Текст книги "Мир иной"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Григорий Гребнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)

К звездам?

После «второго заседания научного общества» события развернулись с необыкновенной быстротой. И прежде всего открылась тайна исчезновения Суо и Уру. Произошло это так.

Арнаутов, тщательно исследовавший «трюмы» корабля-города, еще неделю назад обнаружил под «музыкальной пагодой» четыре длинных блестящих цилиндра. Видимо, углы «пагоды» опирались на них. Арнаутов сообщил об этом Майгину и Берсеньеву.

– Полагаю, – сказал он, – что это своеобразные поршни, которые поднимают весь корпус «пагоды». Но каким способом их приводят в действие, я понять не могу…

Звуки, непрерывно струившиеся из-под выгнутой крыши «пагоды», привели Нину в восторг. Она согласилась с Берсеньевым, что эта музыка отдаленно напоминает «Лунную сонату» Бетховена, только оркестрованную.

– Я бы назвала ее «Звездной сонатой», – сказала она, не обращаясь ни к кому и прислушиваясь к нежному звону неведомого инструмента, зазвучавшему соло.

– Между прочим… – медленно сказал Майгин и замолчал, словно в голову ему пришла какая-то странная мысль.

– Что? – спросила Нина.

– Послушайте, Ниночка, ведь у вас прекрасное грудное контральто.

– Так уж и прекрасное, – улыбнулась Нина.

– Да-да, – Майгин ожесточенно потер лоб, что-то соображая. – Вы знаете, ваш голос очень похож на голос этой снежной красавицы, Эа…

– А ведь и правда! – воскликнул Берсеньев.

– Мерси! – Нина сделала реверанс.

– Нет, кроме шуток…

– Я очень польщена, кроме шуток.

– Необыкновенно похож!

Майгин и Берсеньев уставились друг на друга, затем на Нину.

– Дело в том, Ниночка, – сказал Майгин необычайно серьезным тоном, – что голосу Эа, как мы убедились, просматривая сцены «иллюзионов», здесь повинуются некоторые механизмы… Понимаете?

Нина покачала головой:

– Не понимаю.

Майгин схватил ее под руку.

– Пойдемте ближе к «пагоде», – сказал он.

– А ведь это интереснейшая идея! – проговорил Берсеньев.

Майгин, невзирая на нерешительное сопротивление удивленной Нины, подвел ее вплотную к «пагоде». Берсеньев последовал за ними.

– Пойте! – приказал Майгин.

– Зачем?

– Пойте же, говорят вам!

И Нина запела. Она запела «Нелюдимо наше море», сначала вполголоса, а затем, когда внезапно поняла, что задумал Майгин, все громче и громче. И стены «пагоды» дрогнули! Нина закрыла глаза.

– Пойте, пойте, – напряженным шепотом повторял Майгин.

Стены уходили вверх. Вот они вышли из глубоких пазов в «палубе», вот показались под углами верхушки белых столбов… Раздался мелодичный звон, и вот уж «пагода» замерла в воздухе, опираясь, как на сваи, на полутораметровые белые гладкие колонны. Нина замолкла, с восхищением и ужасом глядя на то, что открылось ее взору: перед ней на узком ложе, устланном какой-то легкой пушистой тканью, лежал неподвижно юноша, почти мальчик. Руки его были сложены на груди, глаза закрыты, губы сжаты в скорбной и жалкой гримасе. Белая, как алебастр, кожа казалась матовой, рыжие волосы мертвой волной падали на изголовье.

– Это он… Суо! – одним дыханием произнес Майгин.

– Мертвый… – с болью в голосе сказала Нина.

Но Берсеньев уже оправился от изумления. Он приблизился к ложу и взялся пальцами за запястье бледной, худой руки.

– Жив, – коротко сказал он. – Доктора, быстро!

И никто не заметил металлического гиганта, возвышавшегося у изголовья мальчика. Когда Берсеньев повернулся к Майгину, Уру неожиданно шагнул вперед, и тяжкий удар железной клешни обрушился на плечо пожилого геолога. Берсеньев упал. Громадная нога уже поднялась над ним, но Нина в два прыжка очутилась перед чудовищем и пропела:

– Уру… им!

И Уру застыл на месте. Майгин вытащил оглушенного Берсеньева из-под крыши «пагоды» и оглянулся. К ним уже бежали Венберг и Петя, рысью семенил доктор Васенькин, большими шагами приближался Арнаутов.

– Что случилось? – еще издали закричал Петя.

Но все было понятно и без объяснений. Доктор Васенькин быстро оценил обстановку, попросил Нину отойти в сторону, но быть наготове на случай, если Уру опять «вздумает» помешать, и приказал Пете, Венбергу и Майгину осторожно взять тело Суо и перенести в один из коттеджей. Затем он хотел осмотреть Берсеньева, но тот был уже на ногах. Все двинулись к «голубому коттеджу» – впереди Петя, Венберг и Майгин с телом мальчика, за ними остальные. Шествие замыкал Уру.

– Ниночка, – опасливо косясь через плечо, сказал Берсеньев, – приглядывайте за этим… чудищем. Вы одна только с ним можете справиться.

Нина кивнула и замедлила шаг. Теперь она шла рядом с металлическим гигантом. И она заметила, что в одной клешне был зажат крошечный металлический предмет, от которого тянулась тонкая, как шпагат, прозрачная эластичная трубка. Конец трубки волочился по блестящей «палубе», оставляя на ней тяжелые маслянистые капли…

К вечеру Суо очнулся от своего странного летаргического сна, длившегося бог знает сколько веков.

Доктор Васенькин, тщательно осмотревший его, сделал удивительные открытия. Оказалось, что в груди Суо бились два сердца (одно, видимо, отмирающее, другое – новое, созревшее). Кроме того, слабо прослушивалась пульсация еще одного сердца – рудиментарного, которое, по предположению доктора, в дальнейшем должно было развиться и заменить второе сердце… Кожа мальчика была необычайно пористой, способной испарять влагу в больших количествах. Питание организма во время сна осуществлял, вероятно, Уру, нагнетая в жилы спящего какую-то жидкость, состав которой установить не удалось.

Но, очнувшись от летаргии, Суо не проявил к людям ни малейшего интереса. Мало того: когда кто-нибудь приближался к нему, он отворачивался и закрывал глаза. Только Нина и маленький ламут Нэнэ, видимо, пользовались его благоволением. Им он позволил накормить себя и ухаживать за собой, но на все попытки заговорить отвечал лишь едва заметным покачиванием головы. Нина и Нэнэ не отходили от него ни на шаг. А в головах постели Суо неподвижным истуканом встал железный Уру.

– Ничего, – сказал Васенькин. – Теперь он не один, и время его вылечит. Только не надо быть назойливыми. Дайте ему привыкнуть.

Таким образом, надежда воспользоваться помощью «звездного мальчика» для поисков заветного «рычажка», вспыхнувшая было у Арнаутова, так и осталась надеждой. И на другой же день инженер и Майгин вновь погрузились в машинные «трюмы». Берсеньев, Петя и доктор Васенькин с удвоенной энергией принялись за обследование «хозяйственной части» корабля-города. Даже скептик Венберг неожиданно для себя обнаружил, что уверенность в безусловной возможности и необходимости полета к далеким мирам проникла и закрепилась в его сознании. Возможно, его просто потрясло пробуждение одного из «звездных людей».

Двадцать третьего июля 1913 года, через два дня после того, как была открыта тайна «музыкальной пагоды», рано утром Венберг и Петя Благосветлов отправились на Коронное озеро поудить рыбу. Оба они были заядлыми рыболовами и, уезжая на Дальний Восток, не забыли прихватить и свою снасть. При каждом удобном случае они угощали товарищей свежей ухой. По словам ламутов, в Коронном озере водился голец и даже форель, поэтому оба рыболова, встав еще на заре, уложили в саквояж Венберга завтрак, собрали свои удочки и ведерки с наживкой и тронулись в путь тропинкой, как им показал накануне Нэнэ.

До озера было три версты. Они шли не спеша и по дороге вели беседу знатоков – о рыбках, конечно. Но, как это часто бывает, затронув вопрос о мальках, которых просил раздобыть доктор Васенькин, рыболовы перешли на совсем другую тему – о замысле Арнаутова.

– Как странно складывается порой жизнь человека! – задумчиво сказал Венберг, глядя на розовеющие вдали вершины Корякского хребта. – Думали ли вы, Петя, когда выезжали из Петербурга в эту экспедицию, что вам суждено увидеть здесь, в дичайшей глуши, такие чудеса?

– Я благодарен судьбе за это, Григорий Николаевич, – очень серьезно ответил Петя. – Такой случай, должно быть, выпадает на долю человека раз в тысячу лет… Признаюсь, мне странно, что вы относитесь к этому так… ну, недоверчиво, неблагожелательно, что ли… Ведь это такое дело, о каком только может мечтать человек!

Венберг тихонько засмеялся.

– Милый Петя! Я давно знаю Арнаутова, знаю, какой он одержимый, фанатик, и, кроме того, я, в отличие от всех, слишком хорошо представляю себе, какие невероятные трудности и опасности нужно преодолеть, чтобы осуществить ваш замысел. Я уж не говорю о том, что Арнаутову и нашему добрейшему Майгину, возможно, придется всю жизнь потратить на разгадку секрета двигателя корабля. Ну хорошо, допустим, они нашли этот самый рычажок и повернули его. Если даже город-корабль не треснет и не расплющится, как пустой орех, зажатый между исполинской тяжестью лавы и чудовищным, наверное, давлением реактивных газов, если все не погибнут в то же мгновение от страшных толчков, что ждет вас там, в безвоздушном океане? Сколько лет, десятилетий, столетий будет нестись этот корабль в черной пустоте? А в нем – либо ваши трупы, либо…

– Все это, конечно, может быть, – перебил его Петя. – Но я думаю, и все думают, Григорий Николаевич, что рискнуть стоит. Это большое, замечательное дело!

– Послушайте, Петя, – искоса поглядывая на хмурого юношу, шагающего рядом, сказал Венберг, – разрешите задать вам один вопрос.

– Пожалуйста, спрашивайте, Григорий Николаевич.

– Неужели вам ни капельки не жалко расставаться со всем здесь, на Земле, что вы любите и что вас любит? С отцом, с сестрой, с вашей невестой – у вас есть невеста, Петя?

– Нет, – покраснев, ответил студент, – невесты нет. Да и не в этом дело. Конечно, жалко. Отец будет… Хотя не знаю. Я еще съезжу домой и поговорю с ним. Но я думаю… надеюсь, во всяком случае, что он благословит меня на такое дело. Да и чем я хуже других? Хуже Нины, например…

– Нина любит Майгина, – грустно сказал Венберг. – Она пойдет за ним всюду. Вы еще не знаете, что это за сила – любовь…

Некоторое время они шли молча.

– Ну, вот мы и пришли, кажется, – проговорил Венберг. – Прекрасное озеро. Красивая и дикая природа… но наша, земная.

Они разошлись по берегу в стороны и стали выбирать удобные места.

Вероятно, они просидели над удочками часа два. Солнце взошло уже довольно высоко. Очередной голец утопил поплавок у Венберга, и геолог осторожно потянул леску, когда земля под ним внезапно сдвинулась. Глухой подземный гул прокатился над озером. Вода в нем взметнулась и обдала берег брызгами и пеной. Венберг вскочил, растерянно оглядываясь.

– Землетрясение! – раздался крик Пети.

Второй подземный толчок, гораздо более сильный, чем первый, сбил Венберга с ног. Треск и грохот разрываемой почвы ударил в уши, земля вздыбилась. Лежа, Венберг видел, как к нему, шатаясь и спотыкаясь, бежит Петя. И снова раздался раздирающий уши грохот. Ослепительный блеск, более яркий, чем солнце, озарил все вокруг.

– Смотрите! – взвизгнул Петя.

Венберг с трудом приподнялся и сел. В той стороне, где был подземный город, заслоняя угрюмый серый конус Коронной сопки, вставал колоссальный столб багрового пламени. У его подножия быстро громоздились клубы черного и белого дыма.

– Арнаутов, Майгин!.. Нина!

Венберг встал на четвереньки, затем выпрямился и побежал, спотыкаясь и размахивая руками. Петя догнал его и схватил за рукав:

– Куда вы?

– Туда! Пустите! Нина!

– Опомнитесь! – крикнул Петя ему в ухо. – Ведь там…

Новый взрыв не дал ему договорить. Клуб раскаленного добела пламени появился на месте огненного столба и стремительно ушел в небо. Пронзительный скрежещущий вой пронесся в воздухе. Венберг не раз наблюдал взрывы и первые выбросы «пробки» из кратеров вулканов, но никогда ему не приходилось видеть, чтобы раскаленные газы взлетали так высоко. И все это произошло там, возле подземного города или даже под ним… Там, где была Нина, где были друзья… Отчаяние и сознание полного своего бессилия сковали Венберга. Он не мог глядеть на страшную трагедию, разыгравшуюся в трех верстах от него и буквально у него на глазах…

Через полчаса все затихло. Тогда Венберг и Петя пошли к сопке. На том месте, где был подземный город, зияла огромная воронка, настоящая пропасть, на дне которой что-то еще дымилось и клокотало. Они ходили вокруг, надеясь отыскать хоть обломок, хоть осколок прозрачного купола, но ничего не нашли. Город словно испарился, распался на атомы. Все вокруг было искромсано и разворочено.

Что случилось с колонией, поселившейся в корабле-городе? Успели ли они выбежать до взрыва? Или… Может быть, воин Чингиз-хана все же нащупал случайно нужный рычажок в будке локомотива?

Наступил вечер. Измученные, оборванные, голодные сидели Петя и Венберг у костра. Венберг неподвижными глазами глядел в огонь, и ему виделось, как непреодолимый напор вулканических газов мнет, плавит, давит, разбрасывает оболочку звездного города, как гибнут в пожирающем пламени люди… Нина… Но тут же, заслоняя это видение, перед ним всплыл образ Арнаутова, когда он уверенно говорил: «…в конце концов он нашел бы нужный рычажок и локомотив отправился бы в путь, куда поведут его рельсы…» И, словно в ответ на его мысли, Петя вдруг сказал вслух:

– Может быть, они все же улетели туда, в «мир иной»?

Венберг поглядел на него запавшими от усталости глазами.

– Все может быть, Петя, – сказал он. – Все может быть…

Эпилог

Вот что рассказал мне милейший Григорий Николаевич Венберг. Я не мог не верить ему – очень уж логично и последовательно воспроизвел он историю открытия удивительного подземного города. Он не просто рассказывал: он подробно, любовно, я бы даже сказал – вдохновенно описывал все детали этой странной истории. Он помнил множество подробностей, а его рассказ о «живых портретах» и о других чудесах корабля-города поразил меня не только фантастичностью, но и точностью описания. Так мог рассказывать только человек, видевший все это своими глазами. И все-таки… все-таки все это очень странно.

Замечу, кстати, что зауряд-прапорщик Петр Благосветлов погиб в 1915 году при наступлении Брусилова.

Возможно, мои скромные литературные способности не позволили мне полностью воспроизвести портреты действующих лиц – какого-то ныне забытого «ракетного конструктора» Арнаутова, богатыря-геолога Майгина и других, – но, когда Григорий Николаевич рассказывал мне о них, я ясно представил себе каждого.

Что произошло на звездном корабле в то памятное июльское утро? Григорий Николаевич выдвигал несколько предположений. Вероятно, Арнаутов, как обычно, спустился в «трюм» и вместе с Майгиным принялся за изучение машин и механизмов. Где-то в рубке управления он случайно повернул какой-то рычаг или нажал какую-то кнопку… Или, может быть (кто знает?), Суо стряхнул с себя подавленность и горе и решил сам повести корабль обратно на свою далекую родину… Или… Может быть, действительно произошло извержение, которое на этот раз погубило чудесный корабль… Все может быть, как сказал Григорий Николаевич.

Я решил подробно записать рассказ Венберга и, как читатель видит, выполнил свое решение. Запуск космических советских ракет и близкий полет человека на Луну придали мне уверенность, что история, поведанная мне старым геологом, может заинтересовать читателей. Вот почему я не только сделал эту запись, но и опубликовал ее…

Я, автор этой записи, слабо верю в то, что какие-то люди в 1913 году улетели на звездолете в мировое пространство. И все же должен сознаться, что все чаще и чаще задумываюсь над этой фантастической историей, все чаще ловлю себя на очень странных размышлениях. Я думаю:

«А что, если это все правда?.. Что, если неистовый последователь Циолковского Константин Арнаутов все же поднял ввысь волшебный звездолет и вместе со своими спутниками мчится сейчас сквозь бездну мирового пространства к какому-то чудесному „миру далеких людей“ или уже давно долетел до него?.. У нас нет с ними радиосвязи? Но у нас ее нет и ни с одним небесным телом, населенным разумными существами. Следует ли отсюда, что таких населенных миров во Вселенной нет?..»

Мое воображение иногда ясно рисует мне необычайные события. Я постараюсь описать их. Я вижу, как в темном небе астрономы Земли находят крохотную новую звездочку, не обозначенную ни в одном атласе неба… Звездочка перемещается и буквально на глазах у пораженных наблюдателей изменяет свою величину. Проходят сутки, другие, третьи, звездочка разгорается все ярче и ярче, пока наконец не превращается в гигантский спутник Земли, который никто не запускал с нашей планеты…

Миллионы людей невооруженным глазом видят «новую луну», так неожиданно явившуюся к нам из глубин Вселенной… В мощные телескопы астрономы уже разглядели, что это не небесное тело, а искусственное сооружение, формой своей напоминающее плосковыпуклую чечевицу, окруженную соплами ракет…

Наконец звездолет на очень замедленной скорости плавно планирует над Землей и идет на посадку… И вот уже жители целинных земель Казахстана или Алтая видят, как над их полями парит величественный «звездный город»…

Воображение! Оно может быть и предателем и другом… Здесь оно оказывается другом и, не терзая меня медленным огнем, переносит на Внуковский аэродром, куда уже доставил пассажиров звездолета земной гигант «ТУ-114»… Здесь я сразу же узнаю Константина Арнаутова (мне кажется, я мог бы узнать его, даже увидев на встречной лестнице эскалатора московского метро). Он совсем не изменился и не постарел (как знать, может быть «там» люди живут тысячелетия и сорок пять лет для них то же, что для нас сорок пять дней?). Он все так же внешне похож на капитана Немо, но подобный зарницам блеск его черных глаз говорит о неугасимом пламени беспокойного сердца и о том, что глаза его видели жизнь, похожую на наше прекрасное будущее…

Здесь же я вижу и моего чудесного Григория Николаевича Венберга. Он приник к плечу Арнаутова, и по морщинам его лица катятся слезы радости…

Все это я вижу с закрытыми глазами. Но вдруг я открываю глаза, и старый геолог уже не в объятиях Арнаутова, а в моей комнате, стоит передо мной. Он говорит:

– Пусть даже они не вернутся, пусть… Но теперь я верю, что когда-нибудь мы сами полетим к ним. Где бы они ни были!