Текст книги "Идет розыск (журнальный вариант)"

Автор книги: Аркадий Адамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Знакомьтесь: наш дорогой хозяин. А это Леночка.

– Вова, – представился высокий бородатый молодой мужчина и белозубо улыбнулся, – Милости прошу к нашему шалашу.

Все поочередно поднялись на крыльцо и вошли в дом.

В большой комнате, куда, миновав прихожую, попала Лена, было тепло, просторно и уютно. В камине ярко полыхало пламя, от него трудно было оторвать глаза. Посередине комнаты стоял стол, уставленный закусками, бутылками, тарелками, в большой вазе горой лежали редкие в это время года фрукты.

Из кресла у камина поднялся навстречу приехавшим рыжеватый человек в добротном, хорошо сшитом костюме и в модных очках. Лисья его физиономия с острым носом и маленьким скошенным подбородком в отсветах пламени казалась чеканно медной и как бы пылающей.

– Валерий, ты уже здесь! – воскликнула Нина, Глинский аккуратно затормозил недалеко от перекрестка возле табачного киоска на улице Горького и попросил сидевшего рядом с ним Шухмина:

– Петя, купи пару пачек сигарет, а? Вот тебе общественная сумма… – Он вытянул из внутреннего кармана своего кожаного пиджака бумажник и достал деньги. – Я бы сам, но видишь, какая тут обстановка, – Он кивнул на сгрудившиеся у тротуара машины.

– Конечно, куплю. Деньги спрячь, у меня есть.

– Там сосчитаемся. – Глинский нетерпеливо взмахнул рукой. – Давай по-быстрому, пока меня кто-нибудь не двинул.

Мотор он не глушил.

Петр, кивнув, выбрался из машины и торопливо направился к киоску. Почему-то ему не понравились напряженные нотки в голосе этого Севы.

– Только с фильтром, – крикнул ему вдогонку Глинский, теперь уже, как показалось Петру, насмешливо.

Он уже наклонился к окошку, когда за его спиной взревел мотор. Шухмин невольно оглянулся.

Красные «Жигули» Глинского рванулись на зеленый свет светофора и через миг скрылись в потоке машин.

Петр растерянно остановился. Это еще что за номер? Неужели сбежал? Но почему? И Лена? Что ж теперь делать? Он кинулся назад, к краю широкого тротуара, где стояли машины, и еще раз осмотрелся, словно не поверив в случившееся, Что же делать? Преследовать на случайной машине? Нет, это отпадает. Он же не имеет права его задерживать, этого прохвоста.

Рядом какой-то человек, нагруженный покупками, садился в машину. Петр взволнованно обратился к нему:

– Товарищ, прошу вас, срочно подбросьте меня на Петровку. Вот мое удостоверение. Только срочно!

Тот бросил любопытный взгляд на красную книжечку и растерянно сказал:

– Конечно… Пожалуйста…

Через пять минут вконец расстроенный Шухмин пулей пронесся мимо постового, на ходу показав ему удостоверение, и, не дожидаясь лифта, ринулся вверх по лестнице.

Тяжело дыша, он появился в дверях кабинета Цветкова. У того сидел Откаленко, они что-то обсуждали.

– Ты откуда? – встревоженно спросил Цветков, увидев Шухмина.

– Лену увезли!

– Как так увезли? – не понял Цветков. Откаленко напряженно смотрел на Шухмина.

– Говори толком, – процедил он сквозь зубы.

Тем временем Глинский уже подъезжал к высокому дому возле Цветного бульвара, где его поджидал плотный седоватый человек в шляпе и модном пальто.

Глинский лихо затормозил возле него, выскочил из машины и предупредительно распахнул правую дверцу.

– Прошу, Лев Константинович, – произнес он. – Извините, маленькая операция задержала.

– Все с бабами оперируешь? – усмехнулся тот.

– Это попутно. – Глинский блеснул черными глазами. – А главная операция на этот раз с… бухгалтерией ресторана.

Он уже тронул с места «Жигули» и влился в поток других машин, идущих вдоль Цветного бульвара.

– Объясни-ка, будь добр. – Закуривая, Лев Константинович на секунду задержал в пальцах горящую спичку, потом недобро осведомился: – Инициативу проявляешь? Я тебе дам инициативу, красавчик попрыгунчик.

Глинский выговор проглотил как должное, не поморщившись. Только на секунду примолк.

– Ну, объясняй, объясняй, – все тем же угрожающим тоном произнес Лев Константинович. – Чего язык-то прикусил? Было видно, что Глинский его сейчас чем-то раздражает.

А тот, встрепенувшись, услужливо пояснил, не отрывая глаз от дороги:

– Одна девка попалась. Бухгалтер из этого ресторана. А у него большой кондитерский цех. Значит, ресторан должен быть фондодержателем.

– Где эта девка?

– Будет сегодня у нес. Разрешите заняться?

– У самого уже небось кипит?

– Кипит, – нервно засмеялся Глинский, – Нужна только свобода рук, Лев Константинович. Очень прошу. Игра стоит свеч.

… В кабинете Цветкова возникло тяжелое молчание. Шухмин кончил свой доклад и виновато вздохнул.

– Тэ-ак… – произнес наконец Цветков, – И куда они двинулись, выходит, неизвестно?

– Неизвестно, – расстроенно подтвердил Петр.

– И кто должен там быть, на этой даче, тоже неизвестно?

– Нина эта самая, Глинский… Еще две девушки какие-то… Да! – вдруг вспомнил Шухмин. – Нина просила его не забыть заехать за каким-то Витиком… Как это она сказала? – Он помедлил, – А! Витик-Шпунтик!

Тут Откаленко поднял на него глаза, что-то, видимо, соображая, потом молча схватился за телефон, доставая записную книжку.

– Сейчас, – бросил он и, найдя нужный номер, стал быстро его набирать. Подождав, зло бросил трубку и взглянул на часы. – Ушел. Это Коменков. Вот, значит, на чей день рождения он сегодня намылился. – Нервно побарабанил пальцами по столу, снова посмотрел на часы, потом сказал Цветкову: – Я вам уже докладывал, Федор Кузьмич. Дачный кооператив «Наутилус». Только поздно уже узнавать, где он находится. Восьмой час.

– Думаешь, поздно? – переспросил Цветков. – А ну посмотрим.

Он раскрыл тумбу своего стола, выдвинул один из ящиков, достал оттуда какой-то справочник и, надев очки, принялся его листать.

– Вот! – Цветков быстро набрал номер. – Товарищ дежурный? Говорит полковник Цветков из МУРа. У нас, понимаете, всегда непростые дела и потому непростые просьбы. Но прошу все же помочь, Надо срочно вызвать кого-нибудь из сотрудников отдела, ведающего дачными кооперативами. Необходима справка: где расположен ДСК «Наутилус». Повторяю: срочно… Вот это по-нашему! – Цветков придвинул к себе блокнот и взялся за карандаш. – Так… Так… Это домашним телефон?.. Ясно. Дайте-ка на всякий случай ее адрес и еще одного-двух сотрудников, мало ли что…

Через несколько минут Откаленко и Шухмин уже мчались на машине по одному из адресов.

Оба молчали. Игорь не мог передать, что с ним творится. Такого волнения он, кажется, еще никогда не испытывал. Игорь вдруг с такой силой ощутил, как дорога ему Лена, что стиснул зубы.

Когда адрес «Наутилуса» был наконец получен, немедленно связались с отделом милиции того далекого района Московской области, где был расположен ДСК, С дежурным говорил Цветков.

– … Подключайтесь к операции. Семи ничего не предпринимайте. Ни в коем случае. К вам выезжают наши сотрудники. Старший – капитан Откаленко. Где будете встречать?.. Какой километр?.. Пост ГАИ? Отлично, Все. Ждите. – Он положил трубку и сказал Игорю: – Поезжай. Шухмин с тобой. Будь поаккуратнее только. Учти, Задерживать их сейчас нельзя, сорвем работу коллег. А тех, кого разыскиваем мы, там, видимо, нет. Но если на даче что случится то… – Цветков внимательно посмотрел на Игоря. – Короче, действуй по обстановке. И голову, смотри, не теряй.

– Не потеряю, – хмуро пообещал Откаленко.

… И вот они уже неслись по городу, привычно и легко обходя попутные машины, изредка сигналя сиреной, и на перекрестках инспектора ГАИ освобождали им путь.

Игорю казалось, что все делается слишком медленно. И едут они не спеша. Ну в чем дело? Почему Сергей, давний, испытанный водитель, не обгоняет этого частника в серой «Волге»? «Ну, обходи же его», – чуть не крикнул он Сергею.

Наконец, они вырвались из города.

Машина неслась по темному шоссе, изредка коротко подвывая сиреной, требуя от попутчиков освободить путь. Впрочем, машин на шоссе становилось все меньше.

Игорь прикинул про себя: пока они прибудут на место встречи, потом сколько еще потребуется, чтобы добраться до дачного поселка и отыскать в темноте эту проклятую дачу на улице Морских звезд. А Лена уже, наверное, там… Что с ней сейчас?.. Она увидела, что ее обманули, что Петр не приехал… Как этот подонок объяснил ей, почему Петр не приехал?.. А главное, зачем они это сделали? Зачем? Снова зловеще взвыла сирена. Машина пошла на обгон. Сноп света освещал впереди какую-то «Волгу», которая торопливо двинулась в сторону, уступая дорогу.

И опять вокруг темнота. Свистиг ветер. Машина летит, не теряя скорости, алея стрелка спидометра зашла далеко за отметку «100». Выбоины на дороге сотрясают машину. «Какая плохая дорога», – машинально думает Игорь.

Впереди снова замелькали красные огоньки попутной машины. В дальнем свете фар постепенно проступают очертания большой грузовой машины. И снова взвыла сирена. Игорь почти физически ощутил, как напрягся Сергей, готовясь к обгону. Машина впереди стала уклоняться вправо. Не очень охотно, правда.

И в тот момент, когда «Волга» уже поравнялась с ней, грузовая машина неожиданно резко вильнула влево.

Удар!.. Надсадный рев мотора… Скрежет металла… звон разбитого стекла… И полная темнота. И пустота… «Волга», перевернувшись, сползла в глубокий кювет.

Грузовая машина, вихляя из сторону в сторону, удирала с места происшествия.

Трещали дрова в камине. В комнате становилось жарко.

Лена рассматривала картины на стенах, небольшие, в грубоватых дешевеньких рамках, в основном масло или мягкая, нежная акварель. Это были пейзажи-видимо, Подмосковья. Но попадались и портреты. Лица на них были незнакомы. «Никого, видимо, из этой компании нет, – отметила про себя Лена. – И хозяина тоже». Работы были любительские. Но ощущались настроение и вкус.

К Лене подошел бородатый хозяин.

– Интересно? – чуть стеснительно усмехнулся он.

– Люблю такие места, – ответила Лена. – Лучше всякого юга. И художник, мне кажется, тоже их любит.

Хозяин небрежно махнул рукой.

– Художник – это я. Так что не взыщите.

– Вы здесь все время живете?

– Да. Устроился комендантом. Ненавижу город. И потом здоровье… Лена улыбнулась.

– Но вы кажетесь вполне здоровым и сильным.

– Хочется казаться.

У камина тем временем оживленно болтали. Что-то смешное рассказывал Валерий, посверкивая стеклами очков. Рыжеватые легкие волосы его как будто шевелились, по ним пробегали блики от огня в камине. Безудержно хохотала Катрин, солидная Жанна кривила губы, не выпуская изо рта сигарету. Нина поглядывала на Лену.

– Хочется казаться? – переспросила Лена.

– Конечно. А как вы попали в нашу веселую компанию?

– Нина пригласила. У нее же день рождения.

– Да? Что-то в этом роде я и подумал.

– Вы даже не знали? – удивилась Лена. Вова пожал плечами.

– Не удостоили.

– А вы как попали в эту компанию? – в свою очередь полюбопытствовала Лена.

Ей чем-то нравился этот высокий, бородатый и, кажется, еще совсем молодой человек с хмурыми глазами. В другое время он бы даже вызвал доверие, но здесь ко всему следовало относиться настороженно.

– Тоже однажды пригласили, – неохотно ответил Вова. – Один веселый парень по имени Дима. Вы его не знаете?

– Нет.

– Значит, узнаете. Ну, а потом пошло. У меня здесь очень удобно встречаться. Вы не находите? – И насмешливо спросил: – Вы, я думаю, тоже… со спутником?

– А вы с подругой?

– Нет, – возразил Вова. – Вот моя любовь. – Он кивнул на картины.

– Вы странный человек, – улыбнулась Лена. Она выглядела очень привлекательно в своем простом сером платье с большим белым отложным воротником, высокая, стройная, с золотистыми волосами.

– А вы красивая женщина, – сказал бородатый Вова, задумчиво оглядывая ее. – Я бы вас нарисовал. Вот только глаза…

Лена удивленно посмотрела на него.

– Слишком беспокойные, – пояснил Вова. – Не люблю такие глаза.

– А у ваших друзей они спокойные? – обидчиво спросила Лена.

Вова пожал плечами.

– Хотите, я вам расскажу про эти картины? Или… – Он прищурился. – Может быть, хотите выпить что-нибудь для начала?

– Лучше расскажите.

– Хорошо. Вот это место в лесу волшебное. – Он указал на одну из картин. – Здесь разговаривают птицы…

В этот момент за окном просигналила машина.

– Извините, – торопливо произнес Вова. – Надо встретить гостей, Через несколько минут в комнату с шумом зашли приезжие. Первым был Глинский, он торопливо огляделся по сторонам. За ним проскользнул, широко и неуверенно улыбаясь, Коменков. А последним появился солидно, не спеша Лев Константинович, невысокий, плотный, розовый, с седыми висками и седыми короткими усиками на широком грубоватом лице с бульдожьими щеками и острыми глазами-бусинками. Выглядел Лев Константинович не по-праздничному сосредоточенным. Чуть позже вошел Вова. «Где же Петр? Что случилось? – испуганно подумала Лена. – Не случилось, а изменилось», – попыталась успокоить она себя. Но внутреннее напряжение не прошло.

Глинский быстро поздоровался со всеми и подошел к Лене.

– Где же Петя? – спросила Лена.

– Представьте себе, вдруг отказался ехать, – объявил Глинский.

– Не представляю!

– Да-да. Что-то ему, видите ли, не понравилось. Как я ни уговаривал, ничего не помогло, я очень старался, слово даю.

– Не может быть!

– Истинная правда. Не вытолкал же я его из машины? Черные глаза Глинского, казалось, обжигали ее, Лена всей кожей ощущала этот взгляд.

– Нет, нет! Я вам не верю. Подошла Нина, обняла Лену за талию.

– Ленок, не расстраивайся. У мужиков всякие фанаберии случаются. Завтра будет прощение просить, увидишь. А сейчас мы выпьем, и все пройдет. Пойдем к столу, я тебя прошу, дорогая. У меня же праздник. – И уже громко всем объявила: – К столу! Прошу всех к столу. Мужчины, приглашайте дам.

Она подошла к Льву Константиновичу. Тот прервал свой разговор с Бобриковым и Вовой, улыбнулся и протянул Нине обе руки.

– Поздравляю, дорогая, с твоим днем. – Он нежно поцеловал ее руки. – Это на память. – И вложил в ладошку небольшой сверток, потом сказал, обращаясь уже к окружающим: – Что ж, к столу, милейшие.

И все начали рассаживаться, Глинский повернулся к Лене:

– Разрешите вас пригласить. Хоть на вечер заменю вам Петю.

Лена сделала усилие над собой и кивнула в ответ. Ссориться с этим человеком сейчас было нельзя, и вообще ни с кем здесь нельзя было ссориться. Поэтому Лена сказала:

– Тем хуже для него в конце концов. Правда?

– Да-да! – воскликнул Глинский с жаром. – Он еще пожалеет!

За столом было шумно, и с каждой выпитой рюмкой шум нарастал. Все говорили одновременно, перебивая друг друга, острили, хохотали, кто-то кого-то уже обнимал, кто-то из женщин отбивался и визжал.

Вова, выйдя из-за стола, включил магнитофон. Лихо, самозабвенно играл незнакомый ансамбль, гортанный голос пел волнующие, непонятные песни.

Глинский сидел рядом, поминутно заглядывая Лене в глаза, и то ловил ее руку, то шептал ей что-то на ухо, пытаясь обнять. Он, казалось, терял голову.

Лена вначале спокойно отшучивалась, но Глинский становился все настойчивей.

– А где же наш Димочка? – весело воскликнула Нина и посмотрела на сидевшего рядом с ней Льва Константиновича.

– Нет необходимости, – небрежно ответил тот, закуривая и следя глазами за язычком пламени на спичке, потом аккуратно взял ее за обуглившийся конец и подождал, пока у него в пальцах не остался черный изогнутый крючочек, после чего с удовлетворением бросил его в пепельницу и затянулся дымом сигареты.

Лена уже разобралась в присутствующих. Главное внимание ее привлек Лев Константинович. Выпитое вино слегка возбудило его, отвислые щеки побурели, движения стали порывисты, и, казалось, прежнее спокойствие и сосредоточенность покинули его. Он все больше шутил и разглагольствовал, азартно и даже запальчиво. Остальные мужчины заметно робели и заискивали перед ним, Бобриков был особенно льстив. Только бородатый Вова вел себя почти равнодушно.

Между тем Лев Константинович, довольный всеобщим почтением, продолжал развивать свои мысли, при этом ожесточенно жестикулируя:

– … Умный человек ищет в людях слабости и их использует. Очень умный – использует людей со слабостями. Улавливаете разницу?

– Гениально сказано! – подхватил, сияя улыбкой, Бобриков.

– Но! – продолжал Лев Константинович, делая отстраняющий жест рукой. – Дайте мне свободу жить, как я хочу. Дайте мне использовать мою голову, силу, мою волю и знание, дайте обогнать глупого и ленивого! Не дают! Должно быть равенство возможностей. А дальше-инициатива, ум, напор решают, кто выйдет вперед. В любой области. Я, например, коммерсант, вам знакомо это слово?

– Великое слово! – с восторгом воскликнул снова Бобриков. – Затоптали!

– Вот-вот. – Лев Константинович широким жестом указал на него. – Затоптали! Верно говоришь. Но экономика не для слабаков и дураков, она для сильных и зубастых. Кто это в экономике будет работать для других? Ха-ха! О, я вас еще научу, голуби мои…

Он поднял бокал, и снова притихшие было гости заговорили между собой.

Через некоторое время Лена заметила, что Бобриков и Катрин исчезли. Никто больше, казалось, не обратил на это внимание. Веселье продолжалось. Музыка гремела уже неприятно. Глинский плечом прижимался к Лене и мял ей руку, Бобриков и Катрин вернулись. Валерий обменялся взглядом с Глинским, и тот, вскочив со стула, объявил:

– Мы принесем еще вина! Пойдемте, Леночка.

– Ах, идите сами, – отмахнулась Лена. – Меня уже ноги не держат.

– Пойдем, Ленок! – неожиданно и радостно откликнулась Нина. – Я с вами!

Она с усилием поднялась, опершись на плечо Льва Константиновича.

Ничего не оставалось делать, Лена тоже встала.

Втроем они вышли из комнаты и, продолжая разговор, спустились по скрипучей лестнице куда-то вниз. Глинский толкнул узкую дверь. Они очутились в небольшой комнате без окон, на столе лежали какие-то свертки, возле стоял ящик с бутылками. В стороне приткнулась тахта, на ней валялись какие-то вещи.

– Э, Ниночка, ты тут лишняя, – возбужденно сказал Глинский, оттесняя Нину к двери. – Иди, иди, Мы сами…

– Нет, не уходи! – рванулась Лена.

– Ну, что ты, Ленок, что ты… – Нина быстро юркнула за дверь.

Глинский мгновенно щелкнул замком и обернулся.

– Леночка, разве я вам не нравлюсь? – глухо спросил он.

– Нет!

– А вы мне…

Он схватил Лену за плечи. Руки у него оказались железные, разнять их не было сил. И Лена почувствовала страх.

– Оставьте меня!

– Не-ет… Я на полпути не оставляю… – бормотал Глинский, стараясь поймать губами губы Лены. – Я тебя… долго ждал…

Лена совсем растерялась от охватившего ее испуга, почти паники, и чувствовала, как последние силы покидают ее.

– Я буду кричать…

– Кричи, – хрипло ответил Глинский, продолжая борьбу. – Кричи… Потом будешь довольна…

Они упали на тахту.

И тут Лена, опомнившись, поджала колени и с силой уперлась ему в живот. Глинский, пытаясь справиться с ней, откинулся слегка в сторону, и тогда Лена ударила его, ударила так, как ее учили, наискосок, ребром ладони, под подбородок. Глинский от боли и неожиданности отпрянул и схватился за шею, черные глаза его налились бешенством.

– Ах, так…

Он вскочил, и Лена вскочила вслед за ним. Щеки ее пылали, волосы рассыпались по спине, платье сползло с одного плеча, и оборванный воротничок болтался на груди.

Глинский размахнулся, метясь ей в лицо, но Лена увернулась и ухватилась за стол.

Она не знала, что делать. Кричать бесполезно, отсюда ее никто не услышит. Убежать? Невозможно. Дверь заперта, и пока она будет возиться с замком…

А Глинский тем временем снова кинулся на нее, Лена отскочила в сторону, вся дрожа, прижалась спиной к стене, и тут Глинский ее схватил. Он был изрядно пьян и окончательно потерял голову.

Это спасло Лену. Впрочем, ее спасла школа, которую когда-то она проходила. Прежде всего к ней вернулось хладнокровие. Она на миг бессильно и податливо обмякла в руках Глинского.

– Ну, наконец-то… – торжествующе пробормотал тот, тоже ослабляя объятия.

И тогда Лена мгновенно перехватила его руку и с отчаянной решимостью заученным рывком заломила ее за спину. Глинский взвыл от боли и повалился на тахту.

А Лена бросилась к двери и завозилась с замком, Но Глинский все же поднялся на ноги, здоровой рукой он, кривясь, отшвырнул Лену от двери и сам выскочил из комнаты. И тут же снаружи звякнул ключ.

– Отдохни, дура! – задыхаясь, крикнул Глинский. – Утром будешь сговорчивей!

На лестнице послышались торопливые удаляющиеся шаги.

Лена дернула дверь. Нет, она была заперта на ключ, и Лена громко, навзрыд расплакалась, уже не в силах сдержать себя. «Боже мой, что же теперь будет? – подумала она. – Ведь он утром придет опять». И без сил опустилась на тахту.

Тем временем Глинский, приведя себя в порядок и поминутно морщась от боли в плече, вернулся в комнату, где находилась вся компания, еще более шумная и уже совсем пьяная. Коменков пел блатные песни, стараясь перекричать музыку, рвавшуюся из магнитофона, его зачарованно слушала одна толстая Жанна, дымя сигаретой, остальные болтали о чем-то. Бобриков налил Глинскому вина.

– Где Лена? – полюбопытствовала Нина.

– Отдыхает, – самодовольно ответил Глинский и даже подмигнул.

Бобриков одобрительно хлопнул Глинского по плечу, и тот взвился от боли.

– Ты что? – пьяно удивился Бобриков. – Я же любя, чучело.

В этот момент с улицы послышался сигнал автомобиля.

– Сейчас встречу! – сорвался со своего стула бородатый Вова, до того мрачно наблюдавший за Глинским.

В комнате появилась новая компания: оживленный, хотя и слегка помятый Димочка Шанин под руку с неизвестной худенькой девушкой в синем платье и с красной газовой косынкой на плечах, девушка казалось смущенной; за ними – хмурый, озабоченный Смоляков. Последним вошел чем-то недовольный Вова.

– Ура! – закричал Бобриков, блестя очками. – За приезжих! Всем налить! – Он подскочил к Льву Константиновичу. – Разрешите ваш бокал, шеф?

– Ну-ну, наливай, – буркнул тот, придвигая рюмку, и продолжал, громко обращаясь к Нине и Глинскому: – … Таких людей нет, ясно? Просто, чем совесть чище, тем выше ее продажная цена. Вот и все, голуби мои.

– Гениально! – закричал Бобриков, пытаясь трясущейся рукой налить вино.

– Дай я сам налью, – вмешался Димочка Шанин, отбирая у него бутылку.

– Ой, я забыл закрыть ворота, – вдруг вспомнил Вова. – Пейте. Я сейчас.

Он торопливо вышел из комнаты, плотно прикрыв за собой дверь, нерешительно потоптался в прихожей и уже собрался было спуститься вниз по лестнице, но неожиданно к чему-то прислушался, а потом приоткрыл дверь во двор. С улицы донеслось тихое урчание мотора.

Вова, поколебавшись, вышел на крыльцо, снова прислушался и, спустившись по ступенькам, направился к воротам, он и в самом деле не запер их на замок. Подходя, он различил в полутьме, как створки ворот приоткрылись и какая-то тень проскользнула во двор. Вова удивленно остановился и почесал бороду. Однако тень так же бесследно исчезла, как и появилась.

Постояв еще с минуту и ощутив, наконец, холод под легкой курточкой, Вова решил, что все это ему померещилось, и направился к воротам. Подойдя, он нашел их действительно приоткрытыми. А ведь он точно их закрыл, хотя и не запер. Вова взялся за, створку ворот и увидел, что со стороны улицы к нему подходит какой-то человек.

– Одну минуту, гражданин, – строго сказал тот. Вова услышал тихие шаги у себя за спиной. Он оглянулся. Перед ним стоял длинный парень в темном пальто и кепке.

– Что вам надо? – как можно спокойнее спросил Вова.

– Пройдемте с нами, тут недалеко, несколько шагов, – сказал длинный. – Заодно я вам свое удостоверение покажу, а то тут темно. Да вы не бойтесь, – добавил он, уловив Бовины колебания.

– Чего мне бояться? – пожал плечами Вова, но в голосе его ощущалась растерянность.

Они вышли на улицу. Невдалеке, возле самого забора, Вова увидел мотоцикл с коляской и почему-то сразу успокоился.

Подойдя к мотоциклу, длинный парень достал из коляски фонарик, зажег его и направил лучик света на небольшую красную книжечку. Вова недоверчиво покачал головой.

– Неужели МУР?

– Он самый, – подтвердил длинный парень, быстро гася фонарик. – Старший лейтенант Лосев. А тебя как зовут?

– Владимир.

– Хозяин дачи?

– Да.

– Так. Значит, будем знакомы. Теперь, Володя, быстро отвечай на вопросы. И не вздумай хитрить. Сам видишь, фирма наша серьезная.

– А я и не думаю с вами хитрить, – вдруг заволновался Вова. – Это даже хорошо, что вы приехали. Тут, понимаете, случилось… Черт знает, словом, что случилось. Я как раз собрался…

– Ты бы все-таки толком рассказал, – посоветовал Лосев.

– Девушка одна приехала, и ее кажется… Ну, один тип тут… Словом, изнасиловал он ее… кажется…

– Что?!

– Да-да, Вот пойдемте. Я хотел к ней сейчас зайти. Она же не вернулась… Лосев обернулся к Пенкину.

– Гриша, ты подожди меня здесь. Пойду взгляну. Заодно на дачу погляжу. У вас там гости? – обратился он к Вове.

– Гости, – недовольным тоном проворчал Вова.

– Кто такие?

– Я их только по имени знаю. И то не всех.

– Ладно. Разберемся, – решил Лосев. – Незаметно в дачу можно проникнуть, чтобы ваших гостей не потревожить?

– Можно. Еще одна дверь есть.

Лосев обернулся к Пенкину:

– Ты, Гриша, наших клиентов не выпускай, Если что, я тут вмиг буду.

– Так точно, – строго ответил Панкин. И Лосев кивнул Вове:

– Ну, пошли, хозяин. Только не вздумай со мной шутить. Наша фирма шуток не любит, понятно?

– Ну, что вы! Какие тут шутки…

Они проскользнули в ворота и осторожно двинулись по направлению к даче. Но на этот раз Вова обогнул ее и подошел с другой стороны, к маленькому заднему крыльцу. Порывшись в кармане, он достал ключ, открыл невыносимо скрипучую дверь и тихо предупредил:

– Осторожно. Тут темно. И ступеньки вниз.

– Фонариком посветить можно? – тоже тихо спросил Виталий.

– Можно, можно…

Тоненький, золотистый лучик прорезал темноту и уперся в ступеньки, ведущие куда-то вниз. Оба стали осторожно спускаться.

Пройдя короткий коридор, Вова открыл еще одну дверь, и они очутились перед другой лестницей, ведущей наверх. Рядом Виталий увидел узенькую дверь. Вова приблизил к ней свое бородатое лицо и негромко позвал:

– Лена, вы здесь? Кто то стремительно бросился к двери, и знакомый Виталию голос сдавленно воскликнул:

– Это вы, Вова? Откройте мне!

– Лена… – растерянно произнес Виталий. – Откуда ты здесь взялась?

– Кто это?

– Да я же, Виталий.

– Он, не может быть!..

Вова с ухмылкой посмотрел на Лосева и сказал:

– Что-то в этом роде я и предполагал.

– Открывай немедленно, – резко приказал Виталий, еле сдерживая волнение. – Что ты стоишь?

– Так нет же ключа. Он унес.

– Ну, давай что-нибудь, черт возьми. Отожмем, и баста, – торопился Виталий, – Давай, давай. Сейчас, милая, сейчас, – глухо сказал он через дверь Лене. – Я их тут всех к чертовой матери перестреляю, если ничего не найдем. Гады…

– Что ты, Виталий, – испугалась за дверью Лена. – Не смей!

– Ладно, ладно. Это крайний случай. Нашел?

– Вот. – Вова протянул ему топор.

– Сойдет.

Виталий вставил в дверную щель, около замка, острое лезвие топора и с силой нажал. Дверь скрипнула и отошла.

– Вот так, – удовлетворенно констатировал Лосев, – Не швейцарский банк, как видите.

Он распахнул дверь, и Лена кинулась ему на грудь.

– Ну-ну, сестренка, спокойнее, – погладил ее по голове Лосев, сам стараясь успокоиться, и обернулся к Вове. – Тащи ее пальто.

– Сейчас.

Вова торопливо поднялся по лестнице и через минуту скатился вниз, держа в руке пальто. Сверху доносились музыка и гомон голосов.

– Так, – сказал Лосев, когда Лена оделась. – Пошли, Володя, назад. Тем же путем. Там посоветуемся. Дело в том, что нам надо тихо изъять отсюда двух человек.

Взломанную дверь кое-как прикрыли, чтобы не бросалась в глаза, и Вова вывел Лосева и Лену во двор. Когда они обогнули дачу, Лосев спросил Вову:

– Которая их машина? Ну, тех, которые последними приехали, с девицей.

– Вот она, – указал Вова.

Лосев подошел к машине, внимательно осмотрел ее, подергал дверцы, потом тихо свистнул. Через минуту из темноты неслышно появился Пенкин.

– Грише, открой эту машину, будь добр, – попросил Виталий. Пенкин сунул руку в карман, достал что-то и вставил в замок. Раздался короткий скрежет, и дверца распахнулась. Лосев нагнулся, пошарил по сиденьям и наткнулся там на женскую сумку с длинным ремнем и маленький, а кожаном футляре приемник. Все это он засунул под переднее сиденье водителя. Затем выпрямился и сказал:

– Вот так. Порядок. Теперь, Володя, возвращайся. И скажи этим двум голубчикам, что ты задержался, потому что они забыли запереть машину. Тихо скажи, чтоб другие не слышали. Пусть они выйдут, закроют ее. Сумеешь так сделать, не сдрейфишь?

– Вова – хороший человек, – сказала Лена. – Он все сделает.

– Этого сейчас мало, – усмехнулся Лосев.

– Да сделаю я все, – досадливо произнес Вова. – Ждите.

Он торопливо направился к даче. А Лосев сказал Лене:

– Ты, сестренка, иди на улицу, там справа от ворот, у забора, стоит мотоцикл, Забирайся в коляску и жди нас. Быстренько.

– Я с вами.

– Чего? Ты здесь была без нас, теперь мы будем без тебя. Давай, давай, милая. – И вдруг, не удержавшись, Виталий спросил изменившимся голосом: – Кто тебя здесь обидел? Лена зябко повела плечами.

– Попробовал обидеть.

– Ага. Кто ж такой?

– Глинский.

– Так-так. Старый знакомый.

– Он просто зверь.

– Эх, первый раз жалею, что я блюститель закона. Так хочется его нарушить, – зло процедил Лосев и уже другим тоном заключил: – Ну, все. Беги и не оборачивайся. Исполняйте приказ, лейтенант.

– Ох… – вздохнула Лена и пошла к воротам. В этот момент распахнулась дверь на высоком крыльце, и по ступенькам сбежали два человека.

– Я беру первого, – шепнул Виталий Панкину, отступая в темноту.

Люди подбежали к машине, и тут же первый из них был опрокинут на землю с такой силой, что даже не успел вскрикнуть. Это был Дима.

Но второго человека так просто опрокинуть не удалось. Пенкин сплоховал и, не удержавшись, тоже упал, увлекая на землю и своего противника. И тогда Виталий рукояткой уже выхваченного пистолета с размаха ударил сопевшего, барахтавшегося возле него Смолякова. Но за секунду до этого тихо вскрикнул Пенкин.

– Гриша, ты что? – тревожно окликнул его Лосев.

– Ничего… – сквозь зубы процедил Пенкин.

– Вяжи его ремнем.

– Не могу…

– Ложись на моего, – приказал Лосев. Через минуту связанные Шанин и Смоляков были кинуты на заднее сиденье машины.

– Стой, – сказал Виталий, задыхаясь. – Я Шанина обыщу. Ключи нужны.

Он снова вытащил Диму из машины, бросил на землю и стал обшаривать его карманы.

Пенкин, скрючившись, прилег на капот.

И в этот момент незаметно для всех из машины выполз Смоляков. Руки его были свободны: ему удалось сбросить ремень. Смоляков торопливо нырнул в кусты. Там он поднялся на ноги и все так же тихо стал красться в дальний конец участка, потом перелез через забор и побежал.

Лосев прислушался, пружинисто вскочил на ноги и тотчас понял, что произошло. И одновременно ему стало ясно, что в темноте Смолякова не догнать.