Текст книги "Серебряный век фантастики (сборник)"

Автор книги: Аркадий и Борис Стругацкие

Соавторы: Ольга Ларионова,Вадим Шефнер,Александр Житинский,Владимир Савченко,Михаил Пухов,Борис Штерн,Владимир Михайлов,Григорий Гребнев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 66 страниц)

Однако, Юниор пытался развязать этот узелок, Георга здесь нет, ладно. А кто же есть? Я. Почему? Еще одна проблема. Если фикция человека, как и все прочее, предназначена для демонстрации Курьеру, то, по логике вещей, должны быть запрограммированы два человека. Мужчина и женщина. Двойка, на которой зиждется все. А существует пока только женщина. Должен быть еще кто-то. Но не я. Я – за скобками. Я не экспонат. Но, может быть, кто-то другой и существует? В таком же домике, в километре отсюда, в противоположном конце парка? Интересно, кто? Кто-то из знакомых? Фу, черт, если бы вовремя подумал обо всех этих сложностях – пожалуй, и не стал бы реализовывать третью степень, обошелся бы без бунгало…

Послышались быстрые шаги. Зоя поспешно взошла по ступенькам. Она была взволнована.

– Юниор, его нигде нет.

– Вы хорошо посмотрели?

– Он же не булавка! Обошла весь парк, звала – никаких следов.

– И никого другого?

– Мы здесь как бы на отлете, к нам редко забредают случайные люди. Нет, никого не было.

– Вот как, – пробормотал Юниор.

– А что? – Зоя с тревогой глядела на него. – Вы думаете, кто-то мог забраться, и… Но это невозможно, Юниор, мы живем не в каменном веке! – Она поднесла ладони к вискам. – Как вдруг голова разболелась… Обождите, я приму что-нибудь. Только не уходите, пожалуйста…

Но еще не дойдя до двери, Зоя вдруг остановилась, повернулась, глаза ее расширились, в них промелькнул ужас.

– Юниор, я, кажется, поняла…

– Говорите, Зоя.

– Это нечто ужасное… Неужели вы могли?..

– Не понимаю.

– Георг иногда, если не спалось, любил ночью выйти в парк, прогуляться, подумать…

– И что же? Думаете, он упал в пруд и утонул?

– Как вы можете шутить в такой момент!

– Я не шучу.

– Утонуть он не мог: он прекрасно плавает… Не в этом дело. Вы садились ночью, Юниор! Вы, конечно, могли не заметить его сверху – такая махина и маленький человек…

Теперь он наконец понял.

– Зоя, Зоя! Вы что, в самом деле подумали…

– Разве не бывает несчастных случаев? Георг, бедный мой…

Сейчас она расплачется, предположил Юниор. Этого я терпеть не могу, с плачущими я теряюсь. Мало было Леды?..

– Зоя! – Он почти выкрикнул ее имя строгим, «командным» голосом. – Вы были рядом с кораблем! Вы хоть потрудились разглядеть его?

– Он так велик, что я решила сделать это потом.

– Вы предполагаете, что я, садясь, раздавил Георга? Сходите туда и убедитесь, – это невозможно. Корабль опирается на три амортизирующие фермы, сам он – высоко над грунтом. Амортизаторы раздвигаются лишь тогда, когда машина зависает над землей и приборы убеждаются, что внизу нет никаких помех. Я не только человека, я и мыши не мог раздавить, даже если бы хотел! А опускается машина на антигравах, это не ракетные двигатели, у них нет никакого выхлопа, нет пламени. Да и кроме того…

Он чуть не сказал: «Да и кроме того, когда я садился, тут вообще ничего не было, кроме черного песка!» Но вовремя сдержался. Сказав это, пришлось бы говорить и обо всем остальном.

– Я не палач, – заключил он мрачно. – Ну, Георг, это уж прямо садизм какой-то с твоей стороны. Погоди, встретимся…

Зоя смотрела на Юниора, ужас в ее глазах постепенно исчезал. Она даже попыталась улыбнуться.

– Вы думаете, Юниор, с ним ничего не случилось?

– Более чем уверен, – ответил он искренне.

– Тогда… тогда где же он?

– Мало ли где… В институте, например.

– Да. Знаете, я не подумала. Действительно, он мог даже среди ночи, даже во сне вспомнить о чем-то, что обязательно надо доделать… Сейчас же позвоню в институт!

Она кинулась в комнаты. Юниор ждал. Зоя снова появилась минуты через две.

– Просто сговорились все… Что-то случилось с телефоном. Такое впечатление, что нас отключили: ни гудков, ничего! Вы не посмотрите, Юниор?

– Хорошо, – согласился он, следуя за ней. Телефон был в первой же комнате – просторной, полутемной, гардины еще не были раздвинуты. Юниор разглядел большой стол, диван, стены отблескивали стеклом: книжные полки, наверное… Телефон стоял на маленьком столике. Юниор снял трубку. Тишина. Потом раздался знакомый щелчок. Снова тишина. Снова щелчок. Телефон был подключен к корабельной связи. При желании можно было бы поговорить с Умником. Такого желания у Юниора сейчас не возникло. Он положил трубку.

– Ничего нельзя поделать, Зоя. Это не у вас, а там, в централи.

– Что же делать?

– Подождать. Телефон не может бездействовать долго. – Он чуть ли не презирал себя в это мгновение, понимая, что никуда не уйдет от тяжелой обязанности объяснить Зое – или не Зое – все. Но мало объяснить: надо еще, чтобы она поверила, а убедить женщину в том, во что она не хочет поверить, трудно.

– Я не могу ждать, Юниор, как вы не понимаете? Я должна понять, в чем дело, убедиться, что все в порядке. Придумайте что-нибудь, вы же опытный человек!

– Мой опыт, Зоя… К чему тут мой опыт? – Юниор повернулся, вышел на веранду, Зоя шла за ним. – Давайте поразмыслим вместе.

– Ничего не могу придумать.

– Бестактный вопрос: у вас с ним все было хорошо?

Зоя, кажется, рассердилась, надменно подняла голову, опустила веки. Но все же ответила:

– Что вы имеете в виду?

– Житейское дело, – проговорил Юниор. – Взял да ушел. Может быть, вы поспорили, поссорились. А может быть…

– Другого «может быть» не существует, – ответила она высокомерно. – Других женщин, кроме меня, для Георга не существовало. Поверьте. Спорили, ссорились? Разве можно прожить без этого? Но только… – Она пристально взглянула на Юниора, тряхнула головой. – Если кто-нибудь и ушел бы, то я, а не он, понимаете?

– Что ж тут непонятного, – пожал плечами Юниор. – А он знал об этом?

– О чем?

– О том, что вы можете уйти.

Зоя секунду смотрела на Юниора, словно не понимая, чего от нее хотят. Потом сдвинула брови.

– Я не подумала… Признайтесь: он что-то говорил вам?

– Ни полслова.

– Поклянитесь… всем, что для вас свято! Любимой женщиной. Детьми…

Ни того, ни другого у Юниора не было. Тем не менее он серьезно произнес, подняв даже два пальца:

– Клянусь.

Это, кажется, немного успокоило взволнованную женщину. Несколько секунд она молчала, пытаясь, наверное, разобраться в мыслях, на которые натолкнул ее Юниор. Потом улыбнулась:

– Не думаю, что угроза моего… возможного ухода могла бы заставить его совершить такой поступок. Георг не из тех, кто идет навстречу опасности. Тем более не станет он ускорять события, которых сам не желает. Напротив, как бы ни мала была вероятность достижения цели, он будет делать все возможное и невозможное, чтобы достичь ее, и в конце концов добьется своего. Поверьте, я знаю его лучше, чем кто-либо в мире.

– Не сомневаюсь, – вежливо согласился Юниор. Хотя про себя хранил некоторые сомнения: женщины умеют поддаваться собственным уговорам, начинают верить в них, как в истину. Да ведь, если разобраться, речь шла об отношениях реального Георга с его реальной женой, так что и нескромно было, пожалуй, вторгаться в них. Интересно, подумал ли Георг о возможности такого использования своего изобретения? Вряд ли. Георга волновали прежде всего технические проблемы.

– Поверьте, он таков. Никто и никогда не видел его побежденным. Если он брался решить проблему – он ее решал, не помню случая, когда это не удалось бы ему. Безразлично – научная проблема, техническая или личная. Так что ваша догадка, Юниор, необоснованна! – Кажется, Зое удалось окончательно убедить себя, она оживилась, прежняя улыбка вернулась на лицо. – О, мне только что пришло в голову! Если он ушел, то не пешком же! Я посмотрю, в гараже ли его машина – тогда и подумаем…

Юниор не успел сказать ни слова, как она уже спустилась с крыльца и свернула за угол дома. Гараж, следил за ней взглядом Юниор. Интересно, запрограммирован ли здесь гараж? А почему бы нет? Если уж демонстрировать уровень жизни, то во всей полноте… Сколько машин у них было – две, три? Право же, Георгу нельзя отказать в остроумии…

Он насторожился. Неожиданный звук послышался из-за дома, звук, тысячи раз слышанный и тем не менее невероятный. Работал мотор автомобиля, работал на высоких оборотах – так трогают с места малоопытные водители… Юниор спустился с крыльца, сделал несколько шагов. Машина вылетела из-за дома, кремовый спортивный кабриолет, верх его был откинут. Зоя резко затормозила.

– Его машины нет! – крикнула она. – Я – в город, в институт и домой. Я должна его найти! Нет, нет! Вы оставайтесь здесь, если он приедет раньше – объясните, скажите, я скоро вернусь! – И машина рванулась с места.

Она вернется куда скорее, чем ей кажется. Полкилометра – полминуты, а дальше – купол… Ну вот, Зоя, путешествие закончилось… Он слышал, как в отдалении раз за разом взвывал мотор: Зоя пыталась вырваться из-под купола, ничего не понимая, отчаиваясь, бедное существо… Если сцепление сгорит, возвращаться ей придется пешком – правда, и это не займет много времени…

Сцепление, однако, выдержало: звук мотора приближался. Юниор двинулся навстречу. Теперь будет трудно скрыть что-либо, придется говорить откровенно. Да, задача, скажем прямо, нештатная… Он прислушался: звук мотора оборвался. Остановилась. Как бы она чего-нибудь с собой не сделала сгоряча… Хотя, тут же успокоил себя Юниор, она принадлежит Комбинатору, он моментально ее восстановит, как только с ней случится худшее. Юниор поежился, поняв, что Комбинатор воспроизведет ее в том же виде, в каком была она в начале своего существования, – то, что произошло потом, принадлежало уже не Комбинатору, а только этой фикции, женщине, называй как угодно – и новой Зое придется опять разыскивать Георга, удивляться присутствию Юниора, и так далее. Нет, лучше не доводить до этого! Он ускорил шаги.

Зою он нашел метрах в двухстах от дома, за поворотом не очень наезженной, но все же дороги, которая доходила, видимо, до самого купола, являясь принадлежностью третьей степени обитаемости. Зоя стояла у машины и растерянно оглядывала все, что было вокруг: кусты, деревья, траву. На Юниора она тоже взглянула так, словно видела его впервые в жизни.

– Зоенька, успокойтесь.

– Юниор, может быть, все это мне только мерещится? Я сошла с ума?

– Нет, Зоя. Вы…

– Я ничего не могу понять. Так ведь не бывает! Я проехала немного, потом почему-то забуксовала, машина ни за что не шла дальше. Хотела пешком – но там что-то черное, и никак нельзя пройти. Знаете, как бывает, когда очень сильный ветер дует навстречу и не пускает…

– Послушайте, я вам…

– Подождите. Это не все. Я только сейчас обратила внимание. Понимаете, что-то случилось. Местами я не узнаю нашего парка. Куда-то исчезло многое. Беседка, садовые скульптуры – Георг так дорожил ими… Нет некоторых деревьев – вместо них совсем другие. У Георга есть увлечение – сажать редкие деревья, экзотические. Зимой с ними бывает столько возни… Их нет. Я проехала мимо пруда – он, по-моему, стал меньше, да и очертания его…

– Да, – сказал Юниор, внутренне собираясь с силами. – А все остальное в порядке?

– Что вы имеете в виду?

– Солнце, например.

– Юниор, сейчас не до шуток… Что может случиться с Солнцем?

– То есть вы на него и не посмотрели. Я правильно понял?

– Не на солнце же мне искать Георга!

– Нет. Но, может быть, в том направлении.

– Неуместное остроумие!

– Никакого остроумия, Зоя. Сейчас я попробую объяснить вам, в чем дело. А вы постараетесь отнестись к моим словам всерьез. И понять. Вы способны слушать, не перебивая, в течение десяти минут?

– Попытаюсь, – слабо улыбнулась она.

– Если что-то не поймете – спрашивайте. Но с самого начала знайте: то, что я скажу вам, – реальная истина, какой бы фантазией вам все это ни показалось. Итак, слушайте. Допустим, Георг был здесь и исчез. Но как, по-вашему, он и беседку захватил с собой? И скульптуры, и даже деревья? Вырыл, увез – а на их место посадил другие – и все это за несколько часов?

– Я же говорю вам: это загадочно…

– А кроме того, изменил очертания пруда и его величину?

– Конечно, это кажется невероятным. Но как объяснить это?

– Все дело в том, что мы вовсе не на вашей даче находимся, как вы решили.

– Простите, Юниор, но это чушь. Что я, не знаю своей дачи?

– Это ее точная копия.

– Таких нет. Дом построен по специально заказанному проекту.

– Копию сняли именно с вашего дома.

– Каким образом? И зачем?

– Каким образом – об этом гораздо лучше смог бы рассказать Георг, если бы находился в пределах досягаемости. А зачем – я могу ответить. Для того самого эксперимента, ради которого так много работал Георг, ради которого полетел я и в котором, видимо, приняла какое-то участие и жена Георга.

– Почему вы говорите обо мне в третьем лице?

– Минуту… Задача Георга заключалась в общих чертах в том, чтобы создать точную и действующую модель уголка нашего земного мира – создать где-то в совершенно иных условиях и независимо от них. На любой другой планете.

– Да, Георг говорил об этом.

– Тогда вы должны все понять.

– Наоборот, теперь я и вовсе ничего не понимаю. Не станете же вы утверждать, что это, – она повела рукой, – не Земля?

– Именно. Это – модель кусочка земного мира. Точнее – части вашего парка. Видимо, Георгу было легче работать со знакомым материалом. Хотя тут можно создать не только эту модель, но и множество других. Разных.

– Погодите. Другие меня не интересуют. По-вашему, выходит, что мы не на Земле? А где же?

– Не знаю. Я летел не сюда. Сел по необходимости. Если уж хотите точно, то мы даже не в нашем пространстве. Не знаю, понимаете ли вы, что это значит.

– Мы с Георгом познакомились, когда я начала работать у него в лаборатории. Поэтому не скажешь, что я абсолютно безграмотна. Если не ошибаюсь, это значит, что у нас нет даже связи?

– Совершенно верно.

– Хорошо, пусть так. Но при чем тут я? Как я попала сюда? Вы говорите, дом – модель, ладно, не спорю, могу поверить. Но я-то не модель!

Юниор вздохнул.

– Конечно, в это вам будет труднее всего поверить. И я был бы рад не говорить ничего такого. Но вы ведь и сами понимаете…

– Пока я ничего не понимаю. Я отлично знаю, кто я такая. Знаю, что еще вчера вечером все было в порядке.

– А что было вчера, кстати?

– Ничего особенного. Чуть ли не весь день я провела с Георгом в его институте. Вообще-то я приезжаю туда не часто – чтобы не отвлекать его. Но вчера это было связано с его работой. Меня исследовали. Таскали из камеры в камеру, облепляли датчиками, записывали… Это было очень утомительно, но я вытерпела. Ведь не впервые я подвергалась таким процедурам. По-моему, уже в четвертый раз или даже в пятый…

– А для чего, вы знаете?

– Разумеется. Георг хотел создать модель человека, он и не скрывал. Но у него не получалось, и каждый раз были нужны новые записи. Если ты жена гениального человека, приходится терпеть. Боюсь, у него и вчера не получилось ничего хорошего – во всяком случае, он был достаточно мрачен.

– А потом?

– Потом? – Зоя задумалась. – Я уехала домой, а он, как я уже говорила, приехал поздно. Мне очень хотелось спать… Утром проснулась, вышла к пруду – и увидела корабль и вас.

– А вернулись вы – сюда или, может быть, в ваше городское жилье?

Зоя нахмурилась. Через несколько секунд ответила:

– Не помню. Кажется, туда… Но раз мы здесь – значит сюда? Странно: не помню, как я добиралась. Хотя сама была за рулем.

– Или – должны были быть.

– Вы хотите сказать…

– Пока только то, что вы не помните, как и куда возвращались. Просто вы знаете, что должны были вернуться, раз сегодня оказались здесь. Но на самом деле, Зоя, вы не возвращались.

– Вы хотите сказать, что Георг…

– Георг сейчас, вероятно, находится на своей даче, в таком же домике. Вместе со своей женой Зоей.

– Простите, Юниор, вы спятили. Кто же в таком случае я, по-вашему?

– Вы – копия, Зоя. Прекрасная, с великой точностью выполненная копия той Зои, настоящей.

– Нет, – отмахнулась она, – вы заговариваетесь. Точно так же я могу сказать, что вы – не Юниор, а копия Юниора. Что изменится?

Он прищурился.

– Ничего, кроме одного обстоятельства. Все, что вы видите вокруг – и вы сами в том числе, – существует только благодаря полю, которое генерирует придуманные Георгом устройства. Они в моем корабле. Стоит мне выключить это поле, как исчезнет все: дом, деревья, трава, – все, кроме корабля, самой этой планеты и меня. Вот доказательство того, что я не копия, а реальный человек.

– Я тоже не исчезну! Попробуйте хоть сейчас.

– Поверьте, Зоя…

– В это – не могу. Лучше поверьте вы, что я такой же реальный человек. Я Зоя, жена Георга. Выходит, по-вашему, я не способна разобраться, кто я – человек или копия? Простите, Юниор, но вы ничего не понимаете.

– Хорошо. Готов согласиться с вами – если вы объясните мне, каким образом оказались на этой планете, рядом со мной, с моим кораблем. Объясните, чтобы я смог поверить в это, – и я с радостью соглашусь с вами.

– Если бы я это понимала… Но все не так, как вы думаете. Раз мы с вами находимся на другой планете – значит вас каким-то образом обманули, и вы, думая, что везете копию, привезли сюда меня.

– Невозможно. Вы представляете, сколько времени я был в полете?

– Я тоже летела с вами. Наверное, меня как-то усыпили, и я проспала все время.

– Даже если не прибегать к анабиозу, это было бы связано с великими сложностями, в этом-то я разбираюсь. Да, конечно, вы тоже летели сюда на борту того же корабля. Но не в таком виде. В виде программы, Зоя. Очень сложной, но всего лишь программы для Комбинатора. По сути, это – матрица на атомном уровне, ее развертка…

– Не хочу слышать ничего подобного. Вы путаете, Юниор. Или обманываете. В любом случае я не могу вам поверить. И не хочу.

Да, поежился Юниор, нелегкая работа: убеждать в чем-то подобном женщину. Копию женщины, – тут же поправился он, – но это ничуть не лучше. Так или иначе, уже можно засвидетельствовать, что копия точна и обладает всеми, насколько я могу судить, качествами оригинала. Но, собственно… в каком-то сиюминутном смысле она права: а какая разница, кто она? Пока она существует, с этим нет проблем, а когда перестанет существовать – проблем и вовсе не окажется. Черт, как просто: когда перестанет существовать!

– Почему вы молчите, Юниор? Говорите, а то у вас сейчас такое лицо, что мне делается страшно.

– Ну что вы, Зоя, – сказал он, проведя рукой по лбу. – Бояться тут как раз нечего. Мы с вами оказались в маленьком, удобном, очень ладно устроенном мире. Нам здесь никто и ничто не грозит… кроме нашей собственной неосторожности. Я объясню вам сейчас несколько правил, какие вам придется соблюдать, хотите вы того или нет… О чем вы задумались?

– О Георге. Что могло побудить его так поступить со мной?

– Опять вы об этом. Повторяю: по отношению к своей жене он не совершил ничего плохого. Лишь снял с нее матрицу; как это происходило – осталось в вашей памяти.

– Ага, видите: в моей!

– Нет смысла говорить об этом. Представьте себе, что в тот миг Зоя раздвоилась, возникли две одинаковые Зои, но право считаться настоящей осталось у той, другой – предположим, так постановил Верховный суд. А вас судьба занесла сюда. Устраивает вас такой вариант?

– Не знаю. Подумаю. Боюсь, я слишком утомляла его. Наверное, многое могло быть иначе. Но я не ожидала…

– Зоя! Будет лучше, если об этом вы станете размышлять потом. А сейчас наберитесь терпения и выслушайте то, что я скажу. Те самые правила. Впрочем, может быть, я неудачно выразился: даже не правила, а просто… вынужденные, так сказать, условия нашего существования. Первое: вы не станете пытаться угощать меня чем бы то ни было, кроме чистой воды из пруда. Я не могу есть вашей пищи. Для вас здесь доступно все. Для меня – нет. Во всяком случае во всем, что касается еды.

– Бедняга! Вы умрете с голоду, а я буду объедаться на ваших глазах.

– У меня на борту достаточно припасов.

– Тогда может получиться как раз наоборот. Потому что у меня – только то, что в холодильнике. Или здесь есть магазины? Не уверена, однако, что у меня деньги с собой.

– Думаю, голодной вы здесь не останетесь. В конце концов, мои-то припасы пригодны для вас так же, как для меня.

– Выгодно быть моделью, не правда ли?

– Возможно. Это правило вам понятно, Зоя?

– Оно не особенно сложно.

– Будете его выполнять?

– Мне вовсе не улыбается остаться здесь одной. С вами можно хоть поговорить…

Нельзя сказать, чтобы в сказанном заключалось что-то оскорбительное, и все же Юниору последние слова Зои не очень понравились. Почудился какой-то оттенок пренебрежения. Что она: сравнивает его с Георгом, что ли? Георг – мощнейший ум, но во всем прочем Юниор, пожалуй, более годился для того, чтобы представлять род человеческий перед всяческими Курьерами.

Он, однако, постарался не показать обиды.

– И второе. Вы можете идти куда угодно и делать что угодно. Но корабль для вас – табу. Подходить к нему можно, но заходить в люк – ни в коем случае!

– У вас там страшные тайны? Может быть, вы – Синяя Борода? И в корабле – тела погубленных вами женщин?

– Я прошу, отнеситесь к моим словам серьезно. Нельзя. Там вы сразу выйдете из-под контроля поля, и… будет плохо – вам, мне, всему этому миру.

– Это слишком неопределенно. Что же случится со мной?

Юниор вздохнул. Чтобы разговаривать с женщинами, нужно иметь куда больше терпения, чем для исследования планет.

– Вы мгновенно погибнете.

– Правда? В таком случае, спасибо.

– Не понимаю…

– Вы мне указали выход – в случае, если я окончательно отчаюсь.

– Зоя!

– Вы испугались за меня? Как трогательно… Но нет, вряд ли. Вы испугались за ваш корабль. И за самого себя. Это ближе к истине, правда? Я понимаю, Юниор: высвобождение энергии, взрыв большой силы и так далее. Но почему я должна думать обо всем, что будет после меня? Вы сами и все остальные, поставившие меня в такое положение – много ли думали вы обо мне? Не очень, не так ли? А еще вернее – совсем не думали.

– Зоя, упреки ваши справедливы, но заслужил их в первую очередь Георг. Поверьте, я не просил его смоделировать именно вас, и никто другой, наверное, не просил тоже. Но раз жизнь поставила нас в такие условия – будем как-то жить, вот все, что я могу сказать. Что касается корабля, то… Неужели вы не понимаете? Да, корабль в какой-то мере пострадает, я, наверное, тоже, если окажусь рядом. Но главное не в этом. То, о чем вы подумали, – не выход для вас. Ни такой, ни какой-либо другой способ уйти. Потому что Комбинатор мгновенно сделает вас заново. И вы появитесь тут такой же, какой я увидел вас два часа назад.

– Вы правы, – сказала Зоя после паузы. – Об этом я не подумала. Хорошо, мой отважный капитан. Обещаю вам даже не приближаться к вашей монашеской обители. При условии, что вы не будете оставлять меня надолго в одиночестве. Я привыкла, чтобы вокруг были люди. Когда мне захочется побыть одной, я буду специально просить вас.

– Согласен, Зоя. Я тут не очень занят, и…

– А сейчас у вас есть какие-нибудь дела в корабле?

– Сейчас? Пожалуй, нет.

– Тогда найдите дело. Вы удивлены? Именно сейчас мне нужно побыть одной. Поймите: у меня есть над чем подумать.

– Я понимаю. Хорошо. Я найду, чем заняться. А когда захотите видеть меня, приходите… приходите к пруду. Там я увижу вас, не покидая корабля.

– Лучше так: приходите ко мне обедать. Можете захватить с собой ваши припасы. А до обеда будем заниматься каждый своими делами. Идет? В таком случае, я не прощаюсь.

Если захотеть, в таком хозяйстве, как корабль, всегда можно найти дело. Прежде всего, необходимо проверить состояние Кристалла: все ли в порядке у растущего младенца, не нуждается ли он во вмешательстве человека. Младенец не нуждался. Тем лучше. Все-таки Юниор проторчал в ремонтном отсеке около инкубатора больше часа: здесь он не позволял себе никакой поверхностности, любое упущение могло потом обойтись слишком дорого. Из ремонтного отсека он направился в приборный. Распломбировал дверь, запертую в последний раз еще на Земле, и тут же продиктовал для записи в журнале, когда и почему это было сделано: для подготовительных работ по замене Кристалла. В отсеке было тесно, двигаться там приходилось с осторожностью, заранее обдумывая каждый шаг, каждое движение. Только для того, чтобы добраться до капсулы Кристалла, понадобилось не менее десяти минут. Пока предстояла не самая серьезная часть работы: надо было удалить из капсулы остатки старого Кристалла, ту кашицу, в которую он превратился, – перекачать ее в небольшой металлический контейнер, который потом дать Умнику для анализа и утилизации остатков. Космос – не такое место, где что-то может пропадать без толку, такое можно позволить себе разве что в Приземелье. Затем – промыть капсулу, чтобы она была готова принять нового жильца. Работа была не очень срочной, но раз выпало время – отчего же не сделать ее заблаговременно?

Прежде чем промыть капсулу, Юниор вспомнил, что еще не завтракал сегодня. И напрасно. Обед обедом, но есть хотелось сейчас. Он попросил Умника приготовить что-нибудь легкое и позавтракал у себя: его просили находиться в корабле, и он не собирался спускаться на землю до обеда. Единственное, что он позволил себе за завтраком – включить обзорные экраны. На них парк был виден почти целиком. Зою он увидел почти сразу: выйдя из-за деревьев, она медленно шла к пруду, опустив голову, помахивая сломанной где-то веткой. Подошла, бросила ветку, села у самой воды, натянув платье на колени, подперла голову руками, не отрываясь, смотрела на воду. Юниору стало жаль ее, невыносимо жаль. Что-то не так было придумано Георгом, и удивительно, как такой эксперимент вообще разрешили. Хотя… Если рассказывать о нем в общих чертах, то все получается гладко и мило: вместе с моделями представителей флоры и фауны будут созданы также модели людей – для демонстрации полной картины нашего мира. Очень пристойно. Кто жалеет модели? Они же не живые. Так думают все, хотя никто не знает, где кончается неживое и начинается живое. Нет, в теории все вполне приемлемо. А на практике – первый случай практики возник вот сейчас, у Юниора. И он, откровенно говоря, просто не знал, что ему теперь с этой практикой предпринять.

Зоя все еще сидела, когда он, вздохнув, выключил экраны и снова пошел в приборный отсек. Он возился там до самого обеда. Потом потребовал у Умника сухой паек и почти бегом направился к люку.

Зоя встретила его перед домом. Юниор всмотрелся в ее лицо. Но так и не смог понять – тяжелы ли были ее мысли и переживания, много ли она плакала, кого и как проклинала. А может быть, взвесив все обстоятельства, смирилась с ролью модели, искусственно созданного существа с коротким веком? Выражение лица женщины было безмятежным, глаза – ясными, голос – ровным и спокойным.

– Ого, Юниор, вы пригласили гостей? Для чего же такое обилие? Извечный мужской инстинкт добытчика и кормильца, понимаю. Ничего, излишек положим в холодильник, пригодится в следующий раз. Я вижу, здесь у вас все – быстрого приготовления. Конечно, в пути вам некогда возиться… Жаль, это не позволит мне полностью проявить мое умение. Я вкусно готовлю. К сожалению, вы не бывали у нас в гостях на Земле. Ничего, потом, когда возвратитесь, непременно приходите. Мы угостим вас на славу. Я… или она, не знаю теперь, как говорить. Но для вас разницы не будет.

Болтая так, Зоя поднялась на крыльцо, пошла в кухню. Юниор следовал за нею, как привязанный. Там, на плите, что-то уже доспевало, запахи были манящими. Юниор проглотил слюну. Действительно, обидно, что не придется ничего попробовать.

– Вы не возражаете, если я посмотрю ваши запасы?

Он открыл холодильник, посмотрел одно, другое. Все выглядело точно так же, как на Земле. Прекрасная работа. Продуктов, правда, оказалось не так уж много.

– Это все, что у вас есть?

– Я же вам говорила. Скажите, Юниор: мы долго будем жить здесь?

Юниор ответил не сразу:

– До конца ремонта еще… еще около трех недель.

– А потом? Вам надо будет лететь дальше?

– Э… Ну, строго говоря…

– А этот мир – он так и останется? Постойте, я и забыла: ведь весь этот мир, и я в том числе, – мы можем существовать, лишь пока вы с кораблем поддерживаете нас. Значит, улетая, вы разрушите этот славный уголок?

Юниор молчал.

– И меня в том числе? И вам не будет жалко меня?

Отвернувшись, он глядел в окно.

– Юниор, ведь убивать женщин – очень плохо.

«Да не женщина ты!» – хотелось крикнуть ему, но вместо этого произнес:

– Да перестаньте же, ради Бога!..

Зоя удовлетворенно улыбнулась. Кажется, ей того и нужно было: вывести его из себя. Пигмалион чертов, осуждал себя Юниор, незадачливый критский властитель…

– Хорошо, капитан, я больше не буду, – кротко сказала она, улыбаясь глазами. – Прошу к столу. И не сердитесь на меня. На женщин вообще бесполезно сердиться. Мы никогда не бываем виноваты. Вы не обиделись? Простите, я не хотела сделать вам больно.

– Ничего, – буркнул Юниор.

– Значит, не сердитесь? Тогда я разрешаю поцеловать мне руку.

Зоя протянула руку. Черт знает, что происходит, – раздражался Юниор, послушно целуя руку и невольно вдыхая ее запах. – Интересно, все кретины в институте, с Георгом во главе – они что, не могли заранее подумать о том, что свертывать этот мир потом будет очень и очень не просто? Но ведь не обязательно же свертывать… Черт, все не так, как надо… А впрочем – еще три недели впереди, их еще прожить надо, пришибет меня каким-нибудь деревом или утону в пруду, да мало ли что может случиться…

– Довольно, довольно, капитан. – Зоя отняла руку. – Верю, что вы меня простили.

Некоторое время они обедали молча. Под конец Зоя принесла кофе.

– Это ваш, капитан. – Зоя придвинула к нему второй кофейник. – Не бойтесь, я не добавила ничего из своих запасов. Не собираюсь покушаться на вашу жизнь. И вообще, принимаю все ваши условия. Но у меня есть и свои.

– Заранее согласен на них, – поспешно сказал Юниор.

– Не беспокойтесь, они не содержат ничего, что было бы вам не под силу. По-вашему, я – модель, фикция – я вспомнила, что Георг называет их именно так. Скажу откровенно: я и сейчас уверена, что это не так, что я – это я… Но не вижу способа убедить вас. Так вот, я хочу, чтобы три недели, или сколько мы с вами будем находиться здесь, вы относились ко мне не как к модели, но как к женщине.

– Постараюсь. – Юниор склонил голову. – Боюсь только, что мое воспитание в этой области…

– Не бойтесь, я буду вам подсказывать. И не огорчайтесь: три недели – не такой уж долгий срок. Поверьте, я успела о многом подумать. И пока вижу для себя лишь один выход: жить так, как будто ничего не произошло. Вы хотите возразить?

– Ничуть, Зоя. Я рад…

– Рады, что не устраиваю вам истерик? Не могу гарантировать, Юниор, все может случиться. Но буду стараться, чтобы этого не было, обещаю. – Она встала. – Кстати, в следующий раз мыть посуду будете вы. А сейчас – каковы ваши планы на остаток дня и вечер? Есть что-то неотложное?