Текст книги "Стреляющий компромат"

Автор книги: Аркадий Карасик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

9

«Сближение» Людмилы и Валерки, по нынешним меркам, происходило на редкость медленно. Три или четыре встречи – сплошные познавательные беседы, в течении которых девушке удалось вставить не более десятка коротких фраз. Все остальное время ораторствовал компьютерщик. Он не пытался обнять подружку, вечерами не тискал ее в темных углах, не забирался под короткую юбчонку. Вел себя, как рыцарь из средневековья, оберегающий честь «дамы». Но и в любви не об"яснялся, вечной верности не обещал.

Людмила была уверена – такое поведение долго не продлится, в парне возобладают мужские эмоции. И с нетерпением ожидала. В конце концов, живой же Валерка человек, мужик же он? Она чувствовала – нравится, еще как нравится! Следовательно, не в меру скромный компьютерщик обязательно преодолеет дурацкую застенчивость и тогда…

И вот однажды свершилось.

В тот вечер их пригласил Валеркин приятель отпраздновать тридцатилетие. Гостей – немного, пять пар, стол – довольно убогий: четыре бутылки водки, сыр-колбаса, на горячее – фабричные пельмени. После застолья – танцы в темной комнате под старый магнитофон.

Как принято, девицы охали, парни охальничали, хозяин скрылся в соседней комнате с длиноногой девушкой не первой свежести. Не прошло и двух часов с начала застолья, как гости парами разбрелись по квартире, даже ванную комнату «освоили».

В гостиной осталась две танцующих пары: компьюторщик с секретаршей и лысоватый бизнесмен с податливой манекенщицей.

Как не вжималась в парня девушка, как не терзала его затылок наманикюренными пальчиками, он никак не «раскочегаривался». Ограничивался шептанием на ушко опасных анекдотов, правую руку держал на спине, не пытаясь опустить ее на девичьи бедра.

Неужели и этот вечер закончится так же, как предыдущие?

Людмила с любопытством ожидала от подвыпившего Валерки более активных действий. Нет, не боялась – после того, как она превратилась в любовницу босса, страшиться мужчин вообще перестала. Тем более, Валерку – не по современному скромного и наивного. В чем-то он напоминал ей исчезнувшего Вячеслава Петровича и это сходство заставляло сладостно трепетать.

– Ведут себя, как оголодавшие кобели, – осуждающе кивал Валерка на танцующую рядом пару. Лысый откровенно тискал девицу, та поощрительно охала. – Я понимаю – время такое, сексуальная революция, свобода, но… Есть же вещи, которые не выставляются на показ. А у нас скоро станут заниматься сексом прямо на улице или в общественном транспорте… Гляди, что вытворяют!

Людмила поддакивала, про себя сравнивала морально-устойчивого дружка с кастрированным жеребцом. Мучила обида – неужели парня не привлекает ее ладная фигурка с небольшими бугорками упругих грудей, приятными округлостями бедер, изящной талией… Вдруг судьба столкнула ее с «голубым» или – с человеком, страдающим неизлечимой болезнью?

Ушли они от юбиляра первыми, даже с хозяином, который так и не вышел к гостям, не распрощались. Валерка безумолка трещал о мерзких нравах нынешней молодежи, Людмила помалкивала.

– Чем же нам заняться? Гулять по паркам или улицам – холодно и неуютно, для ресторана нет денег… Знаешь что, пойдем ко мне – чайку попьем, поболтаем?

– Пойдем, – согласилась девушка. – А как посмотрят на мое появление родители?

– Предки осваивают садовый участок, дома – никого…

Трехкомнатная квартира, действительно, пустовала. Хозяина и его подружку встретила одна только рыжая кошка, неприветливая и голодная. Общаться с гостьей решительно отказалась – залезла на платяной шкаф и шипела. Дескать, не трогайте меня, занимайтесь своими делами.

Несмотря на бепрерывную трескотню хозяина, Людмила чувствовала грусть и одиночество. Прихлебывая чай, она невнимательно слушала Валерку, оглядывала неприхотливую обстановку гостиной, думала о своем. Предстояла очередная командировка в обществе носатого, значит, очередное совокупление в номере гостиницы. Без любви, нежности, ласки – неприкрытый секс. На фоне этого до чего же приятно общаться со скромником, стыдливо краснеющим при виде ее голых коленок.

– Может быть – по бокалу шампанского? Что-то ты заскучала…

– Просто жарко… Вот жизнь пошла: на улицы – холодрыга, на кухне хоть раздевайся…

– Какие проблемы? Разденься. Хочешь материнский халат принесу? – обрадовался идее парень. – И я переоденусь, надоело таскать на шее удавку.

Не дожидаясь согласия, притащил старенький ситцевый халатик. Видимо, страшно ему захотелось почувствовать себя в семейной обстановке, сидеть с фужером в руке, глядя на женщину-хлопотунью.

Людмила растерялась – как поступить? С одной стороны, неловко, с другой – может быть «семейная» обстановка сделает парня более решительным. Сам по себе секс ее не привлекал – сыта по горло Молвиным! – но вдруг Валерка, по-старомодному предложит «руку и сердце»?

– Стесняешься? – рассмеялся парень. – Зря. Мы с тобой ведь не просто знакомы – стали близкими людьми…

Он принялся расстегивать молнию блузки, та не поддавалась. Людмиле неожиданно стало весело – сразу видно, что парень неопытный, мало общался с женщинами.

– Не дергай, несмысшленыш, осторожно тяни вниз.

Молния сработала. От прикосновения к молочно-белой коже спины, пальцы Валерки задрожали, дыхание участилось. Да и девушка не осталась равнодушной – заколотилось сердечко, по телу пробежала дрожь.

– Я выйду… Когда переоденешься – позовешь…

– Зачем уходить, – нервно засмеялась Людмила. – Сам ведь сказал – близкие люди.

Игра с переодеванием закончилась… на диване. Так бурно и сладко, что девушка задохнулась от наслаждения. Нет, судьба послала ей не «голубого» и не импотента – сильного мужчину, могучего партнера. Это была настоящая награда за мученическую ночь с Молвиным.

Валеркины родители не появлялись в своей квартире, не писали и не звонили. Ненасытные любовники ежедневно посещали ее, не сговариваясь, спешили «домой» прямо с работы. По дороге забегали в магазин, накупали продуктов. Спиртного не брали – и без него пьянели друг от друга.

Возвращалась Людмила в материнскую обитель поздно ночью. Она бы вообще постоянно жила у Валерки, но боялась неожиданного появления его предков.

Пелагея Марковна понимающе улыбалась.

– Полюбила, доченька?

– Ну, что ты, мама, заладила: полюбила, полюбила. В наш век любовь непопулярна, слияние душ – фу, какая древность, тел – другое дело, – скрывая смущение, забормотала девушка. – Любовь придумана поэтами и женщинами-уродами…

– Ладно, будь по твоему. Одно только скажу – будь осторожна, не открывайся полностью, не будь дурочкой. Сама же говорила: мужчины – козлы, им нельзя верить… Вот и не верь… Чем меньше будет знать о тебе твой Валерка, тем лучше.

– Спасибо за совет, мамуля… Постараюсь…

Она, действительно, старалась не открывать Валерке душу, но с каждой встречей убеждалась в его порядочности и чистоте. Соответственно, переставала следить за каждым своим словом. Да и возможно ли принадлежать мужчине и таиться от него? Он же не Молвин, у которого понятия о взаимоотношениях людей вывернуты наизнанку, где чистое представлено грязным, святое – безбожным.

Через неделю состоялся тот самый разговор, который резко изменил жизнь девушки.

Если верить Валерке, днем ему позвонил на работу отец, предупредил: заболела сестра, он с матерью уезжает на неделю в Петербург. Парень прибежал в приемную Платонова и сообщил Людмиле радостную новость. Наконец-то, они безбоязненно проведет вместе целую ночь!

– Возьми ключи, отпросись с работы и приготовь классный ужин, – попросил он. – Вино – за мной. Постараюсь освободиться пораньше. Гляди, женушка, встречай накрытым столом, в халатике и в старых шлепанцах!

Огляделся и шутливо шлепнул девушку по спине. В ответ получил воздушный поцелуй. Оба расхохотались.

Молвин встретил просьбу секретарши без особого энтузиазма. Не проявил особой радости, но и не ответил отказом. Готовилась встреча «кровных братьев», во время которой Платонов, по настойчивым советам своего помощника, намеревался «накормить» Президента новыми предлжениями по ускорению реформ в экономике и в армии. Молвин спешно готовил письменные обоснования и соответствующие проекты указов.

– Завтра не опаздывай, – оторвал он взгляд от разложенных бумаг. – Работы много, – пожаловался он, – даже в командировку с тобой поехать недосуг…

Один бы ездил, вонючий козел, с ненавистью подумала секретарша, взял бы еще одну сотрудницу – для постели.

– Не опоздаю.

В точном соответствии с советами Пелагеи Марковны Людмила скромно потупилась и постаралась выдавить обещающую улыбочку. За ширмой улыбки – ненависть и презрение.

Даже хамское поведение босса не испортило девушке настроения. В точном соответствии с полученным «приказанием» она столько наворочала закусок и горячих блюд – взводу солдат хватило бы на добрую неделю.

Ровно в семь появился Валерка. Не появился – влетел в квартиру, поставил на пол хозяйственную сумку с бутылками и принялся тормошить подружку, кружить по комнате, обцеловывать. Вот кто искренне любит ее, вот кто ни за что не предаст!

Не обращая внимание на накрытый стол, он перенес девушку в спальню, повалил на кровать. Она не сопротитвлялась, наоборот, обхватила парня за шею, прижалась к нему…

Когда Людмила вышла из ванной, Валерик лежал поверх смятых простыней. Руки заложены под голову, глаза мечтательно полузакрыты.

– Присядь рядом. Поговорим, – попросил он. – Как выражаются бандиты, имеется базар.

Людмила покорно заняла указанное место, закрыла полой халатика круглые колени. Набросила на любовника простынь.

– Все бы тебе закрываться! А я люблю – живьем, – положил он узкую ладонь на теплое колено подружки. – Давай поговорим серьезно. Настало время прояснить некоторые пробелы в наших отношениях…

Девушка насмешливо повела глазками, будто спросила: какие еще «пробелы», ты заполнил их до отказа и я не возражаю продолжить это «заполнение». Подумала и покраснела.

– Давай – серьезно. Хотя, по моему, и до сих пор мы не шутили.

– Итак, слушай. Как мне известно, ты закончила компьютерные курсы. Поэтому не можешь не знать, что означают файлы «под паролем» и как это делается… Скажи, зачем нужно было притворяться?

Людмила покачивала ногой, внимательно следя за движениями тапочка. То ли решала, в какой форме ответить, то ли придумывала способ уйти от ответа.

– Продолжай, Валерочка, я отвечу на все вопросы сразу.

– Хорошо. Теперь – второе. Чем об"яснить необыкновенное доверие помощника советника Президента к скромной секретарше, которую он знает без году неделю? О сексуальных устремлениях носатого можешь не упоминать – не поверю. У политиков секс – не главная форма общения – вспомогательная.

Людмила продолжала молчать.

– И последнее. Каковы твои планы на будущее? И не связаны ли они с «парольными» файлами?

Оказывается, Валерка недалеко ушел от остальных мужиков, размышляла девушка, все связывает либо с сексом, либо с выгодой. Неужели придется хитрить и с ним, так же как она хитрит с Молвиным? Признаваться ей не в чем, разве только в том, что помощник использует свою секретаршу не только в служебных целях, но Валерка – не маленький, должен сам догадаться.

– Ну, что ж, любимый, прямо поставленные вопросы требуют таких же прямых ответов… Почему я солгала о «парольных» файлах? Неужели не ясно – побоялась избытка секретной информации, которая легко может свести ее обладателя в могилу…

– А разве стенографические отчеты – не информация?

– Отчеты легко забываются. К тому же, они хранятся в сейфе Молвина. А спрятанные файлы легче легкого вызвать на экран монитора. Вот я и решила…

– Что в файлах?

Беседа все больше и больше напоминает допрос. В сухом, требовательном голосе Валерки – ни намека на нежность и доброту, он высушен и провялен, как тушки воблы. Обиженная «подследственная» постаралась говорить таким же тоном.

– Примитивный компромат. И не только на людей, беседы босса с которыми я записывала, но и на других, неизвестных мне или малоизвестных. Президента, советников, министров, генералов, политических деятелей…

– Понятно. Пароли Молвин знает?

– А как же – аккуратно переписал в блокнотик и спрятал в карман. Мне кажется бумаги он уничтожает, полностью доверяя дискетам. Вчера случайно заглянула в сейф, а он пуст… Надеюсь, с первым вопросом покончили?

– Условно покончили, – уклонился от конкретного ответа Валерка. – Слушаю дальше…

– Тогда – по остальным пунктам обвинения…

Слово «обвинения» выдано курсивом, глухо и обидчиво. Обстановка явно не соответствует теме беседы: парень лежит голый, раскинув руки и ноги, будто предлагает свое тело в обмен на честное признание; девушка зябко кутается в старый халат, под которым – тоже голое тело.

– Почему Молвин проникся доверием ко мне? На этот вопрос ответить не могу – сама удивляюсь. Постарайся узнать у босса… И, наконец, мои планы на будущее… До сегодняшней ночи не задумывалась.

– И все же почему Молвин сам не записал на дискеты, почему доверился тебе?

– А он разбирается в компьютерах, как я в созвездии Тельца. Кому еще доверить столь важное дело, если не любимой секретарше?

– Ты занимаешься с боссом сексом?

Людмила потупилась. Неужели, парень не понимает – отказать боссу все равно, что написать заявление с просьбой уволить. А на что тогда жить? Просить милостыню в метровских переходах или торговать своим телом?

Валерка помолчал, задумчиво пошевелил пальцами, помял угол подушки. Потом неожиданно спрыгнул с кровати, забегал по комнате.

– Удача, самая настоящая удача! Сама посуди: тебе доверена сверхсекретная информация, которую можно продать конкурентам либо представителям оппозиции. Да, по непонятным причинам Молвин верит тебе, но как долго продлится полоса доверия? Думаю, скоро босс решит избавиться от опасной наперсницы. В высокой политике это делается чужими руками довольно легко…

– Что же мне делать? – безвольно спросила Людмила.

– Завтра, когда Молвин вместе с Платоновым уйдет к Президенту, вызовешь на монитор файлы и запишешь на дискеты. Все, без исключения. И мы с тобой уедем на юг, затеряемся в Ставрополье или под Краснодаром. Новые паспорта на другие фамилии – моя забота.

– А зачем дискеты? – автоматически спросила девушка, охотно подчинившись мягкому нажиму мужских рук, опускающих ее на мятые простыни. – Можно уехать без них…

– Дискеты – твое приданное, наш с тобой совместный капитал. Придет время – продадим за десятки миллионов баксов. Предложим тому же Молвину выкупить – не откажется, отвалит нам такую сумму – во сне не приснится. Поедем в Испанию, купим виллу, машину… Сделаешь?

Разве можно ответить отказом, когда руки парня разгуливают по ее телу, от головы до ступней, когда его губы призывно дразнят вспухшие девичьи губешки…

– Сделаю… Ой, Валерик, милый… Ой-ой-ой…

10

Людмилу будто околдовали. Бессонные ночи на квартире валеркиных родителей, фактически непрерывное занятие сексом подрубили остатки воли, полностью подчинили ее любовнику. Обещание сбежать из Москвы связало девушку по рукам и ногам. О матери она даже не вспоминала – Валерка сказал: предки отжили свой век, теперь время жить их сыновьям и дочерям, стоит ли терзаться сомнениями?

– А как быть с работой? Уволиться?

– Никаких заявлений и расчетов – просто слиняем. Россия большая – не найдут. Дискеты подготовила?

– Да.

– Давай их мне, сохранней будут. Ехать вместе опасно – засекут, поэтому первым слиняю я. Ты – через несколько дней. Встретимся в Тихорецке, с недельку поживем у одного моего друга, потом решим куда податься. Возможно – на Дальний Восток.

– А как же деньги?

– Возьми. Позаимствовал у предков. Отец – торгаш, возит шмотки из Турции, Эмиратов, черт его знает откуда, мать продает… Не бойся, не обеднеют, получим башли, – выразительно поднял он над головой дискеты, – возвратим. – Понимаю – для нормальной житухи и путешествия на Дальний Восток маловато. Но, не забывай, имеется твое «приданное», как им распорядиться – мои проблемы.

Людмила не провожала дружка – стояла на перроне вокзала в стороне и сквозь слезы следила за входящим в вагон Валеркой. Господи, как же она проживет неделю до встречи с ним?

На следующий день Молвин вызвал ее в кабинет.

– Садись за компьютер, перепиши записанные в память файлы на дискеты. Запись сотри. И – забудь.

Как же во время она сняла копии, сейчас уехавшие с Валеркой! Один, всего только один день прошел и вот вонючий козел все же вспомнил про спрятанный под паролями компромат!

– Разрешите сделать это позже? Сейчас разберу почту…

– Никаких почт! – зло прикрикнул Егор Артемович. – Только сейчас в моем присутствии!… Послезавтра уезжаем в Петербург. Побалуемся, – выдавил он обещающую улыбочку.

Пришлось подчиниться. Молвин внимательно следил за манипуляциями с клавиатурой, брал из ее рук дискеты и укладывал их в черную визитку. Предварительно помечал цифрами и буквами.

– Теперь уничтожь записи в памяти компьютера.

Так же внимательно проследил как выполняется его распоряжение, потребовал еще раз включить файлы со стертым содержанием, убедился в том, что они, действительно, пусты.

– Все. Свободна. Не забудь – послезавтра выезд. Как всегда, пришлю за тобой машину…

Рано утром, не дожидаясь черной «волги», девушка уехала в аэропорт. Двое суток трястись на поезде – с ума сойдешь, значительно удобней – до Краснодара самолетом, оттуда до Тихорецка – пригородной электричкой. Адрес друга Валерки – в кармане, деньги вложены в кармашек, пришитый к изнанке джинсов. В сумке – самое необходимое: белье, юбка с блузкой, косметика, туалетные принадлежности. Остальное они купят на месте.

На всякий случай отбила телеграмму в Тихорецк. Короткую, понятную только двоим: ей и Валерке. «Встречай самолетом условленном месте. Лева». Время известное – ровно через три дня после от"езда компьютерщика, номер рейса ни к чему – побалдеет любимый в Краснодарском аэропорту, дождется. Не дай Бог, расшифруют текст телеграммы шестерки босса, доложат ему!

Представив себе злобный оскал Молвина, когда он узнает об исчезновении любовницы, Людмила весело расхохоталась. Она начинает новую жизнь, в которой нет места сексуальному рабству, угодничеству, притворству. Они с Валеркой осядут на берегах Амура, устроятся на работу, появятся дети.

Девушка и помыслить не могла – семейная жизнь, тихая и спокойна, будто вода в незамутненной речушке, уже не для нее, ибо она вкусила другую – бурную, изменчивую, разгульно-веселую.

Аэропорт Внуково, как всегда, переполнен пассажирами. Возле пунктов регистрации громоздятся чемоданы, ящики, узлы, гулко разносятся характерные горловые голоса кавказцев, детский писк, женские причитания. Здесь же едят, пьют, веселятся и плачут, ссорятся и мирятся.

Людмила пошла вдоль фронта конторок и пристыкованных к ним круглых циферблатов весов. Табло с указанием номера ее рейса погашено, значит, регистрация еще не начиналась. Или – закончилась?

– Что глядишь, девонька? – с насмешливой добротой обратилась к Людмиле женщина средних лет, по кубански дородная, румяная, крепкая. Одним словом, казачка в расцвете сил. – Боишься – опоздала? Та не волнуйся, дитятко, отложили наш рейс на два часа. По каким-то техническим причинам: механик упился горилкой, чи рулевого прохватил злющий понос.

Первая непредвиденная задержка. Планируя побег, секретарша не учитывала задержки отправления рейсов, железнодорожные катастрофы, отключения энергии и прочие «катаклизмы». А минут через двадцать, прикинула она, черная «волга» советника Президента остановится около под"езда ее дома. Выждет терпеливый водитель минут с десяток и помчится докладывать помощнику советника: не вышла девка, проспать не могла, значит – сбежала.

Посереет лицом Молвин, нальется кровью знаменитый нос-банан, вспомнит о дискетах с компрой, схватит трубку телефона. Полетят в отделения милиции, в офисы криминальных боссов, в загородние дома-виллы главарей бандитских группировок панические выкрики. Украли особо секретные документы… Секретарша из Администрации Президента Новожилова Людмила сбежала с ними… Немедля организовать совместный милицейско-криминальные поиск по всем направлениям… Президент и его главный советник приказали: отыскать и представить для расправы… Главное – дискеты, воровку разрешается ликвидировать. За ненадобностью!

Через пару часов в квартире матери устроят «мышеловку». На столичных вокзалах и в аэропортах появятся подозрительные личности, заглядывающие в лица девушек. Рядом с ними – усиленные наряды милиции, занимающиеся таким же разглядыванием.

Умилительное содружество правоохранительных органов и бандитов!

К Молвину станет стекаться информация: на Казанском вокзале беглянка не обнаружена, в Домодедово ее нет, на Ярославском и Курском не выявлена. Егорушка гневно терзает мясистый нос, матерится про себя.

А она уже не Новожилова – в сумочке паспорт на имя Марины Коптяевой. С вклеенной и проштампованной печатью фотокарточкой, со всеми отметками и подписями. Пусть на здоровье ищут секретаршу, расправляются с какой-нибудь однофамилицей Новожиловой, ищут дискеты в багаже всех попавшихся под руку людмил.

– Чего загоревала, дивчина? – заботливо осведомилась казачка. – Ходи к нашему табору, почаевничаем. Голова чайку принес в термосе, печеньем разжился в буфете.

Если нельзя возвратиться домой, лучше принять гостеприимное приглашение.

Заодно поразмыслить, как незаметно пробраться в самолет.

– Спасибо, – вежливо поблагодарила девушка, поудобней пристраивая на плече ремень сумки. – Как вас звать-величать?

– Имячко – старинное, не модное. Горпына я. А голову Иваном кличут. Бог не дал ребятишек – вдвоем бедуем. А вот у сродственницы детей полна хата, мал-мала меньше, лесенкой. Вместях вертаемся на ридну Кубань.

Напевный голос новой знакомой успокаивал, внушал увереность. Конечно, Егор Артемович уверен – секретарша сбежала вместе с компьюторщиком, босс не мог не разведать их близкие отношения, ему успели доложить топтуны и топтуньи, охранники и усердные менты. Значит, особое внимание будет обращено на девушку, сопровождаемую парнем.

А она пройдет на посадку рядом с Иваном и Горпыней.

Через три с половиной часа объявили посадку. Экссекретарша подхватила тяжеленный узел, Иван взгромоздил на спину огромный рюкзак, взял два не менее громоздких чемодана, Горпына поставила на выпирающую грудь фанерный ящик. Дружной «семьей» двинулись к регистрационному прилавку.

Снова ожило радиовещание.

– Госпожу Новожилову Людмилу Савельевну возле центральной справочной ожидает брат. Повторяю: госпожу Новожилову Людмилу Савельевну возле центральной справочной ожидает брат.

Ну, и пусть себе ожидает, зло подумала Людмила, хоть неделю, хоть месяц. Все правильно, бандиты и менты не знают на какой рейс взяла билет госпожа Новожилова, пошерстили в кассах – нет такой, призывают к «брату» на всякий случай, рассчитывают на наивность телки.

Зарегистрировавшись и сдав громоздкие вещи «семья» двинулась в зону контроля. Снова – паспорта, сумочки, дипломаты. Проход под аркой магнита.

Все это – чепуха, шелуха от семячек, новорожденную госпожу Коптяеву подобные процедуры не стращат, пусть их опасается скончавшаяся Новожилова.

В сопровождении дежурной авиапассажиры вышли на летное поле, сели в автобус. Он остановился возле трапа лайнера, будто катерок причалил к огромному теплоходу.

Людмила специально замешкалась, запутавшись в ремешках сумки. Горпына и Иван терпеливо ожидали. Вышли они к трапу последними, пристроились к хвосту очереди, за спиной толстенного мужика, килограмм под стопятьдесят весом.

Возле трапа – еще одна проверка билетов. А рядом с двумя девчонками в форме три парня отслеживают девушек, сверяя их личики со спрятанными в ладонях фотокарточками. Всех, без исключения – и тех, кто – с родителями или – с мужьями-любовниками, и тех, кто движется на посадку самостоятельно, без сопровождения.

По другую сторону движущегося потока – два человека в милицейской форме с таким же вниманием осматривают проходящих мимо, так же сверяют их внешность со своими фотоотпечатками.

Это уже не «шелуха от семячек» – почти провал. Сейчас молвиновскую секретаршу выдернут из толпы пассажиров, как глупую рыбешку, позарившуюся на подброшенного червяка. Что же делать? Бежать глупо – догонят. Спрятать под надвинутой косынкой лицо еще глупей – мигом вычислят. Остается понадеяться на счастливый «авось».

«Авось» на помощь не пришел.

– Девушка, задержитесь, – вежливо взял ее под руку один из парней. – Мы – из госбезопасности, пройдете с нами в здание, проверим и… отпустим.

Второй «госбезопасник» предупредительно снял с плеча Людмила ремень сумки.

– Глянь, Иванко, до дивчины чипляются нелюди… Ратуйте! – в полную силу закричала на все летное поле Горпына, заглушив на мгновение рев двигателей.

Глыбообразный Иван вытаращил глуповатые глаза, сжар руки в кувалдообразные кулаки.

– Чого к дивчине пристали? Она – наша сродственница, вместях летим на ридну Кубань. Геть витциля!

– Не вмешивайтесь, уважаемый… Госбезопасность…

– Чихать мени на безопасность! – взревел Иван на подобии быка при виде красной тряпки. – Кажу видпускай дивчину!

Парень, держащий под руку Людмилу, совершил тактическую ошибку – попытался оттеснить казака. Громадный кулак обрушился молотом на его башку. Второй бросился на помощь и получил мощный удар по челюсти. Третий предпочел не рисковать – остановился на приличном расстоянии от богатыря.

Иван вертел головой, ожидая новых противников, Горпына с восхищением глядела на мужа.

Два милиционера до этого равнодушно взирающие на схватку, поторопились вмешаться – размахивая палками ринулись к бравому казаку. Один огрел его по спине, второй – по плечу. Иван рассвирепел, вырвал у первого палку, походя, врезал ему по скуле, отбил удар второго и отправил его в глубокий нокаут.

Воспользовавшсь общим замешательством, Людмила скользнула за тушу стопятидесятикилограммового мужика, легко взбежала по трапу. Сумку оставила преследователям в качестве заслуженного трофея.

Преследовать девушку никто не собирался – разборка между могучим казаком, шестерками Николаева и милиционерами набирала силу. Иван, размахивая пудовыми кулаками, отбрехивался, ссылался на то, что он, дескать, защищал честь и достоинство своей «сродственницы» от посягательства паскудных «насильников». Горпына активно поддерживала мужа.

В конце концов, участники схватки под конвоем прибывшего милицейского подкрепления отправились в здание аэровокзала.

Людмила вздохнула с облегчением – первый этап ее путешествия к Валерке завершился, вроде, благополучно. Но она нисколько не сомневалась – продолжение ожидает ее в Краснодаре. Молвин ни за что не выпустит секретаршу и похищенные ею дискеты из цепких своих рук… А они, эти руки, не только цепкие, но и длинные…