Текст книги "Траектория чуда"

Автор книги: Аркадий Гендер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Так, ну, давайте, может быть, познакомимся по-человечески? Итак, вы?.. – вывел меня из задумчивости голос хозяйки.

– Я – Антон, – чуть не сбившись с идиотского псевдонима, отрапортовал я.

– А мое полное имя – Виталия, – подхватила она и протянула мне руку. Я взял ее холодные пальцы в свою руку и поцеловал.

– Обожаю галантных кавалеров! – рассмеялась Вита-Виталия.

– Сколько иронии, – состроил я обиженную гримасу.

– О, нет, нет! Никакой иронии! – вскричала она и порывисто чмокнула меня в щеку. – Это так приятно. Мы, женщины (мне показалось, что это слово она произнесла с каким-то особенным нажимом) так любим в мужчинах хорошие манеры!

Странно, но явный наигрыш и экзальтация, прозвучавшие в этой фразе, произнесшую ее совершенно не портили, просто это выглядело как вполне естественное женское кокетство и желание понравиться. И это, как ни странно, польстило мне.

– Какое интересное имя – Виталия, – продолжил я разговор.

– Греческое, – охотно поддержала тему она. – Его, как правило, его почему-то сразу сокращают до Виты, поэтому я так и представляюсь, но вообще-то мне ужасно не нравится! Друзья зовут меня Талия или просто Таша.

"Таша, надо же, как мило", – подумал я, и добавил в слух:

– Талия? Так у греков звали одну из муз, – начал было блистать эрудицией я. – Она покровительствовала, кажется...

И забуксовал. Так далеко мои познания об античности не простирались.

– Правильно, комедии, – закончила за меня моя собеседница и в притворном ужасе закатила глаза. – Боже, еще и эрудит! У меня с утра удачный день.

Я снова от души рассмеялся. Нет, определенно с чувством юмора у нее было все в порядке! А ведь юмор в девяноста случаях из ста есть непременный атрибут ума. Однозначно, она нравилась мне все больше и больше.

– Осталось выяснить, нравлюсь ли я вам? – тут же словно прочитала мои мысли

Талия.

И тут она скинула с плеч платок и встала посредине комнаты. Ее коротенький халатик приталенного фасона был сшит из полупрозрачной ткани и практически ничего не скрывал. К тому же, обеспечивая мне полностью панорамный обзор, Талия пару раз крутанулась передо мной в изящном пируэте, и если я чего и недоглядел при первом раунде осмотра, то сейчас уж упустить что-либо было просто невозможно. Изящная маленькая головка ее сидела на высокой, прямо-таки лебединой шее. Очень узкая талия и потрясающе округлые бедра. Ноги – не просто длинны и стройны, а с тонкой голенью и прорисованными икрами, чего так не хватает тоже длинным, но невыразительным каким-то ногам Жанны. А повыше ног, пониже спины шло то, что хоть и принято карамельно называть "попкой", а я именую просто и конкретно – задница, как бы грубо и вульгарно, по мнению некоторых эстетствующих элементов, это ни звучало! Так, что пардону, конечно, просим, но дальше шла задница – круглая и выпуклая, как хорошо накачанный волейбольный мячик, и которую, как тот мячик, так и хотелось поскорее взять в руки! Ну и, наконец, выше и спереди была грудь совершенно безупречной формы, топорщившаяся из-под тонкой ткани двумя остренькими сосочками. А какое действие все это еле прикрытое великолепие, продемонстрированное с предельной откровенностью, произвело на меня, читатель, наверное, уже догадался. В общем, с чувством произнося стандартную пошлятину: "Ты безумно мне нравишься!" я не удержался, и в полное доказательство того, что не кривлю душой, интенсивно заерзал в кресле.

Талия счастливо рассмеялась и снова чмокнула меня в щеку.

– Я так рада! Хочешь чаю или кофе? – сразу же, но ни секундой раньше, тоже перешла на "ты" она. С тактом у нее тоже все было на месте.

Вовремя вспомнив, что с сегодняшнего утра я худею, я великодушно согласился на чай без сахара. Талия усадила меня в кресло, оказавшееся очень удобным, и упорхнула на кухню. Пока она звенела оттуда посудой, я, не зная, чем заняться, обратил внимание на пачку глянцевых журналов, лежащих под столом прямо на полу, и вытянул наугад парочку из середины. Первым оказался сисястый "Hustler" – пожалуй, самая развесистая порнуха, какую только можно встретить в ларьках – и это опять легонько, но очень неприятно кольнуло в сердце. Каким-то диссонансом этот порно-журнал звучал со всем нашим общением, несмотря на краткость, уже обретшим вполне определенную атмосферу. Я даже подумал, что попал он сюда, наверное, случайно, и в полной уверенности, что следующим окажется какой-нибудь "Elle" или "Vogue", запихнул "Hustler" обратно под стол. Но я не угадал. Второй журнал, хоть был мне совершенно неизвестен, но направленность имел явно ту же, и назывался "Transmagazine". На суперобложке была запечатлена совершенно голая губастая негритянка с бюстом номер бесконечность. Но от других таких же, с позволения сказать, моделей, позирующих, к примеру, для того же "Hustler'а", эту отличала одна деталь. Да, всего одна, но настолько существенная, что я даже замотал головой, как бы прогоняя из головы наваждение. Мне почему-то припомнились кентавры из легенд Древней Греции, эдакие комбинированные существа, полулюди, полукони. А пришли такие ассоциации мне на ум потому, что лицо и торс у "шоколадки" на обложке были непререкаемо дамскими, а вот все, что ниже, настолько же неопровержимо принадлежало к особенностям пола противоположного. Хм, да-а! Как говорится, подборочка литературы еще та! Хотя ведь лежали они не на, а под столом – значит, не для твоих глаз, чего тебя к ним потянуло? Кто знает, откуда они здесь, и что здесь делают. Убрать их скорее туда, где лежали. Но Талия уже возвращалась с кухни, и я только и успел, что с максимально безразличным видом бросить журнал на стол. Талия поставила дымящуюся чашку с чаем на стол, сама уселась в другое кресло, уютно закинув ногу на ногу. Спросила: "Ты не куришь? Можно, я покурю, пока ты пьешь чай?" – Я кивнул: "Конечно!"

Ее сигареты лежала рядом с журналом. Она взяла пачку, вытянула одну белую тонкую сигарету, закурила, затянулась ароматным дымом и бросила пачку опять на стол. Пачка упала на журнал, прямо на нижнюю часть кентавра. Только тут Талия заметила (или сделала вид, что заметила) журнал, и брови ее изумленно взлетели вверх.

– О, чем ты тут развлекался! – воскликнула она в притворном ужасе. Ну, и как тебе?

– Прости, что конкретно? – между двумя прихлебами из чашки с невинным видом поинтересовался я.

– Я имела ввиду, как ты относишься к таким вот удивительным вещам? выпуская дым, пояснила Талия.

Интересно, чего это она завела разговор на эту тему? Проверяет, что ли, степень моей продвинутости в вопросах секса? Однако, надо что-то отвечать. Я прокашлялся, как перед докладом, отхлебнул из чашки и с серьезным видом сказал:

– Да, наверное, как к чуду природы отношусь.

***

Реакция Талии на банальную, в общем то, сентенцию оказалась несколько неожиданной:

– Чудо природы, как мило, – задумчиво и как-то мечтательно-тихо произнесла она.

"Странная какая-то", – констатировал я про себя, но сразу же списал это на счет романтизма, вполне возможно, еще сохранившегося в этой девической еще по сути головке. И тут же эта головка родила нечто совсем уж концептуальное.

– Антон, а что тебя вообще привело сюда, что толкнуло написать то объявление? – задумчиво глядя мне в глаза, спросила Талия.

Ну вот, здорово живешь! Это что – здравствуйте, вопросы морали и нравственности! Да кабы еще самому знать ответ-то...

Да, на самом деле, что привело меня сюда? В смысле – не конкретно сегодняшние поиски того, с кем убить вечер пятницы, а – по большому счету? Да, сложный вопрос, и раздумывать в поисках ответа на него сейчас совершенно не хотелось. Тем не менее я счел уместным изобразить на лице глубокомысленную задумчивость.

– Ну, как тебе это объяснить, – начал я помолчав количество времени, уместное для такого емкого вопроса.

Но Талия из моего несостоявшегося внутреннего монолога в отличие от меня, похоже, все поняла, причем дословно.

– Не надо ничего объяснять, – шепнула она, как-то незаметно вспорхнув мне на колени и обвив руками мою шею. – Все правильно, ты умница. И ты тоже очень мне нравишься.

"Что правильно?" – хотел переспросить я, но не стал, потому, что просто слышать это мне почему-то было чертовски приятно. От нее исходил одуряющий запах чистого тела в смеси с очень тонким и возбуждающим ароматом неизвестного мне парфюма. У меня заворочалось в штанах. Да вот они, настоящие, истинные желания, а все эти тра-ля-ля не при чем! Я попытался поцеловать ее, она подставила мне щеку.

– Я обожаю целоваться, – пробормотал я, ища губами ее рот. – Или ты принципиально не целуешься при первой встрече?

– Да, конечно, для того, чтоб целоваться, мы еще недостаточно знакомы, – прошептала, закрывая глаза, Талия, – но не лишать же себя такого удовольствия...

И я утонул в ее губах. Я очень люблю целоваться. Мне много раз говорили, что я хорошо целуюсь, и я очень ценю это умение у партнерши. Хорошо целующаяся женщина доводит меня до состояния полной боеготовности задолго до начала собственно постельной части встречи. Талия целовалась превосходно. Ее мягкие губы и податливый язык когда надо следовали за моими губами и языком, порой же сами как будто полностью заполняли весь мой рот и вовсю хозяйничали там, безошибочно определяя самые чувствительные области. Это было восхитительно! Вообще-то, я не очень люблю все эти прелюдии, предпочитая побыстрее переходить собственно к делу, но сейчас мне было жаль, что поцелуй не может длиться бесконечно. А тем временем в ширинке у меня давно уже бушевал пожар, и в тот самый момент, когда я начал опасаться, что ткань не выдержит напора рвущейся наружу плоти, Талия соскользнула с моих колен на пол, и ловко расстегнула на мне брюки. В сладостном ожидании первого прикосновения я задержал дыхание.

– Он похож на тебя, – прошептала Талия.

Пока я размышлял, оскорбление это или комплимент, прядки ее волосы защекотали меня по животу, и через мгновение мне стало не до размышлений. Я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. С первых секунд я понял, что если по поцелуям в школе сексуальных искусств Талии можно было ставить пять с плюсом, то ее оральные импровизации заслуживал шестерки. Через минуту я натурально отъехал, испытав едва ли не самые сильные ощущения подобного рода в жизни, после чего я застыл, как сидячая статуя фараона, стиснув зубы, и вцепившись в подлокотники кресла.

Какое-то время я просто не мог открыть глаза и разжать стиснутые зубы, но наконец все-таки отпустило, перестали плавать разноцветные круги перед глазами, и я вернулся. Талия сидела передо мной на корточках, подперев подбородок скрещенными у меня на коленях руками и смотрела меня. Улыбнулась и просто спросила: "Тебе хорошо?" Я уже раскрыл рот, чтобы произнести какую-нибудь типа "безумно!", но не стал, веренее – не смог, а просто кивнул в ответ. Талия упруго встала, потянулась и направилась к софе, на ходу расстегивая заколку и вороша рассыпавшиеся по плечам свои удивительные золоторусые волосы. Оглянулась на меня через плечо:

– Сможешь сам дойти до ванной?

Я рассмеялся:

– Попытаюсь!

Глава 2. Перекресток полов

Пятница, вечер

Из ванной я вышел, подпоясав чресла махровым полотенцем, предусмотрительно повешенным там для меня, таким большим, как будто Талия знала мои габариты заранее. Я остановился на пороге комнаты, стряхивая с рук невытертые капельки воды. Талия была уже в постели и, дожидаясь меня, смотрела телевизор. Халатика на ней еже не было, но трусики она не сняла, и черная полоска кружев, пересекающая бедро, все так же подчеркивала белизну ее кожи. Она выглядела фантастически соблазнительно! Усталый зверюга внизу моего живота опять заурчал и заворочался. Да, я снова хотел ее! Черт, давно, очень давно женщины не производили на меня такого впечатления! Я с грациозностью племенного носорога нырнул в постель рядом с ней. Софа, к счастью, выдержала. Талия сразу же, щелкнув клавишей дистанционки, потушила телевизор и перевернулась ко мне. Теперь она лежала на другом боку, правая ее нога была полусогнута и не лежала на левой, колено зарылось в простыню, а изящное бедро закрывало всю панораму паха, так что, как и минуту назад, видна была только полудуга трусиков вокруг выступа тазовой кости. Правду говорят тонкие эротоманы, что желание увидеть возбуждает гораздо сильнее увиденного. Но дальше возбуждаться мне было уже некуда, и без того, чтобы увидеть, уже никак не могло больше продолжаться. Я положил ладонь Талии на бедро, провел ладонью по прохладной шелковистой коже от колена вверх до бедра, пальцами захватил резинку трусиков. Я, закрывая глаза, потянулся губами к ее губам, но на этой точке отработанный, десятки и сотни раз проверенный сценарий развития классической постельной сцены засбоил. Талия не ослабила мышцы бедра, а ее рука внезапно сжала, останавливая, мою кисть.

– Подожди, Антон, подожди, – услышал я ее шепот, и открыл глаза.

И по румянцу на скулах, по неглядению в глаза, по сжатым губам я понял, что она чем-то очень смущена! Господи, чего бы это ей было стесняться, если, по сути, все уже произошло, и предстоит самое что ни на есть банальное продолжение?

– Что случилось? – в недоумении спросил я. – Что-то не так?

– Кое что, – быстро ответила Талия, на секунду взглянула на меня, и снова отвела взгляд. – Антон, ты хорошо помнишь, что ты искал женщину необыкновенную?

Скрытый смысл этой фразы, самого понятия "необыкновенная женщина" нехорошим холодком прополз у меня по позвоночнику.

– Конечно, помню, – стараясь казаться совершенно спокойным, ответил я. – Как же мне не помнить того, что я сам написал.

– Так вот, я не совсем обыкновенная женщина, – подняла на меня глаза Талия. – Вернее, совсем не обыкновенная.

Ледяной и горячий душ обрушились на меня практически одновременно. Ну, конечно! Журнальчики, вопросики... Вот она, та необыкновенность, о которой, дескать, при встрече! Блин, надо же быть таким тупым! Весь ужас ситуации в одно мгновение и почему-то только в эту секунду стал мне совершенно очевиден. Если я правильно понимаю все эти ее недомолвочки, то рядом со мной, хоть и в виде совершенно обалденной телки, пусть и с очень красивыми сиськами и совершенно женской фигурой лежит такая же, как на журнале? Или такой? Да неважно, пусть будет "такая", но что она в таком случае скрывает от меня в таком случае совершенно очевидно. Это что же получается – с мужиком, что ли, в койке-то я лежу? Мама дорогая! Нет, ноги в руки, хрен в штаны, извини, чувак, то есть, тьфу, блин, барышня, не настолько я прогрессивен в этих вопросах, не мое это! Бежать, бежать! Наверное, все эти мысли нашли на моем лице такое ясное отражение, что, когда я, наконец перестал пялиться на нижнюю часть тела Талии, и встретился с ней взглядом, то по выражению ее глаз сразу понял, что она поняла мои размышления абсолютно точно. И что в своих догадках я абсолютно прав.

– Так ты?.. – не зная, как буду продолжать, начал фразу я.

– Да, транссексуалка, – закончила за меня Талия. – Чудо природы, как ты образно сказал.

Я совершенно не знал, что говорить и что делать, а на Талию было просто больно смотреть. Минуту назад, когда я вышел из ванной, в ее глазах была милая улыбка и легкое кокетство, и озорной вызов: "Ну что, еще?", а сейчас ее глаза потухли, как будто свернулись лепестки только что радостно распустившейся было лилии, и вся сама она как-то сникла. Тем не менее она первая нарушила повисшее тягостное молчание.

– Да, конечно, у меня не было ни малейших оснований полагать, что в своих поисках ты подразумеваешь женскую необычность именно такого свойства, – умершим голосом произнесла она. – Но я надеялась, что может быть...

Внезапно я взъярился. "Да на чем, черт побери, основывалась такая твоя, блин, надежда! – захотелось бросить ей в лицо. – Предупреждать надо!" Я с трудом сдержался.

– Да ладно, ничего, – хмуро только и ответил я, снова запахивая свои чресла в полотенце, которое перед тем было уже совсем снял.

Начать собираться, что ли? Да, пожалуй, это самое верное.

– Ты уходишь? Не уходи, – вскинув на меня глаза, полные слез, вдруг как-то очень беззащитно прошептала Талия.

Ну вот, пошли сопли! Ну, и как ее оставлять в таком состоянии! И вообще, какого черта! Ну, не знал ты, что здесь найдешь. Да, ты здесь случайно, но чтобы точно не попасть в такую ситуацию, надо было, блин, домой ехать! А раз приперся, так и гляди. А уйти сейчас – это было бы, как прямо сказать, что мне, мол, с тобой, с неведомой зверушкой, тошно и противно. Это было бы, как взять, и ни с того, ни с сего влепить во весь мах пощечину. Нет, джентльмены так не поступают, а я считаю себя джентльменом.

– Я не уйду, – сказал я ей в ответ.

Я улыбнулся, обнял Талию одной рукой за плечи, прижал к себе, и она, коротко вздохнув, как-то очень доверчиво свернулась калачиком в моих объятиях. Ее правая грудь совершенно естественно оказалась в другой мой ладони. Какая мягкая, но в то же время неподатливо – упругая. Так что же, это – не настоящее? Талия, словно прочитав мои мысли, сразу пояснила:

– Настоящая, настоящая, моя гордость, – просто и естественно начала рассказывать она. – И огромная удача. Грудь начала расти сразу же, как я начала пить гормоны, но что вырастет такое, – она смешно подбросила одну грудь ладошой, – нельзя было и мечтать! Врачи просто обалдевали, говорили, что это редчайший случай, когда такая грудь вырастает просто на общих гормонах. Ни у кого из подружек нет такой груди, все сохнут от зависти.

– А как они, силиконовые делают? – спросил я, догадавшись, о каких "подружках" шла речь.

– Силикон – ерунда, прошлый век, выглядит ненатурально и к тому же протезы, бывает, рвутся там, внутри, например, от случайного удара, авария там, или что еще. А это все, беда, операция, и ходи потом неизвестно сколько с одной, пардон, сиськой, представляешь?

Я представил. Выходило ужасно грустно, но Талия, на ресницах которой еще не просохли слезы, так весело и беззаботно рассмеялась своей шутке, что улыбнулся и я.

– И что, много у тебя... подружек? – осторожно поинтересовался я.

– В мире – сотни тысяч, – ответила Талия, – а в Москве – тех, кто на виду, кто постоянно тусуется, человек тридцать. У нас это хоть давно уже не под запретом, как при совке, но по старой привычке отношение в обществе до сих пор такое, что человек, даже если и чувствует, что родился не со своим полом, сто раз подумает, прежде чем открыто объявить об этом, а уж чтоб решиться на операцию... Многие не идут на это хотя бы из-за гормонов.

– А вот, ты говоришь, гормоны, – подхватил я, невольно втянувшись в разговор. – Тебе что, приходится их постоянно принимать?

– Сейчас – нет, слава Богу! – всплеснула руками Талия. – Сначала приходилось пить постоянно, в огромных количествах, строго по схемам! Тошнило постоянно, говорят, как при беременности. Но зато сразу все пошло, видишь, грудь, бедра. А сейчас только для поддержания. Я только что сдала гормональный профиль, все нормально, тьфу, тьфу...

– И давно ты на этих гормонах?

– У-у, давно, еще со школы.

Еще со школы! Господи, сколько же всего перенесла эта хрупкая девочка, которую угораздило родиться таким же хрупким мальчиком! Каково ей, вернее, тогда еще ему, было – лет во сколько? в двенадцать, тринадцать? – начать осознавать, что с ним что-то не так, что он не такой, как все? Когда ее сверстников начинали волновать ночные поллюции, а сверстниц – первые менструации, что волновало этого подростка? Ни фига себе, проблемка для детской психики!

– Но еще предстоит глотать эту гадость в лошадиных дозах, – продолжила Талия.

– Зачем, если у тебя и так все в норме, – изумился я.

– Перед операцией, и после нее, – пояснила Талия.

Ну да, что это я. Скоро это чудо природы превратится в обыкновенную женщину.

– И скоро операция? – острожненько так задал я вопрос, который, я чувствовал, почему-то меня очень интересовал..

– Неизвестно. Во-первых, врачи говорят, что чем больше до операции только на гормонах будут угнетены все мужские функции, тем лучше. Конечно, эрекции у меня уже давно нет...

Меня передернуло. Боже, эрекция! Куда я попал?! Но Талия не заметила и продолжала:

– ... но всякие эпиляции еще приходится время от времени делать, чтоб не росли волосы, где не нужно, и все такое. Ну, а во-вторых, финансы. Я принципиально не хочу делать операцию здесь, хотя один хирург-грузин здесь, в Москве делает все очень профессионально. А за бугром это – бешеные деньги! Дешевле всего делают в Тайланде, – там это просто поставлено на поток и стоит тысяч десять-двенадцать. Но в юго-восточную Азию я тоже, если честно, не хочу – и далеко, и климат совсем не по мне. А в Европе это стоит от тридцати до пятидесяти тысяч. Такие деньги у меня пока, мягко скажем, не предвидятся. В общем, теперь ты знаешь, на что мне нужна материальная поддержка.

Она так неожиданно заговорила об этом, что я вздрогнул. Ее прекрасные чистые глаза смотрели на меня очень-очень грустно. Мне стало не по себе. Еще старый анекдот про "..трахаю и плачу, трахаю и плачу!" вспомнился – как раз в тему. Я еще обнимал ее за голые плечи, но руку с груди убрал.

– Не обращай внимания, – снова все очень правильно поняв, тут же спохватилась Талия. – Про деньги это я так. И потом, с тобой все совсем по-другому, не так, как бывало раньше.

– А как бывало? Кто-то относился к этому по-другому? – спросил я.

И подумал, – зачем спросил? Не иначе, комплименты понравилось получать?

– Да по-разному бывало, – невесело усмехнулась Талия, – Кто-то вел себя, как в зоопарке, а было раз – откровенно потешались. Меня это тогда по молодости так довело, что я чуть глупостей с собой не наделала, представляешь?

При этих воспоминаниях глаза ее потемнели.

– Козлы! – вырвалось у меня, и Талия сразу же сменила тему.

– Давай, я включу музыку? – полувопросительно сказала она, уже щелкая при этом дистанционкой.

Магнитола на журнальном столике ожила, и я в который уже раз выпал в осадок. Я конечно, и не ожидал после всего предыдущего общения услышать Стрелок или Децла, потому как глубоко убежден, что в молодости ум, душа, серьезность, в конце концов, начинают проявляться впервые именно в том, какую музыку человек слушает. Но чтоб такое! По первым же аккордам я узнал "Wearing The Inside Out".

– Ты первая моя знакомая, которая слушает Пинк Флойд! – совершенно откровенно восхитился я. Талия расплылась в улыбке, весь ее вид говорил, что похвала ей приятна.

– Ты первый мой знакомый, который узнал эту музыку, – вернула мне комплимент она.

– "Division Bell" – мой любимый их альбом, – продолжил шутливую пикировку я, одновременно решив проверить, насколько глубоки ее познания в дискографии, а то, может так, нахваталась по верхам и выделывается тут.

– The, – картинно высунув кончик языка между прекрасными белыми зубками, отчетливо произнесла английский определенный артикль Талия.

– Что? – сделал бровки домиком я.

– "The Division Bell", – добила меня она, исправив мою ошибку в названии пластинки. – Ты забыл определенный артикль. К сожалению, это играет не альбом, а сборник, их мелодичные вещи, а на другой стороне – Кинг Кримсон...

Господи, что же это за создание такое?! Про King Crimson даже не каждый, считающий себя меломаном, знает, а тут девчонка! Но я уже ничему не удивлялся, а просто еще раз посмотрел на нее. Господи, как же она была красива! И – женственна! Сколько бы ни искал я в чертах ее лица, в линиях ее фигуры хоть какого-то напоминания о ее истинном поле, – их не было. Внезапно я подумал, что все, о чем она тут мне наговорила может быть просто мистификацией. Ну, конечно же, – это просто розыгрыш! А что, разве не может быть, что эта умненькая девочка просто дурачится надо мной? Может быть, она так просто развлекается, а я и уши развесил! Надо же, про эрекцию наплела! Я собрался с этими неожиданными мыслями, и выпалил:

– Таш, а вообще все то, что ты тут мне наговорила, правда?

Талия как-то странно посмотрела на меня, скинула с плеч одеяло и встала на постели на колени ко мне боком. Потом как-то обреченно вздохнула и резко спустила вниз свои трусики.

Не могу сказать, что после такой длительной теоретической подготовки я очень уж удивился тому, что увидел. Да удивляться особо было нечему – саму по себе открывшуюся мне картину я вижу так часто, как хожу в туалет или моюсь в душе. Но почему-то я чувствовал, что становлюсь красным, как рак.

– Теперь убедился? – тихо спросила Талия.

– Да, – хрипло ответил я, отчетливо понимая, что вся Ташина прелесть и красота не перечеркнет для меня наличие у нее этого.

И, похоже, Таша в очередной раз угадала, о чем я думаю. На ее красивые глаза опять навернулись слезы. Господи, похоже, я сам, или, по крайней мере, мое отношение к ней, было Таше в высшей степени небезразлично! Но поделать с этим я ничего не мог. И не хотел.

Минуту Таша просто тихо сидела на постели. Я уже начал опасаться, чтобы ее тонкие нервы не выкинули чего-нибудь, но ни ступора, ни истерики не последовало. Она вдруг провела рукой по лицу, как будто стирая с него грусть-печаль, и снова улыбнулась. Потом запахнулась в простыню и, проползя по кровати на коленках, опять прижалась ко мне. Я снова обнял ее за плечи.

– Можно, я задам тебе очень важный вопрос, – спросила она и, не дожидаясь дозволения, продолжила. – Если бы ты знал, что я... ну, не вполне женщина, но у меня уже не было бы всего этого, это как-то изменило бы твое отношение к сексу со мной, и вообще ко мне?

Да, серьезный вопросик! И отвечать на него надо серьезно, в соответствии с тем, что мой ответ может для этого существа значить. А значить он мог, кажется, очень много. Я взял Ташино лицо в свои руки, и сказал, абсолютно честно глядя в ее глубокие, как галактики, глаза:

– Таша, если честно, ты и так – самая красивая и самая женственная женщина, какую я встречал в своей жизни!

– Спасибо, – благодарно улыбнулась в ответ Таша. – На мой вопрос ты, правда, не ответил, но говорить женщинам галантности ты умеешь безупречно!

Ну, слава Богу, минор прошел, передо мною снова была прежняя остроумная Таша.

– Антон, может, ты сходишь в ванную, а я пока прибрала бы тут, – в подтверждение этого вдруг засуетилась она.

– Конечно, конечно, хотя, вроде, и не после чего, – съязвил неизвестно в чей адрес я, получил в отместку высунутый язык, и пошел мыться.

Я стоял в маленькой сидячей ванне за пластиковой шторкой в веселеньких корабликах, и поливал себя горячим душем. Мысли вяло, как осенние мухи, жужжали в голове. Я направил струю из лейки на гордо поникшего головой товарища, и он отозвался довольным гудением во всем теле. "С тобой все ясно, – обратился я к нему, – претензий и вопросов к тебе никаких". М-да, а вот к его хозяину, то есть к себе самому, вопросы были. Наверное, целых четыре. Первый – ну, и кто ты после всего этого? Ах, что случилось? Случилось то, что секс, пусть только оральный, у тебя все-таки был? Был. Таша по своей половой принадлежности является биологическим мужчиной? Несомненно. Так дона зовут теперь Педро, или нет? Я усмехнулся. Ладно, проехали, подумаю на досуге.

Второй вопрос, собственно, был не вопросом даже, а, наоборот, констатацией, но от того не становился менее сложным. Дело в том, что после того, как в моих отношениях с Жанной запуржил снежок, в жизни моей опять, как и до начала общения с ней, начало становиться как-то пусто и холодно. До того, как в конце концов оказаться в постели с Жанной, я знал ее много лет, потому, что по злющей иронии жизни она по совместительству была женой того самого Романа – когда-то моего хорошего знакомого и даже компаньона по бизнесу. Нравилась она мне всегда, потому что внешне была все тем же типом высокой красивой блондинки с немного грустными глазами. Долгие годы я имел полную возможность тихо хотеть Жанну с расстояния, определяемого ее семейным статусом. Потом мужик ейный, с которым мы к тому времени не только дел совместных уже не вели, но и были в категорических контрах из-за его финансовой нечистоплотности в делах, где-то куда-то крупно влетел, был под следствием и какое-то время вообще скрывался, и я как-то естественно стал по мелочи помогать Жанне, оставшейся чуть ли не без средств к существованию, как жене человека все-таки не совсем чужого. То ли из-за этих его проблем, а, может, и по какой другой причине, в семье у них все посыпалось, природного цементирующего звена – детей – у них не было, и как-то раз Жанна обмолвилась, что другого выхода, кроме развода, из ситуации не видит.

Мы общались все больше и больше. За это время я открыл для себя, что когда Жанна не скована рамками статуса "мужней жены", она, оказывается, легкий и изящный в общении человек, и весьма неглупа – для женщины, конечно. Через какое-то время я уже просто не мог без наших ежедневных, хотя и совершенно девственных пока встреч. Насчет ее семейных дел по ряду событий я вполне мог предположить, что у них на самом деле все чуть ли не на грани разрыва, что некоторым образом успокаивало меня в морально-этическом плане. Выяснил я также, что и сам я для нее как минимум не отвратителен, и тут уж удержать себя, чтобы не распустить павлиний хвост обаяния, я просто не смог. Короче говоря, в один прекрасный день наше общение переместилось-таки в койку. Постель с ней оказалась настолько хороша, что меня буквально переклинило. Хотя скоро я выяснил, что несмотря на натянутые семейные отношения, Жанна серьезных планов на развод с Романом не держала, разорвать такую в высшей степени двусмысленную связь я был уже не в состоянии. Потому, что я банальнейшим образом влюбился, чего от себя в своем возрасте уже никак не ожидал, да еще имел глупость объясниться Жанне в этом. В общем, весь последний год по настоящему в этой жизни меня интересовала только она. Она казалась мне тем самым идеалом, который я так долго искал. И столько лет он, этот идеал, на самом деле был рядом! Ведь мы, было время, дружили семьями, а Галина с Жанной шесть лет назад даже ездили вместе отдыхать в экзотическую Кению. У меня наступил натуральный психоз. Несколько раз я прокололся дома, чего ранее не допускал никогда в жизни, да и на бизнесе мои яичные страдания не могли не отразиться. Дошло до того, что я всерьез стал задумываться о том, чтобы развестись с Галиной и броситься в омут третьего своего брака, хотя умом четко понимал, что играть трижды в одну и ту же игру просто глупо.

Но потом все пошло как-то по нисходящей. Вернулся из бегов Роман, у Жанны стало гораздо сложнее со свободным временем. У меня тоже ужесточился график работы, и хотя я еще снимал квартирку в Нагатино, где мы, бывало, проводили в генитальных утехах дни напролет, но пользовались мы ею уже все реже и реже. Еще все с виду было по-прежнему, в дни, когда увидеться не было возможности, мы слали друг другу страстные письма по электронной почте и эсэмэски с мобильных, но уже явно стало холодать. Не оживляемые ежедневными встречами, наши отношения стали тухнуть. Становилось очевидно, что ничто, кроме постели, на самом деле нас не связывало. Мы оказались слишком несовместимыми людьми – и по знакам Зодиака, и по жизненным интересам. Все чаще и чаще что-нибудь в общении с Жанной начинало меня раздражать, а особенно – сеансы ли нашего совместного общения с ее лучшей и, по сути, единственной подругой Люсей.