясь):
– Ну, конечно, не сюда... не в ведра, а вообще...
Тимур:
– Вообще надо делать то, что тебе приказано! Кончишь работу, приходи к штабу. (Уходит.)
БУНТ
Чердак. Звуки далекой военной музыки. Квакин и Коля Колокольчиков высунулись из окна и слушают. Гейка стоит не шелохнувшись. Музыка обрывается. Гейка поворачивает голову к большой карте Европы. Лицо его сосредоточенно, губы что-то шепчут.
Тимур за столом читает письма. Что-то прочел. Горделивая улыбка на лице Тимура. Он зовет:
– Гейка!
Гейка (не отрываясь от карты и не очень охотно):
– Есть Гейка.
Тимур:
– Иди сюда... Читай письма.
Гейка (не оборачиваясь):
– Знаю не читая: "Дорогой Тимур, нам очень понравилось все, что написано о вашей команде в книге. Ответь, пожалуйста, правда ли все так было или кое-что присочинил писатель". Дальше хвалят тебя и ругают Квакина.
Квакин (оборачиваясь):
– Ой! Как будто нет хуже людей, чем этот Квакин... Тимур, Гейка угадал точно?
Тимур (несколько сконфуженно):
– Точно. (Прислушивается.) Кто свистит?
Женя (просовываясь в дверь чердака):
– Это я. Тимур, что за безобразие?..
Сует ему в руку маленькую районную газету с портретом Тимура.
Тимур (сконфуженно):
– Это действительно безобразие. Я вовсе никого не просил об этом.
Женя (тыча пальцем в портрет):
– Это не безобразие, хотя тоже безобразие. Но я не на это, а вот про это...
Внизу, под портретом, подпись:
"Пионеры обещают колхозу помочь прополоть огороды. Будут организованы две бригады – одна Гейки Рохманова, другая Жени Александровой".
Женя:
– Кто обещал? Я ничего не обещала. Я тебе сказала, что полоть не умею. Я повыдергаю их с хвостами подряд все, что нужно и не нужно. (Запнулась.) Кроме того, если я буду копаться в земле, у меня засохнут пальцы, и Ольга не будет учить меня играть на аккордеоне...
Тимур:
– Это, конечно, самое главное! (Оборачивается и удивленно смотрит на подошедшего Гейку.) Ты что? Может быть, ты отказываешься тоже?
Гейка:
– Да! Щипать траву – это девчачье, а не наше, мужское, дело...
Тимур:
– А какое дело наше?
Гейка (вызывающе):
– Уже говорил. Наше дело – бой и строй... Пер-р-вая рота, напрраво! (Иронически.) А ты скоро заставишь меня щипать кур и вязать кружева для подушек!
Женя (обозлившись на Гейку):
– Очень глупо... "Девчачье"! Подумаешь, какой воин! (Приближая лицо к Тимуру.) Что ты на меня уставился? Все равно ты ничего не видишь! (Горько.) Ты не видишь, что над тобой смеются. (Показывает на надписи и обстановку чердака.) Начальник! Кабинет!.. Телефон!.. "Не курите... Не сорите..." Ты загонял всех ребят своими приказами, а сам сидишь (швыряет газету) и любуешься своими портретами!
Тимур бледен.
Он дышит тяжело. Он старается сдержаться и отрывисто, но еще пытаясь улыбнуться, говорит:
– Женя, что ты говоришь? Уйди! И сначала подумай... (Берет ее за руку.)
Женя (запальчиво):
– Была команда. Было весело. А теперь тоска. Бухгалтерия. Обыкновенная контора.
Тимур (в бешенстве):
– Контора?! Иди! Уходи прочь! Играй на своей перламутровой гармошке, белоручка...
Женя (сощурив глаза):
– Я... я белоручка... а ты... ты зазнавшийся барин! И это скажет тебе вся команда.
Она вырывает свою руку и одним прыжком подскакивает к штурвальному колесу, над которым крупная надпись:
БЕЗ ПРИКАЗА НАЧАЛЬНИКА
ПОДАВАТЬ ОБЩИЙ СИГНАЛ ВОСПРЕЩЕНО
Тимур кричит:
– Оставь! Не тронь! Пустая девчонка!
Женя поспешно и резко поворачивает тяжелое штурвальное колесо.
Снаружи вздрогнули и натянулись веревочные провода.
Где-то под крышей чужого сарая грохнули жестянки... Звякнули бутылки... Затрещал сломанный будильник...
Чердак... Тимур возле Жени. С силой хватает ее за руку.
Внезапно перед Тимуром появляется Квакин. Он не дерется, а только отрывает Тимура от Жени и взволнованно говорит:
– Ты оставь... Ее ты не трогай.
Тимур рванул колесо... Что-то треснуло... Колесо упало. Звякнули еще раз под крышами бутылки, звякнули, упали и разбились. Бегут через пролазы заборов, через сады мальчишки.
Сад около сарая. Много ребят. Шум, свист, беспорядок. Заметно, что толпа делится на группы.
Квакин стоит, охраняя Женю.
Один из мальчишек пытается дернуть ее за косу и тотчас от тычка Квакина летит на траву.
Востроносая загорелая девочка Нюрка кричит Жене:
– Ты заграничная барышня, нарядная кукла... Ты все хочешь делать только по-своему!
Группа Гейки стоит против маленькой группы Симакова. Тимур идет к Гейке и на ходу говорит:
– Поднимай, собирай, бунтуй! Ты карьерист, а не пионер и начальник штаба.
Коля Колокольчиков подбегает сзади и в страхе кладет Тимуру руку на плечо.
Тимур, не оборачиваясь, отталкивает Колокольчикова. Коля отлетает прочь и горько, обиженно кричит:
– Так я же за тебя... Это ты своих? Своих-то!
Он отходит за деревья. Останавливается. Отворачивается. И, кажется, плачет.
Тимур и Гейка.
Тимур:
– Ну?
Гейка:
– Ну?
Тимур:
– Не сошлись?
Гейка:
– Не сошлись!
Квакин (успокаивая взволнованную Женю):
– Мы соберем свою компанию... Подадимся в лес, на озера... собирать грибы, ловить рыбу... А какие места я знаю! Какие рощи!
Тимур и Гейка.
Тимур:
– Итак?
Гейка:
– Итак!
Тимур:
– Разошлись?
Гейка:
– Разошлись!
Тимур срывает надпись "Штаб команды" и бросает на землю:
– Так пусть же сюда никто... Пусть здесь ничего не будет!
Гейка командует своей группе:
– Перррвая рота, напрраво!
Ребята довольно дружно поворачиваются.
Гейка (оборачиваясь):
– Так помни, Тимур!
Тимур:
– Помни, Гейка!
Ему тяжело. Он поднимает голову и видит Женю, которую уводит за руку окруженный своей группой Квакин.
На мгновение Женя оборачивается, она делает какое-то движение, как бы пытаясь пойти навстречу Тимуру.
Но ее закрывают, торопят...
И, опустив голову, Тимур быстро уходит в чащу кустов. За ним уходит Симаков и еще несколько ребят.
Пусто на поляне перед сараем.
Выходит из-за деревьев заплаканный Коля Колокольчиков. Он смотрит на провисшие веревочные провода, на сорванную фанерную надпись "Штаб команды" и говорит:
– Разошлись... Все в разные стороны.
Потом совсем тихо, удивленно заканчивает:
– А какая была команда! (Пауза.) Какие люди!
В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ
Река. На берегу Тимур. В руках у него дешевенький клеенчатый портфель. Сидя на траве, он расстегивает портфель, просматривает какие-то бумаги, развернул газету. Читает текст: "Пионеры обещают колхозу помочь..." Смотрит на свой портрет.
В гневе комкает Тимур газету, собирает охапкой бумаги, запихивает их обратно в портфель, вскакивает и швыряет портфель с обрыва в речку.
Шлепнулся портфель в воду. Рассыпались и поплыли по реке бумаги. Плывут бумаги. Рябят волны. Красивые зеленые берега.
Плывет по реке лодка. Сидят в лодке Женя, ее подруга Таня. На веслах Квакин. В руках у девочек большие букеты полевых цветов. На голове у Жени венок.
Квакин (обращаясь к Жене):
– Когда я был хулиганом...
Женя:
– Врешь! Никогда ты не был хулиганом...
Квакин (обиженно):
– Был. Спроси у кого хочешь. Мы не только по садам шныряли... Были дела и почище.
Женя (хладнокровно):
– Все равно врешь. Не такое у тебя лицо. Нос не такой. Хулиган должен быть – вот... вот... и вот... (Делает три энергичных движения и гримасы.) А у тебя – вот... вот... и вот... (Делает три глуповато-добродушные гримасы.)
Квакин (обиженно):
– Очень странно! Как это не был, когда был? Конечно, у некоторых выражение бывает вот! (Делает надменное лицо, по-видимому передразнивая Тимура.) Но о них, мне кажется, вспоминать совсем некстати.
Женя (просто):
– Я, Миша, никого не вспоминаю...
Она сняла венок с головы, опустила его в воду. Плывет венок. Плывут корабликами белые тимуровские бумажки.
Сарай. Флаг над сараем.
Чердак. Разгром. Все развалено и растащено.
Поклевывая крошки, воркуют голуби. Вдруг голуби взлетают.
Из темного угла чердака показывается Тимур. Он подходит к древку, развязывает веревки. Сарай снаружи. Опускается флаг.
Чердак. Ножом обрезает Тимур веревку. Флаг команды – звезда с четырьмя расходящимися лучами. Бережно прячет Тимур флаг за пазуху. Еще раз оглянулся. Разор, разгром.
Спрыгнул Тимур с чердака и наткнулся на Колю Колокольчикова.
Тимур:
– Ты что?
Коля (заикаясь):
– Мы тебя ищем. Мы тебя ждем. Мы будем с тобой...
Тимур (обрадованно):
– Кто мы? Где ждете?
Коля (показывая на кусты):
– Ну, мы... народ... люди...
Быстро раздвигает Тимур кусты и видит, что...
На поляне сидят Симаков, маленькая востроносая Нюрка (которой Тимур когда-то вернул козу), за руку она держит круглоголового братишку.
Тут же стоит белокурая шестилетняя девчурка (дочь убитого лейтенанта Павлова). Она держит в руках фанерного зайца. Улыбка скользнула по губам Тимура. И он говорит:
– Гей, люди, люди! Чего вы от меня ждете? Теперь я больше никому не начальник.
Белокурая девчурка молча протягивает Тимуру фанерного зайца. Тимур берет девчурку на руки и, неловко улыбнувшись, говорит:
– Ну что же, люди! Будем начинать жить сначала.
Поле, огород.
Жарко палит солнце. Видны согнутые спины женщин, занятых прополкой. Рука тянется к вдавленному в грядку кувшину с водой. Тимур пьет.
Он босой, одет во все старенькое. На голове плохонькая кепка. Руки его черны. Локтем вытирает он лоб и через борозду передает кувшин Коле Колокольчикову, который, стоя на коленях, выпалывает траву.
На Коле широкая дырявая шляпа из соломы. Глотнув воды, он передает кувшин дальше.
На участке работает всего человек десять мальчиков и девочек.
Возле маленькой загорелой растрепанной Нюрки сидит ее большеголовый братишка и тычет пальцем в какую-то букашку.
Поднялась, перепрыгнула Нюрка через грядку и, остановившись возле работающего Тимура, объясняет:
– Ты хватаешь лебеду одной рукой; бери двумя сразу. (Показывает.) А полынь не тяни за стебель, запускай пальцы в землю, дергай под корень.
Тимур:
– Хорошо, понятно!.. Я свою гряду окончу, приду к тебе на помощь.
Нюрка (удивленно):
– Да я в два раза скорее тебя окончу. Эту работу я знаю. Это тебе не колесо крутить. (Показывает.) Трын... брынь... зазвенело!
Она перепрыгнула к Коле Колокольчикову, сразу что-то заметила и наклонилась:
– А ты, дорогой, рассаду выдернул да и пхнул назад без корня в землю! Бригадир придет – стыдить будет. А меня бабка раньше за такие дела по ногам крапивой.
Раздается удар о подвешенный железный рельс – это перерыв. Кончают работу взрослые женщины.
На ребячьем участке Коля встает, пробует выпрямиться, гладит свою поясницу.
Медленно, вытирая лбы, поправляя сбившиеся волосы и отряхиваясь от земли, выходят на межу и садятся рядышком на траву мальчишки и девчонки.
Высоко в небе летят самолеты.
И как сидят ребятишки по меже, так, не сходя с места, один за другим ложатся спиной на траву и смотрят в небо.
Летят самолеты.
Нюрка (лежа возле Тимура):
– Далеко полетели?
Тимур:
– Не знаю.
Нюрка:
– Это простые или военные?
Тимур:
– Военные...
Нюрка:
– А война будет?
Тимур:
– Говорят, будет...
Нюрка:
– Нам что!.. Нас не возьмут... Нас это дело не касается...
Откуда-то из-под лопуха возмущенный голос Колокольчикова:
– Как не касается?! А еще пионерка! Это всех касается.
Нюрка (равнодушно):
– Сиди! Ты капусту зачем в грядку без корня втыкнул?.. А тоже касается!..
Мужской голос:
– Здорово, ребята!
Все вскакивают и опять садятся на меже рядом.
Мужчина:
– Кто у вас тут старший?
Коля Колокольчиков (показывая на Тимура):
– Он старший... А она (на Нюрку) вроде как бы ученый специалист по капустной части.
Мужчина (Коле):
– А ты кто?
Коля (задорно):
– Я рядовой пионер, товарищ председатель. Чин небольшой, но весьма почетный...
Раздается удар молотка о рельс. Все поднимаются.
Мужчина (приглядываясь к измазанному, плохо одетому Тимуру):
– Ты Тимур?
Тимур (не очень охотно):
– Да... Тимур...
Мужчина (оглядывая небольшую кучку ребят):
– Почему же народу пришло так мало? Я слыхал, что у вас ребят много...
Тимур (горько):
– Все пришли... (Отворачиваясь.) Остальные... заняты, товарищ председатель.
За кадром громкая команда:
– Рота, кр-р-ругом!
И видно, как на зеленой площадке у забора, возле которого сидит на лавочке старуха, человек двадцать ребят маршируют строем.
Гейка командует:
– Стой!
Остановились ребята.
Гейка командует:
– Ложись!
Легли.
Гейка:
– Вставай!
Встали.
Гейка:
– Ложись!
Легли.
Гейка:
– Вставай!
Встали.
Гейка очутился рядом с сидящей на скамейке старухой.
Старуха поднимается. У ее головы на калитке вычерчена углем пятиконечная звезда – знак тимуровской команды.
Старуха спрашивает у Гейки:
– А что, сынок, разве воды в бочку вы мне и сегодня не принесете?
Гейка смутился, отвернулся и командует:
– Стоять смирно! Не шевелись! Вы кто? Военная рота! Ваше дело – строй, бой! (Меняя голос.) За мной, ша-агом марш!
Дружно топнули за Гейкой ребята.
Гейка, оборачиваясь к старухе, хмуро вполголоса говорит ей:
– Нет, мамаша, воды больше никому не будет.
Вдоль забора по аллейке идет усталый, измазанный Тимур. Он тащит два ведра с водою, за ним следом двумя руками тащит одно ведро Нюрка.
Слышен мерный, ровный топот и команда: "Ать... два... ать... два..."
Из-за поворота во всю ширину аллеи прямо навстречу Тимуру ведет свой отряд Гейка.
Увидал Тимура. (Лицо Гейки.) Усталая, немного смешная фигурка обтрепанного, чумазого Тимура.
Встревоженное лицо Нюрки.
Шагает отряд.
Удивленные лица всей первой шеренги отряда.
Гейка (сурово):
– Ать... два... ать... два!
Отряд идет прямо на Тимура.
Тимур оборачивается и видит, что Нюрке нести ведро трудно. Тогда он продолжает идти не сворачивая.
Большой отряд и Тимур с маленькой Нюркой сближаются почти вплотную.
Гейка не выдерживает и зло командует:
– Пол-оборота на-пра-во!
Отряд сворачивает и обходит Тимура и Нюрку.
Гейка (зло, но почти с восхищением):
– Упрямый... черт! (Кричит.) Пол-оборота налево!
Тимур, продолжая идти, говорит Нюрке насмешливо, но удовлетворенно:
– Кутузов! Барклай де Толли... Эк он команду рявкнул!
...Музыка аккордеона.
На террасу поднимается полковник Александров. Аккордеон внезапно смолкает. Навстречу отцу выскакивает Женя. За ней – Ольга.
Женя бросается отцу на шею, виснет, болтает ногами и, счастливая, ревниво отталкивает Ольгу.
Ольга:
– Женька!.. Папа, что она меня к тебе не пускает!
Женя:
– Папа, ты как... ты к нам почему?
Отец:
– А что? Разве ты мне не рада?
Женя:
– Рада. Но ты говорил: нельзя... Тебе всегда некогда... (Смотрит на отца.) Папа, почему у тебя было три шпалы, а стало четыре? Ты теперь полковник? А ты генералом будешь?
Ольга (мягко обнимая отца и отталкивая Женю):
– Нет, не будет, потому что ты оторвешь ему голову или свернешь шею. Папа, ты к нам надолго?
Отец:
– Надолго!
Женя (обрадованно):
– О, как давно ты не приезжал к нам надолго!
Она не знает, как услужить отцу: хватает его фуражку, кладет ее на подоконник, берет из его рук плащ, полевую сумку. Ведет за руку в комнату, заглядывает ему в лицо и бормочет:
– Тебе будет с нами хорошо... (Оглядывается.) Ты будешь спать в моей постели... (Показывает.) Здесь мягче... А я лягу вот на этом диване. (Садится на диван.)
Широкоплечий полковник смотрит на ее узкую легкую кровать с кружевными оборками и, улыбнувшись, говорит:
– Нет, дорогая, уж лучше я лягу на диван.
И сел с ней рядом. К ним подсаживается Ольга.
Полковник, освобождая Ольге место, берет с дивана книгу и, заглядывая в нее, спрашивает:
– Как дела с твоей железобетонной специальностью?
Ольга (со вздохом):
– Папа, завтра я должна уехать в город, у меня консультация. Из города я вернусь только послезавтра к обеду. (Торжествующе.) Но зато в понедельник у меня последний экзамен!
...Утро. Яркое солнце. На веранде за чайным столом сидит полковник. Он в простой белой рубашке. Ольга ставит на стол завтрак. Во время всей сцены она готовит и жарит яичницу, подчитывает учебник и укладывает свои книги и вещи в чемоданчик.
Женя подхватывает с середины стола тарелки с едой, пододвигает их вплотную к стакану отца, и вот на столе перед ним не остается и сантиметра свободного места.
Ольга подает еще тарелку. Женя хватает ее и ставит вторым этажом (больше некуда) на молочник.
Отец, оглядевшись, отодвигает посуду:
– Постой... постой! Ты меня совсем посудой задавила. Я не голоден. Я приехал из богатого края.
Женя:
– А из какого?
Отец (хитро покосившись на дочь):
– Спрашиваешь? А что не скажу – знаешь.
Женя:
– Папа, а там еще войско есть?
Отец:
– Есть.
Женя:
– Но лучше твоего танкового полка уж, наверное, нигде нету. Я так давно решила!
Отец (добродушно):
– Ну конечно, если ты так решила, то тогда нету.
Женя:
– А если бы сам нарком?..
Отец:
– Он... он бы, вероятно, еще подумал.
Женя (со смехом):
– Я не могу думать! Я уже сказала об этом всем своим друзьям и подругам.
Отец:
– У тебя друзей много? И конечно, из них Тимур первый?
Ольга:
– Ну как же... Женя, почему его и вчера и сегодня не видно?
Лицо Жени. (Растерялась.)
Отец (поддразнивая):
– Что же ты так вспыхнула? А я его по пути с другой девчонкой встретил... (После паузы, успокоительно.) Он был чумазый, и они несли в ведрах воду. Ты его позови сюда, Женя.
Женя встала. Она, по-видимому, хочет что-то сказать отцу, но Ольга не так поняла ее движение и остановила:
– Женя, погоди, не сейчас. Папа приехал надолго, и ты еще Тимура сто раз позвать успеешь...
Женя (вспыхнув):
– Я?.. Позвать... Ты ничего не понимаешь!
Полковник посмотрел на Женю.
На глазах у нее слезы.
Полковник:
– Женя, что с тобой?
Она быстро проводит пальцами по ресницам и говорит задумчиво:
– Ничего! Папа, на земле все говорят! "Война и война..." Папа, посмотри, какое небо голубое! Мы будем ходить в лес... на речку... купаться... кататься на лодке... и ты будешь не полковник, не рабочий, не служащий, а просто папа. (Пытливо заглядывает ему в глаза.) Так не бывает? Ну, хорошо, пусть ненадолго, только на один месяц. Мы будем жить весело. Если у тебя есть деньги, ты подари мне патефон, мы будем заводить марши, танцы. Папа, я что-то говорю... говорю... а сама знаю, что это глупости. Но мне хорошо, и я при тебе не могу говорить иначе.
Ольга (укоризненно, отодвигая стакан):
– Женя, когда ты так говоришь, я не могу пить чай. Вот видишь, и папа ничего не ест тоже. Ты говори что-нибудь поспокойнее и попроще.
Женя (зажмуриваясь):
– Ах, это просто! Это все очень просто!..
Отец (меняя тему разговора):
– Мы попьем чаю, проводим на вокзал Ольгу и пойдем гулять. Ты покажешь мне ваш сад, ваш штаб, ты позовешь Тимура.
Женя (опять растерявшись):
– Его, наверное, дома нет. Они в колхозе на работе.
Отец (добродушно):
– А ты почему не на работе?
Женя (совсем растерявшись):
– Я... не знаю... там, наверное, уже есть люди... и больше туда не нужно.
Полковник (заглядывая Жене в лицо):
– Ты что-то краснеешь, путаешься. Женя, сядь и скажи мне правду.
Тропкой по роще-парку идут возвращающиеся с работы Тимур, Нюрка и ее маленький братишка. В руках у них прополочные тяпки.
В лесу слышен далекий свист.
Тимур (передавая Нюрке свою тяпку):
– Ты иди, а я пойду напрямик (показывает) рощей...
Нюрка:
– Завтра на работу опять в то же время?
Тимур:
– И завтра и послезавтра. Людей у нас теперь мало, а что обещано, то будет сделано. (Взглядывает Нюрке в лицо.) Почему у тебя на носу ссадина?
Нюрка (беспечно):
– Эка беда, ссадина! Кабы на ноге или руке... А я не носом работать буду.
Тимур скрылся в кустах.
Нюркин братишка-малыш (показывая палец):
– А у меня, Нюрка, на пальце царапина.
Нюрка (добродушно):
– И тебе не беда. Ты все равно большой лодырь... (Насторожилась.)
В роще повторяется свист.
Тимур выходит на маленькую поляну. Окрик:
– Стой!
Тимур остановился.
Его окружает шайка под командой Фигуры.
Фигура:
– Ну, теперь мы тебе покажем!
Тимур смотрит на Фигуру и, пожав плечами, свысока спрашивает:
– А что ты, Фигура, со мной можешь сделать?
Фигура (озадаченно):
– Как что? Мы тебя изобьем по чем попало.
Тимур (после паузы):
– Бей! Но до смерти ты меня не заколотишь. А наши узнают, и тебе самому спуска не будет.
Фигура:
– Врешь! У тебя больше нет команды! Ваша команда кончилась, разлетелась... Теперь опять мы – сила!
Тимур:
– Кончилась? Разлетелась? Это наше, а не твое дело. Ну, бей! Видишь, я уже и глаза зажмурил.
Фигура (после колебания – ударить Тимура или нет, говорит грозно и удивленно):
– У тебя две жизни или одна? Ты со мной как разговариваешь? О чем думаешь?
Тимур трогает Фигуру за рукав и совсем неожиданно спрашивает:
– Фигура, ты стихи любишь?
Фигура (вылупил глаза, удивлен до крайности):
– Чего-о?
Тимур:
– Стихи. Ну вот, например:
Отец, отец! Дай руку мне...
Ты чувствуешь – моя в огне.
Знай, этот пламень с юных дней,
Таяся, жил в душе моей...
Скажи, Фигура, у тебя пламень в душе есть?
Фигура (опять вылупив глаза):
– Чего-о? Я тебя еще раз спрашиваю: ты когда со мной говоришь, о чем думаешь?
Тимур (продолжает):
Имел одной он думы власть,
Одну, но пламенную страсть...
(Деловито.) Вы меня бить будете? Так бейте, не задерживайте! (С досадой.) А то вам зря шататься, а мне завтра чуть свет на работу!..
Фигура (после долгого колебания, зло):
– Иди к черту!
Тимур:
– Прощай, Фигура... Стихи я тебе потом дочитаю... (Уходит.)
Повернувшись к ребятам и кивнув головой в сторону ушедшего Тимура, Фигура говорит:
– Вот упрямая порода! Что это он там бормотал? (Надвигаясь на одного из мальчишек.) А у тебя есть в душе пламень?
Мальчишка (гордо):
– Нет... этого нету...
Фигура (горько и зло):
– Вот то-то и есть, что нету!
НОВЫЕ ВРЕМЕНА
Ровным строем катит по дороге к парку отряд мороженщиков.
Идет по дороге к парку отряд бутербродно-конфетных лоточниц.
Мощный радиатор пятитонки.
На ней играет, поблескивая медными трубами, оркестр духовой музыки.
В роще танцующие пары.
Широкая, врезающаяся клином в лес поляна с островками густой зелени. Вдали под деревом на грузовике оркестр, там кружатся танцующие пары. Проглядывая сквозь просветы между белыми облаками, светит солнце.
По опушке под деревьями и кустарником расположились веселые отдыхающие группы.
От опушки к чаще кустов, в тень, осторожно подъезжает легковой "ЗИС".
Выскакивают из него с кульками, с провизией, с сумками взрослые и ребята.
Мимо "ЗИСа" идут полковник Александров и Женя. Женя (неуверенно):
– Я... я думаю, что Тимура здесь нет... Они, наверное, опять на работе.
Полковник:
– А ты завтра пойдешь на работу?
Женя (отрицательно мотает головой):
– Нет. (Пауза.) Если они там, я к ним пойду еще сегодня.
На пне под кустом стоит патефон.
На траве, на скатерти, закуска. Тут же, прислонившись к дереву, сидит задремавший дедушка.
Молодой человек (наклонившись к девушке):
– Идем! Мы только немножко потанцуем и вернемся обратно.
Девушка:
– Да! Но тогда нужно разбудить дедушку.
Стоя, они берутся за руки и, счастливо улыбаясь, смотрят в глаза друг другу.
Хруст шагов – и, испуганно разжав руки, они прячут их за спину.
Невдалеке показались полковник Александров и Женя.
Женя (прижимаясь к отцу):
– Папа, а ты мне патефон подаришь?
Полковник:
– Сказано.
Женя:
– Слово?
Полковник:
– Слово!
Женя (лукаво):
– А какое? Бывает слово пионерское, советское, комсомольское, красноармейское...
Полковник (полушутя):
– Мое – бронетанковое.
Женя (удовлетворенно):
– О! Это, конечно, тяжелое и верное слово!
"ЗИС" в тени дерева. Около машины стоят два бледных человека... Один из них, напряженно слушая радио, машет рукой в сторону духового оркестра.
Оркестр продолжает играть.
Около "ЗИСа" стоит уже человек двадцать... Подбегают еще люди... И уже многие отчаянно машут оркестру руками. Но дирижер стоит спиною, он не видит, и оркестр продолжает играть. Ближайшие танцующие пары, обрывая танец, бегут к "ЗИСу".
Кто-то дернул дирижера за ногу. Он останавливается, на его лице недоумение.
Он растерянно машет рукой, музыка стихает.
В лесу молодой человек и девушка. Он говорит ей решительно:
– Идем! Мы только немного потанцуем и придем обратно.
Девушка:
– Да, но тогда нужно подойти и разбудить дедушку...
Молодой человек озорно подкрадывается к патефону, поднимает мембрану и пускает пластинку.
Дедушка открыл глаза, улыбнулся и увидел, как счастливая пара выскочила на поляну и, чем-то пораженная, остановилась.
Недоуменные и растерянные лица молодой пары.
Перед ними безмолвно замершая поляна. И, не шелохнувшись, все, сколько ни есть людей, стоят, повернувшись лицом к "ЗИСу".
Голос наркома из репродуктора:
"...Сегодня, в 4 часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну..."
Безмолвные люди. Бледные лица взрослых. Лица ребят, стоящих возле Гейки. Молодая пара.
Лицо полковника Александрова и Жени.
Голос наркома продолжает:
"...Атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбежке со своих самолетов наши города..."
Тревожный лязг металла о железный рельс.
Голос наркома продолжает:
"...Житомир, Киев, Севастополь, Каунас и некоторые другие..."
...Рука с молотком тревожно бьет по рельсу.
Огород позади села.
Быстро поднимают головы женщины-полольщицы. И на тревожный звон бегут к селу.
Тимур, Нюрка, Симаков и другие ребята вскакивают с земли.
Тимур:
– Это не на обед... (Недоуменно.) Я не знаю, что это значит!
Нюрка:
– Это, наверное, пожар... Бежим... бежим... ребята!
Перескакивая через грядки, они мчатся к взрослым, бегущим к селу.
Опять поляна. Безмолвная толпа.
Голос наркома: "...Теперь, когда нападение на Советский Союз уже совершилось..."
Лицо полковника Александрова и Жени, которая смотрит в его лицо.
...Село.
Перед репродуктором в толпе колхозников стоят Тимур и Нюрка.
Голос наркома:
"...Советским правительством дан нашим войскам приказ – отбить разбойничье нападение и изгнать германские войска с территории нашей Родины..."
Глаза Тимура становятся все шире и шире, и, не глядя, он прижимает к себе маленькую перепуганную Нюрку.
В музыке нарастающий гул самолетов, звук сигнальных труб. И могучий гром артиллерии.
Настольный календарь:
ВОСКРЕСЕНЬЕ. 22 ИЮНЯ 1941 ГОДА
На столе рядом с календарем лежат крепкие командирские пояс, ремни, полевая сумка и револьвер в кожаной кобуре.
Рука берется за пояс.
Полковник Александров (одергивая надетые ремни) старается говорить ясно, спокойно, что ему не совсем удается:
– Жаль, что нет Оли. Но ты скажи ей, что я ее люблю, помню. Ты скажи ей, что мы вернемся...
Женя (подсказывает полушепотом и как будто безучастно):
– Не скоро...
Полковник сжал губы, чуть опустил голову, но, тотчас подняв ее, медленно, как бы подыскивая слова, продолжает:
– Ты скажи ей, что она – дочь командира... И что вы не должны обо мне плакать. Слышишь? (Он трогает окаменевшую Женю за плечо.) Женя! Ты меня слышишь?
Женя (ровно, чтобы не сорваться):
– Слышу... (Пауза.) Мы... не будем... (И шепотом доканчивает.) Мы привыкли...
Женя отворачивается, плечи ее вздрагивают.
